Текст книги "Корсары Балтики"

Автор книги: Дмитрий Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Воинские знания всегда пополняются, – возразил де Сото. – Ибо опыт…

– Не может заменить традиций, – резко перебил его Роже. – Подобной подлости можно обучить любого смерда, не так ли? Пара лет муштры – и у вас боец, способный одерживать победы. А может ли крестьянин, подлый серв, выучиться верховому копейному бою? Или схватке грудь в грудь в полном доспехе?

– Вряд ли, – вынужденно согласился де Сото.

– Значит, – выставил для убедительности палец рыцарь Роже, – простолюдин никогда не сможет овладеть рыцарским искусством. Сие – благо.

«Простолюдин изобретет иные, более эффективные приемы, – подумал де Сото, – или новое оружие, не требующее природной физической мощи и многолетних изнуряющих тренировок».

– Я не такой уж любитель старины, – вдруг проницательно улыбнулся Роже, заглядывая в глаза де Сото. – Я не сторонник тех, кто требует сжечь на костре любителей стрельбы из мушкетона, или переломать все арбалеты. Просто иной раз скорблю о нашем уходящем в прошлое ремесле, уделе тонкой прослойки природных аристократов.

«Нет, – усмехнулся про себя испанец. – Ты с Удовольствием поднес бы факел к костру, на котором умерли бы изобретатели аркебуз и осадных орудий, колесных арбалетов и органных мушкетонов. Просто Руки коротки».

Он упрочился в мысли, что делать в своих долгоиграющих планах существования на Балтике ставку на ливонцев – дело пропащее. Если таков молодой ком-тур Роже, то как тогда видят мир замшелые старики, по большей части занимающие все ключевые посты в Ордене?

– Однако же, – осторожно заметил де Сото, – я привез вам три новые пушки, сработанные лучшими оружейниками на Рейне. Признаюсь честно – они поразили меня, видавшего всякие орудия убийства.

– Это ли не доказывает, – усмехнулся Роже, – что Орден идет в ногу со временем?

– Вы намерены использовать их для обороны замка?

– Отнюдь, – лицо рыцаря сделалось злым. – Время обороны от варваров прошло. Мне поручено спустить на воду корабль, оснастить его по последнему слову техники и расчистить от витальеров побережье.

«Вот почему фрау Гретхен отмахнулась от моих услуг, – подумал испанец. – То чудовище, которое достраивают тевтонцы на своей верфи должно стать грозой здешних вод».

Он видел большой недостроенный корабль в гавани, похожий на флагман флота ставшего легендой испанского адмирала Дориа. «Спрут» показался бы жалкой лодочкой рядом с этим чудовищем.

– Желаю успехов, – буркнул де Сото. – Как я понял – здешние моря нуждаются в добром корабле, способном одним залпом пускать ко дну пиратские лоймы и когги.

– О да, – Роже сделал мечтательную мину. – Витальеры из польских и литвинских земель, нарушающие торговлю Ливонии с Ганзой, новгородцы, пополняющие казну московитов, нахальные свены, дерзкие англичане – все должны получить хороший урок.

Он повернулся к испанцу.

– Мы в Ливонии пока еще слабо знакомы с морским делом. Разумеется, нет такого дела, что не осилил бы германский гений, да и Ганза поможет нам моряками и всем прочим. Но вы, рыцарь Кастилии, пришлись мне по душе. Что вы скажете о службе на благо Ливонии?

Де Сото некоторое время помедлил, подбирая слова, дабы ответ не прозвучал излишне дерзко.

– Я привык к своему «Спруту», так что переходить на чужой корабль не стану.

– Никто и не предлагает вам должность капитана, – отреагировал Роже жестко. – Командиром флагмана флота магистра Ордена Ливонского будет только рыцарь ордена. На должность нижестоящую звать гранда – неучтиво, это я понимаю…

– О чем же речь, благородный комтур?

– Почему бы вашему «Спруту» не стать частичкой будущего флота Ливонии?

– Годы ратной жизни в теплых морях, – ответил де Сото, – научили меня одной премудрости: побеждает в море лишь одиночка. Флоты слишком неповоротливы. А совместные рейды двух-трех посудин себя не оправдывают.

