Текст книги "Основать род (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

День 27.

Несмотря на ускоренные сборы, в поселок племени Сидамо добрались за полночь. Ашенафи сначала отнекивался, но Женя достал из машины и вручил тому турецкий автоматический дробовик. После этого все решилось быстро. Два человека были оперативно разбужены, проинструктированы вождем и рассажены по машинам. Сразу же колонна под началом Касаткина двинулась на юг. Женя попрощался с Ашенафи, сел в машину и кюбельваген отправился на север.

Ветров оказался неплохим водителем. Он бодро крутил баранку, и, несмотря на ночь и выбоины на грунтовке, шустро гнал машинку вперед. Примерно через час езды проводник дал понять, что пришло время остановиться. Кюбельваген загнали в лес, замаскировали, навьючились оружием и снаряжением и двинулись на северо-восток. Идти по ночному лесу было не слишком приятно. Ветки цепляли за одежду и снаряжение, под ногами регулярно оказывались то корни, то какие-то ямы. Периодически появляющаяся луна не добавляла видимости. Фонари не включали – это, по сути, означало сделать из себя мишень. Проводник же шел легко и свободно, как днем. Поминутно спотыкающегося и матерящегося про себя Женю утешала лишь мысль о том, что Троекурову идти нисколько не легче.

Уже начало светать, когда Женина группа вышла на опушку леса. Проводник показал пальцем на стоящий впереди холм и сел на землю, показывая, что будет ждать здесь.

– Клаус, что будем делать?

– Сначала посмотрим. Пока здесь кроме нас никого. Надо найти пару хороших мест для укрытия, засесть и ждать. У нас выходит пулеметный расчет – я с Ветровым и ты с Ольгой как снайперская пара. Вполне нормально. Надо немного разойтись, чтобы был больший обзор и большая зона обстрела. Что делать с Троекуровым, если придет?

– Валить его. Он по любым законам преступник. Во-первых, вор, а во-вторых, предатель. Если за кражу его можно было бы на угольные копи отправить, то за предательство во все времена одна мера – высшая.

– Тогда давай расходиться. Мы метров на триста влево уйдем, вы примерно так же вправо.

– Он, если появится, то не один. Скорее всего, договорился с остатками банды Джамала. Ну или, хотя бы, с двумя-тремя отморозками. Давайте так: как только они от леса отойдут прилично, хотя бы метров на двести, вы отрезаете их от платформы, валите первых. Остальные по идее должны начать отползать в лес, вот мы к ним с тыла зайдем и от леса встретим.

– Это если они между нами выйдут. А если откуда-нибудь еще?

– Все же, думаю, они в этом секторе проявятся. Ну, тогда давайте вот как: у нас две задачи – перехватить шар и прикончить Троекурова. Причем первая задача намного важнее.

– Мужчины, а что если женщину послушать? Когда платформу, где форт Сибирь встал, активировали, нужно было на 200 метров отойти, чтобы началось действие. А какая вспышка была? Чуть не пять минут зайчики в глазах плясали. Идентификация канала поставки произошла уже позже, когда мы форт осматривали. Может, проще в двухстах метрах от плиты засесть? Дождемся, когда они плиту активируют. А после вспышки, пока они глаза продирать будут, всех и положить.

– Так вот они какие, женские хитрости!

Женя искренне восхитился.

– Ну что Клаус, принимается?

– Пошли, Ойген, так и сделаем.

Группа залегла попарно по разные стороны от плиты. Лори с Ветровым – с юга, Женя с Ольгой – с севера. Распределили зоны наблюдения и стали ждать. Ветров, тащивший с собой рацию, связался с фортом, передал информацию. Вторая группа еще не дошла до места. Помимо того, что им было дальше добираться, еще и приходилось идти медленно и быть все время настороже. Кто знает, какие сюрпризы наставили по лесу эти Мурси.

Утро было великолепным, рассвет – живописнейшим. Женя искренне жалел, что не может бросить все дела и любоваться зрелищем. Солнце еще не взошло, и только облака на востоке были расцвечены всеми оттенками красного: от нежно-розового до густого пурпура. День обещал быть чудесным. В такую погоду хорошо не врагов высматривать, а устраивать пикники на речке, с любимой (или просто симпатичной) женщиной, удочкой и мангалом. Солнце начинало пригревать, и в анораке становилось жарко. Однако снять его не позволяли полчища всевозможных летучих кровососов. Женя опасался применять реппелент – вдруг какой негр чувствительный попадется, просто обложился полынью. Но она спасала не полностью.

