Текст книги "Отравленная Роза"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

Даша замолчала, дрожащими пальцами выхватила из пачки сигарету, прикурила, нервно затянулась.

– Продолжай, – мягко попросил Север.

– Подожди, Север, дай с силами собраться… – Она резко выдохнула табачный дым, помотала головой. – Вспоминать все это мерзко, аж мутит… Давай выпьем еще по одной!

– За тебя! – поднял рюмку Белов.

Они сидели за столом в Дашиной гостиной и хлестали водку, запивая ее портвейном. Смесь была гремучая, однако хозяйка сама предложила именно такое сочетание напитков. Север сначала возразил было: за себя он не опасался, но вот Даша…

– Не переживай, не свалюсь! – усмехнулась она. – Мне сейчас нужно как раз что-нибудь такое, чтобы по башке било, как кувалдой. Я ведь исповедоваться собираюсь, а это все равно что самой с себя кожу сдирать… Боюсь, я даже от такого дикого коктейля опьянеть не сумею!

– Может, тогда не надо ничего рассказывать? – Север сочувственно коснулся пальцами ее щеки. – Может, лучше промолчать? Забыть, выбросить вон из головы?

– Нет уж, расскажу! – заявила Даша упрямо. – Не могу я забыть, сколько ни пыталась – не получается… Мне необходимо хоть раз в жизни выговориться, излить, извергнуть из себя всю эту грязь! Выслушай!.. Пожалуйста…

– Пожалуйста! – улыбнулся Белов. – И не напрягайся так. Я пойму тебя. Мы вроде теперь не чужие.

– Не знаю, как я тебе, а ты мне теперь точно не чужой! – В голосе девушки слышалась истерическая нотка. – Даже если бросишь меня, все равно родным останешься! Сегодняшней ночи я никогда не забуду!

…Страсти в Даше оказалось столько, что хватило бы на десятерых. «Она и вправду месяца полтора постилась, – думал Север в кратких перерывах между объятиями. – А при ее темпераменте это форменная пытка…»

Потребовалось четыре часа, чтобы утолить Дашину жажду. Наконец она в полуобморочном состоянии откинулась на подушки.

– Спасибо, Север… – бессвязно пробормотала она. – Ты даже круче, чем я смела надеяться… Не мужик, а сверхмужик…

– Тебе спасибо, – ответил Белов. – Ты богиня, и не только внешне… Курить будешь?

– Прикури мне, – попросила Даша.

Закурив, Север и Даша некоторое время лежали молча.

– За что же Люпус тебя так мучил? – спросил Белов.

– Чем конкретно?

– Сексуальной голодовкой.

– Ха, если б он только этим меня мучил!.. – зло фыркнула Даша.

– А чем еще?

– Ой, Север, ты действительно хочешь знать?

– Действительно.

– Тогда идем в гостиную, у меня бутылка водки есть, литровая, и пара пузырей портвейна. Хватанем…

– Тебя не развезет?

– Вот еще!.. Да и нельзя слушать мои байки на трезвую голову. Стошнит.

– А спать ты не хочешь?

– Нет. Перевозбудилась. Тело устало, а мозг работает, как пришпоренный. Я сейчас не засну, даже если очень постараюсь. Одевайся, идем…

…И вот они уже минут сорок сидели за столом, употребляя свой бронебойный «коктейль», и не пьянели – ни он, ни она. Даша – потому что чересчур эмоционально реагировала на собственный рассказ, а Север – потому что слишком хорошо настроился на психологическую волну собеседницы. Он жил в данный момент ее чувствами. Таким образом, они оба находились в таком моральном состоянии, когда алкоголь на людей почти не действует…

Глава 33

– О-о, вот и Люпус прибыл со своей!.. – Зигфрид поднялся из-за стола, во главе которого он сидел. – Проходи, брат, – он сделал приглашающее движение рукой, указывая на стул рядом с собой.

Григорий и Даша проследовали через весь бар к отведенным им местам. Люпус уселся по левую руку от Зигфрида, Даша – по левую руку от Люпуса. Гришку отделял от любовницы угол стола.

