Текст книги "Древние Боги"

Автор книги: Дмитрий Русинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Похоже, что разговор лишил вождя клана последних сил. Он ещё сильнее побледнел, и последние слова проговорил уже еле слышно. Рутгер позвал лекаря. Тот зло посмотрел на него, словно воевода пытался лишить его куска хлеба, и захлопотал возле раненого, приготавливая какое-то снадобье.

* * *

Глава 15.

Что-то подсказывало лорду Сатвелу, что ещё не всё потеряно. Что ещё можно надавить на Владыку, и вырвать его из-под влияния военного вождя, если сделать только один, всего лишь один верный шаг. Он догадывался, что это за шаг, но всё его существо противилось, словно кричало: «Как? Отдать то единственное, ради чего он так долго плёл сети заговора, и наконец, когда только три года назад получил в собственность, ещё не добыв и сотой части того золота, что есть в рудниках, отдать, обратно?! Нет! Только не это!»

Он пытался просчитать различные варианты развития событий, и каждый раз в конечном результате приходилось лишаться источника своего богатства. Даже если предатель, лорд Фельмор, всё же убьёт Альгара и Балвера. Да будут они прокляты, и Владыка, и военный вождь! Кто бы мог подумать, что Балвер за спинами лордов, без Совета, решится призвать на подмогу молодого царя россов! Только из-за этого всё и полетело прахом! Фельмор, старый хитрый лис, всё рассчитал верно, и успел первым явиться к Владыке, чтобы уверить его в своей преданности. Что делать?!

Второй день лорд Сатвел находился в ставке военного вождя, и сразу же заметил, что его встретили холодно, с насторожённостью. На Советы его не приглашали, а возле шатра, разбитого недалеко от лагеря, оттеснив наёмников-сивдов, поставили десяток молодых воинов из клана Чёрных Медведей, подчиняющихся только военному вождю. Они не препятствовали лорду в его передвижениях по лагерю, не мешали вести какие-либо дела, но стоило сделать хотя бы шаг за пределы стана, настойчиво, ссылаясь на приказ вождя, поворачивали его обратно. То есть, лорд находился в своеобразной темнице, не имея возможности её покинуть.

Что если с помощью верного слуги призвать на помощь телохранителей, и избавится от назойливой опёки? Уступят ли виги сивдам? Нет, это вряд ли. Скорее всего, произойдёт кровавая, короткая схватка и кто будет победитель, предсказать невозможно. Кто одержит верх? Молодость, обученная с детства убивать, но не участвовавшая ни в одной битве, или опыт, накопленный в стычках с заулами и харвеллами? Соблазнительно. Что это даст кроме открытого противостояния? Да и разве заулы с харвеллами хорошие бойцы? Может и хорошие, и всё же они во многом уступают вигам. Лучше не рисковать. Сделай один неверный шаг, и он неминуемо навлечёт на себя гнев всей страны Лазоревых Гор. Тогда уже ничего не поможет, даже закон о жизни вига.

Он знал, что собранное войско ушло к Волчьим Воротам. Знал, что сейчас там идёт сражение, превосходящее своим размахом все битвы, виденные когда-либо в стране Лазоревых Гор. Знал, что сейчас там, без него решается его судьба, и, скорее всего, всё решится не в его пользу. Что может наговорить на ухо Мудрому и Справедливому, лорд Фельмор? Да! Он сделает всё возможное, чтобы, хоть по трупам своих бывших сообщников, по колено в крови, выпутаться из щекотливого положения.

Лорд Сатвел вышел из шатра и тут же наткнулся на воинов, охранявших его. Он придирчивым взглядом оглядел стоящего перед ним десятника с ног до головы. Тот смотрел на него без тени робости, уверенный в своей правоте и правильности полученного приказа. Такого не смутишь и не запугаешь. Такой умрёт, но приказ вождя выполнит.

– Что нужно лорду? – Воин положил ладонь на рукоять меча. Он стоял без шлема, длинные, русые волосы собраны на затылке в тугой пучок, доспехи тщательно зачернены по старинному обычаю вигов, а на полосатом, красно-синем, круглом щите из центра умбона хищно торчало небольшое стальное лезвие.

– Мне необходимо встретиться с Владыкой Альгаром.

– Это невозможно. Владыка вместе с войском находится у Волчьих Ворот.

– Я знаю. – Нетерпеливо перебил лорд Сатвел. – Если уж я под вашей охраной, так сопроводите меня к нему!

– По приказу военного вождя Балвера вам запрещено покидать ставку под каким-либо предлогом. Ждите возвращения войска.

– Могу я послать хотя бы гонца с посланием?

– Если это будет не наёмник, то да. Гонцом будет один из моих воинов, и он в точности исполнит мой приказ.

– Только твой приказ?

– Именно так. – Десятник в подтверждение своих слов кивнул головой. – Пишите послание, лорд. В этой малости я готов услужить.

– Ты хороший воин. – Зло улыбнулся пленник. – Я запомню тебя, и уверен, что мы ещё встретимся.

– Конечно, лорд. Я буду сопровождать вас на суд. – Так же зло улыбнулся виг, и в его глазах Сатвел увидел нескрываемое презрение, как будто тот смотрел на что-то ничтожнейшее, что может оскорбить его взор.

Лорд задохнулся от ярости, не нашёлся что ответить, и, войдя в шатёр сел за небольшой, украшенный богатой резьбой полированный столик. Обуреваемый нерадостными мыслями, тяжёлым взглядом он осмотрел внутреннее убранство шатра, и отметил, что как всегда устроился с удобством. Он не любил простых, недорогих вещей, и всегда старался выставить своё богатство на показ. Если посуда, то золотая. Если мебель, то обязательно полированная, сделанная из дорогих пород дерева, и привезённая из далёкого Моргонского царства. Сейчас эта роскошь была излишней, и это его злило. Зачем корчить из себя большого сноба, когда надо быть тише воды, ниже травы? Это всё может сыграть не в его пользу!

Сатвел достал из походного сундучка лист пергамента, чернильницу и золотое перо. В голову ничего не шло. Он понимал, что рудниками придётся пожертвовать, чтобы удержаться на плаву. Потом он найдёт способ вернуть их обратно, а пока…

«Мудрый и Справедливый! В виду того, что страна Лазоревых Гор, да продлит Бессмертный Тэнгри её века, нуждается в восстановлении сил после серьёзных потрясений, я, как настоящий виг, и человек, играющий не последнюю роль в нашем многострадальном государстве, отказываюсь от своих золотых рудников в пользу страны Лазоревых Гор. Я понимаю, что это нисколько не умоляет моего участия в заговоре, но это произошло, скорее всего, по недомыслию, чем от желания причинить тебе какую-то боль, Владыке Альгару, Мудрому и Справедливому. Ведь только ты способен управлять, и объединять под своей могучей рукой вольнолюбивые кланы горцев. Отдаю себя в руки твоего правосудия, и да поможет тебе Бессмертный Тэнгри, чтобы принять верное решение.

Хочу обратить твоё внимание на то, что в заговор я был втянут не по своей воле, а уступил давлению со стороны лорда Кирфера, и ему подобных. Я боялся сообщить об этом лорду Фельмору, нашему многоуважаемому повелителю Тайной Стражи, так как серьёзно опасался за жизнь своей многочисленной семьи.

Если ты, Мудрый и Справедливый, решишь, что я ещё могу послужить на благо и процветание страны Лазоревых Гор, то всегда и с превеликой радостью буду счастлив, подтвердить это и доказать.

Если же ты решишь, что я не достоин этого, то твой слуга примет как должное, любое твоё решение, каким бы трудным оно ни было для меня, и если будет надо, я, как добрый и верный виг, без колебания отправлюсь к Очагу Бессмертного Тэнгри.

Смиренно жду твоего решения и высочайшего повеления. Твой старый, и не раз, доказавший свою преданность, лорд Сатвел».

Пленник усмехнулся, ещё раз перечитывая только что написанное послание. Он остался доволен ровным, красивым почерком, да и содержание показалось ему полным достоинства и в то же время покаяния. Такое письмо не останется без внимания, и Владыка оценит его в полной мере. Это, несомненно, будет в пользу. Никто ведь не предъявил ему обвинений в государственной измене, он сам в этом сознался, и готов понести наказание!

Лорд свернул послание, скрепил разогретым над свечой воском, тиснул свою личную печать, и крикнул:

– Десятник!

В ответ ни слова, как будто, его и не слышали, хотя он был уверен, что его прекрасно слышали. Что это значит? Они хотят этим показать, что считают его уже не лордом, а дело в суде решённым? Рано радуетесь, Сатвел так просто никогда не сдавался, и в его голове ещё может родиться то, что потрясёт весь Обитаемый Мир.

Лорд поднялся, и вышел из шатра. Десятник стоял там же, где он его и оставил. Он просто наглейшим образом не услышал его зов! Это надо запомнить. Обязательно запомнить.

– Я написал послание. – Сатвел протянул свиток воину, и, придержав его, спросил: – Когда это будет доставлено Владыке?

– Всё зависит от того, где он сейчас находится. Хортер!

К десятнику откуда-то из-за шатра вышел воин в лёгкой кольчуге, с небольшим мечом за спиной, и луком на левом плече. В каждом его движении, ощущалась какая-та звериная грация, а широкие пружинистые шаги выдавали в нём хорошего бегуна и наездника. Те же светлые, длинные волосы, как и у любого из вигов, собранные в пучок на затылке, но что-то в нём было не так… Сатвел прямо-таки почувствовал исходящую от него опасность. Он невольно поёжился и, боясь, встретится с Хортером взглядом, отвёл глаза в сторону! В замешательстве он что-то пробормотал, и поспешно скрылся за пологом шатра. Сел за стол, налил вина, выпил, и только тогда осознал, что испугался какого-то молокососа, только недавно посвящённого в воины! Что в нём не то? Почему он, зрелый муж, повидавший на своём веку всякого, так стушевался? Он попытался вспомнить, как выглядел Хортер, и сознание тут же, как будто опалили огнём. Кожа! Кожа молодого воина была светло-серого цвета! О, Бессмертный Тэнгри! Неужели он «тёмный»? Судя по цвету кожи, только наполовину, но что это меняет? Этого не может быть! Виги уничтожают «тёмных» где только могут! Они не люди, они звери, они употребляют в пищу человеческое мясо! Они – враги! Как «тёмный» смог попасть в войско клана? Может он и не «тёмный», а лазутчик? Судя по его движениям, он знает лес как свои пять пальцев, а серость кожи просто маскировка? Да, скорее всего так оно и есть. Ведь предки завещали уничтожать «тёмных», а виги так воспитаны, что никогда не ослушаются Закона Предков. Они могут не соблюдать новые законы, но старые для них – это святое.

Хортер двигался не как человек, и глаза… Они были слишком черны, почти без белков. Не зря же лорд так испугался! Так значит всё-таки «тёмный»? Балвер, Балвер, кто ещё есть в твоём клане Чёрных Медведей? Какие ещё сюрпризы могут поджидать того, кто хочет что-нибудь найти в стане врага?

Потрясённый собственным открытием лорд Сатвел осушил кубок до дна и задумался. Наверняка это можно как-то использовать, чтобы вернуть себе прежнее положение. Надо только подумать.

*       * *

Глава 16.

Расчёт Балвера и царя россов оказался верен. Челманы не ожидали атаки со стороны леса. Они были озабочены только одним – взять штурмом Волчьи Ворота. Аллай-хан был взбешён тем, что горстка вигов упорно отражала все его яростные атаки. Были потеряны два дня и многие воины. Теперь он не мог уйти просто так, не отомстив и не уничтожив противника.

Там, у себя, воины степей были непобедимы и покорили все народы, что смогли найти на бескрайних просторах, и где ещё была возможна жизнь, где не бродила Невидимая Смерть. Да и разве можно было назвать те стычки настоящей войной? Покоряемым народам и племенам просто некого было им противопоставить! После Апокалипсиса мир здорово опустел, и любое племя числом более десяти сотен уже считалось большим. Челманов было больше. Их всегда было много. Как гласят легенды, их было много ещё до Апокалипсиса, и так же много сохранилось до сей поры. И вот теперь, их многочисленному войску противостояла горстка защитников, на выгодной позиции перегородив узкий проход между скал, не пропуская к одному из самых богатых городов Обитаемого Мира! Аллай жаждал поработить страну Лазоревых Гор, и тех, кто, совсем не подумав о будущем, так опрометчиво подали ему сигнал, что пришло время для нападения. Только коварством и обманом можно завоевать северные страны, где воины суровы и презирают смерть. Разве тысяча погибших воинов сможет остановить орду, ослеплённую блеском золота? Никогда! Погибшие соплеменники – мелочь, когда на кону стоит власть и драгоценный, жёлтый металл.

Это было величественное и страшное зрелище. Казалось, что сам лес рождал несметные ряды воинов и выталкивал их на праведную битву, чтобы защитить свою страну. Строй за строем, ряд за рядом, и так без конца.

Первыми на опушку вышли арбалетчики, и тут же стали осыпать стрелами лагерь челманов, сразу же превратившийся в растревоженный муравейник. Это нападение было совершенно неожиданно для них. Они и предположить не могли, что виги могут обойти их с боку, и быстрым, недолгим маршем пройти то большое расстояние от Вольфбура, до Волчьих Ворот.

Степняки гибли десятками от стрел, падающих с неба, и негде было укрыться от безжалостно разящей смерти. Они метались по лагерю и даже не думали о сопротивлении. Казалось, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и враг дрогнет, побежит, но… Где-то у большого, богато отделанного красного шатра, взметнулись в небо упавшие во время паники знамёна, и зазвучал утробный рёв боевых, медных труб. Орда как будто очнулась, и поняла, что их спасение не в бегстве, а в крепкой, сплочённой обороне. Только встав как один, готовые принять бой, забыв о том, что такое смерть, и отдав себя в руки Великой Пустоты, можно выжить.

Пока тяжёлая конница россов перестраивалась в своеобразный, огромный клин, чтобы обрушится на врага, несмотря на все свои потери, в первые мгновения боя, подгоняемые криками сотников, и щёлканьем бичей, челманы соорудили некое подобие строя, уже начавшего ощетиниваться копьями и пиками. Они не успели закончить построение. Раздался рёв боевых рогов у опушки, и земля дрогнула под ударами копыт. Выстроившийся клин россов, под предводительством царя Аласейа, на скорости, набранную на расстоянии от леса до противника, с ужасным грохотом врубилась в ряды степняков, разбрасывая их направо и налево. Ничто не могло её остановить, и россы рассекли лагерь врага на две половины. Многие десятки трупов степняков остались лежать там, где промчались союзники вигов. Поредевший клин «Железнобоких» прошёл чуть дальше, и стал разворачиваться, чтобы повторить атаку. Эта небольшая заминка дала степнякам время, чтобы собраться с силами, и понять, что происходит. Сигналы, призывающие на битву, не прекращались, лязг железа, крики, казалось, что все звуки мира смешались в какую-то жуткую оглушающую какофонию, и тишина навсегда покинула эти, пахнущие смертью, предгорья.

Заулы успели сделать ещё один залп из арбалетов, прежде чем чёрная лавина вигов появилась из леса, и обрушилась на растерянных челманов. Их атака была не менее страшна и ужасающа, чем стремительный прорыв конницы россов. В первые же мгновения жестокой рукопашной схватки погибли сотни степняков. Злость и ненависть к врагу увеличивала силу воинов кланов, и казалось, что нет в Обитаемом Мире противника, что смог бы затушить эту хлещущую через край, ярость.

Всё смешалось. Уже не было той чёткой линии, разделяющей сражающихся противников. Виги, как и всегда, разбились на группы по нескольку человек, и беспрестанно атаковали врага. Их тактика, какой они пользовались на протяжении уже многих сотен лет, не подвела и сейчас.

Челманы отбивались, как могли, но разве могли их лёгкие щиты и кольчуги выдержать хотя бы один удар тяжёлого, двуручного меча, или секиры? Здесь они были лишены своего преимущества в численности, а конный удар наносили не они, а по ним. Разве этого недостаточно, чтобы почувствовать неуверенность в своих силах, и засомневаться в том, что они могут завоевать весь мир? Далёкая страна Лазоревых Гор оказалась крепким орешком, а виги – серьёзными, недооценёнными противниками.

– Военный вождь Балвер! Дивы и кверки устали стоять в стороне и изнывают от безделья! Неужели ты не дашь им насладиться смертью врага?

– Всему своё время, вождь Хартвей. – Балвер повернулся к военному вождю дивов, и улыбнулся. – Я понимаю твоё нетерпение. Как только войско кланов свяжет орду рукопашной, а конница россов сделает ещё один проход по позициям противника, вы вклинитесь в этот проход, и успеете принести своим богам ещё много душ убитых воинов. Здесь на всех хватит врагов!

На заросшем рыжей бородой лице мелькнула самодовольная усмешка, и пронзительные карие глаза вновь посмотрели туда, где вспыхивала неукротимой яростью битва, то чуть затихала, чтобы разгореться с новой силой.

Балвер вдруг подумал, что как нелегко стоять и вот так издалека наблюдать за безжалостной сечей, дожидаясь своего времени. Воинственные племена кверков и дивов шли сюда, чтобы силой своего оружия стяжать бессмертную славу, чтобы принести в жертву своим богам, год от года требующих свою дань – души воинов. У кверков и дивов не было постоянного войска, как у вигов или россов, не было и сословия воинов, но едва требовалась помощь соседям, или на них нападали племена тавгеров с востока, то на войну вставал каждый, кто мог держать в руках топор.

Над полем боя повис протяжный вой рога, и тут же перекрывая шум сражения, стал нарастать топот тысяч копыт. Это тяжёлая конница россов пошла во вторую атаку, нацелив остриё своего клина на шатёр правителя степей, туда, где челманы уже успели перестроиться, и не представляли собой охваченную паникой толпу. Всё указывало на то, что победа достанется дорогой ценой, но она была нужна союзу северных племён, как никогда.

– Урхард! – Позвал Балвер, своего воеводу и тут же отдал приказ. – Арбалетчиков на красный шатёр хана!

– Уже сделано, мой вождь!

– Степняки опомнились. – Подал голос советник Хардур. – Конница россов не сможет их разметать. Они просто завязнут в их рядах, и не смогут использовать свой удар. Вели трубить отход царю Аласейа, пока не поздно.

– Отсюда видно только часть сражения, и Аласейа знает, что делает. Главного мы добились – лишили врага конницы. Было бы неплохо напасть на челманов со стороны Волчьих Ворот. Вряд ли там хоть кто-то остался, и всё же, пошли гонца к воеводе Рутгеру с приказом атаковать. Вождь Хартвей! Твоё время пришло! Цель – красный шатёр хана!

Вождь дивов громогласно захохотал, что-то прокричал на своём языке, и ему тут же ответило войско, стоящее чуть в стороне от арбалетчиков. Племена из дремучих лесов завывали, злобно скалились, потрясали оружием и подняли невероятный шум, от какого кровь стыла в жилах. Если они хотели, чтобы на них обратили внимание челманы, то с лёгкостью добились своего. Вождь Хартвей поднял над головой свой огромный топор, и на несколько мгновений над полем боя установилась относительная тишина. Он ещё раз что-то крикнул, ему ответили несколько хриплых голосов, и поскакал в сторону врага. Воины лесов в разноцветных меховых доспехах, обгоняя друг друга, с ужасными воплями бросились за ним.

Военный вождь вигов никогда не мог понять, как дивам и кверкам удавалось до сих пор одерживать столько громких побед. Как они, не соблюдающие никакой тактики и стратегии, почти не защищённые доспехами, не признающие ничего, кроме звериной ярости и силы, могут так биться? Конечно, в лесах им нет равных соперников, но ведь последнее время им приходится сражаться на стороне вигов в чистом поле! Так было в битве при Балте, и в войне против ярвиров, пришедших с запада, чтобы покорить россов. Как бы там ни было, они были верными и надёжными союзниками, ещё с тех пор, когда Вольфбур величиной был всего в несколько улиц, и в кланах вигов насчитывалось не более трёх сотен воинов.

– Мой вождь! Теперь мы остались без резервов!

– Да. – Балвер раздражённо кивнул. Он всё прекрасно понимал и сам, но обстоятельства вынудили его бросить в бой последнюю силу, что у него осталась. О, Бессмертный Тэнгри! Если бы ты знал, как тяжёл золотой обруч военного вождя! В сотни раз проще обнажив верный меч ринуться в битву, а там как повезёт, чем сотни раз пытаться просчитать шансы, на, казалось бы, такую призрачную победу против многочисленного, неизвестного соперника. – Если понадобиться, я отправлю в бой и последнего знаменосца, и всю свиту Владыки Альгара, и Тайную Стражу лорда Фельмора. Я и сам с радостью сложу свою голову, лишь бы знать, что стране Лазоревых Гор больше ничего не угрожает!

Военный вождь замолчал, почувствовав, что в голосе прозвучало что-то похожее на отчаянье. Как бы этого не заметили его телохранители и советники. Что за полководец, если не верит в собственную победу? Это всё старость.

– Мой вождь! Прибыл гонец от лорда Фельмора. Его три сотни воинов стоят на опушке леса и ждут твоих приказов. Это последнее, что у нас осталось, если не считать придворную челядь Владыки, но их ещё нужно дождаться, и они совсем не рвутся в бой.

– Что нам челядь? Что они могут? Только погибнуть, и по чистой случайности попасть к Очагу Бессмертного Тэнгри? Такая помощь нам не нужна. Что с харвеллами Фельмора? – Балвер повернулся в седле к гонцу на взмыленном скакуне, оглядел его с ног до головы и отдал приказ: – Лорда Фельмора ко мне! И пусть Тайная Стража выдвигается на позиции.

– Незачем посылать за тем, кто уже рядом. – Повелитель Тайной Стражи в своём неизменном чёрном хитоне, на пегой лошади, со скромной сбруей предстал перед военным вождём.

После всего того, что произошло за последние несколько дней, Балвер не перестал, не доверять ему. Слишком хитёр и коварен был Фельмор, чтобы вот так, с покаянием первым прийти к Владыке Альгару. И сейчас в нём всё выглядело так кричаще бедно, фальшиво, что это казалось подозрительным. Но это может подождать. Сейчас как никогда нужна его помощь на поле боя, а разобраться с остальным можно и после победы.

– Твои харвеллы готовы сразиться с врагом?

– Конечно, военный вождь Балвер. Они могут не только собирать налоги и смотреть за выполнением Новых Законов. – В каждом слове лорда сквозила ирония, и желание немного позлить вождя. Так уж устроен Фельмор. По-другому он просто не может.

– Сейчас не время для словесных перепалок. – Виг поморщился, и с тревогой посмотрел туда, где насмерть бились воины кланов. Все его чувства мгновенно отразились на благородном, загоревшем до черноты лице. И безумная жажда пролить кровь врага, и горькое сожаление, что не может этого сделать. Как и каждый, обличённый властью он понимал, что его время ещё не пришло, и его голова, как и жизнь, ещё может понадобиться стране Лазоревых Гор. Он смерил Фельмора взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и продолжил, даже не пытаясь скрыть к нему своего отношения: – И не время напоминать мне кто, и чем занимался! Ты всего лишь лорд, для какого сделали вид, что поверили в его ложь о непричастности к заговору! Так что прикуси свой язык, и выполняй мои приказы, если хочешь, чтобы на суде, хоть кто-то замолвил за тебя слово!

Из-под капюшона, натянутого на самое лицо, блеснули злобой глаза, и вкрадчивый, полный преданности, дрожащий голос на грани слышимости, произнёс:

– Конечно, военный вождь Балвер. Приказывай. Тайная Стража готова по одному твоему слову идти на смерть.

– Ваша позиция перед арбалетчиками, и будьте готовы поддержать вигов своим оружием. Пусть твои воины помнят, что нам нужна только победа. В случае поражения страну Лазоревых Гор ждёт поголовное уничтожение.

– Будет сделано, военный вождь. – Лорд Фельмор слегка поклонился, и, пришпорив свою лошадь, погнал её рысцой к стройным рядам харвеллов.

Доспехи Тайной Стражи были вычищены до зеркального блеска, красные плащи алели на фоне травы как огромные лепестки мака, а плюмажи на шлемах выглядели гребнями раззадорившихся перед хорошей дракой, петухов. Так одеваются только для того чтобы победить, или погибнуть с честью.

Получив приказ, они как один повернулись направо, и в ногу, словно на каком-то военном параде, чётко печатая шаг, двинулись на своё место, указанное военным вождём.

– Мой вождь, зря ты так с лордом Фельмором. Он ещё очень силён. Его вина не доказана, и ты не сможешь убедить суд…

– Советник Хардур! То, что он одна из ключевых фигур заговора – это понимает каждый воин. Доказательства… Да, у меня пока их нет, но я думаю, что смогу их добыть, как только кончится война. Конечно, он рассказал очень много интересного про тех, кто владеет богатством в наших горах, и про то, как они проворачивают свои делишки. Почему жёны погибших вигов не получают свою пожизненную пенсию, и почему воины не могут добиться своего жалованья! Но я не верю в то, что он про это ничего не знал, и не помогал лордам грабить нашу страну! Ничего. Придёт время, и они, увидев нашу силу, примут все наши условия.

Где-то вдалеке взвыли боевые трубы челманов, и это был уже другой звук. Балверу показалось, что он был каким-то печальным, обречённым. Что-то ему подсказывало, что враг почти сломлен, что ещё одно небольшое усилие, и степняки побегут, но этот переломный момент всё пока не наступал. Воины уже выдохлись, и схватка протекала вяло, кое-как. Нужен ещё один удар, решающий. Где взять ещё хотя бы сотен пять свежих, не участвовавших в битве, жаждущих крови и славы, бойцов?

С небольшой возвышенности около опушки леса, где находился военный вождь вигов, в окружении знаменосцев и телохранителей, было плохо видно происходящее на поле боя, к тому же основное действо переместилось дальше, в сторону Волчьих Ворот. Балвер видел только трупы в блестящих доспехах, недалеко, там, где их застала смерть от стрел арбалетов, конный удар россов, и яростная атака войска кланов. То, что происходило дальше, было почти не видно, только какие-то еле уловимые глазом передвижения, и действия. Даже крики умирающих и звон мечей, шум грозной битвы, от какого сначала можно было оглохнуть и сойти с ума, стал слышаться хуже, и человеческим ухом уже не различались отдельные, более громкие вскрики. Что там происходит? Кто одерживает верх?

– Пора менять место ставки. – Проговорил Балвер. – Отсюда ничего не видно.

– Да, мой вождь. – Хардур привстав на стременах, вгляделся в поле своим единственным глазом, его суровое лицо расцвело улыбкой, и он воскликнул: – Я вижу всадника! Это гонец, что ты посылал к воеводе Рутгеру!

– Хвала Бессмертному Тэнгри! – Невольно выдохнул военный вождь. – Хоть что-то узнаем. Что может быть хуже неопределённости?

Он с каким-то особым замиранием сердца ожидал гонца, и тихо, про себя стал молиться, чего раньше никогда не делал, ну разве только когда находился в Храме, у Хранителя Очага. Он робко просил всех известных ему Богов, чтобы они сохранили жизнь его другу Вальхару, и ещё ни разу, не виденному им сыну Ульриха, на кого возлагалось так много надежд. До недавнего времени он и не подозревал, что у погибшего при Балте друга есть сын, а когда ему рассказал об этом Вальхар, то как-то сразу полюбил его, и желал только одного – увидеть, обнять. Может это из-за того, что у самого Балвера никогда не было своей собственной семьи, и накопленная за долгие годы любовь, какую уже было трудно удержать в суровом сердце, была готова выплеснуться на кого-то близкого человека? Он не мог себе объяснить, но почему-то был уверен, что Рутгер очень скоро займёт высокое положение в стране Лазоревых Гор, и в Вольфбуре наступит эпоха процветания и благоденствия.

Едва гонец остановил взмыленного коня, и не успел что-либо сказать, как военный вождь спросил голосом, полным тревоги:

– Что?

– Воевода Рутгер сообщает, что он не сможет атаковать противника с тыла. У Волчьих Ворот осталось в живых полторы сотни воинов, из них только пятьдесят шесть вигов. Остальные – израненные ополченцы и заулы.

– Что с самим воеводой и вождём Вальхаром?

– Вождь Вальхар потерял в битве руку, и сейчас находится в лазарете. Сам воевода Рутгер ранен легко.

– Ты всё видел? Что там происходило?

Гонец на мгновение задумался, и как-то устало, словно весь свой нелёгкий путь проделал пешком, ответил:

– Мой вождь, я участвовал в битве при Балте. Я стоял в первой шеренге и принял на себя всю ненависть и силу гааров, но и там такого я не видел. Волчьи Ворота завалены трупами. Сотнями, а может и тысячами.

– Воевода Рутгер удержал вход в ущелье?

– Да! – Радостно воскликнул гонец. – Он заманил их в ловушку! Его советник, Сардейл, с таким восторгом это рассказывал!

– Сардейл стал советником? – С улыбкой переспросил Балвер. – Старый ветеран, у кого за плечами больше битв, чем прожитых лет, стал советником двадцатилетнего юнца?

Рядом хрипло рассмеялся Хардур, а за ним следом и телохранители. Знаменосцы, недавно посвящённые в воины отроки, долго пытались сдержать свои улыбки, но, в конце концов, не выдержали и они. Старик Хардур, не смотря на свои преклонные года, умел удивительно заразительно смеяться.

– Хотел бы я на это посмотреть!

– Мы всё увидим в своё время. – Оборвал смех военный вождь, привстал на стременах, вглядываясь туда, где продолжалась битва, и мрачно изрёк: – У нас есть ещё одно незаконченное дело. Вперёд! Посмотрим, что творится в стане Аллай-хана!

Вонзив шпоры в крутые бока скакуна, он направил его в поле, уверенный, что его советники, знаменосцы и телохранители не отстают от него ни на шаг.

* * *

Глава 17.

Напрасно Рутгер всматривался в поле, силясь разглядеть, что творится где-то там, почти на самом горизонте. Даже солнце выглянуло из-за туч впервые за два дня, словно наконец-то заинтересовалась делами ничтожных людишек. Было заметно, как неопределённой тёмной массой продолжается медленное, непонятное движение, как поднимаются и опускаются знамёна, и на них уже нельзя было разглядеть, что изображено. Оттуда слабый ветерок доносил крики, непрекращающийся звон стали, рёв рогов, и что-то ещё, что уже можно было почувствовать только на подсознании, зная и понимая, что там, впереди, на пределе видимости войска вигов и россов громили пришедшего из степей врага, чтобы завоевать страну Лазоревых Гор.

От этой мысли на сердце теплело, и оно, как перед первым боем было готово вырваться из груди, переполняемое радостью.

Рутгер посмотрел вниз, на подножие стены, и понял, что уже никогда не сможет спокойно думать обо всём этом. Трупы ещё не стали разлагаться, наполняя окрестности ядом, но в воздухе уже чувствовался какой-то запах, напоминающий об этом, как о неизбежности. Конечно, сколько он помнил, его всю жизнь учили, как быстро убить врага, и казалось, что внутренне он готов к этому. Впрочем, так и оказалось. Он не растерялся, не дрогнул, не побежал, а встретил врага лицом, и «взял на щит», но кто бы знал, каких внутренних переживаний всё это стоило! Тогда, перед боем, смерть казалась чем-то ненастоящим, тем, что с ним никогда не может случиться, да и вообще ни с кем, кого он знает. А если и придёт «безносая», то это представлялось чем-то романтичным, таким, что это можно было встретить как данность. Миг смерти он не мог представить. Он видел только своё имя на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри, цветы на могиле, и тризну, где поседевшие ветераны поют древние заупокойные песни, славя павших воинов. Он не мог представить себе, что в этой самой могиле может лежать и он. Уже без чувств, без радости, без ожидания завтрашнего дня, просто мёртвый, иссечённый кусок плоти, когда-то бывший живым человеком.