Текст книги "Древние Боги"

Автор книги: Дмитрий Русинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Слова вождя клана Большого Орла немного успокоили. Чувство опасности постепенно исчезло, и всё же тревога не покидала его. Он понимал, что это только начало, и последствия могут быть непредсказуемыми. Что он должен сказать? Глубоко вздохнув, Стальной Барс медленно проговорил:

– Сегодня день тризны, и день памяти по погибшим воинам. Мне надо посоветоваться с Хранителем Очага Бессмертного Тэнгри, а завтра, я, может быть, отвечу на ваши вопросы.

Сжав зубы, чтобы не выдать своего волнения, стараясь идти как можно твёрже, воевода надвинулся на толпу вождей, и они расступились. Под прицелом десятков глаз, будто прожигающими его насквозь, он сделал несколько шагов, и гордо подняв голову, пошёл к своей палатке. Он никак не мог осознать, как убелённым сединами воинам могла прийти в голову мысль, что он может быть повинен в смерти военного вождя. Конечно, друг друга они знают достаточно давно, и они вне подозрений, а он человек совершенно новый на Совете Вождей, но разве он не доказал свою преданность стране Лазоревых Гор, и разве не отстоял Волчьи Ворота? Или для них проще искать скрытого врага в близком окружении Балвера?

*       * *

Глава 22.

Лорд Фельмор не торопясь открыл стоящий в углу палатки обитый серебром сундук, и, достав мешочек с золотыми монетами, с улыбкой повернулся к человеку, одетому в такую же чёрную хламиду, что и он сам. Под надвинутом на самые глаза капюшоне, он смог разглядеть лицо, и оно показалось ему смутно знакомым. Он пытался вспомнить, где видел его раньше, и не мог, хотя считал свою память цепкой и гибкой. Он тянул время, и вспоминал.

– Лорд Фельмор всё равно не сможет вспомнить, где видел меня раньше.

А он проницателен! Догадался? Или что-то другое? Может, он умеет читать мысли? Нет, этого не может быть! Этим даром владеют только «тёмные», да и то, не все. Это редко, но случается. Так кто же он? Фельмор вдруг поймал себя на мысли, что, совсем не зная этого мрачного человека в чёрной хламиде, приказал сивдам, телохранителям пропустить его в свою палатку. Что если этот убийца, сейчас выхватит свой отравленный кинжал и вонзит его в грудь повелителю Тайной Стражи?

Не выпуская мешочек с золотом из рук, лорд сел в своё излюбленное кресло, поставил ноги на небольшую, грубо сколоченную скамейку, и, пытаясь вытянуть незнакомца на разговор, спросил:

– Пока секретарь выполняет мой приказ, может, выпьешь вина? Отдохнёшь? Скажи, что ты желаешь?

– Я не пью вина. При моём ремесле это непозволительная роскошь. – Хрипло донеслось из-под капюшона. – Я и так уже слишком долго нахожусь в лагере вигов. Тризна вот-вот начнётся, и мне надо уходить.

– Но я же не могу заплатить за то, в чём не удостоверюсь? Или я не прав? Я должен знать, за что я отдаю золото!

Тень в чёрной хламиде согласно кивнула, и промолчала. Складывалось такое впечатление, что незнакомец считал ниже своего достоинства снизойти до разговора с человеком, значение коего в стране Лазоревых Гор было просто огромным. Лорда это несколько задевало, раздражало, но он решил переступить через свою гордость, и во что бы то ни стало заполучить в союзники пришельца, потребовавшего тысячу золотых за услугу, о какой его никто не просил. Лорд только страстно желал этого, хотя и несколько раз потерпел неудачу.

Он был уверен, что тёмная тень, стоящая чуть в стороне от золотой треноги светильника – ассан. О клане наёмных убийц в народе всегда ходило много слухов, сказок и легенд. Они существовало за много веков до того, как в эти горы пришли предки вигов, и вели долгую, затяжную войну с заулами и харвеллами. Собственно, это трудно было назвать войной. Ассаны наносили внезапный удар, затихали, чтобы потом снова ударить, и от этого они казались ещё более неуязвимее, и таинственней. О них говорили то, что они владеют тысячами способов убийства человека, могут проникнуть куда угодно так, что их не может почуять ни одна собака, убить, и так же тихо, как утренний туман, исчезнуть. Этого никто не мог подтвердить, но и никто не мог опровергнуть. Встреча с ассаном всегда означала смерть, если за твою голову назначена награда. Не поэтому ли о них знают так мало?