– Вот и все в сборе! – провозгласил Зигфрид. – Халдей! – рявкнул он через плечо томившемуся за стойкой бармену. – Живо запри входную дверь! Повесь табличку «Спецобслуживание»! Никого не пускать! Сегодня нам больше никто не нужен!

Бармен кинулся исполнять приказ.

– Наш брат Люпус задержался! – продолжал Зигфрид с кривой ухмылкой. – Но я уверен: он уважает нас! Поэтому я думаю, что Люпуса задержали проблемы его женщины! А мы ведь с вами знаем, пацаны, какие у женщин ежемесячно бывают проблемы, верно?!

Бандиты подобострастно заржали, радуясь убогой остроте вожака. Угодливо захихикали и проститутки. Засмеялся и Гришка…

Даша сжалась. Нет, она ничуть не смутилась, мнением о ней всех этих животных девушка не интересовалась ни в малейшей степени. Но поведение Зигфрида и реакция на его поведение Люпуса свидетельствовали: самые худшие ее подозрения в очередной раз подтверждались.

– Впрочем, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать баб! – оборвал веселье Зигфрид. – У нас сегодня славный день! Мы отбили у противника вот это уютное заведение! Теперь оно наше! И противник сдал нам свою территорию без боя! Из одного страха перед беспощадными солдатами вермахта! Еще одна вражеская твердыня пала! Я поднимаю первый кубок за передовой отряд СС! За бесстрашных и непобедимых бойцов фюрера! За вас, братаны! Хайль Гитлер! – Он вскинул правую руку в фашистском приветствии.

– Хайль, Зигфрид! – хором выкрикнули бандиты, разом вскочив с мест и повторяя гнусный жест главаря.

Дашу невольно передернуло от отвращения. Проститутки, многие из которых пришли на подобное сборище впервые, недоуменно переглядывались, не зная, что им делать. Впрочем, на них никто не обратил внимания. Пацаны снова расположились за столом. Дань традициям банды была отдана. Теперь начинался обычный разгул плоти. Пришло время жрать, глушить водяру и веселиться взахлеб…

Ревела музыка: диск-жокей кабака без перерыва транслировал из местной радиорубки принесенные Зигфридом записи немецких военных маршей времен правления ефрейтора Шикльгрубера. Даша будто одеревенела. Она ела, не чувствуя вкуса еды, пила, не пьянея, и с ужасом ждала уготованного ей «момента истины»…

Зигфрид вскочил, размахивая кружкой пива, из которой во все стороны летели клочья пены.

– Братва! – заорал он. – Выпьем же за рыночную демократию – высшую форму фашизма, до которой не додумался даже великий Адольф!

Братва восторженно взвыла.

– За демократию! За демократию! – нестройно вопили бандиты. – За права человека, за право людей не церемониться с быдлом! Быдло должно сапоги вылизывать людям! И лишь демократия обеспечивает нам это право! Да здравствует демократия!

«Людьми» они считали, естественно, только себя.

– А теперь пусть наши девочки покажут, какие они демократичные и раскованные! – гаркнул Зигфрид, покрывая своим громоподобным рыком все остальные голоса.

Предупрежденные заранее, проститутки выскочили на танцплощадку кабака, значительно расширенную за счет убранных столов и стульев. Под грохот гитлеровских маршей девки принялись отплясывать кто во что горазд, одновременно сбрасывая свои наряды. Кривляние и ужимки голых шлюх выглядели настолько омерзительно, что Даша отвернулась, едва сдерживая тошноту. Не впервые она наблюдала подобную сцену, но привыкнуть так и не смогла…

И вдруг жгучая пощечина ошпарила лицо Даши.

– Что ты кривишься, сука, что ты косорылишься?! – взревел Люпус, сверля любовницу бешеным взглядом. – Или ты лучше этих мандавошек?! Или ты не за деньги со мной трахаешься?! На меня смотри, гадина, мразь!

