Текст книги "100 знаменитых американцев"

Автор книги: Дмитрий Таболкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

«Ожившая статуя», «божественная босоножка» Айседора Дункан была вдохновительницей многих великих творцов. Ей посвящали свои строки М. Волошин, С. Соловьев и многие другие поэты и писатели. «…Она о недосказанном. В ее улыбке – заря. В движениях тела – аромат зеленого луга. Складки туники, точно журча, бились пенными струями, когда она отдавалась пляске вольной и чистой», – так писал о танцовщице А. Белый. В молодости Айседора была частой гостьей в студии талантливого художника Эжена Каррьера, который сказал о ней: «Эта молодая американка произведет революцию в мире!» Для гениального Родена Дункан стала не только источником вдохновения, но и объектом сильной, пусть и мгновенной, страсти. Свою первую встречу с прославленным скульптором Айседора откровенно описала в автобиографии: «Он начал мять все мое тело, словно оно было из глины. Из него излучался жар, опалявший и разжигавший меня. Меня охватило желание покориться ему всем своим существом, и действительно я бы поступила так, если бы меня не остановил испуг, вызванный моим нелепым воспитанием. Как жаль! Как часто я раскаивалась в этом ребяческом ложном понимании, которое лишило меня случая отдать свою девственность самому великому Пану, могучему Родену. Я встретилась с Роденом лишь спустя два года… Впоследствии в течение многих лет он был моим другом и учителем».

Ее не стало сентябрьским днем 1927 г. «Прощайте, мои друзья! Я иду навстречу славе!» – это были последние слова великой артистки. Через несколько минут Айседора Дункан погибла, задохнувшись в петле своего длинного шарфа, намотавшегося на колесо машины, в которой она ехала. Трагедия произошла в Ницце, где находилась знаменитая студия танцовщицы. «Женщина-сенсация, женщина-миф, первая вакханка модерна, последняя нимфа Ионии»… Она промелькнула словно комета, успев оставить после себя шлейф домыслов и загадок. В памяти людей Айседора Дункан навсегда останется первой звездой восходящей танцевальной эпохи XX столетия и великой женщиной, которая беззаветно дарила миру свое прекрасное искусство и свою любовь.

ЗВОРЫКИН ВЛАДИМИР КОЗЬМИЧ

(род. в 1889 г. – ум. в 1982 г.)

Ученый, изобретатель в области электроники. Ему принадлежит изобретение «чуда XX века» – электронного телевидения. Новаторские идеи Зворыкина были использованы также при создании электронных микроскопов, фотоэлектронных умножителей и электронно-оптических преобразователей, разнообразных приборов медицинской электроники – от миниатюрных «радиопилюль» до читающего телевизионного устройства для слепых.

Владимир Козьмич Зворыкин родился 30 июля 1889 г. в г. Муроме Владимирской губернии. Отец, Козьма Алексеевич, купец 1-й гильдии, параходовладелец и банкир, был уважаемым в родном городе человеком. Мать – из небогатой мещанской семьи. В годы обучения в Муромском реальном училище Зворыкин часто бывал на службе у отца, приглядывался к работе его сподвижников и подчиненных. Особенно занимало внимание мальчика все, что было связано с бурно развивающейся тогда электротехникой, – он сам не раз брался за ремонт применявшегося оборудования. Поступление Зворыкина в 1906 г. в Петербургский университет, а затем – переход в Технологический институт открыли для него широкие возможности. Профессор Б. Розинг, увлеченный опытами передачи электронного изображения на расстоянии, заметил талантливого студента и пригласил его в 1910 г. на работу в свою лабораторию. Впоследствии Владимир Козьмич признавал, что именно это сотрудничество окончательно заставило его признать «недостатки механического телевидения и необходимость применения электронных систем».

В 1912 г. Зворыкин с отличием закончил институт и получил право продолжить свое образование в парижском «College de Franse» под началом маститого физика П. Ланжевена.