– Оля, скажи честно, для чего ты напросилась в рейд? Ты же, насколько я заметил, вовсе не кровожадная. И к домашнему уюту тяготеешь больше, чем к таежной романтике.

– А ты так и не понял?

Ольга отложила бинокль и обернулась.

– До чего же вы все мужчины глупенькие! Да я ж, когда тебя ранило, чуть на месте не померла. Ты свою “бенельку” потом смотрел? Вся раскурочена, и как раз напротив груди. Это просто чудо, что тебе только в руку прилетело. Чуть выше, чуть ниже – и торжественно открыли бы первое сибирское кладбище. Так что фиг я тебя куда-нибудь одного отпущу. Что случится – я ведь не переживу, а так хоть пригляжу за тобой, все спокойнее будет.

И тихонько добавила.

– Люблю я тебя. Так, что ты и представить себе не можешь.

Ольга хотела добавить что-то еще, но тут ожила рация.

– Вижу Троекурова. Появился с северо-запада. С ним еще один негр.

Это доложился Ветров. И тут же уточнил Лори.

– Это Тэкле. Больше с ними никого, идут к плите.

– Понял, действуем по плану, – откликнулся Женя.

– Вот так Троекуров и узнал про шар и про терминал, – сказал он Ольге. – Тэкле сперва был с Джамалом, знал все подробности. А потом, видимо, как-то законтачил с Троекуровым, рассказал ему о возможностях шара и они договорились о совместных действиях. А вот сам Джамал откуда узнал… Видимо, уже где-то какой-то форт был поставлен и он принимал в процессе участие. А это значит, что он не простой главарь бандитов. И, скорее всего, имеет связи с Аддис-Абебой.

Прошло четверть часа.

– Троекуров и Тэкле подходят к платформе.– доложил Клаус

– Понял.

И тут же Ольга:

– С северо-востока группа вооруженных людей. Восемь человек, все эфиопы. Нет, десять человек. Идут к плите.

– Всем ждать, наблюдать.

Вот, млин, ситуация! Сюда бы пулемет, но Клаусу дергаться нельзя, шар у Троекурова. Пристрелить его и потом активировать самим? Хрен знает, как пойдет дело. Может, как раз важно будет в форте за стенами отсидеться. Секунды могут все решить.

Тут, видимо, Троекуров и группа эфиопов заметили друг друга, потому что резко ускорились.

– Ишь, побежали! Ольга, видишь пулеметчика? Как останется до него метров четыреста, вышибай. Потом главаря, он вон тот, в середине, с пистолетом на поясе. Дальше смотри снайперов. Тебя заметят через два-три выстрела, поэтому сразу меняй позицию. Как полыхнет, руки в ноги и в форт.

– Поняла.

В рацию:

– Клаус, Вова, сейчас Троекуров закончит активацию и оттянется на вас. Как он выбежит с плиты, дайте знать и сами закройте глаза. После вспышки валите его без лишних разговоров и бегите в форт.

– Есть!

– Jawohl!

Эфиопы приближались, бежали ровно, плотной цепью. Никто не вырывался вперед. Зрелище было жутковатое, Жене стало не по себе.

Бах! Раздалось слева. Эфиоп с пулеметом ничком упал в траву.

Бах! Командир группы тоже лег.

Ольга змейкой отползла в сторону метров на десять. Эфиопы притормозили, рассыпались. Двое из них встали на колено и принялись обшаривать пространство через прицелы винтовок. Остальные тоже взяли автоматы наизготовку и двинулись короткими перебежками, прикрывая друг друга.

– Ольга, двести метров – это примерно двадцать секунд бега. После сигнала Клауса считай до восемнадцати, делай выстрел и жмурься.

– Ясно.

Из рации раздалось:

– Троекуров ушел с плиты!

Женя начал считать. Пять… Десять… эфиопы уже совсем рядом. Пятнадцать, шестнадцать… Теперь и он может включиться. Семнадцать, восемнадцать. Ближний на мушке.

Бах! Это Ольга. Женя дотянул спуск. Бах! Прежде, чем зажмуриться, он увидел, как упали два автоматчика.

Яркий свет был виден даже сквозь плотно закрытые веки. Едва вспышка погасла, Женя открыл глаза. Ближние автоматчики стояли полностью ослепленные и дезориентированные. Выстрел! Один упал. Еще! Промазал, млин. Но эфиоп рухнул. Ольга помогла. Где-то за спиной коротко простучал АК, потом еще раз. Есть контакт, у эфиопов осталось только два стрелка. Кстати, почему они молчат?