– Весьма жаль, – Роже не казался слишком уж раздосадованным. – Ваш опыт был бы прекрасным приобретением для Ливонии. Может быть, у вас есть друзья в теплых морях, которые…

– У Лиса нет и не может быть близких друзей, – отрезал де Сото.

Ему показалось, что Роже с облегчением перевел дух.

«Все ясно, – де Сото читал по лицу молодого комтура, словно по страничке распахнутого требника. – Мальчишка боится, что кто-то более опытный отнимет у него лавры первого ливонского капитана! Командиров отдельных отрядов и комтуров замков в Ливонии полно, а капитан будет один. Честолюбивый юнец, щенок».

На ристалище появились лучники. Соревнования подобного рода де Сото считал скучными, и потому смотрел за происходящим лишь краем глаза, погруженный в свои мысли.

Правда, он отметил, что стрелки в замке весьма неплохи. Когда же пришла очередь арбалетчиков, де Сото повернулся к Чернильному Грейсу.

– Я должен буду передать фрау Гретхен все устно, или же…

– В сундуке с вашим призом, – шепнул шпион, – будет лежать свернутый папир, запечатанный моим перстнем. Прошу вас доставить его в целости и сохранности. Но все основное я доверяю вашей памяти и сердцу.

Де Сото усмехнулся и вернулся к созерцанию воинских забав.

Вскоре рыцари утомились и потребовали нового пира. Смущенные лучники и арбалетчики, в основном – кнехты, стали собирать стрелы и убирать с ристалища мишени, так и не выяснив, кто же из них первый.

Идя в сторону пиршественной залы и предвкушая безыскусных артистов, неизбежную музыку и глупых шутов, испанец спросил у Чернильного Грейса, собравшегося на свою лойму:

– Есть ли у московитов флот?

Некоторое время шпион размышлял над вопросом.

– Устье Наровы досталось русским не так давно. У меня есть сведения, что хитрый Басманов созывает к себе капитанов и знакомых с морским делом людей, готовит верфи. Собственно, на основании моего доклада магистр и дал поручение рыцарю Роже строить корабль. Но пока московиты еще не готовы. Поверьте, я знаю это подлое племя – дело только во времени.

– Но ты заколебался, милейший, отвечая мне.

– Сам не знаю, – признался, подслеповато моргая, Чернильный Грейс, – почему я так откровенен с вами. Но раз уж начал… Орден вроде бы не имеет кораблей, Москва как будто не имеет. Речь Посполи-тая – полумифическое королевство – не имеет. На самом же деле все обстоит не совсем так. Витальерам нужны порты и гавани, век независимых пиратов на Балтике умер вместе с викингами, давным-давно. Всякому племени, живущему на континенте, нужна торговля с дальними странами. Древний речной путь с севера на юг, который славяне именуют «из варяг в греки», нарушен и пришел в упадок.

– Отчего же?

– Турки, – просто ответил Грейс, – турки, осевшие на развалинах Византии, да крымские татары.

– Торговать меж тем охота всякому, – понимающе кивнул де Сото, начиная проникаться балтийской политикой.

– Именно. Потому всякий уважающий себя вождь, будь он хоть принц датский Магнус, хоть Иоанн Московский, хоть магистр Кестлер или вожак стаи бродячей чухны, вынужден подкармливать витальеров. Кто не смог приручить морских разбойников – тот заводит своих собственных.

Тема показалась испанцу весьма интересной и актуальной. Он задержался, не торопясь в пиршественную залу.

– Стефан Баторий, – вываливал бесценную информацию Чернильный, – сдружился со многими из старейших витальерских артелей. Магнус разрешил датским ярмаркам пускать в оборот пиратскую добычу. Ливония дружна по меньшей мере с двумя разбойными капитанами, но они все больше и больше отбиваются от рук. Что говорить – в прошлом году моя лой-ма едва ушла от преследования одного из этих мерзавцев! А ведь некогда лично я давал деньги Ордена капитану пиратского флейта.

– Отсюда и новенький корабль рыцаря Роже, – заметил де Сото.

– Да, – согласно кивнул головой шпион. – Иоанн Московский долгое время опирался на новгородских купцов, которые умудряются соединять в себе таланты опытных водных караванщиков и настоящих викингов. Но он не слишком доверяет им, ведь город совсем недавно был независимым от Москвы и даже входил одно время в Ганзейский Торговый Союз!

– Выходит, московиты собираются завести своих собственных, ручных пиратов… – Де Сото выглядел взволнованным. – Или уже завели?

– Ходят разные слухи, – уклончиво ответил шпион. – Говорят, что самый удачливый из новоявленных пиратов держит руку Москвы. По крайней мере, один из пиратов с удивительным постоянством топит корабли всех врагов России, обходя стороной союзников – новгородцев и суда Магнуса. Где он базируется, неизвестно… что лично меня наводит на грустные размышления, ведь все известные гавани находятся под пристальным наблюдением.

– Ивангород стоит на реке Нарова, – заметил де Сото. – Кто мешает московитам построить там корабль и тайком проскочить мимо Нарвы?

– К сожалению – никто, – пожал плечами шпион. – Я же говорил – русских на Балтику пускать нельзя. Стоит им наладить торговлю с Англией – там уже недалеко и до Средиземного моря. А им есть чем завалить тамошние рынки и ярмарки.

– Вот бы вылезли волосы в многомудрых головах венецианцев и генуэзцев, – несколько не к месту хохотнул де Сото.

Он не знал, как близка к правде его догадка относительно верфи в Ивангороде. Он не знал лишь последовательности истинных событий – город еще только начал подниматься, а Басманов и Карстен Роде уже спускали на воду первый русский капер.

– Не понимаю вашей веселости, рыцарь, – заметил шпион. – Венецианцы тоже встревожены, как и представители торговых домов Генуи. Они так долго прикармливали Крым, отрезая московитов от теплых морей, что просто вне себя.

– Ты знаешь удивительно много, – поразился де Сото. – Кругозор истинного государственного мужа…

– Я польщен, – мрачно выдавил из себя Чернильный Грейс. – Но, кажется, верный слуга фрау Гретхен стареет и глупеет на глазах. И отчего я все это вам рассказываю?

– Вам внушает доверие мое честное лицо, – серьезно сказал де Сото.

Он не знал, что истинная причина откровений шпиона заключается в его святой вере – никто не рискнет безнаказанно болтать о том, что предназначено для ушей таинственной фрау. Откуда взялась такая вера и что есть на самом деле Фема, испанцу предстояло еще узнать.

– Итак, – закончил беседу де Сото, – я жду обещанного сундучка и готовлю «Спрут» к плаванию.

– Кстати, – не прощаясь, заметил шпион как бы вскользь, – не принимайте заманчивых предложений хозяина замка, касаемо моря. У фрау Гретхен для вас наверняка найдется стоящая работа.

– Я и не собирался, – светски улыбнулся испанец.

Он принял окончательное решение, и теперь ему стало легко и свободно. Он не кривился, слушая плоские шутки замковых шутов, и вместе со всеми аплодировал акробатам и музыкантам.

Глава 13. Ретирада

Ночь испанец провел на своем корабле. Сундучок доставили на «Спрут» молчаливые носильщики. Де Сото внимательно осмотрел его содержимое и остался доволен. – У меня есть для тебя поручение, – сказал он помощнику.

Если тот и удивился, то вида не подал, выслушав патрона.

Очень давно бороздил он моря вместе с взбалмошным грандом-изгнанником и привык к его неожиданным планам.

Солнце еще не достигло зенита, когда явился хозяин Острокрыла.

– Благородный идальго, – крикнул он с причала, – как насчет нашего спора?

– А что рыцарь Роже? – спросил де Сото. – Осчастливит ли нас своим вниманием?

– Он занят своей новой игрушкой, – рыцарь пренебрежительно махнул рукой в сторону недостроенного ливонского корабля. – Просил его извинить.

– Моя птица готова. – Молчаливый член команды «Спрута» мавританской наружности вынес накрытую парчой клетку. – Далеко ли до места, где наши питомцы смогут соревноваться в точности удара и силе крыльев?

– Прямо за холмом, что прилегает к мельнице, вы видели ее со стен, – пояснил нетерпеливый любитель трех благородных искусств, – есть светлая роща с парой тихих омутов. А в них любят плескаться утки.