Первая мировая война нарушила все дальнейшие планы. Возврат в Россию и призыв в армию, в войска связи, привели Зворыкина в белорусский город Гродно. Но Февральскую революцию он встретил в Петрограде, где служил и работал в офицерской радиошколе.

Революция и политика Временного правительства были безусловно виновны в сформировавшемся позднее понятии «трагедия русского офицерства». А в 1917 г. Владимир Козьмич в полной мере ощутил это на себе – революционный трибунал судил его за то, что он якобы «издевался» над солдатом, подолгу заставляя последнего произносить цифры в «дырочку» (т. е. в микрофон). Неосторожный экспериментатор был в итоге оправдан, но предпочел после этого вернуться в действующую армию.

Свою службу продолжил в местечке Бровары близ Киева. Здесь, среди нижних чинов, он пользовался авторитетом, выступал на митингах, избирался депутатом воинской части. Однако, возвращаясь однажды на поезде из короткой командировки, он увидел разоружение и арест офицеров в соседнем эшелоне. Мгновенно созревшее решение подвигло его к прыжку, на ходу поезда, под откос…

Некоторое время, спрятав погоны, Зворыкин жил в Москве. Но тут уже больше надо было думать не о науке, а о сохранении собственной свободы. И он вновь бежал. Благо, что бывшие служащие компании «К. А. Зворыкин» помогли с деньгами…

В Екатеринбурге Зворыкин был арестован и спасся только благодаря приходу чехословаков. Наконец, он добрался до столицы независимой Сибири – г. Омска. Здесь, как и предполагал Зворыкин, по достоинству оценили его профессиональные знания и выдали необходимые бумаги для поездки в США.

В конце 1918 г., исколесив и родную землю, и заморские страны, вдосталь хватив лиха, Владимир Козьмич прибыл в США. Но, проделав соответствующую работу, он не смог нарушить своих обязательств перед Сибирским правительством и через Японию, Харбин и Владивосток вернулся в Омск. И лишь вторая поездка отсюда в США, в том же 1919 г., окончательно зачислила его в ряды эмигрантов.

В Нью-Йорке с помощью русского посла В. Бахметьева Зворыкин с трудом устроился в Питтсбурге в знаменитую фирму «Westinghouse Electric». Это дало ему возможность создать в 1923 г. телевизионное устройство, основой которого стала передающая трубка с мозаичным фотокодом, что, впрочем, не произвело должного впечатления на руководство фирмы. Лишь 15 лет спустя, после упорной борьбы за свое изобретение, Зворыкин получил на него патент. С 1929 г. он работает в фирме RCA.

1929 г. увенчал систематические усилия инженера по реализации его «телевизионных идей». Оригинальные разработки высоковакуумного кинескопа (приемной электронной трубки) и отдельных элементов телеаппаратуры определили его основополагающее участие в трудноразрешимой технической проблеме – накоплении точечных зарядов фотоэлеметов, обычно мгновенно исчезающих при электронно-лучевой развертке. Своему детищу изобретатель дал звучное название «иноскоп» (от греческих слов «изображение» и «видеть»). Иноскоп в 1931 г. имел уже специальную электронно-лучевую трубку с мозаичной фоточувствительной структурой.

Практическое телевидение, созданное Зворыкиным, с разложением в 240 строк (1933) и в 343 строки (1934) было применено в США при первых телевизионных передачах в 1936 г.

Изобретатель получает массу приглашений выступить перед учеными в разных странах. В предыдущие годы ему уже приходилось бывать во многих лабораториях Германии, Венгрии, Франции, Бельгии, Англии и других стран. Тогда это были по большей части ознакомительные поездки; особенную радость доставило Зворыкину посещение лабораторий таких признанных корифеев, как П. Ланжевен и М. Кюри.

Теперь сам Зворыкин выступает в роли триумфатора. Его опыт, советы, идеи представляют огромный интерес для всех, кого интересует дальнейшее развитие телевидения. Из многих предложений Зворыкин выбирает в первую очередь посещение СССР, и уже в августе 1933 г. выступает перед учеными и инженерами в Ленинграде и Москве.

Решение отправиться в Советскую Россию принималось Зворыкиным вместе с руководством фирмы RCA не без колебаний. И если официальная цель этого визита лежала, что называется, на поверхности, то личные мотивы оставались в течение многих лет «за кадром». Для руководства фирмы RCA визит сотрудника в СССР рассматривался в плане борьбы за выживание: в США продолжался жесточайший экономический кризис, и получение заказов на продукцию от других стран было крайне желательно. Мотивы самого Зворыкина были более сложными. В разговорах с сотрудниками он не скрывал, что хотел бы увидеть родные места, встретиться с сестрами и братом. Но еще одно обстоятельство в разговорах не обсуждалось.

За несколько месяцев до поездки фирму RCA посетили посланцы Советского Союза – специалисты в области радиоэлектроники С. А. Векшинский (впоследствии академик) и А. Ф. Шорин. В беседе с глазу на глаз Зворыкин получил от соотечественников предложение вернуться в СССР. Ему были даны заверения, что советское правительство предоставит ему максимально благоприятные условия для работы и жизни и гарантирует ограждение от каких-либо преследований, связанных с его дореволюционным прошлым. Это предложение запало в душу изобретателя.

Прожив полтора десятилетия в США и сравнивая себя с более ассимилированными эмигрантами, Зворыкин понимал, что сам он уже не станет «стопроцентным американцем». По-английски он говорил с чудовищным акцентом, все привычки и образ мыслей так и остались русскими. Не совсем удачно сложилась его личная жизнь. Приезд в 1919 г. в Америку его жены Татьяны сначала обоим показался спасательным кругом. В 1920 г. родилась их первая дочь Нина, спустя семь лет – Елена. Тем не менее душевной близости между супругами не возникло, и в конце концов дело дошло до разрыва.

В августе 1933 г. Зворыкин приезжает в Советскую Россию. Радостной была встреча с сестрами и братом Николаем. В Америку он возвращался полный впечатлений и глубоких раздумий. Конечно, жизнь в Соединенных Штатах дала ему очень много. Там он не только нашел прибежище в тяжелые дни социальных потрясений, но и получил признание как изобретатель и ученый. И все же, побывав в России, Зворыкин со всей остротой почувствовал, что душой по-прежнему остается на родине.

Спустя год Зворыкин снова едет в Россию. В доме его сестры Анны собирается семейный совет, в котором принимают участие самые близкие родственники Владимира Козьмича. Вопрос один: как семья относится к его намерению вернуться на родину. Сестры, безусловно, были бы рады его возвращению, но муж Анны, одногодок Зворыкина, профессор Ленинградского горного института Дмитрий Васильевич Наливкин не одобрил решения шурина.

Он предупредил родственника, что хорошее отношение и почести в СССР ему обеспечивает не только его научная деятельность, но прежде всего – американский паспорт. И что будет, когда он поменяет его на советский – никто не сможет сказать. Словом, риск очень большой. Доводы его выглядели вполне убедительно. Зворыкин решил остаться жить в США. Он любил приезжать в СССР, встречаться с сестрами и племянниками, щедро осыпать их, как и положено американскому дядюшке, подарками. Жизнь очень скоро подтвердила правоту Наливкина.

В 1935 г. фирма RCA заключила крупный договор с Народным комиссариатом электропромышленности СССР, в соответствии с которым в Советский Союз поставлялись технологическая документация и материалы, оборудование для производства электровакуумных приборов, аппаратура для оснащения первого советского центра электронного телевидения и т. д. Вопросы, связанные с реализацией договора, Зворыкин обсуждал в последний раз в Ленинграде и Москве в 1936 г. Последующее расширение репрессий в СССР удержало ученого от поездок на родину даже по служебным делам. Начавшаяся вскоре Вторая мировая война и некоторые другие события привели к тому, что вновь побывать на родине он смог только через двадцать с лишним лет, в 1959 г.

Во второй половине 30-х годов Зворыкин занимается в основном проблемами электронной оптики. Работа в этой области привела к созданию прибора ночного видения, работающего в диапазоне инфракрасного излучения. В период Второй мировой войны они использовались армией США для оснащения танков и средств транспорта, а также в качестве прицелов.

Одновременно под руководством Зворыкина продолжалась работа по совершенствованию элементов аппаратуры телевидения. Разработка новой технологии изготовления мишени позволила создать значительно более чувствительную приемную трубку – супериконоскоп. В его лаборатории были созданы также ортикон, видикон, суперортикон и ряд других приборов. Начиная с 1939 г. Зворыкин вместе со своим помощником Дж. Хиллиером занимался разработкой электронных микроскопов, достигнув в короткие сроки значительных результатов.

В 1951 г. происходят изменения в личной жизни ученого. После многих лет холостяцкой жизни он вступил в брак с русской эмигранткой Е. А. Полевицкой. История их союза романтична и, как многое в его жизни, почти неправдоподобна. Знакомство произошло за двадцать лет до этого кульминационного события. Зворыкин был очарован красотой и обаянием Екатерины Андреевны, но, увы, она была замужем. В дальнейшем их пути почти не пересекались: Полевицкая растила детей и жила в семейных заботах, Владимир Козьмич мало отвлекался на то, что не связано с электроникой. Предложение руки и сердца последовало, когда Зворыкину стало известно, что Екатерина Андреевна стала вдовой. И хотя оба «молодые» перешагнули к тому времени шестидесятилетний рубеж, выглядели они, по воспоминаниям друзей и родственников, на редкость счастливой парой. В любви и согласии супруги прожили более тридцати лет (Екатерина Андреевна пережила Зворыкина на год).

Для Владимира Козьмича было очень важно, что супруга живо интересовалась его работой. Сейчас трудно сказать, насколько повлияла на своего мужа эрудированная и энергичная Екатерина Андреевна, врач по профессии, но в 50-х годах научные и изобретательские интересы Зворыкина перешли главным образом в область медицинской электроники.

До 1954 г., когда Зворыкин ушел в отставку с должности руководителя лаборатории RCA, он сочетал фундаментальные разработки в области телевидения с применением электроники в связи, оптике, метеорологии, медицине… Он был директором Центра медицинской электроники при институте Рокфеллера, президентом Международной федерации медицинской электроники и биологической техники, членом многих американских академий, научных обществ и профессиональных групп. Его имя было занесено на доску в Американской Национальной галерее славы изобретателей.

Более 80 работ и 120 патентов с полным правом позволили назвать Зворыкина «подарком американскому континенту». Среди других 30 наград, которыми он удостоен за свою большую и плодотворную жизнь, числились, в частности: Национальная медаль науки США, президентский диплом Почета, премия пионера Американской ассоциации промышленников и орден Почетного легиона Франции. Скончался знаменитый изобретатель 29 июля 1982 г. в Принстоне (штат Нью-Джерси).

ЗИНГЕР ИСААК МЕРРИТ

(род. в 1811 г. – ум. в 1875 г.)

Изобретатель и предприниматель, основатель и владелец старейшей мультинациональной фирмы по производству и продаже швейной машинки собственной конструкции.

Не каждая компания может похвастаться тем, что ее основатель вошел во все мировые энциклопедии. Кроме того, этот предприниматель относится к небольшой группе людей, чьи фамилии стали именами нарицательными. Он стоит в одном ряду с Пастером, Дизелем, Ампером, Фордом, Липтоном и др. Основное достижение Зингера заключается в том, что он придумал персональную швейную машинку. Благодаря его изобретению домохозяйка впервые смогла справиться с шитьем без посторонней помощи. Так, с середины XIX столетия машинка перестала быть исключительно промышленным оборудованием и превратилась в предмет домашнего обихода.

