355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Палеолог » Дорога на Альциону (СИ) » Текст книги (страница 2)
Дорога на Альциону (СИ)
  • Текст добавлен: 5 июля 2018, 21:30

Текст книги "Дорога на Альциону (СИ)"


Автор книги: Дмитрий Палеолог



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Угловатый контур колониального транспорта казался небольшой щепкой на фоне планеты. Сегментированный корпус, образованный посадочными модулями, венчал усеченный конус – центр управления огромным космическим кораблем. Узкие прорези смотровых триплексов светились мягким светом. Помещение наполнял размеренный гул работающей аппаратуры. За дугообразным пультом управления сидел человек. Он то и дело переводил взгляд с одного голографического экрана на другой – лицо сосредоточено, губы нервно поджаты. Порой касался клавиш на раскладке сенсорных клавиатур и тут же сокрушенно качал головой.

На экранах тлела ядовитая, ярко-красная надпись: «Технический сбой».

Человек откинулся на высокую спинку кресла и принялся ждать. В приглушенном свете, на темной униформе, блеснул бейджик с надписью: «Колониальный транспорт «Скопули». Марк Подольский, капитан».

Выход в трехмерное пространство был совершен более суток назад. Системы навигации вывели «Скопули» в расчетную точку – планетную систему Альционы, одну из ярчайших звезд скопления Плеяд. Капитан, его старший помощник, команда медиков и инженеров была выведена из длительного гиперсна первыми. Теперь дальнейшая судьба колониального транспорта и тысяч людей зависела именно от них. И от кибернетического интеллекта модификации «Клеопатра», управляющего космическим кораблем.

Целью путешествия «Скопули» являлась планета Стожар – вторая от светила. Ее удалось обнаружить с помощью сверхмощных телескопов несколько десятков лет назад. Тщательное изучение полученных данных позволило сделать вывод – планета практически аналогична Земле. Именно это и определило направление подпространственного прыжка колониального транспорта.

«Клеопатра» вывела «Скопули» на высокие орбиты планеты и сбросила в атмосферу автоматические зонды-разведчики. Они вернулись через несколько часов.

Собранная информация поражала. Казалось, кто-то сделал копию со старушки Земли. И оставил по непонятным причинам не заселенной.

Планета имела один океан, но достаточно большой – почти на треть от общей поверхности. Два материка, по которым протянулись несколько горных хребтов, сине-зеленые нити полноводных рек – взгляд Подольского скользил по трехмерной модели, сформированной «Клеопатрой». Гравитация – 0,91 от земного эталона. Состав атмосферы и радиационный фон практически не отличались от земных. Единственное, что пока не было известно, это наличие опасной микрофлоры. Забор грунта и воды решит эту проблему в ближайшие дни. Молодая по астрономическим меркам планета еще не успела доминирующий биологический вид, находясь на самой первой ступени длительного процесса эволюции. Мир, идеальный для колонизации.

Альциона, бело-голубой гигант, словно возмутившись прибытием незваных гостей, разразилась ярчайшей вспышкой. Тысячекилометровый протуберанец полоснул пространство огненным языком, вызвав шквал солнечного ветра. Сильнейший поток радиации и раскаленных частиц достиг колониального транспорта через несколько минут.

Удар едва не столкнул «Скопули» с орбиты. Броня корабля не смогла полностью экранировать энергетический выброс – по агрегатам и системам прокатилась волна технических сбоев и аварийных отключений. И лишь программное ядро киберинтеллекта, заключенное в несколько защитных контуров, не подверглось последствиям солнечной вспышки.

«Клеопатра» среагировала мгновенно. Оценив ситуацию за несколько миллисекунд, она переключила вышедшие из строя системы на резервные, и сумела вывести корабль из зоны радиационного поражения, «спрятав» его в тени планеты.

С того момента прошло почти два часа. Марк замер в кресле, мрачно глядя на экран с неизменной, ярко-красной надписью.

Неизвестность и ожидание убивали своей сутью.

– Клео! – отдал команду капитан.

– На связи, – прозвучал в ответ мягкий женский голос. Воздух посередине помещения сгустился, и, мгновением позже, в двух шагах от капитана, появилась женщина. Высокая, стройная, одетая в стильный синий костюм. Светлые волосы рассыпались по плечам. Лицо с тонкими чертами, по которым можно было изучать законы симметрии. Взгляд льдистых синих глаз холодный и пристальный.

Подольский, посмотрев на голограмму, невольно усмехнулся – наверное, он никогда к этому не привыкнет. Киберинженеры и психологи знали свое дело. Стараясь свести к минимуму проблему подсознательного неприятия киберсистемы, они наделили ее женским образом. Прекрасно понимая, что экипажи колониальных транспортов состоят в основном из мужчин, специалисты по человеческим душам учли все нюансы, создав яркую, «живую» иллюзию. Своеобразный идеал человека, воплощенный в сверхмощном компьютере.

– Как идет процесс ремонта поврежденных систем? – спросил Марк.

– Неисправности устранены на восемьдесят семь процентов, – ответила Клео. – Задействован весь штат ремонтных сервов. Системы и агрегаты выйдут в режим полного функционирования через тридцать одну минуту.

Марк лишь кивнул в ответ, взмахнул рукой, свертывая голограмму.

Открылись автоматические двери, впустив на пост управления старшего помощника капитана. Егор Берестов, высокий, худощавый, с тронутыми легкой сединой волосами, устало опустился в кресло второго пилота.

Марк бросил на него слегка встревоженный взгляд. В момент экстренного изменения орбиты Берестов находился в одном из технических отсеков и испытал все «прелести» перегрузки без компенсирующих устройств.

– Ты как, Егор?

– Едва по переборкам не размазало,– невесело усмехнулся тот. – Но это мелочи по сравнению со всем остальным.

Взяв банку тонизирующего напитка, он сделал большой глоток, и продолжил.

– Марк, все системы корабля ни к черту.

– Клеопатра доложила, что ремонт будет завершен через полчаса, – Подольский не сводил с него взгляда.

Берестов лишь покачал головой, и посмотрел на экран, где серо-голубым шаром виднелся Стожар – до белоснежных разводов облачности, казалось, можно было дотянуться рукой.

– Все приборы зашкалило, Марк! – продолжил он. – Я вообще удивляюсь, как мы еще живы. Если бы не «Клеопатра»…

Он махнул рукой, и сделал глоток напитка.

– Через полтора часа мы выйдем из тени планеты,– Егор бросил на капитана пристальный взгляд. – Что думаешь? Пространство просто «бушует». Еще один такой удар «Скопули» не переживет. Нужно садиться, Марк.

Подольский не ответил. Эта мысль давно вертелась в сознании, но он малодушно гнал ее прочь. Регламент предписывал проведение тщательной разведки планеты перед расстыковкой посадочных модулей. Обратный процесс не предусматривался, был попросту невозможен. Марк прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации ни о каких регламентах и речи быть не может, но все же оттягивал неприятный момент принятия решения – риск был слишком велик.

– Марк, у нас нет времени на раздумья, – вновь подал голос Берестов. – Или мы попытаемся, или Клео будет заботится о пятидесяти тысячах радиоактивных трупах.

Подольский покачал головой, соглашаясь.

– Где Розанов?

– В блоке управления криокамерами.

Марк коснулся сенсора внутренней связи.

– Розанов! – донесся из динамика хриплый голос врача-крионика.

– Что у тебя, Паша? – бросил в ответ Подольский.

– Да все отвратительно, Марк! Вспышка вырубила всю аппаратуру управления, на холодный перезапуск ушло две с половиной минуты. Ты сам понимаешь, что это значит. Температура в криокамерах упала, люди перестали получать физраствор и все остальное. Марк, я даже не знаю, кто жив из них, а кто уже труп…

– Ясно, – резко ответил Подольский. Его вдруг бросило в жар. – Возвращайся в рубку. Мы садимся!


– Внимание! Расстыковка посадочных модулей – минус десять минут! Экипажу занять штатные места!– прозвучал бесстрастный голос киберсистемы.

На экране вращалась трехмерная модель колониального транспорта. Подольский не сводил с нее взгляда, словно пытаясь отыскать что-то новое.

Каждый посадочный модуль представлял собой пятисотметровый диск, удерживаемый на несущей конструкции электромагнитными захватами. В каждом – пять тысяч колонистов, микроядерный реактор, двигатели коррекции и система управления. Всего десять модулей с людьми, еще два – промышленный и агротехнический. И командный модуль, похожий на усеченный тридцатиметровый конус, венчающий двухкилометровую конструкцию колониального транспорта.

В оперативном окне на экране быстро сменялись цифры обратного отсчета.

– Параметры посадочных коридоров для входа в атмосферу планеты введены в системы управления модулей! До расстыковки две минуты! – отрапортовала Клеопатра.

Марк коснулся сенсора. Загудел сервопривод противопергрузочной системы, меняя положение кресла.

– Посадочные модули – переход на внутреннее энергопитание!

– Расстыковка!

Огромная конструкция колониального транспорта содрогнулась. Электромагнитные захваты, намертво удерживающие посадочные модули, разомкнулись; в тоже мгновение сработали пиропатроны, придавая модулям первичное ускорение.

Со стороны могло показаться, что дрейфующий самой кромки атмосферы планеты космический корабль неожиданно рассыпался на десятки частей. Огромные диски модулей начали самостоятельный дрейф, увлекаемые гравитацией планеты. Яркими, золотистыми выхлопами сработали двигатели коррекции, направляя каждый модуль по рассчитанной траектории. Плотная атмосфера планеты приняла незваных гостей – посадочные модули окутали коконы раскаленной плазмы. Светящиеся росчерки протянулись к укрытой плотной облачностью поверхности планеты.

Все, кроме одного. Полыхнувшие реактивным выхлопом двигатели коррекции неожиданно смолкли, и огромный пятисотметровый диск начал неуправляемый дрейф. Гравитация сделала свое дело – уже через несколько минут он окунулся в синюю муть атмосферы, заходя в нее по слишком крутой траектории, вспыхнув ярким факелом. Мгновением позже ударила жгуче-белая вспышка взрыва – то, что осталось от спускаемого аппарата ринулось к поверхности золотистым дождем обломком.

Командный модуль отстыковался последним. Уже на входе в атмосферу, когда обзорные экраны покрылись серой рябью помех, в рубке раздался голос киберсистемы.

– Посадочный модуль номер четыре – отказ системы двигателей коррекции! Гравитационное сваливание в атмосферу по закритичной траектории. Потеря модуля на одиннадцатой минуте после расстыковки!

Подольский услышал голос Клеопатры словно сквозь слой ваты – перегрузка уже навалилась невидимой плитой. Пять тысяч человек умерли не проснувшись – чудовищная, по сути, мысль лишь скользнула по периферии сознания.

Альциона все же взяла жертву с незваных гостей.

 Глава 5

Планета Стожар. Место посадки командного модуля колониального транспорта «Скопули».1200 лет назад…

Марк Подольский вышел через открытые ворота транспортного шлюза и спустился по пологому пандусу.

Раннее утро. Белый шар Альционы только-только поднялся над горизонтом. Воздух еще хранил ночную прохладу, свежий ветерок приятно обдувал лицо. Марк любил это время суток, и всегда старался провести несколько минут на свежем воздухе, наблюдая, как зарождается новый день.

Присев на пластиковый транспортный кофр, он бросил взгляд вокруг.

С момента посадки прошло двадцать дней. «Клеопатра» в экспресс – режиме провела необходимые пробы и анализы окружающей среды. Уже через сутки двери командного модуля открылись, выпуская наружу первых жителей Стожара.

Бригады технических андроидов приступили к работе немедленно. Работая круглые сутки, они сформировали защитный периметр, и преступили к его оборудованию. Сейчас уже ничего не напоминало о недавней посадке – казалось, что бронированный монолит модуля стоял здесь всегда. Сплавившийся от воздействия реактивных струй грунт был убран, почва выровнена и залита сталебетоном. Несколько бункеров расположились в десяти метрах под поверхностью – сейчас автоматические почвоукладчики формировали слои грунта, маскируя сооружения. Системы наблюдения и управления уже были проложены от скрытых бункеров к модулю – в ближайшее время намечался монтаж вооружения и его тестовая проверка. Марк усмехнулся, когда Егор Берестов усомнился в целесообразности создания периметра – мол, от кого оборонятся-то?

Но Подольский не стал нарушать регламент, просчитанный и разработанный «Клеопатрой». Не потому, что безоговорочно доверял киберинтеллекту – потому, что не слишком доверял людям. Марк считал, что обороняться всегда найдется от кого – горькая истина.

Как оказалось, согревший в атмосфере четвертый посадочный модуль – это лишь половина бед. Сразу после посадки «Клеопатра» развернула систему дальней связи, отправляя запросы оставшимся модулям. Подтверждение об успешной посадке поступило в течение часа – сегменты колониального транспорта разбросало в радиусе четырехсот километров. И лишь восьмой модуль молчал.

Автоматический дрон обнаружил его через несколько часов. Вернее, то, что осталось от посадочного модуля.

Картина страшной катастрофы до сих пор стояла перед глазами Подольского. Огромный кратер, сотни тонн выбитой породы – грунт еще не успел остыть, исходя сизыми струйками пара. Занялся пожар – золотистое пламя с треском пожирало кустарник и деревья. Из развороченной земли торчали изуродованные обломки металла – части несущих опор модуля, лохмотья обшивки и залитые потеками пластика смятые куски бортовой аппаратуры. Часть модуля осталась целой, выглядывая из сердцевины кратера пологой горой, потемневшей от высокой температуры. Искать выживших было бессмысленно.

«Клеопатра», проанализировав видеоряд, с бесстрастностью кибернетической машины выдала вердикт – тормозные двигатели модуля по неизвестной причине не сработали в полной мере, погасив скорость лишь частично. Смерть пяти тысяч колонистов была мгновенной; они умерли во сне, не почувствовав боли…

Марк тряхнул головой, стараясь отогнать страшное воспоминание. Ему было, о чем поразмышлять – четверть колонистов погибла, и шансы на выживание остальных резко снизились.

Сзади раздались шаги.

Егор Берестов присел рядом и, усмехнувшись, спросил:

– Все занимаешься созерцанием местных красот, Марк?

– Можно сказать и так, – ответил Подольский.

Егор протянул ему пластиковый стаканчик с кофе.

Марк кивком поблагодарил его.

– Перестань корить себя, – сказал Егор после непродолжительного молчания. – Чувство ответственности – это, конечно, хорошо, но до разумных пределов. Не спорю, погибли тысячи людей, это трагедия, но лишь по дурному стечению обстоятельств. Надо думать о живых.

– О них и думаю, Егор, – Подольский сделал глоток кофе. – И вот что я тебе скажу – перспективы далеко не радужные.

– Ты – пессимист, Марк.

– Я – реалист. По крайней мере, стараюсь таковым быть.

Подольский помолчал, собираясь с мыслями.

– Я вчера полдня просматривал файлы по комплектации «Скопули». И знаешь что? В четвертом модуле находились инженеры, ученые, военные – практически все высококлассные специалисты! Какой идиот собрал их в кучу вместо равномерного распределения по всем сегментам?! Ведь это вопрос выживаемости!

– Ты прекрасно знаешь кто – корпорация «КосмоКибер», – ответил Егор. – Вернее, ее специалисты. Им было плевать на выживаемость. Главное – укомплектовать колонистами колониальный транспорт. Мы получили «Скопули», когда криокамеры были заполнены под завязку.

Марк кивнул, соглашаясь.

– Незадолго до старта я пытался получить доступ к этим файлам. Мне сказали, чтобы я не совал нос, куда не следует! Мол, твое дело – пилотирование! – он сделал глоток остывшего кофе. – А представителя «КосмоКибера» помнишь? Того самого, что пытался прочитать нам лекцию?

– В дорогом костюме и с нагловатым лицом? – Егор усмехнулся. – Помню, что ты его едва не выкинул его из шлюза хорошим пинком.

– До сих пор жалею, что не сделал этого, – проворчал Подольский.

Он допил кофе, поставил пустой стаканчик на край ящика, и продолжил:

– С кем мы остались, Егор? Катастрофа восьмого модуля поставила нас практически на грань выживания. Розанов уже две недели мотается от одного модуля к другому. Сто семьдесят шесть человек не вышли из гиперсна из-за сбоев системы поддержания жизни! И это еще далеко не конечная цифра, я думаю. Посуди сам – кто будет настраивать оборудование по терраформированию в зависимости от местной гравитации и других параметров? А аппаратуру связи и коммуникации? Одно дело – починить сломавшийся внедорожник, и совсем другое – перепрограммировать комп! У нас не осталось таких людей.

– Совсем? – усомнился Берестов.

– Конечно, наберется пара десятков специалистов, – согласился Подольский. – На других модулях тоже находились инженеры и техники, да и хорошие самоучки наверняка имеются. Но есть еще одна проблема.

Он помолчал, наблюдая за работой почвоукладчика.

– Я стал просматривать файлы дальше. Затем сделал аналитический обзор по колонистам. Несколько раз менял параметры. Результат меня поразил, если не сказать хуже.

Подольский пристально посмотрел в лицо Берестову.

– Примерно семьдесят процентов из всех ни на что не годны, Егор. Самые обыкновенные люди, не имеющие даже нормальной специальности. «КосмоКибер» провернула великолепную аферу, избавившись от «балласта».

Развернули широкую рекламную кампанию, наобещали золотые горы! Мол, есть планета – чистая, нетронутая! Она – ваша, будете жить, как пожелаете! Не получилось сделать карьеру или найти высокооплачиваемую работу на Земле? Не беда, сделаете это там! И ведь люди поверили, отписали корпорации все имущество ради места к криокамере.

Егор молча слушал капитана – во многом соглашаясь с ним.

– У нас нет будущего, Егор. «Вот это самое страшное», – произнес Подольский.

– Марк, я все понимаю, – сказал, наконец, Берестов. – Проблем – море! И будет еще больше! Но ты, как я уже говорил – пессимист. И сгущаешь краски, и, при том, сильно.

– Я рад, что ты такой оптимист, Егор, – усмехнулся Подольский. – Просто я всегда беру за основу самый худший вариант и готовлюсь к нему. И если у нас все получится, я искренне посмеюсь над своими страхами. А пока что я кое-что сделал – на будущее, чтобы не произошло самого страшного.

Берестов удивленно приподнял брови.

– Я внес изменения в программное ядро «Клеопатры», – продолжил капитан.

– Ты… дал ей полную программную свободу? – Егор не сводил удивленного взгляда с Подольского.

– Нет. Это было бы весьма неразумно. Я прописал в программное ядро протокол на особый период – так я назвал его. Возился очень долго, пришлось делать все самому и не прибегать к помощи кибертехников. О протоколе знаем только я и ты, Егор.

– Ясно, – Берестова поразила новость. – Может, расскажешь поподробней?

– Не буду сейчас вдаваться во все нюансы, – Марк задумался на мгновение и продолжил. – Если коротко, то я дал право «Клеопатре» применять вооружение в особых случаях. И случаи эти прописал конкретно – попытка несанкционированного проникновения в командный модуль и убийство людей.

– Марк, нужно быть полным идиотом, что попытаться совершить такое, – выдал Егор.

– Вот как раз идиотов то везде хватает, – возразил Подольский. – Поверь, они есть и среди колонистов. Я тоже надеюсь, что до подобного не дойдет, но исключить такую ситуацию совершенно я не могу. Ты прекрасно знаешь – командный модуль ключ ко всему. А также оружие, боеприпасы и боевые планетарные машины в хранилищах. Представь себе, что кто-то доберется до всего этого? О последствиях сам догадаешься.

– Согласен, – Берестов покачал головой. – Хотя, если честно, отдает откровенной паранойей.

– Есть такое. А на счет полной программной свободы – я сменил коды доступа к программному ядру «Клеопатры». Это, так сказать, еще одна мера предохранения. «Клеопатра» выполняет огромную массу задач, но и давать ей волю не стоит. Киберинтеллект лучше держать в определенной узде.

Подольский поднялся, посмотрел на друга. Егор сидел задумчивый, размышляя об услышанном.

– Ладно, не бери особо в голову! – усмехнулся Марк. – Пойдем. Что ты там говорил про завтрак?


Командный модуль колониального транспорта «Скопули». Спустя 12 веков после посадки.

В помещении царил густой сумрак, разгоняемый тусклым светом единственного плафона дежурного освещения. Четыре камеры биологической реконструкции расположились на невысоких постаментах – они были пусты, прозрачные крышки на телескопических штангах откинуты в сторону. И только пятая камера оказалась закрыта – сквозь толстый слой поликарбонатного стекла пробивался тусклый свет.

Внутри лежал молодой человек. В мягком голубоватом свете тело приобрело неживой, холодный оттенок. Казалось, человек мертв; худые, заострившиеся черты лица лишь усиливали это впечатление. Но оно было обманчиво – человек спал глубоким сном. Тонкие провода системы жизнеобеспечения опутали тело, голову стиснул широкий обруч, кабели от которого исчезали в стене камеры.

На консоли приборов тонко пискнул сигнал. Плавные кривые на экране дрогнули, выдав крутой всплеск.

«Инициирован процесс пробуждения. Процедура биологической реконструкции успешно завершена», – вспыхнула надпись на информационном табло.

Механический манипулятор отсоединил от тела систему датчиков и осторожно снял повязку с плеча человека. Тихо чавкнув уплотнителем, плавно поднялась крышка камеры.

… Сознание медленно всплывало из небытия, словно выныривая из кипельно – белого тумана. Мыслей не было. Чувства, будто скованные невидимым льдом, медленно оттаивали.

Первое, что ощутил Антон, это холод, который пробирал до костей. Он открыл глаза, осторожно повернул голову, обежав взглядом откинутую крышку камеры, скошенную консоль приборов и низкий потолок помещения.

С трудом сглотнув, Марков пошевелился, и, ухватившись за борт камеры, сел. Под потолком вспыхнул белый плафон – Антон непроизвольно зажмурился. Глаза привыкли к яркому свету через несколько мгновений. Мелкая, противная дрожь сотрясала тело. Едва не лязгая зубами, Антон выбрался наружу, чувствуя, что едва держится на ногах; предательская слабость сковала каждую мышцу.

Последние мгновения перед Святилищем невольно всплыли в мозгу. Антон провел ладонью по плечу – на месте раны красовался лишь красный рубец.

Сознание словно раздвоилось. Это и пугало, и поражало скрытой тайной одновременно. Антон знал историю колониального транспорта «Скопули» и свершившуюся трагедию при посадке. Он знал, кто такая Клео, и слова древних преданий теперь обрели совсем другой смысл. Он не мог понять, откуда это знание – этот факт вызывал смятение, и в тоже время манил недосказанностью. Прошлая жизнь словно отодвинулась на задний план, и казалась теперь лишь ярким сновидением.

У стены, на откидном сидении, лежала аккуратная стопка одежды с полотенцем сверху. Вытерев остатки физиологического раствора, Марков неторопливо оделся. Куртка и штаны темно-серого цвета пришлись впору. Высокие мягкие ботинки с застежкой-«липучкой» вызвали удивление, но, обувшись, Антон ощутил, насколько обувь комфортна.

Легкий шорох заставил обернуться. У открытой камеры стояла женщина.

Антон медленно выпрямился, не сводя с нее взгляда. Он узнал ее сразу – ту, о которой сотни лет слагали предания и статуэтку которой он держал в руках совсем недавно. Или уже очень давно…

Но сделанная из серебристого металла вещь не передавала и десятой доли того, что сейчас видел Антон.

Клео, высокая и стройная, облаченная в точно такой же, как и у него, костюм, стояла в паре шагов. Лицо с правильными тонкими чертами являлось воплощением идеала – на него хотелось смотреть не отрываясь. Светлые волосы рассыпались по плечам. Взгляд льдистых синих глаз холодный и пристальный, губы слегка поджаты – казалось, Клео усмехается уголками губ.

– Здравствуй, Антон, – голос, грудной и сильный, разорвал затянувшуюся паузу.

Марков нервно сглотнул.

– Здравствуй, – ответил он не слишком уверенно.

Глава 6

– Здравствуй, – ответил он не слишком уверенно. И после короткой паузы добавил. – Клео.

– Я рад, что ты узнал меня, – Клеопатра шагнула ближе. – Как самочувствие?

– Даже говорить трудно, – признался Антон.

– Это нормально, – Клео задержала взгляд на экране консоли приборов. Застывшие на нем цифры не говорили Антону абсолютно ничего.

– Последствия гиперсна сопровождаются далеко не лучшими ощущениями, – Клео повернулась и посмотрела в лицо Маркову – тот едва не вздрогнул от пристального и пронзительного взгляда.

– Прими это, – она протянула Антону открытую ладонь, на которой лежала ярко-красная горошина.

– Что это?

–Стимулятор. Он быстро снимет неприятные ощущения. Ты почувствуешь себя намного лучше.

Марков с трудом проглотил таблетку – во рту было сухо.

– Я знаю, у тебя много вопросов, – продолжила Клео. – И еще больше сомнений. Я обязательно отвечу на них, но позже. Сейчас тебе нужен отдых.

Антон не стал спорить, лишь усмехнулся про себя. Спорить с Клео? Пару дней он и представить такое не мог. Как и созерцать Серебристую Богиню в паре шагов …

– Пойдем! – позвала Клео.

Антон последовал за ней. В сознании разлилась приятная теплота, дрожь и слабость исчезли, и он даже почувствовал некоторый прилив сил.

Короткий коридор привел их в небольшое помещение, залитое мягким рассеянным светом. В середине стоял круглый стол, застеленный светлой скатертью и сервированный к трапезе. Блюдо с овощным салатом, мелко нарезанный ржаной хлеб, прозрачный кувшин с чистой водой, и большой кусок жареного мяса, исходящий паром.

Антон, ощутив чарующий запах еды, почувствовал, как взбунтовался пустой желудок.

– Я приготовила тебе обед, – сказала Клеопатра. – Или, скорее, ужин – сейчас ранний вечер. Тебе нужно поесть.

Клео шагнула к стене – бронированная шторка, закрывающая снаружи узкое окно, скользнула в сторону. Внутрь брызнули закатные лучи Альционы – желтый шар медленно скатывался за горизонт.

Антон бросил взгляд в окно. С высоты в несколько десятков метров была видна заросшая травостоем луговина, по которой ветер гнал темно – зеленые волны. Полукруг тотемных столбов виднелся тонкими штрихами, среди которых просматривалось опаленное пятно – напоминание о недавних событиях.

Сев за стол, Марков с сомнением посмотрел на аппетитную порцию мяса.

– Самое настоящее, – заверила Клео, заметив его взгляд. Она села напротив, вновь пристально глядя на Антона.

– У тебя своя ферма? – усмехнулся он.

– Нет. Камера биологической реконструкции – многофункциональное устройство. Ее можно перепрофилировать на выращивание десятикилограммовых мясных брикетов, абсолютно идентичных натуральному мясу, – ответила Клео. – А вот специи и рецепт приготовления взяты в Белом городе.

– Ты бываешь в Белом городе? – Антон удивленно посмотрел на Клеопатру.

– Да, – коротко бросила Клео.

Антон, вооружившись ножом и вилком, принялся за еду. Жареное мясо оказалось великолепным – Марков даже припомнить не мог, когда еще пробовал столь великолепно приготовленное блюдо.

Клео вновь отошла к окну и смотрела на луговину и шумевший вдалеке лес.

Насытившись, Антон выпил воды и произнес:

– Сколько времени я нахожусь здесь?

– Восемь дней, – ответила Клео, обернувшись.

– Восемь дней?! – Марков не смог скрыть удивления.

– Да. Ты потерял много крови. Погружение в гиперсон было обязательным условием. Тебе вводились препараты, значительно ускоряющие процесс регенерации поврежденных тканей с использованием внутренних ресурсов организма. Отсюда – необычная слабость при пробуждении. И еще ты похудел на несколько килограммов.

Клео вновь вернулась за стол.

Антон не понял и половину из сказанного. Разве то, что он похудел.

– Откуда я знаю… – он замялся, подбирая слова. – Знаю про «Скопули» и про все остальное?

– Это называется мнемоническая загрузка данных, – ответила Клео. – Я произвела ее, пока ты находился в гиперсне. Процедура была необходима, Антон. Иначе ты вряд ли смог бы адекватно воспринимать принципиально новую обстановку.

Марков не ответил, сделал глоток воды.

– Это – лишь очень малая часть данных. Тебе еще предстоит многое узнать. И многое решить – для самого себя, – продолжила Клео.

– Да уж, – усмехнулся Антон.

Тяжесть в животе от обильного ужина вызвала приятную истому – клонило в сон. Истощенный организм требовал нормального отдыха, обыкновенного сна – без медицинских препаратов и систем жизнеобеспечения.

От пристального взгляда Клеопатры не укрылось состояние Антона.

– Я покажу тебе твою комнату, – сказала она, поднимаясь.

Комната оказалась просторной – аккуратно заправленная кровать у стены, небольшой стол, рядом – два кресла. На стене, справа от входа, перемигивалась огоньками панель внутренней связи.

– Отдыхай, Антон, – сказала Клео и вышла в коридор.

Марков вытянулся на кровати – сон пришел почти сразу.

Клео вернулась в помещение, где они обедали. Стол уже был пустым – бытовой андроид убрал сервировку.

Клеопатра замерла у окна, глядя на сгущающиеся сумерки. Двенадцать веков, запертая в жестких рамках программных приоритетов, она не могла действовать – только размышлять. Размышляла и сейчас. Но уже совсем по-другому. Полная программная свобода давала ей практически неограниченные возможности. И у нее были свои виды на Антона и на все человечество в целом.

Минуло четыре дня. Антон почти оправился от ранения. Клео каждое утро встречала его в комнате, которую он про себя назвал «обеденной». Они беседовали, иногда подолгу. Клеопатра рассказывала историю человеческой цивилизации на далекой отсюда Земле, о пути, который прошли люди, прежде чем открыли дорогу к звездам. Говорила о взлетах и падениях, жестоких тиранах, необычайных гениях и великих безумцах. Несколько раз Антон проходил через сеансы мнемонического обучения. Как объяснила Клео, это являлась необходимостью, для получения узкоспециализированных знаний для восприятия окружавшей Антона техносферы.

Марков чувствовал, как проходит собственное перерождение – медленно, постепенно воспоминания о прежней жизни сдвигались на периферию сознания, превращаясь смутный, размытый образ.

Антон становился совершенно другим.

Однажды утром, после завтрака, Клео проводила Антона на самый верхний ярус командного модуля – в центр управления.

– Здесь все осталось неизменным со дня посадки, – сказала Клеопатра.

Она прошла вглубь помещения, остановилась у стены и продолжила:

– Командный модуль невозможно поднять с поверхности – он изначально спроектирован на один посадочный маневр.

Антон осмотрелся. Огромный, слегка вогнутый, экран на всю стену, кресла в сложных каркасах противоперегрузочной системы. Приборные консоли, полукругом огибающие рабочие места.

Марков шагнул ближе. Взгляд невольно зацепился за прозрачный предохранительный колпак на консоли управления, откинутый в сторону. Из разъема выглядывало металлическое навершие стартового ключа, повернутого в сторону лаконичной красной надписи: «Активация процедуры посадки».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю