Текст книги "Законник"

Автор книги: Дмитрий Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

«Ползти по песку, пробираться ползком

Любить ту, которая ждёт.

Просыпаться во сне от потливого страха,

Вспоминая в темноте только смерть,

И не рассказывать никому

Непонятных мыслей и слов,

Нелояльных снов

И лелеять под матрасом портрет жены,

Компенсируя отсутствие моральных основ…»

Инструкция по выживанию – «Афганский синдром»

***

Мир прогнил до самого основания, и ужасный конец поджидал его.

Боги щедро сыпали дурными предзнаменованиями, но люди страшились обратить на них хотя бы малейшее внимание, а потому не считали нужным внимать словам тех, кто говорил с богами. И тогда нечестивая, чёрная буря пронеслась над ослабленным миром и обратила в прах всё, что гнездилось в нём тысячи и тысячи лет. Истины, убеждения, добродетели, иллюзии – всё превратилось в нелепые и режущие слух слова, а после растворилось в Небытии. Миллионы голосов объединились в протяжный и полный боли стон, что пронёсся над обломками прежнего мира. Была надежда, что всё, наконец, закончилось. Но самое страшное только начиналось.

Цепь из людей, которые больше походили на привидения, нежели на живые существа из плоти и крови, тянулась по поросшим высохшим быльём прериям, держа путь в одном им известном направлении. Этот караван находился в неведении относительно не только своей судьбы, но и судьбы целого мира. Они будут брести в неизвестные земли до тех пор, пока последний из них не упадёт замертво.

«При виде зла душа моя ликует…»

Кто скачет впереди всех этого каравана на своём вороном жеребце, предвещая времена страха и отчаянья? Кто не убоялся уготовленного ему предназначения и готов своей дланью объять весь мир и сдавить его, пока тот не начнёт сочиться кровью? Деревянные надгробия на заброшенном кладбище у чёрных стен пылали за спиной безумца.

«Но Бог во мне, и с Богом я един…»

Один человек, чей рассудок помрачился настолько, что нарисовал в своём воображении всепоглощающую бездну. Один человек, который потерял всё, но обрёл большее. Один человек, которому сам владыка Смерти протянул руку помощи.

И теперь он двигался и вёл тени своих людей туда, где собиралось страшное воинство тех, кто собирался бросить вызов целому миру. Война, которую они развяжут, будет ужаснее всех прочих войн, поскольку в бой их будут вести не офицеры, а сами боги. И гнев той войны будет направлен не против владык и государств, а против самого мира.

ГЛАВА 1.

Вослед за затянувшимся сезоном дождей, затопившим фермы в низинах у подножия Бирденских гор, пришёл падёж скота, и тогда многие мелкие землевладельцы Диких земель и Фронтира остались не у дел.

Проезжая по прериям ясным летним днём того зловещего, 487 года от Пробуждения, путник рассчитывал увидеть не стада тучных коров и лошадей, не сияющие на солнце акры зерновых культур и не придорожные трактиры, заполненные уставшими погонщиками скота и фермерами. Его взгляду представали заколоченные дома с черными провалами окон, зловещего вида скотомогильники да десятки обездоленных в рваной одежде, просящих милостыню вдоль некогда оживлённых дорог. Последним гвоздём в крышку гроба сытых и спокойных времён стали многочисленные бандиты, наводнившие округу. Карточные шулеры, конокрады, мелкие мошенники – все отребье человеческого рода тянулось на Фронтир, чтобы сплотиться вокруг опасных преступников и терроризировать округу. Дезертиры, мародёры, убийцы, грабители, поджигатели, насильники… В те дни у законников Фронтира было много работы.

Деревни, которых в сытые времена в этих краях было мало, исчезли совсем. Кто-то перебрался в ближайшие городишки, чтобы записаться рекрутом в ополчение или нанялся на грязную или изнурительную подсобную работу, пытаясь не умереть с голода. Некоторые же отправились искать счастья в другом месте.

Заколоченный деревянный храм Мортара и в старое время казался черным пятном на пейзаже безмятежного ландшафта, а теперь он и вовсе источал неуловимую, но зловещую ауру. Четверо мужчин стояли напротив храма и спорили о том, стоит ли тревожить святилище бога Смерти в поисках сбежавшего преступника. На фронтоне крыши сидела любопытная чёрная ворона и с интересом глядела на законников.

Самого молодого из них, стрелка в чёрном плаще и отвратительного вида засаленной шляпе, по вполне очевидным причинам звали Одноногий.

Он стоял, опираясь на своё длинное ружье, ласково прозванное им же «Бесси», и смотрел, как раскачивается и заунывно скрипит на ветру ржавый лист железа, прибитый к покатой крыше храма. По деревянному протезу левой ноги, пристегнутому чуть ниже колена, полз большой жук, на которого Одноногий не обращал ни малейшего внимания, зачарованный, казалось, болтающимся куском железа. В действительности, он высматривал вовсе не это. Зелёные глаза щурились, и взгляд стрелка скользил по мансарде. Он в предвкушении облизал обветрившиеся пухлые губы и почесал крючковатый нос, так и не отведя глаз от храма.

– Он т-там, – слегка заикаясь, произнёс Одноногий, после чего подбросил «Бесси», ловко перехватил ружьё и, взведя спусковой крючок, нацелил ружьё в просвет между досками, которыми были заколочено мансардное окно храма. Ни одна тень не могла ускользнуть от острого глаза самого меткого стрелка по эту сторону Бирденских гор. «Мортар отобрал у тебя ногу, но взамен дал орлиное зрение» – с уважением говорили Одноногому его товарищи по оружию. Стрелок вновь подтвердил своё мастерство.

Другого мужчину, на груди которого в элегантной и расшитой золотом портупее покоились два серебряных пистоля, звали Орвис Танго. Он был на целую голову выше Одноногого и имел потрясающее сложение атлета, на котором часто заостряли взгляд наивные девицы. Именно Орвис был зачинщиком спора, заставившего законников неуверенно скучковаться у храма – такова уж была его натура. Танго подкинул мысль, что сбежавший преступник был не один, и что следовало разработать и тщательно продумать план штурма храма Мортара.

– Приступим, дамочки? – ехидно спросил он, подкрутив чёрные как смоль усы. Затем достал из кисета папиросу и закурил её. Остальные поморщились. Танго даже не притрагивался к самокруткам, которые курили практически все фронтмены, зато заказывал себе фабричное курево «Гайзер и сыновья», запах которого, по меткому выражению его командира, напоминал «сушёное кошачье дерьмо».

Он затевал споры не ради того, чтобы отстоять свою точку зрения. Сейчас, например, он вообще позабыл, на чём стоял в начале спора. Орвис по натуре был бретёром, и за это одни восхищались им, а другие считали безрассудным придурком.

Третий мужчина, высокий и бритый наголо здоровяк в тесном сюртуке, относился ко второму типу людей. Его звали Хорнет. Он исподлобья посмотрел на Танго, который невозмутимо принялся начищать сапоги, и покачал головой.

– Неисправимый идиот, – недовольно пробасил Хорнет и зарядил свой пистоль, – всё-таки, мне не кажется это подходящей затеей, Фобос.

Он обращался к четвёртому человеку, худощавому мужчине тридцати пяти лет, который не принимал участие в споре, а всё время стоял чуть в стороне и заряжал пули в барабан своего пистоля, носившего иронично-презрительное имя «Насмешник». Фобос, казалось, был отрешён от всего мира. Из-под вечно нахмуренных бровей на орудие убийства сосредоточенно глядели холодные стальные глаза.

Законники преследовали опасного преступника, который носил прозвище Чёрный медведь. Он сбежал из тюрьмы города Хангот, откуда его собирались переправить в Бирден, столичный город Фронтира, и устроить показательную казнь. После этого Чёрный медведь направился на запад, по дороге убив семью землевладельцев неподалёку от Оштерауса, а затем, по слухам очевидцев, встретился со своей бандой в Гольвате – крошечной деревушке на окраине Фронтира.

