355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Швец » Слуга короны » Текст книги (страница 5)
Слуга короны
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 19:04

Текст книги "Слуга короны"


Автор книги: Дмитрий Швец



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5
ИГРОКИ

Палар, стоя в дверях, терпеливо ждал, когда король закончит утренний туалет и удостоит его вниманием. Король же не спешил. Он не торопясь умылся, сам причесал волосы, привел в порядок бороду и только после этого, накинув на плечи просторный халат, повернулся к Палару.

– Ну, друг мой, – проговорил он, садясь на край стула за массивным столом, – и как дела в нашем королевстве? Какие новости?

– Боюсь, ваше величество, – вздохнул Палар, озябшими пальцами теребя край куртки, – у меня печальные новости. В нашем королевстве случилась беда.

– Сдох? – спросил король, отведя взгляд в сторону. Его губы сжались в тонкую линию, глаза сощурились, между бровями пролегла глубокая морщина. – Сдох, старая сволочь! – выдохнул он. – Сдох раньше меня. Всю жизнь он так – никогда не мог сделать того, что от него требовалось. Вот скажи мне, что мешало ему прожить еще пару лет? Нет, этот сукин сын решил осложнить мне напоследок жизнь.

Король замолчал и отвернулся от поверенного. Его кулаки сжались, из груди вырвался рык. Палар, мелко дрожа, подошел ближе и, тронув короля за плечо, спросил:

– И что теперь будет, ваше величество?

– Что будет, – проворчал король, – война будет. Он хоть преемника назвал?

Палар покачал головой.

– Ублюдок, – выдохнул король. – Значит, нам с тобой придется его выбрать.

– Это непростая работа, – грустно вздохнул Палар, он-то знал, на чьи плечи возложит король этот выбор. Это его не радовало, старые плечи королевского поверенного могли и не выдержать такой ответственности.

– Верно, – согласился монарх, – непростая, но что делать? Такова королевская доля, придется выбирать самого достойного из числа недостойных. – Он замолчал, потер подбородок и вдруг, хитро сощурив глаз, проговорил: – А что, если нам с тобой разыграть интересную партию?

– Вы что-то придумали? – ожил Палар и тут же помрачнел, он был уже слишком стар, чтобы плести интриги.

– Придумал, придумал, – улыбнулся король. – Подойди-ка ко мне и внимательно выслушай, что я тебе скажу.

Палар придвинул стул и сел, наклонившись к лицу монарха. Он слушал внимательно, изредка вставляя в речь короля короткие фразы со своими предложениями. Некоторые из них монарх принимал, другие резко отвергал. Через два часа план был готов.

Король приказал подать завтрак. Поглощая еду с серебряных тарелок, он улыбался и подмигивал поверенному.

– Все-таки это рискованно, – вздохнул Палар. – Слишком много всяких «если».

– Ты прав, но, черт возьми, сделать это необходимо. Нам с тобой надо быстро на что-то решаться, а времени на раздумье нет совсем. Так что придется действовать быстро и решительно. Представь, что ты на войне. Мы можем проиграть это сражение, но оно само даст нам время, которого у нас нет сейчас. – Король вздохнул и, рассмеявшись, продолжил: – Это может быть очень красивая игра.

– Время – это да, – словно не слыша последних слов монарха, пробормотал Палар. – Но и для вашего плана требуется время. Нам нужно найти исполнителей и все подготовить. Нельзя же так бросаться в логово волков, не зная, как из него выбраться.

– Ты прав, – весело улыбаясь, кивнул король, – но ты знаешь, что слова часто могут больше, чем все оружие мира. Нам нужно выиграть совсем немного, и в этом нам помогут слухи. Люди, – засмеялся монарх, – легче всего верят в самую откровенную чушь. Мы запустим пару самых невероятных слухов, а там поглядим, куда нас это вынесет.

– Но слухи не дадут нам много времени.

