Текст книги "Сны Землян (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Савчатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Двенадцатое

Ярослав, действительно, дал им немножко бумажных старомодных денег. Ровно столько, сколько хватило на два билета в, пусть и удобный, но самый обыкновенный рейсовый автобус. Он лично проводил их до станции, состоящей из маленького зала ожидания и овощного рынка при нем, и снабдил в дорогу пакетом с бутербродами и бутылкой компота. Посадив своих ночных гостей в пустой автобус, Ярослав козырнул им на прощанье, и пошел к себе в деревню, поднимая потертыми шлепками дорожную пыль.

Встать пришлось рано, еще до восхода, так что Эйра, откинув спинку кресла, изволила скоротать дорогу за сном. Юки же, пусть глаза у нее и покалывало от усталости бессонной ночи, заснуть не могла, как ни пыталась. Ее не оставляли мысли о трех львах на вокзале и о том, кто мог оставить такое странное послание. Загадочный и доселе незнакомый Крайтер? Еще более загадочный Тиеф? Гениза земли, вступившая с ними в контакт своим образом? Или все вместе взятое?

Эйра настаивала, что это путеводный вектор Крайтера и раз так, особо ломать себе голову тут нечего. Юки соглашалась, но все больше для вида. Ее терзало смутное ощущение, что с самой той минуты, как они очутились в генизе, все есть именно ее фантазия. Ее сон. Сон Земли. И она – Юки – ее важная часть. Оттого она и нашла тот детский рисунок с Меркурием и ракетой. А найдя его, вспомнила об Атодомеле и Вербарии и именно поэтому на обороте обнаружила путеводную надпись.

– Три льва на вокзале…

Через полтора часа проснулась Эйра, зевнула потянулась и сразу полезла за бутербродами в пакет. Умяв три штуки, она бесцеремонно облизала кетчуп с пальцев, вытерла их салфеткой и украдкой рыгнула. Весело усмехнулась в кулак и огляделась. В автобусе по-прежнему кроме них никого не было, хотя водитель исправно останавливался в каждом маломальском населенном пункте.

– Ты не поверишь, но я впервые за все время чувствую себя живой, – горячим полушепотом призналась она сестричке.

– Вот как?

– Да! Одно дело знать что такое, например, «вкусно», или «страшно», а другое дело чувствовать это. Осязать каждой клеточкой своего тела.

– Только нет же ни клеточек, ни тела. Или ты забыла где мы?

– Вот это-то и самое удивительное! Выходит, что в генизе всякая человеческая ментальность живет свою жизнь заново! Каждая душа продолжает думать, чувствовать, видеть и осязать так, будто она жива на самом деле!

– Странная ты, – невольный смешок слетел с губ Юки, – Вы ведь с Енисеем сами убеждали меня в том, что нет разницы между твоим бытием, моим и вербарианским. Что в обезвеществленной плоскости все такое же.

– Да но… Я ведь все это говорила, не зная иного. Знать и находиться внутри этого знания, быть его деятельной частичкой это совсем другое.

– Мастер мне говорил, что отличие все-таки есть. Ну, между жизнью физической и жизнью ментальной. Ты сегодня ночью видела сны?

– Нет. Я никогда их не видела. Ни до, ни после.

– Он говорил, что сон это процесс усваивания опыта душой. Извлечение его из прожитого телом дня. А здесь… Нет тела, значит нет и снов.

– Да, думаю так. Более того, когда здесь ментальность засыпает, то она становится частью фона для бодрствующих. Если, конечно, то, что известно Енисею о генизе Вербарии и о Башнях Вечности Кетсуи-Мо с их планеты, можно соотнести с тем, внутри чего мы сейчас… – Она замолчала. Отвернулась к окну и, спустя длительную паузу закончила: – Я представить себе не могла, что настоящее бытие начинается именно здесь, внутри Земли. Этот мир прекрасен, Юки. И он открыт не только для людей, но и для таких как я…

Юки ничего не ответила, хотя про себя подумала, что Эйра, в ее теперешнем виде, пожалуй, куда как подвластней, чем была раньше, в Сети. Чувствовать себя живой это, конечно, хорошо, но как быть с точкой сборки? Как быть с тем, что сейчас она существует только благодаря ей, Юки?

Если представить сестричку как программный код – пусть невероятно сложный, до безумия сложный код, – то что мешает ей быть не настоящей Эйрой сейчас а всего-навсего копией? Вот как текстовый файл, что был скопирован с харда на флешку. Ведь что этот файл с письмом, что Эйра это только нули и единицы ее существа. Разница только в количестве символов. Вот она и была скопирована с несчетного числа кремниевых накопителей в счетное число ее ментальных атомов воды. И может быть скопирована снова, и снова, и снова… И каждая Эйра будет в точности одинаковой, до последнего нолика. Несчетное количество Эйр, отзеркаленных в несчетное количество ментальностей существа генизы Земли. Ну, точно как компьютерный вирус.

Юки встрепенулась, подняла опущенные, было, в пол глаза и огляделась со значением. А ведь и она, и любая другая ментальность точно так же может быть скопирована. Атомы одной ментальности обнуляются и принимают структуру другой, эталонной. И уж не этого ли хочет Верховный? Переписать всю генизу Земли на свой, марсианский лад.

Она хотела уж, было, поделиться своей догадкой с Эйрой, как автобус вдруг замедлил ход и остановился прямо посреди трассы. Двери открылись и в салон вошел внезапный пассажир с вместительным рюкзаком, широкополой шляпе и драных джинсах. Он поклонился водителю, сложив у груди руки, сказал ему что-то почтительно, а после, видимо получив дозволение занять место, – занял оное спереди, в третьем ряду от сестричек. Двери закрылись и автобус поехал дальше.

Вернуться к своим размышления Юки не успела, Эйра яростно захлопала ее по коленке и, страшно округлив глаза, бровями стала указывать не нового пассажира.

– Может, это и есть наш первый лев? – выпалила она в ухо сестричке шепотом и, не спрашивая совета, выбралась через ее колени в проход. – Здра-астье! Можно к вам?

И, опять-таки, не спрашивая разрешения, навязалась к новому пассажиру, перебравшись через его колени на сиденье у окна.

– Сежалявам, не говоря много добре руский, – ломано, с каким-то церковным выговором ответил незнакомец, – аз есм пьютесшественик.

– А ваш мозгошин?

– Извадих го. Толкова интересно, по-естествено.

– Оке’й мейби инглиш?

– Оу, ес!

Они заговорил скоро, бегло, да так, что Юки, за скрипом и урчаньем автобуса, мигом потеряла всякий интерес. В послании было сказано «на вокзале», а не на трассе или в лесу. Так что Эйра только зря старается. Впрочем, ей общение явно доставляло удовольствие…

Минут через пять сестричка вернулась и (ожидаемо) без веских результатов.

– Всего обсмотрела, всего ощупала и расспросила. Ни намека на льва. Вот, – она протянула Эйре потертый медный пятачок советской эпохи. – Выменяла на клок волос.

И, в качестве доказательства, она предъявила свежий срез на одной из своих чернявых прядей. Юки покрутила в руках монетку. Обычная пятикопеечная монета чеканки одна тысячи девятьсот семьдесят третьего года. Ничего примечательного. У ее отца подобных была полная шкатулка.

– А откуда он?

– Говорит, что из Болгарии. Путешествует по странам бывшего советского союза. Теперь, вот, в Казахстан едет. Без денег, мозгошина и подмоги. Сам, рассчитывая только на старые советские деньги. Каково!?

– Ненормальный какой-то, – добродушно усмехнулась Юки. – Удивляюсь, как ты общий язык со всеми находишь. С Яролавом в деревне, теперь вот с ним. Я б так ни за что не смогла.

– Ну, – Эйра вздохнула, – я ведь родилась не просто их битов и байтов. Большая моя часть это социальные сети. Если хочешь, это у меня в крови, со всеми языком чесать.

Вскоре автобус начал останавливаться все чаще и на каждой остановке кто-нибудь, да подсаживался. Большой город становился все ближе и автобус наполнялся людьми все плотней, так, что когда они въехал в Самару, позаканчивались даже стоячие места.

Выйдя на автовокзале, запруженном невесть куда спешащими людьми, сестрички сверили яркое солнце со временем: большущие часы на здании вокзала указывали ровно на час дня. Казалось, они одни в ярких летних платьях – Юки в голубом и длиннополом, а Эйра в красном и коротком – не знали куда им, собственно, спешить. Такое мертвое стояние могло вызвать подозрение у блюстителей порядка и тогда они решили обойти площадь кругом. Авось откуда-нибудь из-за дерева или из-под скамейки, да и выпрыгнет задачный лев.

Исходив площадь вокруг, а после истолкав ее всю поперек, сестрички выдохлись и решили свернуть в зал ожидания железной дороги и там, на остатки устаревшей наличности, купить воды.

Огромное со шпилеватым куполом здание вокзала изнутри походило на выдолбленный айсберг: такое же высокое, матово-прозрачное и, что самое главное, прохладное. Взявшись за руки, с самым невинным и беззаботным видом, они, весело щебеча, проплыли в рамку металлодетектора, мимо охранника, что проводил их долгим заинтересованным взглядом. Охранник был молод, скучал на посту и взгляд его отнюдь не был подозрителен, а скорей мечтателен и леп. Но даже если бы он прицепился к ним с вопросами, Юки была уверена, что Эйре нашлось бы что ему ответить.

Поднявшись во второй этаж, где распростерлись поля из открытых кафе и закусочных, сестрички столкнулись с проблемой. Нигде, решительно нигде нельзя было купить бутылку воды за оставшийся у них червонец. А если и можно, то только в автоматах, что уже давным-давно перестали знаться с наличностью.

– Все, баста! – отсекла Эйра и решительно завернула в импровизированный дворик какой-то кафешки. – Если это порядочное заведение, то воду у них и за так подадут.

Через минуту у их столика возник официант, оставил меню, а сам удалился за испрошенный дамами графином холодной воды.

– А знаешь, – задумчиво проговорила Юки, разглядывая зеленую искусственную изгородь, отделявшую их от пешеходной дорожки. – Я вот тут вспомнила, что у болгар национальная валюта это лев.

– В сам деле? А ну-ка дай на монетку взглянуть.

Юки вынула из кармашка пятак и подала его сестре. Та покрутила его перед глазами, проверила зачем-то на свет плашмя, боком, протерла концом пояса, снова осмотрела монету со всех сторон и только после со вздохом вернула.

– Что ж выходит, путешественника не надо было отпускать?

– Не знаю, – пожала Юки плечами. Она все так же задумчиво рассматривала сквозь заросли людскую беготню и солнце, будто просвечивающее все-все, включая стены здания. – Наверное, нет. Эта монетка она… Пусть и не лев, но в советском союзе они были платсредством, так что, номинально, это тоже лев.

– Хм. Так ее и не приложишь ни к чему. Только к синяку если. На что она нам?

– Посмотрим.

Принесли воду и сестры, ответив учтивому официанту, что не успели еще ничего выбрать, разлили ее по стаканам и утолили жажду.

– А может, вот он тоже лев? – указал Эйра кивком головы на черно-белого служителя кафешки. – Скажем, по гороскопу.

– Да так можно любого заподозрить. Нет. Думаю, это не то. Тут что-то метафоричное.

– Для конспирации. Хм. Хм… Если так, то Крайтер ведет нас тайком. Так будто опасается чего-то. Или кого-то.

Юки оторвалась от оградки и посмотрела на сестру.

– Думаешь Верховный… Эм, последние из Ра тоже здесь и могут следить за нами?

– Ну а зачем тогда водить нас так, дьявольски вихляя?

– Не знаю. Может, Крайтер любил шутки шутить непристойные? А ну, дай-ка мне денежку.

Теперь Эйра вынула из заднего кармашка платья сложенную вчетверо купюру и передала ее сестре. Юки развернула ее, старательно расправила и проверила на свет. Обычная бумажная деньга. С водяным знаком, магнитной плоской, микрочипом и мелкими дырочками. Потертая, правда, сильно. А к портрету дядьки, украшавшего своей бородой лицо купюры, кто-то бесстыдно пририсовал усы.

– Стооп! – протянула Юки, вдруг осененная догадкой. – На купюрах тогда кого рисовали, помнишь?

– Ну, деятелей культуры разных знаковых.

– Это кто знаешь?! – И она постучала ногтем по портрету. – Вот смотри, вот этого!

– Да, узнаю. Это Толстой. Лев.

Они долго со значением посмотрели друг на друга.

– Деньги. И первый лев и второй Лев были связаны с деньгами, – проговорила Эйра твердо с расстановкой.

– Которых нам сейчас как раз недостает.

Не сговариваясь они выбрались из-за стола и направились к выходу.

– Девушки, вы разве ничего не будете заказывать? – окликнул их гарсон и даже пустился нагонять скорым шагом.

– Постой, – шепнула Эйра сестре, круто развернулась и шагнула навстречу незадачливому официанту. Подойдя вплотную, она взяла его голову за подбородок, как вместительный кубок, и поцеловала прямо в губы.

– Милый, – сладко мурлыкнула она, когда оторвалась. – Не подскажешь, где здесь можно раздобыть денег.

– На третьем этаже есть игровые, – промямлил залившийся краской паренек, едва-едва не пустивший струйку крови из носа.

– Спасибо тебе большое, – Эйра прикоснулась пальцем к его лбу. – Скажи, а кто ты по гороскопу?

– Лев…

– Оу. Я так и думала.

И, игриво прикусив нижнюю губу, она подмигнула счастливцу на прощанье.

– И… Зачем все это? – Спросила Юки. Когда они поднялись на третий этаж и зашагали вдоль досуговых секций. – Зачем ты с ним так?

– Видишь в чем дело… – Ответила она вполне серьезно и сдержанно. – Так он выпалил первое, что на ум пришло. И заметь – он лев по гороскопу, как я подозревала и тоже своего рода путевод. Так вот, он назвал именно игорное или что там… Не банкомат, не криптомет, а именно что-то игорное. Что-то, что позволит нам добыть денег без паспорта, смс и регистрации.

Они шли мимо аттракционов, тиров, столов с настольными футболами и хоккеями, мимо входов в кинотеатры… Вокруг все рассыпалось искрами огней, веселой музыкой и визгом счастливых детей. Но казино нигде видно не было. Так они прошли этаж по кольцу и очутились у эскалатора, доставившего их сюда.

– Странно, – Эйра нахмурилась. – Пойдем еще. Внимательней только.

И они пошли по второму кругу.

На третьем круге Юки сама остановила сестричку.

– Давай вон там присядем, – указала она на пустую лавочку, спрятавшуюся меж двух пальм в кадках. – Хватит круги нарезать, подумать надо.

– Думать можно и на ходу, – запальчиво ответила Эйра, когда они уселись на лавочке. Сестричка явно пребывала в раздражении. – Где эти казино? Где хоть один игральный автомат! Даже наперсточника вшивого нигде нет!

– Может, мы опять не то ищем?

– Ну как не то, если он сказал что на третьем этаже можно разжиться деньгами!

– Нечего было его целовать в засос. Еще б немного и он тебе и не такого мог сказать.

– Знаешь ли! – от негодования Эйра даже привскочила. – Я ведь это для нас сделала!

– Сядь. Не суетись. Нам все равно некуда бежать.

Эйра села, закинула ногу на ногу и надула щеки, а Юки продолжила:

– Он третий лев, тут я с тобой не спорю. Только раз он третий, то на нем все львы и закончились и нам нужно искать что-то еще.

– Но что?!

– Давай думать.

Однако собраться с мыслями сестричкам упорно мешал человек переодетый кроликом. Точнее даже не он – бедолага и звука не смел издать – мешали детишки, что обступили его и дергали за что попало. То за хвостик, то за выпученный нитками пупок, то за усы… Все как один лакомились подтаявшим мороженым и газировкой, так, что бедный кролик уворачивался от них как мог, спасая от пятен плюшевый костюм. И вот, один мальчуган, довольно скверной, задиристой наружности, подкрался к нему со спины и ухватил за свисающее ухо. Кролик резко развернулся и тыльной стороной своей нелепо большой ладони выбил из рук озорника мороженку, что полета аккурат в сторону сестричек. Сладкий шарик не попал ни в одну, но шлепнулся в спинку лавочки, чем и забрызгал Эйре платье.

Детвору с кроликом как ветром сдуло, а Эйра, вся в крапинку вскочила с места и развела в стороны руки, будто ее окатили из шланга.

– Вот… Поганцы, – прошипела она им в след, достала из кармашка салфетки, что остались от утреннего завтрака, плюхнулась обратно на сиденье и принялась оттирать пятна.

– Три не три, толку все равно не будет, – глубокомысленно произнесла Юки, но оборвала себя истерическим смехом. – Слышишь… Слышишь, что говорю… Три! Три!

– Три, три, дырка, будет, – буркнула в ответ Эйра, но тут же и сама повалилась на лавку и они вместе, глядя друг на друга и оттого еще сильнее хохоча, так и покатились.

– Льва три, не три, а три! – Насилу отсмеявшись, сквозь слезы, наконец, выговорила Юки. – Ну, поняла же?

– Ага! Чего б, по-твоему, я ржала тут. Надо льва потереть. С деньгами.

– Моментальная лотерея!

– Я видела тут указатель. На четвертом этаже есть почта, там они точно есть.

Поднялись на этаж выше и пошли по синему указателю, стараясь не глядеть друг на дружку, поскольку даже малейшая улыбка вызывала новые приступы смеха. А столь смешливых, да в добавок еще и перепачканных барышень могли не пустить куда следовало. Наконец, порядком успокоившись они остановились у стеклянных дверей с горделивой сине-красной надписью «Почта России».

В просторном, несколько обветшалом зале почты из восьми окон работало только два и к каждому тянулась очередь. Пристроившись в конец той, что показалась короче, сестрички в терпеливом молчании отстояли с добрых пол часа, пока не подошел их черед.

– Лотерейный билет, пожалуйста, – лучезарно улыбнувшись, протянула Эйра женщине за стойкой многострадальный червонец.

Женщина смерила сестер взглядом, как бы говорящим «вот две дуры, отстояли в очереди, что б лотерейный билет купить», и спросила:

– Вам какой?

– А тот что со львами, – ответила Юки ни на секунду не усомнившись, что такой билет найдется.

Грузная женщина поднялась со вздохом, будто меха спустило, и пошла к дальней, восьмой кассе, где сдернула с витрины, видимо, последний билет.

– Вот, – опустилась она в жалобно скрипнувшее кресло. На стойке пред сестрами лежал квадратик моментальной лотерейной игры с тремя окошечками-львами, которых и следовало тереть.

– Один момент! – торжествующе воскликнула Эйра, выхватила из кармашка пятак и занесла его над билетом.

Под тишину затаившей дыхание очереди три льва пали. Каждый из них предъявил единицу с четырьмя нулями, что могло означать только одно:

– Пожалуйте наш выигрыш!

Женщина за стойкой хмыкнула и, под торжествующее молчание очереди, звякнула кассой, отсчитав сестрам положенное.

– Что-то еще?

– Друзья! – Вместо ответа гаркнула Эйра, развернувшись к очереди лицом, – не теряйте веры в себя! Будьте терпеливы и верьте! Верьте, и удача обязательно станет вашей спутницей! Верьте искренне, так, как верим мы с сестрой!

Отделение почты они покинули под бурные рукоплескания и одобрительные возгласы. Несколько человек даже сочли необходимым прикоснуться к Эйре, с тайной мыслью, что заразятся от нее удачей и их лотерейный билет тоже станет выигрышным.

– Ну, теперь куда? – спросила Юки, когда они в ореоле победительниц покинули почту.

– Давай-ка вернемся к нашему официанту льву. Жрать охота.

Тринадцатое

Гольштейн со Скворцовым быстро отыскали вертолет, о чем и не преминули сообщить Вавилову. Правда попасть внутрь и подогнать машину к стоянке они все-таки не смогли: в карманах у Абы ключей не нашлось, а на прикосновения его ладони к ключевой пластине замок только ругался красной лампой и отрицательно мычал.

– Сможешь открыть? – Спросил Вавилов у Алешина и тот в ответ только ухмыльнулся.

– Ну, не сразу. Минут пять, думаю, провожусь. Только, товарищ начальник, куда мы отлетать-то будем?

– Я не решил еще. Подними сперва ветрушку в небо, а уж потом и поговорим – куда.

Вавилов и, действительно, не имел четкого соображения, куда им лететь. Отпустив Ваську, он уселся на один из железных ящиков супротив кряхтящего Заура, подпер голову руками и задумался.

Понятно, что из Антарктики надо линять. Побитый Верховный, теперь Вавилов не сомневался, человеком совсем не был. Кем он являлся, мог сказать Атодомель. Ну, или Аба. Он все-таки долгое время водил за собой тушку Верховного. Как вступить в контакт с первым теперь Вавилов и представить себе не мог, а вот порасспросить Гольштейна можно. Лучше, чем вообще ничего. Другой – крепкий вопрос – куда им линять из Антарктики?

– Знаешь, Ваня, я вот тут подумал… – прервал размышления Вавилова Заур. – А ведь кроме нашего Хрустального грота другое сто процентное место с инопланетным разумом было найдено Хосе Франсе.

– Думаешь, нам под Эль Гизу?

– Посуди сам, – Заур приподнялся на локтях. – Древние, пока были живы и втирали нам в головы свою дичь, утверждали, что они, спасаясь от гибели, случайно ухлопали цивилизацию Марса. Если ты правильно понял то, что тебе сказал Атодомель о спасшемся народе Ра, то эти пирамиды как раз и были средством их спасения. Как тот стеклянный шар, что мы нашли уже здесь.

– Для нас, скорее всего, это ловушка. Атодомель мог предугадать, что мы пойдем в первую очередь именно туда.

– Не исключаю. Но другого места, куда пойти, у нас все равно нет.

– Хорошо, пусть, вот мы у памятника Хосе, что дальше?

– Не знаю, – Заур поморщился и сел на край своей импровизированной койки. – Попадем туда и на месте уже разберемся. У нас есть манипулятор. Может удастся что-то… Сманипулировать. Хрустальный грот-то в лепешку смяло, а вот пирамиды Хосе Франсе хоть и засыпаны песком, но целехонькие стоят.

– Ладно, сейчас Васька вертушку пригонит, будем поглядеть… Но меня кое-что особенно беспокоит…

– Что именно?

– Я очень сильно сомневаюсь, что Верховный, или кто он там на самом деле, помер окончательно. Он как будто… Как будто… – Вавилов защелкал пальцами, ища подходящее слово.

– Тень?

– М… Нет, скорее как отражение. Как проекция какая-то. Ведь то, что швыряло тебя по стенкам всего-навсего одно из его тел. А таких оболочек по миру с две сотни раскидано. Так вот, если их так много и оживлять он может любое по желанию, не означает ли это то, что тот зеленый великан сожрал только оболочку?

Снаружи послышался нарастающий гул и Вавилов вышел наружу понаблюдать как сядет найденный вертолет. Огромный, трехвинтовой он опускался в ста метрах, но и с этой дистанции окатил морозным шквалом. Вместе с ветром поднялась локальная пурга скрывшая собой громадное, треугольное тело машины, которая, впрочем, быстро унялась, едва двигатели остановились. Еще какое-то время в воздухе парили мелкие кристаллики льда, улыбнувшиеся безразличному солнцу чудной, полярной радугой. Вавилов вернулся в кабину малого тягача, сел за рычаги и поехал к вертолету.

Когда он приблизился, хвостовой отсек вертолета уже был опущен и Вавилов вкатился внутрь. Вспыхнули яркие лампы бортового освещения и сходня вертолета поползла вверх, точно пасть кашалота, заглотившего свою добычу. Вавилов заглушил двигатель, вернулся в Зауру, проверить в порядке ли то и, получив от товарища оттопыренный большой палец вверх, зашагал по гулкому грузовому отсеку в кабину вертолета.

– Ну, друг юности моей суровой, рассказывай, чего успели нарыть в гроте? – Обратился он с ходу к Абе, что сидел на кресле позади пилота с опущенной к полу головой.

– Я… Я не знаю, – устало ответил Гольштейн и уткнулся лицом в ладони. – Много чего. Что именно тебя интересует?

– Записи какие-нибудь, журналы бортовые, летописи, мемуары. Есть что-то, ради чего нам стоит вернуться к месту раскопок?

Аба поднял голову и ошалело посмотрел на Вавилова.

– Что значит «стоит ли»? Ты… Ты куда-то в другое место собрался?

– Угу. Рыжая борода ратует за полет в Египет. Я как бы его всецело поддерживаю. Замерзли тут, как собаки. Тепла охота.

– Да вы с ума сошли! Вы… Вы не имеете права!

– Эм, Иван Дмитриевич, – встрял Алешин. – Нам придется туда так и так вернуться. Хотя бы на часок.

– Это еще зачем?

– Ну, если мы пропадем на так долго, то спецгруппа нас искать кинется. А, не нейдя, сообщат наверх и нас попросту перехватят.

– Хм. Резонно.

– Слушай, Дмитрич, – обратился к начальнику Скворцов, – а как, собственно, мы объясним отсутствие Верховного? По идее он должен был бы сам сообщить о том, что его тушку схамкали, но… Мы с Васькой проверили журнал сообщений вертолета, радиометрию – все чисто пока. Верховный, или кто он там был, тревоги не поднял.

– Это хорошо. Очень хорошо! А объяснять мы ничего не будем. Правда, Аба?

В ответ Гольштейн насупился и промолчал.

– Так, мужики, не будем зря время терять, летим на Хрустальный грот. А ты вставай. Давай, давай, пойдем пока кипяточку хлебнем. Где здесь у тебя кухня?

Пока они шли по коридору, вертолет поднялся на винт – это чувствовалось по вертикальной, а затем и по фронтальной нагрузке. Шума же никакого слышно не было и Вавилов одобрительно покивал головой. Техника!

В камбузе – большом и чистом он по-хозяйски налил себе стакан кипятку из термоса и точно такой же Абе. Аба принял стакан, но просто поставил его на стол.

– Иван, ты самоубийца.

– Ну? – Вавилов сел напротив за стол и отхлебнул из своего стаканчика. – С чего вдруг?

– Ты оставил свое задание, похитил вертолет и уничтожил Верховного.

– Во-первых, я его не трогал, а во-вторых, не самого Верховного, а только его вместилище. Или ты знаешь больше моего, раз так говоришь?

– Да какая разница! Ты покусился на него! Этого одного достаточно, что б тебя на век в рудники сослать.

– Тебе что Скворцов ничего не рассказал?

– Рассказал… Рассказал, что вы с помощью какой-то хреновины вызвали великана, и, и… И он сожрал его.

– Вот, смотри, только не разворачивай, – Вавилов достало из кармана обмотки полукругов, – я это достал из-под земли у молибденового человека, которого ни на видео, ни на фото не заснять. И именно за этим Верховный примчался к нам. Верхом на тебе, заметь.

– Я ничего не помню, Вань, – Аба смотрел на железки, но прикоснуться к ним не решался. – Последнее, что со мной случилось это я, как обычно на ночь принял жижи и лег спать. Разбудил уже меня ты, когда затрещин надавал… И я все еще не могу отделаться от впечатления, что и вы, и все вокруг продолжение какого-то чудного сна. Нет, я видел во сне, как мы летели к вам, но это был сон, я точно могу сказать! Такого в действительности быть не может.

– Мне тоже раньше так казалось. Ну, что все сон. Да вот только всю руку до синяков исщипал, а проснуться никак не могу.

– Ваня, мне страшно. Вот честно, если все то, что вы тут мне порассказали, мне страшно. И страшно больше не от того, что это невероятно – наша жизнь сама по себе сейчас невероятна, – а страшно от того, насколько мы мало знаем. Насколько мы, люди, мало живем.

– Угу и только о себе и думаем.

Аба смотрел на полукруги. На мгновенье он, было, приподнял взгляд на Вавилова, но тут же, невольно, вновь уронил его на стол.

– Ты знаешь что это, Вань. Что это на самом деле?

– Манипулятор. Так его называл создатель жизни.

– Который теперь на Меркурии?

– Да.

– Боже, это не может быть правдой, – он зажмурился и медленно покачал головой. – Когда я уже проснусь. Или умру. Может мы уже умерли, а?

– Я не знаю, Аба. Даже если и так, то мертвы мы с самого рождения. Оттого все так нелепо и чудно. Впрочем, все может быть и взаправду. Помнишь, как покачнулось научное сообщество, когда Хосе доказал, неопровержимо доказал существование працивилизации инопланетного происхождения?

– Помню, что ты тогда пропал надолго.

– Хм, я не о том. Он отыскал и доказал миру то, во что никто серьезно никогда не верил. А, что как, у нас в руках теперь ключик от другого, еще более грандиозного факта? Более того, если Верховны охотится за этими дольками, то значат они больше, чем просто артефакты древности. А сверх того: если Верховному они нужны, то он лучше нас знает, что это и означать это может только одно.

– Что он не человек?

– Или сверхчеловек. А из нас всех больше всего о нем знаешь ты, Аба. Что есть его тело? Этот его «болванчик»?

– Прям всех технических тонкостей я не знаю, – замялся Аба, – но могу точно сказать, что в нем реализована новая технология мозгошина пятого уровня, что позволяет всецело эмулировать сенсорику окружения.

– Я слышал что-то об этом.

– Да, если пятый мозгошин применить к человеку, то, в моменты активации, для него произойдет подмена реальностей. Объективная – наша – останется как бы «снаружи», а субъективная – моделируемая – вытеснит ее и станет всем. Думаю, Верховный все же где-то есть и он просто подключен к особой сверхскоростной сети. По мере необходимости он переключается от одной тушки, к другой. То есть Верховный не эмулирует реальности, а перемещается по действительности со скоростью мысли.

– Тогда почему мы до сих пор живы и за нами даже никто не гонится? – Нахмурился Вавилов. – Если все так, как ты говоришь, то он давно бы уже появился в другом теле и не мы бы сейчас летели к Хрустальному гроту, а оттуда бы летели к нам.

– Ну, сами бы вы его не забороли, – Аба усмехнулся и тут же глубоко вздохнул. – А вам вот это чудо помогло. Не знаю. Может ваш великан и в самом деле прибил его?

– Если и так, то прибил он оболочку, а не… Ментальность, – Вавилов выговорил последнее слово так непредсказуемо для самого себя, что интонация у него вышла удивленной.

– Ментальность? – переспросил Аба. – Хм. Хм, Вавилов, это все очень тонкая материя. Если развить твою мысль чуть шире, то человек, находящийся под воздействием мозгошина пятого уровня, может путешествовать по выдуманным мирам, как по действительности. Как йоги и провидцы древности путешествовали по дальним вселенным в трансовых состояниях.

– Угу, или как ты под наркотой.

– Ну да. Средств отрывающих ментальность от тела много… Нет! Я уверен, что Верховный не пропал. Может, нокаутирован, спятил или что-то еще, но не побежден. И если он инопланетный разум, то ему должно быть известно, что такое вы призвали, и чем так больно стукнули его.

– Нужно стукнуть еще больней!

– А ты сможешь вызвать великана еще раз?

Вавилов хмыкнул и задумался. Зеленый великан получился из останков взбесившихся Древних с Вербарии. Вокруг каких останков побегать еще?

– А что вы нашли в Хрустальном гроте? Тела вербарианцев не нашли?

– Куда там. Грот, как ты говоришь, раздавлен камнями почти что полностью. Уцелел только центральный шпиль по нутрям которого можно спуститься на нижние уровни. Целее всего тот, на который ты спускался, да-да, я узнал, что ты туда спускался Вавилов, ну да и хрен с тобой. В общем этот и последний. Твой этаж утыкан отсеками со всяким, вполне земным, скарбом. Из характера этого хлама мы вывели, что вербарианцы были примерно равного с нами уровня техразвития. Ну, так мы думали, пока не спустились на последний этаж. Соблюдение секретности я, думаю, мне теперь по боку, да, Вавилов? – Аба метнул в Вавилова хмурый, взгляд. – На последнем этаже мы нашил какую-то здоровенную установку – генератор, как мы выяснили позднее. На Земле таких нет еще… Он работал на микробах. Мы пока еще не поняли на каких и как именно…

– Микробы остались?

– Да, в осадке цистерн. Где по колено, где по грудь. А зачем тебе?

– Да побегать вокруг них захотелось.

Аба, было, раскрыл рот, чтобы возмутиться, как замер, расплылся в улыбке и закивал.