– Тогда мы отправимся туда, – кивнул де Сото. – Но вначале я перемолвлюсь парой слов с комтуром. Ведь вечером «Спрут» покинет здешние гостеприимные воды.

– Так скоро?

– Увы, благородный рыцарь. А где остальные твои собратья?

– Кое-кто зализывает раны, приходя в себя от молодецких ударов и молодецких падений, – хохотнул рыцарь. – В основном же они прибыли сюда лишь ради турнира, а теперь вынуждены вернуться в свои комтурии. Приказ магистра суров – на границах беспокойно, надлежит быть там, со своими хоругвями и отрядами.

– Похвальная бдительность, – улыбнулся южанин. Все складывалось для него как нельзя лучше, и план действий созрел сам собой.

Де Сото направился к стапелям. Роже, к его удивлению, был одет в довольно простое платье и орудовал стругом, будто заправский корабел, правда, под руководством английского мастера.

«А мальчишка действительно заболел морем, – подумал де Сото. – Забавный казус для замкового сидельца».

Смущенный Роже отложил инструмент и направился к испанцу.

– Дела влекут меня от сей милой гавани вдаль, – напыщенно сказал южанин.

– Наш соглядатай на высоте, – принужденно рассмеялся Роже. – Не испугав мужчин Ливонии, решил попугать дам. Мои приветы фрау Гретхен, рыцарь. Уверен, вы сумеете облачить их в достойное словесное обрамление. Когда уходит «Спрут»?

– Я закончу свой спор о птицах с тем благородным господином, и немедленно поднимаю паруса, – сказал де Сото. – Бури не намечается, а известия требуют быстроты.

– Как же мои пушки?

– Их сгружают возле восточной башни, – заверил его де Сото. – Там земля не так раскисла, и неги носильщиков не уходят в грязь под тяжестью этих чудесных орудий.

– Мне бы хотелось, – смущенно сказал Роже, не желая признаваться в своем невежестве, – получить от вас некоторое руководство по использованию… Словом, чтобы вы показали, как они стреляют.

– Я покажу, – убежденно сказал де Сото. – Только распорядитесь, чтобы никто не крутился возле них. Когда зеваки хватают грязными руками эти чудеса оружейного искусства, запальные канавки оказываются забиты сором.

– Никто не посмеет даже приблизиться, – с жаром ответил рыцарь Роже.

– Вот и славно, – сказал де Сото и зашагал к поджидающему его рыцарю.

– Мне не хотелось бы, – сказал он сопернику, когда они дошли до подножия холма в сопровождении толпы кнехтов, – чтобы кругом вертелись грубые хамы. Напугают птицу, и я окажусь проигравшим по причине шумной толпы…

– Понимаю, – рыцарь был само благородство. – Хамы воистину несносны.

Он велел кнехтам возвращаться в замок. Под холмом остались только мавр с клеткой, соперник де Сото, испанец и молодой оруженосец ливонца, державший Острокрыла на кожаной перчатке и поводке.

– Такая щепетильность, – заметил немец, когда они углубились в рощицу, – лишила нас трапезы на природе.

– Я захватил с собой флягу с добрым тодди, – кивнул де Сото на мавра, несущего указанный напиток.

– А что это такое? – искренне удивился тевтонец.

– О, – рассмеялся де Сото. – Людям сухопутным оно нравится не всегда. А вот мы, вынужденные свершать рыцарские подвиги во имя Христово на море, весьма уважаем сие крепкое пойло. Изобрели его шотландцы…

– Никогда не слыхал, – заметил немец.

– Холмистая страна, близ обиталища англичан, – Разъяснил де Сото. – Ее еще величают Каледонией или Скотландом.

– Что-то припоминаю…

– Тамошний народ груб и дик, но силен этим вот самым напитком. По сути – это водка с подслащенной водой.

– Водка? – растеряно переспросил немец.

– Неважно, – отмахнулся де Сото. – Вам понравится.

Они дошли до места и стали выжидать. Определив, где суетятся селезни и утицы, рыцарь дал сигнал оруженосцу. Юноша аккуратно отстегнул поводок, проследил взглядом за взлетом утки и резко сорвал с головы сокола колпачок. Рыцарь, словно выросший на ярмарке беспризорник, засвистел.