– Командир, ворота от тебя слева!

– Понял.

Женя поднялся и, пригибаясь, побежал влево. Где Ольга? А, вот и она.

– Бежим, скорей!

– Погоди, ложись рядом. Всего двое осталось, сейчас я их сминусую. Вот один…

Бах!

– Еще один остался.

Женя поднял бинокль,

– Погоди, что-то с ним не так. Стоит, головой крутит, винтовку бросил, руки задрал.

– Мужики, – крикнул он. У нас все, пошли трофеи собирать.

Трофеи были богатые. Из оружия – пять немецких автоматов MP44 “Sturmgewehr”, две винтовки Mauser 98k с оптикой, пулемет МГ-34 и такой же, как у Жени, “люгер” P08. У каждого были гранаты. По две немецких колотушки “Stielhandgranate 16”. Ну и всякая мелочевка – ножи, фляги, фонари, бинокли, прочее. У командира в поясной сумке лежал знакомый уже шар-индикатор. Женя холодно – даже сам удивился – контроллил эфиопов. Когда группа дошла до последнего оставшегося в живых снайпера, стало понятно, почему он не стрелял. В момент вспышки он смотрел в оптический прицел и мощный световой поток, сфокусированный линзами прицела, буквально выжег ему сетчатку глаза, полностью ослепив.

Пока нагруженные трофеями, они двигались к форту, Женя о многом успел подумать. Группа эфиопов была отменно снаряжена и неплохо подготовлена. Явно хорошо владела тактикой боя. Если бы не внезапность и не вспышка при появлении форта, пришлось бы тяжко. Все эфиопы были в одинаковом камуфляже, что наводило на мысль о том, что они отправлены из Аддис-Абебы. И это был не первый форт, который они захватывали. Видимо, в ближайшее время стоит ожидать визита оттуда. Во время Жениного визита в замок Россия, Сотников мимолетно упомянул о том, что эфиопы нашли и вытаскали предназначенную немцам оружейную локалку. Интересно выходит: беспредельничала на Волге и Шпрее банда Джамала, а оружие оказалось в Аддис-Абебе. Видимо, и в самом деле Джамал был засланным казачком. С одной стороны, организовал негритянскую вольницу, с другой – кормился из столицы. Получается, разгул зусульских шаек происходил с ведома и по поручению эфиопской селективки. Будет о чем поговорить с эфиопами, когда те придут!

Когда группа добралась к воротам форта, оказалось, что они открыты.

– Что за хрень? Никого ведь нет! Вовка, проверь Тэкле и Троекурова. Заодно трофеи соберешь. Ольга, карауль эфиопа. Клаус, за мной.

Ветров метнулся за угол форта. Скинув притащенное железо, Женя вбежал в ворота. Клаус, заменив пулемет на трофейный “штурмгевер”, последовал за ним. Этот форт отличался от форта Сибирь. Он был восьмиугольным, точно ориентированным по сторонам света, с небольшими круглыми башенками по углам. Стены были. Ворота выходили на западную сторону. Стены были толстенные, внутри наверняка были жилые помещения и службы. В центре двора возвышалась круглая ступенчатая башня, соединенная галереей с восточной стеной. Со двора во всех стенах, кроме западной и восточной, были двери, ведущие, видимо, во внутренние помещения башни. В самой башне тоже была дверь, и она была приоткрыта. Женя кинулся в башню, Клаус следом. На верхнем этаже обнаружился Троекуров, пытающийся оттиснуть на листе бумаги отпечатки пальцев. Рядом с ним на полу валялся бронежилет с двумя вмятинами на груди. Судя по тому, как морщился бизнесмен, держась за грудь, как минимум одно ребро было сломано. На его беду, в новеньком форте нечем было испачкать руки, не было ни уголька в камине, ни даже пыли. Нечем было и написать свое имя. Увидев Женю, он оставил свое занятие и выпрямился.

– Что, пришел дострелить? – хрипло спросил он.

– Ага. – согласился Женя. – дострелить. Хорош, набегался.

– Все себе забрать хочешь?

– Это ты все только себе. Я – людям.

– Ой не смеши. Людям… Ты просто до власти дорвался и делиться не хочешь.

– Не суди других по себе.

Следом за Женей поднялся Клаус.

– Я почитал о твоих делах, – продолжил Женя. – Ты – бешеный пес, тебя, по-хорошему, давно грохнуть пора. За тобой столько висит, что на десять лет строгого расстрела потянет. Так что не задерживай, вали вниз. Не хочу потом тут за тобой дерьмо убирать. Давай, мажорчик.