Будущий гениальный предприниматель Исаак Меррит Зингер родился 27 октября 1811 г. в городке Трой, штат Нью-Йорк. Поскольку его отец был мастером по ремонту телег, мальчик с детства любил мастерить всевозможные механические штучки. Правда, большой усидчивостью он никогда не отличался. Размеренная и неторопливая жизнь провинциального Питстона, куда семья вскоре переехала, наводила на непоседливого Исаака тоску, и ему приходилось развлекать себя самостоятельно.

Он наряжал собаку в свой школьный костюм, пробирался на чужие огороды и «пересаживал» луковицы корнями вверх, дразнил проходящих по улице почтенных горожан. Однажды будущий бизнесмен стащил у отца банкноту и карандашом пририсовал к напечатанной цифре длинный ряд нулей. От его шалостей и проделок в городке не было покоя ни родителям, ни учителям, ни соседям. Поэтому, когда в 12-летнем возрасте Исаак сбежал из дому, его не особенно упорно искали.

Объявился он в Рочестере, городе на берегу озера Онтарио, и сначала вел себя прилично. Подросток устроился подмастерьем к механику и принялся осваивать ремесло. Природная сообразительность позволила ему довольно быстро научиться ремонтировать немудреную технику того времени, но терпения хватило ненадолго. Исааку хотелось приключений, и достаточно было легкого толчка, чтобы он снова сорвался с места. Таким событием стало знакомство с труппой бродячего театра, прибывшего в Рочестер. Когда артисты, отыграв программу, покинули город, вместе с ними уехал и вчерашний подмастерье Исаак Зингер. Наверное, не зря предки наградили его звучной фамилией, означающей в переводе с английского языка – певец.

О том, каким он был актером, история умалчивает. Известно, что Исааку стукнуло 20 лет, когда он наконец понял, что пора заняться более серьезным делом. В начале 1840 г. судьба занесла его в город Фридериксбург (Фридериктаун), штат Огайо, где любимец театральной публики устроился работать на завод. Правда, бывшему артисту доверили не самую интересную работу, – он просто стоял у станка и изо дня в день вытачивал деревянные болванки. Но именно тогда и состоялось подлинное рождение изобретателя-самоучки Зингера.

Очень скоро ему наскучила монотонная работа, и тогда он усовершенствовал свой станок и изобрел деревообрабатывающую машину оригинальной конструкции. С механизацией в те времена дела обстояли неважно, и новая машина имела определенный успех. Наладив производство и сбыт своего изобретения, Зингер мог бы безбедно существовать в провинциальном Фридериксбурге до конца своих дней. Но скромная жизнь была не для него. В 1849 г. он бросил налаженный бизнес и перебрался в Нью-Йорк.

Однако в Нью-Йорке дело пошло не так хорошо, как хотелось бы, и через некоторое время фирма перебралась в Бостон. Теперь предприниматель Исаак Зингер был не один – у него появился компаньон Джордж Зибер, ранее занимавшийся издательским бизнесом. Увы, партнеров ждало горькое разочарование, так как их специфическая продукция была никому не нужна. Потребители вовсе не спешили выстраиваться в очередь за деревообрабатывающими станками, а сбережения таяли на глазах. Нужно было срочно найти выход из создавшейся ситуации.

По счастливому стечению обстоятельств офис фирмы «Зингер и Зибер» находился в мастерской механика Орсона Фелпса – мелкого производителя швейных машин. И Зингер от нечего делать начал изучать устройство «чудо-техники», которой было завалено соседнее помещение. Конструкций швейных машин в то время было довольно много, а первую из них запатентовали еще в 1846 г. Однако все эти агрегаты функционировали не так хорошо, как хотелось бы их создателям. К тому же это были слишком дорогие и громоздкие устройства, не способные стать предметом массового спроса.

Машинка, которую производил Фелпс, была запатентована некими Дж. Лepoy и С. Блоджеттом. Судьба этого изобретения складывалась несчастливо. В этом не было ничего удивительного, так как приспособление, которое Зингер разобрал на детали, не имело никакого права именоваться швейной машиной. Игла, вращавшаяся на специальном барабане по кругу, позволяла строчить исключительно по прямой линии, причем через несколько стежков нить запутывалась, так что приходилось вынимать ткань и начинать все сначала.

Подгоняемый угрозой разорения, Исаак решил усовершенствовать конструкцию машинки и, как гласит легенда, ровно десять дней не выходил из мастерской. Ему удалось найти блестящее техническое решение, которое стало настоящей революцией в этой области. Зингер убрал барабан, расположил челнок горизонтально и сконструировал ножку-держатель, так что игла стала двигаться не по кругу, а вверх-вниз. С обрывами нити было покончено, мало того, теперь можно было поворачивать ткань при шитье в нужную сторону. Но и это еще не все. Изобретатель-самоучка использовал поистине гениальную находку, проделав ушко для продевания нитки в прошивающей, нижней части иглы. Кроме того, он соорудил специальный стол-доску для ткани и ножную педаль для вращения маховика. Получившаяся машинка отличалась такой эффективностью, что запросто могла прострочить свинцовую пластину. Это была настоящая победа.

На этом изобретение, собственно, и было завершено. Главные принципы конструкции, определившие успех швейной машины «зингер», прогремевшей, без преувеличения, на весь мир, автор действительно разработал сразу, за те самые десять легендарных дней. Затем началась не менее интересная и захватывающая история ее триумфального шествия по планете.

Первый же проданный экземпляр швейной машинки не только окупил все затраты на предварительные разработки, но и принес прибыль. Это был крайне редкий, а возможно, и единственный случай в истории предпринимательства. Новое изделие легко завоевывало рынок – слишком неоспоримыми достоинствами оно обладало. Однако стоимость одной машины поначалу была очень высока: 125 долларов США по курсу 1850 г. Такие траты могли себе позволить только крупные промышленные предприятия, даже не каждому состоятельному портному было по карману подобное приобретение.

Для производства новоизобретенной машинки была организована фирма, в которую компаньоны приняли своего арендодателя Орсона Фелпса, а первым ее клиентом стала фабрика по производству рубашек в Нью-Хейвене, закупившая сразу 30 новых машин. К лету 1851 г. компания «Зибер, Зингер и Фелпс» уже чувствовала себя уверенно и едва успевала выполнять заказы.

Однако не обошлось и без неприятностей. В это время в Штаты вернулся американский инженер Элиас Хоуи, автор одной из первых швейных машин, которую он безуспешно пытался продавать сначала на родине, а затем в Англии. Прибыв домой, он с изумлением обнаружил, что за время его отсутствия были запатентованы две модели швейных машин, которые представляли собой, по его мнению, чистейший плагиат. Возмущению Хоуи не было предела. Не долго думая, он подговорил еще троих коллег-изобретателей и подал в суд на «какого-то выскочку» Зингера. Так начался знаменитый процесс под названием «война швейных машин», затянувшийся на несколько лет.

С началом «судебной тяжбы века» партнеры Зингера дрогнули. Сначала Джордж Зибер, а за ним и Орсон Фелпс вышли из дела, посчитав, что первых полученных прибылей им вполне достаточно и дальше рисковать не стоит. Но Исаак верил в себя и свое детище. Собственных средств, чтобы выкупить акции компаньонов, ему не хватало, и он привлек перспективного инвестора – известного адвоката Эдварда Кларка.

Новые совладельцы образовали гармоничную пару: трезвая расчетливость Кларка и богатое воображение Зингера составили тот дуэт, который позволил опередить всех конкурентов. Благодаря стараниям Эдварда, прекрасно ориентировавшегося во всех юридических тонкостях, судебная тяжба в конце концов прекратилась. Кларк заставил жалобщиков подписать договор, по которому в течение определенного периода с каждой проданной машинки любой марки отчислялось 15 долларов в общую для всех кассу. Полученные таким образом средства затем поровну делились между участниками соглашения. А дальше дело было за покупателями, которые должны были «проголосовать кошельком». Вскоре модель Зингера, гораздо более совершенная, чем разработки конкурентов, захватила большую часть рынка.

Массовое производство фирмы Кларка и Зингера началось уже в 1852 г. Новые партнеры показали себя блестящими маркетологами, несмотря на то что ни такого слова, ни такого понятия еще не существовало. В первые годы основную часть произведенной ими продукции покупали швейные фабрики. Для рядового человека она по-прежнему стоила слишком дорого. Стоимость швейной машины «зингер» составляла примерно четверть годового бюджета средней американской семьи. Кларк предложил компаньону выгодный коммерческий ход – организовать продажу швейных машин в кредит. Партнеры разработали систему сбыта своей продукции в рассрочку, не скупились на скидки оптовым покупателям, навербовали целую армию коммивояжеров, добиравшихся до самых отдаленных уголков американской провинции.

Через 6 лет такой торговли на Зингера уже работали четыре завода в штате Нью-Йорк, а количество проданных машин достигало 3 тыс. в год. Спустя 10 лет ежегодные продажи выросли до 20 тыс. экземпляров, ив 1863 г. на смену старой фирме пришла компания «Зингер мэньюфэкчерин компани». Разбогатевший изобретатель уже мог позволить себе не участвовать в повседневных делах производства и назначил первого наемного президента – Инсли Хоппера. Хоппер принялся воплощать в жизнь международные планы своего хозяина, понимавшего, что США – это еще не весь мир. В 1867 г. компания открыла свой первый завод за пределами Америки – в шотландском Глазго. Возможно, только за это ее следует считать старейшей мультинациональной корпорацией. Вскоре по всему миру стали появляться заводы, производящие швейные машинки Зингера: во Франции, Германии, России, Ирландии и других странах.

Компания «Зингер» вошла в историю бизнеса как первая компания, тратившая на рекламу более миллиона долларов в год. Все газеты обошла фотография индейской женщины из племени семинолов, одетой в яркие национальные одежды, склонившейся над швейной машинкой. Карьера актера не прошла для Исаака даром: он умел не только исполнять любые роли, но и поражать воображение любого клиента. Во время Гражданской войны Севера и Юга он придумал новую рекламную кампанию под девизом «Мы одеваем армию». Вместе с тем его реклама никогда не была голословной и не вводила покупателей в заблуждение. Качество продукции, выпускаемой компанией Зингера, было очень высоким, к тому же сами машины постоянно совершенствовались.

Новый индустриальный прорыв на своих заводах Зингер осуществил еще до войны. В изготовление швейных машин он внедрил процессы обработки деталей, которые существовали тогда в самом развитом секторе производства – оружейном. В результате себестоимость одной машинки упала до десяти долларов. В 1870 г. фирма производила уже более 130 тыс. машин, а их цена была снижена до 60 долларов за штуку. При этом Зингер уничтожал все устаревшие экземпляры, чтобы не допустить насыщения рынка и не дать продажам сократиться, а ценам слишком сильно упасть. Его изобретение пользовалось постоянно возрастающим спросом.

Другой частью рекламы, не оплаченной заказчиком, но крайне эффективной, оказалась личная жизнь знаменитого бизнесмена. Те драмы и комедии, которые он в свое время не доиграл в театре, Зингер продолжал играть в жизни. Он был трижды женат, «официально» имел четырех любовниц, а перипетии его непростой судьбы давали обильную информацию для светской хроники.

Первым браком Исаак был женат на белошвейке Кэтрин Хэлей, которая родила ему двоих детей. Но, увидев на сцене одного из балтиморских театров 18-летнюю Мэри Спонслер, пылкий молодой человек решительно изменил свою судьбу. Разыскав за кулисами молодую актрису, он покорил ее дешевым каламбуром: «Мисс Спонслер, вам не нужен спонсор?» Меньше чем через месяц они стали жить в гражданском браке и пробыли в нем ни много ни мало – 24 года. За это время Мэри родила Исааку десятерых детей, но смогла выйти за него замуж только в 1860 г., после того как застала своего благоверного в объятиях некой особы по имени Мэри Макгониал.

Эта вторая Мэри вовсе не была случайной связью Зингера. Незаметно для окружающих он умудрился прижить с ней пятерых детей. Еще через некоторое время обе Мэри с изумлением узнали о параллельном существовании их третьей тезки – Мэри Уолтер, матери еще одного маленького Зингера, который носил фамилию Меррит. Позже в разных точках мира объявилось еще пятеро наследников, и общее число детей Зингера достигло двадцати трех.

Это переходило всякие границы приличия, и Кларк тоже не мог больше закрывать на все глаза. Он стремился всеми силами не допустить скандала, который повлиял бы на дела фирмы. Поэтому Эдвард предложил любвеобильному компаньону временно обосноваться в Европе и руководить компанией оттуда.

Но Зингер не угомонился и там. В 1865 г. бизнесмен встретил свою последнюю любовь в лице молодой француженки Изабель Соммервилль, которая вскоре стала его очередной женой. По одной из версий именно с этой дамы изваяна знаменитая Статуя Свободы, ныне украшающая Нью-Йорк и имеющая неофициальное прозвище «статуя Свободы нравов».

Знаменитый предприниматель все больше отходил от дел и посвящал все свое время развлечениям. Большую часть года он проводил с молодой женой на Британских островах и в Европе, поражая публику своими необычными проектами, начиная с сооружения повозки для трех десятков пассажиров, со спальней и кухней, и кончая приобретением роскошного дворца в греко-римском стиле стоимостью в 500 тыс. долларов, который он скромно называл «вигвамом».

Прожив всего лишь 64 года, став богатым и уважаемым членом американского общества, Исаак Меррит Зингер умер 23 июля 1875 г. Инсли Хоппер продолжил успешно вести процветающее дело, перешедшее по наследству многочисленным потомкам знаменитого бизнесмена-изобретателя.

С 1875 г. компания «Зингер» продавала уже более 200 тыс. швейных машин в год. А когда через 14 лет специалисты фирмы сконструировали первую электрическую швейную машину, продажи подскочили до 1,35 млн единиц в год. В 1880 г. была зарегистрирована собственная торговая марка, это была красиво изогнутая заглавная буква фамилии основателя предприятия. В мире бизнеса наступала эпоха брэндов, и «Зингер компани» вступила в нее одной из первых.

В начале XX в. фирму возглавил Дуглас Александер. Именно при нем был возведен «Зингер билдинг» на Бродвее. Эта штаб-квартира корпорации стала первым небоскребом в Нью-Йорке и долгое время оставалась самым высоким зданием в мире.

Экспортная деятельность компании также набирала обороты. Еще при жизни своего основоположника фирма вступила и на российский рынок, постепенно расширив число своих отделений до 65. Сначала это были небольшие мастерские по сборке швейных машин в подмосковном Подольске. Затем, в 1900 г., стремясь к снижению себестоимости продукции, компания купила участок земли и, как говорилось в протоколе заседания акционерного общества «Зингер в России», приступила к постройке «завода значительных размеров для фабрикации в России швейных машин».