Текст книги "Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР"

Автор книги: Дмитрий Верхотуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

То, чем занимался Госплан в 1926–1928 годах, то есть от начала работы над планом ОСВОК и до начала работы над первым пятилетним планом, представляет собой малоизвестную страницу истории советского хозяйства. Гораздо менее известную, даже чем история развития оборонной промышленности Советского Союза. Историю советской оборонной промышленности можно изучать по общедоступной литературе. Вышло много книг, много воспоминаний конструкторов. Можно насобирать множество указаний, оговорок и отрывочно опубликованной информации. Сбор, анализ – и вот уже более или менее готовая картина происходившего.

Но вот о том, чем занимался Госплан СССР в это время, информации практически нет, и лишь кое-где можно наткнуться на почти что случайную оговорку или краткое, конспективное изложение, которое приоткрывает завесу неизвестности. В резолюциях 3-го съезда плановых работников госпланов СССР есть указание на то, что в 1925–1926 годах Госплан СССР занимался созданием сначала плановой перспективной ориентировки, а потом и генерального плана реконструкции народного хозяйства. Есть сведения о том, что этот план обсуждался и рассматривался на 2-м съезде плановых работников в марте 1927 года. Но публикаций материалов этого съезда нет. В четырехтомнике-сборнике «Индустриализация СССР» история разработки плана индустриализации почему-то начинается с 3-го съезда плановых работников, с 1928 года.

Трудно сказать, почему этот план нужно было скрывать, или если не скрывать, то хотя бы замалчивать. Какой бы он ни был, удачный или неудачный, он все равно имеет значение опыта перспективного планирования. Хотя, может быть, вмешались обстоятельства чисто политического характера, которые привели к забвению этой части плановой работы.

«Пятилетнюю перспективную ориентировку Госплана СССР» разрабатывала комиссия под руководством Струмилина. По сути своей, это был самый первый, исходный вариант пятилетнего плана. Он рассматривался как система директив и производственных заданий по отраслям промышленности и народного хозяйства.

По первому варианту предусматривалось создание накоплений размером 16,5 млрд. рублей, из которых в народное хозяйство должно было быть вложено 15 млрд. рублей, из которых: 36 % – 5 млрд. в промышленность, 33 % – 3,8 млрд. в транспорт, и 15 % – 2 млрд. в жилищное строительство[102]102
  Звездин З.К. От плана ГОЭЛРО к плану первой пятилетки. Становление социалистического планирования в СССР. С. 188.


[Закрыть].

Этот вариант плана был рассмотрен на 1-м съезде президиумов госпланов и был возвращен на доработку. После решений XIV съезда партии, этот план был признан недостаточно проработанным, с неточным и нерациональным распределением капиталовложений. Особенно, видимо, вызвали возражения высокие доли вложений в транспорт и жилищное строительство. Мол, столько говорили об экономии, призывали и кричали, а теперь сами допускаем нерациональное расходование средств в ущерб развития тяжелой промышленности, имеющей ключевое значение.

План вернули на доработку. Струмилин возглавил разработку второго варианта пятилетнего плана, который разрабатывался параллельно с генеральным планом реконструкции народного хозяйства. Второй вариант назывался «Перспективы развития народного хозяйства СССР на 1927/28 – 1931/32 годы» и был завершен ко 2-му съезду президиумов госпланов.

В Госплане СССР составлением генерального плана развития народного хозяйства страны занялась секция промышленности под руководством профессора Калинникова и Н.А. Ковалевского, который являлся фактическим руководителем работ. Ими составлялся долгосрочный план на 10 лет, с 1925 по 1935 год, с дальнейшей перспективой на двадцатилетний, до 1945 года.

По этому плану специалисты определяли потребление черного металла на первое десятилетие, 1925–1935 годы в размере 4,9 млн. тонн, а на второе десятилетие, 1935–1945 годы, в размере 11,6 млн. тонн. Потребности первого десятилетия предложено было покрывать уже существующей металлургией, и дополнительно к ней построить новую, суммарной мощностью выпуска 2,25 млн. тонн металла в год. Из них на Юге будут выплавляться 820 тысяч тонн, на Урале – 600 тысяч тонн, в Сибири – 330 тысяч тонн[103]103
  Звездин З.К. От плана ГОЭЛРО к плану первой пятилетки. Становление социалистического планирования в СССР. С. 97.


[Закрыть] в год.

Можно более подробно рассказать об этом плане. Возьмем состояние металлопромышленности в Сибири. Это сейчас Сибирь обладает мощным производственным комплексом. А в те времена за Уралом было только одно крупное предприятие по металлообработке – Омметаллтрест, который занимался выпуском сельскохозяйственного инвентаря. Его продукция занимала всего 10 % в объеме реализации сельхозинвентаря в Сибири[104]104
  Омметаллтрест выпустил в 1924/25 году 14 тысяч плугов, 1 тысячу борон и 3 тысячи веялок. К вопросу об индустриализации Сибири // под ред. А. Гамарина. Новониколаевск: Издательство СибЦУПа, 1925, с. 20.


[Закрыть].

В Сибири работали два завода: Гурьевский и Абаканский. Первый выпускал 8 тысяч тонн чугуна в год, а второй 4,9 тысячи тонн. При потребности в 327 тысяч тонн это составляло 3,9 %. План развития сибирской металлургии состоял в развитии металлургии на Алтае, рядом с крупными железорудными месторождениями. Там должны были быть построены заводы суммарной мощностью 328 тысяч тонн чугуна в год. Это строительство обошлось бы в 75 млн. червонных рублей, или в 44 млн. довоенных рублей. Эти заводы должны были, кроме чугуна, выпускать еще 147 тысяч тонн крупносортового и 180 тысяч тонн мелкосортового проката[105]105
  К вопросу об индустриализации Сибири // под ред. А. Гамарина. Новониколаевск: Издательство СибЦУПа, 1925, с. 32.


[Закрыть].

Сейчас этот план нам кажется просто ничтожным, по сравнению с тем, что было на деле построено. Один Кузнецкий комбинат по своей мощности превосходил в 4,5 раза весь план развития сибирской металлургии.

Это была количественная часть генерального плана. Вторая часть включала в себя территориальную реконструкцию промышленности. Производство должно было быть приближено к запасам руды, сырья и топлива, структура предприятий рационализирована с тем, чтобы сократить перевозки сырья, полуфабрикатов и готовых изделий, скооперировать производство и тем самым сократить его издержки в общехозяйственном масштабе. Вероятно, именно в этом плане было впервые предложено создание уже не просто комбинированного металлургического производства, а новой угольно-металлургической базы советской промышленности на востоке, на основе кузнецкого угля и уральской руды. Это был целый проект, который оказался осуществлен лишь частично. Он предусматривал не только строительство новых металлургических предприятий, новых мощных шахт и коксовых печей, но и создание мощной транспортной системы в Западной Сибири, которая должна была включать в себя две железнодорожные магистрали с пересекающими ветками, ответвлением к Турксибу и к побережью Ледовитого океана, где в Обской губе предполагалось в перспективе построить морской порт[106]106
  Могу только предполагать, что железная дорога Норильск – Лабытнанги или в позднем варианте Салехард – Игарка была частью подобных планов.


[Закрыть], а также систему каналов, соединяющих Обь, Иртыш и Тобол. Вероятно, там же было запланировано строительство новых транспортных артерий: Туркестано-Сибирской и Байкало-Амурской магистралей к новым рудно-сырьевым районам Средней Азии и Восточной Сибири.

Могу высказать только предположение, почему этот план оказался забытым. Здесь, на мой взгляд, сыграли несколько моментов. Во-первых, план был составлен людьми, которые позже были осуждены по процессу «Промпартии». Уже этого достаточно для того, чтобы вычеркнуть эту страницу из советской истории. А потом запланированный рост и развитие промышленности позже были найдены недостаточными.

Одновременно с разворачиванием плановой работы началась подготовка на самом высшем уровне практических мероприятий по индустриализации. На руках были уже готовые планы восстановления основного капитала и программа строительства новых заводов. На них и так уже были затрачены силы, время и средства, и эти планы нужно было срочно исполнять.