Наведя страху в Гольвате, бандиты отправились в Тарнаум, где их перехватили четверо стрелков с форпоста Рогена. Завязалась кровопролитная перестрелка, в ходе которой лишь один из стрелков смог добраться до ближайшего форпоста. Его, перемазанного кровью и со сломанными ногами, приволокла лошадь. Стрелок сообщил, что с Чёрным медведем покончено, после чего умер.

Казалось бы, на этом история подошла к концу. Однако, спустя неделю в Оштераус из Рубежа, последнего цивилизованного города на границе с западными землями аборигенов, прибыл гонец с депешей от коменданта города. Драйтер, командир оштераусских законников, зачитал послание, в котором комендант Рубежа клял фронтменов за то, что Чёрный медведь вырезал всё население Тарнаума и разорил фермы в окрестностях Рубежа.

– Да откуда, чёрт возьми, у него столько людей? – изумлённо спросил тогда Хорнет, старший по званию законник Оштерауса после Драйтера.

Время терять было нельзя. Неурожайный сезон и мор скота принёс ощутимую проблему нехватки еды, так что ссориться с соседями с запада, на территории которых было сосредоточено множество ещё работавших ферм, было не с руки. И Драйтер, рискнув, снарядил на поиски Чёрного медведя отряд.

Хангот, чьи солдаты не уследили за столь опасным бандитом, не отправил на поиски преступника ни единого стрелка. Однако, во время поисков следов Чёрного медведя и его новой банды, оштераусские законники встретились с отрядом расквальдских законников.

– Далеко забрались, – усмехнулся Хорнет, пожимая руку старому знакомому – командиру отряда.

Он намекал на то, что Раксвальд находится далеко к северо-востоку от Оштерауса и этих земель. Тем не менее, раксвальдец удивил Хорнета, сообщив, что они складывают с себя ответственность за поиск Чёрного медведя.

– В городе неспокойно, – пояснил командир отряда, – что-то затевается на границе. Перебои с провиантом и боеприпасами. В Бирдене бунтовали лавочники. Нас перебрасывают туда.

Это было странно для «земли закона», как с гордостью называли Фронтир его жители. Бунт в столичном городе? Слухи, да и только.

Вскоре законникам, впрочем, удалось отыскать лагерь Чёрного медведя и напасть на него. Однако бандиты дрались отчаянно, будто сами боги руководили ими. Они убили Герцера, Кривого и Фрида, и в отряде осталось всего шестеро человек. Потери бандитов были несоизмеримо больше, но всё же Чёрному медведю удалось улизнуть.

– Опять соберёт отребье вокруг себя, – мрачно констатировал Хорнет, копая братскую могилу для своих бойцов.

Фобос недоумевал, откуда в здешних краях объявилось столько бандитов, но вслух ничего не говорил. Задание есть задание, и не ему его обсуждать.

Между Тарнаумом и Рубежом Одноногий и Сид заприметили свежие следы лошадей и тщательно замаскированное место стоянки. Немного подумав, они поспорили о том, куда могли отправиться бандиты. Законники двинулись по следу, про который говорил Одноногий.

Когда отряд въехал в лес, Сид принялся бранить фронтменов на чём свет стоит и всячески нападать на Одноногого. Законники потеряли бдительность и наткнулись на засаду. Сида ранили. Хорнет высказывался за то, чтобы отвезти раненого в Оштераус и прихватить с собой ещё нескольких стрелков.

Однако все члены отряда стояли на том, чтобы оказать Сиду кое-какую медицинскую помощь, оставить его здесь и накрыть-таки лагерь Чёрного медведя. Одноногий и Танго в ходе разведки определили, что он находится в миле пути от них, а бандитов не так уж и много.

– Мы потеряем время, – нетерпеливо говорил Орвис Танго, – за которое этот ублюдок вновь сколотит крупную банду.

Сид умолял не оставлять его одногого в лесу. Законник явно был не в себе. Страшно напуганный, он бормотал о тенях, что прячутся меж деревьев.

Хорнету пришлось согласиться со своими людьми, и они двинулись по следу, оставив раненому Сиду флягу бирденской водки и пистоль с патронами. Уже тогда командир начал задумываться о том, чтобы отказаться от должности и стать рядовым законником. Тем не менее, свои обязанности он по-прежнему выполнял отменно, не обращая внимания на усталость и мрачные мысли.

Дерзкая атака на лагерь закончилась успешно. Почти. Твиг скончался, истошно крича, когда стрела, смазанная каким-то ядом, угодила ему в живот.

Зато законники, наконец, смогли ранить Чёрного медведя и положить всех его товарищей. Тем не менее, раненый преступник опять ускользнул.

Но теперь отряд крепко вцепился в него и следовал по пятам. Пока, наконец, они не прибыли к заброшенному храму Мортара неподалёку от одной из множества заброшенных деревень.

И теперь Танго и Хорнет отчаянно спорили, стоит ли им брать приступом святилище бога Смерти или отряд законников выше любых недобрых предзнаменований?

– Фобос? – вновь обратился к заряжавшему свой пистоль законнику командир, – ты так и не озвучил своего мнения.

– Моё мнение тебе известно, Хорнет, – усмехнувшись, тихо ответил Фобос и оторвал взгляд от «Насмешника».

Он поднял глаза на командира, и тому сделалось неуютно. Хорнет знал, что Фобосу плевать на храмы и богов. Если преступник укроется за спиной хоть ангела Смерти, законник прострелит голову и ангелу.

И всё равно, порядком уставший и насмотревшийся на заброшенные поселения, черневшую пшеницу на затопленных полях и покрытые чумными язвами трупы коров, Хорнет ждал найти хоть какой-то поддержки. Но не в этот раз.

Одноногий доложил, что наверху, должно быть, около семи человек. Как он смог их сосчитать, располагая лишь силуэтами теней и узкой щелью между железным листом и мансардным окошком, он не рассказал. Но отряд доверял Одноногому. Стрелок никогда не подводил.

Фобос и Танго подошли к Хорнету.

– Вот что, парни, – усталым голосом пробасил командир, – сейчас я хочу пришить этого ублюдка и вернуться с его головой в Оштераус.

– И непременно выпить в трактире у Шелби, – подмигнул ему Танго. Хорнет проигнорировал реплику и продолжил:

– Слишком много хороших людей полегло, пока мы за ним охотились. Герцер, Кривой, Фрид, Твиг… Слишком много, – законник горестно покачал головой, – давайте же покончим с этим прямо сейчас.

Он быстро осенил себя религиозным знанием Мортара, после чего отдал приказы:

– Фобос, заходишь с алтаря. Танго, ты – с западной стороны притвора. Я сниму доски и пройду с главного входа. Одноногий…

– Я п-прикрою снаружи, – заикаясь, сказал Одноногий и густо покраснел.

– С чего бы? – зло посмотрел на него Хорнет.

Одноногий замялся, боясь признавать, что ему всё же не хочется осквернять своим присутствием храм бога Смерти. Раз уж командир лезет туда, он и подавно должен. Он что-то забормотал в своё оправдание.

– Что он там сделает со своим веслом? – неожиданно пришёл на выручку Фобос, – снаружи от него толку больше.

– Ладно, – кивнул Хорнет и подошёл к двери, – вопросы остались?

– Да, – подал голос Танго, – что такое «притвор»?

Хорнет стиснул зубы и принялся отдирать прогнившие доски, которыми была заколочена большая резная дверь храма.

ГЛАВА 2.

Преступники подготовились к встрече с законниками и разместили несколько растяжек с пороховыми минами на первом этаже. Фобос легко сорвал две доски с окна и бесшумно влез в храм, едва не закашлявшись от пыли. Аккуратно переступил через растяжку и огляделся.

Алтарь представлял собой высокий стол из чёрного дерева, на котором были рассыпаны человеческие кости и черепа. Стол примыкал к резной статуе Мортара, опиравшегося на меч. Фобос посмотрел Мортару в глаза и отметил, что лицо статуи чем-то напоминает лицо Хорнета. По губам законника скользнула лёгкая усмешка.

Услышав впереди шорох и стук шагов, он тут же прыгнул за алтарь и взвёл курок «Насмешника». Снаружи несколько раз выстрелила «Бесси» – очевидно, Одноногий решил слегка напугать преступников.