Глаза Троекурова вдруг сверкнули бешенной ненавистью. Из ножен на поясе он выхватил нож и кинулся вперед. Женя отработанным движением вынул из кобуры пистолет, и когда Троекуров уже занес руку для удара, нажал на спуск. В небольшой комнате выстрел резко хлестнул по ушам. За окном грохнул одиночный выстрел из автомата – Ветров отконтролировал Тэкле.

– Давай, Клаус, уберем отсюда мусор.

Два часа спустя, все собрались на верхней площадке центральной башни.

– Красота-то какая!

Женя подставил лицо свежему ветру. Все необходимые работы были сделаны. Тела эфиопов были закопаны, проводник отпущен обратно, пленный вполне владел английским и был допрошен. Он, собственно, подтвердил все то, о чем и так уже догадался Женя. Аддис-Абеба, лишая прямой поддержки периферийные племена и организовывая через засланных казачков типа Джамала бандитские шайки на границах сопредельных анклавов, пытается расширить территорию и укрепиться за счет соседей. Учитывая темпы прироста эфиопского населения, лет через двадцать у них появится огромная армия в несколько тысяч голодных и злых людей, которых можно будет направить практически на любого внешнего противника. Появление фортов эфиопы расценили как возможность создания военных баз, приближенных к территории вероятного противника. Поэтому постарались захватить максимальное их количество. На швейцарском направлении было уже два форта. Поскольку швейцарцы не особо выходили за пределы анклава и не стремились разведывать территории, вся добыча без борьбы доставалась эфиопам. Индусы и шанхайцы были гораздо более активны, там удалось забрать только один форт. А вот на западном направлении случился большой облом. Появление Жени спутало все карты. Он убил Джамала, главного агента влияния в регионе и забрал у него столь ценный шар-индикатор, без которого все платформы были бесполезны. Он стал привязывать к себе эфиопские племена, разрушая всю эфиопскую стратегию. А сейчас захватил еще один форт, уничтожив специальный отряд эфиопской армии. Военные операции против форта Сибирь пока не планируются. Идет разведка. Радиосвязь у эфиопов есть, но они ни с кем не общаются, только слушают эфир.

Женя спросил, откуда эфиопы взяли индикаторы. Оказывается, на берегу озера рядом с Аддис-Абебой, которое, разумеется, назвали Тана, есть развалины древних строений. В них был обнаружен каменный ящик с шестью шарами. Может, были и другие находки, но пленник об этом не знает. Женя сразу подсчитал: три форта у эфиопов есть, минимум два шара отобрано. А, может, и три – если считать самую первую находку. То есть у них осталось не больше одного шанса. Это – хорошо. Но и расслабляться нельзя. И еще нужно добытый шар передать группе Касаткина. Заодно и пленника отправить Сотникову. Может, он еще что-нибудь из него выжмет. А это значит, пора связываться с базой.

А что делать с фортом? В форте Сибирь уже главное сделано, все настроено, теперь только методично развивать, расширять. Все скучно и довольно занудно. Но Курт Шрайбер со своей въедливостью и педантичностью, без сомнения, справится. И даже будет получать удовольствие. А, может, еще раз попробовать начать с нуля? Похоже, процесс ему начинает нравиться. Пусть Курт полностью переводит на себя канал форта Сибирь.

– Оль, у тебя много вещей осталось в старом форте?

– Кроме зубной щетки, один рюкзачок.

– Тебе нравится вид с крыши? Как ты смотришь на то, чтобы переехать на новую квартиру?

– Запросто.

– А если будет еще какой-нибудь форт? Или, – Жене вспомнился визит к Сотникову, – кругосветное плавание?

– Глупенький. С тобой – хоть на край света. И имей в виду, это не фигура речи.

Вечером того же дня все четверо сидели на той же площадке. Женя решил немного побарствовать – отметить сегодняшнюю удачу. А это, без сомнения, была удача. Поэтому он через канал заказал не бензин – ездить пока все равно было не на чем. И не патроны – трофеев вполне хватало для того, чтобы отбиться от приличного числа зусулов. И даже не еду – у них с собой было достаточно продуктов. И вот сейчас все сидели на складных стульях вокруг легкого алюминиевого стола. Рядом на высокой мачте развевался триколор. На столе среди закуски возвышалась бутылка L’Or de Jean Martell. Еще ящик стоял под столом. Сюда же притащили и рацию, чтобы не бегать взад-вперед. Женя разлил коньяк по пузатым тонкого стекла бокалам. Поднял свой и поглядел сквозь стекло на закат.

– Давайте выпьем за нас. За то, что мы смогли это сделать. И мы сейчас сидим здесь и пьем лучший в мире коньяк, а они лежат там, – он махнул в сторону леса. – За то, что вышло именно так, а не наоборот.

Чокнулись, выпили, разлили.

– Давайте за удачу, – предложил Ветров. Без удачи мы бы здесь сейчас не пировали.

Все поддержали.

– Выпьем за нашу Ольгу. Она в сегодняшнюю победу внесла самый большой вклад, – это Клаус попытался быть галантным. – Prosit!

Ольга приняла комплимент, шутливо отсалютовав бокалом. Но внезапно посерьезнела.

– Давайте выпьем за жизнь. Посмотрите, как мало здесь людей. Форт Сибирь – это меньше ста человек, по численности – небольшая деревня. Наблюдатели дали каждому здесь новую жизнь. И отнимать ее по меньшей мере преступление. И тех, кто это пытается делать нужно карать. Жестко и без условий. Давайте выпьем за то, чтобы нам всем убивать приходилось как можно меньше.

Замолчали, выпили не чокаясь. Повисла тягостная пауза.

– А ведь нам нужно как-то наш форт назвать, – прервал молчание Женя. Какие будут предложения?

– Если на западе Сибирь, то на востоке должна быть Чукотка, – выдвинул вариант Ветров.

– А почему не Камчатка? Или вообще Аляска?, – возразила Ольга.

Ожило радио. Форт Сибирь сообщал, что операция на юге завершена, потерь нет. Новый форт назвали Алтай. Сотников передает Жене благодарность за форты, за языка и спрашивает, как назвали второй форт.

– Передайте Сотникову, что гарнизон форта Заря передает ему пламенные приветы. Конец связи.

Со всех сторон посыпалось:

– Классно!

– Молодец, Ойген!

Мало-помалу бутылка пустела. Женя слегка захмелел и его потянуло на философию.

С того момента, как он попал сюда, на платформу 5, прошло всего двадцать семь дней. А сколько за эти дни произошло событий, сколько с ним всего случилось! Между ним, Женей, и тем человеком, проснувшимся в своей палатке без малого месяц назад, была, казалось, гигантская пропасть. Когда Женя вспоминал отдельные эпизоды своей прошлой жизни, ему порой становилось мучительно стыдно. Но это все в прошлом. Сейчас он сидит рядом с друзьями и единомышленниками, рядом – он, наконец, решился назвать вещи своими именами – с любимой женщиной. И все-таки чего-то не хватает, что-то царапает душу. За этот месяц он несколько раз рисковал жизнью, один раз чуть не погиб. А если что-то случится, что останется на этой земле после него? Ну, форт, ну, несколько человек, которые будут искренне горевать. Но ведь этого мало. Что он себе обещал тогда, ночью, у первой локалки? Что у него будут дети. Его родные дети. Родные. Вот! Вот это слово, которого ему не хватало! У него давно не осталось родных, он один здесь в этом мире. Он сможет построить дом и посадить дерево. Но это ни к чему, если у него не будет сына, которому можно будет все это передать. А лучше – нескольких сыновей. У которых будут внуки, а у внуков – правнуки. Вот она, его главная личная задача – положить начало своему роду. И это вполне реально, вполне по силам, причем прямо здесь и сейчас. И именно к этому пониманию, к этому решению он шел и готовился все двадцать семь дней.

Женя поднялся со стула и вынул из кармана небольшую коробочку. Затем повернулся к Ольге, несколько картинно опустился на левое колено.

– Оля, – начал он торжественно. И изо всех сил постарался, чтобы голос не дрогнул от внезапно охватившего его волнения. – Я тебя люблю (черт, как горло-то перехватило) и прошу стать моей женой.

С трудом договорив, он открыл коробочку и протянул Ольге. На красном бархате сверкнуло бриллиантами обручальное кольцо.

С другой стороны стола раздались аплодисменты.

– Браво, Ойген!

– Давно было пора!

Ольга поглядела на Женю и, видимо, что-то такое увидела в его лице, не стала мучить. Она взяла кольцо из футляра, надела на безымянный палец и, отставив руку, полюбовалась.

– Все-таки ты неисправимый романтик, – сказала она. И, поднявшись на цыпочки, крепко его поцеловала.