Текст книги "Понять Россию умом"
Автор книги: Дмитрий Калюжный
Соавторы: Сергей Валянский
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Парадигма: некая идея или теория, лежащая в основе научной дисциплины.
«Экономика – это дисциплина, изучающая, каким образом общество с ограниченными ресурсами решает, что, как и для кого производить».
В этом определение скрыто противоречие. Не дело науки, определять для человечества цели. Этим занимается этика (мораль), а наука (в том числе и экономика) лишь говорит, достижимы ли эти цели и каким образом.
Официальная парадигма западной экономической теории связана с понятием эффективности. Критерию «эффективности» совершенно безразлична судьба «неэффективного» работника, но почти полная занятость трудоспособных на Западе объясняется применением второго принципа: «человек должен трудиться», иначе там сейчас было бы полно безработных. То есть, можно сказать, в западной парадигме участвует второй принцип, условно формулируемый как: «Своих не бить!».
Есть еще и третий принцип. Западные экономисты всегда имеют в виду ограниченность ресурсов. И все решения в экономике они рассматривают как их дележку. И если двое объединяются и делают что-то полезное для обоих, то, с точки зрения западных экономистов, эти двое отнимают что-то у третьего!
Какой принцип должен лежать в основе НАШЕЙ экономики? Здесь парадигма экономической науки должна определять эффективность производства на нашей территории, а не вообще в мире. Либо у нас не будет никакой экономики, либо будет своя, в чем-то отличная от мировой. То есть, во-первых, наша основная парадигма должна отличаться от общемировой, и даже ей противостоять. Во-вторых, наша основная идея должна быть воспринята обществом и элитой сознательно.
Действительный перелом тяжелой российской ситуации наступит тогда, когда каждый человек задаст себе вопрос: «собираюсь я здесь оставаться или собираюсь уезжать?» Тут даже не важно, каким будет ответ, важно, чтобы был хоть какой-нибудь.
Надо ли говорить, что наши государственные деятели не должны рассматривать варианты проживания своих потомков где-то, кроме как здесь? Большие сомнения вызывают правители, не видящие в России будущего даже для своей собственной семьи, предпочитающие получать образование, медицинские и прочие услуги, иметь жилище где-то, но не здесь. Возможно, следует принять специальный закон на эту тему. Тогда их политика будет такова, чтобы знакомые и дорогие им люди – внуки и внучки – в зрелом возрасте не оказались в стране, переживающей катастрофу отсутствия ресурсов.
Видимо, основной критерий «правильности» нашей экономики должен состоять в том, чтобы каждый человек мог при желании работать. Чтобы для этого были все необходимые условия: сырье, оборудование, возможность получения образования. Чтобы возможности каждого использовались. И чтобы производилось не что-то «вообще», а то, что другие захотят приобрести.
Многие боятся, что Запад скупит наши заводы и фабрики. Но скупать нашу экономику невыгодно. Она в любом случае будет приносить им убытки. Что же касается всех нас, то общее замечание таково: все предложения, как выйти из кризиса без резкого снижения жизненного уровня – несерьезны. Сегодня половина жизненного уровня в России обеспечивается за счет импорта. Наши кредиторы в любой момент могут потребовать безусловной выплаты по кредитам. В этом случае включается механизм банкротства, и вся выручка от экспорта поступает заимодавцам. Выбор этого момента за Западом, а не за нами.
Поэтому-то легких решений нет ни сейчас, ни у будущих руководителей. Их, с одной стороны, будет обжигать народный «желудочный» протест, с другой – давление «новых русских», пытающихся отстоять остатки прежней роскоши. Свою долю потребуют и наши друзья-заимодавцы с Запада.
Приходит пора отдавать долги. Иллюзия благосостояния сменяется реальной нищетой на грани физического выживания. И правильную парадигму нам все-таки придется принять, хотим мы этого или нет.
Время свободного выбора кончилось, началось время принудиловки.
Очень часто выход из ситуации не виден обществу потому, что не соответствует его желаниям, его умонастроению. Например, план войны с Наполеоном, предложенный шотландцем Барклаем и Кутузовым, содержал признание неприятного и неприемлемого для всего русского общества того времени факта: мы не можем победить Наполеона тем способом, который считался тогда правильным, – разбив его армию в генеральном сражении.