– Брось причитать! – резко оборвал его король. – Мы не можем позволить себе потерять Таеру. Не можем и ввергнуть страну в войну за нее. Представь, сколько стервятников слетятся на оставшуюся без присмотра землю. Нам еще повезет, если ее получит преданный государству человек. А если нет? Я не хочу об этом даже думать. И слышать ничего о риске не желаю. Я хочу передать сыну крепкое государство, а для этого нам надо действовать. И действовать надо быстро. Так что ты будешь делать то, что сказал я! А сомневаться будешь у себя в спальне.

– Я согласен, – выдохнул Палар.

– Будто у тебя был выбор, – хмыкнул король. – Если начнется крупная заваруха, меня, конечно, скинут, а тебя просто повесят. Ты ведь слишком долго был моим поверенным и слишком много обо всех знаешь.

– Но нам нужен тот, кому все поверят, – выдохнул Палар.

Он старался не думать о том, что сейчас сказал король, хотя и чувствовал, что монарх прав.

– Грамааль тебе подойдет? – спросил король.

– Грамаль? – удивился Палар. – Но ведь он же…

– Он хочет уйти на покой, – сказал король. – К тому же он признал свои ошибки и попросил прощения. Но мое прощение надо еще заслужить. А вот это и даст ему такую возможность. Так что? Подойдет тебе Грамаль?

– Больше чем кто-то другой. Он же был там, когда убили графиню.

– Вот именно. Для всего остального у тебя есть надежные, неболтливые люди?

– Я обо всем позабочусь, ваше величество! – Палар встал и поклонился.

– Замечательно! – широко улыбнулся король. – Ну а я, пожалуй, позволю себе немного поболеть после похорон старого друга. Как ты думаешь, кто станет регентом?

Палар засмеялся и покачал головой. В мозгу монарха зрел не один коварный план и не одна интрига, позволяющая ему не только затянуть время, но и держать своих врагов подле себя. Конечно, Палар знал, кто станет регентом. Это не радовало его, но и не сильно огорчало.

Поклонившись, он покинул покои короля и, продолжая улыбаться и качать головой, спустился вниз. Совсем скоро Магрок осиротеет, и столица временно переместится в другое место. Но это будет совсем ненадолго. Скоро все станет на свои места. Скорей бы!

– Риску много! – проговорил агент тайной полиции, придирчиво разглядывая аккуратно обработанные ногти.

– С каких это пор ты стал бояться риска? – нахмурившись, спросил Палар.

– Риску много, – развалившись в кресле, повторил агент и, оторвавшись от ногтей, добавил: – И расходов.

– Пусть последнее тебя не волнует, – уверенно сказал Палар. – Казна все оплатит.

– Это хорошо, – закрыв глаза и почти скрывшись за разделяющим их столом, пробормотал агент. – Но риску все же многовато. Это же ищи людей, внедряйся. Да и потом, не нравится мне все это. Не люблю я колдунов. И интриги всякие тоже не люблю.

– Но за это хорошо платят. – Палар положил на стол большой мешок. – Здесь пятьсот золотых. Это твои деньги. А вот это, – на стол лег еще один мешок, такой же, как и предыдущий, – это на расходы. Если окажется мало, обратишься ко мне. Лично ко мне!

– Что ж. – Агент по очереди осмотрел свои руки, даже не взглянув на мешки. – Я согласен.

– Хорошо, – улыбнулся Палар. – А есть у тебя подходящие люди для этого?

– Так вспомнить не могу, – улыбнулся агент, – но если поднапрячься, пожалуй, вспомню пару светлых личностей с темным прошлым. Как я понимаю, нам все равно, какого полу ребенок?

– Все равно, – покачал головой Палар. – Абсолютно! Главное, чтобы по возрасту подходил.

– Тогда, я думаю, мы все устроим в ближайшие дни. Я все устрою, господин Палар! – уверенно сказал он. – Можете не волноваться и доложить об этом его величеству!

– Его величество тебя не забудет, – пообещал Палар. Кивнув агенту, он поднялся и направился к дверям.

– Да мне плевать, – произнес агент, когда дверь за Паларом закрылась, – лишь бы платили хорошо.

Она почти не упиралась и не раздумывала, а увидев перед собой мешочек, звякнувший сотней золотых, согласилась. Ее красивое лицо растянулось в многообещающей улыбке, когда она услышала, что это только аванс.

