Текст книги "Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Зурков

Соавторы: Игорь Черепнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 118 страниц) [доступный отрывок для чтения: 42 страниц]

А вот это – шанс выкрутиться…

– Вот тогда в гимназии и начал думать иногда об этом, хотя к военной карьере и не готовился. Вы знаете, господа, каждому, наверное, в отрочестве свойственно находить себе кумира из носящих такое же имя. Ну, а поскольку меня окрестили Денисом, то мимо личности полковника Давыдова, лихого рубаки восемьсот двенадцатого года, никак пройти было невозможно. Стихи Давыдова обожаю с детства, многие знаю наизусть. Про его подвиги тоже наслышан, мемуары Дениса Васильевича читать доводилось. Потом, во время боев и сидения в окопах, начал думать, а как бы мог поступить мой юношеский кумир этих условиях. Вот и додумался до этого…

И, так понимаю, что если воевать, то по-настоящему… А насчет времени, можно обучить пятерых, каждый из которых потом обучит еще пятерку, и так далее. Только надо делать это в одном постоянном месте, чтобы и контроль был и информация не разносилась. И еще, подчинены они должны быть штабу армии, нельзя распылять их по дивизиям и полкам. А вот разведку будут вести в интересах этих полков и дивизий по договоренности с полковым и дивизионным начальством.

– У нас при штабе есть казачья конвойная сотня, добровольцев можно попытаться найти там, да и учебная команда неподалеку имеется. Пока Вы в госпитале, напишите что-то вроде докладной записки, я ее покажу командующему, думаю, он согласится…

До конца отпуска еще неделя, хотя чувствую себя очень даже неплохо. Но Михаил Николаевич – перестраховщик известный, поэтому неделю придется «позагорать» в палате. Хотя, честно говоря, я этим совсем не огорчен. Потому, что еще целых семь дней буду видеть Дарью Александровну. Раненые потихоньку прибывают, каждые два дня госпитальный обоз уходит забирать их по лазаретам. Старшим обоза ездит либо один из фельдшеров, либо кто-то из «медсестричек». Дашу пока за ранеными не посылают. Во-первых, она у Михаила Николаевича – одна из лучших операционных сестер, а во-вторых, мне кажется, что наш доктор хитро дежурства и поездки назначает, уж больно подозрительно он улыбается, когда меня с ней видит…

Ну, что-то я отвлекся от темы. А потому, что – Даша. Потому, что приятно видеть ее, говорить с ней, думать о ней… Так, мысли с грифом «Личное» пока в сторону, а то так докладную капитану Бойко не напишу. Он завтра – послезавтра выписывается, швы с уха уже сняли, а сочинение о «пакостях супостату» желательно до отъезда отдать. Тогда, наверное, все быстрее завертится.

Итак, что мы имеем?

1. Цели и задачи.

2. Способы и методы эти задачи решать и целей добиваться.

3. Силы и средства, которыми это все будет делаться.

Цель у нас одна – нанесение максимального ущерба германским войскам путем проведения различных диверсий и получение информации от «языков» и местных жителей, а также визуальным наблюдением. Местным, скорее всего, можно будет доверять на 50 %. «Языков» добывать будем сами, но надо будет обеспечить обмен информацией с другими «разведчиками», теми же пластунами, например.

К диверсиям отнесем засады на дорогах на колонны снабжения, налеты на важные объекты типа складов с боеприпасами и т. д. Надо подумать о «рельсовой войне», только узнать сначала кто водит составы: наши, или немчура. Сюда же добавим подрыв мостов, только надо продумать чем, и кто этим будет заниматься. Я – ни разу не подрывник, казачки – тоже. Значит надо брать минеров-саперов и гонять их вместе со всеми.

Далее, способы. По засадам все более – менее понятно: обездвиживаем голову и хвост колонны, будь то автомобили или повозки, а потом то, что в середине – тоже к ногтю. Если сил хватит. А что бы хватило, – нужно побольше гранат, и патронов побольше. Короче всего побольше, сразу и желательно – бесплатно. А бесплатно у нас что может быть? Правильно, трофеи. Значит, вооружаться будем 98-ми Маузерами, тогда и с боекомплектом будет полегче. Будем одалживать у кайзера, отдадим по частям: пули – отдельно, гильзы – пусть сами собирают, если будет кому. Ну, это я уже в п.3 залез, замечтался. А замечтался потому, что сижу на скамеечке возле корпуса, солнышко пригревает, тетрадка на коленях, карандашик в руках… А мимо очень знакомая «медсестричка» пробежала. Увидела меня и улыбнулась. Так хорошо улыбнулась, что опять все мысли из головы как ветром выдуло. Улыбнулся в ответ. Она уже далеко, а я все вслед улыбаюсь, на мартовском солнышке греюсь. А, ну да, март же на дворе, самый кошачий месяц! Мяу! Мур-р!

Так, все, продолжаем работать. К винтовкам мне бы пулеметы добавить, но пока слышал только о ручных «Гочкисах» и «Мадсенах». Надо найти пулеметчиков и расспросить что из этого лучше. По «Белому солнцу пустыни» помню еще «Льюис», но про него никто, вроде, пока не слышал. Елки-палки, опять я на «силы и средства» перепрыгнул. Вот что весна-то с контуженными делает.

Так, про диверсии подумали, теперь – про разведку. Как уже говорил, информацию получать от «языков», и своих, и чужих, чтобы чтобы все данные в разведотделе собирались. И на карту наносились. Потом попытаться поработать с населением. Вроде бы у Валерия Антоновича должен быть какой-то денежный фонд на это дело. Надо с ним решать этот вопрос.

От местных требуются две вещи – наблюдение за немцами (кто, куда, когда), и приютить группу на ночь. Но с зтим надо очень осторожно. Короче, пока в теории, детали отрабатывать будем позже. А еще нужно узнать у Бойко, где тут «летуны» стоят. Видел пару раз какую-то «стрекозу» в небе, – тоже источник информации.

И последнее, чуть не забыл. Валерий Антонович сказал, что немцы себя неправильно ведут по отношению к раненым, пленным, гражданским. Пытки, издевательства, мародерство, реквизиции и все такое. Вроде бы при Ставке даже комиссия специальная создана, все это расследывать. Надо у Бойко уточнить и, если это правда, – утроить им адекватный ответ по полной. Вроде как помню, что в будущем во время Великой Отечественной Иосиф Виссарионович приказал не брать в плен солдат того немецкого полка, что Зою Космодемьянскую повесили. Надо это взять на вооружение. И обязательно оповещать «гансов», что из-за одного или нескольких извергов рано или поздно пострадают все. И по фактам несколько «показательных процессов» устроить. Чтобы помнили – кто с мечом к нам придет, от дубины и погибнет. В виде отбивной обратно в свой фатерлянд поедет… Что-то я развоевался… Идем дальше, – п.3 «Силы и средства». Силы – это:

– добровольцы из казаков, у них есть хорошие практические навыки;

– добровольцы из других войск, особенно саперы и пулеметчики;

– добровольцы вообще, но физически подготовленные и, желательно, грамотные.

Потому, что предстоит нам и марш-броски бегать, и на полосе препятствий страдать и на стрельбище воевать, и подрывное дело, хотя бы в азах, изучать. А еще тактическое поле нужно.

Основная единица – группа: командир, пара пластунов, пара стрелков, сапер, он же минер. Должности могут и должны совмещаться. Хорошо, если следопыты – охотники попадутся. Бойко говорил о конвойной сотне – это где-то 100–120 человек. Взять оттуда пять добровольцев, будет первая группа. Поднаберутся опыта, набираем еще по 4–5 бойцов на каждого. В свободное время пусть учат, в том числе и личным примером.

И продумать мат. – тех. обеспечение. То бишь кухню, баню, прачечную и т. д. Я солдат послушал, чуть в осадок не выпал. Баня – раз в две недели, стирает каждый сам себе самостоятельно… Про продукты – вообще «Ужас, летящий на крыльях ночи». На завтрак – ржаной хлеб и чай, если солдат сам его купит. А если нет, то кипяточком обходятся. Обед – щи и каша. Ужин – то, что от завтрака и обеда останется. Про овощи – даже не слышал. И как с такой кормежкой полную нагрузку давать? Ладно, это тоже с Валерием Антоновичем обговаривать будем.

Теперь – последнее: средства. Про карабины и гранаты уже говорил, помимо этого нужен короткоствол для ближнего боя, то бишь пистолеты или револьверы. А еще нужны ножи, лопатки, «сбруя». Насчет последнего – надо думать сколько чего в нее впихнуть и где все это разместить. А еще нужно место постоянной дислокации, где мы тренироваться будем.

Да, чуть не забыл. Пора изобретать «коктейль Молотова» и, если получится, напалм. И поэкспериментировать с ним. А еще было бы неплохо иметь камуфляжи и «лохматки», бинокли… и губозакатывающий комбайн впридачу. А вот что еще забыл, у немцев нужно усиленно искать снайперов. И отбирать у них «игрушки». Нам они самим ой как пригодятся…

Все, мысли кончились. А кончились потому, что «медсестричка» Дарья Александровна обратно идет и опять улыбается… Сейчас точно кошачью серенаду петь буду!..М-я-я-у-у!!!

… Ну, вот и написали «шедевр». Теперь можно идти переписывать набело и отдавать… СТОЯТЬ!!!.. Какое «отдавать»!.. Слоник КМБшный!.. Ворона брезентовая!.. Конь педальный!.. В каком месте мозги живут?!.. Сейчас бы переписал и отдал… С орфографией конца XX века!.. И как мне сейчас все эти «яти» и «еры» писать?.. Стоп, кажется знаю, кто мне может помочь!.. Зовем Дениса Первого!

– Прапорщик Гуров, подъем!

…

– Денис, откликнись!

– Что тебе еще от меня нужно?

– Тут такое дело… Короче, мне нужно написать одну бумагу… По всем правилам вашего правописания.

– И ты хочешь, чтобы я тебе помогал после того, как ты меня загнал в самый дальний уголок мозга? Отнесся ко мне хуже, чем к бродячей собаке?

– А ничего, что ты меня чуть не убил?!

– Я просто хотел сам уйти…

– Ага, и меня за собой потащил. В-общем, я тут придумал кое-что… Когда напишем, поймешь, что если все получится, у тебя шансов уйти будет более, чем достаточно. Поможешь?

– Ну… Хорошо… Кстати, а Дарья Александровна очень недурна собой.

– Ну ты тут мне еще конкуренцию составлять будешь!..

* * *

Все хорошее когда-нибудь кончается. И обычно гораздо чаще и быстрее, чем плохое… Позавчера утром Михаил Николаевич провел последний осмотр и официально заявил, что я годен к службе и могу катиться под пули и взрывы, если не дорожу своей молодой драгоценной жизнью. Еще сказал, что Бойко прислал бумагу, по которой мне надлежало явиться в штаб армии для дальнейшего прохождения службы…

На дворе – весна, солнце светит вовсю, скоро уже зелень молодая пробиваться будет… А на душе – поздняя осень. Низкое свинцовое небо, противный моросящий дождь. И кошки скребут. Всеми четырьмя лапами… Потому, что сегодня в последний раз увижу Дашу… Пока лежал в госпитале, привык к тому, что ОНА всегда рядом, что можно быть счастливым оттого, что увидел ЕЁ, поговорил с НЕЙ…

Вчера было наше второе и прощальное свидание. Мы снова сходили в город, в «нашу» кондитерскую. Лейба принял нас как самых дорогих гостей, но весело не было. Не помогли даже свежайшие «вкусняшки» и кофе, заваренный хозяином по «фирменному» рецепту. Ел сладкое, а во рту ощущалась горечь. Даша была молчалива, серьезна и немного рассеяна…

Когда подошел к буфетной стойке, Лейба осторожно спросил:

– Таки у меня что-то со зрением, или у господина офицера и молодой дамы плохое настроение?

– Ты прав, хозяин. Настроение – хуже некуда… Завтра выписывают из госпиталя, и я уезжаю…

Лейба наклонил голову, мол, понимаю, помолчал, и вдруг спросил:

– Могу я сделать один маленький подарок господину офицеру и молодой даме? Это займет совсем немного времени…

Он открыл дверь на кухню и что-то крикнул на «идиш». Тотчас же появился мелкий чернявый поваренок, которому была дана инструкция на том же языке. Поваренок метнулся на выход, а я подошел к столику и сел напротив Даши.

– Денис, можно я буду называть Вас так? И Вы называйте меня – Даша. Денис, скажите, то место, где Вы будете служить далеко отсюда?

– Нет, недалеко… И при любой возможности я буду приезжать, чтобы увидеть Вас… Если Вы это позволите…

Я взял Дашину руку, медленно поднес к губам и поцеловал… Ее рука дрогнула, но осталась в моей и мы сидели и молча смотрели друг другу в глаза… Раздался стук входной двери. Повернув голову, увидел вошедших еврейских юношу и девушку лет 14-ти. Поздоровавшись, парень достал из футляра, который принес с собой, скрипку, приложил к щеке и поднес смычок. А девчушка запела… Она пела на своем языке, слова были непонятны, но звонкий голос, поддержанный скрипкой, завораживал и околдовывал. Мелодия была грустной, но одновременно была слышна светлая печаль и обещание чего-то хорошего …

«И не важно, что дорога длинна и тяжела, что над головой серые тучи, что дождь промочил тебя до последней нитки, а ветер норовит сбить с ног…

Если ты знаешь куда идти, если тебя там ждет та, которую ты любишь и которой ты дорог, ты дойдешь, ты обязательно найдешь свой путь в самой непроглядной тьме, ты преодолеешь все трудности и невзгоды. Ты дойдешь, и на пороге дома наградой будет тебе счастливое сияние любимых глаз…»

Даша смотрела на меня не отрываясь, по ее щекам катились две маленькие слезинки, а в глазах была и грусть и обещание новой встречи… и что-то, что я не мог еще понять… Понимал только, что теперь все будет хорошо. И у меня, и у нее… Точнее – у НАС…

Девочка закончила петь, а скрипач все еще продолжал мелодию. Он импровизировал, скрипка в перестала плакать, мелодия превратилась из грустно-печальной в светло-торжественную… Последний звук затих, в кондитерской стояла мертвая тишина…

– Денис, я буду ждать Вас… И молиться за Вас… Только Вы возвращайтесь…

… И сейчас я стоял на пороге госпитального корпуса, все вещи были давно собраны и уложены в вещмешок, уже попрощался с Дольским, с Михаилом Николаевичем, который в очередной раз прочитал мини-лекцию о сохранении здоровья… Не было видно только Даши. Спрашивать, где она не решался, поэтому стоял возле крыльца и пытался прикурить очередную папиросу. И что за дрянь эти спички! Вместо того, чтобы зажигаться, только ломаются…

Проходившая мимо «медсестра» из старших, внимательно посмотрев на меня, подошла и негромко сказала:

– Прапорщик, не уходите… Ждите здесь…

Прошла целая вечность, мимо меня сновали санитары, таская носилки с вновь прибывшими ранеными, переругивались возницы, царила обычная для госпиталя суета. Я бросил окурок в бочку с водой, повернулся и сделал несколько шагов в сторону выхода… И непроизвольно обернулся… Даша с чуть-чуть растрепавшейся прической, с припухшими глазами сбежала с крыльца.

– Денис… Я Вас провожу немножко… Хорошо?

Она взяла меня под руку и мы медленно пошли к выходу, провожаемые множеством взглядов, которые явственно ощущались спиной. Даша шла молча, сосредоточено глядя под ноги. Я не мог выдавить из себя ни одного слова, язык словно прилип к гортани. Мы прошли уже метров сто, когда Даша остановилась и посмотрела мне в глаза.

– Я не хочу, чтобы Вы уезжали… Будь проклята эта война… Я знаю, что Ваш долг – быть там… Очень Вас прошу – останьтесь в живых… И возвращайтесь!.. Вы подарили мне защитника, я тоже хочу сделать Вам подарок, – она протянула мне небольшой сверток, – только, откройте его, когда будете уже в пути…

– Спасибо, – Мой голос был сиплым и надтреснутым, – Я обязательно останусь в живых, и обязательно вернусь… вернусь к Вам, Даша… Потому, что Вы теперь – смысл всей моей жизни…

Я хотел взять ее руку, но она порывисто обняла меня … Потом повернулась и медленно пошла обратно. В глазах потемнело, я кинулся за ней…

– Даша!.. Дашенька!.. Я хотел Вам сказать… Я люблю Вас, Даша!..

Она провела рукой по моей щеке, обняла за шею и наши губы встретились… И не расставались долго – долго… Затем Даша сделала шаг назад, перекрестила меня и тихонько сказала:

– Иди, Денис…

… Я отошел на пару десятков метров, обернулся и смотрел на удаляющуюся тоненькую фигурку, пока она не исчезла в воротах госпиталя. Потом медленно развернул сверточек, подаренный мне на прощание… Внутри лежала куколка в форме сестры милосердия, очень похожая на Дашу… Та самая куколка, которую я не успел купить в магазине Аарона …

А вкус поцелуя я чувствовал всю дорогу…

* * *

В штаб армии я попал уже ближе к вечеру. У ворот меня тормознул часовой и, осведомившись о причине появления, вызвал унтера, который проводил к дежурному. Улучив момент, представился поручику, «воевавшему» сразу по трем телефонам, и предъявил предписание, которое капитан Бойко передал в госпиталь. Самого Валерия Антоновича на месте не оказалось, но дежурный сказал, что тот обязательно должен вернуться к вечернему совещанию и попросил подождать во дворе. Ну, что ж, солдат спит, а служба идет. Устроился на скамейке, видимо специально поставленной для посетителей, и стал наблюдать за тяжелой боевой службой штабных. Ну, если не ёрничать, все бегали, как наскипидаренные. Штаб напоминал большой муравейник, только муравьи в нем были цвета «хаки». Все куда-то спешили, несли бумаги, отдавали распоряжения… Спокойными были только радист в своем фургоне, охраняемый отдельным часовым, и казаки конвойной сотни, сидевшие возле коновязи и разговаривавшие о чем-то своем, станичном. Недалеко от крыльца водитель, или как в это время их называли – «шоффер», который открыл капот своего «пепелаца» и, не торопясь, копался внутри. Меня вдруг разобрало любопытство: чем отличается сей агрегат от, скажем «Жигуля», и я подошел познакомиться с последними достижениями «Автопрома». Водитель сначала косился на меня, но распознав после пары вопросов во мне человека, знакомого с техникой, стал разговорчивей. Мы с ним проболтали довольно долго, пока наконец-то не появился мой новый начальник. Валерий Антонович прискакал с тройкой казаков, спешился, кинул поводья коноводу. Заметив меня, улыбнулся и подошел. Поздоровавшись, мы прошли в штаб и зашли в большую комнату без таблички на дверях. Внутри обстановка была почти спартанской. Слева от входа стояла вешалка, рядом с ней шкаф с филенчатыми дверками. В дальнем глухом углу притаился массивный, скорее всего несгораемый сейф, рядом на стене висела зашторенная карта. Остальное место занимали три разнокалиберных письменных стола. За одним сидел, закопавшись в бумаги, поручик и что-то быстро писал, сверяясь со своими многочисленными листками.

– Сегодня все в разгоне, разъехались по делам, один только Петр Иванович над бумагами корпит. Вечером у командарма совещание, нужно подготовить доклад. Он у нас – человек пунктуальный, неясностей не любит. Я побегу, доложусь о прибытии, а Вы, Денис Анатольевич, подождите меня здесь. Да, после совещания будете представлены Командующему. Я подал Вашу докладную записку и так как ныне в верхах партизанство в моде, то он хочет поговорить с Вами.. – С этими словами Бойко устремился в коридор.

– Так это Вы – автор нашумевшего сочинения? Рад познакомиться, поручик Ломов, Петр Иванович. Отвечаю за обобщение и анализ поступающей информации.

– Прапорщик Гуров, Денис Анатольевич. Пока что ни за что не отвечаю. Но это ненадолго…

* * *

… После вчерашнего разговора с Командующим мне был дан карт-бланш на формирование группы из пяти человек и занятия с ними на базе учебной полковой команды. Вчера вечером еле успел стать на все виды довольствия, а сегодня утречком иду к сотнику конвойной сотни – людей выбирать. Вчера, когда сказали, что заберут нескольких казаков, было видно, что он не очень-то и доволен, но противоречить не стал. Значит, сейчас будем договариваться. Казаки – они все с гонором, попробуем их разагитировать…

А трудно их агитировать. Собрал сотник всех урядников и объяснил им, что господину прапорщику нужны люди «в разведку» служить. Да таким тоном объяснил, что все скептически улыбаются и даже слушать особо не желают. Ладно, зайдем с другой стороны…

– Здравствуйте, станичники. Обращаюсь я к вам по важному делу. Вы, казаки, всегда служили верой и правдой Государю и России-матушке. И не раз доказали это своими подвигами. В Отечественную войну 1812 года ваших земляков с атаманом Платовым французы больше черта боялись, да и с полковником Денисом Давыдовым они по тылам наполеоновским хорошо так прошлись. И в русско-японскую здорово отличились, и в эту войну земляк ваш, донской казак Козьма Крючков, первым из всей русской армии Георгия получил, в одиночку десяток немцев настрогал. И всегда станичники в самых трудных местах сражались, и ни разу славы своей не посрамили. Потому и пришел к вам, господа казаки. Война у нас теперь другая, немчура, как кроты в землю зарываться начала. Поэтому и воевать по-другому надо. Добровольцы мне нужны для важного дела – в тыл германский на разведку ходить, в окопах у немцев воевать, причем тихо и незаметно. Нужны мне четыре человека, которые хорошо пластунское дело знают, стреляют метко, в рукопашном за себя постоять могут.

– Дозвольте обратиться, Вашбродь! Да у нас тут все такие. И за себя постоим, и другим холку намылим, – это старший урядник, кряжистый русобородый детина, прорезался, – зачем нас еще чему-то учить, сами кого хошь научим, ежели попросят вежливо. Тока мы больше конным боем воюем, казак без коня – не казак, а так…

– Дело говоришь!.. Правда твоя, Еремей!.. – загудели остальные.

– Братцы, а может Гришу всем миром попросим? Он-то безлошадный ныне!.. На заводной ездит!.. – а вот это уже лучше, процесс пошел. Причем туда, куда надо.

– Чем без дела слоняться, так и пойду. Как, сотник, отпустишь? Тока его благородию надо еще три казака.

– Ну, ежели по доброму согласию, так и неволить не буду. И хлопцев своих бери – Гриню и Митяя. Да и Андрейку заодно. – сотник вынес окончательное решение.

В общем, взялся один казак, да и то, потому, что без коня остался. Но, старший урядник Митяев Григорий Михайлович, – это теперь первый боец спецназа Российской Императорской Армии. Крепкого телосложения, но подвижный смуглый брюнет 29 лет от роду с закрученными вверх усами и большим казацким чубом. Хотя, спецназ, как род войск еще не существует. И официально еще долго не будет существовать. Пока что мы вдвоем – командование отдельного взвода учебной полковой команды. И у нас аж целых три подчиненных. Двое – дальняя родня Михалыча, третий к ним прибился. Мне кажется, что Митяев специально вытащил своих парней, чтобы был какой-то шанс в герои пробиться. Ну, если не выдержат, спишу обратно. А так у них есть стимул, вот пусть и держатся за него обеими руками…

Парни слегка обалдели, когда узнали, что теперь их задача – бегать, ползать, стрелять и еще много чего странного и непонятного. Следующее утро началось с пробежки, небольшой такой, – всего километра на три их хватило. Потом продолжилось водными процедурами и «завтраком» – чаепитием. Кстати, надо с этим что-то решать. Но сначала доказать свою полезность. Поэтому – учеба, учеба и еще раз учеба.

Рукопашному бою обучены, навыки есть. Когда начали заниматься, – пришлось потрудиться, чтобы завалить всех. Все-таки уделал «молодых», но только за счет послезнания. С Михалычем пришлось особенно трудно – опытный чертяка, да и воюет не первый день. Так что разошлись вничью. Народ был удивлен: откуда знаю «казацкий бой». Да еще с некоторыми странностями. Пришлось многозначительно молчать и отговариваться «военной тайной».

С огневой тоже все в порядке, стреляют хорошо, хотя в движении – иногда в «молоко». Вот поэтому и отрабатываем прицеливание: «стоя – с колена – лежа – с колена – налево стоя – с колена – лежа – с колена – направо стоя …» и так далее. Показал им «звезду» и «крест» с револьвером – впечатлились. Хотя сам чуть не оконфузился. Оказывается, револьвер стреляет немного по-другому, чем «Макар». Линия прицеливания выше, ствол «кидает» по-другому. Но, из семи выстрелов, четыре – в мишенях. Крепкая «тройка». Пока отговорился контузией, но срочно надо запастись патронами и практиковаться.

А еще ползаем по-пластунски (тут уж они меня учат), выпрыгиваем из окопов, кидаем камни – «гранаты», потом снова рукопашка, потом снова действия с оружием – и так до позднего вечера. С перерывом на обед, разумеется. По питанию и обеспечению Бойко договорился с командиром учебной команды, – встали к ним на довольствие. Так что война войной, а обед – по распорядку. Вечером – отдых и теория. Разборка, чистка и сборка оружия, рассказываю им об организации засад, Михалыч делится своим воинским опытом, разбираем ситуации прямо на земле… Потом у меня уже индивидуальные занятия. Как-то втянулся я в «китайскую гимнастику», даже получаться стало лучше, чем тогда – в будущем. Еще понравилось шашкой махать. То есть Митяев теперь меня учит фланкировке. И мы с ним дополнительно рукопашкой занимаемся. Вечером поздно составляю план на завтра, и спать. Спать – теперь самое любимое мое занятие. И не потому, что – соня, а потому, что каждую ночь мне Даша снится…

Валерий Антонович приезжал сначала каждый день посмотреть чем мы тут занимаемся, потом пропал на неделю, а сегодня сюрприз устроил. Приехал не один, а вместе с Командующим. А генералы у нас просто так не ездят, они с собой охрану берут. Как раз те казаки, с которыми я беседовал. Как же, деды с батьками их с малолетства учили, а тут какой-то прапорщик вылез… Генерал проявил интерес к нашей рукопашке, потом попросил показать как мы обещанные диверсии устраивать будем. Вот тут я на казачках и оторвался…

– Ваше превосходительство, разрешите вводную озвучить. Вы едете с конвоем по дороге, справа – лес, кустарник, слева – поле. Задача Ваших казаков – довезти Вас до конца стрельбища и обратно. Наша задача – условно уничтожить Ваш автомобиль и всех пассажиров. Прошу разрядить оружие, чтобы не перестреляли друг друга.

У Бойко аж глаза на лоб полезли, а генерал поворачивается к конвойным:

– Ну, что, казаки, попробуем?

А те – только «за»…

– Нам нужна фора в пять минут, Ваше превосходительство…

Уходим в кусты, бежим до изгиба дороги, там автомобиль должен притормозить, в кустах прячутся Михалыч с Гриней, Митяй и Андрейка, как самые меткие метальщики гранат берут каучуковые мячики, которыми на тренировках пользуемся, залегают в канаве слева, я проверяю, чтобы их видно не было и сам прыгаю следом. Роли все расписаны, даже на природе пару раз отрабатывали. Ждем-с… Доносится звук мотора, машина проезжает мимо, следом рысят конвойные. Меня не заметили. Хорошо… Из кустов раздаются два выстрела – это Михалыч с Гриней стреляют в воздух – изображают нападение. Казаки сдергивают карабины, клацают затворами, целятся в кусты. Слева из канавы поднимаются мои «орлы» и точными бросками попадают мячиками внутрь автомобиля. Меджик Джонсон отдыхает! Встаю, разряжаю барабан нагана в воздух. ВСЕ!..

– Разрешите доложить, Ваше превосходительство! Автомобиль и пассажиры условно уничтожены двумя гранатами, конвой расстрелян из трех стволов, причем один стрелок «бил» в спину казакам…

– Мда… Прапорщик, я думаю, Вы правы… – генерал поворачивается к конвою, – Ну что, станичники, как нас…

Валерий Антонович был похож на кота, который нашел ничейную миску со сметаной. И который не стал этой миской ни с кем делиться. Вчера он уехал вместе с генералом, едва успев предупредить, что появится сегодня. Вот и появился. К моему неудовольствию и неописуемой радости бойцов – пришлось прервать пробежку с полной выкладкой. И пока «казачата» лежали, задрав ноги вверх (я научил!), мы с ним отошли пообщаться. Бойко сразу предупредил, что дело – не на пять минут, поэтому я поручил Михалычу погонять «молодых» на полосе. Не любим бегать, – будем ползать. А на следующей неделе я им еще и «гусиный шаг» покажу!..И ходить им заставлю!..

– Денис Анатольевич, честно говоря, я немного потрясен. То, что Вы вчера показали…

– Только самое начало того, что мы будем делать с немцами.

– Командующий вчера был очень доволен, но высказал мнение, что нужно Вас попробовать в реальных условиях. Поэтому, готовьтесь идти за «языком». Сколько времени Вам нужно для того, чтобы собраться?

– Это зависит от того, куда пойдем. На каком участке нужен «язык»?

– Сейчас заедем в штаб, определимся у Петра Ивановича. И, может быть, я зря это говорю, но если у Вас все получится, готовьтесь получать еще одну звездочку.

– Валерий Антонович, более звездочки мне нужны лычки. Молодежи – приказных, а Митяеву – вахмистра. Если это – много, звездочку можно отложить.

– Да, Вам палец в рот не клади…

– Они тянутся, их надо простимулировать, чтобы отдача была больше. Пока что я их только обещаниями кормлю. Кстати, про кормежку, – нужно было бы рацион немного поменять, а то после чая с хлебом много не набегаешь. Но это – после того, как вернемся.

– Хорошо, собирайтесь и поедем.

Я подошел к своим архаровцам:

– Михалыч, я уезжаю в штаб с капитаном Бойко, пока меня не будет, потренируйтесь с оружием, когда на полосе закончите, – и заметив довольную улыбку Грини, добавил, – А если некоторые будут вот так нагло ухмыляться, когда приеду, побегаем еще… пару часиков.

– Командир, ты сам же учил: «Наглость – второе счастье!», – «молодой» знал когда можно пререкаться, а когда – нет. И вообще, в самый первый день я объявил, что по-уставному мы общаемся только при посторонних, а между собой я буду звать их по именам, только Михалыч остается Михалычем, а они могут звать меня Командиром, и обращаться на «ты». Сперва смущались, теперь привыкли. Даже зубоскалят иногда… Орлята, блин…

На следующее утро я собрал всю группу:

– Значит так, господа разведчики, получено первое боевое задание. Завтра группа идет за «языком». Переходить на ту сторону будем вот здесь. Линия фронта начерчена красным карандашом. – С этими словами положил на стол кроки, сделанные с карты в штабе. Все подвинулись ближе и стали рассматривать рисунок.

– Командир, вот этот кружок – деревня, а вот чуть ближе маленький – это что? – Михалыч сразу стал разбираться в деталях. – И сколько верст до них?

– Маленьким кружком обозначен хутор верстах в полутора от деревни. От окопов до деревни около десяти верст, значит до хутора…

– До хутора восемь верст с гаком, – Митяй «блеснул» высшей математикой, – часа за три добежим.

– Это тебе не утром на зарядку бегать, как бы эти восемь верст ползти не пришлось. – Гриня решил притормозить «бегуна».

– Командир, а это что за клякса зеленая и кривулина рядом? – Андрейка задал «правильный» вопрос.

– Молодец, казак. Не то, что некоторые. Клякса – это лесок, где мы и будем прятаться. А кривулина – это дорога, откуда «языка» и надо будет брать. Она-то идет рядышком с фронтом, германцы туда-сюда и шастают.

– Значит надо на краю лесочка наблюдение выставлять. – Реабилитировался Гриня.

– Согласен. А какой вопрос еще задать надо было? Михалыч, молчи! – притормозил я Митяева. – Пусть «молодые» головенки поломают.

Двух минут головенкам хватило добраться до истины:

– Как мы на ту сторону перебираться будем?

– Ну, наконец-то! Туда и обратно тропку нам местная пехота покажет. Их «охотники» разведали. Так что сегодня готовим оружие, снаряжение, собираемся и отсыпаемся, а завтра с утра выходим. Вопросы есть? Нет? Тогда вперед! Михалыч, проследи, чтобы все сделали, а я с Гриней в штаб отскочу. Нам, спасибо капитану Бойко, обещали каких-то трофейных гранат подкинуть. И доложусь о готовности…