Текст книги "Сноходец дальней связи (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Смекалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Но при нем меня хотя бы не дорежут. Так что я все-таки сказал:

– Посох принесите быстро! Не забывайте, он очень даже приметный, другого такого в городе нет, – и с надеждой посмотрел на герцога и его магов.

Тот все-таки решил меня поддержать. Или без "все-таки". Возможно, небольшая пауза была связана не с колебаниями, а возмущением. Или с тем, что на него смотрел не только я, но и оба мага с "франтом". Так или иначе, он изрек:

– Действительно, где посох? Быстро принесли! Я жду!

Охранники замялись, но их поторопил уже караванщик:

– Вы слышали, герцог ждет. Поторопитесь. Потом обсудим, – последние слова он уже буквально шипел.

Один из охранников начал было что-то шептать ему на ухо. Я напряг слух, но кроме отдельных слов ничего не услышал. Вроде, недоумевал, как же теперь жребий переигрывать? Все же по-честному было. Кто Пьетро(?) компенсацию выплатит? Но караванщик только повторил "Потом обсудим", и этот мародер все-таки отправился вниз по лестнице. Как же у местных отношение к людям быстро меняется! То морду мне набить хотели просто из молодечества, потом, вроде за командира признали и, надо признать, в бою не прятались и меня прикрывали, а теперь все волками на меня смотрят и жалеют, что не прирезали вовремя. Жуть. Ну и нравы. Придется за собой следить и помнить, что здесь обо мне никто, кроме меня самого, заботиться не станет.

Тем временем я, с трудом и только со второй попытки, но все-таки смог встать на ноги. И, раз уж герцог сюда сам пришел, надо попробовать решить свои проблемы с наследством. Только как к нему обращаться? Сиятельство? Нет, здесь это для графов только подходит. Герцоги, вроде, к светлейшим приравнены. Или даже к высочествам, если в родстве с королевской семьей состоят. А эти состоят? По памяти Джованни, вроде, состоят, но только по женской линии. Король Авзонии Целестин из Умбертской династии, а герцоги Умбруццио из Обертинов будут. Род даже древнее королевского и по положению почти независимый... А, ладно, лучше перекланяться, чем ненароком обидеть:

– Ваше высочество! А вы прямо здесь у меня присягу принять не можете? Так сказать, на поле боя?

Герцог улыбнулся:

– Нет, барон, это тебе к отцу обращаться надо.

Так. Некоторая путаница в мозгах из воспоминаний Джованни, наконец, прояснилась. Герцог Амадей-старший – правящий герцог, а это – его сын, тоже Амадей, но пока только наследник. И почему эти аристократы так любят отцов и детей одинаковыми именами называть? Кстати, герцог Амадей Умбертский, кажется, уже восьмой по счету с таким именем.

Я на несколько секунд застыл, переваривая информацию. Что теперь делать? Молодой герцог вполне дружелюбен, но просить его посодействовать попасть к отцу на прием будет перебором. Право считаться его приятелем я не заслужил, а прием присяги нового вассала – отработанная веками процедура, тут через "заднее крыльцо" лезть не рекомендуется. А вот познакомиться с его спутниками, пожалуй, не мешает. Явно не последние люди в местной иерархии. Только как это сделать, чтобы никаких правил не нарушить? Наверное, проще дождаться, пока посох принесут. Тогда и повод для беседы появится.

Охранник, однако, вернулся одновременно растерянный и злой. И без посоха.

– Сам иди, свой посох забирай! – Если бы взглядом он мог убивать, то тут бы мне и конец пришел: – Ты что не сказал, что его трогать нельзя? Помер Пьетро. И Амьен, который после него посох в руки взял, помирает. Колдун проклятый!

Н-да. Неожиданный поворот. На некоторое время повисла тишина, которую вдруг прервал хохот "франта", чуть позже подхваченный обоими магами. И даже герцог соизволил улыбнуться.

– Что, наемник, не ожидал, что у студиозуса может оказаться артефакт с привязкой по крови? – Произнес "франт", наконец, отсмеявшись: – А головой подумать? Раз он им сильного мага вырубить сумел, значит, совсем непростой палкой он размахивал.

– Может, подумал, что со смертью студиозуса привязка слетела? – Было заступился за охранника один из магов, но сам же себя опроверг: – Нет, если бы про привязку подумал, то должен был бы знать, что она только через сорок дней после смерти мага слетает. Если серьезно сделана была. Небось, увидели дорогую вещь, вот и схватили не подумав. Одно слово, наемники! Впредь вам наука будет. Нечего магические артефакты без спроса хватать!

Охранник буркнул что-то вроде:

– Можно подумать, мало мы амулетов со всяких там снимали...– но при этом потупился и попятился к своим, пытаясь затеряться за их спинами.

– А кошелек у тебя без привязки был? – Оживился другой маг.

Я с легкой улыбкой развел руками.

– Жаль. Что же ты не озаботился?

Маги и франт снова рассмеялись, а вот охранники стали поглядывать в мою сторону не только злобно, но и с опаской.

Объяснять, что ничего я не привязывал, так как банально не умею это делать, я не стал. Только опять слегка развел руками и спросил:

– Так я схожу за посохом, сьеры?

После разрешающего кивка герцога, я поплелся к лестнице. Была мысль, попросить магов на меня "исцеление" наложить, так как мой резерв пуст, но я ее отогнал. Каждый сам за себя, и нельзя слабость показывать. Волчьи тут порядки. Значит, матереть надо.

Посох нашелся недалеко от ворот, прислоненным прямо к городской стене. Рядом никого не было. Ни живых, ни мертвых. Видимо, охранники решили не связываться, и куда-то отошли. Ну, так оно и к лучшему. Боец из меня сейчас даже с посохом никакой, а ничего хорошего от них мне ждать не приходится. Но посох я сжал в руках с удовольствием. Даже лучше себя чувствовать стал, хотя это явно просто от улучшения настроения. Не думаю, чтобы посох черного мага меня лечить стал. Хорошо хоть, что его проклятия на мою иномирскую душу не действуют. Вот и его привязка к тому колдуну мне не повредила. В отличие от воров. Но это что же получается, через сорок дней, посох у меня уже можно будет украсть? Если удастся деньгами разжиться, надо будет оплатить его привязку уже ко мне. Но так, чтобы герцог не узнал.

Наверх я поднимался много дольше, чем спускался вниз. Вернувшиеся силы оказались иллюзией. В обычном смысле этого слова, а то тут мир магический, слово "иллюзия" понимают, как конкретное заклинание.

Как выяснилось, зря поднимался. Пока я ходил вниз, молодой герцог со товарищами успел все свои дела на башне решить и теперь спускался вниз сам. Солдаты с "франтом" остались наверху наводить порядок, а маги конвоировали пленника. Пришлось срочно разворачиваться и спешить вниз на пределе сил, чтобы не перекрывать им дорогу.

Кстати, пленник шел совершенно спокойно. Развязанный. Видимо, среди магов тут особые отношения.

Посох я им предъявил, и над ним склонились все четверо, но трогать руками ни один не пытался. Хотя один из магов стал подначивать пленника это сделать. Мол, все равно, уже головой его трогал. Но все только посмеялись. Включая сьера Болибара.

К счастью, ничего конкретного они в посохе разобрать не сумели. Слишком всего наверчено и чего только нет. Но изучать надо вдумчиво и аккуратно, а не на ходу. Жаль, сейчас не до этого. Только спросили, откуда он у меня?

– Наследство, – я неопределенно пожал плечами: – За последние полгода уже третий раз наследство получаю. То коня, то посох, а теперь вот целое баронство.

Уточнять, при каких обстоятельствах какое наследство приходило, я счел излишним.

Имена собеседников я благополучно подслушал в ходе разговора. Маги оказались баронами Фиени и Моро. А вот про "франта", набравшись храбрости, спросил. Оказалось, граф Риарио.