В ее голове зрел собственный план, он это чувствовал, он всегда чувствовал такие вещи. Собственно, за это его и ценили. Он был способен разрушить любой замысел врага, но на этот раз у него не было никаких инструкций. Государь через своего поверенного требовал быстрых действий, и она подходила для этого как нельзя лучше. Какие у них планы – это не его головная боль. Его наняли для вполне определенного задания, и его-то он как раз и выполняет. Обо всем остальном пусть заботится Палар.

– Мне нужна картинка, – устало произнес он. – Все должно быть красиво.

– Будет тебе красиво, – пообещала она. – Я все сделаю! Скажи, куда ее привезти.

– Никуда! – отрезал он. – Спрячь ее в надежном месте и не высовывайся. Ее будут искать, и, поверь мне, если найдут, мы с тобой не обрадуемся этому. Главное – будь с ней рядом и смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Я сам тебя найду, – сказал он, поднявшись. – Только не забудь о своих обещаниях.

– Да что ты, радость моя! – Она всплеснула руками. – Разве я когда-нибудь не держала своего слова?

– Не знаю, может, ты изменилась, – пожал он плечами. – И смотри, ей ничего не говори! – приказал он и ушел.

Она долго еще сидела, рассыпая по столу монеты, складывая их стопкой, запускала в них руки и думала о том, что это далеко не все деньги, что она может получить от него. А может, и кое-что, кроме денег, смотря как оно все повернется. Он не посвятил ее в свои планы, да это и не требовалось, достаточно только слегка напрячься и немного подумать, как станет все понятно. Им нужна маленькая девочка, ей нужны деньги, ведь ее тело не всегда будет таким. А девочка, ну что ж, может, и она окажется в выигрыше.

Она улыбнулась, ссыпала монеты в мешочек и, спрятав его глубоко под одеждой, улыбаясь, направилась туда, где ее ждали давно знакомые и уже опротивевшие лица.

Через три дня все было готово. Он набрал людей, надежных и неболтливых, обеспечил их формой и документами. Он связался с Грамалем и договорился обо всем. Он даже позаботился о контактах с действующими частями. Форма сержанта-разведчика не тяготила его, хотя он давно ее не надевал. И только надев, почувствовал, как соскучился по тем дням, когда каждый день она украшала его особу.

Все было готово. Оставалось только ждать сигнала к действию. А пока его не было, он позволил себе немного расслабиться и совершил маленькое путешествие в Таеру.

Глава 6
СЛУХИ, СЛУХИ!

Говорят, слухами земля полнится. Еще говорят, что слухи – это правдивые вести, солидно разбавленные вымыслом.

Интересно, что за правдивые вести должны были заставить наше начальство поднять задницы с насиженных мест и выгнать нас на учения. Молот не переставая ворчал и говорил, что за все годы его службы такого никогда не было. Он утверждал, что ни дня не провел в окопах или полевых шатрах без острой на то необходимости. Все старички согласно кивали и, качая головами, поучали молодежь, то есть нас, как правильно делать это и это.

Но ни они, ни тем более мы и не догадывались, что произошло с начальством. И почему, едва успевал закончиться один сбор, тут же начинался другой. Имеющие семьи не встречались с ними месяцами, представляю, как радовались жены возвращению мужей. Впрочем, и остальные рвались домой, пусть дом этот – только пропахшая застарелым потом, дерьмом и грязью казарма. Зато она родная и даже ее запахи не кажутся столь отвратительными. Но и этот предел мечтаний был нам недоступен.

Начальство выдумывало все новые неприятности на нашу голову. Выдумывало и молчало. Зачем? Солдаты задавали вопросы, капралы пожимали плечами, сержанты рычали, младшие офицеры ругались матом, старшие просто посылали всех туда, куда не так-то просто дойти.

Но слухи – странная вещь, они путешествуют по воздуху и цепляются за уши готовых их услышать голов.

Никто не покидал расположения лагеря, официально – точно никто. Никто не приезжал к нам с большой земли, но слухи тем не менее до нас дошли и даже бдительные сержанты ничего не смогли с этим поделать.