Для этого к Пленуму ЦК, который должен был состояться в начале апреля 1926 года, Рыков как председатель Совнаркома и Совета Труда и Обороны должен был представить доклад о состоянии хозяйства и экономики. На стадии подготовки этого доклада стали впервые обнаруживаться расхождения между позициями сторонников Бухарина и сторонников Сталина.

Рыков, давно занимающийся хозяйственной работой и два года руководящий Совнаркомом, был, пожалуй, наиболее последовательным сторонником новой экономической политики. В области развития промышленности нэп, в ее наиболее развитом виде выражалась в ориентации на внутренний, прежде всего крестьянский рынок, который требовал товаров широкого потребления. Рыков как раз отстаивал линию на развитие именно тех отраслей промышленности, которые производят такие товары. Приоритет он отдал легкой промышленности.

В таком духе им был составлен первоначальный вариант доклада. 17 марта 1926 года Рыков направил проект доклада Дзержинскому в ВСНХ и своему заместителю по Совнаркому Куйбышеву. Они, прочитав доклад, пришли к выводу, что в таком виде он никуда не годен и внесли в него большие и существенные поправки. Рыкову пришлось исправлять текст доклада. 26 марта исправленный проект доклада был снова направлен Дзержинскому в ВСНХ, Куйбышеву в ЦКК-РКИ, а также Кржижановскому в Госплан и Сталину в Секретариат ЦК. Только после внесения ими поправок и уточнений, которые весьма существенно изменили смысл доклада, наконец был составлен окончательный, удовлетворяющий всех текст. В этой редакции он был прочитан на Пленуме ЦК 6 апреля 1926 года.

Основной смысл доклада, кроме, конечно, картины сложившегося положения в хозяйстве страны, сводился к тому, что дальнейшее развитие полностью зависит от строительства новых заводов и фабрик, а это уже полностью зависит от тех средств, которые есть в распоряжении у государства. Вывод состоял в том, чтобы развернуть работу по накоплению капиталов для строительства новых заводов и одновременно на уже имеющиеся средства начать подготовительные строительные работы. Шаг за шагом, разворачивая борьбу за экономию средств, работу по получению доходов от торговли на внутреннем и внешнем рынках, по получению займов, нужно накопить капитал, уточнить планы строительства и выполнить программу индустриализации.

Это выступление впервые провозгласило программу конкретных мер в деле индустриализации страны, предложило ее метод осуществления, основанный на конкретных данных и конкретных достижениях советской промышленности. Пока доклад говорил об индустриализации вообще. Сталин, однако, уже тогда говорил о приоритете тяжелой промышленности и машиностроения, но акцента на этом делать пока не стал. В докладе такого акцента сделано не было.

На Пленуме, после доклада Рыкова, развернулась дискуссия между сталинцами и оппозиционерами. Каменев и Троцкий выступив в прениях, заявили, что предложенная программа минималистская, и провозгласили свой знаменитый тезис о «сверхиндустриализации». Мол, нужно отбросить все сомнения и сразу же, сейчас взяться за строительство больших заводов, за развитие тяжелой промышленности, за подъем в разы производства. К чему накопления, к чему планы, когда уже есть в руках власть над большим государством.

Это заявление вызвало несколько ироничную реакцию хозяйственников. Оппозиционеры и сталинцы уже тогда говорили на разных языках, о совершенно разных вещах и не понимали друг друга. Первые говорили о политических лозунгах, а вторые – о конкретной программе строительства. Дзержинский вот так охарактеризовал выступление Каменева с этим тезисом:

«Мне кажется, что у Троцкого и Каменева идет вопрос не об индустриализации страны, не о том, откуда найти средства для усиления основного капитала нашей страны, а о том, каким образом сколотить политический капитал для их политических целей, для политических комбинаций»[107]107
  Хромов С.С. Ф.Э.Дзержинский во главе металлопромышленности. С. 291.


[Закрыть].

В конечном счете у Троцкого и Каменева ничего не получилось. Пленум одобрил позицию, изложенную в докладе, и принял резолюцию, выдержанную в духе доклада Рыкова. Эта резолюция Пленума давала ход планам строительства новых заводов.

После решения Пленума каждое ведомство занялось своим делом. Госплан дорабатывал генеральный план реконструкции народного хозяйства и составлял контрольные цифры. ВСНХ занялось наладкой работы в металлургических и машиностроительных трестах. Главметалл ВСНХ занялся подготовкой строительства новых заводов. Работа в этом русле продолжалась до июля 1926 года.

Однако обстановка неожиданно изменилась. 20 июля 1926 года после выступления на Пленуме ЦК умер Дзержинский. Вместо него 8 августа 1926 года на пост Председателя ВСНХ был назначен Куйбышев, который до ноября совмещал этот пост с постом заместителя Председателя Совнаркома СССР. Инициативу этого назначения провел Рыков. Надо сказать, что назначение Куйбышева руководителем промышленности было далеко не случайным делом и не оправдывалось только лишь политическими мотивами. За три года работы в Наркомате РКИ он участвовал в решении крупных хозяйственных вопросов, в обследовании трестов и предприятий и хорошо разбирался в хозяйственных вопросах. Рыков, предложивший его кандидатуру, здесь подошел к делу как хозяйственник, а не как политик.

Валентинов пишет, что в ВСНХ настроение резко изменилось. Куйбышев был ставленником и убежденным сторонником Сталина. Ко всему, что было сделано при Дзержинском, он относился несколько свысока. Особенно к плану ОСВОК. Куйбышев очень скоро заявил, что нужно избавиться от минимализма, воплощением которого является этот план. Специалисты ВСНХ, которых Дзержинский всеми мерами защищал и оберегал, стали относиться к новому руководству с гораздо большей долей настороженности.

Став председателем ВСНХ, Куйбышев первым делом обновил его руководящий состав и структуру органа. 24 августа 1926 года он представил в Совнарком доклад о реорганизации ВСНХ. Согласно его предложениям, нужно было ликвидировать Цугпром – Центральное управление государственной промышленностью, а вместо него создать сеть главков, подчиненных Президиуму ВСНХ. Нужно было усилить плановые работы и для этого создать Плановое управление ВСНХ. Эти предложения были приняты.

Кроме того, Куйбышев привел новых людей к руководству. Он пригласил и сделал своими заместителями руководителей крупнейших трестов и хозяйственных организаций. Первым замом стал Семен Семенович Лобов, бывший Председатель ВСНХ РСФСР. В Президиум вошли: Иосиф Викентьевич Косиор, бывший председатель сначала треста «Грознефть» и потом «Югостали»; Алексей Павлович Серебровский, бывший председатель треста «Азнефть»; Моисей Львович Рухимович, бывший председатель треста «Донуголь»; Валерий Иванович Межлаук, заместитель Дзержинского и председатель Главметалла ВСНХ. Пятаков был выведен из Президиума ВСНХ[108]108
  Валерьян Владимирович Куйбышев. Биография. М.: Политиздат, 1988, с. 230. Пятаков был изгнан из Президиума ВСНХ как троцкист. Впрочем, в 1928 году Пятаков покаялся, отказался от троцкистских позиций и в 1930 году был снова введен в Президиум ВСНХ и избран в ЦК партии.


[Закрыть].

Одна из самых первых мер Куйбышева коснулась плана строительства новых промышленных объектов. Кое-какие работы уже начались. Был заложен Сталинградский тракторный завод и уже шли планировочные работы на площадке Ростсельмаша. Эти работы начинались еще при старой программе строительства, разработанной и утвержденной еще при Дзержинском. Куйбышев же, следуя сталинской установке на развитие тяжелой промышленности, инициировал перекройку этой программы. Но тут он несколько перестарался и предложил то, что не вписывалось в план индустриализации, проводимый Сталиным в жизнь.

В середине августа 1926 года Совнарком по инициативе Куйбышева выдвинул предложение изменить план первоочередных работ и включить туда дополнительно такие объекты:

1. Днепрострой;

2. Волго-Донской канал;

3. Семиреченскую железную дорогу (Турксиб);

4. Сверхмагистраль Ленинград – Москва – Донецк;

5. Новый нефтепромысел на Эмбе;

6. Свирьскую гидроэлектростанцию.