Сегодня все наше общество страстно хочет, чтобы российская валюта была самой лучшей. Чтобы не за долларом в мире гонялись, а за рублем, и чтобы рубль был надежней золота. Потому что считается, что правильная победа в экономическом соревновании – это когда рубль свободно конвертируется, да к тому же и постоянно растет по отношению к другим валютам. Но вот только верны ли такие представления?
Запад победил нас, просто показывая глянцевые картинки своего благосостояния. Если бы заранее была показана реальная картина западного образа жизни, да к тому же применительно к российским реалиям, то умонастроения общества были бы иным уже в 80-х годах, а не к концу 90-х.
Несмотря на предупреждения советской пропаганды, люди подсознательно приняли неверное представление о движущих мотивах Запада. Слишком многие вплоть до нападения НАТО на Югославию думали, что целью Запада является объединение всех стран в единое рыночное сообщество, богатое и свободное.
Если бы тогда было понято, что нет опасности скупки нашей экономики – а есть только опасность ее уничтожения, – то обстановка в обществе 90-х годов, возможно, была бы иной. Ведь многим рабочим все равно, что производится на его предприятии и кто будет директором, японец или американец, лишь бы платили зарплату.
Настоящие «новые русские» – это на самом деле только экспортеры (от Артема Тарасова до бомжа, ворующего медный кабель ради бутылки). Именно они ради куша в 50 млрд. долларов ежегодно и пытаются законсервировать нынешнее состояние страны. Они составляют особую группу, можно сказать, «первый класс» нашего общества, хозяев жизни.
Значительная часть тех, кто считает себя «новыми русскими», как бы богаты они ни были, таковыми не являются, и в постреформаторском обществе они не только найдут себе место, но их социальные функции даже не слишком и изменятся, хотя благосостояние, несомненно, упадет. Это те, которые получают свое богатство, работая в России и для России.
«Второй класс» – это чиновники, банкиры, оптовые и розничные торговцы, в том числе импортеры, бандиты, поп-звезды и журналисты, представители инофирм. На них тратится совсем небольшая доля долларов, получаемых «настоящими новыми русскими», или «первым классом».
Уходящему «первому классу» сохранить свое недавнее положение, сложившееся в 1991—1997 годах, не удастся по объективным, естественным причинам. Хотя бы просто потому, что доступные для разработки нефть, золото и лес кончаются. Более умные из них это давно поняли, а некоторые знали, чем дело кончится, с самого начала.
Уровень их прибыли определяется объемом доступных для продажи за рубеж ресурсов, мировыми ценами – это все факторы объективные, – и тем, сколько приходится отдавать государству – это фактор субъективный, и экспортерам чрезвычайно выгодно не отдавать ничего. Их главный интерес в том, чтобы как можно меньше выручки возвращать в страну. Многие из них уже держат счета в иностранных банках, недоступных нашему правительству, и изображают отсутствие валютной выручки. Некоторые из них уже давно вывезли за границу свои семьи.
Если «экспортеры» добьются абсолютной политической власти в обществе, то они почти полностью сократят перечисление валюты в страну, оплачивая только поддержание в рабочем состоянии сырьевых производств и их оборону.
Очевидно, что «первый класс» пока наиболее влиятелен у нас в стране, он чуть ли не правящий. Но главное-то, что база их существования как класса временна. Что бы они сейчас ни предприняли, их время утекает безвозвратно.
Кроме того, сами они не представляют единого сообщества. Даже нефте-газоэкспортеры не единая группа, что объясняется спецификой отраслей. Газоэкспорт возможен только на базе крупных комплексов, объединяющих добывающие, обрабатывающие и транспортные предприятия. Структура его та же, что в советские времена. Спрос на газ в мире несколько падает, падают и цены. «Лукойл» оттяпал себе на 48 лет месторождений – а у остальных-то поменьше! Довольны ли обделенные?
