Текст книги "Шалости фортуны"
Автор книги: Дмитрий Ребров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Дмитрий Ребров
Шалости фортуны
Scan, OCR & SpellCheck: Larisa_F
Ребров Дмитрий Р31 Шалости фортуны. – Рассказы. – М.: АО „Издательство «Новости»", 2002. – 160 с. (Серия «Счастливый случай»)
ISBN 5-7020-1193-7
Аннотация
Монотонно стучат колеса, мерно покачивается вагон электрички, успокаивая, усыпляя, а порой располагая к доверительной беседе, когда попутчики с необъяснимым откровением поверяют друг другу самые сокровенные истории своей жизни, своей любви. Порой события в них кажутся нелогичными, но это только потому, что героями движет не холодный рассудок, а обжигающее чувство. Просто у этих историй своя логика – логика любви.
Содержание:
Маня
Непогода по волшебству
Титан и стоик
Помнишь ли ты…
Уроки пения
Портрет офицера в штатском
Если разобраться
Счастливый миг прощания
Дмитрий Ребров
Шалости фортуны
Говорите только о любви,
все остальное – преступление.
Луи Арагон
МАНЯ
История, рассказанная пожилым доктором в пригородной электричке на перегоне Малаховка – Выхино
Кому-то мой рассказ покажется банальным. Возможно, так оно и есть, но я все-таки прошу меня выслушать: на то у меня свой резон. А какой – узнаете позже...
Женя Пахомова работала в библиотеке и была одинока как перст.
Сюда, в Выхино, она переехала три года назад, вскоре после смерти мамы. Сын ее соседей по коммуналке неожиданно быстро разбогател и захотел остаться в квартире один. Своим родителям он купил «двушку» неподалеку, а Жене предложил однокомнатную в любом из «спальных» районов по ее, Жени, выбору. Она с отчаянием утопающей ухватилась за это предложение. Жене казалось, что смена обстановки поможет изменить саму ее жизнь. А ее жизни перемены были крайне необходимы: умер единственный дорогой человек, и одиночество обрушилось на Женю всей своей удушливой и холодной тяжестью.
Беда еще была в том, что у нее никак не складывалась личная жизнь.
К несчастью, Женя была абсолютно убеждена в том, что она некрасива. Она стеснялась своего маленького роста и чрезмерной, по ее мнению, худобы. А огненно-рыжие волосы и обильно рассыпанные по лицу, шее, плечам и даже рукам веснушки и вовсе приводили ее в отчаяние. За ее неординарную внешность институтские остряки в свое время прозвали Женю Антошкой, и эта обидная кличка прилипла к ней намертво.
Но главной причиной неуспеха у мужчин была, конечно же, не внешность, а прямо-таки фантастическая робость и застенчивость, которыми Женю щедро наградили матушка-природа, родная матушка и ее собственные комплексы. В самом деле, ну как можно было расслышать ее дивный грудной голос, если с мужчинами Женя говорила всегда очень тихо, почти шепотом! Как можно было разглядеть невероятной, небесной голубизны глаза, если Женя никогда не поднимала их на собеседника! Как можно было оценить ее волшебную, полную женственности и красоты пластику, если вытащить Женю на танец не смогла бы и рота гвардейцев-десантников!
С такой манерой общения шансов привлечь мужское внимание у Жени, увы, почти не было...
Одиночество вообще страшная штука. А для женщины, особенно молодой женщины, оно и вовсе губительно. Родных у Жени не было, институтские подруги все давно повыходили замуж и, обремененные своими заботами, как-то незаметно исчезли из ее жизни. Надежды же на создание собственной семьи у нее почти не осталось. А время неумолимо, и каждый прожитый день невыносимо скучен и сер, и все ясней и неизбежней становился горький итог: жизнь не удалась!
...Однажды вечером Женя коротала время с томиком Ахмадулиной и наткнулась на хорошо знакомые строчки:
О одиночество, как твой характер крут!
Высверкивая циркулем железным,
Как холодно ты замыкаешь круг,
Не внемля увереньям бесполезным...
И вдруг, как озарение, стало ясно, что это про нее, Женю. Что именно сейчас, в эту самую секунду, циркуль ее одиночества круг замкнул. Все. Больше ждать нечего.
Горячей волной нахлынуло отчаяние. Жалость к себе бритвой полоснула по сердцу, и полились потоком горькие слезы обиды на жизнь, на судьбу, на саму себя, на весь свет...
Женя проревела всю ночь, а утром поехала на Птичий рынок и купила щенка – милого ушастого спаниеля. Ведь если есть у человека сердце, то оно не может не любить, и если есть тепло души, то совершенно необходимо им с кем-нибудь поделиться. Пусть не с любимым, пусть не с родным человеком. Хоть с кошкой, хоть с собакой, хоть с кем-нибудь!..
По воскресеньям Женя с Маней ходили в Кусковский парк. Маня, молодая развеселая спаниелиха, обожала эти прогулки. Сколько необычных и волнующих запахов и звуков! Сколько радости – побарахтаться в глубоком пушистом снегу!
В этот раз они гуляли дольше обычного. Женя замерзла и позвала Маню домой. А та, похоже, домой не собиралась. Она деловито шарила по кустам, словно что-то там потеряла. Вдруг Маня резко изменила направление и кинулась к скамейке, на которой с отсутствующим видом сидел какой-то толстяк. Она подлетела к нему, схватила лежавшие рядом перчатки и молнией метнулась в кусты. Толстяк вздрогнул от неожиданности, вскочил и завертел забавно головой, пытаясь понять, что произошло.
– Маня, вернись немедленно! – закричала Женя. – Я кому говорю? Маня, ко мне!
В ответ из кустов раздался веселый лай.
– Простите, что это было? – спросил мужчина, подойдя к Жене.
– Извините, пожалуйста, но моя собака унесла ваши перчатки. Вы только не волнуйтесь, я сейчас... – ответила ему Женя и решительно полезла по снежной целине, через кусты, прямо на Манин голос.
– Маня, ко мне! Иди ко мне сейчас же, негодница! – продолжала звать собаку Женя, пробираясь сквозь заросли. А та бросала перчатки на снег, отзывалась звонким лаем и, подхватив свою добычу, отбегала прочь. Ей, без всякого сомнения, очень нравилась такая игра.
Толстяк с улыбкой наблюдал за ними. Картина и впрямь была забавная: через кусты с треском лезла миниатюрная девушка, отчаянно зовущая собаку, а с другой стороны зарослей с такой же точно скоростью удирала сама собака, захлебываясь восторженным тявканьем и тоже треща ветками.
Девушка запыхалась, ее шапочка съехала на макушку, шарф выбился наружу, и вся она была в снегу. Мужчине стало ее жалко, и он закричал:
– Девушка, остановитесь! Слышите меня? Девушка, вам все равно ее не догнать! Де-вуш-ка!!!
Но Женя не останавливалась, и тогда толстяк тоже полез по снежной целине за ними.
Зрелище стало и вовсе комичным: лающая собака, за нею – кричащая расхристанная девушка, а за нею – неуклюжий толстяк, тоже что-то кричащий. И все трое – по уши в снегу!
Наконец Женя в изнеможении встала. Толстяк догнал ее, и они вместе, поминутно падая в снег и помогая друг другу, стали выбираться на аллею.
Погоня возбудила Женю, не оставив и следа от мучительной застенчивости. Она раскраснелась, густые рыжие волосы рассыпались по плечам, голубые глаза полыхали праведным гневом. Увидь ее сейчас ребята-однокашники, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову назвать ее Антошкой!
Запыхавшиеся Женя и толстяк отряхивались от снега и азартно обсуждали произошедшее:
– Ну, она у меня получит! Шалопайка! Совсем от рук отбилась! – возмущалась Женя.
– Вы напрасно за ней погнались. Она восприняла все как игру... Давайте я вам спину отряхну... – отвечал мужчина.
– Игра игрой, но команды выполнять она все равно обязана! Вот, возьмите – варежками удобнее...
– Если бы вы не стали ее догонять, она бы их выполнила – уверяю вас...
– В нее словно бес вселился!.. Спасибо, теперь повернитесь вы...
Так они переговаривались, очищая друг друга от снега и посмеиваясь над случившимся. Но, по мере того как восстанавливалось дыхание и они приходили в себя, оба вдруг почувствовали неловкость.
Женя огляделась и увидела Маню.
– Ко мне! – твердо приказала она.
Собака покорно подошла и с виноватым видом положила перчатки к ее ногам.
– Подними и дай в руки, – так же строго сказала Женя.
Маня безропотно выполнила и эту команду и, виляя обрубком хвоста, стала обнюхивать ноги мужчины.
– Вот видите, какая у вас послушная собака, – смущенно сказал тот.
– Возьмите, пожалуйста, и извините нас, ради Бога, – еле слышно проговорила Женя. Ей стало нестерпимо стыдно за свое нелепое поведение, за дурацкую выходку Мани.
– Ну что вы... – ответил толстяк.
Они помолчали.
– Нам пора, до свидания. Еще раз – извините, – почти прошептала Женя, низко опустив голову.
– Да-да, конечно... Всего вам доброго, – пробормотал мужчина.
– Маня, за мной! – позвала Женя и пошла прочь. Собака послушно побежала следом.
Маня успела как следует изучить толстяка и сделала для себя заключение. Во-первых, от него пахло больницей – это плохо. Во-вторых, от него пахло вкусной едой – это хорошо. А в-третьих и в-главных, он, безусловно, хороший человек.
Они уже довольно далеко ушли, как вдруг услышали крик толстяка:
– Девушка! Спасибо за чудесную прогулку!
Женя обернулась и рассеянно кивнула.
Тем забавным толстяком был мой коллега, Олег Петрович Елисеев. Милейший человек и великолепный хирург, он, представьте себе, тоже был одинок. Только, в отличие от Жени, Олег уже был однажды женат.
Перед самым выпуском из института он, неожиданно для всех, женился на весьма эффектной блондинке со своего курса. Однако очень скоро выяснилось, что молодую жену интересовал вовсе не сам Олег, а лишь его московская прописка. Она даже не пыталась скрыть своего презрения к мужу, по ее мнению недотепе и размазне. Вскоре их брак распался, причем на прощание бывшая жена жестоко и обидно высмеяла Олега как мужчину. Этот опыт семейной жизни, конечно же, не прибавил Олегу оптимизма. Трезво поразмыслив, он решил, что повторная женитьба ничего не даст, кроме новой боли и разочарований и, казалось, смирился с неизбежностью участи вечного холостяка.
Целыми днями он пропадал в больнице, а вечерами – вообразите! – увлеченно колдовал на кухне. Кулинария была давним хобби Олега, и, надо признать, в этом деле он добился впечатляющих успехов. Своими гастрономическими шедеврами он часто угощал нас, своих коллег, и они неизменно производили полный фурор.
Так вот, происшествие в Кусковском парке внесло смятение в спокойную холостяцкую жизнь Олега Петровича. Снова и снова в его памяти всплывали кристальной голубизны глаза в обрамлении рыжего пламени волос. Он стал задумчив и рассеян – а это верные симптомы грядущего любовного недуга.
По вечерам вместо обычных кулинарных упражнений он стал подолгу гулять в парке, внимательно всматриваясь во встречных собак и особенно в их хозяев. Однако эти поиски не принесли никакого результата вплоть до следующего воскресенья, когда Олег наконец-то встретил Женю.
Впрочем, они вполне могли и разминуться. Но Маня чутьем прирожденного охотника уловила знакомый «медицинско-кулинарный коктейль» Олега, бредущего по соседней аллее, и с радостным лаем выскочила ему прямо под ноги. А вслед за собакой появилась ее хозяйка и, увидев Олега, конечно же, смутилась.
– Здравствуйте! – обрадованно выпалил Олег.
– Здравствуйте, – робко ответила Женя.
Олегу показалось, что девушка не узнала его.
– Помните, неделю назад мы вместе гонялись за вашей собакой? Она тогда утащила мои перчатки...
– Она испортила их? – испуганно перебила Женя. – Прокусила или...
– Нет-нет, что вы! Просто... – Олег замялся и неожиданно для себя сознался: – Я искал вас. Каждый вечер – по всему парку...
– Меня? Зачем? – удивилась Женя, а в голове мелькнуло: «наверное, насчет щенков...»
Олег смутился от прямого вопроса и соврал:
– Ну... Мне очень понравилась ваша собака...
– Я не собираюсь ее вязать, – мотнула головой Женя.
– Простите? – не понял Олег.
– Вам ведь нужен щенок? – Женя впервые за этот разговор прямо посмотрела на Олега.
От ее взгляда его бросило в жар, и он понял, что этим глазам лгать невозможно.
– Нет, мне не нужен щенок. И искал я вас, не потому что... Не собака ваша мне понравилась, а... ее хозяйка... – Олег перевел дыхание и зачем-то добавил: – Вот.
Женя изумленно подняла глаза. «Но ведь ее хозяйка я», – чуть было не сорвалось у нее с языка. Только тут до нее дошел смысл слов, сказанных Олегом, и Женя почувствовала, что ее лицо заливается густой краской.
– Простите, я приняла вас за собачника... Ко мне часто обращаются насчет щенков...
Женя не спеша двинулась по дорожке. Олег пошел рядом.
– Вы любите собак? – спросил он.
Женя то ли пожала плечами, то ли поежилась от холодна:
– Я не люблю одиночества...
– Так вы... Знаете, а у меня живет попугай, – радостно сказал Олег. – Обычный волнистый попугайчик, но, представьте себе, говорящий!..
Они удалялись по аллее парка. Олег что-то оживленно рассказывал, жестикулировал и часто обращался с вопросами к Жене, втягивая ее в беседу. Она сперва отвечала по своему обыкновению тихо и односложно, но постепенно разговор ее увлек. И уже она что-то с азартом рассказывала, а он слушал – то с сочувствием, то с улыбкой, а то и с заразительным смехом...
Они гуляли очень долго, пока не продрогли до костей. И хотя, прощаясь, Женя не позволила себя проводить, они договорились снова встретиться здесь же через неделю.
Женя давно отучила себя строить планы насчет знакомых мужчин, но случай с Олегом был особенным. Ведь он сказал, что Женя ему нравится, и он искал ее, чтобы признаться в этом!
Ночью Женя долго не могла заснуть – встреча в парке не выходила из головы. Из темноты смотрели на нее внимательные карие глаза Олега, а в ушах звучал его голос. А когда, наконец, она заснула, ей приснился удивительно светлый и радостный сон...
На следующий день Женя почувствовала себя плохо. К вечеру поднялась температура, но Женя пошла на работу: из-за эпидемии гриппа в библиотеке не хватало людей. Однако она имела столь жалкий вид, что была решительно отправлена домой, лечиться. На ватных ногах Женя пришла в поликлинику. Отсидев в компании таких же горемык длиннющую очередь, она вошла к участковому терапевту. Врач, измученный нескончаемым потоком больных, бегло осмотрел Женю и выписал очередной больничный с неизменным «ОРВИ» в графе «диагноз» и стандартный набор рецептов.
Женя отправилась домой, думая лишь об одном: как быстрее поправиться. Надо было во что бы то ни стало уложиться в оставшиеся до воскресенья четыре дня!
Она добросовестно приняла все назначенные лекарства и легла в постель. Но с каждым часом ей становилось все хуже. Температура подскочила почти до сорока. Жар был таким сильным, что все плыло перед глазами, и жгучей болью отдавался в груди непрекращающийся кашель.
Меня сидела у постели больной и жалобно скулила. Она чувствовала страдания Жени, и ее сердце (да-да – собачье сердце!) разрывалось от жалости и желания помочь. Но как?! Что она могла – маленькая забавная собачонка? От отчаяния и беспомощности Маня стала тихо подвывать.
Как будто из невообразимой дали, этот вой донесся до сознания Жени. Ах да – Маня... Надо выпустить ее на прогулку. Такое время от времени случалось: когда Женя болела, она отправляла собаку гулять одну. Маня вполне оправдывала доверие, возвращаясь домой лишь немногим позднее обычного. Женя с трудом встала и пошла к двери. Маня, поскуливая, крутилась у ее ног.
– Манечка, сегодня погуляешь одна, – сказала Женя и открыла дверь.
Собака пулей вылетела на лестничную клетку и кинулась вниз по лестнице. Теперь-то она знала, что ей делать – звать на помощь, и немедленно! Выскочив на улицу, Маня со всех ног понеслась в сторону... Кусковского парка.
Нам, людям, трудно понять логику собачьих поступков. Почему Маня решила искать помощи у человека, которого и видела-то всего дважды? Может, причиной тому был «больничный» дух Олега? А может, она уже тогда поняла что-то главное про них? Но факт остается фактом: в парке Маня, дрожа от возбуждения, металась в поисках запаха того самого человека, с чьими перчатками так бесцеремонно обошлась пару недель назад.
Должен вам сказать, у спаниелей феноменальное чутье. И то, что вряд ли удалось бы сделать ротвейлеру или бультерьеру, блестяще удалось Мане! Она отыскала следы Олега и двинулась по ним. (Им всем крупно повезло, что тогда, в воскресенье, радостный и возбужденный Олег отправился домой пешком, а не сел в автобус!). Это было совсем непросто – запах постоянно терялся. Мане приходилось начинать поиски снова и снова.
Так она добралась до подъезда дома, где жил Олег. Но что с того? Перед ней была закрытая железная дверь. Маня растерянно заскулила. Дом смотрел на нее сотнями окон, где-то там, за одним из них – спасение... Что ей было делать? И Маня принялась хрипло, яростно лаять. «Где же ты? Ты нужен ей! Неужели не чувствуешь, что ей нужна помощь?! Выходи сейчас же! Слышишь?!» – надрывалась собака. Бедная Манечка! Она не могла знать, что окна Олега выходят на другую, противоположную сторону дома.
И тут им повезло еще раз, Олег вышел на площадку вынести мусор и встретил там курившего соседа. Тот ткнул сигаретой в сторону окна и усмехнулся:
– Во дает! Уже час, наверное, гавкает без передыха. Взбесилась, что ли?..
Олег прислушался – на улице раздавался непрерывный одержимый собачий лай. «Маня?..» – с сомнением подумал он. Олег с трудом открыл фрамугу окна и негромко позвал:
– Маня!
Лай тут же сменился радостным визгом. Олег увидел, как далеко внизу крутится волчком, подпрыгивает и визжит маленькая рыжая собачонка...
Он мигом оделся и выскочил на улицу. Маня встретила его оглушительным лаем. Олег огляделся: Жени нигде не было.
– Манечка, иди ко мне, – позвал он.
Но Маня не слушалась. Она приближалась к Олегу, припадала на передние лапы и с лаем отбегала прочь. Олег понял: что-то случилось с Женей и Маня зовет его за собой...
Собака привела Олега прямо к двери Жениной квартиры. Олег позвонил. Тихо. Он позвонил снова. Опять тишина. У его ног жалобно скулила Маня, и тревога Олега возрастала с каждой секундой. Он принялся стучать в дверь и громко звать Женю. Из-за двери не доносилось ни звука.
– Женя! Что с вами? Откройте, это я, Олег! – кричал он.
На шум приоткрылась на цепочке соседская дверь.
– Молодой человек, прекратите хулиганить! Мы милицию вызовем! – возмущенно прокричал пожилой мужчина.
– Послушайте, – обратился к нему возбужденный Олег, – ваша соседка, Женя... С ней что-то произошло!..
– А кто вы ей будете?
– Какая разница! За мной прибежала ее собака. Вот она – Маня...
– Если к вам прибежала собака – это еще не повод, чтобы ломать дверь! – возразил сосед.
– Ну да! Конечно! Ломать дверь! – перебил его Олег. – У вас есть топор?
– Что-о-о?! Да вы соображаете, что говорите? – вытаращил глаза сосед.
Олег дико взглянул на него, сделал несколько шагов назад и, с разгона, сильно и страшно, одним махом высадил дверь!
На диване, разбросав одеяла, металась в жару Женя.
Олег кинулся к ней, бегло осмотрел... За его спиной охал сосед.
– У вас есть телефон? – бросил через плечо Олег.
– Есть, есть, – закивал сосед.
Олег зашел к соседям и набрал номер нашей больницы.
– Игорь, это Елисеев из хирургии, – быстро сказал он. – Немедленно бригаду по адресу...
Сосед с готовностью отчеканил адрес. Олег его повторил.
– Похоже на пневмонию, – продолжал он. – Да. Тяжелое. Побыстрей, пожалуйста! Да. Жду.
Олег молча кивнул соседу и вернулся к Жене. Сделав ей компресс, он сел на край дивана и взял ее за руку. Рядом, у его ног, улеглась Маня. Им оставалось только одно – ждать.
Удивительно все-таки мы, люди, устроены. Вот живем мы, с головой загруженные своими проблемами и заботами, бегаем, нервничаем, суетимся, едва киваем друг другу при встрече... Каждый сам по себе – серьезные и хмурые маленькие человечки!
Но возникнет рядом прекрасное, чистое, сильное чувство, полыхнет заревом в полнеба – и замрем мы в изумлении и восторге! И души наши, сморщенные от холодной серой обыденности, наполнятся радостью и, лопнув, как почки в апреле, расцветут вдруг светло и празднично. И захочется сделать что-нибудь хорошее для людей. Не ради них даже – ради себя самого, просто потому что ты – человек, черт возьми, а не букашка бездушная!
История о докторе Елисееве и рыженькой больной из терапии стала известна всему персоналу нашей больницы. Уж не знаю откуда, но даже люди, едва знакомые с Олегом, знали в подробностях и о выбитой двери, и о выдающихся заслугах Мани, и даже (ну откуда?!) об обстоятельствах знакомства в Кусковском парке. Даю вам слово, эта история не оставила равнодушным ни единого человека! В чем была причина – то ли в необычайности всех этих событий, то ли в симпатии, которую мои коллеги испытывали к Жене и Олегу, но влюбленных в больнице взяли в плотное кольцо трогательной негласной опеки.
Но еще более удивительно то, как эта история преобразила нас всех! Как вдруг женственны и милы стали наши дамы! Каким блеском засверкали их глаза, как загадочно и волнующе заиграли улыбки! А сколько обаяния и достоинства открылось в наших мужчинах! Исчезли раздражительность, мелочность, грубость – все были искренне рады друг другу.
Олег, максимально разгруженный от дел своими друзьями, большую часть дня проводил с Женей. Там, в ее палате, они разговаривали часами. О чем они вели свои беседы, неизвестно, да и не важно. Но, без сомнения, общение с Олегом влияло на здоровье Жени весьма благотворно. Она быстро поправлялась, и вскоре настал срок выписки.
Надо заметить, что пребывание Жени в нашей больнице ее совершенно преобразило. Она стала высоко держать голову, глаза ее светились счастьем, а улыбка ни на минуту не покидала лица. Даже в больничном халате она была удивительно мила и очаровательна. А молодые мужчины – и врачи, и пациенты – провожали ее стройную фигурку восхищенными взглядами...
Причиной этого чудесного превращения был, конечно, Олег, его нежная и трогательная забота. Но нам, персоналу больницы, все-таки казалось, что к этому чуду немного причастны и мы...
Провожали Женю всем отделением. Со всех сторон их с Олегом окружили улыбающиеся лица, отовсюду звучали добрые слова прощания и пожелания всех земных благ. А они стояли, счастливые, рука об руку, с охапками цветов, благодарно и смущенно улыбаясь, – ни дать, ни взять жених с невестой! И хотя у выхода их ждал вовсе не лимузин с кольцами на крыше, а обычная санитарная «газель», все в больнице были уверены: свадьба не за горами!
Дома Женю встречала безумно соскучившаяся по хозяйке Маня, а еще – великолепный торт, загодя приготовленный Олегом. Сели пить чай – с тортом, с вареньем, с конфетами. Неторопливо беседовали о литературе и театре, о музыке и поэзии, о больнице и знакомых врачах, о попугаях и собаках...
А под столом, свернувшись клубком, дремала Маня. А что, в самом деле? Все дома – и все здоровы, счастливы и сыты. Все хорошо, а значит, можно и поспать!
Женя с Олегом уже строили совместные планы. Говорили, что завтра обязательно пойдут в свой любимый парк. Что на выходные хорошо бы съездить за город, покататься на лыжах, пока не начал таять снег. Что оба давно уже не были в театре, и надо бы сходить в «Табакерку». А как хорошо было бы сплавать летом на теплоходе до Астрахани! А еще – съездить, наконец, в Питер, чтобы увидеть своими глазами белые ночи...
Но все это только будет. Будет потом – завтра, через неделю, летом... А сейчас? Что им было делать сейчас? Ведь за беседой время пролетело очень быстро и стало уже совсем поздно.
Олегу ужасно не хотелось оставлять Женю, покидать этот теплый и уютный дом. «Пора, – снова и снова с тоской думал он. – Еще пять минут – и ухожу». Но проходило пять минут, десять, двадцать – Олег не уходил, словно все ждал и ждал чего-то...
И Женя тоже считала минуты, со страхом ожидая, что вот сейчас он встанет из-за стола и... Надо было что-то срочно сделать, как-то предотвратить его уход! Но как? Как заставить его остаться – еще на час, или до утра, а лучше – навсегда?.. Может быть он сам?.. Боже мой, ну что же сделать?!
От нерешительности обоих, от недосказанности повисла неловкая пауза. Олег решил, что это намек и наконец, встал.
Женя с надеждой вскинула на него глаза...
– Женечка, – сказал Олег, смущенно пожав плечами, – уже очень поздно. Пора идти... Мне очень жаль, но...
Женя вмиг потухла и, опустив глаза, невыразимо печально повторила как эхо:
– Мне очень жаль...
Маня проснулась и насторожилась – зачем это хозяева пошли к двери? Она двинулась за ними в прихожую. Олег надевал пальто. Женя стояла рядом, ни жива ни мертва, и, опустив голову, теребила пояс платья. Олег оделся, взял в руки шапку...
Они стояли друг против друга и молчали – уставясь в пол, нелепо и глупо. Вероятней всего, Олег так и не решился бы тогда сказать Жене о своей любви, а уж Женя наверняка не отважилась бы его остановить. Неизвестно, сколько еще они истязали бы себя и друг друга этой своей нерешительностью, если бы не Маня.
Бедная собака никак не могла взять в толк, что происходит. Почему Олег собрался куда-то уходить? Неужели им все еще непонятно, что они смогут быть счастливы только вместе? Ну нет, решила Маня, никуда он не уйдет! И чудо-собака опять – уже в который раз! – взяла инициативу в свои руки (а точней сказать – в лапы).
Маня ловко подпрыгнула и вырвала шапку из рук Олега. Тот нагнулся к ней:
– Манечка, не балуйся, отдай мне шапку, – пробормотал Олег, проклиная в душе свою дурацкую робость.
Но Маня в ответ только глухо зарычала, не выпуская своей добычи, и исподлобья с укоризной глядела на Олега.
Женя молча следила за ними. Ей очень хотелось остановить Олега. Хотелось буквально до слез – ком уже стоял в горле, и она из последних сил держалась, чтоб не расплакаться. И тем не менее не могла она попросить его остаться! Ну не могла – и все тут!
А тем временем Маня, все так же рыча, отошла от Олега и спряталась за хозяйку, сердито выглядывая из-за ее ног. Понимаете, она вынуждала Олега развернуться к Жене! Он повернулся – и увидел полные слез ее прекрасные глаза, а в них – неутоленную жажду любви, страх перед одиночеством и надежду, неистребимую надежду на такое долгожданное и выстраданное счастье!
– Женечка... – не помня себя, шагнул навстречу Олег.
И тут силы оставили Женю, и она бурно, некрасиво разрыдалась.
Олег порывисто обнял ее, прижал к груди – крепко и нежно. И тут сами собой, легко и свободно к нему пришли и полились потоком самые важные и сокровенные слова. Сбивчиво и страстно он то шептал, то почти кричал то главное, что мечтает сказать каждый мужчина и услышать каждая женщина. И прекратились слезы, и Женя подняла на него сияющие счастьем глаза, восторженно и жадно внимая этой волшебной музыке любви...
Вот, собственно, и вся история. Потом была свадьба, хлопоты с обменом квартир и обустройством нового дома. За всеми этими заботами счастливые молодожены ослабили надзор за Маней. Поглощенные друг другом и своими делами, они все чаще предоставляли собаку самой себе. И вот вам результат: какой-то дворовый донжуан соблазнил молодую неопытную Манечку и в назначенный природой срок она принесла шестерых совершенно очаровательных полукровок.
А теперь – о главном. Дело в том, что беременность у Жени проходит очень непросто. Сильный токсикоз, хрупкое телосложение, возраст (все-таки первая беременность в тридцать лет...) и еще некоторые проблемы – все это вынуждает меня, как врача-гинеколога, настаивать на госпитализации. Понимаете, очень хочется, чтобы у этих милых людей все было хорошо. А Женя категорически отказывается лечь на сохранение, пока не пристроит всех щенков. «Я, – говорит она, – виновата в том, что случилось с Маней. За все, что она для меня сделала, я ей так отплатила!». И переубедить ее не может даже Олег.
Одного щенка взял я. Еще троим удалось найти хозяев в нашей больнице. Узнав о выдающейся роли Мани в Женином замужестве, взяла щенка ее подруга по работе, мать-одиночка. И если Маниным отпрыскам достанется хоть половина ее таланта свахи, можно надеяться, что и у этой женщины личная жизнь тоже наладится.
Остался всего один щенок. Подумайте только, жизнь еще не родившегося человека зависит от того, как сложится судьба этого крохи. Может, кто-нибудь из вас... Ведь собаки – удивительные существа. Если вы одиноки, или, наоборот, у вас большая и дружная семья... Прошу вас – подумайте! Вот вам мой телефон, если решитесь – звоните, я буду ждать... Вот и все – мне пора выходить... До свидания!..
* * *
Рассказ старого доктора накрепко врезался в память и не давал покоя. Я пересказал его дома, и, посовещавшись с женой и дочкой, мы решили: щенка надо брать. На третий день после встречи с доктором я позвонил ему домой. Оказалось, что щенка уже отдали – его забрала наша попутчица, дама бальзаковского возраста, которую эта романтическая история растрогала до слез.
Кроме этого, доктор с радостью сообщил мне, что Женя уже в больнице. Результаты ее осмотра и анализы позволяют с уверенностью предполагать, что все у Жени будет хорошо.
– А знаете, – с волнением и гордостью сказал мне старый врач, – из пяти моих слушателей тогда, в электричке, мне позвонили четверо!
...Я вышел покурить на балкон. Теплый майский вечер был тих и безмятежен. Тепло было и у меня на душе. «Вот и славно, – повторял я про себя. – Вот и славно!..»
И лишь немного, самую малость было обидно за того, пятого, который не позвонил...
НЕПОГОДА ПО ВОЛШЕБСТВУ
Этот день складывался неудачно с самого утра.
Сначала сломалась электробритва, и Виктор вынужден был скрести щетину старым станком с тупым лезвием. Наскоро перекусив, с горящим от мучительного бритья лицом, он спустился во двор.
На Москву обрушился очередной теплый циклон – с неба валом валил мокрый снег, и улицы покрылись отвратительной снежной кашей. Проклиная погоду и дорожные службы, Виктор выехал на своей «пятерке» со двора. Дорога была ужасна, поток автомашин еле полз, и раздражение Виктора нарастало все сильнее.
На работу он опоздал, за что получил нагоняй от шефа. Тот машины не имел и ходил на работу пешком – благо жил совсем рядом. Обильный снегопад, по его понятиям, никак не мог быть причиной опоздания. Виктор с трудом удержался, чтобы не надерзить этому зануде.
Он едва дождался окончания рабочего дня и вот наконец ехал домой.
Снег по-прежнему шел плотной стеной. Из-под колес машин на лобовое стекло летела грязь, «дворники» не успевали делать свою работу, и видимость была паршивая.
Он повернул налево, поддал газу и со всего маха влетел в огромную лужу. Грязная жижа фонтаном брызнула из-под колес и окатила шагнувшую с обочины женщину буквально с ног до головы. Первой мыслью Виктора было – остановиться, чтобы помочь или хотя бы извиниться. Он притормозил, но сзади напирали машины, а обочина была завалена снегом, и ему пришлось ехать дальше. Он взглянул в зеркало: женщина, вся в грязи, смотрела ему вслед. Виктор чертыхнулся, было стыдно за свою неловкость. «Аккуратнее надо ездить, чайник!» – зло сказал он сам себе.
