Текст книги "Наследник мухи Цеце"

Автор книги: Дмитрий Щеглов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– А может быть она сначала жареного поросенка достанет!

Плохо я был воспитан. Приглашением с моей стороны не пахло, поэтому тут же, я получил наглядный урок гостеприимства от своего нового дружка.

– Ты постереги козу пока, а я напьюсь, и если хочешь, тебе тоже воды принесу!

Отказаться стеречь козу у меня духа не хватило, ведь товарищеский порыв Данилы дышал благородством, в отличие от моего поведения.

– Хочешь, и магнитофон вашим занесу, скажу, что ты сейчас придешь!

– Занеси!

Магнитофон, магнитолу можно было и не отдавать, но пусть лучше мать, и особенно бабушка успокоятся, увидев эту электронную ценность на месте. Я согласился.

– Только ты недолго!

– Я, пулей!

Данила ускакал, а я остался один на берегу озера. Потекли томительные минуты ожидания. Сначала я посматривал в ту сторону, где скрылся Данила, а потом мне пришла в голову странная идея рассмотреть ту медаль, которой была премирована коза. Почему-то я подумал, что она должна висеть у нее на шее. В Москве многие собаки так ходят, увешанные медалями. Одну ошибку только допустил я, мне не надо было с собой брать палку.

Крадучись я пошел по тропинке, и в том месте, где было слышно, как она жевала, я раздвинул высокую траву. Коза насторожилась и подняла голову. Если бы я был одет, так же просто, как мой новый дружок, коза может и не испугалась. А тут с приличной дубиной в руках, на нее смотрел незнакомый человек. Как смотрит несчастное животное на чуждый ей, человеческий мир и видит его? Знакомые, босоногие мальчишки для нее олицетворяют цивилизацию, а я, разодетый пижон, наверно показался ей голодным неандертальцем. Все незнакомое вызывает страх. Чтобы не попасть на пылающий костер прапрачеловека, перестраховщица коза взвилась в высоком прыжке.

Такой прыти от нее я не ожидал. Побежала она вглубь бывшего озера. Мне бы дураку остаться на месте, а во мне проснулся охотничий азарт. Схватив наперевес, наподобие копья палку, я погнался за козой. Мне казалось, что если я ее один раз хорошо достану, она тут же присмиреет и вернется на прежнее место. Отбежав метров на пятьдесят, коза вскочила на небольшой взгорок, и остановилась. Сделай то же самое, шепнуло мне вещун-сердце. Однако, проснувшийся во мне инстинкт первобытного охотника гнал меня вперед. Я даже не сбавил хода.

На взгорке, неприметная тропинка, по которой я бежал, круто разветвлялась. Когда я вылетел на холм, голова козы мелькала далеко влево от меня, но не это было самое страшное. Кинетическая энергия, набранная мною, толкала меня вперед, туда вниз, где, стесав отвесно стены небольшого холмика, зияло небольшое, заболоченное блюдце. Обрывчик, так себе, одно название, метра два в высоту, упадешь, не разобьешься. Побалансировав секунду руками, я начал медленно заваливаться вперед.

Мысль, посетившая меня в этот исторический момент, была ленивая и образная. Я увидел себя как бы со стороны. Вот летит человек, одетый парадно, весь в белом, накрахмаленном, головою в грязь. Спрашивается, что ему тут нужно, если на юбилей приехал? Это в кино, пленку назад открутят, раз и человек снова на обрыве стоит, а здесь реальная действительность приняла меня в свои зловонные объятия.

Остановившаяся невдалеке коза с удивлением смотрела на своего преследователя, враз поменявшего цвет с белого на черный. К неброским тонам она видно привыкла, потому что спокойно отвернула голову, махнула хвостиком и защипала траву. Легкий моцион ей пошел на пользу, а вот я, вылез из грязи, на черта похожий. Что дальше делать, я не знал.

Показаться в таком виде дома у деда с бабкой ни в коем случае нельзя. Опозорю мать с головы до ног. Но и торчать тут посреди этой грязи, какой смысл. Я поплелся на ту полянку, где меня оставил сторожить козу Данила. У меня была уверенность, что мой новый дружок обязательно найдет выход из этой пакостной ситуации.

Беда, говорят, не приходит одна. Не успел я раздеться и разложить на траве выходную одежду от болотного кутюрье, как над моей головой зазвенел колокольчиком девичий голосок.

– Мальчик, это ты олимпионик?

– Кто?

– Данила мне сказал, что ты победитель московских олимпиад. Вот хотела с тобой познакомиться! Задачку, ты не мог бы мне решить?

Я поднял голову от земли. Небесное создание протягивало мне ручку и тетрадь.

– Меня Настей звать! – представилась она. – А тебя Максим – я знаю. Данила, просил передать, что он скоро будет, и что у вас сначала подавали жареного поросенка, а только потом гуся. Бабушка твоя, его не отпускает, в пример остальным ставит, какой он честный.

– Чего честный? – не понял я.

– Ну, как же, – стала объяснять мне Настя, – ты сидел, сидел, забыл магнитофон, и пошел себе дальше, а он нашел и домой его вам принес. Вот они его за честность и угощают… А ты в грязь наверно с обрыва упал?.. У нас многие туда падают, особенно ночью, пьяные…Ты не волнуйся, – успокоила она меня, – сейчас ваши еще немного посидят и выйдут на озеро прогуляться.

Горе мое было неизбывно-жгучим. Если бы у меня была сейчас возможность, я бы утопился. Так изгваздать, свою единственную выходную одежду. А ведь мы еще не фотографировались. Больше всего мне было жаль мать, переживать она начнет сильно, что я такой непутевый у нее.

– А вон и Данила идет! – обрадовалась девочка Настя.

Мой новый дружок шел торопливым шагом. Лицо его светилось как масляный блин.

– И ты тут уже! – недовольно буркнул он, увидев Настю. – Чего приперлась тупица?

– Сам двоешник!

Он увидал мою грязную одежду и без слов понял, что случилось.

– Ладно, не переживай, – успокоил он меня, – придется снова театр устраивать! Пошли отсюда скорей!

– Куда?

– До телефонного аппарата. Какой номер у твоей бабки?

– 33-3-34.

– Хорошо, хоть знаешь, а то у людей пришлось бы узнавать.

У него с собой оказался жетон. Он о чем-то пошептался с Настей, и та согласно кивнула головой. Данила набрал подсказанный мною телефонный номер, сдавил пальцами себе кадык, и когда на том конце сняли трубку, стал без передыха гудеть в трубку.

– Спасибо вашему мальцу спас мою девочку окаянная где лазиит мать сейчас придет с ума сойдет ваш мальчик немного грязный но это ничего встречайте героя!

А в это время в унисон ему Настя повизгивала и жиденьким голоском причитала тоже без перерыва:

– Папа не бей! Папа не надо! Папочка, больше не пойду туда! Ой папа. Я сама все отстираю.

Один голос наложился на другой, но можно было понять, о чем идет речь. Данила повесил трубку.

– Теперь можешь спокойно идти домой и говорить, что ты спасал девочку.

Дядья и дед попивая водочку посмеивались в усы, знакомясь со скроенным на скорую руку героическим эпосом, а женщины ахали и охали, выспрашивая подробности. С того дня много воды утекло, но клянусь, второго такого прохиндея, как Данила, я нигде больше не видел.

И вот теперь, он предлагает мне испробовать на рыбалке халявную надувную резиновую лодку. У нас с ним есть один небольшой секрет. Сейчас, мы его испробуем на практике. После того, как восстановили плотину, и по новой налили озеро, мы с Данилой стали заядлыми рыбаками.

Как обычно ловят рыбаки рыбу? Сядут на берегу, прикормят место, закинут удочки и ждут пока клюнет. Или на лодке выедут на середину озера, свесят удочки и снова надеются на удачу. А у нас с Данилой рыбалка поставлена не научную основу. Как-то раз, после того, как снова наполнили озеро и в нем появилась рыба, мой дружок заходит ко мне и выдает мне под большим секретом, что кругом дураки, а он один умный.

– Вся рыба в озере собирается в той яме, где ты Макс, как свинья выделался. Только там и больше нигде. Там у рыб своя тусовка. Пословица даже есть такая, «рыба ищет – где глубже, человек – где лучше», – убеждал он меня. – Там ее ловить надо и больше нигде!

– С чего ты взял? – конечно, не поверил я ему.

– В книжке одной прочитал, рыба на зиму залегает в ямы, штабелями. Штабель карпа, штабель плотвы, потом штабель судака и, наконец, сверху штабель из осетров. Осетр – царь рыба, не пристало ему под плотвой подстилкой быть.

– Книжку покажи! – пристал я к нему.

Естественно, никакой книжкой и не пахло, а разговор насчет ямы он подслушал, у рыбаков-москвичей. Один другому сетовал, что не знают они рельеф дна, где ямы, иначе без рыбы отсюда не уехали бы.

– А ты Макс на всю жизнь запомнил, где яма! – припомнил он мне давнюю историю нашего знакомства.

Идея – идеей, теория – теорией, а все познается на практике. Хрестоматийный критерий истины – бесценный личный опыт. Взяв закидушку, мы пошли на озеро. Кто не знает, что представляет собой это простейшее орудие рыбного лова, объясню. На обычном шнуре висит несколько поводков с рыболовными крючками. Снасть на резинке забрасывается в озеро метров на пятьдесят-семьдесят с помощью грузила, а при поклевке периодически проверяется. Так вот, идея Данила состояла в том, чтобы попасть грузилом в центр той глубокой ямы, где я принимал грязевые процедуры.

– Вся рыба будет наша, вот посмотришь.

Когда мы вышли на озеро, там уже сидело несколько рыбаков. Мы с Данилой раз двадцать забрасывали нашу снасть, пока он не стал уверять, что мы попали в центр ямы.

– Как ты определил?

– Видишь на том берегу два дерева?

– Вижу.

– Вот на прямой от них и находится наша яма. Теперь жди!

Поклевка началась через несколько минут. Не скажу, что у нас клевало лучше, чем у соседей, но улов наш был намного весомей. Каждая рыбина, снимаемая нами с крючка, раза в два, в два с половиной был больше экземпляра соседей.

– Что я тебе говорил! – Данила зашелся от восторга, когда вытащил судака на полтора килограмма. К нам подошли соседи и спросили, на что мы ловим.

– Червей надо вымачивать в чесночно-керосиновом рассоле, – подарил он менее удачливым любителям рыбалки оригинальный рецепт, но нашу тайну, насчет ямы так и не выдал. Есть в нашем секрете какое-то рациональное зерно, но метров за семьдесят от берега, со снайперской точностью попасть точно в яму нам редко удавалось. А отсюда и результат рыбалки.

– Эх, лодку бы нам, хоть маленькую, – ныл каждый раз мой дружок.

Зато теперь, после посещения банка, мы спускались на берег озера с его неожиданно сбывшейся хрустальной мечтой. Лодка была большая, с дюралевыми веслами, с двумя деревянными сидениями для рыбаков, с надувным, теплым дном. Я понимал, что Даниле сейчас нужна была не сама рыбалка, а показ, демонстрация богатой, рыбачьей снасти. Жалко, что озеро было под боком, а не на другом конце города. Так бы мы надутую лодку пронесли через весь город, пусть таращатся завистники. Счастливый до невозможности, он хотел установить на берегу и дармовую палатку, да я ему намекнул, что не так поймут.

– Почему?

– Дом рядом, смеяться будут, скажут, ненужный товар дураку навязали.

– А как же быть? – не унимался он. Лежащее мертвым грузом в сарае туристическое снаряжение не приносило ему счастья.

– А ты потом пару раз с рюкзаком за плечами озеро обойди, похвастайся, в поход, мол, собрался. А если спросят, чего домой вернулся, скажешь – забыл фонарик, – посоветовал я ему.

Мой дружок подозрительно покосился на меня и, не заметив запрятанной в уголках губ усмешки, вздохнув, согласился.

– Ты прав Макс! Сегодня, как нарочно ни одного знакомого!

Берег озера был пустынен. Лишь на нашем обычном месте ловил на спиннинг незнакомый нам мальчишка. Поскольку, ни мы его, ни он нас не знал, то и хвастаться перед ним не имело смысла. Приятно видеть зависть на лицах тех, кого ты знаешь. А у незнакомого, какая точка отсчета, от чего? Выйди Данила, хоть с верблюдом, сравнивать то не с чем, может, ты каждый день с ним выходишь. Но все равно, садиться в лодку мы стали рядом с мальчишкой. Мне показалось, что он старался забросить блесну в нашу рыбную яму.

– Поймал что? – подозрительно сощурив глаза, спросил его Данила.

– Нет! Не клюет!

– И клевать не будет! – мой дружок презрительно сплюнул.

– Почему!

– Снасть допотопная, разве это спиннинг, вот у меня в сарае лежит спиннинг, я могу им озеро перекинуть на ту сторону. И катушка на нем инерционная, на двенадцати подшипниках.

– Столько подшипников не бывает, – не согласился мальчишка, – у меня самого крутой спиннинг, а у него их всего шесть.

– Так, то у тебя! – пренебрежительно заявил мой дружок, спуская лодку на воду. Я видел, что мальчишке тоже хотелось вместе с нами порыбачить с лодки, но приглашать его никто не собирался. Когда мы уселись, Данила взялся за весла и стал выгребать к нашему заветному месту. Отплыв от берега метров на восемьдесят, он мысленно выверил прямую от двух деревьев и оставил весла. За борт мы свесили две неказистые, бамбуковые удочки.

– Здесь станем.

Не успел у меня поплавок успокоиться на воде, как его сильно потянуло в воду.

– Тяни!

– А я что делаю?.. Тяжело!

Леска натянулась и потащила за собой лодку. Данила схватил сачок. Такая удача бывает раз в жизни. В глубине я рассмотрел огромную тень.

– Осторожнее! Леску не хватай рукой! За леску не хватай! Срежет!

– Подтаскивай! Сам знаю!

Господи, только бы не сорвалась. Рыбина неожиданно выпрыгнула из воды и, глотнув воздуха, на секунду одеревенела. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Данила успел подвести под нее сачок. Трехкилограммовая щука через секунду билась на днище лодки. Я бросил взгляд на берег. Мальчишка и из-под руки смотрел в нашу сторону. Мне стало его жалко.

– Чего мы его не взяли с собой, места вон сколько?

– Кого?

Я указал рукой на берег, на мальчишку.

– Его!

– Счас сплаваем! – неожиданно заявил Данила, садясь за весла. Обычно у нас на озере не принято делать такие широкие жесты. Никто, никого, никогда не приглашает на собственное прикормленное место, а уж в лодку тем более? Я проникся уважением к своему приятелю. Бессребреник, бескорыстная душа, пожалел несчастного. Нет, все-таки я иногда бываю к нему несправедлив. Вот оказывается, какие благородные порывы сердца у него иногда случаются. Пока я так думал, лодка ткнулась носом в берег. Хозяин лодки – Данила, ему и распоряжаться собственным имуществом. Предоставлю ему честь пригласить неудачника рыбака к нам на борт.

– Ну, видал, как надо ловить? – Данила выскочил на берег. Мальчишка рассматривал щуку, продолжающую время от времени бить хвостом. – Купи, задешево отдам!

Я чуть не поперхнулся. Так вот зачем он зарулил к берегу, захотел сразу товар превратить в деньги. Мальчишка уважительно смотрел на наш улов.

– Дома скажешь, сам поймал! – продолжал пиарить мой дружок.

– А сколько запросишь?

Данила взял рыбину в руку и прикинул ее вес.

– Сказал же немного. Здесь килограмм пять!

Мальчишка скептически сморщил нос.

– Тут и трех не будет. Я знаю. По пятьдесят рублей за килограмм дам.

– Хорошо, ни тебе, ни мне! Пусть будет четыре килограмма. Двести рублей и щука твоя. И еще пятьдесят за свежесть. Итого двести пятьдесят! Видишь живая, хвостом бьет! – нахваливал щуку Данила. Он мог бы больше ничего и не говорить, мальчишка и так уже полез в карман за деньгами. Когда рыба перекочевала в целлофановый пакет нового владельца, мой приятель, наконец, решил познакомиться.

– Ты чей будешь? Почему я тебя не знаю?

– Я сын управляющего банка – Вадька Дуст! А вас как звать?

– Да…а…ни..и..ла! – растерянно промычал мой дружок. – А его Максимом зовут. А ты что тут делаешь?

– Да вот недавно приехал, скучно дома, я ведь у родителей один! Отец у меня – родной, а мать – приемная!

– Зачем тебе приемная, не принимал бы ее!

– Кто меня спрашивал!

Я чуть не расхохотался. Хорошо, что я первый не вылез с разговором. Пусть теперь мой дружок сам выкручивается из этого щекотливого положения. Получается, он продал щуку, тому, кто может, по его же словам, оказаться его сводным братом и с кем ему вечером придется сидеть за одним столом. Приглашение то никто не отменял. Данила тоже сообразил, что он сделал что-то не то, но обратного хода не было. Единственное, что он уточнил у потенциального родственничка, так это рецепт приготовления щуки.

– Попрошу повара, пусть в сметане сделает!

– Какого повара?

– Молодого! Молодой, лучше старого готовит!

– Так у вас два повара?

– Ага, два!.. Второй молодой.. Молодой повар говорит, что он из Франции, но я не верю, по-моему, он молдаванин. Это папа, для шику его французом обзывает. Он такие смешные меню пишет.

Вот мы и приехали. У Данилы совсем пропало настроение, и он заторопился домой.

– Макс, нам еще с тобой кое-что надо до вечера сделать, ты забыл?

Я не помнил, чтобы у нас с ним были какие-то дела. Путает он что-то, было у него одно дело, так мы его вчера сделали. Я ему так и заявил:

– Козу к ветеринару вчера водили, здорова, чего еще надо?

Данила неожиданно густо покраснел. Это что-то новое. Никогда с ним такое не случалось. Меня он не стеснялся, Насти не стеснялся, неужели его гнетет имущественное неравенство между ним и этим сынком нувориша, который может оказаться его сводным братом? Это причина? Похоже – она. Данила видимо считал, что коза роняла его человеческое достоинство и нечего было мне упоминать о ней. Он, напрочь отрекся от козы, и сделал меня ее единоличным хозяином. Вот что вдруг заявил:

– А ты забыл Макс, как ветеринар советовал тебе перед каждой дойкой руки мыть с мылом, а ты накопал червей в навозе и потом грязными руками стал доить козу. Иди домой, и пока не поздно, вымя ей омой, а то еще чего доброго я останусь, виноват перед твоими стариками.

Я опешил от его заявления.

– За что виноват?

– За то, что тебя на рыбалку вытащил.

– А что с ней может случиться, с козой? – спросил бестолковый Вадька Дуст.

– Мастит, что еще! – ответил Данила.

До моего дружка не доходило, что своим ответом он показывает свои познания в той специфической области, которые бывают, известны лишь скотникам и ветеринарам. Я ухмыльнулся:

– И не только мастит может случиться. Сколько раз бывало, коза зайдет глубоко в озеро воды напиться, а щука ей в вымя вцепится. Так с рыбой домой бедная и приходила. Поэтому и мыть ветеринар рекомендуют с мылом, чтобы запаха никакого не оставалось, – лепил я горбатого нашему новому знакомому, с самым серьезным выражением лица. – Вот… А я руки не помыл, каюсь!.. Вымя теперь навозом пахнет. Не дай бог коза в озеро полезет! Щуки, сам видишь, какие большие, а бывают и на два пуда! Тут одна вообще водится, здоровая, как крокодил, на прошлой неделе козленка в озеро утащила.

Вадька Дуст переводил взгляд с Данилы на меня.

– Смеешься? – не поверил он.

Я независимо пожал плечами, предоставляя право отделять зерно правды от плевел лжи самому слушателю.

– Два бомжа, так хозяину, рассказывали.

Наш новый дружок растерялся. Таких чудес он наверно нигде не слышал. А я продолжал сочинять:

– Это еще что! Вот когда чемпионат рыболовный проводили, так мой дед не на удочку, а на козу ловил рыбу и первый приз выиграл. Но, тяжело далось! Козе! Неделю назад, ей вымя в больнице заштопали. Сегодня первый раз ветеринар разрешил ее выгулять. Боюсь вот, бабка ее выгонит, а она, дура сразу в озеро полезет. Как бы катастрофа не случилась. Вымя-то навозом пахнет, Данила правильно сказал, щуки так и бросятся на нее. Эх, бронежилет бы ей!

– Я же не дурак, врешь ты все! – зло сплюнул Вадька Дуст.

В последнее время, естественное человеческое желание казаться лучше, чем ты есть на самом деле, усилиями телевидения было нацелено в одну сторону. Мерой человека – стала толщина его кошелька. А такие качества, как честность, благородство, красота души, были выброшены на свалку. Все это – слабое звено. Я своей байкой тоже, как и Данила открещивался от брыкливой скотины.

В этом отношении дед у меня – молоток. Мне так и кажется, что у него внутри железный стержень, который делает эту породу людей несгибаемыми. Никакие ветры перемен не смогли его сломать, заставить кланяться новым ценностям.

Я помню, как по приезде сюда он начал выметать из-под моей черепной коробки наносной заграничный мусор. Во-первых, меня напрочь отвадили от кока-колы и пепси.

– Если не хочешь в студень превратиться, никогда не пей эту дрянь, а то будешь, как желе. Наши; чай, квас, молоко и прочие натуральные продукты в тысячу раз полезней их искусственной химии. Отрава, она и есть отрава, хоть и в заграничной, красивой упаковке.

– Ох, надоел мне твой квасной патриотизм, – поддела его бабка, – пусть пьет ребенок, что хочет.

Дед и другой урок мне преподал. Я тогда только познакомился с Настей и побывал у нее в гостях. Принимали нас с Данилой, как высоких гостей. Чаепитие было на втором этаже, в большой столовой их двухэтажного особняка. Крахмальная, белая скатерть, перед каждым стоял отдельный прибор, с набором из четырех ножей и вилок. В общем, не чаепитие было, а сплошное мучение.

И вот после всех этих; заварных чайников, сменных тарелок, салфеток, «благодарю», «передай пожалуйста» и прочих причиндалов к единственному куску торта который я съел, Настя зашла ко мне в гости. И надо же было так случиться, что именно в этот день, когда она надумала нанести ответный визит, моему деду привезли навоз. Тракторист опрокинул лафет с естественными удобрениями перед забором, и был таков. В огород его таскай сам, как знаешь. У деда на этот случай имелась тачка. Ее мы и грузили навозом, когда пришла Настя. Из меня – работник, как из свиньи – проповедник. После двух нагруженных тачек я умудрился там и сям залезть в навоз ногой, как туалетной водой кое-где себя обрызгать благовонной жижей и предстать перед нею в таком непривлекательном виде. Я густо покраснел.

Как быть? Гамлетовский вопрос встал передо мною. И в дом ее, в гости, не мешало бы пригласить, оказать ответную любезность, и дело посередине нельзя бросать. А этот старый хитрец, мой дед, сделал вид, что ничего не замечает. Только понимающе лукавая ухмылка спряталась в зарослях седых усов. В тот званный вечер, когда я пришел из гостей, естественно, я похвастался деду с бабушкой, где был, и как нас с Данилой принимали. Вся Настина жизнь мне представлялась сплошь из таких праздничных обедов с тортами. И сейчас, мне почему-то было страшно стыдно перед Настей, что приходиться нагружать тачку с навозом, а не сидеть за столом с камчатой или кружевной скатертью и уплетать пирожные.

А у нас папа сказал, – заявила она, – что никакого огорода перед домом не будет. Только парковый ландшафт и лужайка для игры в бадминтон и теннис. Поэтому нам навоз не нужен.

Дед устроил себе перекур, с интересом ожидая моего ответа.

– Мы тоже что-нибудь вместо огорода устроим! – промямлил я в ответ, готовый провалиться сквозь землю. Мне было несказанно стыдно за то, что пока я вожусь здесь с навозом, другие не знают других забот, кроме тенниса и бадминтона. Вот тут дед и вылез со своей воспитательной дубиной.

– Нет, внучок дорогой, если все из своих огородов сделают лужайки, есть нечего будет, голод наступит. Так что ты не стесняйся, и накладывай навоз в тележку, а гостью, извинись и пригласи прийти часа через два, не раньше, у тебя сейчас дела.

Дед мне долго потом еще вдалбливал, что плодов своего труда нечего стесняться, пусть даже этот труд будет тяжелым и не престижным, правда, тут же добавлял, что от трудов, богат не будешь.

И вот мой дружок теперь тоже поставлен перед выбором, с одной стороны – бабка с козой и нищенской пенсией, с другой – внезапно замаячившие на горизонте, еще призрачные миллионы в лице папаши банкира. Пока, вместо миллионов, осязаемые лодка и дорогой спиннинг, а завтра кто его знает, может что покруче. Данила резко сделал свой выбор не в пользу козы. Так мне показалось! Неожиданно, он потащил меня домой.

– Пошли Макс, у нас дела!

Вадька Дуст был, разочаровал нашим, столь поспешным уходом. Только появились на озере и сразу обратно. Голосом, в котором слышны были просительные нотки, он спросил:

– А когда вас можно будет снова увидеть?

– А когда хочешь!

Он обрадовался.

– Знаете что, приходите оба на щуку. Приглашаю! Наш дом знаете, где?

– А кто его не знает?

Мы разошлись в разные стороны. Так я тоже получил приглашение в дом банкира. Грех было его не принять.