Черт подери, что это были за слухи, один нелепее и страшнее другого. Говорили, что мы тренируемся, чтобы совместно с арийскими войсками принять участие в большой охоте на заведшегося у них оборотня-людоеда. Следопыт высмеял эту версию, заявив, что оборотень – наполовину зверь и, значит, ловить его надо как зверя, а мы тут учимся военному ремеслу. Черт бы его, это военное ремесло, побрал, мало, что ли, нас в учебке мурыжили. Но Молот поддержал Следопыта, и с этим никто уже спорить не стал. Все согласились, что так оно и есть.

Но не успел еще этот слух умолкнуть, как появился другой. Слышавшие его из первых рук, то есть по большей части от себя самих или Трепы, утверждали, что никакого оборотня в Аринии нет и не было никогда. Это, конечно, здорово, а то страху напустили. Но с аринцами мы сотрудничать все же будем, и тренируют нас именно для этого. А работать вместе мы будем, когда на Пейнат пойдем.

Вот здорово, всю жизнь мечтал стать захватчиком и при этом еще и по горам научиться лазать. Нет, ребята, это полное дерьмо! Какой, к лешему, Пейнат? Он от нас надежно спрятан не только горами, но и самой Аринией. Так что бред это все, но высшее начальство поддержало этот слух, попросту не отреагировав на него. И солдаты всерьез начали в это верить. Даже мое здравомыслие и вера в собственную правоту пошатнулись, когда, кроме меня, никто не засомневался в этом. Однако слух умер сам собой, когда нас перебросили от западных границ к южным.

Там появился другой слух, за ним еще один, потом еще, а потом еще. И так до бесконечности.

Но и кроме слухов о нашем будущем нам было что обсуждать долгими ночами у костра, во время недолгих перерывов в муштре. Проходя через города – а как ни старалось высшее руководство, этого избежать не сумело, – мы подцепили уйму слухов, один забавнее другого. Причем каждый из них претендовал на высокое звание новости и полную правдоподобность. Если не сказать больше.

Знающие люди говорили, что король, узнав, что граф Таерский умер, сильно расстроился, заболел и был отправлен в Лесфад на лечение. Капитан это подтвердил. Брр, в Лесфад, на лечение, жуть какая, там только пиявку можно вылечить от обезвоживания. Сам я там никогда не был, но с картами знаком хорошо. Лесфад это не город, скорее замок посреди болот. Нашел строитель кочку покрупнее да и влепил туда свое творение. Черт побери, чтобы там жить, надо жабрами обзавестись. Если бы меня туда лечиться отправили, я бы лучше удавился потихоньку. Там, говорят, комары со свинью размером.

Слухов о короле было много. Одни говорили, что он сошел с ума, другие, более осведомленные, утверждали, что король не сошел с ума, а его свели. Третьи слали всех подальше и с полной уверенностью говорили, что король там просто спрятался от всех, пока не решит, что дальше ему делать с королевством. А думать ему было о чем, с единственным-то наследником. Наш правитель – человек интересный, он запросто может отречься от престола не в пользу сына, а, скажем, Аринийского князя или парня вроде меня. Так что мыслей в коронованной голове крутилось предостаточно, в одном только Магроке тыщ пятьсот жителей, а уж по всей стране претендентов и того больше. Ну и пусть себе думает, на то ему и дадена корона.

И когда, казалось, я уже слышал все, что только можно было выдумать, пришел и поселился самый странный и самый неприятный слух. Зараза всегда приживается быстрее, чем что-то полезное, и когда кто-то услышал его и повторил несколько раз, он настолько плотно уселся в мозгу каждого из нас, что вытравить его было невозможно. Каждый встречный норовил оттащить тебя в сторону и, посекундно оглядываясь, прошептать в ухо: «Ты слышал о ребенке?» Слышал ли я о нем? Да об этом только глашатай на площади еще не трубил. Конечно, я о нем слышал и меня это не радует. Кто-то очень постарался представить все так, чтобы оно не выглядело враньем. Чуешь, что это неправда, но, черт его возьми, все так гладенько, что очень на правду похоже. Небось сказочника нанимали. Точно, сказочника! Он и придумал королю ребенка, которого никто никогда не видел и даже не слышал о нем раньше.

Ребенок тот полу неопределенного и возрасту неизвестного. Доподлинно известно только, что он есть и что он вроде как жив, да еще место, где он потерялся. О чудо, наш второй наследник потерялся примерно пятнадцать – двадцать лет назад невдалеке от небольшого городка Триита.

Выдумщики хреновы! Вот поймаю того сказочника, что все это сочинил, и вобью ему сказку в глотку!

Но, узнав об этом, даже Молот стал на меня странно поглядывать и иногда, в разговорах один на один, забывался, кланялся мне и говорил «ваше высочество». Принца нашел!

Ну да, своих родителей я не знаю, ну да, нашли меня на пороге маленького триитского трактира завернутого в одну рваную пеленку. Ну да, и по возрасту я подхожу. Но на пеленке не было королевских вензелей. И профиль у меня не знатный. Да и не хочу я быть королем.

Мое нежелание становиться знатной особой было облечено мною в форму молчаливого протеста. Я попросту прятался, ни с кем не общался, зарылся и даже не дышал. Еще бы! Каждая скотина, прознав про столь выдающуюся череду совпадений, при встрече со мной норовила низко поклониться и съязвить. «Ваше медное величество!» – дружно говорили они при встрече.

А потом также дружно и извинялись, когда выяснилось, что ребенку сейчас около пятнадцати и я никак не попадаю в этот возраст и что ребенок вовсе даже не королевский, а того самого графа, который недавно изволил почить с миром. Аристократ не может нормально сдохнуть, он именно «изволит почить». И так как граф не оставил наследника, то за его земли началась мышиная возня, грозящая перерасти в драконью грызню. Слишком много претендентов на эти земли. А земли уж очень хороши, плодородны, богаты дичью, рыба там сама прыгает в лодку, стоит только от берега отплыть. Рай земной, а не земли. Вот потому-то нас и убрали, от греха подальше, чтоб лишних соблазнов не создавать.

Это все рассказал капитан под страшным секретом одному только Трепе. Но Трепа есть Трепа, и вскоре об этом знали все. А капитан ходил и улыбался в усы, глядя, как начальство ломает голову, откуда солдатня все узнала.

В общем, не стану я королем. Жаль, я уже начал привыкать к мысли о будущем правлении страной. После этого все как-то быстро поутихло, меня даже перестали дразнить. Ну а несколько дней спустя начальство решило, что мы уже достаточно наморозили себе задницы, никто из претендентов не проявил рвения по перетаскиванию нас на свою сторону, а значит, пора бы нам заняться более приятными делами. К тому же приближалась жаркая для нас, вербовщиков, пора, очередной сезон охоты. Молот прям-таки рвался домой, а попав туда, принялся раздавать указания.

Глава 7
ЗАХВАТ ГРАМАЛЯ

Все вокруг косо смотрели на меня, полагая, что за моим повышением стоит Молот, и, конечно, ошибались. Молот хоть и был лучшим вербовщиком в армии, но и он не мог повлиять на генерала, раздающего звания и сидящего черт-те где. Он не мог, а вот капитан мог. Мог и повлиял. При встрече он подмигивал мне, а я хранил наш маленький секрет.

Секрет был в том, что капитан наш подслеповат, а то и вовсе не умеет читать, а я, в отличие от большинства сослуживцев, умею и читать, и писать. Этим счастьем я обязан человеку, которого с восторгом буду вспоминать и в последний день жизни. Своему отцу. В то время как большинство парней моего возраста дрались на улицах и лапали соседских девок, я под его пристальным взором корпел над книгами. Сперва букварями и историями, а потом над бухгалтерскими.

Тогда я его за это ненавидел и тихонько, чтоб он не слышал, ругал словами, смысл которых часто не понимал. Теперь же я ему благодарен и готов петь песни в его честь хоть до утра. Грамотных и по всей стране не так-то много, а уж в армии и подавно. Так что меня заприметили и начали тянуть наверх. И это было бы неплохо, если бы вместе с жалованьем не прибавилось внимания начальства. А его, на мою беду, прибавилось.

Моего братца любимого, лейтенанта Молота, и его закадычного друга, второго, не менее любимого лейтенанта Метиса где-то вечно черти носили. Они обстряпывали разные, не совсем чистые делишки, прикрываясь нуждами вербовочной команды. Они занимались чем угодно, только не вверенными им подразделениями. И вся тяжесть заботы о солдатах легла на плечи сержантов, как старших по званию, и на мои, как брата командира. Так что авторитета я набрался будь здоров, ребра до сих пор ноют.

И когда разведка доложила, что Грамаль едет по лесам, чуть севернее наших позиций, почти без охраны, я едва не запрыгал от радости. У наших штабных крыс хватило ума и чувства юмора назначить меня главным ответственным своей шеей за его поимку.

Я не возражал, да и попробуй тут возрази, когда тебя буравят пять пар злобных подслеповатых глаз. Даже твой собственный капитан смотрит так, что сразу становится понятно: не сможешь взять Грамаля – не возвращайся назад.

Вот так я и оказался в дерьме по уши. Мне подкинули людей Метиса, переподчинили два отряда разведчиков, ведших Грамаля от самого Санрогта и, чтобы радость была полной, добавили к ним парней лейтенанта Холодка, раненного в уличной драке. Хотя правильнее было бы сказать раненной, но она скрывала, что она женщина, и все делали вид, что не знают об этом, а она делала вид, что не знает о том, что и так все об этом знают. Но, как бы то ни было, у меня набрался солидный для капрала отряд – в нем было почти сорок человек, не считая разведчиков.

Я подозревал, что людей маловато, особенно в охоте на такого зверя, как Грамаль. Но руководство решило не баловать меня излишками численного состава и пинком под зад отправило ловить старого козла. Хорошо уже то, что они удосужились сказать, где искать.

Грамаль – самый старый и самый противный чародей из всех, что мне приходилось встречать. Правда, их и было-то всего трое, может, четверо, но Грамаль – особенный. Лет пятнадцать назад он крепко повздорил с королем и, говорят, даже врезал монарху по зубам. С тех пор король его и ненавидит. Ненавидеть-то ненавидит, да сделать с ним ничего не может. Влиятельный тип этот самый Грамаль.

Правда, я не понимаю, что в нем такого. Он был стар и немощен уже тогда, когда шесть лет назад останавливался у нас в трактире, что же стало с ним теперь? Теперь, наверное, он просто старая развалина, которая путешествует по стране и сама не помнит зачем, а может, и помнит…

– У-у-ух! – Окорок бесцеремонно вломился в мои размышления о Грамале, скатившись сверху нам на головы. – Святые ляжки, чем это тут у вас так несет? – спросил он, втянув носом воздух.

– Медный обделался, – хохотнул Треска. – Решил себе имя сменить на Вонючку.

– Вонючка? – Окорок почесал голову. – А что, тебе пойдет. Только знаешь, лучше б ты так врагов травил. Нас-то за что?

– Да нет, – вставил слово Следопыт, – это он нас от Грамаля маскирует, чтоб не унюхал. Так что ты, Окорок, не очень-то. Он, можно сказать, благое дело делает. Новую тактику осваивает.

– Это где ж такой тактике обучают? Надо б сходить, подучиться, – задорно подмигнув мне, сказал Окорок.

Окорок такой же капрал, как и я, но опыта у него побольше, и если уж его так коробит, что командиром назначили меня, то как должны на меня смотреть сержанты. Их взглядов я не вижу, нет с нами ни одного.

– Да на кухне, когда сушеным горохом кормят, – за меня ответил Следопыт.

– Так это мы после обеда маскируемся? – Окорок поднял брови. – А я-то думал, соревнуемся, кто громче пукнет.

– Заткнитесь, вы, – рыкнул я, – а то, как вернемся, всех на кухню отправлю лук на всю армию чистить да горох жрать тазами! И в казарму не пущу. Мне вонючие нытики в казарме не нужны!

– А что, я за! – отозвался Треска. – Повар получает двойную порцию.

– Рыба – она и есть рыба, горох готов хоть сырой жрать. Слышь, Треска, тебе его на крючок не насадить, но у меня тут есть один, специально для таких случаев держу.

Треска шутку не оценил, и говоривший зарылся мордой в землю. Я не знал его, видать, холодковский.

– Ты чего? – взвизгнул он. – Другие же шутят.

– Другим можно, – обняв его за плечи, увещевал Окорок, – а тебе пока нельзя. Это право надо заслужить. Вот съешь с ним пару тазов гороха, почистишь три-четыре воза лука да раз двадцать напоишь его до полусмерти, тогда и ты сможешь про крючки шутить. А так, видишь, даже я не смею, горох шибко не люблю, а про Треску без гороху нельзя. Про Медного и без меди можно, а про Треску без гороха ну никак.

– Заткнись, Окорок! – прорычал Дед. – Все заткнитесь!

Мы заткнулись, ну почти замолчали, дальше перебранка шла вполголоса. Смешки, издевки друг над другом, обидные замечания в адрес всех родственников Грамаля до седьмого колена, генералов, пославших нас сюда, и меня. Как будто я виноват, что Грамаль чуть тащится и цепляется за каждую ветку и нам приходится торчать под открытым небом днем и ночью. Да я бы и сам не прочь быстрей покончить со всем этим.

– Ты, брат Медный, не переживай насчет этого, – во всеуслышание шептал Окорок, – со мной было то же самое. Я тоже в первый раз не смог желудок сдержать. Правда, ребята тогда никому ничего не сказали. Отличные были парни, не то что мы.

– Да уж мы-то всем расскажем. Верно, Трепа? Проклятье, а я и забыл, что он тоже с нами увязался, теперь смеху будет на всю армию.

Передо мной возникло усатое лицо капитана, пытающегося сдержать улыбку и рассуждающего о поднятии духа солдат. Трепа уж точно не сдержится, он из тех солдат, от которых стремится избавиться каждый командир. Под чьим бы командованием он ни находился, секреты его командира вмиг становились достоянием общественности. Проверено, если бы не этот полудурок, никто бы до сих пор не знал, что Холодок – баба и ради чего мы мерзли в Берройских степях.

Мать его! И попробуй потом доказать, что ты тут ни при чем, что это тут земля так воняет. Эх, прощайте надежды на повышение, хоть бы имя не сменили, я к этому как-то привык. Ладно, хрен с ним, с Трепой, я потом разберусь, по-свойски, по-капральски. Сейчас важно другое и, черт возьми, какая разница, как будут тебя величать, если ты уже гниешь в могиле.

Я выбрался из канавки, в которой мы устроили засаду, и огляделся. Поляна что надо! Дорога проходит сквозь нее по самой середине, и ни один самый гениальный полководец не в состоянии обыскать все деревья, окружающие поляну плотной стеной, чтобы увериться в своей безопасности. Посреди же поляны мы, с подачи Следопыта, свалили старое сухое дерево в два обхвата. Ох и намаялись мы с ним, пока тащили!

Я тихонько хохотнул, предвкушая удивление Грамаля, когда мы повыскакиваем отовсюду, а он, как баран, будет пялиться на дерево и соображать, откуда оно тут взялось.

– Во-во, навонял, а теперь ржет. Самому-то нюхать не приходится, – снизу зашипел Окорок. – Че ржешь-то? Нам скажи, тоже посмеемся, а то от вони голова уже болит и сидеть невмоготу.

Я не ответил. Зачем? Не хочу я порождать новую волну насмешек. Они нужны мне боеспособные, что проку от вояк, держащихся за животы и давящихся смехом.

Еще раз глянув на поляну, я спустился вниз. Что ж, Грамалю не повезло дважды. Во-первых, он и не подозревает, что мы его ждем, по крайней мере, уж очень хочется в это верить, а во-вторых, он тащится с востока и заходящее солнце должно его ослепить, ну просто обязано. Конечно, если он появится сегодня, а то вдруг нам еще пару дней гнить тут?

Да нет, не должен. Дрейп, сержант разведчиков, обещал его поторопить. Как – не сказал. Что ж, будем ждать.

Грамаль въехал на поляну и застрял у сооруженной нами преграды, его охранение, понося все на чем свет стоит, пыталось оттащить дерево с дороги.

– Без охраны, твою мать! Сучьи дети, и это они называют без охраны! – Окорок разглядывал двенадцать человек в форме лорда Паарских земель. – Ну чего делать будем? – осведомился он у меня.

Твари они все, эти генералы. Неужто, чтобы стать генералом, надо быть такой тварью? Я ведь ничего не знаю ни о тактике, ни о маневрах, капрала в такие вещи не посвящают, его дело – заставлять своих людей отдавать жизни по приказу вышестоящего. Хоть бы одного сержанта дали. Хотя бы вшивого инвалида. Ну хоть кого-нибудь, кто в этом что-то понимает. Надо хоть изобразить из себя умного.

– Треска, Трепа, тащите сюда свои стрелялки. Дайте-ка залп.

Нервно смеясь, они попытались скрыться.

– Стоять! – рявкнул я. – Видите вон того старика, заденете его, и я вас собственными руками придушу. Выполнять!

Стрелки у нас отменные. Нет, правда. Они выстрелили, и трое из пятерых оставшихся на лошадях упали.

– Вперед! – заорал я.

Мы с воплями и улюлюканьем бросились на тех, кто остался. Двое наших упали сразу, об одного я споткнулся и оказался нос к носу с его обгоревшим черепом. Когда же я снова поднялся на ноги, разведчики, при поддержке солдат Окорока, сцепились с охранением, пытаясь отрезать их от повозки. Мои люди всеми силами старались не попасть под молнии, обильно сыпавшиеся с рук Грамаля. Не всем это удавалось.

Размахивая мечом, я бросился к ним. Первый, кому удалось добраться до повозки, получил увесистым посохом по голове и осел, но против Трески у колдуна аргументов уже не оказалось и, получив рукоятью меча по черепушке, он повалился на землю. Треска издал победный клич, оставшиеся в живых люди Грамаля – злобный рык и начали теснить тех, кто пытался не пустить их к хозяину. Я подбежал к Треске, заламывавшему колдуну руки и одновременно снимавшему с себя пояс, чтоб их связать.

– Ну что, он? – перекрикивая лязг железа, спросил Треска, подняв голову колдуна за волосы.

– Он! – выдохнул я.

Твою мать, так вот почему главный тут – я! – Ведь я единственный из бывших в распоряжении генерала людей, кто знал этого ублюдка в лицо.

– Че стали? – рявкнул я на вдруг решивших, что все уже кончилось, людей. – Помочь никто не желает?

Мы крепко связали колдуна своими поясами, веревку, конечно, взять никто не догадался, моя вина, я же командир, и пока мы этим занимались, Окорок добил последнего охранника. Тяжело дыша, он подошел к нам. Сопровождавший его Дрейп подмигнул мне.

– Ну вот и все, – проговорил Окорок, пытаясь вытереть забрызганное кровью лицо залитой кровью рукавицей. – Взяли-таки засранца. Святые ляжки, он же дряхлый, как пенсия инвалида.

– Потери большие? – Я оставил без внимания его замечание, этому старикану только дай волю – и не дышать нам больше, череп-то он одним ударом проломил.

– Не знаю. Не считал еще.

– Грязнуля, твою мать, ты где там зарылся!

Грязнуля любит латать полученные нами дыры и терпеть не может смотреть, как мы их получаем. Свое прозвище он получил за манию чистоты, которая была у него всегда, кроме тех моментов, когда он нас латал, а делать это ему приходилось постоянно.

– Эй, медицинская твоя душонка, у нас тут раненых полно.

Он редко принимал участие в боевых операциях, да на этом никто и не настаивал, врач нужен целым и невредимым, иначе трупов будет куда как больше, да и толку от него. Со скальпелем он обращался лучше, чем с мечом.

Всклокоченный и какой-то серый, Грязнуля вылез из той канавы, где мы прятались в ожидании колдуна. Как всегда, он бормотал себе под нос ругательства, обращенные в наш адрес, за нерасторопность и неосторожность. Медленно он подошел к нам. Теперь стало ясно, откуда взялась та вонь, которую так бесстыдно приписали мне. Это же отметили и все вокруг. Над поляной раздался хохот, порожденный парой десяток глоток.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю