Текст книги "Не вернёмся, не свернём (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Испытания первого бронепоезда ещё велись, а я дал отмашку закладывать следующие пять. Военные довольно консервативны и медленно раскачиваются на любые новшества, но не во время войны. Георгий I поторапливал. Он хотел до зимы переправить бронепоезда на Дальний Восток.

Новости оттуда шли неутешительные. Уже состоялся бой на реке Ялу. Японцы высадились на Ляодунском полуострове и прервали железнодорожное сообщение между Порт-Артуром и Маньчжурией.

– Эх! Сейчас бы там наши бронепоезда пригодились, – сожалел Артём об упущенных возможностях.

– Кто уверял, что Георгий I не начнёт воевать? – припомнил я ему.

– Так не должен был! – с азартом возобновил друг старый наш спор.

– К Первой мировой войне готовимся со всей серьёзностью, – напомнил я.

В «гонку вооружений» мы влезать, конечно, не станем. Хотя чертёжики автоматов я подкинул Искандеру. Насколько опальный князь сможет осуществить их реализацию, вопрос непростой. С уверенностью могу сказать, что бездымный порох этот авантюрист уже производит. С его предпринимательской жилкой изыщет возможность выпуска оружия, оставшись в тени. Мы бы тоже прикупили автоматы для личных нужд. Да и патронов к ним, покрытые мельхиором, вконец размечтался я.

Негласно, нигде не афишируя, я поддерживал Искандера. Его поверенный даже получил секретную посылочку с антибиотиком. Посыльного пришлось долго запугивать, убеждать, какой этот товар ценный. Получилось так, что Искандеру было вначале доставлено лекарство, а во вторую очередь письмо с описанием свойств. Это на всякий случай, чтобы у поверенного не возникло соблазна его присвоить. Многие за этот медикамент маму родную продадут и убьют, чтобы самому выжить. Думаю, опальный князь мой подарок оценит, когда узнает, какие люди получат доступ к лечению в Москве.

Пока же из Ташкента стабильно шли поставки одежды для рабочих и учеников школ, кеды и галоши. Нужно будет ему продать с десяток цистерн под нефть или керосин. Наши цистерны уже разъехались по стране: часть в Баку, часть в Майкоп и совсем немного в Крымскую. Как и планировала Вера Степановна, в Крымской осталось небольшое производство керосина.

Нефтеперерабатывающий завод под Петербургом на полную мощность пока не запустили. Артём разрывался. По идее, ему нужно следить за заводом, но и про восстание в Баку забывать не стоит. Что-то он сумел сделать, но насколько это повлияет на мышление народных масс, оставалось лишь гадать. Смешно сказать, но консервный завод в Баку вообще не давал прибыли. Артём пока махнул рукой на это дело. Главное, чтобы нефть поставлялась и рабочие не бузили. К середине лета ему в любом случае придётся навестить наши владения.

Вообще-то Сергей старался Артёма не посылать с поручениями. Друг сильно сдал в последнее время. Пусть «пламени во взоре» не убавилось, только возраст давал о себе знать. Больше всех путешествовал по стране Сергей. Даже не представляю, как бы мы это потянули, если бы не наличие толковых помощников из числа бывших моих учеников. Не все такие гениальные, как Деевы или Румянцевы, но они на порядок превосходили тех управленцев, с кем мне доводилось общаться.

В первых числах июня Василий, как и обещал, направил мне для Путиловского завода двух толковых пареньков. Семёну и Игнату было по шестнадцать лет. Этакие едва оперившиеся птенцы. Не все наши выпускники попадают в столицу, а этим повезло не только попасть в Петербург, но и под моё начало. Обо мне такие легенды в школе ходят, что парни готовы ловить каждое слово и кидаться выполнять любое распоряжение.

Пришлось соответствовать этому образу. Не буду же я рассказывать мальчишкам, что на заводе и без меня хорошо налаженный процесс. Есть мастера, знающие своё дело, квалифицированные рабочие, начальники цехов, конструктор и его подручные. Я ведь в тех бронепоездах разбираюсь слабо. Толку-то что предоставил общий чертёж и рисунки? Доводить до ума узлы, деталировку пришлось конструкторскому бюро.