Сокол рванулся с кожаной рукавицы резко, словно стрела с тетивы. Утка успела почувствовать свою гибель и рвануться в сторону, но хищная тень накрыла ее. Сокол ударил зло и точно. Перья еще осыпались в пруд, где царила суматоха, а Острокрыл уже терзал добычу на сухой проплешине.

Оруженосец бегом отправился за птицей и вырвал у нее добычу.

– Я в восхищении, – заметил де Сото. – С собой ли наши кинжалы?

– Вот они, – сказал рыцарь, указывая на дорожную сумку оруженосца, небрежно брошенную на траву.

– Теперь моя очередь.

Выжидали долго, ибо утки, чуя неладное, прекратили полеты.

Одна все же рискнула, и поплатилась. Удар аравийской охотничьей птицы был не менее точным. Но сбив на землю добычу, она аккуратно вернулась на руку мавра.

– Судя по вашему довольному виду, рыцарь, – сказал де Сото, гладя своего любимца, – в ваших краях сие считается дефектом?

– Разумеется! А если бы он не сбил утку, а лишь поранил? Нет, сокол обязан прижать к земле и растерзать добычу!

– Не знал я здешних правил и привычек, – дернул плечами испанец. – На Востоке именно последний маневр считается высшим искусством, да он и тренируется с огромным трудом. Но я не стану прятаться за своим невежеством. Кинжал ваш!

Некоторое время на лице рыцаря ливонского ордена алчность боролась с благородным порывом, но победила первая. Он взял кинжал де Сото и принялся осматривать его с нескрываемым восторгом.

Испанец задумчиво посмотрел на небо.

– Пора, – сказал он мавру.

– Что – пора? – переспросил рыцарь.

– Пить тодди, разумеется! – улыбнулся де Сото.

Немец жадно глотнул из фляги заморского пойла, и его лицо чудесным образом преобразилось: покраснело, потом побледнело, жиденькие усы встали дыбом.

Де Сото хохотнул и пару раз дружески хлопнул его по спине.

– Я же говорил, – сказал он. – Водка крепкий напиток.

– Дикарское изобретение, – выдохнул тевтонец. – Достойное славянских варваров… Может ваши шотландцы – это островные русские?

– Очень может быть, – задумчиво сказал де Сото, аккуратно вытащил из сумки оруженосца не выигранный в споре кинжал и быстрым движением перерезал юноше горло.

– Доннерветтер! – вскинулся рыцарь, но по свистку мавра сокол, доселе дремавший на уложенной в траву перчатке, взвился и вцепился в лицо рыцаря.

Пока тот кричал и пытался сорвать с себя птицу, мавр спокойно обошел его кругом и одним точным ударом в основание шеи отправил на небеса. Вытирая кривой кинжал о плащ рыцаря, выходец с юга Испании озирал окрестность внимательными глазами, тогда как де Сото казался поглощенным флягой.

– Все тихо? – спросил испанец, отбрасывая в сторону опустошенный сосуд.

– Да, хозяин, – ответил бесстрастный мавр.

– Тогда пошли отсюда.

…Когда «Спрут» вдруг начал выходить из гавани, рыцарь Роже выругался:

– Вот невежда! Мне говорили, что южане спесивцы и наглецы, но я не верил. И как он успел прошмыгнуть на борт?

Тут он встрепенулся:

– А кто покажет мне стрельбу из новеньких пушек?

Показал стрельбу из новеньких пушек помощник де Сото с изуродованным лицом.

Пушки грянули с кормы «Спрута» дружно, ядра кучно ударили в бок недостроенного ливонского корабля. Засыпанный щепками и слегка контуженный, рыцарь Роже поднялся, погрозив кулаками уходящему в море пирату, метнулся к оставленным носильщиками чехлам…

Под ними лежали суковатые бревна, заготовленные для камина, да так и брошенные нерадивыми слугами у башни. Восточные пособники коварного кастильца оставили их вместо дара фрау Гретхен.

– Мерзавец, – заскрежетал зубами Роже. – Ты обокрал меня, но еще и лишил радости мести… Гретхен доберется до тебя раньше, чем смог бы сделать это я! Гореть тебе в аду, лживый гранд!

«Спрут», отойдя от замка на три полета стрелы, спустил на воду кожаную лодочку.

В условленном месте на нее взошли мавр и кастилец, который поигрывал двумя кинжалами и любовно косился на новый и весьма богатый трофей – клетку с Острокрылом.

– До встречи, Ливония, – крикнул де Сото в сторону замка. – Недолгой была моя служба тебе, но весьма плодотворна. Мешок и сундук с монетами, четыре десятка тюков с товарами, три великолепные и охотничья птица… Повернувшись к помощнику, он заметил:

– Балтика определенно начинает мне нравиться.

Глава 14. БЕСЕДЫ В ОТКРЫТОМ МОРЕ

Тот самый командир русского капера, что почитался канувшим в пучину Балтики, как раз успел закончить починку судна и отчалил от северного берега Невы. Казалось бы, легче легкого дать о себе знать Басманову – переплыть на плоскодонке пограничную реку. На русском берегу есть государев человек Зализа, такой же опричник, и его дружина… Быстрее ветра домчится весточка до заинтересованных лиц.

Однако миссия Карстена Роде мыслилась изобретателям ее скрытной, потаенной, не требующей лишних глаз и ушей. Потому неистовый датчанин, равно как и его друг и компаньон – кастильский монах, не решились отправлять вести.

– Узнают русские на южном берегу, – сказал Роде, – узнают и свены на севере. Слишком дружны они ливонцам, чтобы рисковать. Наведет кто витальеров – беды не оберешься. Мой когг не готов к новой баталии.

– Верно рассудил ты, сын мой, – солидно кивнул головой монах. – Нам тишком следует прокрасться до Ивангорода. Там и Басманов, там и починка настоящая.

Рано поутру вспыхнула свенская крепостица, взятая штурмом выходцами из третьего тысячелетия и командой капера. Жирный дым поплыл над студеной водицей в сторону Руси.

Одновременно вышли в плавание флагман «Южный Гром», а также трофейная свенская лойма, на которой разместился народ из Чернокрылого Моргульского Легиона. Проскользнули мимо Березового острова два неясных силуэта, и канули в дымке.

Зализа, упрежденный людишками из племени Ижора, выслал конный разъезд. Дружинники взяли у местных лодчонку и перебрались через Неву. К тому времени пепелище уже остыло, ни следа свенов и Карстена Роде не нашли воины, да воротились ни с чем.

Спустя месяц, при посещении Новгорода, говорил Зализа с судовой ратью, что пришла отгонять свенов Шлиппенбаха от Ореховца.

Услышал тут он про таинственный корабль, вступивший еще раньше новогородцев в бой со свенами, идущими по Неве, подивился изрядно, но расспрашивать не кинулся, смекнув, что есть особый резон в той тайне.

Не стал Зализа отписывать на сей счет даже покровителю своему московскому – боярину Толбузину. До Басманова же полетел гонец, выпив стремянную и зашив в полу кафтана папир с тайнописью.

Дошли известия о делах на Неве до Басманова уже слишком поздно, когда ценность их истаяла, съежилась от неумолимого времени, несущегося в предвоенной России с бешеной скоростью…

Меж тем датчанин продвигался тайком к устью Наровы.

Корабли плыли в чернильной тиши ночного моря. На носу и корме когга Карстена Роде горели аглицкие фонари, выхватывая из мрака обе квадратные башенки, смазывающие плавные контуры капера и придавая ему сходство с плавучей крепостью. Второе судно шло с погашенными огнями, лишь у вахтенного, пригорюнившегося под мачтой, в руке болотной гнилушкой тлел факел.

Стояла не характерная для Балтики погода. Как будто невесть какие северные демоны враз пожрали холодные ветра, погрузив акваторию в удушливый, почти тропический зной. Во тьме угадывался берег, представляющий из себя мешанину черных и серых пятен, над которыми ярко горели колючие звезды.

Где-то пронзительно заорала выпь, и часовой испуганно встрепенулся.

– Вот болотина проклятая, – выругался он. – Даже на море от тебя покоя нет.

Член клуба Чернокрылый Моргульский Легион был ростовчанином и теперь проклинал судьбу, забросившую его на нелепый фестиваль в далеком Питере и обрекшую на скитания в Средневековье. Ему сразу же не понравился град Петров. А уж когда он глянул на необъятные и дикие болота шестнадцатого столетия, где еще не пахло гранитными набережными и небо не колол шпиль Адмиралтейства, то и вовсе возненавидел здешний край на всю, так сказать, историческую глубину.

– Чего расшумелся? – спросила его девица со странной кличкой Дрель, сонно протирая глаза. Спали они на палубе плоскодонной лоймы вповалку, прямо на тюках и рюкзаках со своим нехитрым имуществом.

– Прошу прощения у эльфийской принцессы за порушенный сон, – мстительно ухмыльнулся вахтенный.

– Эх, людишки, – зевнула, широко разинув рот и прикрывая его ладошкой, «принцесса». – Что с вас взять? Неуклюжие и шумные, как ваши волосатые и хвостатые предки…

– Хватит с нас эльфийского нацизма, – проворчал кто-то, сокрытый тенями от факела. – Замолкните оба.

Вахтенный укрепил факел в скобе, вбитой прямо в мачту, хрустнул пальцами и прошелся, стараясь не наступать на ноги спящих.

– Сейчас бы картошечки, – мечтательно протянул он, – да с сальцом…

– Не заселили еще Америку, хвала свету Вали-нора, – сказала Дрель. – И очень хорошо. Ведь в картошке главная питательная часть это колорадский жук.

– Фу, а еще королева Лориэна, – фыркнул вахтенный.

– А что? – безмятежно пожала плечами Дрель. – Жук есть чистый белок. А в картофелине кроме срахмала что? Фиг!

– И все же хочется пюре какого-нибудь, – продолжал рассуждать вахтенный, роясь в своем мешке.

Он обнаружил полоску вяленого мяса, тяжело вздохнул и принялся старательно ее жевать, прихлебывая из фляжки теплую солоноватую воду.

– Забудь уже про студенческую столовку, – укоризненно погрозила пальцем Дрель. – Все эти сосиски, какавы да чипсы…

– Мечтать-то не вредно, – пробурчал с набитым ртом вахтенный.

– Вредно, – прилетел ответ с кормы, где ирландец Шон приглядывал за рулевой доской. – Мне не отлучиться, а вы про жратву…

– Разбудили, так хоть прок какой выйдет с меня. – Дрель поднялась, вырвала из рук вахтенного фляжку, соорудила дикий бутерброд из пресной лепешки и вяленого мяса и направилась к корме.

– Ешь, ирландская морда, – сказала она. – Нам, перворожденным, указано следить за младшими любимцами небес.

– Это еще большой вопрос, кто перворожденный, – проворчал Шон. – Ирландцы ведут род от племен Богини Дану, выходцев с прародины человечества, что на далеком севере. Где были твои эльфы, когда Среброрукий Нуаду воевал с демонами-фоморами?

– Я тебе скажу, где они были, – раздался голос еще одного ирландца, затесавшегося в Моргульский Легион по причине злосчастного фестиваля. – Их еще не придумал Толкин.

– Что могут знать дикари о начале времен? – спросила сама у себя Дрель.

Вокруг зашевелились недовольные.

Послышался добрый русский мат.

Раньше, в своем, так сказать, времени, ребята находили странную приятность в подобных перебранках между ролевиками и реконструкторами. Попав же в суровый водоворот средневековой русской истории, вдруг сделались на сей счет нервными.

– Если еще одна эльфийская или ирландская рожа, – сказал один из орков Легиона, отходя к борту и мочась в окружающую лойму тьму, – начнет обсуждать подобные моржовые вопросы – враз отрежу острые ушки и рыжие патлы.

– Молчи, гоблинское отродье, – отмахнулся Шон.

– Ты меня еще быдлом назови! – вызывающе выставил подбородок орк.

Его товарищи «по породе» загоготали,

– Ну все, пропал сон, – проворчал Бледный Король, который проснулся последним. – Народ, мы же так до Ивангорода не дотянем, если станем устраивать туристические посиделки всякую ночь. Пора понять – не в сказку попали.

– Точно, – со вкусом выдала Дрель. – Попали мы в …

– И кстати, – оживился бывший гном по кличке Филька. – Может, хоть теперь кто-нибудь объяснит мне, на черта сдался нам этот Ивангород? Мы же собирались отбить у свенов лодки, двинуть по Неве до Ладоги, потом по Свири до Онежского Моря, а потом древними торговыми реками к Архангельску. Вернее к тому месту, где скоро начнут возводить Архангельск.

– А оттуда, украв у англичан корабль, – в Америку, – мечтательно протянул гном Килька, подмигнув вахтенному. – К картошке поближе, и колорадскому жуку.

– Признай, гноме, – устало сказал Бледный Король, – что идейка была с безуминкой.

– Почему? Все очень даже реалистично, я по этому маршруту на байдарках ходил, – возразил Филька. – Дошли бы, только у некоторых эльфов и ирландцев кишка тонка оказалась.

Все заспорили.

В сущности, спор этот был уже давно решен – они плыли вместе с Карстеном Роде к Нарове, а не пробирались вместе с индейцами мимо Ореховца к Свири. Надо отметить, что «краснокожие» оказались упорными и наотрез отказались следовать за коггом. Прародина индейцев манила их сильнее, чем Россия.

– Башню нам всем сорвало, – мрачно заметил детинушка с забавным прозвищем Черный Хоббит. – Провалиться во времени – не шутка. Побывать на настоящей войне – тоже не шутка. А то и другое вместе…

Он оглядел всех присутствующих тяжелым взглядом.

– Может, хватит про Америку, Архангельск и все остальное, народ? Мы плывем к русскому городу в компании служащих России людей, и точка.

– А дальше что? – спросила Дрель. – Ливонская война? Поляжем под рыцарскими копьями и стрелами за Веру, Царя-батюшку и Отечество? Или нас посадят на землю, и станем колхозниками?

– Альтернатив, если честно, нет. – Руководитель клуба Чернокрылый Легион, которого все привыкли называть «назгулом» или Бледным Королем посчитал нужным вмешаться. – Можно, конечно, ждать нового чуда. Вдруг да бабахнут ветвистые молнии, и мы окажемся в Санкт-Петербурге. Только навряд ли на это следует уповать.

Он поднялся, дошел до Дрели и успокаивающе положил ей руки на плечи. Эльфийка отстранилась, словно ей за шиворот засунули холодную и осклизлую жабу.

– Не ужиться нам ни в деревне, ни в городах. Примут за ведьмаков и забьют камнями. Остается одно – найти высокого покровителя, «крышу», так сказать.

– А самая лучшая крыша в нынешней России – это лично царь-батюшка и его опричнина, – докончил мысль Черный Хоббит. – Только на фиг мы им сдались?

– И еще, – вмешался клубный гном по прозванию Килька, – если уж говорить о покровителях – чем Зализа-то был плох? Сели бы на лодки, переплыли на Неву и оказались бы одновременно на службе царской, и вместе с ребятами из клуба «Черный Шатун»…

– Опять начали, – безнадежно махнул рукой Бледный Король. – Этот самый Карстен Роде, который, между прочим, спас нам жизнь, соблюдал страшную секретность. Не мог он позволить, чтобы мы растрезвонили на всю Россию и сопредельные страны о его корабле, потерпевшем крушение на Неве.

– А если бы кто спросил гоблинов, – заметил бритый наголо крепыш, – то мы бы сказали: датский пират сам по себе отличный парень и великолепная «крыша». Он своего рода неприкасаемый, сам себе командир, к тому же – иностранец. Его случай очень близок нашему.

– Но всю жизнь прошляться по Балтике… – скривилась Дрель. – Меня уже начало укачивать и тошнить, хотя дома я на вестибулярку не жаловалась

– Мне не нравится идея службы этому датскому медведю, – вступила в разговор одна из младших одноклубниц Дрели. – Он будет воевать, воевать и еще раз воевать. И нам придется делать то же самое. Вам что, ребята, понравилось убивать, понравилось хоронить своих?

– По всей Руси неспокойно, – вздохнул Хоб-бит. – Как и во всем мире. В хваленой Америке, между прочим, снимают скальпы и, вырвав сердце, кладут его на алтарь какого-нибудь Кецалькоатля. От войны нам не уйти. Ну что поделаешь, если нет свободных земель? В Сибири и на юге – татары, на западе – Ливония. На севере свены, которым мы потрепали крылышки…