Он непрерывно хлестал ее то по одной щеке, то по другой – неопасно, но так нестерпимо больно, что слезы фонтаном брызгали из-под Дашиных век. Она чувствовала сошедшиеся на ней оловянные глаза бандитов. Одиннадцать пар мутных звериных глаз.

– Гриша, перестань! – отчаянно закричала Даша. Но она знала: не перестанет…

Люпус схватил ее за волосы, выволок из-за стола и принялся наотмашь лупить по чем попало. Девушка понимала: бьет ее любовник не по-настоящему, едва ли в четверть силы, не калеча и не уродуя. Бьет весьма даже осторожно, и лишь со стороны кажется, что грозный Люпус вот-вот измочалит девчонку в хлам. Понимать-то Даша понимала, но легче от этого понимания ей не становилось.

– Гриша, хватит! Гриша, хватит! – как заведенная, твердила Даша шепотом, чтобы слышал ее только сам Люпус. Он не реагировал.

Наконец бандит приостановил избиение, но сразу с той же яростью принялся сдирать с девушки одежду.

– А теперь ты у меня спляшешь! – ревел он.

Одуревшая от оплеух, Даша и не пыталась сопротивляться. Вскоре Гришка обнажил ее полностью, изорвав и платье, и колготки, и трусики. На Даше остались лишь туфли. Люпус железными лапами сжал талию девушки, легко поднял хрупкое женское тело в воздух и поставил Дашу на стол.

– Пляши, тварь! – проорал он.

И опять Даша знала: она должна танцевать, обязана. Иначе Гришка совсем озвереет, а ствол у него всегда под рукой… Пристрелит, как плюнет, бравируя перед братвой своей крутостью. И на что тогда будет жить Аська, если Даша погибнет?..

Ловя ритм идиотского марша, Даша начала танцевать. Ее выручала природная грация, величавое изящество каждого движения и, конечно, божественная красота фигуры. Даже дубиноголовые пьяные блатняки, даже безмозглые проститутки невольно залюбовались Дашиной пластикой. Впрочем, так всегда бывало и раньше в подобных ситуациях…

Однако глаза Люпуса почему-то налились кровью, набрякли тяжелой пещерной злобой.

– Тва-арь! – вдруг дико заорал он. – Потаскуха! Соска сортирная! Ты перед кем тут выламываешься?! Да ты готова с любым!.. Под любого!.. Кр-р-ы-ыса!

Ярость его была непритворной: видимо, Гришка уже почти не контролировал себя. Он сгреб со стола бокал и с размаху швырнул в Дашу.

– Мочи ее, братва-а-а!

Призыв Люпуса не остался без внимания. Бандиты принялись хватать водочные рюмки и метать их в несчастную танцовщицу. Забава нравилась браткам, но бросить в Дашу что-нибудь тяжелее рюмки не решался никто, даже Зигфрид. Все прекрасно осознавали: стоит причинить девушке хоть сколь-нибудь ощутимый вред, и Люпус сразу очухается. А тогда горе виновнику. Хорошо, если просто смерть…

Даша неумело, нелепо и жалко прикрывалась руками от сыпавшихся в нее «снарядов». В подобное положение она попала впервые и категорически не представляла, как из него выпутаться.

Издевательство остановил сам Гришка.

– Хватит! – Он саданул кулачищем по столешнице, разом развалив надвое один из столиков, составлявших общий стол. «Обстрел» Даши мгновенно прекратился. Повисло зловещее молчание, и лишь динамики продолжали реветь дебильно-чванливыми голосами давно издохших гитлеровцев.

Обстановку разрядил Зигфрид.

– А теперь, пацаны, давайте покажем всему свету, что такое есть настоящие арийские самцы! – прогрохотал он оглушительно. – Глядите, самочки заждались! – Зигфрид широким жестом указал на сбившихся в кучу проституток.

Даша, уже успевшая спрыгнуть со стола, лихорадочно пыталась натянуть на себя обрывки платья.

– А пусть нам «папа» Люпус первый покажет, как надо взламывать лохматые сейфы! – вдруг подал голос кто-то из бандитов. – Пусть на своей принцессе покажет! Или миледи шибко гордая, чтобы всем продемонстрировать, как она любит благодетеля?! Или тебе самому слабо, а, Люпус? Боишься приструнить биксу, а?!

Удар попал в цель.

– Мне слабо?! – осатанело зарычал Люпус. – Я боюсь?!

Он опять схватил Дашу за волосы и выволок на танцплощадку. Шлюхи стайкой шарахнулись назад. Гришка опрокинул любовницу на спину, а сам навалился сверху, спуская брюки.

– Ты что, Гриша?.. Гриша, ты что?.. – ошеломленно повторяла Даша, не вполне веря в реальность происходящего. Не может ЭТО случиться с НЕЙ, не может, и все!!!

ТАКОГО Люпус до сих пор никогда себе не позволял. И Даша была уверена – не позволит! То есть ей даже в голову не приходило, что он осмелится на ТАКОЕ! Ну, излупить напоказ, ну, заставить голой на столе сплясать на потеху братве – ладно, не смертельно! Но чтобы вот так, на виду у всех разложить ее и прилюдно оттрахать, словно обычную шлюху, – нет! Невероятно! Просто бред какой-то!

Парализованная не страхом даже, а безмерным изумлением, Даша почти не сопротивлялась. Люпус вошел в нее легко и принялся остервенело «любить» под одобрительные крики братвы.

Откровенно слабая на передок, Даша тем не менее ни разу не изменяла Гришке, боясь угодить в коллектор. Хотя безмерно страдала от мужского невнимания к ней любовника. Почти все свободное время Люпус проводил в спортзале и в тире, совершенствуя боевые навыки. Сексуально же оттягивался с проститутками в саунах или в номерах, причем обязательно в компании братвы, ибо подобные «мероприятия» являлись обязательным элементом поддержания и укрепления авторитета «папы». Правда, заходил Гришка к Даше чуть ли не ежедневно, но всегда ненадолго, перекинуться парой слов да полюбоваться на свою восхитительную живую собственность. А интимная близость с мужиком перепадала Даше действительно не чаще раза в месяц. Да и то если повезет…

…Теперь, ощутив в себе плоть любовника, Даша наконец осознала случившееся, и ее затрясло. Предельно чувственная, обожающая постельные услады, Даша сейчас не испытывала ничего, кроме острой гадливости.

– Сволочь! Свинья! Предатель! – еле уловимо шипела девушка, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу истерику. – Ты такой же грязный скот, как вся твоя блатня! Ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу!

Слышит ли Люпус ее слова и как воспринимает их, если слышит, Дашу не волновало. А в истинности своих слов девушка не сомневалась и раньше. Да, Гришка такой же грязный скот, как и все остальные бандиты. И так же бесчеловечен, как они, тут Даша не обольщалась. Просто она считала, что для нее Люпус делает исключение, смиряет свое зверство, не проявляет его в отношениях с ней. Просчиталась…

В какой-то момент Даша отключилась. Финала акта публичной «любви» девушка не помнила. Вновь осознала себя уже одиноко лежащей посередине танцплощадки. Даша встала и на подламывающихся ногах отошла к стене. Села прямо на пол, мало заботясь о том, что о ней подумают окружающие. Как сквозь туман, девушка видела братву, остервенело совокупляющуюся с проститутками, Люпуса, который трахал какую-то девку сзади, уложив ее животом на стол… Саму Дашу больше никто не трогал. На сегодня «момент истины» для нее был позади…

… – И ты простила это? – спросил Белов, болезненно морщась.

– Странный ты человек, Север, – грустно, одними губами улыбнулась Даша. – Можно подумать, у меня был выбор: прощать, не прощать. Попробуй я всерьез порвать с Люпусом, он бы просто убил меня. Без проблем.

– Но как ты могла с ним… после этого? – Север невольно передернулся. – Он хоть извиниться удосужился?

– О, да! – Даша недобро усмехнулась. – Извинялся он всегда после своих выходок очень патетично. Целые спектакли разыгрывал. А в тот раз вообще представление устроил…

Глава 34

Просить прощения Гришка заявился на следующий же день. Услышав звонок в квартиру, Даша сразу поняла, что пришел Люпус: он неизменно вызванивал мотивчик «Спартак – чемпион»…

Даша вышла в прихожую.

– Гриша, уходи! – сказала она в дверь. – Уходи, я не открою. Видеть тебя не могу!

– Дашка, впусти меня, умоляю! – с надрывом воскликнул Люпус. – Да, я скотина, пьяная скотина, но позволь мне оправдаться! Даже в суде обвиняемый имеет право на защиту! Дашенька, милая, девочка моя, Христом-богом тебя заклинаю, позволь мне войти! Давай поговорим!

По голосу девушка определила, что Гришка опять под хмельком. «Начала-а-ась вторая серия! – досадливо подумала она. – Блатной надрыв, блатные сопли и сюсюканье! Сегодня Гришенька снова меня обожает! Сегодня он будет слюняво и пафосно объясняться Дашеньке в любви, пылинки с нее сдувать и даже, может быть, оттрахает по-человечески! А потом в течение нескольких ближайших недель обеспечит мне все, что я захочу. Все, кроме единственного, чего я хочу по-настоящему: нормального секса. Хотя хочу ли я теперь секса с Люпусом? После вчерашнего-то? – Даша гадливо поежилась. – Не уверена… Нет, уверена! Уверена, что не хочу!»

– Гриша, нам не о чем говорить, – сказала она. – Уходи, Гриша. Уходи, ты мне омерзителен! – сорвалась на крик девушка.

– Даша, я не один! – тревожно предупредил Люпус.

Девушка посмотрела в «глазок». Гришка действительно пришел не один. Он привел с собой и держал сейчас за шиворот того самого бандита, который вчера подбивал его надругаться над Дашей.

Ситуация складывалась куда более опасная, чем казалось на первый взгляд. Тет-а-тет Люпус мог снести от Даши любые обидные слова. Мог даже смириться с тем, что она его не впускает, уйти и явиться вновь часа через два, выпив покрепче и окончательно разнюнившись. Он бы сел под дверью и принялся слезно молить Дашу о прощении: такое уже бывало. Но вот при свидетеле из братвы Гришка ни за что не спустит любовнице оскорбления. Ведь по их понятиям баба – не человек. И позволять ей распускать язык, поднимать голос на пацана означает потерю всяческого уважения блатных. Вместе с уважением – и авторитета…

Дверь пришлось открыть. Даша молча впустила Люпуса в прихожую. Вслед за собой тот втащил своего спутника.

– Кого это ты приволок? – неприязненно спросила Даша, делая вид, что не узнает Гришкиного братка.

– Его зовут Грюн! – прохрипел Люпус яростно. – Это он вчера меня спровоцировал, чтобы я тебя!.. – Гришка осекся, не решаясь произнести грубое слово.

– Он не виноват, Гриша, – неохотно вступилась за парня Даша. – Ты сам стремился унизить меня как можно больнее. Он просто угадал твои желания и помог тебе решиться… Не трогай его.

Нет, она не жалела Грюна. Просто девушке совершенно не хотелось созерцать тот фарс, который намеревался разыграть перед ней Люпус. Даше хотелось, чтобы Грюн поскорее ушел и оставил ее наедине с Люпусом. Чтобы она побыстрее смогла хоть словесно рассчитаться с любовником за свои вчерашние муки…

– Ну уж не-е-ет! – Люпус сгреб Грюна за грудки. – Он мне за тебя ответит! По полной ответит, клянусь!

Коротко вздохнув, Даша уселась на пуфик. Она поняла: жестокого зрелища не избежать. И приготовилась перетерпеть еще и его. Делать нечего…

– Ну ты, с-сука! – шипел Люпус прямо в лицо Грюну. – Ты бабу мою оскорбил, ты понял?! Замочить тебя за это мало! Ну, давай, схлестнемся вот здесь сейчас один на один, как положено между мужчинами! Ну, согласен?!

Надо сказать, квартира у Даши была довольно шикарной. В частности, ее прихожая представляла собой не закуточек полтора на полтора, как в малогабаритках, а весьма просторный холл размером с небольшой боксерский ринг. Мебели в холле Даша почти не держала. Так что он являлся практически идеальной площадкой для проведения поединка.

– Нет, шеф, не согласен… – затравленно просипел Грюн.

– Почему?! – взвился Гришка. – Я слово тебе даю, слово Люпуса: если одолеешь меня, я тебя круто приподниму! Станешь не простым бригадиром, а старшаком четырех объединенных бригад! Под твоим началом будет двадцать четыре «пацана»! Ты будешь третьим человеком в «семье» после Зигфрида и меня! Будешь контролировать огромный район! И доходы у тебя будут соответствующие! Ну, теперь согласен биться?!

Даша понимала: все, что сейчас сказал Люпус, он сказал для нее. Чтобы происходящее не выглядело в ее глазах идиотской инсценировкой. Иначе, без обещаний, данных Гришкой Грюну, поверить в серьезность схватки простого бригадира с «папой» будет просто невозможно. И Даша не сомневалась: Люпус выполнит обещанное, выполнит тщательно и педантично. Если, конечно, Грюн его побьет. Только вот побить Гришку в драке один на один практически невозможно…

– Так согласен?! – крикнул Люпус сопящему Грюну.

– Нет…

– Почему?! – окончательно разъярился Гришка. – Или ты слову моему не веришь, вошь лобковая?!

– Верю, шеф… Но…

Грюн действительно верил слову Люпуса. Бригадир, да и вся братва знали: если Гришка дает слово, то держит, чего бы ему это ни стоило. Даже если дает слово без свидетелей, как сейчас. Ибо не может же считаться свидетелем баба, в самом-то деле… Но знал Грюн и другое: если он не начнет сопротивляться, то Люпус просто разобьет ему морду, и все. А если Грюн вступит в драку с озверевшим Люпусом, то тот его искалечит. Так как поединок есть поединок. Братве не к чему будет придраться. Примерно так Грюн и объяснил Гришке свой отказ от схватки.

– Ссышь, значит?! – Люпуса аж трясло от бешенства. – Ты ж каратист, мастер, черный пояс! А я обычный блатняк! И дерусь, как в зоне научился! Чего ж ты струсил-то, спортсмен?!

– Ты сильнее меня, шеф… Ведь мы спарринговались, забыл?..

– У-у-у! – безумно взвыл Гришка, закатив глаза. – Ах ты, немчура рассудительный! Все просчитал, фашистская морда!

Не сдерживаясь более, Люпус врезал Грюну правой в лицо. Парня откинуло назад, но Гришка удержал его левой за грудки. Ударил еще раз. И еще раз. И еще…

– Гриша, хватит! – подала наконец голос Даша. – Не заводись, Гриша! Довольно с него…

Люпус послушался. Грюн взглянул на девушку с невольной благодарностью. Физиономия у парня была разбита основательно: обе брови рассечены, нос и губы расквашены, под глазами набухали фонари. Но переносицу Люпус Грюну не сломал и зубов не выбил. «Спасибо телке, – подумал Грюн. – Не останови она шефа, он бы мою харю в хлам…»

– Пошел вон отсюда! – театрально произнес Гришка.

Он взашей вытолкал Грюна из квартиры, едва удержавшись, чтобы не дать ему пинка под зад. Но удержался-таки. Ибо пинок под зад, так называемая «параша», для блатного – оскорбление. А Люпус, несмотря ни на что, оставался идейным блатным.

И опускать своего бойца морально Гришка все же не собирался…

– Ну и что ты этим доказал? – холодно спросила Даша Люпуса, когда на лестнице стихли шаги Грюна.

Гришка рухнул на колени.

– Дашенька, прости меня! – взмолился он. – Дашенька, милая, солнышко мое, орхидея моя, прости ублюдка, пса поганого! Я одним воздухом с тобой дышать недостоин! Но я люблю тебя, Дашенька, больше всего на свете, больше жизни своей вонючей люблю тебя! Да, я урод, чмошник, тля, но нет у меня в мире ничего дороже, чем ты! Будь милосердна, девочка, прости меня!

Он задыхался от искреннего, отнюдь не наигранного раскаяния. Наедине с Дашей Люпус мог обзывать себя такими словами, за которые убил бы любого, кто посмел бы их произнести в его адрес. Но, оправдываясь перед возлюбленной, Гришка испытывал такой мучительный стыд за подлые свои выходки, что старался причинить себе настоящую боль. Ему казалось, он таким образом хоть в какой-то степени искупает свою вину…

– Простить? А куда я денусь?! – горько усмехнулась Даша. – Ведь ты прикончишь меня, коли не прощу!

– Дашенька, что ты говоришь, опомнись! – забормотал Люпус в смущении. – Да я волоска не трону на твоей прекрасной головке! Я не способен!..

На самом деле Гришка знал: если Даша всерьез его бросит, он убьет ее. А потом и себя. Поскольку жизнь просто потеряет для него смысл…

– Ага, то-то ты вчера меня и пальцем не тронул! – зло парировала Даша. – И разве первый раз ты меня прилюдно даже пальцем не трогаешь?! – добавила она язвительно.

– Дашенька, это все братва! – простонал Люпус. – Это они настраивают меня против тебя! Но и ты пойми: я просто обязан поддерживать свой престиж пахана! Иначе сожрут! А после и тобой полакомятся, на хор поставят! Я ведь вижу, они все по тебе сохнут, включая Зигфрида! Если мой авторитет рухнет, ты совсем без защиты останешься! И придет беда! Истрахают, испоганят пацаны красоту твою, из квартиры этой выгонят, по миру пустят! И подарки мои отберут!

– Да подавись ты своими подарками! – выкрикнула Даша, чуть не плача. – Век бы их не видеть!

Григорий, продолжавший стоять на коленях, пришибленно ссутулился. Даша чувствовала, кожей ощущала, как невыносимо он страдает, как мучительно ему стыдно и больно. Но девушка прекрасно понимала: сегодня Люпус попереживает, а завтра опять устроит ей экзекуцию на потеху братве. Сволочь…

– Даша, выходи за меня замуж… – вдруг глухо попросил Гришка.

– А что это изменит?! – вскинулась девушка.

– Это все изменит! – возбужденно воскликнул Люпус. – Сейчас ты кто?! Для братвы, я имею в виду?! Ты – моя наложница. Но не жена! А раз не жена – значит, подстилка, шкурка, тварь! Пойми, я это не от себя говорю, это они так рассуждают! И я иногда просто обязан показывать пацанам, что моя баба знает свое место!

– Сволочь ты! – не сдержалась Даша.

– Да подожди ты, Дашенька, милая! – Гришка так воодушевился, что нимало не обиделся на Дашкины слова. – Если ты станешь моей женой, то отношение к тебе пацанов резко поменяется! Ведь моя жена – это будущая мать моих детей! А значит, я имею право выполнять любые ее капризы! И никто из братвы уже не скажет: Люпус, мол, нас на бабу променял! Выходи за меня, а?..

– Замуж, значит? – Даша встала, подбоченилась. – И с работы я, конечно, должна уволиться, поскольку где же это видано, чтобы супруга блатного «папы» работала, верно?! И приставишь ты ко мне парочку дебилов-охранников, которые будут провожать меня до сортира и обратно да контролировать каждый мой шаг, не правда ли?! И развлекаться я смогу разве что онанизмом, ибо других развлечении для барской жены не предусмотрено! – Она почти кричала.

– Даша, что ты несешь! – Григорий уже сам чуть не плакал.

– Я знаю, что несу! – взорвалась Даша. – Все бандитские жены в нашем городе так живут! Все жены твоих бригадиров! Уж я-то знаю, наобщалась по твоей милости досыта с этими дамами! Только их такая жизнь устраивает, они телки безмозглые, полуживотные! А я от такой жизни с тоски сдохну! Никакие шмотки и цацки не спасут! Шел бы ты, любимый, куда подальше со своей женитьбой!