Текст книги "Древние Боги"

Автор книги: Дмитрий Русинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Сколько их было? Сколько осталось? Из двух сотен сильных, хорошо обученных воинов из клана Снежного Барса осталось только пятьдесят шесть измученных, израненных бойцов. Стоило ли всё это таких нечеловеческих усилий, стольких смертей и самопожертвований? Конечно, стоило. За свободу и жизнь будущих поколений всегда умирали воины, и ещё будут умирать многие века. Так было, и так будет. Всегда найдётся враг, жаждущий поработить более слабого, и жить за его счёт ничего не делая, и пока так будет, война всегда останется наиболее действенным способом разрешения споров.

Сколько погибло его ровесников, тех, кто совсем недавно, полгода назад прошёл посвящение в воины клана? Из полусотни молодых бойцов выжило только шестнадцать. Хотя более опытные воины и пытались беречь их, да разве уследишь за всеми в такой яростной битве? Для многих отроков это была первая и последняя сеча. Как теперь смотреть в глаза матерям погибших? Жизнь – ничто, и погибнуть на поле боя – великая честь. Так учат каждого вига с детства, и он это впитывает в себя с молоком матери. Но смерть – это всегда смерть, где бы она ни настигла человека, и гибель всегда будет приносить горе его близким.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, Рутгер сглотнул сухим горлом, и отвернулся от поля, где вповалку лежали трупы. Тяжкое зрелище. Конечно, он воевода, и его сердце должно быть стальным, подавая пример воинам клана, но ведь ему всего-то двадцать лет! Просто мальчишка! Впрочем, на войне быстро взрослеют.

Он поднял с каменного пола стены обломок меча противника. Что-то в нём показалось ему не совсем обычным, чего он никогда ещё не видел. Виги тоже не украшают оружие. Зачем? Меч должен пить кровь врага, а не быть предметом роскоши. Наборная рукоятка, обтянутая кожей, простенькая гарда, и самое главное – хорошо прокованное лезвие, длинной в два локтя. Клинок челмана даже не походил на оружие. Не сбалансированный, с неудобной рукояткой, кое-как кованный. Такое ощущение, что его делали в спешке, не прилагая к этому особых усилий.

– Что может быть интересного в обломке старого, ржавого меча поверженного противника? – Сзади подошёл Сардейл, взял из рук Рутгера кусок стали и повертел его в своих узловатых, крепких пальцах. – Что с ним не так?

– Ты ничего не замечаешь?

– А что тут может быть? Просто никуда не годный кусок железа. Как они с такими мечами могли идти на войну?

– Вот именно. Или они просто не умеют делать мечи, или у них нет для этого стали, или же они так торопились, что не удосужились толком отковать своё оружие. Первое я отметаю сразу. Такой большой народ не может не уметь делать мечи.

– Что же могло погнать их на войну так спешно? Что там у них в степях вообще творится? Народная молва говорит многое, но ведь немногому надо и верить. В основном, все слухи далеко не правда.

– И всё же, надо подумать над этим. Хорошо бы посоветоваться с Вальхаром и Хранителем Очага Бессмертного Тэнгри.

– Ви-и-г-и-и!

Услышав этот душераздирающий крик, все, находящиеся возле стены воины, невольно вздрогнули, а кое-кто помянул и всех богов Обитаемого Мира вместе взятых.

– Проклятье… – Пробормотал Сардейл, растерянно озираясь, и всматриваясь вдаль, в глубину ущелья, словно мог заглянуть за выступ скалы, пытаясь там разглядеть того, кто кричал: – Так может кричать только смертельно раненый человек! Что там случилось?

Рутгер недоумённо оглянулся, перевёл дух, и, вытаскивая из-за пояса пернач, скомандовал:

– Приготовиться к бою! Все на стену! Арбалетчики, будьте готовы стрелять по команде! – Воевода немного помолчал, и потом уже, чтобы ободрить оставшихся в живых после жестокой битвы защитников Волчьих Ворот, добавил: – Не знаю, кто это так кричит, и много ли их, но то, что мы с ними справимся – это точно. Враг остался там, за спиной, и его добивает военный вождь Балвер!

