Текст книги "Аберрация"

Автор книги: Дмитрий Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это еще почему?!

– Я не уверен, что параметры перехода для биологических и искусственных объектов полностью совместимы.

– И что, по-твоему, может со мной случиться?

– Что угодно. От аннигиляции до дезинтеграции.

– Шутить изволите, пан Костецки?

Вдвоем они поднялись на площадку и остановились перед постаментом.

– Снимай одежду и клади вот сюда. – Ежи похлопал ладонью по краю куба. – А сам садись посередине, лучше – в позу эмбриона.

– Это как?

– Подтяни ноги к животу, лбом упрись в колени и обними их руками.

Бурков хихикнул, но указания выполнил.

– И что теперь? – спросил он глухо.

– Жди. А… «там» действуй по обстоятельствам. Хотя я бы на твоем месте с этого места не уходил. Просто… осмотрись, что ли? Сними показания датчиков, запиши свои ощущения на диктофон и… жми большую красную кнопку. – Поляк смотрел на нового друга тревожно и настороженно, словно предчувствовал какую-то неясную опасность.

– Все будет пучком, пан Костецки! – пробурчал тот. – Давай начинай, а то холодновато что-то.

– Хорошо, Анатолий. – Ежи повернулся к людям в скафах. – Все в порядке?

– Мы отъюстировали еще раз датчики хрономодуля. Теперь не должно быть никаких неожиданностей, – ответил один из них. – Уходим! – махнул он рукой остальным.

Все покинули площадку и присоединились к профессору и главному инженеру за подковой терминала управления.

– Внимание! – раздался по громкой связи металлический, лишенный интонаций голос. – Эксперимент «Хроноскоп». До запуска генератора риманова пространства остается одна минута! Даю обратный отсчет…

Икосаэдр вактера вспыхнул ослепительным светом, и словно в ответ засветились две основные колонны «Хроноса». Волны пульсации сначала нехотя, потом все быстрее заскользили по ним снизу вверх. Маленькая на таком расстоянии фигурка, скорчившаяся на постаменте, казалась абсолютно беззащитной перед мощью просыпающейся стихии. Скорость пульсации быстро нарастала, возник и тоже стал набирать силу низкий басовитый звук. Источник его определить было невозможно, создавалось впечатление, что гул порождает весь объем циклопического зала.

– Девятнадцать… восемнадцать… семнадцать…

Металлический голос теперь с трудом прорывался сквозь светозвуковую феерию. Ежи покосился на потную шоколадную лысину шефа, перевел взгляд на площадку, почти утонувшую в волнах плотного жемчужного света. «А вдруг мы ошиблись? – вспыхнула в мозгу предательская мысль. – Вдруг ошибся я? И сейчас разряд генератора просто испепелит, разнесет на атомы этого веселого и доброго русского?..»

– Десять… девять… восемь…

«Ты не имеешь права сомневаться! – прикрикнул он на себя. – Если не ты, то кто же? Они поверили в тебя! Параметры просчитаны на десять раз…»

– Четыре… три… два… один… зеро!

С колонн генератора сорвалось бледно-зеленое полотнище разряда и ударило в икосаэдр вактера. Мгновенно образовавшийся такого же цвета купол накрыл площадку с человеческой фигуркой на постаменте, и разом все стихло. Исчезла световая пляска, пропал давящий на уши низкий гул, рассеялся бледно-зеленый купол, и все увидели, что площадка опустела. Ни тела, ни одежды.

Несколько секунд все молчали.

– Ну вот, первая часть эксперимента прошла успешно, – хриплым от волнения голосом сказал профессор Нганакаа.

– Откуда вы знаете? – также хрипло откликнулся Ежи.

– Предполагаю, – жестко отрезал начальник проекта. – И вам советую! – Он взглянул на цифровое табло таймера над входом в зону X. – О результатах мы узнаем максимум через… двадцать минут.

– Почему двадцать?

– Я приказал установить на хронодатчике время автоматического возврата. Чтобы избежать неприятных неожиданностей.

– Каких еще неожиданностей? – На Костецки было жалко смотреть.

– Например, дезинтеграция объекта в момент перехода…

– Этого не должно случиться!

– И все-таки я предпочел подстраховаться. – Нганакаа повернулся к секретарю. – Уно, принесите мне стакан пейотля.

Молодой человек как всегда неслышно исчез из зала. Костецки, чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей и унять волнение, сказал:

– Господин профессор, извините, давно хотел спросить: а ваш секретарь – кто он?

– В каком смысле?

– Мне кажется, иногда… что он – не человек?

– Уно – биотех последнего поколения. Он ничем не отличается от человека, кроме происхождения и… некоторых психических характеристик.

– Он клонирован?!

– Нет. – Нганакаа раздраженно глянул на помощника. – Если вам так интересно, Уно – искусственный биологический организм. Его ДНК не чья-либо, а заново синтезирована в ПЦР-инкубаторе* из рекомбинантных генов.

– Биоробот!.. – тихо ахнул пораженный Ежи.

– А вы что подумали?

– Ну, я считал биотехов… неживыми, вроде машин…

– Компьютеры с руками и ногами? – мрачно пошутил Ван Дамм, слышавший весь разговор. – Это уже – вчерашний день, парень!

Костецки смутился окончательно. Он и не рад был, что затронул столь щекотливую тему. Но голландец, явно тоже нервничавший, решил видимо просветить «молокососа», по какому-то капризу судьбы оказавшегося его начальником.

– Рекомбинаторика в генном конструировании применяется уже лет десять. После того как Дайкирк доказал принципиальную возможность управляемой обратной транскрипции в искусственной среде, создание н-ДНК превратилось в чисто техническую задачу. [27]27
  Имеется в виду каскад биохимических реакций, позволяющий воссоздавать ДНК на основе РНК. В природе известен только у некоторых вирусов – РНК-вирусов. Ван Дамм называет такую ДНК – н-ДНК.


[Закрыть]

– Вы хотите сказать, что теперь создание живых организмов перестало быть таинством природы? – Ежи не понравился менторский тон главного инженера. К тому же он был воспитан в традиционной католической семье и любое вмешательство науки в промысел Божий считал кощунственным и недопустимым. – Но ведь совместный мораторий ВОЗ и ООН на клонирование любых живых существ никто не отменял?

– А где вы видите клоны? Я же сказал: создание н-ДНК! Того, чего в природе не существует, но могло бы существовать.

– Все равно, это…

Договорить они не успели. По залу разнесся тяжелый вздох, неприятно ударивший по ушам, а в следующее мгновение вокруг площадки с постаментом снова вспыхнуло пульсирующее сияние, принявшее форму шара. Через пару секунд сфера вдруг раскололась со звуком лопнувшей струны и истаяла в воздухе искристыми лоскутами. И все присутствующие увидели на постаменте лежащего навзничь человека.

Костецки опомнился первым и сломя голову бросился к площадке. Следом устремилась группа технического обеспечения эксперимента в скафах. Но неожиданно мимо них вихрем пронеслась тонкая рыжеволосая фигурка и буквально взлетела по крутой металлической лестнице на площадку с постаментом. Каллахен?!.. Никто из мужчин не успел среагировать на девушку. В следующую секунду Ежи рванулся за ней, но командир группы успел перехватить поляка у самой лестницы.

– Стойте, доктор! Туда нельзя!

– Там же Стейси! И Анатолий!..

– Говорю вам, подождите! – жестко повторил техник. – Вблизи вактера может быть опасно.

Костецки настороженно посмотрел наверх. Девушка приникла к Буркову, быстрыми движениями рук будто ощупывая тело – цел ли?.. «Вот, оказывается, как, – растерянно подумал Ежи. – Значит, ее улыбка – лишь знак уважения. А я-то размечтался…» Между тем техническая группа поднялась на площадку, оттеснила Стейси и окружила постамент. Костецки нетерпеливо топтался внизу. К нему присоединились Нганакаа и Ван Дамм, чуть дальше держались остальные участники эксперимента и наблюдатели. Всем не терпелось узнать результат.

– Прошло всего пять с половиной минут от начала эксперимента, – громко проговорил главный инженер. – Значит, Бурков сам нажал кнопку возврата?

– Не факт, – откликнулся за его спиной Велисевич.

– Тогда кто же?

– Абориген например…

– Какой еще абориген?!

– Ну, «тамошний» житель. Обитатель, словом.

– Откуда «там» жители?! Что за ерунду вы городите? – Голландец уставился на физика бешеными глазами.

– А кто же они, по-вашему, динозавры, что ли? – Павел смотрел на него невинным и абсолютно серьезным взглядом.

– Можно подниматься, – объявил сверху командир техников, и ученые дружно затопали по лестнице.

Костецки первым оказался наверху, на секунду задержался возле Стейси, с отрешенным видом прислонившейся к ограждению. Ежи открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, но слова застряли в глотке. Девушка неотрывно смотрела широко раскрытыми сухими глазами на постамент, ее губы были плотно сжаты, а пальцы рук сцеплены так, что побелели костяшки. Ежи сглотнул и шагнул к постаменту. Там действительно лежал Бурков. Одетый. И очень бледный. Поляк осторожно прикоснулся к его руке. Анатолий неожиданно вздрогнул и открыл глаза. У присутствующих вырвался вздох облегчения.

– Какое в тебе самочувствие? – хрипло спросил Костецки.

– Двоечник, – попробовал улыбнуться Бурков. – Надо говорить: «Как ты себя чувствуешь?»… А вообще-то хреново!..

– Ты кого-нибудь видел? Или хоть что-нибудь?

– Лучше бы не видел…

– Но что?

– Мистер Костецки! – одернул своего помощника подоспевший Мбонга. – Все вопросы потом. – И начал отдавать распоряжения: – Господина Буркова немедленно поместить в медицинский блок. Всем участникам – спасибо, заканчивайте работу и готовьте отчеты. Завтра утром к десяти ноль-ноль всем быть в зоне X-001 на совещании.

Два рослых парня из медико-биологической группы споро погрузили Буркова на носилки и рысцой направились к выходу из зала «Хроноса». Ежи увязался за ними и, когда остановились у лифтов, снова тронул друга за руку:

– Кого же ты встретил «там», Анатолий?

– Не знаю. Но они были очень похожи на нас…

Двери лифта сошлись, словно укрывая отчаянного русского парня от привычной суетности гигантского научного комплекса. Костецки несколько мгновений постоял, стараясь унять обеспокоенно бьющееся сердце, затем повернул назад, к залу «Хроноса», и вновь замер, наткнувшись взглядом на тонкую фигурку в проеме коридора.

– С ним все будет в порядке, Стейси, я обещаю, – одними губами прошептал Ежи, но девушка, будто услышав его, чуть склонила голову и быстро исчезла в глубине коридора.

Глава 4. «Серые»

Париж, главный офис Совета безопасности ООН

31 августа 2060 года, 11:00 по СМВ

На этот раз Большой зал Совета безопасности ООН, обычно пустой и гулкий, был забит до отказа. Даже дополнительные навесные балкончики сегодня оказались заполнены чуть не за два часа до начала заседания. Тема заседания оказалась настолько важной и животрепещущей, что члены Совета посчитали резонным сделать его открытым для прессы. Центральный подиум с полукруглым столом заседаний для действительных членов Совбеза пока пустовал. Лишь изредка на нем появлялись неслышно снующие в общем шуме, быстрые и деловитые секретари, раскладывающие папки с копиями документов, да техники, настраивающие индивидуальные интеры заседателей.

Председатель Совбеза Фрэнк Роулинг наблюдал за всей этой суетой по монитору в своем кабинете, покуривая любимую трубку. Напротив него в удобном кресле разместился большой рыхлый человек, облаченный в светлый полотняный костюм старомодного покроя. Гость тоже курил – длинную и толстую черную сигару с золотым ободком возле мундштука. Маленькие поросячьи глазки посетителя, почти утонувшие в заплывших жиром набрякших веках, тем не менее светились живым и недобрым огнем любопытства пополам с завистью и непрерывно рыскали по сторонам, словно пытаясь обнаружить в кабинете нечто запретное или опасное. Обширная складчатая лысина гостя поблескивала бисеринами пота, хотя кондиционер кабинета работал в оптимальном режиме комфорта.

– Не нравится мне эта затея, Фрэнк, – произнес вдруг толстяк неприятным скрипучим голосом, не вынимая сигары из слюнявого рта.

– Что именно тебе не по душе, старина? – благожелательно приподнял кустистую бровь хозяин кабинета.

– Почему именно СКБ должна принять квалитет ответственности по использованию вактеров? Неужели нельзя было оставить приоритет за Совбезом? Это же вполне логично!

– Я понимаю твои опасения. Боишься, что безопасники заберут слишком много власти и станут неуправляемыми?

– Я ничего не боюсь, Фрэнк! Ты знаешь, – оскалился гость. – Я переживаю за тебя. Что если этот индус спустя какое-то время покусится и на твое кресло? На его месте я бы так и поступил!

– Джамар весьма щепетилен в подобных вопросах, – отмахнулся Роулинг и прищурился на собеседника. – Сдается мне, ты о себе печешься, Карлос. Прикидываешь, что будет с твоими «грязными» заводами, если в этом кресле окажется другой?

Карлос Кастилья дон Аламос, владелец транснациональной корпорации «Cold Fusion Reactions Inc.», [28]28
  «Холодные термоядерные реакции» (англ.).


[Закрыть]занимающейся изготовлением дешевых, но экологически «грязных» реакторов в основном для слаборазвитых стран Африканского континента и Океании, был давним приятелем председателя Совета безопасности еще в пору работы последнего в должности президента Международного атомного комитета. Вдвоем они тогда провернули немало дел по левым поставкам сырого урана негритосам и папуасам. А когда Роулинг пересел в кресло повыше, толстяк Аламос и вовсе почувствовал полную безнаказанность. Он даже сумел приобрести в личное пользование настоящий вактер через подставную фирму, лицензированную не без участия председателя Совбеза! И установил его в своем замке в Боливийских Андах в качестве индивидуального энергоблока, замаскированного под мини-гидроэлектростанцию на одной из многочисленных безымянных горных речек. И вот теперь, если проект решения Совета безопасности ООН о передаче квалитета ответственности по использованию вактеров Службе космической безопасности будет утвержден, Карлосу придется расстаться и со своим вактером. Причем добровольно, иначе есть риск попасть в «черный список» безопасников, а там и до расследования недалеко…

– Мы с тобой не альтруисты, Фрэнк. И никогда ими не были, – недобро усмехнулся дон Аламос. – Я могу остаться не только без вактера и бизнеса, но и свободу потерять. А своя шкура мне дороже всего! Скажи, мы можем как-то повлиять на решение Совета?

– Боюсь, что нам не найти таких аргументов, чтобы перевесили один главный, – покачал головой Роулинг, не отрываясь от монитора. – «Хронос» – единственная возможность человечества спастись от Столкновения, а вактеры необходимы для накопления энергии. «Головастикам» Мбонги все же удалось переделать их. И, к сожалению, это правда!

– Дьявол! Неужели нет альтернативы?!

– Увы, старина. Иногда случается и такое. А умирать никому не хочется. Так что пусть их, согласимся под неопровержимыми доводами и, пока еще есть время, будем искать другой выход. – Председатель отложил погасшую трубку и поднялся. – Всё, приготовления закончены. Идем, Карлос, история не должна вершиться без нашего участия, даже если нам с ней не по пути!

– Значит, говоришь, будем искать другое решение проблемы? – Дон Аламос с трудом выбрался из кресла и швырнул недокуренную сигару в пепельницу. – Тогда я, кажется, смогу предложить вскоре кое-что. Тебе должно понравиться! – Он осклабился. – Идем, поучаствуем в этом балагане.

Оба покинули кабинет одновременно, но разными путями. Толстяк Карлос вышел через боковую дверь и оказался у служебной шахты лифта, а Роулинг прошел через приемную, бросив дежурному референту:

– После заседания вернусь. Записывать все звонки и почту. Все встречи переносятся на завтра!

Молодой человек за интером секретаря молча кивнул и снова углубился в чтение каких-то документов. Поэтому он и не заметил, как в глубине кабинета шефа мелькнула странная серая, будто полуразмытая фигура. Она двигалась настолько стремительно, что ни датчики движения, ни тепловые сенсоры сторожевой системы кабинета, настроенные на обычные скорости земных существ, поначалу не отреагировали на присутствие постороннего. Фигура замерла на несколько мгновений возле рабочего места председателя Совбеза. Сам собой вспыхнул и погас через пару секунд экран интера и осветил на миг лицо пришельца, лишь отдаленно напоминающее человеческое. Только после этого система охраны очнулась и выдала на пульт сигнал тревоги, но было поздно. Незнакомец отвернулся от стола, будто вывернулся внутри себя, сделал шаг в сторону и исчез.

Плато Шира, предгорья Килиманджаро

31 августа 2060 года, 15:15 по СМВ

Костецки устало откинулся на спинку стула и потер кулаками саднящие глаза. Всю последнюю неделю после эксперимента «Хроноскоп» он почти не спал.

Запуск в иновременье, который поначалу все сочли удачным, очень скоро показал свою истинную сущность. Первой неожиданностью стало резкое ухудшение здоровья Анатолия Буркова. Уже находясь в реанимационном блоке, подключенный к СБЖО – системе базового жизнеобеспечения, он вдруг резко побледнел, покрылся странными синеватыми пятнами и потерял сознание. Компьютер констатировал глубокую вегетативную дисфункцию всего организма. [29]29
  Помимо центральной нервной системы в организме имеется вегетативная нервная система. Сбой в ее работе может, в частности, привести к полному разрегулированию основных физиологических процессов, и даже к смерти.


[Закрыть]Но несмотря на все усилия медиков вывести из комы русского ученого до сих пор не удалось.

Стейси Каллахен, едва узнав о тяжелом состоянии Анатолия, примчалась в реанимационный блок и заявила, что сама будет ухаживать за русским. Никакие уговоры и аргументы на нее не подействовали, даже личное распоряжение грозного Нганакаа. Профессор, взбешенный строптивостью подчиненной, уже готов был подписать приказ об увольнении англичанки, но тут вмешался Ежи. На правах первого помощника он без приглашения вошел в кабинет Нганакаа и покинул его лишь спустя полчаса. О чем говорили два главных человека «Хроноса», так и осталось неизвестным, но вопрос о присутствии Стейси в реанимационном блоке больше не поднимался, и девушка теперь сутками не отходила от постели Анатолия, быстро освоив управление всей установленной в блоке аппаратурой. А Костецки каждый раз, навещая друга, подолгу молча сидел рядом, потом так же, не говоря ни слова, целовал девушке руку и уходил.

Второй неприятностью стало появление в комплексе привидений. Поначалу отдельные сообщения, не связанные между собой, поступали в основном от технического персонала, занятого проверкой и отладкой систем жизнеобеспечения комплекса. Эта гигантская разветвленная сеть коридоров, шахт, колодцев и бункеров по своему объему, пожалуй, даже превосходила объем обитаемой части «Хроноса». Невзирая на многоуровневую защиту, мелкие обитатели из внешнего мира – вроде тараканов, скорпионов, змей, грызунов – умудрялись проникать внутрь комплекса и периодически пугали дежурных техников, набранных в основном из местного населения.

Поэтому когда один из чернокожих электриков, серый от страха, вдруг ввалился в дежурное помещение, вопя: «Monster! Awful ghost!», [30]30
  «Чудовище! Ужасный призрак!» (англ.).


[Закрыть]оператор решил, что парень пьян, и отправил его в медотсек на освидетельствование. Однако никаких следов алкоголя, равно как и наркотиков, в крови у техника обнаружено не было, а ментальное сканирование наоборот показало, что тот действительно видел какое-то непонятное существо в трансформаторном блоке жилой зоны. Однако охранные системы не зафиксировали при этом никакогопостороннего движения. Происшествие сочли курьезом. Но вслед за первым случаем сообщения и свидетельства посыпались как из рога изобилия. И не только от техников.

Ежи сам вчера столкнулся с призраком по пути в лабораторию. Тварь, напоминающая одновременно гиену и крокодила, буквально прыгнула на него из ниши аварийного эвакуатора. Против воли Ежи шарахнулся к стене, закрываясь руками. Призрак пронзил его насквозь, и ученый на мгновение почувствовал противный холод в районе солнечного сплетения, будто кто-то плеснул на живот ледяной водой.

Профессор Нганакаа, всерьез обеспокоенный странным явлением, объявил «мобилизацию всех свободных мозгов» для объяснения феномена. Но Ежи не откликнулся на призыв. Он был целиком занят решением загадки состояния своего друга Буркова. Точнее, он уже знал, чтопроизошло с Анатолием, но не мог придумать, какпрекратить это.

За спиной Костецки мягко прошелестела раскрывшаяся диафрагма двери.

– Как дела, друже? – Велисевич выглядел не лучше поляка: многодневная щетина, набрякшие веки. Он встал слева от терминала «Гоблина», за которым работал Костецки, и уставился на медленно ползущие по экрану разноцветные кривые. – Есть наметки?

– Не знаю, – Ежи ткнул пальцем в нижнюю часть экрана. – Видишь, какой у него дисхроноз* на уровне синапсов? Полное впечатление, что тело живет сразу в нескольких временах!

– Но такого же не может быть! Он бы уже давно умер…

– А он и так почти не живой.

– Что же делать?..

– You see, Paul, it turns out that we were all wrong! – Костецки от волнения не заметил, что перешел на английский. – We were all wrong! [31]31
  Понимаешь, Павел, получается, что мы все ошиблись!.. Мы все ошиблись! (англ.).


[Закрыть]

– Well, what of it? [32]32
  Ну и что? (англ.).


[Закрыть]– нахмурился Велисевич. – Безвыходных положений не бывает, – добавил он по-русски.

– Думаю, что Анатолия может спасти только «Хронос», – отсутствующим голосом произнес Ежи. – Понимаешь, мы думали, что векторный сдвиг происходит лишь на границе хроносферы! А выходит, и внутренний объем тоже подвержен этому.

– Тогда и внешний – тоже.

Костецки непонимающе уставился на Шкипера.

– По-моему, нашествие призраков есть не что иное как остаточный эффект работы «Хроноса», – пояснил тот. – Возможно даже, все эти твари – эхо-матрицы неких реально существующих прототипов «оттуда». Ведь контакт был?.. Я бы даже не удивился, если бы вдруг обнаружилось, что на время «отсутствия» Анатолия здесь появлялся его материальный аналог «оттуда».

– Но в расчетах этого эффекта нет!

– Значит, надо все пересчитать заново.

– Хорошо, – Ежи сжал кулаки, – но твоя гипотеза все равно не объясняет, что произошло с Анатолием? И как его спасти?

– Твоя – тоже. Думаю, что все же правильней будет сделать перерасчет хроносферы с учетом новых обстоятельств, иначе при переносе планеты мы можем получить катастрофу галактического масштаба! – Велисевич примирительно положил свою тяжелую длань на узкое плечо поляка. – Давай-ка, друже, поспим часов пять-шесть, а уж потом – на свежую голову…

– Ты прав, – нехотя кивнул Костецки, – мозги от стимуляторов совсем отупели… Только, боюсь, придется воспользоваться услугами медиков. Сам я не засну.

– Есть одно проверенное средство, – подмигнул Шкипер. – Горилка называется. Идем ко мне, ради такого дела вскрою свой НЗ.

Джакарта, штаб-квартира Службы космической безопасности

1 сентября 2060 года, 22:17 по СМВ

Джамар Шактибинду стоял у панорамного окна своего кабинета и любовался игрой красок закатного океана. Световая феерия, порожденная интерференцией солнечных лучей на поверхности воды, завораживала. Директор СКБ в который раз прокручивал в голове вчерашнее заседание Совета безопасности ООН и снова убеждал себя, что все сделал правильно.

Не было другой структуры на Земле, способной одновременно использовать и контролировать использование вактеров. Точнее, измененных вактеров. В этом-то и загвоздка! Собственно, в своем новом качестве эти уникальные приборы превращались, по сути, из сверхчувствительных датчиков и универсальных трансформаторов в грозное оружие… если кто-нибудь придумает способ мгновенного высвобождения накопленной вактером энергии. А рано или поздно такой найдется, можно не сомневаться.

Вот нашелся же этот молодой парень, поляк, сообразивший, как превратить вактер в мощнейший аккумулятор с практически бесконечным ресурсом. Наверное, он даже не осознает, какую услугу оказал всему человечеству! Ведь теперь летящий из пустоты страшный и огромный Гость перестал быть смертельно опасным. Теперь Земля успеет накопить достаточно энергии для создания хроносферы и «отскочить» в сторону, уступив пришельцу дорогу, а затем вернуться к привычной жизни в своем времени.

Проект «Большой Прыжок». Совершенно фантастический еще месяц назад план спасения от гибели вдруг стал реальностью. Перенастройка сети вактеров в околоземном пространстве уже началась, до решения Совета безопасности. Через месяц-полтора она закончится, вактеры будут объединены в специальную сложную единую сеть и начнут накопление энергии вакуума. Оставшегося до Столкновения времени должно хватить с избытком, если все пойдет, как задумано. Конечно, неизбежно возникнут какие-то непредвиденные ситуации и проблемы технического плана, но главное, решение было принято единогласно, и с одобрением его общественностью не должно быть никаких сюрпризов. Когда речь идет о жизни и смерти, всяческие распри и недовольства забываются – это закон природы, закон выживания. Водяное перемирие в джунглях во время большой засухи обычная вещь: рядом пьют и лев, и лань, и никто не смеет обидеть слабого.

Правда, смущал очень странный и короткий разговор с председателем Совбеза, состоявшийся сразу после голосования. Роулинг говорил, будто и сам сомневался в своих словах.

«Молодец, Джамар! Все правильно рассчитал, комар носа не подточит. Однако есть и другой вариант решения…»

«Что ты имеешь в виду, Фрэнк?»

«Можно ведь использовать „Хронос“ и как пушку…»

«Не понимаю…»

«Ну… не сферу создавать, а луч… „Выстрелить“ темпоральным лучом по этому долбаному гостю – и вся недолга! Еще и энергию сэкономим…»

«Погоди, кто подал тебе эту идею? И почему ты не вынес ее на всеобщее обсуждение?»

«Какая разница – кто?.. Сам придумал. Только что…»

«Фрэнк, ты же знаешь, что я всегда чувствую ложь!..»

«Экстрасенс хренов!.. Ладно, ассоциация у меня возникла. Помнишь опыт в Гренландии в пятьдесят четвертом? Тогда ведь тоже лучом пальнули…»

«Откуда у тебя информация?..»

«Говорю же – ассоциация… Впрочем, как знаешь. Мое дело – предложить!»

«Поздно, Фрэнк. Решение принято…»

В тишине кабинета раздался мелодичный сигнал вызова спутниковой связи. Директор СКБ с сожалением оторвался от созерцания заката и вернулся к столу, тронул сенсор на панели интера.

– Слушаю!

Экран связи осветился, но изображения не появилось. Абонент на другом конце пожелал остаться невидимым.

– Джамар Шактибинду? – Голос говорившего был почти лишен интонаций, так что не понятно было, спрашивает он или утверждает.

– Да, это я. С кем имею честь?

– Неважно. Вам не следовало брать на себя ответственность по вактерам. Это может иметь опасные последствия.

– Для кого?

– Для вас. И для всей вашей Службы…

– В чем она заключается? – Джамар не стал допытываться до источника, важнее был сам факт предупреждения.

– Вас могут ликвидировать. И вас лично, и всю Службу.

– Ну, это вряд ли… Кто же все-таки говорит?

– Не имеет значения. Вы предупреждены. Миссия выполнена.

Связь прервалась. Директор некоторое время не мигая смотрел на потухший экран, анализируя разговор, потом ткнул сенсор вызова:

– Личи, зайди ко мне!

Начальник охраны СКБ Артур Личи, невысокий блондин субтильного вида, больше похожий на подростка, чем на мастера рукопашного боя, каковым и был в действительности, явился незамедлительно, будто ждал за дверью.

– Что случилось, шеф?

– Был звонок. Только что. По секретной линии. Абонент неизвестен.

– Понял…

– Передано предупреждение для всей Службы. Скорее всего, пустышка, но пренебрегать не стоит. – Шактибинду в упор посмотрел в спокойные льдистые глаза главного секьюрити. – Слишком многое поставлено на карту, и слишком велика ответственность, возложенная на нас. Если вдруг что-то пойдет не так, времени на исправление ошибки может не оказаться.

– Все ясно, господин директор. – Личи остался невозмутим. – Разрешите идти?

– Действуй!

– «Двойку» к кабинету директора! – выходя, бросил в усик рации начальник охраны. – Объявляю «красный режим» по всему зданию Службы!

Шактибинду после его ухода повел себя весьма необычно для руководителя всепланетной организации. Он вышел на середину кабинета, опустился на мягкое, пружинистое покрытие пола, приняв позу лотоса, и прикрыл глаза. Медитативная техника многажды помогала Джамару найти верное решение в самых сложных и неоднозначных ситуациях. Меньше минуты понадобилось ему, чтобы достигнуть уровня випашьяны, [33]33
  Випашьяна – «глубинное видение» (санскр.).Здесь: медитативная техника для сбора и анализа информации об окружающей действительности.


[Закрыть]и вскоре схема дальнейших действий и поступков ясно и четко проявилась перед его внутренним взором.

Выйдя из транса, директор СКБ вернулся к рабочему столу и набрал код вызова интера. Спустя пару секунд на экране возникло сосредоточенное, смуглое от загара лицо Зарембы.

– «Тревога А», Антон! – четко произнес Шактибинду и дал отбой.

Базовая станция ВЭС-008 Службы дальнего наблюдения

12 октября 2060 года, 10:12 по СМВ

Юзеф Кринич, начальник технической службы станции, вышел из своей каюты, направляясь в сектор энергетического контроля силовой установки. Впереди него к лифтам двигался какой-то человек в комбинезоне техперсонала. Юзефу он показался незнакомым, но это было неудивительно. Последнее время на станции появлялось много разных специалистов. Воплощение грандиозного плана спасения от Столкновения требовало максимального напряжения физических и душевных сил буквально от каждого. И люди не жалели себя.

Незнакомец первым вошел в лифт и, не оборачиваясь, протянул руку к панели управления.

– Подождите-ка, дружище! – окликнул его Кринич, ускоряя шаг.

Мужчина медленно полуобернулся, как-то неестественно вывернув плечи, и Юзеф на мгновение увидел его темный профиль на фоне светлого проема кабины. Двери лифта тут же сошлись, но Кринич этого даже не заметил. Он стоял в трех шагах от лифта и пытался сообразить, что же в облике незнакомца так поразило его воображение. Ему понадобилось целых пятнадцать секунд, чтобы осознать увиденное: у странного техника не было носа! Совсем.

Юзеф задумался. «Без носа. Кто же он?.. Биотех? Вполне может быть. Но тогда он просто обязан был подчиниться моему окрику. Биотехи феноменально послушны – это в них заложено на генетическом уровне. Да, но все же откуда такой дефект?.. Хотя он мог лишиться носа во время работы. Но после такой травмы его обязательно отправили бы на восстановительный цикл. Комиссия по эстетике весьма щепетильна в вопросах внешнего вида искусственных организмов…»

Так и не придя ни к какому выводу, Кринич решил после смены выяснить у директора станции все про биотехов из обслуживающего персонала и нажал кнопку вызова лифта.

В зоне энергетического контроля вактера уже собралась почти вся бригада наладчиков. Семь человек сгрудились перед небольшим голографическим экраном, отображавшим объемную модель установки. Восьмой же, представительный мужчина в комбинезоне с шевроном работника СКБ, тихо объяснял остальным суть предстоящей работы, помогая себе лазерной указкой.

– …таким образом, если мы перемонтируем первый и третий контуры по предложенной схеме и добавим «контур Костецки» в блок эмиттера, вся установка превратится в один огромный аккумулятор.

– И какова же будет емкость этого аккумулятора? – поинтересовался кто-то.

– Порядка биллиона тераамперчасов при полной загрузке.

– Ого! А не рванет?

– Исключено. Накопление происходит как бы вне нашего континуума, – попытался объяснить безопасник. – То есть вся емкость находится в другом пространстве, а горлышко – в нашем. Горлышко – это и есть вактер.