Текст книги "Ястребы мира. Дневник русского посла"

Автор книги: Дмитрий Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Повесть о том, как один мужик двух генералов кормил

Противоречивая история человечества доказала, что в мире существуют три политические доктрины – коммунистическая, либеральная и национальная. В этом идеологическом треугольнике развивается политическая жизнь любого общества. В борьбе этих трех начал рождаются яркие вожди и ведомые ими политические партии. На практике каждое политическое движение представлено чрезвычайно пестро. И в коммунизме, и в либерализме, и в национальной идеологии есть свои крайние и свои умеренные крылья, свои радикалы и свои центристы.

Коммунистами называли себя и ленинцы-большевики, и радикалы-маоисты, и албанские троцкисты из Армии освобождения Косово, и члены итальянских «Красных бригад». Но есть и «умеренные коммунисты», не любящие, когда им напоминают об их общем марксистском происхождении, – всевозможные лейбористы, оппортунисты и социал-демократы.

Не меньшая пропасть разделяет радикальных и умеренных либералов. На горьком опыте российских реформаторов мы увидели звериный оскал узурпаторов, которые под прикрытием демагогических лозунгов присвоили себе всю собственность бывшего СССР. Нарицательным стало в России имя главного идеолога ваучерной приватизации «непотопляемого» Анатолия Чубайса (он действительно не тонет!). Ее результатом стал захват лакомых кусков промышленности и природных богатств узкой группой авантюристов, сформировавшей в окружении Ельцина так называемую «группу реформаторов». Теперь лекции этих пройдох, перепутавших свой карман с государственной казной, любят послушать в Лондоне и Давосе. Хотя за то, что они натворили, слушать их надо не в Лондоне, а на допросе у прокурора, а приглашать – не в снежную Швейцарию, а в не менее снежную Сибирь, причем надолго.

Конечно, далеко не все российские жулики называют себя «либералами», равно как не все российские либералы – жулики. Мало кто сомневается в личной порядочности и искренности убеждений таких известных в России настоящих либералов, как академик Андрей Сахаров, экономист Григорий Явлинский и павшая от руки наемного убийцы Анна Политковская.

Такой же дифференцированный подход необходим при анализе развития не только коммунистического и либерального, но и национального движения. В XX веке национальная энергия народов Европы и Азии порой принимала крайне опасные, экстремистские и извращенные формы. Шовинистическая истерика, национальное чванство, чувство превосходства собственного народа над другими – дурные союзники в политической борьбе. Страшный опыт гитлеровского нацизма должен быть предупреждением всем политикам, работающим в национальном движении. Но как бы ни старались провокаторы раздуть в СМИ «угрозу русского фашизма», в моей стране, пережившей нацистское вторжение и заплатившей за освобождение мира от коричневой чумы страшную цену – 27 млн жизней, – нацистской идеологии нет места.

Что касается идеи «строительства коммунистического общества», то она представляет собой уже отработанную и отброшенную ступень развития нашего общества. Укоренившийся в России после захвата власти большевиками марксизм-ленинизм стал государственной идеологией на целых 70 лет. Переформулированные на марксистский лад лозунги Великой французской революции «Свобода, Равенство, Братство!» увлекли за собой огромные народные массы. Вера в «светлое коммунистическое будущее» поднимала нацию на выдвижение и практическую реализацию таких действительно «национальных проектов», как план ГОЭЛРО, индустриализация страны, скорое восстановление после разрушительной германской агрессии, обретение статуса ядерной державы, освоение космоса, поднятие целины и строительство Байкало-Амурской магистрали (БАМа).

Жертвуя своим благополучием и материальным достатком, поколения советских людей жили мечтой о грядущем счастье коммунистического будущего, в котором, как им обещало Политбюро, будут жить их дети. Мое поколение бесконечно благодарно нашим дедам и бабушкам, отцам и матерям за то, что они сумели отстоять свободу и независимость нашей Родины, принесли ей мировую славу Великой Державы. Однако в 70-е годы прошлого века гражданам СССР стало ясно, что никакого мифического коммунизма построено не будет, что партийная верхушка не просто «переродилась», а выродилась в прямом смысле этого слова, что власть погрязла во вранье и привилегиях и неминуем ее конец, подобный вымиранию динозавров.

Причина тому проста – те, кто по должности своей был призван насаждать в массах коммунистическую идеологию, сам перестал верить в нее. Коммунизм на деле оказался чистой утопией, романтической мечтой о рождении идеального человека, ради которой комиссары отправляли в топку истории миллионы реальных соотечественников, не соответствующих этому идеалу. Но дело даже не в ошибках и «перегибах» КПСС. Сама коммунистическая идеология была обречена. Отвергая важнейший, воспитанный со времен борьбы древнего человека за жизнь, инстинкт частной собственности, коммунистическая идея обезличила гражданина, отделила его от средств производства, лишила ощущения сопричастности, отвадила от участия в делах государства, отбила у него чувство хозяина. Загнав граждан в загородные коммунальные товарищества с «куриными» наделами по шесть соток (это при наших-то масштабах земельных угодий!), запретив им обкладывать свои дощатые лачуги кирпичом, зарегулировав всякими инструкциями всё и вся – даже допустимый для дачного домика угол его крыши, – руководство КПСС являло свету все свое скудоумие.

В 70-х годах в стране стало нечем дышать, но немощные члены Политбюро боялись открытых окон, так как ветер перемен мог сдуть их самих. Коммунизм как идеология и социализм как реальность стремительно теряли свою привлекательность. Не от большого ума коммунистические пропагандисты придумывали штампы типа «социалистический лагерь», что еще больше усиливало в народе ощущение замкнутости жизненного пространства и в конечном счете обреченности прежнего порядка вещей. Во многом именно апатия народа позволила партийным бюрократам расчленить и приватизировать СССР. Все преступления правящих кругов совершались при молчаливом согласии широких народных масс.

Позже, уйдя в оппозицию, партия российских коммунистов пыталась очиститься от предателей и исправить ошибки предшественников. Но, ругая власть, компартия так и не смогла избавиться от странного ощущения, что она плюет в зеркало, т. е. в собственное отражение. Сегодняшний «спор» КПРФ с «партией власти» – это такой «междусобойчик», где бывшие вторые секретари обкомов и райкомов (КПРФ) выясняют отношения с бывшими первыми секретарями обкомов и райкомов («Единая Россия»). В этом диспуте «бывших» нет места идеологическим разногласиям. Здесь больше ревности и обиды у той части партийной номенклатуры, которая оказалась «за бортом».

Коммунистическая партия Российской Федерации, исчерпав инерцию популярности КПСС, переживает глубокий идейный и организационный кризис. Она уходит в историю вместе с угасанием наших ветеранов, сохранивших веру в высокие идеалы коммунистической идеологии. Реванш марксизма в России невозможен. И в этом невольная заслуга партийной номенклатуры, которая своей беспринципностью и соглашательством окончательно похоронила ностальгию по «эпохе развитого социализма».

Второе начало, вторая политическая доктрина – либеральная идеология – в извращенной форме господствует в России с 1991 года. Культ индивидуализма и личной наживы, презрение к законам и традициям, вседозволенность и разврат – вот вам и весь либерализм власти. К оригиналу – идеологии американской либеральной свободы – наши «либералы» относятся избирательно. Бесспорные либеральные ценности, такие как свобода слова, свобода митингов и демонстраций, независимость судов, парламентская демократия, цинично отброшены ими в сторону.

Наши «либералы» на поверку оказались «большевиками наоборот». С русским народом им явно не повезло, не тот народец – ленив, неблагодарен, не хочет подчиняться новым хозяевам, фигу в кармане носит. Ради достижения личного успеха, измеряемого местом в списке российских миллиардеров в журнале Forbes,«либералы» пошли на чудовищное ограбление страны. Под видом «либеральных реформ» власти отрешили народ от собственности. Дабы сбить волну массового возмущения, «либералы» спровоцировали войну в Чечне, столкнули народы России в междоусобице, разрушили общественную мораль и нравственность, разложили армию – последний оплот державы. Своими преступными действиями они дискредитировали либерализм, превратили его в доктрину национальной измены, опозорили слово «демократ» и утратили моральное право находиться у власти. По инерции они еще долго удерживали страну под своим силовым, финансовым и информационным контролем, но часовой механизм под креслом власти уже отсчитывал оставшееся им время.

Да, терпелив русский мужик, готовый кормить сразу двух генералов – большевика и «большевика наоборот».

Воскресение

Национальная идея – это ответ широких народных масс на коммунистическое и либеральное правление. Национальная идея не означает противопоставления одного народа другому. Например, в России все коренные народы вместе с русскими создавали великую нацию и культуру. Мы в России привыкли друг к другу, научились понимать и уважать культуру и обычаи каждого коренного жителя нашей страны.

Сегодня малые народы России в большей степени готовы воспринять идеи национального возрождения. Им проще в сравнении с русским большинством. Они не разобщены политическими партиями. Не испытывая угрызений совести и душевных мук, они предпочитают направлять своих представителей именно в партию власти. Зато русские в России не оформлены ни структурно, ни идеологически. Но главная беда в том, что у русского народа замутнено национальное самосознание. Он оторван от собственности и отвык от ответственности. У русских вытравлено эстетическое чувство, потерян культ образованности и интерес к родовой истории. Все это – результат политики «национальной стерилизации» русского большинства, проводимой последовательно большевиками, советской партноменклатурой и ельцинскими «либералами».

Национальная идея возвращает народ в его естественное состояние – быть хозяином в родном доме. Не только у индивидуума, но и у коллективной личности – народа, большого и малого, – есть свои неотъемлемые права:

– на существование, на национальное воссоединение в пределах родовой территории;

– на сбережение, развитие и приумножение своей нации;

– на самоидентификацию, на возможность думать и говорить на родном языке. Язык – это власть. Защита родного языка и его распространение за рубежом есть основа для восстановления нашего политического влияния в мире;

– на суверенитет, самоопределение и самоуправление;

– на Родину, на культурную самобытность, на сопричастность к своей родовой цивилизации и истории;

– на контроль над добычей и использованием природных богатств и ресурсов, данных Господом Богом его земле;

– на доступ к достижениям мировой цивилизации и их использование в частных и национальных интересах.

Национальная идея – это идеология национального возрождения, которая предполагает устранение исторических, социально-политических и экономических несправедливостей. Она таит в себе непоколебимую силу правды. Даже лютые враги национального движения вынуждены это признать.

Национальная идея – это бесспорное право разделенного народа на воссоединение. Немцы, проигравшие мировую войну, разделенные державами-победительницами на три государства – ГДР, ФРГ и Западный Берлин, свято верили в свое право на воссоединение. Да, они признавали реальность национальной разделенное™, но никогда с ней не соглашались. И вот спустя сорок лет невозможное стало реальностью – Берлинская стена рухнула, и Германия воссоединилась.

Почему же мой народ, вынесший на себе основную тяжесть той самой страшной мировой войны, потерявший в ней цвет нации – целые поколения убитых и искалеченных, – не имеет права на воссоединение? Такое воссоединение естественно, а потому неизбежно. И это еще одно доказательство неминуемой грядущей победы национальных сил.

Идеология национальной солидарности примиряет классы, учит их взаимной поддержке и гармонии в рамках единой политической нации. В этом ее отличие от коммунизма, который разжигает классовую вражду, и либерализма, якобы защищающего буржуазию от «люмпена».

Для возрождения независимого и могучего государства в равной степени важны усилия и национального капитала, и национальной интеллигенции, и национально мыслящих широких народных масс. Глубокий смысл национальной солидарности и сотрудничества классов в рамках национального государства состоит в том, что это основа политической стабильности, без которой невозможна экономическая модернизация страны.

Политическая национальная доктрина должна творчески воспринять и усвоить бесспорные социальные и демократические ценности. Патриоты должны стоять в первых рядах борьбы за социальную справедливость, очищая этот принцип от хлама левой демагогии.

Соединение национальной идеи с идеей социальной абсолютно естественно. Истинный патриот должен думать в первую очередь о благе всего народа, но благополучие национального большинства во многом зависит от материальных факторов – уровня, качества и продолжительности жизни, эффективности социальной политики, помощи слабым и старым. Преодоление в сжатые сроки бедности и нищеты широких народных масс и восстановление смысла жизни народа должны стать делом чести для патриота.

Что касается либералов, то у них следует заимствовать все значимые общедемократические лозунги. Только воры и предатели боятся свободы слова, независимой судебной системы, права граждан на самовыражение и участие в митингах и демонстрациях, возможности выносить важные для страны решения на общенародные референдумы и плебисциты. Безусловному запрету должны быть подвергнуты лишь откровенно антинациональные и антисоциальные проявления извращенного либерализма: наркомания, пьянство, дегенеративное искусство, оскорбление национальных и религиозных чувств, проституция, пропаганда гомосексуализма, педофилия.

Без плодотворного использования общедемократических и социальных лозунгов национальная идея рискует превратиться в вульгарную пропаганду национального превосходства, в тупое самовосхваление и узколобое чванство.

На пути воскресения национальной идеи и ее утверждения в государственном строительстве нас ожидает много проблем. Одна из них – увлечение «национальным романтизмом» во внешних делах. Как часто бывало в русской истории, Россия была готова поставить свою безопасность и даже суверенитет под угрозу ради «исполнения своего долга» перед славянскими народами. Русские чиновники, политики и военачальники, не говоря уж о представителях правящей династии, традиционно находились под влиянием панславянских идей.

Именно поэтому русское общество осталось глухим к высказываниям таких редких пророков, как редактор журнала «Гражданин» князь Мещерский. Менее чем за год до начала Первой мировой войны он настойчиво призывал «покончить раз и навсегда с рутинными традициями дипломатической славянофильской сентиментальности, стоившей нам сотни миллионов денег и потоки святой русской крови и ничего нам не приносившей, кроме позорной роли быть всегда одураченными этими "квазибратушками"». Его, как всегда, не послушали. Результат – развал государственности, падение монархии и страдания Гражданской войны.

Федор Достоевский с сомнением относился к идее русского поэта и славянофила Тютчева собирать славянские народы под крылом России. Он писал: «Делай им добро и проходи мимо. Мы не можем раствориться в славянстве, мы выше. Они внесут к нам начало раздора»… Не ценное ли это указание нам сегодня? С кем мы сегодня остались в Восточной Европе? Процитирую Достоевского еще раз:

России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды все они непременно вновь обратятся к России за помощью.

По-моему, нашему МИДу и добавить нечего.

Вот почему в международных делах национальная идея подсказывает России проявлять не «славянофильский романтизм», а национальный эгоизм. Руководствоваться нужно сугубо национальными интересами собственной державы и делать только то, что принесет Родине пользу.

Для меня никогда не было сомнений при ответе на вопрос, что первично: государство или нация. Конечно, нация выше государства. Выше нации – только Бог. Государство представляет собой форму самореализации нации, защиты ее жизненно важных интересов, удержания политического пространства и национальной территории. Нация должна проживать на своей родовой территории. Если же в результате войны или измены часть родовой территории с проживающими там соотечественниками оказывается под иностранным контролем, нация должна добиваться исторического реванша.

Сказанное в высшей мере относится и к русским, представляющими не просто народ, а духовную цивилизацию. Наши предки сумели выжить в тяжелейших условиях борьбы племен и народов за территорию и ресурсы. Русские смогли вовлечь в совместное строительство великой русской культуры и государственности иные народы. Малая их часть растворилась в русской крови, остальные тюркские, финно-угорские, монгольские и кавказские племена благодаря русским и России развили свои национальные языки и культуры и даже приобрели письменность. Экстремистски настроенные сепаратисты предпочитают умалчивать о том, сколь много бесценного для сохранения их племен и родов сделали русские. Именно русские своим историческим подвигом и терпением показали, что в России право народа на самоопределение может и должно пониматься как право на проживание вместе с великим русским народом в едином государстве.

Все нации можно условно разделить на три группы. К первой – отнесем народы «самобытного культурно-исторического типа», способные создавать значимые культуры и даже мировые цивилизации. Англосаксы, турки, немцы, русские, французы, испанцы, китайцы, персы, арабы, индийцы, японцы, итальянцы, греки, голландцы и другие крупные народы – в их числе.

Вторая группа охватывала «бичей Божьих», предающих смерти дряхлые (томящиеся в агонии) цивилизации. Народы этой группы появлялись в мировой истории с единственной миссией – добить умирающие нации, после чего сами бесследно исчезали или замирали в своем развитии.

В третью группу входят народы, которые служили чужим целям в качестве этнографического материала, то есть растворялись в крови великих наций или вместе с ними, находясь на иных ролях, участвовали в создании мировых цивилизаций. Так, например, в русском народе растворились такие финно-угорские племена, как весь, голядь, мурома, напоминанием о которых остались лишь только географические названия.

Существуют ли сегодня русские как нация-цивилизация? Способны ли мы достойно продолжать дело наших предков? Нет. Русский народ разделен – за пределами национальных границ проживает 17 процентов всего этноса. Таких серьезных потерь не испытывал до нас ни один народ мира. Русский народ растерялся, забыв о своей исторической роли хранителя Евразии, защитника ее внутренней и внешней безопасности. Русских необходимо собрать: любовью, общим интересом и делом воссоединить братские коренные народы, и тогда Россия вновь встанет в строй уверенных в себе наций. Но прежде надо понять, что в основе всякой нации лежит чувство национального единства, давно не испытываемое моими согражданами. Воспитание этого чувства и есть первейшая патриотическая задача.

Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем

Вечером 21 сентября 1993 года дома за праздничным столом собралась вся моя семья. В этот день сыну Алексею исполнялось ровно десять лет. В углу столовой, чтобы не мешать гостям, приглушенно работал телевизор. Показывали вечерние новости. По напряженному лицу диктора я уловил, что произошло нечто драматическое. Сделал погромче. Диктор зачитал указ президента Ельцина о досрочном роспуске парламента.

За столом воцарилась мрачная тишина. «Началось», – сказал отец. Я извинился перед гостями, встал из-за стола, поцеловал сынишку и стал собираться. Татьяна вышла проводить меня на улицу. «Только на рожон не лезь», – сказала жена и вернулась в подъезд.

Через десять минут я был на месте. Припарковав машину у московского зоопарка – подальше от Дома Советов (чтобы в случае штурма ее не раздавили, жалко ведь), я быстрым шагом двинулся к Краснопресненской набережной, вошел в Белый дом и поднялся в приемную вице-президента Российской Федерации Александра Руцкого. Там меня встретил Андрей Федоров, мой старый приятель по Комитету молодежных организаций СССР и «Форуму-90». После ухода из МИДа он работал советником вице-президента по международным делам и, конечно, был в курсе всего происходящего.

От Андрея я узнал, что только что экстренно собравшийся Верховный Совет через час отрешит Ельцина от должности, а Руцкого провозгласит главой государства. Затем новый президент уволит всех министров и назначит свое правительство. А потом представит программу действий.

Я советовал ни в коем случае сейчас не заниматься раздачей министерских портфелей, по крайней мере до тех пор, пока Руцкой не утвердится в роли президента. Логика моя была проста. Ельцин крайне мнителен. Руцкому, наделенному Верховным Советом властью, наоборот, нужно переназначить всех ельцинских министров, переподчинив их себе. Такие кадровые решения немедленно бы вызвали у Ельцина подозрение ко всему своему окружению, ко всем его генералам. Да и сами ельцинские министры еще несколько раз бы подумали, кому присягать, ведь даже Конституционный суд встал на сторону парламента. Если же Руцкой и принимающие у него присягу депутаты-болтуны будут продолжать грозить ельцинскому окружению смертной казнью и прочими репрессиями, то это лишь сплотит нынешнее правительство вокруг Ельцина.

Но меня никто уже не слышал. Руководство Верховного Совета и сам Руцкой находились в состоянии эйфории. Они уже делили шкуру Ельцина и его безграничную власть. Жажда политической мести и чисто человеческая мелочность застилали им глаза. В итоге, как я и предупреждал, поспешные кадровые решения Руцкого лишили Верховный Совет поддержки со стороны руководства армии и милиции. Перепуганные силовики взяли сторону Кремля. Это и предрешило исход схватки.

Такую же глупость Руцкой совершил и в отношении московского мэра Юрия Лужкова. Заносчивость и чванство Лужкова вызывали дикое раздражение в депутатском корпусе, поэтому Александр Руцкой своим «указом» решил сместить и его, назначив новым градоначальником главу Краснопресненского районного совета Москвы Александра Краснова. Естественно, Лужков сразу же встал на сторону Кремля.

Надо знать, что лояльность столичных властей в дни гражданского противостояния имеет решающее значение. В этом я впервые убедился в августе 1991 года, когда при активной поддержке первого мэра Москвы Гавриила Попова, организовавшего баррикады вокруг Дома Советов, Ельцин легко расправился с ГКЧП. В дни Черного Октября 93-го попытка уволить мэра дорого обошлась Верховному Совету.

Лужков по природе своей – не орел. Если бы он заметил малейшие колебания в позиции Ельцина и, наоборот, решительность парламента, еще не известно, в чьем стане тогда он бы мог оказаться. Но бывший летчик генерал Руцкой уже спикировал на своих врагов. Он не оставил Лужкову выбора. Недолго думая, перепуганный мэр бросился в объятия Ельцина. А опасаться Лужкову было чего.

На феномене нашего мэра я хотел бы остановиться отдельно. Вклад, который этот «филантроп» и «опытный хозяйственник» внес в историю нашего города, а также в нравы элит и их взаимоотношений с бизнесом, требует особого исследования. Допускаю, что делами Лужкова в скором будущем заинтересуются не только журналисты, но и те органы, кто в этом компетентен.

А все началось в тот прекрасный день, когда Юрий Михайлович очень удачно женился. В силу недюжинных природных талантов супруги Лужкова – мадам Елены Батуриной – ее бизнес расцвел пышным цветом. Даже журнал Forbesне смог пройти мимо того, как ловко Елена Батурина перескочила из категории «миллионерш» в разряд «миллиардерш». Интересно, поспевает ли за ней не по годам жизнерадостный Лужков, получающий скромную зарплату мэра? Интересно, каково это – жить за счет предпринимательского гения своей удачливой супруги?

Но вот незадача – рано или поздно все тайное становится явным. Тринадцать лет спустя после расстрела Белого дома, 14 июля 2009 года, пала еще одна Бастилия – московская. В этот день газета «Ведомости» на первой полосе опубликовала откровения партнера британской юридической фирмы Lovells Кристофера Грисона, нанятого в качестве адвоката ближайшим бизнес-партнером Елены Батуриной господином Шалвой Чигиринским. Суть своих показаний Грисон изложил газете Financial Times,ознакомив издание с документом, представленным в Высоком суде Лондона. В нем со слов юриста описана история взаимоотношений Чигиринского с Батуриной. В частности, британский адвокат, ссылаясь на своего клиента, утверждает, что «сфера влияния г-жи Батуриной в Москве такова, что ни один крупный проект не может быть реализован без ее поддержки». И далее. «Партнерство между Чигиринским и Батуриной, „как предполагалось, будет работать по принципу 50/50“, и партнеры будут „поровну делить всю прибыль и убытки“, но Батурина никогда не финансировала ни один из проектов Чигиринского, в то время как сам бизнесмен обязан был тратить в ее интересах крупные суммы, всего около $12 млн, включая оплату счетов на содержание ее личного самолета». Так говорится в документе.

Далее газета «Ведомости» пишет, что в соответствии с подписанным между этими двумя дельцами соглашением Батурина облегчит ведение бизнеса, помогая на административном и политическом уровнях, а Чигиринский передаст ей половину своих активов. Но стоило двум «голубкам» поссориться, как тайна бизнеса семьи Лужкова всплыла наружу.

Интересно, а знает ли вообще наш мэр, что такое «коррупция» и сколько за нее дают?

И еще один любопытный факт из жизни этого гражданина. По официальным сведениям Московской избирательной комиссии за сентябрь 2009 года, в собственности московского градоначальника, помимо четырех земельных участков в Калужской области и старого «тарантаса» – ГАЗ-69Э 1964 года выпуска с прицепом для перевозки пчел (при прочтении этих сведений у нас наворачиваются слезы умиления), есть еще четверть (!) квартиры площадью 150 кв. метров в Москве.

Слава богу, что у Лужкова есть свой угол и он не ночует на вокзале! Но хотелось бы в связи с этим узнать: а почему у нашего любимого мэра нет отдельной квартиры и он должен ютиться в какой-то коммуналке? И кроме того, что вообще думает о нас, своих избирателях, дорогой наш градоначальник, публикуя такие сведения о своих доходах и собственности? Мы действительно производим впечатление дебилов?

Надо отдать должное Юрию Михайловичу – человек он энергичный. Вот и в сентябре 93-го, определившись, кому служить, Лужков энергично «взялся за дело». Здание Верховного Совета, как и в августе 1991 года, было вновь окружено баррикадами – только теперь эти баррикады возводили не защитники парламента, а те, кто решил его разогнать. С помощью этих заграждений и колючей проволоки Ельцин и Лужков пытались изолировать защитников конституции от внешнего мира.

С тяжелым сердцем я расстался с Андреем Федоровым и, спустившись этажом ниже, направился в кабинет Астафьева, где меня ожидали мои товарищи из Конституционно-демократической партии. Все бурно обсуждали ельцинский указ № 1400 о роспуске парламента и возможность скорого вооруженного штурма Белого дома. Настроение среди депутатов было боевое. Пахло жареным. Все ждали объявления о начале внеочередного, чрезвычайного заседания Верховного Совета и гадали, как отреагируют народные депутаты на попытку антиконституционного переворота.

Оперативно собравшиеся в коридоре напротив приемной Астафьева активисты «Союза возрождения России» и КРО подготовили заявление о создании Штаба общественных сил по преодолению кризиса. Желающие поддержать законный парламент в его противостоянии с Кремлем ставили подписи тут же в коридоре. Выстроилась целая очередь «общественников». Наверное, так должен был выглядеть настоящий штаб революции.

Пока патриоты писали воззвания и прокламации, левые радикалы проникли в радиорубку Верховного Совета. Вмонтированные в стену громкоговорители внутренней связи передавали радиоистерику лидера левых коммунистов Виктора Анпилова. «Эти придурки загубят все дело», – мрачно выдавил мой друг Андрей Савельев. Я кивнул.

Наконец Анпилов умолк и началась трансляция из зала заседаний Верховного Совета. Первым выступил председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов, потом председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, затем вице-президент Александр Руцкой. Их речи напоминали победные реляции. Такое впечатление, что они уже считали себя ферзями, а Ельцина – загнанным в угол королем, сделавшим необдуманный и роковой для себя ход.

За нарушение конституции вчерашние соратники Ельцина заочно отстранили его от занимаемой должности и под всеобщие овации привели к присяге Руцкого. «Народ» рванул к усатому «кесарю» за автографами. Член Верховного Совета «пламенный патриот» Сергей Бабурин потребовал тут же принять закон о применении смертной казни к «мятежникам», то есть тем, кто встанет на сторону Ельцина. Как говорится, «понеслось». Адреналин заглушал ощущение опасности, мешал принимать трезвые и правильные решения.

Самым необъяснимым в той ситуации для меня было поведение самого Руцкого. Вместо того чтобы попытаться принять на себя исполнение обязанностей президента страны, он решил «окопаться» в Доме Советов. Кем он там собирался руководить, кроме буфетчиц, непонятно. Общественное мнение и закон в тот момент были полностью на его стороне. Имея «в кармане» решение Конституционного суда и Верховного Совета об отстранении от власти главы государства и будучи законно избранным вице-президентом страны, Руцкой согласно конституции вступал в должность президента. Приняв всю полноту власти в свои руки, после приведения к присяге он должен был немедленно выехать в Кремль и занять президентский кабинет. Кто бы его остановил? Комендант Кремля?