Когда это предложение поступило на рассмотрение в другие плановые и хозяйственные ведомства, Госплан РСФСР внес предложение дополнить программу строительства еще тремя крупными объектами:

1. Урало-Кузнецким комбинатом;

2. Сибирской сверхмагистралью;

3. Ленско-Байкальским промышленным комплексом.

Каждый из этих объектов представлял собой целые промышленные комплексы из десятков заводов и фабрик, требующих огромных вложений. Вокруг предложения Куйбышева в плановых и хозяйственных органах начались долгие и трудные прения, затянувшиеся на два месяца. Президиум Госплана СССР, обладавший тогда «Пятилетней перспективной ориентировкой Госплана СССР», составленной в 1925 году и завершенной к марту 1926 года, с ходу отверг столь размашистые претензии нового руководства ВСНХ в лице Куйбышева, указав, что на претворение в жизнь таких проектов государственной казны явно не хватит.

В конце концов от большого списка осталось только три больших объекта первоочередного строительства:

1. Днепрострой;

2. Волго-Донской канал;

3. Семиреченская железная дорога (Турксиб).

После того как этот вопрос был рассмотрен в Госплане СССР, материалы пошли в Политбюро ЦК на окончательное утверждение. 25 ноября 1926 года Политбюро вычеркнуло из этой программы Волго-Донской канал, оставив только Днепрострой и Семиреченскую железную дорогу. В этом виде программа первоочередного строительства была утверждена[109]109
  Звездин З.К. От плана ГОЭЛРО к плану первой пятилетки. Становление социалистического планирования в СССР. С. 182.


[Закрыть].

Эти споры показывают, как долго пробивает себе дорогу новая мысль. Вроде бы Куйбышев был сторонником линии на развитие тяжелой промышленности, на развитие машиностроения, но тем не менее предложил начать реконструкцию народного хозяйства с больших объектов энергетического и транспортного назначения: каналов, железных дорог, крупных электростанций. То есть, одним словом, реконструировать в духе плана ГОЭЛРО, в котором как раз предусматривалось строительство новых транспортных линий и электростанций. Здесь Куйбышев, очевидно, опирался на свой опыт хозяйственной работы, который он приобрел, будучи в 1921–1922 годах членом Президиума ВСНХ и начальником Главэлектро. Тогда действительно вся хозяйственная работа выстраивалась под сильным влиянием только что разработанного и принятого плана ГОЭРЛО.

Но Сталин уже говорил о чем-то другом. Да и работа уже давно шла в другом направлении. От предложений Куйбышева в конечном итоге осталась только самая малая часть, два самых нужных инфраструктурных объекта: Днепровская гидростанция и Туркестано-Сибирская железная дорога. Здесь Куйбышев потерпел неудачу.

Но зато ему удалось перекроить план строительства новых заводов, разработанный и проводимый в жизнь Главметаллом ВСНХ. В этом деле Куйбышев нашел поддержку Межлаука. Оба они, отталкиваясь от своего опыта хозяйственной деятельности начала 1920-х годов, решили пойти по пути концентрации производства. Тогда эта политика дала свои плоды и позволила советской государственной промышленности выдержать тяжелейшие кризисы. Вот и теперь Куйбышев и Межлаук пришли к тому, чтобы снова пойти по пути концентрации производства на отдельных крупных заводах и комбинатах, но уже на новом уровне и в условиях строительства новых фабрик.

Тогда, в конце 1926 года, Куйбышев и Межлаук пересмотрели программу строительства новых заводов, разработанную еще при Дзержинском, и сократили ее вдвое: с четырнадцати объектов до семи. И заодно придали ей гораздо более индустриальный характер, вычеркнув многочисленные заводы сельскохозяйственного инвентаря. В новом виде, утвержденном Главметаллом в декабре 1926 года, программа первоочередного строительства в металлопромышленности выглядела уже так:

1. Магнитогорский металлургический завод;

2. Тельбесский (Кузнецкий) металлургический завод;

3. Криворожский металлургический завод;

4. Уральский завод тяжелого машиностроения;

5. Нижнетагильский вагоностроительный завод;

6. Сталинградский тракторный завод;

7. Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения[110]110
  Хавин А.Ф. У руля индустрии. М.: Издательство политической литературы, 1968, с. 142.


[Закрыть].

К строительству этих объектов частично уже приступили летом 1926 года, а остальные решено было начать летом 1927 года.

Они не остановились на этих технических вопросах. Куйбышев, провозгласив в Президиуме ВСНХ отказ от «минимализма» плана ОСВОК, распустил Особое совещание и образовал новую внутриведомственную плановую комиссию с собою во главе и поставив своим заместителем Межлаука. Они взялись за разработку документа под названием «Контрольные цифры пятилетнего плана развития промышленности СССР на 1927/28 – 1931/32 годы». Куйбышев составил тогда набросок тезисов «Общие установки пятилетнего плана строительства социализма». Согласно этим установкам, которые легли потом в основу окончательного варианта плана, пятилетний план должен отвечать шести условиям:

«1) Темп, опережающий капиталистические страны;

2) Повышение удельного веса социалистического сектора;

3) Обеспечение ведущей и преобразующей роли промышленности в народном озяйстве в целом, в сельском хозяйстве особенно;

4) Равновесие;

5) Улучшение материального и культурного уровня жизни рабочих и крестьянских масс;

6) Оборона страны»[111]111
  Валерьян Владимирович Куйбышев. Биография. С. 239.


[Закрыть].

С этими тезисами Куйбышев начал борьбу за перспективный план развития тяжелой промышленности СССР.

Все эти события на хозяйственном фронте происходили на фоне продолжения политической борьбы внутри партии. Вне всякого сомнения в том, что обстоятельства политической борьбы оказывали свое влияние на формирование хозяйственного курса партии.

В то время, в 1926–1927 году, оппозиционеры: Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие уже не могли повернуть хозяйственный курс партии в другую сторону. Для этого у них уже не было авторитета и влияния. Партия прочно находилась в руках Сталина. На XIV съезде партии он провел даже переименование партии. Теперь она называлась Всесоюзной Коммунистической партией (большевиков) – ВКП(б).

Но вот что могли и что фактически сделали оппозиционеры, так это помогли окончательному оформлению курса партии, так сказать, «от противного». Они помогли избавлению от некоторых старых подходов и взглядов, которые были в широком ходу в начале и в середине 1920-х годов.

Для того чтобы еще дальше отодвинуть Троцкого и Зиновьева от руководства, с дальнейшей перспективой исключения из партии совсем, Сталину нужно было показать их взгляды в качестве предательства и извращения ленинизма. Мол, примазались к ленинизму и под шумок, потихоньку извращали его. Эта задача была понятна. Однако сделать это было гораздо сложнее, чем поставить такую задачу. Дело в том, что Троцкий, Зиновьев и Каменев придерживались взглядов, которые, с одной стороны, были очень схожими с теми, которых придерживался сам Ленин, а с другой стороны, не так давно именно эти взгляды были официальной позицией партии. Прошло ведь всего два года с тех пор, как Зиновьев и Каменев сами были руководителями партии и членами «тройки», предрешавшей все вопросы.

Различия во взглядах Ленина и того же Зиновьева или там Троцкого, конечно, были. Их и не могло не быть. Но было ясно, что делать акцент на эти расхождения – дело провальное. Нужно будет, в таком случае, доискиваться тончайших оттенков смысла в их фразах и пытаться доказать, опираясь на эти оттенки смысла, что они отошли от ленинизма. Сталин хорошо помнил такого рода борьбу, которую он наблюдал на съездах и в кулуарах, где нешуточные столкновения шли из-за фраз и тонкостей смысла.

Она, может быть, и годилась для интеллигентской партии, где абсолютное большинство членов имеет образование и может разобраться в теоретических тонкостях. Но этот вид борьбы совсем не годился для новых условий, когда партия стала массовой и в массе своей малообразованной. По крайней мере подавляющее большинство членов партии совершенно не разбиралось в теоретических вопросах и шло за руководством партии. Если поставить на тонкости теории и смысла высказываний, то партийные массы не поймут. Это с одной стороны. С другой стороны, Троцкий и Зиновьев, как более оборотистые и умелые пропагандисты, сумеют положение повернуть в свою пользу.

Нужно было все предательство Троцкого и Зиновьева объяснить партийной массе на наиболее простых и ясных примерах, в которых они и ленинизм будут противопоставлены друг другу и будут находиться в антагонистическом противоречии. Этого невозможно было добиться, если в сам ленинизм не внести некоторых поправок.

Некоторого упрощения ленинизма требовали не только нужды внутрипартийной борьбы, но и нужды очень широкой агитации в массах рабочих, в подавляющем большинстве своем бывших в те времена малограмотными. Начавшееся строительство требовало разъяснения его целей и задач всем его участникам, причем разъяснения, связанного с политикой партии, с лозунгами партии. Для того чтобы разъяснить смысл партийного лозунга в духе ленинизма, конечно, малограмотному рабочему или крестьянину нужно было несколько упростить сам ленинизм, приблизить его к уровню понимания рабочей массы.

Впоследствии это стало обвинением Сталина: «Вульгаризация, упрощенчество, схематизм, прямолинейность, безапелляционность придали взглядам Сталина примитивно-ортодоксальный характер»; «Сталин был большим мастером упрощения теории марксизма-ленинизма, часто до примитивизма»[112]112
  Волкогонов Д.А. Сталин: политический портрет. В 2 книгах. М.: АСТ-«Новости», 1998, с. 217, 224.


[Закрыть]. Как только не склоняли его якобы примитивные взгляды, забывая при этом о тех пропагандистских задачах, которые встали перед партией, взявшей на себя руководство хозяйственным строительством.

Сталин не мог упростить теоретическое и литературное наследство Ленина, Маркса и Энгельса просто потому, что никогда этого не делал. При жизни Сталина много раз выходили сборники и собрания сочинений классиков. Вышло три собрания сочинения Ленина и потом, уже после войны, четвертое собрание, на сей раз полное. Выходило большое количество самых разнообразных собраний и сборников работ других классиков марксизма специально в дешевых, массовых изданиях, которые тщательно изучались на занятиях политучебы. После войны вышло полное собрание сочинений Маркса и Энгельса. В 1930-х годах в библиотеках еще были на свободном доступе дореволюционные издания классиков и Ленина. Все, кто только желал, могли познакомиться с работами классиков в оригинале и практически без купюр. Однако только немногие изъявляли такое желание, и потому изучать классиков партийные массы приходилось заставлять.

Другое дело, что для пропагандистской работы Сталин создал несколько упрощенный по сравнению с оригинальными работами, более схематичный и ясный курс марксизма-ленинизма. Эту работу он начал еще в 1924 году, и она в конце концов завершилась изданием «Краткого курса истории ВКП(б)»[113]113
  К слову сказать, оценка «Краткого курса» современниками была совершенно иной. Она тщательно изучалась и бережно хранилась. Солдаты нередко брали эту книгу на фронт. Даже противники Сталина ценили эту книгу. При разгроме штаба УПА – «Центрального провода», солдаты НКВД нашли несколько десятков экземпляров «Краткого курса».


[Закрыть]. Ну и, конечно, в своих статьях и выступлениях добивался кристальной ясности мысли. Если хотите, то можно сказать и так: Сталин создал более простую и удобную в пропаганде версию марксизма-ленинизма.

В 1926 и 1927 годах Сталин занимался двумя главными проблемами, которые больше всего его интересовали. Первая проблема – это международное положение и руководство революционным движением по всему миру. Сталин и Бухарин, ставший руководителем Коминтерна, пытались создать в Китае плацдарм для революции путем заключения и поддержания союза между китайскими коммунистами и националистами в Гоминьдане. Вторая проблема, над которой Сталин работал в течение 1926-го и 1927 годов – это вопрос о программе оппозиции. Он работал над доказательствами коренного отличия политики Политбюро от высказываний Троцкого и Зиновьева. Он это доказывал не только словами, но и делами.

Как я уже говорил, после XIV съезда партии и январского Пленума ЦК Зиновьев и Троцкий не успокоились. Они продолжили борьбу, только теперь уже полуподпольными методами. Троцкий, Каменев и Зиновьев достигли соглашения о совместном выступлении на апрельском Пленуме ЦК, на который выносился вопрос о хозяйственном положении. На нем они и выступили после доклада Рыкова, чем заявили о существовании вполне сложившегося троцкистско-зиновьевского блока.

Активность оппозиционеров заставила Сталина предпринять против них меры противодействия. 14 июля 1926 года был созван Пленум ЦК и ЦКК, на котором был поставлен вопрос об оппозиционной группе. Троцкий и Зиновьев выступили и здесь, представив свою декларацию с подписями своих сторонников. Посыпались взаимные обвинения, и начались дебаты, из-за которых Пленум затянулся на неделю. Прения были настолько остры, что не выдержал напряжения Дзержинский, умерший после своего страстного выступления. В конце концов, даже несмотря на потери в рядах сторонников, Сталину удалось одержать победу и удержать за собой большинство в ЦК.

Выступление большинства в ЦК против оппозиции подействовало на Троцкого. Он признал свои «Уроки Октября» ошибочными и покаялся в своим выступлении против партии. Члены Центрального Комитета осудили выступления оппозиционеров и перешли к карательным мерам. Теперь уже Троцкий не был неприкосновенной фигурой. На этом Пленуме он был выведен из ЦК. Каменев и Зиновьев выведены из Политбюро, но пока были оставлены в ЦК с условием обязательного покаяния в своих ошибках. Пленум ЦК решил вывести и из ЦК и исключить из партии в случае еще одного выступления против позиции большинства.

Однако несмотря на еще одно поражение, оппозиционеры не сдались и продолжали в течение лета и осени 1926 года вести свою агитацию в парторганизациях. Троцкий так пишет об этом времени:

«Борьба в течение 1926 года разворачивалась все острее. К осени оппозиция сделала открытую вылазку на собраниях партийных ячеек. Аппарат дал бешеный отпор, идейная борьба заменилась административной механикой: телефонными вызовами партийной бюрократии на собрания рабочих ячеек, бешеным скоплением автомобилей, ревом гудков, хорошо организованным свистом и ревом при появлении оппозиционеров на трибуне. Правящая фракция давила механической концентрацией своих сил, угрозой раскола. Прежде чем партийная масса успела что-нибудь услышать, понять и сказать, она испугалась раскола и катастрофы. Оппозиции пришлось уступить»[114]114
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1991, с. 504.


[Закрыть].

Это обстоятельство оказало на Троцкого большое влияние, и он фактически вышел из активной деятельности. Оппозиционный блок распался. 4 октября 1926 года в ЦК поступило заявление о согласии начать переговоры. Политбюро выставило условие – прекратить фракционную деятельность и написать заявление с признанием своих ошибок. 16 октября такое заявление было составлено и подписано всеми самыми видными членами оппозиции. 21 октября 1926 года, за неделю до открытия XV партийной конференции, собрался Пленум ЦК и ЦКК, который принял капитуляцию. Было принято решение поставить в повестку дня конференции кроме вопроса о хозяйственном положении и доклада еще и вопрос об оппозиционном блоке в партии с докладом по этому вопросу Сталина.

Сталин выступил с этим докладом на конференции 1 ноября 1926 года. Стало ясно, что оппозиция Троцкого и Зиновьева потерпела окончательное поражение. Теперь уже никакие меры не помогут вернуть того, что было. Любое их выступление теперь будет наказываться все строже и строже. Если до этого они были только членами ЦК, у которых есть какое-то свое, особенное мнение, которое они отстаивают, то теперь их официально назвали оппозиционным блоком, фракцией и подвели под действие решения Х съезда партии. С этого момента, после некоторого времени затишья, троцкистская и зиновьевская оппозиция начнет эволюционировать в сторону превращения в подпольную, законспирированную организацию с целью свержения Сталина и Советской власти.