Герцог еще некоторое время покрутился, организовывая (скорее, контролируя) работы по укреплению ворот и размещению солдат по стенам, и караулкам. Потом мои новые знакомые сели на коней и уехали, а я поплелся в трактир. Надо было проведать Грома и, наконец, самому поесть и отдохнуть.

Украденный кошелек было жаль, на щедрость караванщиков я, тем более, не рассчитывал. К счастью, Джованни совсем лохом не был, так что один золотой на черный день был зашит в форменной пелерине, которую с меня, к счастью не снимали. Еще один спрятан у него в седле. Так что хоть и жалко заначку трогать, но она именно для таких случаев и предназначена. Но то, что двое воров померли, меня не только не огорчало, а наоборот, повышало настроение. Этот мир в результате стал казаться, хоть и суровым, но все-таки справедливым.

***

Есть в общий зал я больше не пошел, приказал доставить к себе обед на чердак. Хватит с меня случайных встреч! Как только принесли еду, запер дверь на засов.

Есть хотелось зверски. Все-таки за последние два дня я дважды умирал, а вот поесть так толком ни разу не получилось. Но заснул я даже раньше, чем успел доесть принесенное. Поспать-то мне тоже за это время не удалось. Организм запутался, что для него важнее.

Только просто спать без сновидений, как обычные усталые люди, я не могу. Жизнь во сне у меня продолжается, хорошо хоть тело при этом отдыхает. Но если раньше во сне жизнь у меня была куда ярче и интереснее, чем наяву, то за последний период бодрствования я столько впечатлений набрал, что по остроте ощущений реальность вырвалась далеко вперед.

Но, по-видимому, мои сны такое положение дел не устроило, и они решили отыграться.

Собственно, вначале я просто отдыхал. Решил ни по каким чужим снам не шляться, а создать вокруг себя максимально уютную обстановку. Только не мог решить, какую именно. Беседку в саду или комнату в доме? И там, и там возможности для творчества были весьма значительны. А потом, скорее в порядке хохмы, представил себе свою чердачную конуру, где я сейчас на самом деле спал, и попытался сделать ее более уютной.

Для начала стал восстанавливать ее максимально близко к реальности. Скошенные стены и пол из плохо оструганных и неровно подогнанных досок в застарелых пятнах и разводах. Точно! Над самой кроватью какие-то потеки были, напоминающие по форме стадо лохматых животных, вроде бизонов. Так, а сама кровать – тоже из досок с матрасом из мешковины, набитом соломой... Постепенно крохотная комната делалась все более и более узнаваемой.

Теперь – мои вещи. Седло прикрыто моей же форменной пелериной и лежит в качестве подушки на кровати, так как нормальной подушки в "номере" не оказалось. Одна сумка – под кроватью, другая на табурете у стола. Стола? Скорее, еще одного табурета, только повыше. Снятые перед сном вещи сверху на сумке лежат. На столе – пара мисок и кружка, то, что осталось от ужина. (Кстати, есть продолжает хотеться, даже во сне это чувствую.) Что еще? Посох я, помнится, прислонил к стене у изголовья кровати. Сейчас он где-то совсем рядом со мной...

В голову пришла совсем уже шальная мысль. Посох же должен фонить магией? Так что есть шанс, что я его могу почувствовать даже во сне. И смогу привести свою "конуру" в соответствие реалиям не только внешне, но и в пространстве. Задача показалась мне интересной, и я стал пытаться почувствовать посох. Ну же...

Почувствовать рядом с собой что-то необычное мне удалось. Только не как магию, а как чей-то сон. Я что, к соседям в "номер" залез? Странно. Никто так близко от меня спать не должен. Просто нет соседних комнат с моей конурой. Только этажом ниже. Вот там, действительно, можно много чужих снов обнаружить. А здесь-то что? Давай-ка я проверю.

Скользнуть в чужой сон удалось неожиданно с трудом. Можно сказать, изо всех сил продираться пришлось, преодолевая нешуточное сопротивление. Как через барьер из чего-то очень вязкого, почти твердого. Хорошо хоть сопротивляющийся слой был не очень толст. Сказал бы "сантиметров десять", но кто его знает, как масштаб во сне сохраняется? Немногим больше моей ладони. Если бы я в нем целиком поместился, даже не знаю, сумел бы я тогда из него выбраться? А так – проткнул его сначала одной рукой, потом второй, засунул их туда по плечи и, оперевшись на слой изнутри руками, пробуравил его уже головой, плечами и так далее, пока весь не пролез. Проткнутая прореха за мной сразу же заросла.

И что у нас внутри? Ни хрена себе! Натуральный хрустальный гроб стоит. Почти все пространство занимает, но это не о его размерах говорит, а о том, что объем эллипсоида, внутри которого я очутился, был весьма невелик. А в гробу кто? Неужели принцесса?

Облом, однако. В гробу, под прозрачной крышкой, оказалась никакая не принцесса а бородатый мужик, сильно напоминающий прошлого владельца посоха. Средних лет, нос картошкой, соломенного цвета волосы стрижены "под горшок", борода того же цвета – "лопатой", усов нет. Зато брови густые, вполне могли бы вместо усов сойти. Одет во что-то вроде тулупа. А в руках – посох, сильно напоминающий мой. Так, прижав его к груди и спит. Кстати, а почему спит? Я же в его сне нахожусь. Он что, и во сне спать умудряется?

Управлять чужими снами несколько тяжелее, чем собственными, но, обычно, это получалось у меня без проблем. Резко менять обстановку внутри этого сна я не рискнул. Подозрительный он какой-то, этот сон, в смысле. Так что ограничился только тем, что где-то на метр приподнял вверх крышку гроба. Такое ощущение, что руками ее поднимал, такой она тяжелой показалась. Но поднял и даже зафиксировал. Висит в воздухе, и падать не пытается. Но уронить ее на место можно в любой момент.

Потрогал спящего мужика за плечо. Потормошил. Ноль эффекта. То есть он что-то засопел и даже позу поменял, но не проснулся. Потряс его посильнее. Все равно, не проснулся, но пошевелил посохом, и с меня стекло на пол и испарилось уже знакомое проклятье. Или другое. Но по ощущениям, похоже. Что-то липкое, маслянистое и противное.

Возник естественный вопрос, а надо ли мне будить мужика, который проклятьями кидается? Но просто плюнуть и уйти, мешало любопытство. И еще ощущение, что с этим "спящим (не)красавцем" все не так просто и далеко не все в порядке. Не думаю, что он своей волей тут оказался, да и сопение его больше на стоны смахивает. В общем, эксперименты я продолжил.

Сил во сне у меня значительно больше, чем в реале, так что "малое исцеление" наложил я на мужика раз двадцать. Только оно с него соскакивало. Вроде, начинает нормально ложиться, но потом, как будто, обо что-то спотыкается и слетает. Я, собственно, столько раз пробовал, чтобы определить, в каком конкретном месте затык. И нашел. Сзади в основании черепа у мужика какое-то темное уплотнение оказалось, так сразу и не заметишь. Перевернул я его на живот, взялся за это уплотнение и потянул на себя. Некоторое время оно никак не желало подаваться, а потом вдруг резко сорвалось и попыталось всего меня облепить. Как давеча проклятье. К счастью, с тем же успехом. Плескануло, аж до затылка дотянулось, а потом по хребту изрядным таким комком стекло. Неохотно, медленно, но верно и окончательно.

Пока я на этом процессе сосредоточился, мужик в себя пришел. Или не совсем. Так как, пытаясь сесть, он головой о крышку гроба изрядно приложился. И со стоном обратно прилег.

Но я к тому моменту с проклятьем, вроде, окончательно разобрался, так что смог сосредоточиться уже на других делах. Поднапрягшись, трансформировал я гроб вместе с крышкой во что-то вроде дивана. Чтобы сидеть было удобнее и лечь, если захочется, тоже можно было. Хрен его знает, какое у мужика самочувствие. На шишку на лбу я ему еще одно "малое исцеление" наложил, но какое у него, вообще, состояние, я не понимаю. Во-первых, не врач я, а во-вторых, хрен его знает, как все у духов (или душ?) устроено?

– Ну что, давай знакомиться, – говорю: – Меня Иваном зовут, по-местному Джованни, сноходец я.

Мужик тем временем, поерзал на диване, Посмотрел на меня оценивающе, потыкал посохом в поверхность окружавшего нас эллипсоида, после чего вздохнул и сказал:

– Джованни, говоришь... А роду какого?

– Вроде как, барон Карафа я, но в наследство еще вступить не успел. Надеюсь в ближайшее время герцогу Амадею Умбруццио присягу принести, тогда и полноценным бароном стану, – почему-то ни врать, ни уточнять свое иномирное происхождение мне не хотелось: – А кто ты? И что в гробу делал? Да, если хочешь, я все могу на место вернуть.

Последняя фраза мужика явно взбодрила. Если вначале он о чем-то думал про себя и отвечать не спешил, то тут буквально подпрыгнул:

– Нет, нет! На диване гораздо удобнее, чем в гробу. Меня все устраивает!

– И?

– Эрно Яска я. Верховный шаман Хяйме. Был.

Не маленький чин, однако. Даже если эта неизвестное мне Хяйме обычная деревня. Но по тону Эрно, не деревня это, а что-то много большее.

– Так как же тебя в посох занесло? Ты ведь в нем сидишь?

– В посохе? В каком посохе?

– Очень на тот, что ты в руках держишь похож, только наяву, а не здесь.

– А ты откуда знаешь?

– Вообще-то я тебя первым спросил. Но если тебе для понимания ситуации надо знать...

И я рассказал ему историю своей встречи с черным колдуном и обнаруженных полезных свойствах посоха. Про свое попаданство и привязку посоха на крови промолчал. На всякий случай.

– По твоему описанию, встретил ты колдуна-странника Рансу Киости. И это он, получается, меня подловил и сюда засунул. Только как ему это удалось? Не помню. И не представляю. Я ритуал призыва проводил. Это помню. Но, наверное, до конца не довел, раз этого уже не помню. А потом – здесь очнулся, когда ты меня разбудил. Как только сумел? Очень ты силен, получается. Я себя сильным считал, но не мог ничего сделать, а ты справился.

Еще один оценивающий взгляд, который мне совсем не понравился. Но выводы Эрно сделал, видимо, для меня благоприятные, так как только вздохнул и опустил глаза.

– Но теперь этот Рансу помер, а посох у меня. Это для тебя что-нибудь меняет?

– Ничего он не помер. Если бы колдуна можно было просто ударом по голове убить, их бы всех давно извели. Ему даже голову отрубить мало будет. Надо душу от тела оторвать. Как этот Рансу со мной сделал.

– Но ты же жив?

– Точнее не улетел на перерождение, пока здесь сижу. Связь с телом разорвана. Наверное, нет уже моего тела. Год-то сейчас какой?

Чуть не ляпнул "две тысячи восемнадцатый". А ведь почти совпало с местным! Здесь тоже восемнадцатый год. Только семь тысяч восемнадцатый. По Анниану, какому-то. Кто это такой, Джованни не знал. Ответил:

– Лето восемнадцатого года сейчас.

Собеседник поскучнел:

– Значит я уже два года, как без тела остался. Не могло оно столько сохраниться, даже если его бальзамировали перед похоронами. Некуда мне вселяться, получается. Разве, другое тело найти...

И опять оценивающий взгляд на меня. Нет, так не пойдет. У меня на этого колдуна свои планы появились. Дай-ка я ему свою морковку вывешу.

– А тело Рансу Киости тебе подойдет? Раз говоришь, что он жив остался? Один раз я с ним справился, справлюсь и во второй, а как вас с ним местами поменять, ты меня научишь. Постепенно.

Мужик с лицом не совладал. Или артист хороший, или я его с потрохами купил. Хотя нет, ухо востро, все равно, держать надо. Если расслабишься, вполне может решить, что синица, то есть мое тело, лучше журавля Рансу Киости. Но желание отомстить личному врагу будет довольно сильным сдерживающим фактором.

В общем, дальнейший разговор можно считать конструктивным. Сидеть ему тут, конечно, скучно, но просто спать без сновидений – еще хуже. А так у него хотя бы время подумать будет. И учить он меня согласился. Правда, сразу пришлось оговориться, что делать мы это будем не непрерывно, а когда у меня время будет. Еще он собирался продумать ритуал, чтобы навершие посоха поменяло форму и не так бросалось в глаза его принадлежность к черному колдовству. А заодно дать ему возможность видеть происходящее вокруг, а нам с ним – общаться между собой не только во сне. На мой вопрос, не слишком ли это сложно, ответил, что другой бы не справился, но он этот посох сам создавал, так что все его тайные свойства и особенности знает.

– Одного только не понимаю, как ты посох носить смог? – Задал он неприятный вопрос: – Мою привязку Рансу на себя перевел, но ты-то этого не делал? Почему на тебя его колдовство не подействовало?

Уточнять, что его проклятье на меня тоже не подействовало, я не стал. Еще внесет в него какие-нибудь модификации. А так, если вдруг решит предать, у меня неплохие шансы это пережить. Так что я сказал:

– Может, он просто косорукий и с тобой ему просто очень повезло? Ты же все силы на призыв тратил? Кого, кстати, призывал?

– Хииси-водяника, – ответил Эрно. Яснее мне не стало. Ну да ладно. Пообещав вернуться при первой же возможности, я собрал все силы в кулак и одним рывком просунулся в оболочку эллипсоида почти до пояса. Оболочку этот колдун точно портить не будет, она единственная, что не дает ему на перерождение пойти. А оставлять в зоне достижения его посоха свою голову при связанных руках, я не хотел. Зачем человека в соблазн вводить?

Вылетел и проснулся. На улице было светло. То ли я проспал всего несколько часов, то ли почти сутки. Но, по ощущениям, хорошо отдохнул и полностью восстановил силы. Только есть хочется.

Остатки еды, вроде, не протухли, и я поспешил перенести их в более надежное для хранения место – собственный желудок. Хорошо, но мало. Пока я размышлял, как бы повторить свой заказ не особенно мелькая внизу, над городом зазвучали малоприятные звуки местного набата. Враг пошел на штурм? А мне что делать?

Интерлюдия 1. Начало штурма

За ночь территория порта Аквиля резко преобразилась. Многочисленные причалы были абсолютно пусты. Большинство ранее пришвартованных кораблей и все корабли марджунов стояли на якоре в центре залива так, чтобы до ближайшего городского укрепления было бы не меньше четверти лье. То есть, на расстоянии, при котором корабельные маги могли без больших усилий защитить суда от снарядов и заклинаний защитников города.

Меньшая же часть судов, точнее, суда меньшего размера, были вытащены на берег и послужили основой для создания трех высоких баррикад, прикрывающих высаженный десант и различные осадные орудия, большинство из которых пока еще пребывали в разобранном виде, но довольно быстро собирались марджунами. Причем количество и разнообразие этих орудий вызывали невольное уважение и опасение за судьбу города. Помимо разнообразных метателей и таранов, тут были и передвижные башни, и передвижные укрепления, защищающие бойцов не только спереди и с боков, но и сверху ("черепахи"), и даже многоярусная конструкция с широкой галереей-аппарелью, позволяющей взбегать на стену до десяти бойцов в ряд.

Высаженные на берег воины не разбивали лагерь (по крайней мере, на этом этапе осады), и не строились в боевые порядки, а "кучковались" за баррикадами в несколько отрядов. Кто-то проверял оружие, кто-то болтал с соседями, кто-то жевал прихваченную с собой еду. Если бы не оружие и доспехи, вполне могли бы сойти за какой-нибудь "слет туристов" на Земле. На город они не обращали внимания, обсуждая разве только собираемые рядом машины и орудия. Да, собственно, защитники стен их и не беспокоили. Как только расцвело, было предпринято несколько попыток отогнать неприятеля стрелами и заклинаниями, но все средства нападения вязли в магических щитах, не причиняя марджунам ни малейшего вреда. Поняв бесплодность попыток, огонь со стен был прекращен. Снаряды и силы магов будут очень нужны, когда начнется штурм. На то, что он будет и именно сегодня, указывали все действия собранных на берегу воинов и инженеров.

Казалось, осаждающих очень много, от блеска стали рябило в глазах. Действительно, по реалиям этого мира армия была весьма внушительной, до пяти тысяч человек. Еще примерно такое же количество моряков осталось на кораблях. Конечно, если сравнивать с вместимостью футбольных стадионов, цифра не пугает воображение, но, во-первых, пять тысяч воинов, это не толпа болельщиков, а целых два пехотных полка, что, согласитесь, совсем не одно и то же. А во-вторых, города этого мира были совсем невелики. Осажденный Аквиль насчитывал десять-двенадцать тысяч жителей, так что защитников у него тоже было не более пяти тысяч. И то лишь благодаря тому, что в городе располагался герцогский двор и его гвардия. Основную же часть составляли горожане-ополченцы, боевая подготовка которых была далека от профессиональной. Но наличие стен и маги герцога позволяли надеяться, что штурм удастся отбить.

Впрочем, шансы были и у марджунов. Центральный отряд был явно нацелен на штурм, что называется, "в лоб". Обилие метателей было рассчитано на то, чтобы, как минимум, не дать защитникам высунуть головы из-за зубьев стены между двух башен, обращенных к порту, а в лучшем случае, вообще смести их оттуда. Это должно было дать нападающим возможность подкатить свои башни и "черепахи" к стене и захватить ее участок. А там уже – приступать к штурму соседних башен и обеспечить прорыв в город значительных сил.

Левый отряд противостоял одинокой башне, так называемой – Морской, выдвинутой из кольца городских стен вперед, для контроля причалов и залива. Башня соединялась с Угловой башней остальных городских укреплений широкой стеной, и именно эта стена была, по-видимому, целью марджунов. Атаковать ее можно было с обеих сторон, и для этого еще один отряд десанта был высажен на берег ночью. Теперь он уже занял позиции и также был занят сбором передвижной штурмовой башни.

Цели правого отряда были не совсем понятны. Разве что поддержать своей атакой центральный отряд, не давая защитникам сосредоточить все лучшие силы в одном месте.

Впрочем, все первоначальные расклады могли быть изменены в случае серьезного превосходства одной из сторон в магической поддержке. Но шансы на это были не очень велики. Обычно, основной задачей магов была, все-таки, поддержка магических щитов, прикрывающих их воинов. Атаки заклинаниями – по возможности. Связано это было с тем, что с ростом расстояния до противника атакующие заклинания требовали от магов все больших усилий, и резерв расходовался очень быстро. И была высока вероятность того, что пока ты будешь пробивать щиты противника, его метатели выкосят всех твоих воинов. В общем, правильная тактика и распределение сил магов нащупывались, как правило, уже в ходе боя. Это, если удавалось обеспечить какое-никакое управление и взаимодействие отдельных магов и остальных воинов. У аристократов с дисциплиной всегда было, скажем, не очень хорошо, а наиболее сильные маги тоже к этой аристократии относились. Ибо любой, даже слабый маг, получал, как минимум, личное дворянство, если не имел его уже по праву рождения. А если был сильным, мог и на баронство рассчитывать. В результате такой политики, у дворян магический талант проявлялся чаще, чем в других сословиях.

Пока марджуны собирали свои машины, жители города тоже потихоньку вооружались, собирались в отряды и подтягивались к стенам.

Осаждающие не спешили, день перевалил за полдень, а они все никак не приступали к активным действиям.

Будь герцог помоложе и (тут уж как кому нравится) менее осмотрительным или более решительным, то вполне мог бы ударить своей гвардией по одному из отрядов марджунов и с большой вероятностью его опрокинуть. Но он этого решил не делать, а предоставить возможность атаковать неприятелю. Потери штурмующих всегда выше потерь обороняющихся, а верных себе людей надо беречь. Собственно, об этом и говорили на военном совете в замке, состоявшемся рано утром. В то время как Джованни Карафа благополучно спал на чердаке в таверне.

В результате на усиление Угловой башни отправился находящийся на службе герцога отряд кондотьера Бинелли. Воина уже немолодого, но опытного. Примерно половина гвардии – на две центральные башни и стену между ними. Во главе с сыном и наследником герцога Амадеем-младшим. Остальные, вместе с самим герцогом осталась в резерве на центральной площади города. Отсюда же, по идее, должно было исходить руководство обороной и координация взаимодействия профессиональных воинов и ополченцев. На деле же командиры отрядов действовали, фактически, самостоятельно. Бывшие при дворе молодые аристократы также распределились между отрядами по собственному выбору, но, в основном, отправились в центр.

Казалось бы, неторопливые приготовления с той и другой стороны тянулись еще где-то часа два. А потом, как-то "неожиданно" и без каких-либо видимых сигналов, осадные машины марджунов медленно, со скоростью никуда не спешащего пешехода, покатились к стенам, а их метатели, все так же прячась за баррикадами, обрушили по зубьям крепостных стен, их амбразур и бойниц.

Защитников города массовый обстрел стен врасплох не застал. Но определенную растерянность все-таки вызвал. Щиты были городскими магами давно сформированы, и первые удары отразили играючи. Только вот на их подпитке стояли не все маги, а только немногие дежурные из молодых, которых к этому делу сумели припахать более авторитетные товарищи. Остальные же либо общались между собой, лишь изредка поглядывая в сторону копошащихся за баррикадами марджунов, либо и вовсе занимались своими делами, от вкушения пищи, до написания писем. А некоторые самые беспокойные, временами объединяясь в стайки, вдруг начинали обстреливать позиции противника заклинаниями. Безо всякого успеха, но с шумом.

Вот и сейчас, в двинувшиеся осадные машины полетели разрозненные заклинания, а потом щит лопнул, и наиболее рьяных магов просто смело со стены вместе с украшавшими ее зубцами.

Это не стало для защитников чем-то фатальным, вышедшие на стену маги все-таки собирались на войну, так что амулеты индивидуальной защиты были на каждом, но, пока удалось восстановить порядок, организовать магов на совместные действия и вновь сформировать щиты, марджуны успели подобраться к стенам вплотную. "Черепахи" выстроились в крытую галерею, образовав защищенный проход от баррикад до подведенных к городу передвижных башен. И уже с них первые отряды вторжения сцепились с оборонявшими стены бойцами.

Первый этап боестолкновения двух отрядов с применением магии не имеет ничего общего с теми античными битвами на Земле, когда сшибались две фаланги воинов, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями. Нет, и воины, и ростовые щиты, и даже копья с обеих сторон сдвигались навстречу друг другу. Но, во-первых, непосредственно в бой они не вступали, так как банально не могли дотянуться до противника сквозь щиты магические. Во-вторых, было их минимальное количество, и их задачей было не биться, а прикрыть щитами магов во время их противостояния другим магам, а также сразу после его завершения.

А вот маги уже, напрягая силы и энергетические каналы, опустошали собственные резервы и накопители, пытаясь продавить щит противника. Помимо чисто силового давления "стенка на стенку" в ход шли и зачарованные на проникновение сквозь щиты артефакты в форме стрел, болтов и других снарядов. Применять холодное оружие не имело смысла, так как тот же меч не является оружием без держащей его руки, а вот руки, как раз, через щит уже не проходили. Вот стрелы и арбалетные болты вполне могли бы выкосить вражеских магов, но застревали в обычных щитах воинов прикрытия. К тому же стоили они очень дорого, ибо каждый содержал накопитель энергии из, хоть и небольшого, но драгоценного камня. Кидаться такими в противника имело смысл только если надеешься собрать их назад. Или если уже терять нечего...