Трещали доски, которые Хорнет, обладавший медвежьей силой, отдирал от двери храма. «Было бы интересно посмотреть, как он поборется с Чёрным медведем», – подумалось Фобосу.

Он высунулся из-за укрытия и увидел двоих бандитов с ружьями наготове, которые спрятались за баррикадой из обломков прямиком в притворе. Краем глаза он также заметил, что Танго уже внутри храма. Орвис пробрался через боковое окно алтаря. Похоже, действительно не знал, что такое «притвор».

– Мой левый, – одними губами произнёс Орвис, ползком подобравшись к Фобосу. Тот кивнул, взял «Насмешника» в левую руку, а правой достал метательный нож. Пока лишний шум ни к чему.

Нож слегка свистнул в полёте и с отвратительным звуком воткнулся прямо в шею бандиту. Тот захрипел, выронил ружьё и, неловко дёргая руками, упал на землю.

Танго уже перерезал горло второму бандиту. Фобос даже не заметил, как тот вылез из-за алтаря и одним прыжком преодолел расстояние между укрытиями.

– Готово, – прошептал Танго и посмотрел наверх. Там раздавался топот множества ног.

С глухим стуком растворилась дверь, и в храм вошёл Хорнет с пистолем наготове. Он аккуратно переступил через растяжку под ногами, после чего присел и обезвредил её, отрезав своим ножом натянутую тонкую верёвку. Затем добрался до мины, припрятанной в углу, и снял её.

Хорнет аккуратно отсоединил шнур от детонатора, и повертел кустарную мину в руках, пока не нашёл отверстие с задней стороны.

– Есть стопин? – спросил он у Танго.

Законник протянул ему моток огнепроводящего шнура. Хорнет отрезал немного и кое-как приладил к отверстию. Теперь у фронтменов была бомба. Не всё так плохо.

Лестница на мансардный этаж находилась в самом углу притвора. Законники не знали расположение бандитов наверху, а потому двинулись, полагаясь на собственный страх и риск. Хорошо было бы поджечь дымовую шашку, но гидроперита у законников не было.

Они добрались до верха лестницы. Там лежало два трупа.

– Во даёт, – негромко усмехнулся Танго, увидев у них дыры от пуль в голове. Одноногий поистине мастер.

И именно его прицельный огонь снаружи заставил преступников отступить от лестницы и спрятаться за навалами мусора посреди единственной залы на мансарде. Законники заняли позиции за несколькими статуями, изображавшими Мортара и Нечестивого Рейда, полубога из его свиты. Фобос прильнул к статуе в тяжёлых чёрных доспехах и бросил быстрый взгляд на лицо. Чёрные провалы вместо глаз, всё как в Сказании. От выражения печального, будто бы порицающего за вторжение в святую обитель, лица Рейда законнику сделалось неуютно, но он быстро выгнал все мысли из головы и сосредоточился на ситуации.

Бандиты находились в другом конце залы и неразборчиво переговаривались друг с другом. Судя по голосам, их здесь около пяти человек. Вероятно, самых отъявленных, раз уж продержались до конца. И, несомненно, с ними – Чёрный медведь.

В любой другой ситуации, законники бы пошли на переговоры. Но сейчас им была нужна лишь голова преступника и всех его подельников.

Хорнет вытащил спички и поджёг запал мины, после чего, выждав пару секунд, бросил её в сторону укрытия бандитов.

Грянул страшный взрыв, разметавший баррикаду во все стороны. У Фобоса заложило уши, будто туда набили ваты. Оглушённый, он слегка высунулся и выстрелил в бандита, оказавшегося вне укрытия. Тут же по статуе Рейда чиркнули несколько пуль.

– Твою мать! Что ж творится?! – рявкнул религиозный Хорнет и, отстреливаясь на ходу, переместился в другое укрытие. Ему не хотелось прятаться за богом Смерти.

В нос ударил запах дыма. Фобос увидел, что загорелась куча полуистлевших монашеских одеяний в углу мансарды. Нужно быстрее заканчивать, пока весь храм не затянуло режущим глаза дымом.

Он вновь поднялся из-за укрытия и, нацелив «Насмешника» на баррикаду, за которой прятались бандиты, решительно двинулся по зале. Танго бесшумно двигался в нескольких метрах слева от него, намереваясь вместе взять укрытие в клещи. Хорнет несколько раз выстрелил по навалу мусора, не давая преступникам высунуться.

Фобос предвкушал, как он первым всадит в голову Чёрного медведя пулю и пришьёт мерзавца, после чего отнимет его косматую башку от тела, приторочит к седлу верной кобылы Бонки и повезёт в Оштераус. Не слишком много радостей было в жизни фронтмена, так что приходилось довольствоваться малым.

Никто не стрелял с той стороны баррикады. Фобос заглянул за неё. Твою мать.

Два перепуганных подростка в поношенной форме стрелков прятались за укрытием и не могли вымолвить ни слова от страха. Щенки даже оружие побросали.

Но где же Чёрный медведь?

– Где он? – рявкнул Танго, отвесив звонкую пощёчину одному из бандитов.

Фобос невозмутимо взял преступника на прицел. Малолетний сподвижник Чёрного медведя зарыдал от страха. Фобос выстрелил над его головой и увидел, что тот от страха намочил штаны.

– Бесполезно, – сухо ответил Фобос и убрал «Насмешника» в портупею.

Хорнет тем временем поспешно осматривал мансардный этаж. Времени было мало, так как здание медленно, но верно занималось огнём. Нужно было принять решение – продолжать поиски Чёрного медведя или уносить ноги.

– Хм-м, – задумчиво протянул командир, изучая одну из стен, после чего бросил взгляд на стену напротив, а затем на ряд заколоченных мансардных окон, – кажется, окна не находятся строго по центру здания. А вот снаружи они кажутся симметричными.

– Мне тоже так показалось, – ответил Танго, поднимая два грязных пистоля бандитов, – хоть бы за оружием следили, щеглы.

Те испуганно смотрели на стену, возле которой стоял Хорнет. Он осторожно отодрал несколько кусков материи, которой была завешана стена.

– Ага, – Хорнет удовлетворённо хмыкнул, заметив щель, образующую прямоугольник прямо на стене. Он слегка надавил по центру. Панель на половину дюйма утопла в стене.

– Танго, Фо… – начал говорить Хорнет, повернувшись к законникам, как вдруг панель со всей силы ударилась о его голову.

Хорнет своим лысым черепом пробил крупную дыру в фальшивой панели, и та повисла у него на шее. Из потайной комнаты, рыча на весь храм, на командира бросился Чёрный медведь.

На секунду Фобос застыл от страха, сковавшего его целиком.

Боги, неужто Чёрный медведь был человеческим существом? Так близко законники никогда его не видели. Ростом под два метра, огромный, с густой и чёрной как смоль бородой, он был наряжен в медвежью шкуру, а его смуглое тело, сплошь мускулы, было покрыто сетью причудливых татуировок. Чёрный медведь зарычал так, что задрожали витражи в окнах, сильным ударом ноги выбил пистоль из руки Хорнета и навалился на того сверху, принявшись душить командира.

Фобос быстро выстрелил в спину преступника.

– Твою ж мать! – изумлённо воскликнул он, увидев, что пули отлетели от шкуры, в которую был наряжен бандит. Хорнет хрипел и пытался отбиваться руками, но никакого урона Чёрному медведю он причинить не мог.

Двое преступников-подростков набросились на Танго и повалили его.

«Они же практически дети», – вспыхнула мысль в сознании Фобоса, но он всё же пересилил себя и положил обоих меткими выстрелами из «Насмешника», после чего схватил верёвку, лежавшую неподалёку, и бросился на выручку командиру.

Хорнет был едва жив. Неожиданно Чёрный медведь наклонился к правой стороне его лица, и командир заорал от боли. Но Фобос уже был рядом, да и Танго с ножом наперевес спешил к Хорнету. Верхний этаж заволокло дымом, стало трудно дышать. У законников слезились глаза от едкой дымовой завесы. Храм Мортара пылал.

Фобос навалился на Чёрного медведя. Тот попытался отбросить его, и законник с трудом удержался на спине преступника. Но всё же смог набросить верёвку ему на шею. Чёрный медведь издал рык, и замахнулся рукой, скинув, наконец, с себя Фобоса. Танго нанёс бандиту несколько быстрых ударов ножом в живот, но тот лишь одним ударом татуированной ручищи отбросил законника в сторону.

– Быстрее, Фобос, – крикнул Танго, – горим!

Святилище бога Смерти пылало вовсю. Огонь распространялся по крыше и охватил стену, после чего перекинулся на первый этаж. От дыма у законников началась кружиться голова.

Фобос приметил мощную балку поперёк крыши храма и забрался на неё, собираясь перекинуть верёвку на манер петли виселицы. В мгновение ока он забросил петлю на шею бандита и, резко дёрнув на себя, туго её затянул.

Чёрный медведь слез, наконец, с Хорнета и махал руками, не давая Танго приблизиться к нему и пытаясь снять петлю с шеи. Бандит изрыгал страшные проклятья на каком-то неизвестном законникам языке. Казалось, что от его слов пожар в храме становился всё сильнее.

Обмотав верёвку вокруг запястья, Фобос спрыгнул с перекладины, но его веса было мало для того, чтобы вздёрнуть Чёрного медведя, и законника потянуло наверх.

– Нет-нет-нет, – забормотал он, отчаянно бегая взглядом по комнате. Но что-то резко потащило его вниз, да так резко, что кости едва не выскочили из суставов. То был Хорнет, обхвативший законника на ноги и навалившийся всем весом. Фобос присмотрелся к бледному лицу командира. Вместо правого уха у него была отвратительная кровоточащая рана.

Чёрный медведь захрипел и задрыгал ногами. Танго тут же подпрыгнул к повешенному бандиту и стал наносить точные удары ножом.

– Получай, сука! – в исступлении кричал Орвис. Лужа крови стекала под ноги к бандиту, всё ещё боровшемуся за свою жизнь. Да когда же он издохнет?!

Огонь был уже на лестнице. Крыша в некоторых местах рухнула, пылая. Фобос увидел огонь над своей головой и посмотрел на бандита. Тот не дёргался. Законник мягко отпустил верёвку, и туша мёртвого Чёрного медведя рухнула в лужу его крови и мочи. С этим покончено.

Законники втроём подхватили огромное тело Чёрного медведя и прошли к окну в стене, слабо охваченной огнём. Они пробили витраж головой мертвеца и, выбив несколько досок, выкинули труп бандита в окно.

– Прыгаем? – спросил Танго, глядя в окно, после чего его лицо исказил смертельный ужас. Фобос взглянул на то, что так напугало Орвиса.

Тело Чёрного медведя, едва достигнув земли, сделало кувырок, после чего поднялось на ноги и побежало в сторону прерии.

– Времени нет, – хрипло пробормотал Хорнет, вылез в окно и прыгнул. За ним последовал Танго. «Это лучше, чем сгореть заживо», – подумал Фобос и прыгнул за ними.

Он грамотно приземлился, но всё же боль от удара о твёрдую землю обожгла его ноги. Лёгкие, наполненные дымом, горели. В глазах потемнело.

Тут же Хорнет рывком поднял фронтмена и что-то рявкнул. Фобос увидел лежавшего на земле Одноногого, ползущего к своему ружью, и убегающего в сторону леса Чёрного медведя с деревянным протезом ноги в руках.

– Сукин сын, – бросил Танго и, не выдержав, рассмеялся.

Законники быстро прибежали к лошадям, оставленным возле входа в храм Мортара, забрались в седло и поскакали за бандитом. Теперь без шансов. Хорнет остался с Одноногим, так как им обоим явно следовало перевести дух.

Восставший из мёртвых Чёрный медведь бежал быстро, но куда ему было тягаться с быстроходными лошадьми законников?

Когда те поравнялись с преступником, он что есть силы запустил деревянной ногой в Танго. Законник едва уклонился и едва не вылетел из седла. Чёрный медведь бросился к лошади, намереваясь вытащить Орвиса из седла. Но Фобос уже ловко набрасывал на него аркан. Петля обвила тело преступника, и законник пришпорил Бонки, увлекая пойманного за собой.

Тело Чёрного медведя скользило по траве, оставляя след тёмной крови. Фобос остановился, и в тот же миг на преступника набросился Танго. Законники обвили его ещё одной верёвкой. Тот брыкался и изрыгал ругательства вперемешку с проклятиями, но на сей раз в его полных ненависти глазах мелькнул страх. Он понимал, что всё кончено. Не из каждой ситуации можно найти выход. Невозможно столь долго играть в прятки со смертью.

Фобос вытащил длинный остро заточенный нож. Законник смертельно устал, его мышцы налились свинцом. Но нужно было соблюсти формальность.

– Чёрный медведь, – ледяным тоном отчеканил Фобос текст, который произносил тысячу раз, – именем Мортара и законом славного города Оштерауса, что стоит на вольных землях Фронтира, ты обвиняешься в множественных убийствах, грабежах, поджогах и разбое. Наказанием явится длань Мортара, несущая смерть. Да будет так.

Бандит ничего не ответил, затравленно глядя на законника. Фобос ловко, как свинью на ферме, заколол Чёрного медведя, целясь тому в сердце, и принялся выжидать, когда тот испустит дух. Через минуту законник отрезал ему голову.

А в это время на горизонте пылал и обрушался со страшным треском заброшенный храм бога Смерти.

ГЛАВА 3.

До Оштерауса законники ехали молча, сделав лишь один привал на землях Фронтира неподалёку от Гольвата. Все смертельно устали. Голова Чёрного медведя мёртвыми глазами взирала на заходящее солнце и покачивалась, примотанная к седлу Бонки.

– Я же три п-пули в ублюдка всадил, – печально говорил Одноногий, выстукивая ритм старой фронтменской песни на протезе и помешивая небольшой котелок, в котором он варил свой излюблённый напиток – горячий шоколад с перцем, – три! И хоть бы хны.

Законники сидели у костра, пили бирденскую настойку и ели запечённый в углях картофель. Хорнет был угрюм.

– О чём задумался, Хорн? – спросил у него Танго, намереваясь в очередной раз поддеть командира, – считаешь, сколько ангелов Смерти уместится на кончике иглы?

Хорнет ничего не ответил. В его глазах отражалось пламя костра, но на самом деле, командир видел перед собой пламя, пожирающее храм Мортара. И это же самое пламя пожирало сейчас в нём все нравственные устои, вбитые в голову вместе с религиозными догмами.

Фобос пил обжигающую горло водку и поглядывал на товарищей.

Одноногий, обветренные щёки которого до сих пор вспыхивают густым румянцем, когда Танго со смехом припоминает Чёрного медведя, укравшего у него протез. Сначала стрелок хмурится, заикается, что-то бубнит в своё оправдание, но, видя, что Орвис поддевает его беззлобно, начинает улыбаться. И сам Танго, ему хоть бы хны. А ведь сам не так давно закапывал товарищей…

На месте Сида, которого они оставили в лесу, законники нашли лишь хладный труп с дырой во лбу. На его лице навеки застыл великий испуг. Мёртвая рука покоилась на груди и сжимала пистоль. Хорнет помрачнел от этого ещё больше, но не сказал ни слова.

Фобос глядел на командира и думал о том, что его командир в некотором роде был уникальным человеком. Отец Хорнета был родом с северного острова Хогг, а мать – невольница из племени аборигенов ганку. От отца-северянина Хорну досталось крепкое телосложение и холодная, как норгардские ледяные равнины, отрешённость, столь необходимая законнику. Ну а от матери – вспыльчивость, приводящая к тому, что за любое дело, будь то борьба с преступниками или изучение религии, он брался с одним ему присущим рвением.

– Ты уже всё обдумал? – спросил Фобос у Хорнета, намекая на его недавние слова о том, что он оставит должность командира.

– Да, – пробурчал Хорнет, – надоело. Весь мир катится в бездну. Я уже не в силах этому противостоять.

Хорнет был старше Фобоса на несколько лет. Когда они познакомились впервые? Законник попытался вспомнить.

Кажется, то был 471 год от Пробуждения. Шестнадцать лет минуло!