Честно говоря, собирали бронеплатформы практически без чертежей и доводили до ума, когда военные доставили орудия. Они нагнали на завод солдат и зачем-то конных казаков. Задолбался я тогда «воевать» с конными. Мне нужно подвозить стройматериалы для расширения мастерских, а казаки не пропускают подводы. Пришлось лично сопровождать каждую. Если бы не генераторы, которые ждал Артём, я бы плюнул на мастерские и занялся непосредственно строительством общежитий. Хотя у меня и в столовой большие преобразования. Сейчас зал вмещает двести человек одновременно. Согласитесь, что для нескольких тысяч рабочих завода этого мало. Достраивать к этому корпусу помещения смысла не было. Проще новую столовую устроить. И не деревянную, а кирпичную.

Удачно, что у Сергея ничего на данный момент в Петербурге не строилось. Те строители, что заканчивали нефтеперерабатывающий завод, монтировали специализированное оборудование. Так что восемь строительных бригад я забрал себе. Денег это всё вытянуло много. А я ещё не ленился выступать то в одном цеху, то в другом, рассказывая, какие их ждут преобразования. По воскресеньям показывали фильмы соответствующей тематики.

Особым успехом пользовались киноленты про хутора на Кубани. Оказывается, есть в России места, где крестьяне живут в достатке и имеют достойное жильё. После сокращения рабочих часов и повышения зарплаты мне верили во всём. Про «рай на земле» в том числе. Я же не забывал упомянуть, что на Всероссийском съезде промышленников выдвинут главой комиссии, контролирующей уровень жизни рабочих. Мол, ежели какие вопросы, то пожалуйте ко мне. С вопросами подходили, по средам у меня был приёмный день. Кроме того, на центральной проходной стоял особый почтовый ящик, куда рабочие могли бросить письмо-вопрос.

В основном спрашивали об устройстве детей в школы, о рабочих местах для женщин, и необязательно на Путиловском заводе. У концерна в столице несколько предприятий. К сожалению, я отделывался только обещаниями. Невозможно сразу всё построить. Кирпич завозился в огромных количествах. Пользуясь тем, что белые ночи, строители работали в три смены. Бригады, кстати, мне достались Серёгой воспитанные. С дисциплиной у них было почти хорошо. Пьяными на рабочем месте не появлялись.

Мои малолетние помощники Семён и Игнат следовали за мной словно адъютанты, вникая во все дела без исключения. Мне их натаскивать на управленцев, пусть сразу видят, с чем придётся столкнуться.

– Строй сразу ясли и детский сад для детей рабочих, – посоветовал Сергей, выслушав мои очередные стенания на тему того, как медленно идёт строительство.

– Придётся докупать участок земли, – вздохнул я. – Ту, что принадлежит заводу, я всю освоил.

– Пришлю нашего юриста, он займётся документами, – пообещал Сергей. – С охраной у тебя на заводе проблем нет? – задал он следующий вопрос.

– Нет, здесь военные подсуетились. Два взвода постоянно толкутся, я их кормлю обедами за свой счёт.

– Корми, не обеднеешь, нам поддержка нужна, своих охранников, считай, не осталось. Артём с собой тридцать человек с собой забрал в Баку. Михаила, начальника нашей СБ, в том числе.

– Оружия-то достаточно взяли? – заволновался я.

– Восемь тысяч рублей потратили, – недовольно скривился Сергей от тех затрат. – У каждого только вещевого обмундирования на сто рублей. Спасибо Искандеру, что развернул у себя пошивочные цеха, хоть этим не нужно самим заниматься.

Сергею я напомнил, что через неделю вынужден уехать в Москву на торжественное открытие лечебного отделения для сифилитиков. Угу. Мне самому смешно было, когда прочитал приглашение. Для этого времени небывалое событие. Кинооператоры будут снимать первую в мире лечебницу для больных сифилисом. Я сам лично готовил статьи в газеты: «Неизлечимую болезнь победили русские учёные», «Нам не грозит смерть!» и так далее. О том, что лекарства мало и избранных больных будет немного, я скромно промолчал. У нас другая задача – растрезвонить по всему миру о передовой российской науке.

Забронировать в Москве гостиницу на этот период не получилось. Близнецы телеграфировали, что примут меня у себя в доме. В любом случае нам потом вместе идти на открытие.

Семёна и Игната я временно передал в распоряжение Гололобову. С собой помощников не взял, зато тащил огромный багаж с вещами. Мне же перед всей той публикой «блистать». Орден и смокинг в обязательном порядке на подобного рода мероприятиях.

– Наконец-то сподобились! – встречал меня на вокзале Андрей Деев. – Только приглашениями из канцелярии Его Императорского Величества вас и можно заманить в гости, – смеялся он.

– Ты один? – оглянулся я.

– Один, на «Неве». Дома ждёт сюрприз. Мы специально телеграмму не посылали. Быть вам, Николай Иванович, крёстным отцом.

– Да ты что?! – удивился и обрадовался я. – У тебя пополнение в семье?

– Если бы! – откровенно хохотал Деев. – Мы с братом не промахиваемся. Жёны у нас снова в один месяц родили пацанов. Близнецы у каждого.

– Две пары близнецов у вас с братом? – переспросил я, не веря. – И ты меня всем им в крестные сватаешь?

– А что поделать? – продолжал веселиться Андрей.

Пока доехали до дома, он ввёл меня в курс дел, происходящих в Москве.

– Великий князь Сергей Александрович будет открывать больницу. Приглашенных врачей много понаехало. Склифосовский Николай Васильевич прибыл, духовенство, военные генералы, – перечислял он гостей.

– Генералы-то тут при чём? – удивился я. – Сифилис не зря называют срамной болезнью и вдруг такой ажиотаж. И что, церковь не против?

– Мы же, как вы и советовали, в газеты много статей писали о том, что болезнь эта передаётся не только срамным путём, но и бытовым. Дети, рождённые от больных матерей, в чём виноваты? Так что духовенство нас поддерживает. Часовню при больнице поставили. Больных помимо лекарств будут на истинный путь батюшки наставлять.

Что-то ещё обсудить мы не успели. Как раз доехали до ворот, ведущих во владение Деевых.

– Неплохо вы развернулись, – оценил я комплекс строений.

– Мы с братом сразу решили, что будем жить рядом, потому строили один дом, но у нас же особая охрана. Для них построили флигель, вдобавок два гостевых дома, конюшня. Теперь ещё гараж, – хлопнул Андрей по рулю автомобиля. – И за всё это вам, Николай Иванович, большое спасибо. Это вы когда-то подобрали двух оборванцев.

– Допустим, не я, а госпожа Губкина. Вы всегда были толковыми парнями, – возразил я, хотя самому было приятно от таких слов.

Встречать меня вышло всё многочисленное семейство Деевых. Даже грудничков вынесли. Не скрою, расчувствовался от такого внимания. Затем был обед, где меня пытались накормить всем вкусным, что приготовили к моему приезду. И в гостевом коттедже меня не поселили, сообщив, что в большом доме имеются подготовленные апартаменты.

– Унитазы и раковины из Англии доставляли, – демонстрировали близнецы навороты своего дома. – Почему в России их никто не выпускает?

– Только не агитируйте меня этим заниматься, – сразу открестился я. – Найдите желающих, резинотехнический завод в Петербурге обеспечит сантехнику необходимыми элементами.

Близнецы видели удобства у меня в Екатеринодаре и продолжали недоумевать, где я умудрился купить такую роскошь? Промычал невнятное о том, что поставщики утеряны.

– У нас центральное отопление и электричество, – продолжали хвастаться братья. Действительно, дом поражал обилием вещей, облегчающих быт.

На следующий день я отправился в гости к Румянцевым. Старшие братья Сашки давно женаты. Дома имели чуть поскромнее, чем у Деевых. Детишек я даже не успел пересчитать, их сразу мамки-няньки увели. Румянцевы выспрашивали меня, что и как в Екатеринодаре. То, что я там несколько месяцев не был, ребят не смутило.

– У нас сейчас рутина, – жаловался Митька Румянцев. – Следим за технологами и фасовщиками. Скукота.

– Ты хотел каждый год великие открытия совершать? – подначил я его. – Популяризируйте витамины.

– Их как раз плохо покупают. Даже врачи не понимают, зачем они нужны, – вздохнул Митька.

– Необязательно самим что-то открывать, читайте внимательно научные публикации. У нас же фармакологический завод, – напомнил я. – К примеру, три года назад Леонид Соболев установил, что островковые клетки поджелудочной железы влияют на уровень сахара в крови. Пригласите его к себе на работу.

– Это вы о чём? – не понял Румянцев.

– Соболев в ходе экспериментов установил связь между поджелудочной железой и диабетом. Даже предложил использовать железы животных для получения лекарства против диабета.

Румянцевы переглянулись. Я же начал прощаться. Тут и без меня разберутся. Главное, подтолкнуть в нужном направлении. Безусловно, и в двадцать первом веке диабет считался неизлечимым заболеванием, зато инсулин продлевает людям жизнь. Сейчас эта болезнь одна из смертельных.

Этих братьев я озадачил и решил, что Деевы вскоре тоже заскучают. Лабораторные работы над пенициллином закончены. Вовсю идёт наращивание мощностей. Для этого имеется толпа технологов и прочего персонала, кто может следить за всеми стадиями процесса. Кстати, Вера Степановна «изобрела» холодильник специально для разработчиков пенициллина. В массовое производство они не пошли, а нужно бы. Своих немцев на Кубани озадачить, что ли? На юге холодильники очень востребованы. Барон имеет такие доходы, что может вложиться в предприятие. Напишу-ка я ему письмо с предложением.

Друзья правы, когда говорили, что мы не успеваем за всем угнаться. Невозможно охватить все области наших интересов. С другой стороны, раз уж имеется база и целый завод, выпускающий лекарства, то грех им не воспользоваться. Деевым я предложил самим связаться с Верой Степановной и уточнить по вопросу «нового кокаина». Это изобретение должен был сделать какой-то немец и получить патент на химический состав «новокина». Так это или нет, я не помнил. В Германии сейчас такая буча, что многие научные изыскания застопорились. В любом случае у Веры Степановны должны быть учебники. Если мы и опоздали с патентом, то можем выкупить лицензию и наладить производство новокаина. Стоматологи этот препарат первыми расхватают.

Оставшиеся два дня до открытия особой больницы я занимался корреспонденцией. Рисовал и чертил привычный мне холодильник. Прикидывал смету затрат на его изготовление. Приблизительно изобразил промышленный холодильник. У меня на Кубани не одно стадо коров имеется, и холодильники для молочной продукции будут востребованы. В целом, время провёл с пользой.

Четырнадцатого июня состоялось торжественное мероприятие по открытию больницы. Ей-богу, мне ни разу не доводилось видеть более помпезного мероприятия! Пусть государь не приехал, но и других сановников хватало.

– Что делается, что делается! – немного нервничали Деевы. – На вручении нобелевской премии скромнее было.

С этим и я согласился. Одни колонны, поддерживающие портал входа в больницу, увитые парчой и цветами, чего стоили! Красная ковровая дорожка на ступенях, персидские ковры в холле, хрусталь люстр, электрическое освещение, блеск эполет и мундиров военных, бриллиантов дам и так далее.

Нашу компанию задвинули в уголок и велели не высовываться. Мол, здесь великие князья и прочие «сиятельства». Хоть и отодвинули нас в сторонку, но кинооператоры меня хорошо знали и явно получили личные указания от Чернова. С большим трудом мне удавалось сдерживаться, чтобы не засмеяться. Судя по тому, как расположили камеры операторы, получится, что вдалеке те самые великие князья на фоне меня красивого. Ну и Деевы, конечно, рядом. Оно вообще-то правильно. Близнецы изобрели чудо-препарат, а здесь какая-то великосветская тусовка, на которой им даже слова не предоставили.

Осматривать больницу гости не стали и вскоре переместились в парк позади корпуса, где стояли шатры с накрытыми столами, там играл оркестр, была подготовлена трибуна для выступления Сергея Александровича и прочих именитых гостей.

Вокруг трибуны, вдоль шатров и дорожек стояло такое обилие вазонов с цветами, что у меня закружилась голова от ароматов. Думаю, не только мне это не понравилось. Николай Васильевич Склифосовский, стоявший неподалеку от нас, то и дело вытирал испарину со лба. Время приближалось к полудню, солнце палило нещадно, ещё эти цветы с удушливым ароматом добавляли дискомфорта.

Невольно я позавидовал дамам в широких шляпах, хоть какой-то тенёк имеют. У меня шляпа не в пример скромнее. Разве что нос в тени, а голова потеет. Плюс смокинг, рубашка, застёгнутая на все пуговицы, галстук. В общем, вы поняли, как быстро мне надоело это мероприятие, на котором я был вынужден присутствовать.

Чем вызван такой ажиотаж при открытии больницы, я никак не понимал. И только когда Сергей Александрович начал вещать с трибуны, до меня стало доходить. Как ни крути, но я избалован достижениям в области фармакологии двадцать первого века, когда больше жаловались на дороговизну лекарств, а не на их отсутствие. Сейчас же свершилось историческое событие, когда мы победили неизлечимую болезнь. Похоже, я недооценил ситуацию, поскольку ни одно наше лекарство не было воспринято с такой помпой. Тот же стрептомицин даже чуму излечивает. И тем не менее, сифилис считается более страшной болезнью.

Иностранных корреспондентов на открытии больницы я насчитал не меньше полутора десятка. Возможно, «антисиф» (пенициллин) и был искусственно разрекламирован для получения наибольшей прибыли. Невольно мне вспомнилось нападение на школу. Уверен, что найдутся господа, которые заплатят огромные деньги, чтобы продлить свою жизнь. Бедняки ещё не скоро увидят это лекарство.

После великого князя выступили несколько московских чиновников. Затем священники освятили здание больницы. Желающим предложили посмотреть устройство помещений. Лично я хотел пить и постоять где-нибудь в тенёчке. Склифосовский имел схожие проблемы, на что и пожаловался. Мы с ним обменялись парой фраз и договорились, что более детально пообщаемся в Петербурге.

Где-то часа через два нас наконец позвали за столы. Официанты и распорядители в белоснежных костюмах сверились со списками и развели гостей по заранее согласованным местам. Я даже был рад, что мы с близнецами оказались в одном из дальних павильонов. Музыка здесь звучала потише, вазоны с цветами были далеко, правда, народ за столом сидел незнакомый. Нас они тоже не знали, оттого высказали недоумение, когда оператор расположился за спиной одной из дам. Та заёрзала, занервничала, не понимая, чем вызвано такое внимание.

– Простите, – извинился Костик, – у меня распоряжение снять как можно больше кадров с изобретателями антисифа.

– И кто сей изобретатель? – повернулся вполоборота тучный мужчина, сидевший как раз напротив близнецов.

– Господа Деевы, конечно, – сообщил оператор и добавил: – Посмотрите в кинотеатрах об их открытии.

– Господа Деевы также лауреаты нобелевской премии за открытие противотуберкулёзного препаратора, – вставил и я слово, скромно промолчав о себе.

Сидящие за столом разом подобрались. Они-то посчитали, что их расположили далеко от сиятельных особ, а оказалось, что в самом центре событий, да ещё и с самими изобретателями, плюс их снимают на киноплёнку. По этой причине покушать у нас близнецами толком не получилось. Мы то и дело отвечали на вопросы соседей по столу. Пожилых матрон интересовало, женаты ли господа, мужчины интересовались поездкой в Стокгольм. Я напомнил, что была обширная статья в журнале «Наука и жизнь».

Как только позволили приличия, мы с Деевыми оттуда сбежали. Нужна особая привычка, чтобы посещать подобные мероприятия. Сколько лет здесь живу, так и не понял, отчего дворяне стремятся попасть на подобного рода тусовки и покрасоваться перед первыми лицами страны?

– Костик, – отловил я оператора, прежде чем удалиться. – Послезавтра господа Деевы будут крестить сыновей-близнецов. Приходи запечатлеть это событие. В саму церковь тебя не пустят, но на ступенях можно.

– Будет сделано, Николай Иванович, – пообещал оператор. – Пусть мне адрес напишут, куда прийти.

Глава 8

Дома у Деевых нас ждало застолье. Это близнецы сироты, а у их жён родни хватало. Нас закидали вопросами, переспрашивали, уточняли имена тех, кого мы видели. Для дворян из обедневшего рода открытие больницы было значимым и выдающимся событием. Егор и Андрей были удивлены и ошарашены напором родственников. Они-то с великим князем Сергеем Александровичем часто виделись. Это не афишировалось, но близнецы считали в порядке вещей то, что знакомы с родственником императора.

Будучи совсем юнцами, они с Александром III встречались, от Оскара II получали Нобелевскую премию, с министром финансов обсуждали продажу лекарств. Потому не посчитали, что встретили каких-то выдающихся личностей на открытии больницы. Всего лишь партнёров по бизнесу или хороших знакомых, таких как Склифосовский.

Ужинать мне не хотелось, но пришлось сидеть за столом. Вскоре меня стало напрягать настойчивое внимание одного из родственников жён близнецов.

– Определённо, Николай Иванович, вы обязаны вложить средства в мой прожект.

Что там за прожект, я вникать не стал и, сославшись на усталость, попросил удалиться.

– Они такие, – пришёл в мою комнату Егор чуть позже. – Многих троюродных кузин родители Лизы и Светы лет двадцать не видели, а тут набежали. Мы обычно отговариваемся тем, что заняты в лабораториях и некогда отвлекаться на всякие предложения. Вы уж потерпите два дня.

На самом деле почти вся та толпа родственников с вечера разъехалась. За завтраком я встретил всего восьмерых, помимо Деевых. Молодые кормящие мамочки и тёща из своих комнат не выходили. Так получилось, что за столом сидели только мужчины. Сразу после кофе половина из них закурила, и я посчитал уместным продемонстрировать своё негативное отношение к табаку.

– Милейший Николай Иванович, вы далеки от медицины, – начал меня поучать некий Дмитрий Ростиславович. – Доктора, знаете ли, рекомендуют курить для увеличения объёма лёгких. Особенно молодым людям, увлекающимся новомодным аглицким боксом.

Я и рот не успел открыть, чтобы возразить, как слово взял Андрей Деев. Рассказал, что ещё десять лет назад проводил исследования с известными российскими учёными о пагубном влиянии никотина на лёгкие.

– Нужно повторить или дать серию статей, – посоветовал я ему. – И не в специализированном журнале, а в газете. Печатают же там различные статьи об исследованиях.

– Кстати, об исследованиях, – подхватился Андрей и вскоре вернулся с газетой в руках. – Интересная статья от репортёра Первого жандармского управления. Цитирую: «Сочинительство некоего г-на Ситникова о преступлениях и методах их разоблачения неожиданно натолкнуло заинтересованных людей на исследование отпечатков пальцев». Как вам, «некий господин Ситников», такая новость? – подначил он меня.

– Не знает страна своих героев, – показушно покачал я головой.

Сидящие за столом мужчины не поняли шутку, зато курить перестали.

В течение дня я занимался тем, что слушал пояснения от тёщи Деевых. Крёстную маму для близнецов подобрали из числа родни, без моего участия. Собственно, меня больше волновало, как я удержу четыре свёртка с младенцами. Оказалось, что у меня будут помощники.

– Выбрали в Лефортово храм Петра и Павла, – сообщил мне Егор. При этих словах он покосился на тёщу.

– Хороший храм, иконы святые. Почаевская икона Божьей матери, икона Божьей матери «Несокрушимая стена», икона Святителя Николая Чудотворца… – перечисляла достоинства храма женщина.

Я не возражал и покладисто угукал на каждое наименование святынь. Какая разница, где малышей крестить? Меня больше интересовало во сколько нам нужно быть в храме. К моему удивлению, в два часа пополудни.

– Ближе к двадцать первому июня свадеб будет много, – пояснил Егор. – И сейчас уже многие женятся. Нам придётся подождать венчание и только после будут крестины.

Выехали мы из дома большим кортежем: четыре коляски, запряженные лошадьми, и один автомобиль. Молодых мамочек с малышами расположили в машине, остальным и в открытых колясках было неплохо. День выдался несильно жарким, но душным, как перед грозой. На выходе я окинул взглядом небо и решил, что если и будет дождь, то не скоро.

Заранее мы прибыли зря. Венчание, которое шло перед нами, затянулось. Храм имел три входа. Мы, чтобы не мешаться, припарковались со стороны северного, около кованой ограды. Здесь была удобная калитка, чтобы пройти на территорию. Пока ждали завершения венчания, я пару раз обошёл вокруг храма. Над северным входом были изображена Печерская богоматерь. Над западным – изображение Казанской Божьей матери, над южным – Владимирская.

После я понаблюдал встречу молодых на западном выходе, к которому разрешалось подъезжать с колясками прямо к храму. Там же шло чествование молодых и рассаживание гостей в свадебном караване. Только после этого мы смогли пройти в храм. В результате крестины начались не в два, а в половине третьего. Костик переживал о том, что освещение будет плохое. Я ему порекомендовал начать съёмку, а позже смонтировать кадры.

– Москва большой город, – оправдывал такую задержку Егор.

Батюшка тоже довольным не выглядел и не ожидал, что детей будет четверо. Ещё и похожи, того гляди перепутаешь. Повезло, что старших сыновей Деевы дома с нянькой оставили. Я разглядывал ту парочку близнецов, которую мне передал Андрей, пытаясь найти сходство с родителем. Да разве таких маленьких разглядишь! Одно скажу, что наследственность у этих крох хорошая. Деевы выросли парнями высокими, широкоплечими и симпатичными. Мне они подражали во всём: усы и бороды не носили, стрижки имели «стильные», сильно отличающиеся от моды этого времени. Близнецам на чьё-то мнение в этом вопросе было наплевать. Только я и Вера Степановна имели авторитет.

В храме оказалось жарко и душно, младенцы под конец таинства раскапризничались. Мне уже было не до любования красотами храма, и вообще сильно удивило, что назначили крещение не с утра, а после обеда. Малыши оголодали и стали возмущаться. Даже когда вышли из храма, малыши продолжали громко голосить. Причём обе пары хором. Ехать домой с такими капризулями не стоило.

– Андрей, закройте своими пиджаками окна автомобиля, пусть Лиза со Светой нормально детей покормят, – рекомендовал я.

Сам я тоже внёс лепту по закрытию окон, скинул и с себя пиджак, закрыв лобовое стекло. Родственники ждать нас не стали и выдвинулись потихоньку домой. В любом случае машина быстрей лошадей, догоним. Меня пообещали разместить на переднем сиденье. Впятером мы вполне помещались. И только я так подумал, как наткнулся взглядом на Костика.

– Ты чего здесь? – удивился я тому, что он не поехал вместе со всеми домой.

– Так дождь будет, – кивнул оператор на небо. – Куда я с камерой в открытой коляске? Возьмите, пожалуйста, её в багажник, а я извозчика для себя найму.

– Обожди немного, – попросил я, – с малышами решим и займёмся твоей «драгоценной» камерой.

Накормить двух младенцев каждой мамочке было не так-то просто и не быстро по времени. Процесс ещё не закончился, когда упали первые капли дождя. Небо как-то резко потемнело, поднялся ветер.

– Гроза будет, – озвучил Андрей. – Девочки, поторопитесь или мы здесь промокнем.

– Егорка, придержи, – открыла дверь автомобиля Светлана. – Перепеленать нужно.

– Солнце, может дома?

– Кто-то не хочет мокрым быть, сейчас крик поднимет, – пожаловалась жена Егора.

– Николай Иванович, забирайтесь на переднее сиденье, – позвал Андрей. – Пока они перепеленают, мы точно промокнем.

– А Костик как же? – спохватился и тут же увидел, что оператор вместе с камерой улепётывает в сторону храма. Вот неугомонный! Сказали же, что возьмём его.

Пиджак я на себя накинул вовремя. Дождь припустил не на шутку. Сильный ветер раскачивал деревья так, что летала не только листва, но и ветки.

– Успели наши доехать или нет? – опасливо поглядывал на небо Андрей.

Система очистки ветрового стекла совершенной не была. Никакой автоматики в «Неве» не имелось. Предполагалось, что при необходимости водитель одной рукой дёрнет за шнур, который приводит в движение простенький механизм и дворники делают несколько движений в одну и другую сторону, после процесс требовалось повторить. Впрочем, от того ливня, что внезапно обрушился с небес, мало что помогло бы. Плюс ветрище был такой, что дрожал весь автомобиль. Ехать куда-то Андрей не рискнул, лучше подождать немного. Вернее, он попытался вырулить, но тут перед автомобилем упала принесённая откуда-то огромная ветка дерева.

– Ой, божечки, ой, божечки! – причитали на заднем сиденье девушки.

– Егорушка, может, в церкву? – паниковала Светлана.

– Бежать по дождю? – явно не одобрил предложение жены Егор.

Кстати, тот ливень, что внезапно начался, так же быстро стих, перейдя в обычный дождь. Только ветер по-прежнему раскачивал автомобиль. Даже гадать не берусь, какова его скорость. Очередной порыв ветра очистил окна, и Андрей решил, что может ехать, и даже сдал назад, чтобы затормозить от возникшего позади препятствия. И тут же следом на лобовое стекло набросало листья и прочий мусор.

– Андрей, сейчас выйду наружу, – сообщил я и открыл дверь, чтобы убрать мешающие движению ветки.

Увиденное повергло меня в шок. Та тёмная туча, что была на юге, ею не являлась. На нас двигалось самое настоящее торнадо! Не знаю, бывают ли смерчи в Москве, но конкретно в данный момент я наблюдал огромную воронку, несущуюся с сумашедшей скоростью.

– Все в храм! В храм! – заорал я, и распахнул дверь со стороны Лизы. Быстро стащил с себя пиджак и закутал в него одного из младенцев.

– Бегом в храм! – пытался я перекричать ветер. – На нас движется торнадо! Если не успеем, то погибнем.

Лизу я схватил за руку, и она, прижимая к себе второго малыша, побежала следом. Близнецы чуть задержались, чтобы снять пиджаки и завернуть детей. Мы не просто бежали, практически летели. Серьёзно, я опасался, что пышные юбки женщин послужат своеобразным парашютом. Я ухватился одной рукой за кованую ограду и предложил помощь.

– Света, хватайся за меня, парни, держитесь за руки, – пытался я координировать действия.

Проскочив через калитку, мы снова чуть не «улетели». Буквально несколько шагов дались нам с огромным трудом, но мы добежали до здания, которое немного прикрыло нас от ветра. С опаской я посмотрел на кровлю. Кажется, не должно что-то тяжёлое упасть на наши головы в ближайшие минуты. Оглянувшись, на секунду замер. Клянусь, я видел, как вдалеке пролетела корова! Вот это уже серьёзно.

– Быстрее, быстрее! – торопил я.

Повезло, что храм имел замысловатую архитектуру. От ураганного ветра нас закрыли стены не только с юга, но и с запада. И тем не менее Андрей на скользком и грязном участке не удержался и упал. Хорошо, просто шлёпнулся на задницу и сообразил распластаться, не позволив порыву ветра унести себя и малыша, которого он держал. Светлана тут же кинулась к мужу. Очередной порыв поднял юбку Светы, закрыв ей лицо, и она споткнулась. Андрей успел ухватить жену за ногу и супруга рухнула рядом.