Договорить он не успел, так как все услышали топот десятков копыт. Звук стремительно нарастал, и стало ясно, что по дороге из ущелья двигается большой отряд в сторону так яростно обороняемой стены. У каждого из пятидесяти шести воинов стучало в голове с бешеной скоростью: «Кто это может быть?» Враг остался там, за стеной. Откуда здесь могут взяться степняки? Был миг сражения, когда они смогли прорваться, но их было так мало, что все были быстро уничтожены. Откуда здесь, в ущелье, могли взяться степняки? Обошли где-то сбоку? Это невозможно! На много дней пути здесь нет ни одной пригодной для прохода тропинки!

Через несколько мгновений из-за утёса, погоняя коней, показались челманы. Это казалось невероятным, но это действительно было так! Одно только показалось Рутгеру странным – кони. Они были слишком большими для лошадок, на коих пришли из степей враги. Да и всадники были значительно выше, чем степняки. Показалось? Всё может быть. Доспехи, мечи, щиты, а вон и знамя с драконом. Всё это отложилось в его голове мгновенно, едва он смог что-то различить, среди поднятой десятками копыт, пылью.

– Стрелы! – Надсаживая горло, прокричал Рутгер, прикрываясь щитом. Заулы, ещё не успевшие спуститься со скал, возвышающимися над Волчьими Воротами, дали нестройный залп из арбалетов. Во время сражения стрелкам тоже хорошо досталось, и всё же их выжило гораздо больше, так как они не участвовали в рукопашной схватке. Воевода успел подумать, что атаковать стену в конном строю глупо, что это ничего не даст, кроме гибели, как тяжёлые, арбалетные болты нашли свои цели.

Несколько всадников на полном скаку рухнули под копыта несущимся во весь опор коням. Строй челманов рассыпался, смешался, кто-то шарахнулся в сторону, кто-то попытался остановиться, кто-то решил не искушать свою судьбу бесплодной атакой и повернул назад.

Рутгер быстро посмотрел на скалы, и, заметив, что большинство заулов успели перезарядить арбалеты, снова крикнул:

– Стрелы!

Второй залп был не такой густой, как первый, и всё же его оказалось достаточно, чтобы атака захлебнулась, и всадники остановились. Да, их и было немного, всего около пяти десятков. Они, похоже, и сами понимали всю глупость своего положения, и уже не несколько человек, а все разом попытались повернуть коней и скрыться в глубине ущелья.

Рутгер поднял над головой пернач, и, стараясь, чтобы его услышали все, кто изготовился к бою, кто ещё мог держать оружие, прокричал:

– Виги! Нас мало, и мы устали убивать, но противник бежит от нас! Что может быть лучше, чем погибнуть в бою и отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри со свитой из поверженных воинов? Вперёд! На смерть! И да напьются наши мечи кровью врага!

В ответ защитники Волчьих Ворот прорычали что-то неопределённое, и, спустившись со стены, бросились вслед за отступающими челманами. Те остановились, и, увидев, как мало вигов преследуют их, стали разворачивать коней. Чтобы опрокинуть челманов и смять, нужно было успеть добежать и ударить, пока они не создали хоть что-то похожее на строй и не набрали скорость. Пеший, уставший и раненый воин плохой противник для конного.

Виги успели. Их атака была так стремительна, что челманы, как ни старались, всё же не смогли перестроиться, и им пришлось принимать бой в невыгодных для себя условиях. Заулы дали ещё один залп, и вслед за разящими стрелами на врага обрушилась полусотня разъярённых воинов.

Крики, стоны, проклятья, звон оружия, ржанье коней, всё опять смешалось, и, нанося удар перначом по шлему опустившего щит челмана, Рутгер подумал, что уже привык к этим звукам, и не сможет представить свою дальнейшую жизнь без них. Как жить без ощущения, проламываемых костей врага под рёбрами пернача? Без ощущения собственной неуязвимости и силы? Теперь он понимал слова старого, седого ветерана Лигхара, сказавшего как-то, что мир слишком хрупок, а хрупкий мир – удел слабых. Смерть на поле боя в лучах славы – вот призвание настоящего вига.