Кроме того, вывозить нефть и нефтепродукты можно хоть трехлитровыми банками, поэтому нефтеэкспортеров, мелких и крупных, расплодилось много (абсолютно идентичны с нефтеэкспортерами и экспортеры цветных металлов). Общеизвестно, что зачастую это буквально бандиты, чем и объясняется своеобразный стиль политиков «Правого дела»: мелкий экспортер – их социальная база, а крупный – финансовая.
У других социальных групп своего валютного дохода нет, и импорта купить будет не на что. Ведь даже наши банкиры не входят сейчас в число незаменимых; счета нефтяных компаний ведутся в иностранных банках. Займов тоже больше не будет, а экспортеры стремятся сократить отчисления в бюджет. «Крутить» бюджетные деньги хорошо, когда они есть, а их-то как раз и не будет.
Условия для импортеров товаров народного потребления все ухудшаются. Объем импорта у нас в стране ограничен частью валюты, получаемой от экспорта, которая остается после уплаты внешних долгов. Выплаты по долгам растут в геометрической прогрессии, а приход валюты снижается из-за упадка экспорта. Импортерам придется переориентироваться на российские товары. Московские торговцы экзотическими фруктами уже в массовом порядке переходят на российские овощи и картошку.
Интересы мелких и крупных торговцев, а также «челноков», работников службы быта, мелких банкиров, клерков, журналистов и т. п., хотя сейчас они больше ориентированы на «первый класс», чем на население в целом (ведь население нищее), объективно совпадают с интересами народа.
Таким образом, основной российский конфликт – между людьми, стремящимися вывезти из страны все средства к существованию, а затем уехать, и теми, кто собирается в стране остаться.
Реальное средство борьбы против представителей «первого класса» – в лишении их доступа к выручке от продажи ресурсов. До тех пор, пока возможны легальные методы, нужна борьба за национализацию, как первый шаг к дальнейшему полному контролю со стороны государства. Следует отменить коммерческую тайну. Добиться этого (не добиваться, а добиться) должны были бы представители народных сил в парламенте. Где их только взять?
Естественными союзниками в этом деле являются все, кто не «первый класс» и не самоубийца. У «первого класса» реальной социальной базы нет, а остальных объединить можно, так как у них есть общая платформа – а именно желание выжить в «этой стране». Главное, чтобы потенциальные союзники поняли друг друга, и поняли суть основного конфликта нашего общества.
Есть определенная угроза, что многие из ныне богатых слоев заинтересованы на прощанье хлопнуть дверью: развязать конфликт, целью которого будет не победа, а облегчение возможности эмигрировать на Запад под видом беженца.
Даже на Западе возникло объективное противоречие с интересами «новых русских»; тамошние капиталисты конкурируют с ними из-за российских ресурсов. Ресурсы на много лет вперед теперь и так принадлежат Западу. Долгов у нас миллиардов на двести, с учетом процентов выйдет и все четыреста, а экспорт – миллиардов пятьдесят в год. Если же из этого что-то еще и отдавать олигархам, то Запад ничего с нас не получит. С точки зрения прямой выгоды, Западу выгоден любой социальный строй, который обеспечит выплату долгов, а власть олигархов не вернет и процентов.
Главная особенность нашего образа жизни, при существующих в России природных условиях, в том, что любой результат дается нам труднее, чем жителям других стран. И не все мы можем компенсировать даже и более интенсивным трудом!
Индустриальное общество на нашей территории всегда будет вынуждено опираться только на собственный капитал, то есть овеществленный труд предшествующих поколений и накопленные ими материальные запасы, других опор у такого общества нет, и никогда не будет. И крайне трагичной ошибкой любого правительства нашей страны является допущение оттока этого капитала и других ресурсов с нашей территории.
Те, кто хочет уехать, могут уехать, но надо не допустить вывоза при эмиграции того, что им не принадлежит.
Мы можем жить в государстве с передовой промышленностью и наукой, обеспеченном продуктами питания, с лучшей в мире экологической обстановкой. Можем.
Русское общество – общество с минимальным объемом прибавочного продукта. Это значит, что после вычета того, что нужно крестьянину и его семье, он может отдать государству, то есть его аппарату управления, гораздо меньше, чем западный европеец. Поэтому количество не участвующих в непосредственном производстве будет меньше, чем у них.
Но процесс управления везде одинаков! Как же вдесятеро меньший государственный аппарат или офицерский корпус могут выполнять те же функции, что и вдесятеро больший? Только с поддержкой общества.
Во Франции, например, судейские и нотариусы составляли отдельные и политически очень сильные общественные прослойки. А вот в России сделки по домовладениям производил на «общественных началах» выборный человек. Специального нотариуса просто бы не прокормили, его и не было.
Такая структура общественного устройства перекочевывала и в государственные органы России. Управление в русской армии, при внешней похожести, явно осуществлялось не по западноевропейскому образцу.
В XIX—XX веках российская государственная власть увеличила аппарат управления, доведя его до европейских стандартов. Но прибавочный продукт не обманешь! Этот аппарат все равно был более дешевым. И общественная пирамида у нас не может быть такой же сложной, как там, и верхи в нормальных условиях у нас всегда ближе к низам, по сравнению с Западом.
Откройте любую книгу западного путешественника на Русь, и обязательно найдете там замечание, что на Западе свобода, а у нас ее нет, причем без всякого обоснования. Не преминут заметить, что на Западе давно не было крепостного права. Но в средние века на европейских дорогах стояли патрули, и попавшихся бродяг, то есть тех, кто не мог доказать, что он местный арендатор, тут же вешали. А крепостного права не было! Иди куда хочешь, кругом свобода, только и всех забот, чтобы не повесили.
И феодализм у нас был другой, по сути, это даже не был феодализм. Российское крепостничество лишь внешне похоже на западноевропейское, а, по сути, это другое явление.
При рассмотрении же взаимоотношений нашей страны с Западной Европой, необходимо иметь в виду следующее: в любом государстве правящий слой (элита) живет только за счет прибавочного продукта. Так вот, российская элита всегда беднее западной, всегда чувствует себя обделенной. Ей никогда не достичь того уровня жизни, который свойственен элите Запада. И если основные производящие классы России не слишком озабочены мыслями об этой разнице, хотя бы в силу постоянной занятости, то имеющая более обширные контакты с Западом элита может сравнивать. Комплекс неполноценности особенно сильно обострялся после победоносных войн, когда люди в массе своей знакомились с жизнью Европы, и думали: «Как же так, мы им дали свободу, а живем хуже?!»
Информационная открытость последнего времени дала сходный, и даже усиленный эффект: если любознательный русский офицер видел в Европе все стороны жизни, и плохие, и хорошие, то в наше время СМИ показывают жизнь Запада выборочно, только с выигрышной стороны.
С финансовой точки зрения, иностранцу (европейцу или американцу) проще и дешевле купить российского чиновника за взятку или интеллектуала за литературную премию, чем нам – иностранца. Довольно многих «наших» в принципе можно купить просто за вид на жительство на Западе. Бывали, правда, исторические эпохи, когда от резни и перенаселения к нам ехали французские гугеноты и шотландские католики, но это были другие времена.
Так что наши общественные структуры всегда будут проще, чем на Западе, а элита будет нуждаться в постоянном присмотре и контроле со стороны управляемых. А так как наш пряник всегда будет менее сладок, то кнут должен быть потолще. И так как на удачного царя надежды мало, стегать этот кнут должен не сверху вниз, а снизу вверх.
1.3. Почему не воспринимается книга Паршева?
Её не понял сам авторВ свое время у нас показывали французский фильм «Бедро Юпитера», по сюжету которого молодой археолог нашел тазовую часть античной скульптуры. Находка, каких много. Существовали специалисты, которые были прекрасно осведомлены о различных фрагментах древних скульптур, найденных до этого времени, но все эти находки оставались просто набором фрагментов. И вот появилась новая, мало что значащая часть скульптуры. Но в головах специалистов она сразу сложилась с другими, давно им известными, да так, что если раньше их считали фрагментами статуи Венеры, то теперь оказалась, что это скульптура Юпитера!
Можно было бы считать, что А.П. Паршев – как раз тот человек, который принес недостающий фрагмент. Но переворота в представлениях людей не произошло! Такое впечатление, что никакой книги и не выходило.
Кстати, в том фильме был еще один интересный персонаж: торговец крадеными произведениями искусств. Он раньше всех ученых знал, что к чему, и использовал это свое знание в своих же интересах. Но это так, к слову.
Вот характерные отзывы на книгу Паршева. Для начала приведем рецензию из НГ Exlibris № 3 от 27.01.2000. Она дана под названием «Запад есть Запад». Автор не указан.
«Андрей Паршев написал книгу, полную внешне эпатажных идей и броских умозаключений. Запад не будет скупать российские предприятия даже в принудительном порядке, потому что наша экономика обречена на нерентабельность. Россия выпадает из существующей международной системы, поскольку ее нельзя отнести ни к развитым, ни к развивающимся странам. Для того чтобы выжить, наша страна должна четко оградить свою экономику от мировой. Нам не нужны никакие западные кредиты. И вообще, мы не конкуренты с Западом, поскольку у нас совершенно иная этика, да и русские по своей природе неагрессивны. Словом, Запад есть Запад, а Россия есть Россия…»
Интересно, какой вывод может вынести читатель из этой рецензии? То ли рецензент не читал книги, то ли намеренно искажает суть, чтобы создать превратное представление о ней.
А вот другая рецензия под названием «Наша хата с краю» автора Сергея Королева, опубликованная в «Образование и Бизнес» № 4 (28) от 8 февраля 2000 года.
Начало у нее вполне нормальное. «Так получилось, что проблема выживания нашей страны в капиталистических «джунглях» всегда привлекала внимание и публицистов, и экономистов. Увы, работы, посвященные этому вопросу, нередко слишком наукообразны и трудны для понимания читателям-неспециалистам. Книга А.П. Паршева… призвана заполнить это «белое пятно»…вряд ли раньше в рамках одной работы делались попытки увязать конкурентоспособность отечественной экономики и с географическими условиями России (отвратительными), и со структурой внутреннего рынка (чересчур оригинальной), и с циничным расчетом западных «партнеров», и с перенаселенностью страны, по «цивилизованным» меркам. Кроме того, А.П. Паршев старается найти первопричину наших бед не только в событиях последних лет, но и в просчетах прошлого, давних и не очень. Словом, если не министры от экономики, то дилетанты от экономики наверняка заинтересуются «книгой, написанной простым языком».
Далее, похвалив А.П. Паршева за «…свободный, с юморком текст», автор приступает к критике. Критика такова:
«Перспективы построения капитализма в «одной, отдельно взятой стране» действительно представляются туманными. Наверное, не стоит слепо следовать рецептам заезжих корифеев. Сложившаяся за века структура экономики России и в самом деле плохо поддается сращению с миром чистогана. «Мягкая» автаркия – один из выходов из той ловушки, куда нас загнали мы сами и обстоятельства. Но прежде огульных обвинений всех и вся следует непредвзято оценить опыт соседей, не увлекаясь, как А.П. Паршев, числом выпавших осадков на душу населения и уровнем снежного покрова. Пессимизм всегда плох, а в конце XX века мы можем утешиться еще и тем, что грозный «парниковый эффект» сулит нам (в отличие от Запада) больше плюсов, нежели минусов. Так что считать раны еще рано».
Чувствуете, похвалил за «…попытки увязать конкурентоспособность отечественной экономики и с географическими условиями России (отвратительными), и со структурой внутреннего рынка», а в заключение поругал за увлечение «числом выпавших осадков на душу населения и уровнем снежного покрова». Так о чем же эта книга? Читатель рецензии вряд ли поймет. Предположим, что сам автор рецензии тоже не разобрался.
Но вот рецензия более серьезная. Мы имеем в виду статью С.Г. Кара-Мурзы «Посланец «жареного петуха», опубликованную в газете «Завтра» № 5 (322) от 1 февраля 2000 года. По мнению автора рецензии, в книге говорится о том, что:
«…нынешние реформы в России под флагом «интеграции в мировую экономику» невозможны в силу непреодолимых естественных причин – географических условий России, предопределяющих более высокие, чем в других странах, издержки на производство единицы продукции. Есть и другие причины, но Паршев упоминает их вскользь, как производные от главной.
Усвоим одну причину, по которой Россия не может открыться мировому рынку, об остальных причинах нет нужды и спорить. (Запомним эту мысль С. Г. Кара-Мурзы.)
Главная мысль Паршева – вне идеологии, она вытекает из объективных данных, которые накапливались и систематизировались целый век. Эти данные более полны и разносторонни, нежели приведенные в книге, но и приведенных достаточно. Еще полвека назад средний советский человек, в общем, этим знанием располагал – даже в школе основательно изучали экономическую географию. К сожалению, в коллективной памяти это знание не отложилось, поскольку было вытеснено чисто идеологическим мифом научно-технического прогресса, благодаря которому «на Марсе будут яблони цвести». А главное, за «железным занавесом», в хозяйстве советского типа, все неплохо работало. «И текли, куда надо, каналы, и в конце, куда надо, впадали». Казалось, если этот «занавес» поднять, то все будет так же, только лучше – иномарки украсят наши улицы».
Затем С.Г. Кара-Мурза указывает и на недостатки. Вот они:
«Паршев рисует верную картину: продолжая «открываться мировому рынку», русский народ вынужден будет сократиться до 20—30 миллионов обслуживающего «трубу» персонала. Россия исчезнет как цивилизация, а значит, строго говоря, и русского народа не будет. Для Паршева это – неотразимый довод за то, что народ отвергнет курс «реформаторов». Тут я вижу ошибку. Утопия нынешней «активной части» общества в том и состоит, что каждый надеется попасть в состав этих предназначенных к спасению 20—30 миллионов…
Второе мое замечание не так очевидно… На мой взгляд, Паршев перегибает палку в своем географическом детерминизме и недооценивает фактор культуры в хозяйстве(Выделено нами, – Авт.). Результаты хозяйства, в том числе издержки производства, о которых говорит автор, гораздо сильнее зависят от того, как мыслят люди и как соединяются в своем труде и общежитии… При этом культура вовсе не является прямо производной от климата, хотя и испытывает его воздействие…»
Коротко говоря, утверждается, что уж слишком много Паршев сваливает на географию, а это географический детерминизм. Нельзя преувеличить географический фактор. Опять можно было бы сказать, что рецензент не разобрался с сутью этой работы. Но вот осенью 2000 года появилось письмо самого А.П. Паршева на одной из интернетовских конференций. Приведем небольшую выдержку из него.
«Hачну с замечания про то, что я якобы считаю климат основной причиной наших бед. Это совсем не так, хотя, действительно, главные причины я в книге, вроде бы, не упомянул, по крайней мере не отранжировал. Приведу их здесь, как я их понимаю.
Первая причина – вера значительной части населения в некое моментальное чудо: введем рынок (варианты – всё приватизируем, вложим сбережения в Телемаркет, отменим налоги) – и завтра же «будет нам счастье», под которым понимается «западный образ жизни». И дело не в шкурничестве: все понимали, что приватизировать собственную квартиру – не то же, что приватизировать экспорт нефти, а за снижение налогов горой стоят даже те, кто из этих налогов получает жалованье, т. е. бюджетники. Ликвидировать эту причину, скорее всего, нельзя, с этим придется считаться. Частично положение поправить можно традиционными методами – просвещением народа и разоблачением мифов, хоть дело это и трудное.
Вторая причина (не главная, но важная – без нее первая такого разрушительного эффекта не имела бы) – нахальная и лживая пропаганда этих самых «чудес» и этого самого «образа жизни» наиболее бессовестной частью нашей интеллигенции. Как будто не было печального опыта Особых Экономических Зон (вообще безналоговых), или того периода 1997—1998 гг., когда иностранцы (при тех же самых наших политических рисках, налогах, чиновниках и т. д.) с треском вкладывали в ГКО. Тут нет другого способа, кроме как показать, что эти пропагандисты – жулики и невежды. Это совсем несложно при наличии доступа к СМИ, поэтому-то вся эта мразь и идет на любое преступление, чтобы удержать контроль за телевидением.
Третья причина – деятельность правительств за последние годы. Причем ответственность за это в «демократический» период лежит на избирателях и агитаторах. Вот у меня сложилось мнение, что мои сторонники в разных сайтах в 1996 году голосовали в основном не так, как мои противники. Откуда я это знаю, спросите? Птичка начирикала. Так вот, господа хорошие, это ваши правительства, ваши избиркомы, ваши бандиты, ваши коррумпированные чиновники, ваши налоги. Страна и государство – не синонимы, так вот страна – наша, а государство пока, извините, ваше. А что оно в мерзком состоянии – так это истинная правда, уж извините за тавтологию.
Четвертая причина – непонятная робость хороших и умных людей «назвать корыто – корытом», как говаривал Филипп Македонский. Например, пишет кто-то на голубом глазу, что Паршев предлагает вернуться в брежневские времена и менять нефть на зерно. И никто из участников, прочитавших мою книгу, не отреагировал, хотя бы в мягкой форме, что-нибудь типа «а Вы, батенька мой, подлец, уж не обижайтесь на меня, старика» с указанием соответствующей страницы моей книги. Жаль. Жаль не по конкретному поводу, а вообще, долго же надо людей злить, чтобы они от этой мягкотелости излечились.
А климат – где-то там, на пятом-шестом местах, рядом с влиянием Запада. Кстати, и чего наши либералы так на климатическую концепцию ополчились, я ведь им своей книжкой спасательный круг бросил – в противном-то случае получается, что реформы этих «танцоров» только из-за их глупости и вороватости провалились, других-то причин нет.
То, что климат влияет на результаты некоторых видов экономической деятельности, новость только для наших демократов. Даже на Западе это знают. Даже на уровне ВТО принято совершенно официально, что сельскохозяйственная продукция не подпадает под действие соглашений ВТО о свободной торговле: любая страна вправе самостоятельно регулировать пошлины и тарифы на продовольственные товары. Поляки закрылись сейчас от немецкого картофеля запретительными тарифами, и никто им слова не сказал. Все же понимают, что против погоды не попрешь, и не может австралийский фермер со своими 16 ц/га конкурировать на свободном рынке со шведским с 70 ц/га. И не только в урожайности дело. Сколько времени в году у нас плодоконсервный завод работает? Помидоры до декабря лежать не станут, пусть их хоть тысяча центнеров. А даже в Венгрии период плодоношения месяца на два больше (желающие могут справиться в «Агроклиматическом атласе»), и за счет маневра сортами и видами можно заводские мощности загружать гораздо полнее. Оборудование покупаешь то же, а производительность его ниже. А почему в ВТО в приложении к другим частям экономики это не принято, и почему в американских учебниках о протекционизме не пишут – отдельный вопрос».
Вот тебе и на! Климат, оказывается, «где-то на пятом-шестом месте» среди причин нашего всегдашнего отставания. Что же, получается, и сам А.П. Паршев не здорово понимает, что написал в своей книге? Ведь он считал, что настоящее ее название – «Об инвестиционной привлекательности российских промышленных предприятий в условиях глобализации». А главная причина непривлекательности как раз и лежит в географии, а не во всем том, что он теперь перечислил.
И потом, хватит постоянно кивать на наших людей. Они не лучше и не хуже граждан любой другой страны. Это легко понять особенно сегодня, когда достаточное количество наших граждан разбрелось по разным городам и весям иностранных «отечеств». Они прекрасно встраиваются в любое общество. То же можно сказать и об иностранцах, по той или иной причине оказавшихся у нас. Те из них, кто приживается у нас, принимают и наш образ жизни.
Похоже, он и сам не понимает, что в России надо не задавать вопрос: «Почему мы живем хуже Запада?», а удивиться: «Почему мы еще живем?» Вот причина, из-за которой столь яркий «фрагмент скульптуры», выставленный А.П. Паршевым на всеобщее обозрение, не привел к массовому прозрению.
Вообще-то это не единственный недостаток книги. К разбору некоторых из них мы еще вернемся, а сейчас попробуем указать и ряд других причин, почему книга Паршева не воспринимается.