Это было почти двести лет назад. Виги уничтожили клан наёмных убийц, или, по крайней мере, убили почти всех, так и не добравшись до главы. Ассаны затихли, и кажется, навсегда исчезли из Лазоревых Гор, однако…

Послышались быстрые шаги, и в палатку ворвался запыхавшийся Бирхор. Незнакомец шагнул в сторону, пропуская секретаря, и Фельмор готов был поклясться, что слышал звук вытаскиваемого из ножен кинжала, хотя руки пришельца скрывала ткань хламиды. Складывалось ощущение, что стоит ему захотеть, то он просто растворится в воздухе, и исчезнет, не прилагая к этому никаких усилий!

Бирхор отшатнулся в сторону, заметив ассана, упал на одно колено, и косясь на него краем глаза, видимо, не на шутку побаиваясь его, еле переводя дыхание, выпалил:

– Ваша милость! Военный вождь Балвер мёртв!

– Что? – Фельмор не поверил собственным ушам. Значит, незнакомец не лгал, и смог в одиночку убить вождя, где вся могучая и разветвлённая сеть Тайной Стражи оказалась бессильной? Лорд нахмурился. Что же это значит? Уже ни для кого не секрет чего добивается Фельмор, если к нему запросто приходят совершенно незнакомые убийцы и требуют деньги за выполненную работу? Это очень плохо. Кланы могут легко установить, кто убил Балвера, и тогда его не спасёт ни один Новый Закон. Воины кланов в гневе страшны. Тогда останется одна надежда на харвеллов, но разве они защита? Их быстро сомнут. Так откуда пришелец знает, про то, что уже несколько раз срывались покушения на военного вождя?

– Ты убил Балвера! Что мне мешает крикнуть стражников, и казнить тебя на месте? Ты оставил страну Лазоревых Гор без военного вождя! Кто теперь займёт его место? Вряд ли среди кланов найдётся такой же могучий человек, как покойный… – Лорду удалось скрыть радость, заставившее биться сердце быстрее. Вместо улыбки и довольного смеха он подозрительно посмотрел на незнакомца. Что он ответит? Как себя поведёт?

– Значит, я не угадал твоё желание. Что ж, может в следующий раз, мне это удастся?

В его словах не было тревоги. Только спокойствие и уверенность в собственных силах. Это невольно внушало уважение, и опасение, что этот человек может при малейшем покушении на свою жизнь пустить в дело нож, а уж он им владел в совершенстве. В этом, почему-то у Фельмора, не было ни малейшего сомнения.

– Да, наверное, в следующий раз ты угадаешь. А зачем угадывать? Ты можешь спросить у моего секретаря, и он укажет тебе, на ком можно заработать немного золота. – Улыбнулся лорд, многозначительно посмотрев на ассана. Он подумал, что судьба, наконец, обратила на него внимание, послав к нему человека из самого загадочного и страшного клана страны Лазоревых Гор. Если бы у него в подчинение было пара десятков таких бойцов! Можно было бы без всяких трудностей захватить власть!

– Именно для этого я и явился к тебе… – Незнакомец слегка кивнул. – Я всегда смогу понять, когда я тебе буду нужен, и появлюсь. Не пытайся меня найти самостоятельно. Это бесполезно. Я – везде, и я – нигде.

Лорд Фельмор не успел что-либо сказать. Наёмный убийца сделал два быстрых шага, неуловимым глазу движением протянул руку, выхватил мешочек с золотыми монетами, и прежде чем повелитель Тайной Стражи что-то сделал, вышел из палатки. Хотелось послать за ним лазутчиков, чтобы они проследили за ним, узнали, куда он направляется, но, всё это бесполезно. Через какое-то время все следопыты будут найдены мёртвыми, а ассан исчезнет, вполне может быть и навсегда. Нет. Не стоит рисковать. Фельмор ещё будет нуждаться в его услугах.

– Бирхор, как тебе это нравится? Ко мне ничего не боясь, приходит ассан, и сам предлагает свои услуги! Неужели все знают, что я хотел убить Балвера? Это может создать нам кое-какие препятствия на пути к достижению нашей главной цели….

– Мой лорд! Вы думаете, что незнакомец был ассаном?! Но ведь это невозможно! Клан наёмных убийц был уничтожен лет двести назад!

– Кто знает, что может существовать в дальних закоулках наших гор? Наш Обитаемый Мир ещё не совсем толком изучен, так что я допускаю, что в горах сохранились не только ассаны, а кое-что и страшнее их. Нас попытаются уличить в убийстве.

– Мой господин, позволю заметить, что для этого нужны доказательства, а их нет. Судя по тому, как действовал наш недавний гость, он настоящий мастер своего дела, и нам его услуги, несомненно, могут пригодиться.

– Да. Ты как всегда прав. Владыка Альгар слаб, и этим нужно воспользоваться. Впрочем, в будущем году заканчивается срок его правления, и виги не проголосуют за него вторично. Стране Лазоревых Гор нужна твёрдая рука. – Фельмор на мгновение задумался. Его глаза превратились в узкие щёлочки, и в них блеснул азартный огонёк. – Как ты думаешь, кто может претендовать на трон Владыки?

По всей видимости, у секретаря уже давно был приготовлен ответ на этот вопрос, и он без запинки ответил:

– После смерти военного вождя, хвала Бессмертному Тэнгри, остались только несколько человек, достойных править страной Лазоревых Гор. Это лорд Мортрей, но он затворился в своём родовом замке, и подозревается в измене. Ещё лорд Сатвел, за какого уж точно никто не проголосует, так как он по своему недомыслию участвовал в заговоре. И, конечно же, вы, мой лорд, сумевший раскрыть этот заговор, и по моим размышлением, имеете неплохие шансы занять трон Владыки на следующий год.

Фельмор улыбнулся. Он не считал слова секретаря грубой лестью, так, как и сам уже думал об этом шаге. Стать Владыкой, конечно, заманчиво, но ещё слишком рано. Нет, ещё не время претендовать на трон. На роль нового Владыки надо найти кого-то слабого, не способного принимать волевые решения, и когда страна скатится в пропасть, раздираемая интригами лордов, явиться перед народом как спаситель, и тогда можно будет диктовать свои условия. Несколько законов, что временно дадут народу почувствовать какую-то свободу, дадут понять, что значит сытая жизнь при новом Владыке, и все будут просто молиться на него! Вот тогда можно будет приступить к осуществлению давней мечты. Мировое господство! Вот ради чего стоит жить! Вот чего он хочет. Избранный путь долог, но он надёжен, как вымощенная камнем дорога, и любое препятствие можно будет своевременно увидеть и обойти.

– Ты забыл о новой фигуре, появившейся на тёмном небосводе политики. Она ещё не ярко горит, и не набрала силу, но в будущем, она может причинить нам много неприятностей.

Бирхор на мгновение растерялся, потом быстро сообразил:

– Мой лорд имеет в виду Рутгера? Стального Барса? Кажется, такое прозвище ему дали воины клана.

– Да. Именно он вызывает у меня беспокойство.

– Я бы так не волновался. – Секретарь улыбнулся, обнажив мелкие, крепкие зубы. – Он ещё слишком молод, и не завоевал никаких почестей. Кто будет его слушать? Одного подвига, обороны Волчьих Ворот, явно недостаточно для того, чтобы его услышали. Вожди кланов готовы перегрызть друг другу глотки, чтобы занять место военного вождя! К тому же теперь у нас есть друг, и он может за небольшую плату устранить все наши препятствия, возникшие на пути. – Бирхор подобострастно поклонился лорду.

Неприятно резануло слух слово «нашему», и повелитель Тайной Стражи быстро взглянул на склонившегося в поклоне помощника. Не слишком ли многое он позволяет себе?

– Да. Возможно, что очень скоро нам придётся воспользоваться его услугами. – Фельмор поймал взгляд секретаря, и нахмурился. Тот, видимо сообразив, что только что совершил какую-то ошибку, неуверенно, слабо улыбнулся, надеясь, что его простят.

* * *

Рутгер не мог в это поверить, но ведь он сам всё это видел, и слышал. Неужели вожди кланов, ослеплённые желанием занять место военного вождя, готовы перегрызть друг другу глотки? Хотя нет, это слишком громко сказано. Они не будут, конечно, воевать с себе подобными, а чтобы сорвать злость, кого-нибудь обвинят в измене, и выместят на нём всё, что накипело. Как сегодня пытались сделать это на Рутгере. Что бы было, если он рассказал о походе в степи? Лучше не думать об этом. Вожди кланов непредсказуемы. Даже не смотря на то, что их общий противник – лорды, они будут кусать друг друга, хотя каждый прекрасно понимает, что этого не следует делать. Что же с ними происходит? Как объяснить их глупое поведение? Что будет происходить дальше? Пока вожди кланов будут выяснять отношения между собой, лорды легко могут взять всё в свои руки, и то, о чём мечтал Балвер, будет невозможно воплотить в жизнь! Неужели они этого не понимают? Неужели им всё равно?

Обуреваемый такими мрачными мыслями Рутгер дошёл до своей палатки, одел доспехи, рогатый шлем, и сунул меч в заплечные ножны. За металлической полумаской шлема так легко спрятать глаза! Казалось, что это может как-то защитить от неприязненных взглядов, и скрыть чувства, острыми когтями разрывающие грудь. Сердце! Разве самодельный доспех сможет защитить от боли, какая с каждым ударом наполняла его до краёв так, что оно было готово вспыхнуть всепожирающим огнём?

По традиции, на похоронах воины должны быть во всеоружии. Такими, какими хотят явиться пред очами своего сурового Бога. Чтобы их узнали ранее погибшие воины, и, пододвинувшись, уступили место у Очага.

Где-то вдалеке слышались грустные, мрачные, древние песни, призывающего Бессмертного Тэнгри оставить место у Очага для ещё не похороненных воинов. Рутгер пытался представить себе, что сейчас твориться на поле перед Волчьими Воротами, и от этого становилось не по себе. О Боги! Сколько же там тел погибших! Разве можно передать словами, сколько там боли, и горечи утрат? Кто сможет объяснить, что чувствуют жёны, сёстры и матери убитых воинов?

В каком-то полусне, он пришёл на поле перед Волчьими Воротами, где были вырыты сотни могил, и выполнил всё, что требовалось сделать воеводе по обряду предков. Трудно было представить, что совсем несколько дней назад здесь всё было по-другому. Что здесь в скалах весело шумел ветер, путаясь в многотравье, где озорно проглядывали синие цветки васильков.

Теперь здесь было царство смерти, и боли. Здесь не было слышно смеха, а только рыдания, и проклятья врагу, погубившему столько славных мужей страны Лазоревых Гор. Воевода смотрел, как несколько десятков женщин в траурных одеждах бродят среди этого кошмара, переступая через окровавленные трупы, выискивая своих защитников, и боялся подумать, что могут чувствовать они, враз лишившиеся всякой опоры, и могущие рассчитывать только на то, что лорды будут выплачивать им ежемесячно некую сумму на содержание семьи. Проклятье! Как же это страшно, знать, и найти своего любимого человека здесь с ужасной раной в груди, залитого кровью, с мёртвыми, остекленевшими глазами, и осознать, что уже больше никогда его не увидишь. А ведь когда-то он входил в дом, и все комнаты сразу наполнялись смехом детей, беготнёй, сутолокой, и казалось, что это никогда не кончится. Ночью их ждали жаркие объятия, то, что никто никогда не выставляет на показ, и уже под утро, обессиленные, они понимали, что другой такой ночи может уже не быть, и Бессмертный Тэнгри призовёт мужественного воина к своему Очагу.

Их с детства учили быть готовыми пожертвовать всем ради своего клана, а если потребуется, то и без колебаний отдать свою жизнь. Им говорили, что погибнуть в бою от меча врага – большая честь, и только тогда воин попадает к Очагу Бессмертного Тэнгри. Только так можно обрести счастье, какого не было при жизни. Чтож, может так оно и есть, но жизнь дьявольски приятная штука, и приближать миг смерти совсем не хотелось.

Рутгер ещё помнил то чувство, когда перед боем ощущал себя бычком, ведомого в Храм, чтобы принести в жертву Богам. Что его умение владеть мечом? Во всеобщей свалке рукопашной схватки главное неумение, а везение. Он помнил то чувство безумной радости, когда враг бежал, а он, не смотря на то, что его пытались убить, остался жить, и может вдыхать полной грудью смрадный, дымный воздух, висящий над полем. Пусть он не видит солнца, пусть вокруг только обезображенные трупы, кровь и смерть, но он жив! И от этого сердце бьётся ещё сильней, и тогда уже, кажется, что он никогда не сможет умереть.

Перед Стальным Барсом, задыхающимся от запаха смерти, остановилась старая женщина в чёрных одеждах, держащая в руке пучок ковыля. В её глазах не было жизни, они были пусты, и в них чёрной бездной застыло горе. Она молча смотрела на воеводу, и от этого становилось ещё страшней, и ещё трагичнее было её горе. Наверное, было бы во сто крат легче, если бы она сказала хоть что-то, но она не проронила и слова. Более не в силах выносить эту муку, Рутгер, сняв шлем, опустился перед ней на колено, и склонил голову. Она легко коснулась его распущенных волос, и дрожащим голосом, еле слышно произнесла:

– Долгих лет жизни тебе, воевода клана Снежных Барсов. Пусть твой меч всегда будет готов покинуть ножны для защиты своего народа. Надеюсь, мой мальчик погиб не напрасно…

Медленным, нетвёрдым шагом она направилась к огромному костру, где должны были принести в жертву Богам десять белых быков, и скоро пропала из его вида. Нет, его не обвинили в том, что из-за него погиб её сын, но вину за это он прочувствовал всем своим телом.

В какой-то полуяви, словно это происходило совсем не с ним, Барс медленно, старательно обходя павших, направился туда же, чтобы воздать песнь-молитву Бессмертному Тэнгри, и попросить сурового бога дать место у Очага всем своим воинам и тем, кто был убит в битве.

Горечь победы прочно поселилась в сердце каждого из них, и казалось, что уже никакой силой её оттуда будет невозможно изгнать. Более половины войска полегло в этой битве, и вигам понадобиться много времени, чтобы обрести былую силу. Должно вырасти не одно поколение, прежде чем они смогут выступить в военный поход, как это бывало раньше.

Он поднимал кубок с вином сидя рядом с воинами на тризне, словно пытался залить свою горечь от потери друзей, и очнуться уже совсем в другом мире, без смерти и горя. Кто-то его о чём-то спрашивал, и он отвечал невпопад. Сначала робко, а потом всё смелее по мере того, как вино ударяло в голову, улыбался, и слушал рассказы воинов о друзьях, погибших в битве.

Он не услышал вопрос, что задал ему сквозь смех, сидящий напротив него, через стол, советник Хардур. Он, почувствовав на себе несколько десятков глаз, немного смутился, и в повисшей тишине на этом краю стола, переспросил:

– Советник Хардур, извини, я не расслышал твой вопрос. Не мог бы ты его повторить?

Одноглазый ветеран усмехнулся, стряхнул с седой бороды хлебные крошки, и недовольно проговорил:

– Таким молодым воинам, как ты, стоит прислушиваться к разговорам старших собратьев по оружию, может чему-нибудь и научишься. И всё же, как ты догадался подготовить такую ловушку для степняков? Виги никогда не использовали такой тактики. Удел вига – бешеный натиск и мощь, что сметает всё на своём пути. Как ты это смог придумать?

Стальной Барс улыбнулся, и постарался, чтобы его голос зазвучал как можно увереннее:

– В Храме Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри достаточно книг Древних Богов, добытых монахами в Мёртвом Городе. Среди них попадаются и не совсем обычные, рассказывающими о том, как развивались Древние.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Наши предки проделали огромный путь до того, как стали Богами. На это ушло не одна тысяча лет. Они, так же, как и мы, бились мечами, воевали с соседями и заключали союзы. Их цивилизация развивалась так же медленно, как и наша. В сущности, мы идём по их стопам, и проделываем тот же путь.

– Ближе к делу, воевода! Я уже забыл, что спрашивал тебя в самом начале! Ты говоришь, как наш уважаемый Хранитель!

Сидящие рядом воины засмеялись, а когда снова установилась тишина, Рутгер сказал:

– Мне попала в руки книга, рассказывающая об истории развития Древних. Их язык давным-давно забыт, и руны невозможно прочитать, но я догадывался по картинкам. Они были блеклыми, многие страницы рассыпались в прах, прежде чем я их мог перевернуть и всё же я многое узнал.

– Что это была за книга?

– Наверное, по этой книге учили отроков военному делу. Там было много чертежей, показывающих, как происходили битвы. Там я и увидел воинов в стальных блестящих латах, попадающих под горящее земляное масло при штурме какого-то города, и всевозможные ловушки, выручающих менее многочисленное войско.

– Хм… – Хардур потёр подбородок, разглаживая бороду, и весело блеснув своим единственным глазом, сказал: – Я уже начинаю думать, что грамота – это не так уж и плохо!

Воины снова засмеялись, и Рутгер именно сейчас понял, что он составляет с ними одно целое. Он не один, и никто его не предаст, не бросит на произвол судьбы, и он принадлежит к касте вигов, что легко обнажают мечи в защиту себе подобных. На сердце стало легко, и он уже забыл о том, что вожди кланов ещё совсем недавно делили трон погибшего военного вождя. Вино! Только оно было нужно ему сейчас. Только оно одно могло утешить его. Только с ним становилось легче, и уже было не так мучительно больно.

*       * *

Глава 23.

Он знал более десятка языков и наречий Обитаемого Мира. Он умел находить следы там, где любой лазутчик рисковал заблудиться, а опытные следопыты недоумённо разводили руками. Он по мимике лица мог сказать, говорит человек правду или лжёт. Он мог поразить цель из арбалета на расстоянии пятисот шагов. Он мог постоять за себя, и справиться с несколькими противниками имея под рукой свой посох длиною в четыре локтя, и всё же, какое-то волнение жгло грудь, заставляя сердце сбиваться с привычного ритма. Что ждёт его впереди, там, где обитают дикие, степные племена? Все ли смогут вернуться домой, в родные горы, и смогут ли они найти убежище Древних Богов?

В шест, поддерживаемый свод шатра, постучали, и Лурфар вскинул голову, отвлёкшись от своих мыслей, коими был занят уже второй день подряд. По дыханию за пологом и шуршанию одежды он понял, кто там стоит, и слегка удивился. Раньше Хранитель так никогда не поступал, и в любое время хоть днём, хоть ночью, входил твёрдым, решительным шагом.

– Входи, Учитель. Ты же знаешь, что у меня от тебя нет никаких секретов, и всегда рад твоему приходу.

Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри вошёл, щурясь на масляный светильник, и, тяжело вздохнув, опустился в кресло, стоящее у стола. Он немного помолчал, искоса поглядывая на своего лучшего ученика, и приёмного сына, словно хотел сказать что-то важное, но никак не мог решиться на это.

Лурфар молчал, ожидая. Раньше он об этом как-то не задумывался, и только теперь видел, понимал, как ему дорог этот старик. Он не мог представить себе, что будет делать, когда Бессмертный Тэнгри призовёт к себе Хранителя, и его земной путь закончится. Сколько он помнил себя, всегда рядом с ним был жрец, заменивший ему отца. Да и было ли когда-нибудь по-другому? Может, у него никогда и не было родителей, погибших во время чумы, и он сам всегда жил и воспитывался в Храме?

Монах знал, что не стоит торопить Хранителя. Как бы ни было ему трудно, он найдёт в себе силы, и примет правильное решение. Так было всегда, и так будет в будущем. Жрец всегда мог переступить через свои желания, и маленькие слабости.

Отрок робко посмотрел на своего учителя, понимая, что он пришёл не просто так, а хочет сказать нечто чрезвычайно важное. Их взгляды встретились, и Хранитель, кое-как подбирая слова, делая между ними продолжительные паузы, как будто с трудом, еле слышно произнёс:

– Лурфар, мальчик мой, ты, конечно, помнишь всё, о чём говорилось в палатке военного вождя.

– Учитель, я сочувствую. Страна Лазоревых Гор лишилась лучшего своего мужа, а ты потерял своего верного, старого друга.

– Да, это так. Но дело не только не в этом. Там, в палатке, я рассказал далеко не всё, что мне было известно, и о чём я догадываюсь.

– Я понимаю, Учитель, и не осуждаю. – Кивнул головой Лурфар. – Нам нужны знания Древних Богов. С ними мы сможем сделать большой шаг вперёд в развитии нашей цивилизации. Бессмертный Тэнгри так создал вигов, что если их ждёт впереди ещё большая опасность, тем самоотверженнее они бросаются вперёд.

– Я знал, что ты меня поймёшь. – Хранитель грустно улыбнулся. – Я научил тебя всему, что знаю сам, и даже больше. Обучая тебя, я и сам учился познавать мир. И всё равно, наши знания очень скудны о нём. Никто не знает, что вас ждёт впереди. С тех пор, как «тёмные» появились в Чёрном Лесу, все торговые пути с югом перестали существовать, и мы совсем не знаем, что там может быть. Вполне может быть, что Невидимая Смерть сделала те земли совершенно непригодными для жизни, и, направляясь туда, вы будете подвергаться неминуемой гибели.

– Но оставаясь здесь, мы никогда не сможем узнать этого. – Монах поднял глаза на старика. Он понимал, что хотел сказать учитель, и так же понимал, что тот не может найти подходящих слов, чтобы выразить все свои тревоги, гнетущие его душу. Конечно, он знал всё то, о чём говорила народная молва, всякие слухи и домыслы, и не видел в этом ничего страшного. Находясь за многие поприща от Сармейских Степей он чувствовал себя в безопасности, и свято верил, что всё так и будет в дальнейшем. Всё может измениться, окажись он там, и всё же, ведь он будет в окружении сотни доблестных, отчаянных воинов!

Он поднялся, подошёл к Хранителю, робко улыбнулся, и неожиданно для самого себя, добавил то, что хотел сказать давно, и всё же не решался:

– Я буду осторожен, отец.

Лурфар вдруг со всей отчётливостью осознал, что это может быть их последняя встреча, и не смотря на все его заверения, обещания, что всё будет хорошо, всё может пойти совсем не так, и он может погибнуть едва ступив под сень деревьев Чёрного Леса. Ему было не страшно умирать, ведь он был уверен, что делает это для страны Лазоревых Гор, для тех людей, кого знал и любил, и ещё для тысяч незнакомых, каких никогда и не увидит, но они с благодарностью будут вспоминать его имя.

После всего увиденного на поле возле Волчьих Ворот, он уже не казался сам себе бессмертным, и понимал, что и он может лежать, истекая кровью, с ужасной, огромной раной в груди. Нет. Не было никакого предчувствия. Просто до боли защемило сердце, и он вдруг подумал, что может никогда не увидеть это дорогое, покрытое морщинками лицо, и никогда не посмотрит в голубые, пронзительные глаза, снова чувствуя себя маленьким, и беззащитным.

Монах совершенно не помнил тот день, когда оказался на ступенях Храма Бессмертного Тэнгри. Не помнил своих родителей, какими они были, и временами ему казалось, что их никогда и не было, а он родился в самом Храме, и отец его никто иной, как сам Хранитель. Единственное, что он помнил, это глаза старика. Внимательные, и добрые. Они были такими и сейчас, и, кажется, за двадцать лет ничуть не изменились. Да и сам он остался таким, как и был. Статным, сильным, способным держать в руках не только посох, но и тяжёлый, двуручный меч.

Лицо Учителя осветилось радостью, морщины разгладились, а глаза наполнились скупыми мужскими слезами:

– Ты меня так никогда не называл.

– Я был глуп. Владея всеми известными знаниями, я не видел самого простого – отцовской любви. – Он встал, и неуклюже, первый раз в жизни, нерешительно обнял сидящего в кресле Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри. Тот сразу откликнулся на это движение, и заключил своего приёмного сына в объятия, уже больше не сдерживая слёз.

* * *

– Ты услышишь много интересного. – Интригующе проговорил Савгон, и белозубо улыбнулся.

Рутгер опустился в кресло. От выпитого на тризне вина кружилась голова, ноги слегка заплетались, и он смог дойти до шатра вождя клана Стремительной Рыси только благодаря поддержке Сардейла, расположившегося на лавке рядом, не расставаясь с кубком вина.

Через откинутый полог палатки было видно ночное небо, усыпанное миллионами звёзд, серп бледной луны, и яркие костры, горящие в бурлящем тризной лагере. Слышались древние песни, восхваляющие мужество павших, то и дело прерываемые взрывами смеха опьянённых воинов. Так было заведено издревле – провожать павших в битве к Очагу Бессмертного Тэнгри с весельем, ведь они попадают в рай. Но почему же так больно, горько душе, и совсем не хочется смеяться?

Присаживаясь на скамью перед жаровней, с интересом поглядывая на вождя Савгона, Рутгер жестом отказался от вина, предложенного Сардейлом, и приготовился слушать. Ведь начало было многообещающим. Он не думал, что услышит нечто новое. По его представлениям, он хорошо знал историю народа вигов, да и самих Лазоревых Гор, и думал, что легко распознает любую ложь. Впрочем, Савгон производил впечатление человека, скорее всего предпочитающего смерть, чем сказать хоть одно слово неправды.

– Во многое ты не поверишь. – Вождь клана немного помолчал, кутаясь в тёмно-синий тегиляй. Сегодняшняя ночь выдалась прохладной, ведь лето близилось к концу, и совсем скоро на берёзах должны были появиться первые жёлтые листочки. – Многое покажется тебе просто невероятным, и, может быть, ты не захочешь меня слушать. И тем не менее, всё, что я скажу тебе, неприглядная правда, о какой никто не хочет знать.

– Надо выслушать хотя бы начало твоей речи. – Ободряюще улыбнулся Стальной Барс. – Зачем же я тогда шёл сюда через весь лагерь?

Сардейл усмехнулся. Он-то знал, как шёл воевода клана Снежных Барсов, повиснув у него на плече. Тем не менее, это пошло ему на пользу, и Рутгер не совсем, но стал гораздо трезвее, чем был, когда вставал из-за стола, на тризне.

– Хорошо. – Савгон приосанился, и опять замолчал. Потом собрался с мыслями и заговорил: – В летописи каждого народа есть страницы, про какие хотелось бы умолчать, да и летописи пишут не боги, а обычные люди, со своими мыслями, со своим отношением к героям, творящим историю. Они могут отражать прошедшие события совсем не так, как они были на самом деле. Когда-то, я изучал летописи Лазоревых Гор, и нашёл множество любопытных несовпадений. В общем, в зависимости от Владыки, нашу историю перекраивают, как хотят, выдавая белое за чёрное, а чёрное за белое.

– Что это значит? – Спросил Сардейл, подавшись вперёд.

– Я предупреждал, что вам многое не понравится, и, тем не менее, это так. – Савгон встал с кресла, и прошёлся по мягкому, цветастому ковру, застилающим земляной пол его походного шатра, плеснул себе горячего вина в кубок, чтобы немного согреться, и вернулся в кресло, набросив на ноги кусок чёрной медвежей шкуры. – Вернёмся к истории. Племена вигов пришли в эти горы семь веков назад. Они были воинственны, и не признавали ничего, кроме силы. Их было немного, зато они действовали сплочённо, и мудро. Сначала им удалось стравить заулов с харвеллами, а потом, когда в жестокой междоусобной войне те почти истребили друг друга, заняли гору Эрпон, и основали своё государство, со столицей Вольфбур, на месте города Древних Богов.