Воевода увернулся от меча сбоку, отпрыгнул в сторону, и что есть силы, опустил пернач на голову коня, закованного в броню. Тот загнанно всхрапнул и повалился. Челман не успел выпрыгнуть из седла, и теперь беспомощный лежал на земле придавленный тяжёлым телом убитого скакуна. Что-то удержало Рутгера от того, чтобы нанести смертельный удар, и он, перепрыгнув поверженного противника, бросился на следующего, коего теснил мощными взмахами меча, Увгард. Ему не понадобилась помощь воеводы, и скоро его соперник пал, рассечённый от плеча до пояса. Ещё несколько мгновений, и скоро был убит последний из челман, если не считать тех, кто успел раньше скрыться в глубине ущелья.

Тяжело дыша, виги остановились, кто-то засмеялся, кто-то ударом меча добил раненого противника. Рутгер повернулся, и подошёл к челману, прижатого к земле лошадью. Он какое-то время пристально разглядывал его, а потом, наклонившись, отбив рукой направленный в свою грудь кинжал, сорвал с него шлем с серебряной личиной, полностью скрывающей лицо.

– Будь я проклят! – Поражённо воскликнул остановившийся рядом Сардейл. – Ты кто такой?

Пленный не был челманом. У него не было узких раскосых глаз, и жёлтого оттенка кожи. Наоборот, у лежащего воина были длинные русые волосы, зелёные глаза, и в них светилась неукротимая злость.

– Ты кто такой? – Повторил свой вопрос Сардейл, и Рутгер сразу сообразил, что пленный их понимает, совсем не желая отвечать. – Да я же его знаю! Это наёмник, сивд! Имени не помню, но я его видел в охране лорда Кирфера!

– Наёмник? – Переспросил воевода, и поставил ногу на труп лошади, слегка увеличив тяжесть, давящую на пленного. Тот дёрнулся, пытаясь вырваться, не смог, и заскрипел зубами. – Значит, он нас понимает! Почему вы на нас напали? Неужели сивды перешли на сторону челманов? Да, забыл предупредить – мы очень злы, и сильно устали. Если ты будешь молчать, то, клянусь Бессмертным Тэнгри, мы найдём способ заставить тебя говорить. Итак, зачем вы на нас напали?

Сивд посмотрел по сторонам, насколько хватало повернуть голову, и только тогда прохрипел:

– Мы не думали, что здесь ещё остались виги. Мы хотели вырваться в степи, и уйти к своим племенам.

– Почему на вас доспехи челманов? Наёмник покривил губы, видимо раздумывая, стоит говорить или нет. Барс заметил это, и зло улыбаясь, поднёс к самому носу сивда оголовок пернача, с прилипшими к нему сгустками крови, и кусочками студенистого мозга.

– Ты, наверное, всё ещё думаешь, что мы шутим? Я спрашиваю последний раз – почему на вас доспехи челманов? Или говори, и будешь жить, или умри!

– Сотник приказал одеть, и напасть на лорда Кирфера.

– Для чего? – Удивился воевода. Это не укладывалось у него в голове. Как они могли напасть на того, кого сами же и охраняли? Зачем? Чтобы ограбить, и сбежать? Это может привести только к тому, что виги, собрав войско, выйдут в военный поход, и истребят всех сивдов! Кому это может быть на руку?– Что с лордом Кирфером?

– Сотник приказал нам вырезать всех.

– Так вы всех и перебили? – Рутгер покачал головой. Он не мог понять, как можно предать того, кто нанимает тебя, и платит деньги за свою охрану, чтобы потом быть ограбленным, и убитым именно тем, кому платил за то, чтобы этого не случилось? Он уже слышал такие истории про наёмников, но это было давно, там упоминались другие племена, и он просто не поверил в это, так как ещё был молод и верил в людское благородство и честность. И вот теперь перед ним лежал человек, придавленный к земле, закованной в броню лошадью, олицетворяя собой всю алчность, коварство, и жадность Обитаемого Мира. О, Бессмертный Тэнгри, если бы ты знал, как хочется добить этого сивда, чтобы мир стал чуть-чуть чище! – Так значит, вы их всех перебили? – Воевода хотел разозлить сам себя, чтобы уже в припадке ненависти нанести один удар по беззащитному противнику и не заметить этого, чтобы потом не мучила совесть. Он хотел этого, и в то же время не мог. Всё его сознание как каким-то огромным, тёмным покрывалом накрывало осознание смертельной усталости, того, что он смог выжить в жесточайшей схватке, и смог отстоять Волчьи Ворота с горсткой воинов, против нескольких тысяч противников. Это чувство пьянило, и казалось, что он не простой воевода, а сродни бога, спустившийся на землю ради этого подвига.

– Да. Мы их всех перебили! – Выкрикнул сивд, видимо понимая, что вырваться живым из рук вигов у него так же мало шансов, как и преодолеть Чёрный Лес в одиночку: – Нам приказали ограбить и убить лорда Кирфера в доспехах челманов! Не знаю, для чего это понадобилось. Нам щедро заплатили, и мне этого было достаточно, чтобы выполнить приказ.

– Для чего? – Снова спросил Рутгер, ничего не понимая.

– Мой воевода! – Сбоку подбежал Герфур. Голос его был взволнован, а на перемазанном кровью и сажей лице застыла маска растерянности: – Сивды в доспехах степняков перебили свиту лорда Кирфера!

– Да, Герфур. Я это уже знаю. – Кивнул Брас. – Похоже, что это всё звенья одной цепи, как и тот гаар с посланием.

– Ты обещал мне жизнь. – Прохрипел наёмник.

– Я помню своё слово. – Неожиданно разозлился Рутгер. – Только сивды могут нарушить роту верности. Виг этого никогда не сделает. Ты рассказал всё, что знаешь? Хорошо. Я оставлю тебе жизнь, но только пока. Выбирайся отсюда, как хочешь, и не попадайся мне на глаза. Второй раз я тебя уже не отпущу.

– Что будем делать с телами свиты лорда? – Спросил помрачневший, нахмурившийся Сардейл. – Кажется, нам это может выйти боком.

– Почему? Кто и в чём нас может обвинить? – Воевода вздохнул. Эйфория от первой победы прошла, и сердце не билось, выскакивая из груди. Теперь на него навалилась только усталость. Хотелось выпить холодного неразбавленного вина, искупаться в каком-нибудь ручье, и завалиться спать. – Сколько нас осталось?

– Столько же, сколько и было. Пятьдесят шесть. В последней схватке никто не погиб, зато добавилось раненых. Сейчас их перевязывают.

Рутгер выпрямился, посмотрел на подходящих из ущелья воинов, и немного подумав, сказал:

– Надо сообщить обо всём этом военному вождю.

* * *

Глава 18.

– Мой лорд! Мортрею удалось вырваться из ловушки и уйти в горы, в свой родовой замок за перевалом, к самому леднику Корте!

– Вот как? – Фельмор озадаченно посмотрел на своего секретаря Бирхора. – Как ему это удалось? Разве всё было плохо подготовлено?

– Нет, мой лорд. – Секретарь поклонился. – Ваш план был безупречен, но кое-кто из сивдов отказались брать золото, и остались верны своему господину. Только благодаря их усилиям Мортрей смог отбиться, и с сотней телохранителей уйти за перевал.

– С сотней? Это почти всё личное войско этого выскочки. Надо же! Оказывается, не всех сивдов можно купить. Надо это учесть на будущее. Из замка нам будет его не достать. – Фельмор задумался. Потом его глаза хитро блеснули, и прежде чем он начал говорить, план уже полностью созрел в его голове. – Тем лучше. Нам там его будет не достать, но и он не сможет выйти из своего замка. Поставь на тропе сотню харвеллов, и отдай им приказ, чтобы уничтожали всех, кто захочет пройти в замок, или выйти из него.

– Да, ваша милость. – Бирхор опять поклонился, и неуверенно произнёс: – Тайная Стража уже не та, что была раньше. В ваших войсках заметно брожение. Они понимают, что знают совсем не то, о чём им говорят. Если им не объяснить для чего это нужно, то Стражи откажутся выполнять приказ.

– Чтож, всё гораздо хуже, чем я думал! – Лорд Фельмор прошёлся по палатке, и, поправив свою неизменную чёрную хламиду, сел в кресло. – Похоже, что я слишком многое им позволял, и вот, как говорится, результат. Ещё немного, и они будут говорить мне, что делать, а чего не стоит! Хорошо. Займёмся этим позже, а пока… Бирхор, подготовь списки самых отъявленных смутьянов. Что же мне делать с той сотней? Что сказать им? – Повелитель Тайной Стражи задумался.

Кутаясь в такой же чёрный хитон, как и у лорда, секретарь нерешительно кашлянул, и словно боясь нарушить раздумья своего господина, тихо произнёс:

– Ваша милость, это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. У меня уже есть кое-какой опыт в таких вопросах.

Фельмор встрепенулся, и в его маленьких, злых глазках засветился неподдельный интерес:

– Ну-ка, ну-ка, подскажи мне что-нибудь. Что ты предлагаешь?

– Я составлю небольшую речь, в коей укажу на то, что лорд Мортрей предатель и изменник, возжелавший пропустить в страну Лазоревых Гор нашего общего врага – челманов. У меня есть несколько, так сказать, косвенных доказательств. Большей частью они надуманные, но при умелой расстановке обличительных слов, они будут иметь сокрушающее действие.

– Любопытно. – Лорд Фельмор кивнул, и улыбнулся. – Когда твоя речь будет готова, я хочу взглянуть на твои записи. Интересно узнать, чему ты у меня научился. Приступай немедленно.

– Да, мой лорд. – Бирхор опять поклонился, и, не выпрямляясь, попятился, безошибочно найдя спиной выход из палатки.

Повелитель Тайной Стражи усмехнулся. Бирхор каким-то особенным, только ему известным способом чувствовал настроение своего господина, и вёл себя соответственно. Когда лорд был в хорошем настроении, он мог позволить себе и сальную шутку, и какое-нибудь едкое замечание, не переходящее границ дозволенного, когда Фельмор был в затруднении, чтобы принять какое-то решение, мог что-нибудь подсказать, а в такие дни как этот, был самым кротким, и преданным рабом.

Сегодня лорд Фельмор был не в духе. Ещё бы! Он потерпел сокрушительное поражение. Войско Аллай-хана, что через гааров он призвал в страну Лазоревых Гор, разбито, а сам Повелитель Сармейских степей зарублен своими телохранителями, чтобы не попал в плен к победителям. Вот такие у челманов обычаи. Хорошие обычаи. Теперь никто не знает кто был душой и предводителем заговора. Мортрей в своём замке и вряд ли рискнёт спуститься в Вольфбур, так как знает, какие могущественные силы он противопоставил себе. Надо быть настоящим самоубийцей, чтобы решиться пойти против Фельмора и Сатвела! Лорд Гринхард мёртв, Дервар и Вармер будут молчать, так как сами замешаны в этом по уши. Единственным слабым звеном в подготавливаемом перевороте был Кирфер, но в отношении его уже приняты кое-какие меры, и скоро должен прибыть гонец от сотника сивдов, чтобы сообщить о результатах.

Нет, он не ошибся в наёмниках. Не зря виги им не доверяют. За золото они могут предать и своего хозяина, и своих богов, и своего царя. Что за народ? Кем они были до Апокалипсиса? Неужели и их предки были такими же? Не важно. Главное, что сейчас они именно такие, какими и нужны повелителю Тайной Стражи. Жадные до золота, и не останавливающиеся ни перед чем. Пока нужны только такие исполнители, а потом нужно будет от них избавиться. Ведь как говорят виги – второй раз предать всегда проще, чем в первый раз.

Лорд Фельмор прислушался. Ему показалось, что он услышал приближающиеся к палатке тяжёлые шаги, и хриплый голос сотника сивдов, Ярва. Он что-то спросил у телохранителей лорда, чему-то посмеялся, и, отдёрнув полог палатки, шагнул внутрь, чуть щурясь, попав со света в полумрак.

Повелителя Тайной Стражи всегда раздражала бесцеремонность сивда, и его прямолинейность, зато он не умел лгать, и всегда доводил начатое дело до конца.

Ярв не сразу заметил лорда, повёл глазами по сторонам, выискивая своего господина, потом как-то хищно улыбнулся, и, кивнув головой, заговорил:

– Лорд! Твой приказ выполнен. Лорд Кирфер мёртв.

– Хорошо. – Фельмор посмотрел в глаза сивду, и отметил про себя, что тот, как всегда не прячет свой взгляд. И эта независимость лорда тоже бесила. Хуже нет, чем строптивый слуга, но заменить его пока было не кем. Повелитель Тайной Стражи никогда не держал долго возле себя людей, знающих слишком много о его делах. Такие, как вот этот сивд, обычно заканчивали свою жизнь в подвалах замка Салдо. – Ты сделал всё, как надо?

– Да, лорд. Мы раздобыли доспехи челманов, и в них напали на свиту Кирфера. Никто не ушёл.

– Где это случилось?

– В тысяче шагов от Волчьих Ворот.

– Что он там делал? – Притворно удивился Фельмор. Ведь это он сам посоветовал ему отправиться к Волчьим Воротам, и сказать, что совсем не сердится на воеводу. Был шанс, что разгорячённые боем виги не будут разбираться, для чего прибыл лорд, и убьют его сразу, но повелитель Тайной Стражи решил свести риск на нет, и послал полусотню Ярва на это щекотливую вылазку.

– Этого я не могу знать. – Принял игру сивд, усмехаясь. – Как только мы всех убили, я повернул свою полусотню в степи, но прорваться у нас не получилось. Волчьи Ворота перегораживала стена, и нас там встретили виги. Из моего отряда спалось только четырнадцать человек.

– Что я слышу? – Голос Фельмора был полон яда. Его порадовало то, что с гордого сивда хоть немного сбили спесь. – Горстка вигов смогла разбить полусотню сивдов? Твои воины разучились сражаться? Или они могут убивать только изнеженных лордов?

Глаза Ярва блеснули злостью, рука сама дёрнулась к мечу, висящему на поясе, и замерла, так и не обнажив сталь. Он не мог ответить ударом клинка на оскорбление. Его связывала клятва верности, какую он чтил и соблюдал, и слишком много было вокруг харвеллов, не задумывающихся над тем, когда пускать в ход мечи, если какая-то опасность угрожала их повелителю.

– Мои воины сражались не жалея себя, и не наша вина, что Боги противника оказались сильнее. К тому же не стоит забывать, что даже раненый виг, остаётся сильным бойцом. Как говорят у вас в горах – виг всегда остаётся вигом.

– Кто был воеводой Снежных Барсов? Всё тот же молокосос Рутгер, сын Ульриха?

– Я не знаю кто у них воевода. Мне было как-то не до этого. Но забери меня дьявол, если бы я не хотел под его знаменем пойти в бой!

– Ты не виг. – Лорд Фельмор нахмурился. – А они не пользуются услугами наёмников. Они слишком горды для этого.

– Да. Это точно. Жаль, что я родился не в этих горах, а далеко на западе, и выбрал для себя судьбу изгнанника-сивда. – В голосе Ярва послышалось сожаление, и он как-то грустно вздохнул.

Повелитель Тайной Стражи сразу же почувствовал перемену в настроении одного из своих лучших охранников, и терзаемый любопытством, спросил:

– Разве воины, пришедшие с тобой в страну Лазоревых Гор, все изгнанники?

– Конечно. – Наёмник кивнул. – И мы будем оставаться изгнанниками, пока не пройдёт десятилетний срок, и из юноши сивд не превратится в опытного воина. Не мы придумали этот закон, а наши предки, и мы обязаны его соблюдать.

– И как долго тебе осталось быть изгнанником?

– Ещё два года.

– Два года… – Задумчиво проговорил Фельмор, и погладил свою редкую бородку. В голове у него возникло сразу несколько мыслей, как это можно использовать, но, ни на одной он пока не остановился. Надо хорошо подумать, прежде чем принимать какое-то решение. – Хорошо. Мы ещё поговорим об этом. А пока отдыхай. Утром я тебя жду в своей палатке. Для тебя будет особое задание.

– Да, лорд. – Ярв кивнул головой и вышел.

Повелитель Тайной Стражи прошёл по палатке несколько шагов, сел в кресло, и улыбнулся. Сейчас в его голове родился план новой игры. Пока он был только наброском, без каких-либо конкретных очертаний, но это дело времени, а времени у него достаточно.

Военный вождь Балвер стар, и на будущий год истекает срок его правления в войсках. Ещё целый год! Как же это всё-таки долго! Надо помочь ему уйти на покой, и чем скорее, тем лучше. Он слишком опасен для лордов. Он может, и наверняка поведёт за собой вождей кланов, будет требовать для вигов возвращения Законов Предков, отдачи в руки народа и золотых рудников, и шахт с драгоценными камнями, и озёр с земляным маслом. Лорды лишатся своего богатства, а за ним и власти. Кто займёт трон военного вождя в случаи смерти Балвера? Кто из вождей? Халмер? Нет, он и сам этого не хочет. Это слишком большая ответственность для него. Вальхар? Это сильная фигура, но он ранен, и не сможет участвовать в Совете. Хардур? Слишком стар. Урхард? Нет, этот ещё может командовать войском вигов, но трон военного вождя ему не по зубам. Такой высокий пост подразумевает не только ведение войны, а ещё и ведение тонкой политики в борьбе за трон Владыки страны Лазоревых Гор. Кто сможет претендовать на это? Вожди кланов? Вряд ли. Они будут довольны и тем, если выплатить им долг по жалованью, и выдать золото вдовам погибших воинов. Этого достаточно, чтобы заткнуть им рты.

Внезапно лорд Фельмор всё понял, и чуть было не подпрыгнул в кресле. Кто одержал блестящую победу в одном из боёв в этой войне? Кто сдерживал в несколько раз превосходящие силы врага два дня и две ночи? Кто дал время Балверу собрать войско и призвать на помощь россов, кверков и дивов? Рутгер! Вот кто сейчас претендует на трон военного вождя! Может об этом пока не знает и он сам, но это будет. Сын Ульриха – самая яркая фигура в скоротечной войне, какая закончилась сегодня, как только погиб повелитель Сармейских степей, Аллай-хан. Ему всего двадцать лет, а его уже выбрали воеводой клана, и он смог оправдать доверие ветеранов. Кто вообще предложил его в воеводы? Никак, Вальхар, постарался? Конечно! Всё так просто! И как он раньше не замечал очевидного? Балвер и Вальхар хотят посадить на трон военного вождя этого молокососа, а уже потом, когда придёт срок, посадить его и на место Владыки Лазоревых Гор! Пока он слишком молод для этого, но ведь года идут, а у сына Ульриха такие сильные покровители…. Пока, покровители. Скоро их останется на одного меньше. Война кончилась, и бдительность телохранителей военного вождя ослабеет. Вот тогда всё и решится. Это дело всего лишь нескольких дней.

*       * *

Решение было принято уже давно, и Балвер выдержал долгую паузу, глядя на безоружных, стоящих огромной толпой, челманов. Их было чуть больше трёх тысяч. Жалких, израненных, опустивших головы, и понимающих, что одно слово сейчас может решить дальнейшую судьбу когда-то огромного, ещё не виданного со времён Апокалипсиса, войска. Ещё утром они были гигантской силой, и могли уничтожить любое племя, вставшее у них на пути, а теперь представляли собой толпу грязных, оборванных, потерявших веру и надежду людей, попавших в плен неизвестному северному народу, для какого смерть в битве дороже, чем жизнь.

– Вы пришли, чтобы завоевать страну Лазоревых Гор, а вигов, населяющих её, вырезать. – Военный вождь ещё раз посмотрел на челманов стоящих перед ним, увидел в их глазах животный ужас, дождался, пока один из монахов переведёт его слова, и только тогда сказал: – По законам наших предков, за это – смерть!

После того, как монах из Храма Бессмертного Тэнгри прокричал эти слова, многие из степняков опустились на колени. Глядя на них, это сделал ещё кто-то, потом ещё. В зловещей тишине, повисшей над полем, пронёсся отчаянный вздох исторгаемый сотнями глоток, и через несколько мгновений на коленях стояли все три тысячи пленников.

Балвер улыбнулся, и, оглянувшись, торжествующе посмотрел на стоящих позади себя вождей кланов и воевод. Это было уже знакомое ему чувство. Он упивался победой, и ощущал себя ничуть не слабее чем сам Бессмертный Тэнгри. Что ему Боги с их невидимыми, никому не известными страстями? Всё, что может заслуживать хоть какое-то внимание, происходит на земле. Под облаками. Обитаемый Мир огромен, и везде, где есть человек – живут, любят, ненавидят, убивают и умирают. Богам никогда не понять, что творится у человека в душе, когда он видит поверженного врага. Говорят, что у Древних был один Бог, призывющий людей к смирению, непротивлению злу, насилию. Что это была за жизнь? Существование раба? Нет, такие боги не для вигов. Виги и сами почти боги. Что может быть лучше, чем видеть грозного врага, стоящего на коленях?

– Виги не будут вас казнить, и никому не отсечём правых рук, по Закону Предков. Вы достаточно наказаны за свою жестокость и жадность. Похороните павших воинов по своему обычаю, и уходите домой. Если вы ещё раз решитесь пойти войной на народы севера – мы придём в ваши степи, и тогда пощады не будет. Ваш народ будет уничтожен, и даже в летописях Обитаемого Мира не сохранятся названия ваших племён!

Из толпы челманов поднявшись с колен, вышел раненый в плечо воин. Глаза его лихорадочно блестели, а голова как-то странно подёргивалась. Военный вождь понял, что это у него от сильного удара по шлему. Пленник был выше, чем все остальные степняки, а доспехи хоть и были кое-где помяты и сорваны, всё же было заметно, что это не простой воин. Наверное, кто-то из свиты хана.

Он заговорил на своём непонятном языке, в каком присутствовало больше шипящих звуков, и складывалось впечатление, что он посылает проклятья своим победителям. Наконец он замолчал, опустив голову, и стоящий рядом с конём Балвера, монах, в сером хитоне, перевёл:

– Это тысячник Сагынай. Он говорит, что челманы не заслуживают милости, но воины севера благородны и справедливы. Он благодарит тебя, вождь, за то, что ты не казнишь, и не опустошаешь их степи. Народ челманов ещё сможет возродиться после такого сокрушительного поражения. Они сделают всё, что ты прикажешь, и поклявшись могилами павших воинов уйдут в степи, чтобы никогда не вернуться.

– Хорошо. Если вам что-нибудь понадобиться, то пошлите ко мне гонца. – Военный вождь посмотрел на монаха, и спросил: – Как тебя зовут?

– Лурфар. Мой вождь. Я приёмный сын Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри, да будут бесконечными его дни….

– Если ты сын самого Хранителя, значит, много чего знаешь и умеешь. Ты сможешь остаться с челманами, и быть при них гонцом? Они всё же наши враги, напуганы и озлоблены. Если почувствуешь, что тебе угрожает опасность, то сразу можешь от них уходить.

Монах поклонился, и, подняв голову, со смиреной полуулыбкой произнёс:

– То, что степняки напуганы, это видно сразу. Но то, что озлоблены – это вряд ли. Я слышал их разговоры. Они хотят только одного – вернуться домой.

– Вот как? – Балвер удивлённо приподнял брови. Немного подумал, и спросил: – О чём они ещё говорят? Что ты слышал?

– Большинство степняков проклинают своего повелителя. Теперь они уже понимают, что эта война была для них проиграна, как только они перешли Чёрный Лес. Среди них есть разные люди. И простые крестьяне, и ремесленники, те, кто не хотел идти на нас. Но среди пленных есть и преданные хану люди, что действительно хотели вырезать вигов, и разрушить наши города. Такие могут набраться сил, и потом вернуться с ещё более многочисленным войском.

Военный вождь внимательно оглядел разномастную толпу пленных, словно мог на глаз распознать тех, кто представляет собой опасность, и, поджав губы, недовольно поморщился:

– С этим мы ещё успеем разобраться. Благодарю за предупреждение, Лурфар, приёмный сын Хранителя.

Балвер тронул поводья, и, развернув коня, обратился к вождям кланов и воеводам: