Текст книги "Я, маг! Трилогия"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Владетель сидел за небольшим столом на возвышении, с которого хорошо виден весь зал. Он почти не ел, а лишь как-то очень напряженно вглядывался в лица пирующих, при этом постоянно поднося руку к груди. Гисли наблюдал за ним со все большим беспокойством: «Неужели заподозрил? Или что-то замышляет?»

Но лицо Харальда оставалось спокойным. Голубые, как небо, глаза смотрели без гнева или страха, длинные белые пальцы не выдавали волнения. На сенешаля он даже не глядел.

Лишь под самый конец пира, когда в зале появились слуги и начали поднимать тех из гостей, кто пал в неравной борьбе с хмельными напитками, Владетель обратился к своему первому вассалу:

– Я доволен, – сказал он, в точности повторив свою утреннюю фразу. Но в глазах при этом мелькнуло нечто такое, отчего Гисли вздрогнул, словно мальчишка, обнаруживший на ноге гадкого и страшного жука. От улыбки же Харальда ощутимо веяло холодом. – Но сегодня же мы должны поговорить и о делах. В полночь, на том постоялом дворе, где я остановился.

Гисли осталось только поклониться.

Ночь висела над городом, подобно черному исполинскому плащу, испещренному прорехами звезд. Ветер нес с реки сырой воздух, и слышались вопли какого-то буйного гуляки. Вскоре и они стихли; до крикуна, похоже, добралась стража.

Темнота за пределами небольшого круга, очерченного оранжевым светом факелов, отчего-то внушала страх, а ветер казался холодным. Фон Орни кутался в плащ, но даже плотная материя не спасала от озноба, пришедшего изнутри.

Постоялый двор «Веселый бобер», маленький и неказистый, который Владетель Харальд по неведомой прихоти выбрал для резиденции, оказался ярко освещен. За окнами мелькали тени, и Гисли ощутил, что до колик в животе не хочет туда входить.

Поискал уважительную причину для того, чтобы повернуть назад. При этом замедлил шаг, едва не остановившись, отчего заработал десять изумленных взглядов от сопровождающих его воинов.

Причины не нашлось, и с тяжелым сердцем фон Орни, второй человек во Владении, толкнул отчаянно заскрипевшую дверь.

Внутри пахло дымом, и запах этот вызвал удушье. Из-за стола на вошедших спокойно смотрел Харальд, а со всех сторон – стрелы, лежащие на натянутых и нацеленных луках. Стрелков оказалось очень много, и Гисли даже удивился, как они все тут поместились?

Но удивление исчезло, и он выдавил глупый, но необходимый вопрос:

– Что случилось?

Воины за спиной шумно дышали. Чувствовалось, что они ошеломлены.

– Ничего, – ответил Владетель и слегка раздвинул губы, изображая улыбку. – Просто я обвиняю тебя в измене и подготовке покушения на мою жизнь. Дергаться не советую, тебя мгновенно нашпигуют стрелами.

– Я не... – начал Гисли, но смолк, наткнувшись на ледяное спокойствие в глазах Харальда, в этот миг более всего похожих на две дырки в белом мраморе лица. Владетель откуда-то знал о заговоре, по крайней мере – о тех, кто его составил.

Опустив голову, он позволил себя связать. С пояса его сняли меч (неслыханный позор для родовитого!). Затем повели куда-то в жилые комнаты. Последнее, что услышал глава оплошавших заговорщиков, были слова Владетеля, обращенные к появившимся вместе с Гисли воинам:

– К вам же нет никаких обвинений, но до утра побудете здесь, в этой комнате.

Дверь глухо стукнула, и фон Орни, сопровождаемый аж четырьмя конвоирами, поплелся по сырому низкому коридору, воняющему кошачьей мочой. Ему было нестерпимо обидно, не за измену сеньору, нет, а за то, что он не сумел довести дело до успеха.

Солнце, не так высоко поднявшись над горизонтом, сияло изо всех сил, назойливо лезло золотистыми лапками в глаза, заставляя жмуриться. Харальд недовольно морщился, но терпел. На строптивое светило, без всякого уважения относящееся к Владетелю, управы не найдешь.

Отвлекшись от размышлений о собственной ограниченности, он оглядел стоящих рядком родовитых со связанными со спиной руками. У некоторых на лицах красовались синяки, у одного – перевязана рука, на большинстве лиц – последствия вчерашней пирушки. Ощутимо пахло перегаром.

Взять бунтовщиков после того, как Харальд с помощью талисмана определил их, оказалось несложно. Большинство пребывало в состоянии более чем нетрезвом и сопротивления не оказали.

Харальд зевнул. Бессонная ночь давала о себе знать. В голове вместо привычной ясности царил легкий сумбур, никак не удавалось решить, что же делать с потенциальными бунтовщиками. Ведь ничего предосудительного они не совершили. Пока – не совершили, не успели. Но казнить только за помыслы? Да и объясняй потом всем свой поступок. Того гляди, остальные вассалы поднимутся...

Харальд задумчиво потер подбородок, вновь оглядел бунтовщиков. На лицах удивление (все еще никак не могут поверить в происходящее, думают – с похмелья мерещится), страх (ведь не выжить!), ярость и жажда мести (ты еще попляшешь, вероломный Владетель, безродный выскочка!), надменность (мы – родовитые, а не какие-нибудь холопы!). Оставь таких в живых, даже в темнице, все что угодно положат, лишь бы выбраться, отомстить. Да и где держать столько? Собственноручно сотворенный замок далеко, да и для пленников ничего не предусмотрено, не развозить же их по замкам других родовитых с просьбами – а не приглядите ли вы за этим вот бунтовщиком? Ах, он вам приходится троюродным братом, но это мелочи... На светило наползла небольшая тучка, принеся некоторое облегчение. Мыслить стало несколько проще. С удивившим его самого спокойствием Харальд бросил стоящему неподалеку фон Жахху, ставшему сегодня новым сенешалем:

– Всех убить, но быстро. Головы срубить, трупы в реку. Чтобы до полудня – никаких следов

Отвернувшись от места казни, он зашагал к городу. В конце концов, Владетель не должен никому давать отчета в своих действиях, да и убить всех бунтовщиков, разом покончив с подколодной змеей измены, – разумнее всего. И если половина из родственников казненных затаит зло на Владетеля, то вторая, те, кто займет освободившиеся замки, будут очень даже довольны.

– Будь ты проклят, кровопийца! – донесся крик, за ним послышалось молодецкое хаканье и тупой удар. Харальд помимо воли вздрогнул и сгорбился. Он ни на миг не усомнился, кого наградили столь нелестным образом.

Зашагал быстрее. Несмотря на то что убедил себя, что все сделал правильно, в груди саднило, и черным вороньем вокруг головы кружились дурные предчувствия.

Болото тянулось впереди ровное, как стол. В ярком сиянии солнца оно выглядело не более привлекательно, чем почти пять лет назад, когда будущий Владетель видел его в осеннюю сумрачную пору. Словно лохматые зеленые шевелюры, торчали кочки, плавали в промоинах с темной водой белоснежные кувшинки. Шелестели камыши, и ветерок доносил сильный душистый запах, в котором смешались ароматы стольких растений, что даже самый опытный травник потеряется.

До трясины войско шло по землям чужого Владения пять дней, не встречая серьезного сопротивления. Владетельница явно выжидала, надеясь на неприступность собственного замка, либо ждала помощи с юга. Пару небольших замков, что попались по дороге, Харальд велел разрушить – зачем оставлять в тылу осиные гнезда? Удалось захватить пленника – родовитого, который заявил, что ничего не знает и не скажет. Но как только перед ним появился сам Харальд, вся смелость сползла с лица родовитого, оставив бледность страха, и пленник заговорил. Но Владетель задал ему всего один вопрос: «В замке ли Владетельница?», на что получил нечеткий из-за трясущегося подбородка кивок.

Оставшись в полном недоумении, почему пленник пребывает в таком ужасе, Харальд приказал его отпустить, а войску – двигаться дальше. Загадку помог разрешить случайно подслушанный разговор. Ночью Владетель проходил мимо солдатского костра, и тут до него долетела фраза, что заставила остановиться:

– Слышь, други, я знаю, что с теми родовитыми случилось! – произнес чей-то бас.

– Да откуда! – засмеялся кто-то. – Нешто сам Кровопийца тебе рассказал?

– Тише ты, – одернул смешливого бас. – Что он Кровопийца, это точно. Я слышал разговор двух родовитых, нашего и еще одного, здоровенного такого. Так вот, Владетель-то наш у всех, кто в ту ночь погиб, велел кровь выпустить и в бочках сохранить, а сам ее пьет, чтобы у него силы магической прибавлялось!

– Дурак ты, – вмешался третий голос, резкий и неприятный. – Кровь-то портится быстро!

– Так он же маг! – не сдавался столь хорошо осведомленный бас. – И кровь эту от сворачивания сохраняет, этими, как их, заклинаниями!

Дальше Харальд слушать не стал. «Вот, значит, как! – думал он, шагая в темноте к своему костру. – Был Владетель, Любящий Темноту, на его место пришел Кровопийца. Милое прозвище, нечего сказать!» После массовой казни по войску поползла волна слухов, один нелепее другого. Хорошо хоть, оставшиеся родовитые не подняли войска против кровожадного Владетеля!

Без ропота и шума дошли до болота и встали лагерем, ожидая, что прикажет предводитель. А он стоял на краю трясины и ни на что не мог решиться. Путь к лежащему по ту сторону топи замку, некогда столь скрытый, виделся, как на ладони. Но Харальд столь же хорошо видел, что большое войско по нему не пройдет. От силы – тысяча. Об осадных катапультах вообще речи нет. А штурмовать со столь малым войском твердыню Халла, где скрывается вероломная Владетельница, – безумие. Выступая в поход, Харальд был твердо убежден, что сможет провести к замку все войско. И теперь «наслаждался» неприятным открытием.

Замаячил призрак отступления, которое, несомненно, подорвет веру во Владетеля как в полководца. И что делать – обходить болота и попытаться штурмовать замок с другого берега Пьяной реки? Это займет много времени, к осаде можно будет приступить только к осени, и к тому же армия окажется отрезана от обозов. Пытаться достигнуть Халла по реке? Это потребует еще больше времени, ведь сколько маленьких речных кораблей понадобится для армии в восемь тысяч человек?

Остался один выход – очень неприятный, что еще более укрепит за Владетелем славу Кровопийцы. Выход магический, и его подсказала безотказная книга: воззвать к силам Земли и поднять из недр дамбу, что протянется прямо к замку. Но подобная магия требует чудовищной сложности заклинания, и без крови здесь не обойтись, без человеческой, и в большом количестве...

После двух дней стояния при болоте он наконец решился. Приказал очистить от травы участок площадью примерно в тридцать саженей. В ближайшие деревни были отправлены отряды конников, чтобы пригнать тридцать человек крестьян – пятнадцать мужчин и пятнадцать женщин. Обязательно – молодых, и желательно – здоровых. В Тарни поскакал гонец со списком для покупок, и некоторые пункты его показались бы странными кому угодно, но только не магу.

Пока добывали необходимое, Харальд трудился над магическим рисунком. Конечно, тот не будет столь велик, как при восстановлении замка, но и времени в распоряжении гораздо меньше.

С земли чертеж нельзя было окинуть взглядом, но сверху, с высоты птичьего полета, он выглядел бы следующим образом: ограничительный круг и вписанная в него пятилучевая звезда, вершиной указывающая на замок Халл, В ее центре – знак стихии Земли, в секторах же. образованных кругом и звездой, – целые надписи. В общем, обычный магический круг, вот только размер указывает на мощь заключенного в нем заклинания.

Пленных селян, воющих от ужаса, пригнали на второй день, гонец из Тарни вернулся на шестой. Привез все, что надо, и Харальд, отрешенно вздохнув, назначил колдовство на следующий вечер. Придется пролить кровь, ничего не поделаешь. Крови крестьян не имеет смысла жалеть ради такой цели...

Постоялый двор «Олень», что в Бабиле, у самого берега Серебряной реки, никогда за почти двести лет существования не принимал столь почетных гостей. В его толстых бревенчатых стенах доводилось останавливаться самым разным родовитым, но чтобы сразу три Владетеля – о таком ни один из хозяев заведения никогда бы и не помыслил. Да и нынешний хозяин, низкорослый толстячок Исав, вряд ли мечтал о такой славе для своего заведения. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Свенельд потягивал пиво и ждал. Пахло дичью, приправами, рыбой, среди запахов суетился хозяин, время от времени выбегая из кухни осведомиться, не нужно ли еще чего дорогому гостю? Но Владетель лишь качал головой, и толстячок убегал, оставляя его в тишине и одиночестве. Сегодня в «Олене» не будет посторонних, и все великолепие, которое жарится, парится и варится на кухне, – для редких гостей и их свиты. Двое воинов Свенельда сидели рядом, неподвижные и молчаливые, словно предметы мебели, еще двое стояли у двери, заворачивая желающих посетить постоялый двор. Изредка снаружи доносились возмущенные вопли завсегдатаев, но быстро смолкали.

Когда за окнами начало темнеть и запахи из кухни сделались просто нестерпимыми, дверь заскрипела, пропуская гостей. Первым шагнул в зал высокий и очень худой мужчина с горящими желтыми глазами. За ним повалили воины, все как на подбор – смуглые, поджарые, с хищными волчьими взглядами.

Мгновенно появившийся Исав водрузил на стол огромный канделябр с добрым десятком белых, словно рыбье пузо, свечей. В их свете глаза пришельца засияли еще ярче, и в этих шафранных кружках отразилось недовольство. Садясь за стол, пришелец сказал:

– Опять ты под своим дурацким капюшоном! Сними, а то как разговаривать с человеком, лица которого не видно7

– Далось тебе мое лицо, – ответил Свенельд спокойно. – До него ли сейчас? Ты вот приволок с собой десяток воинов, Дан, и я молчу! В два раза больше, чем договаривались!

– Ладно, – примирительно поднял ладонь Владетель Дан. – Не до наших милых причуд сейчас! Может, лучше приступим к трапезе?

Он пошевелил длинным породистым носом, вбирая плывущие по помещению запахи.

– Подождем Иссахара.

Дан сморщился, но промолчал. Понятливый хозяин принес ему кружку с пивом, и желтоглазый Владетель тотчас уткнулся в нее носом.

Но не успел он допить и половины, как дверь вновь отворилась, на этот раз – с грохотом, и в помещение «Оленя» ворвался Владетель Иссахар. Черные волосы его торчали, подобно ежовым иголкам, а голубые глаза были полны гнева.

– Эти мешки с дерьмом не оказали мне должного почтения на переправе! – рявкнул он, усаживаясь. – Я их всех прикажу казнить!

– Здесь не твое Владение, – улыбнулся Свенельд, а Дан в открытую захохотал. – Так что прекрати паясничать!

Дверь захлопнулась, пропуская сопровождающих Иссахара.

Хозяин подал приехавшим позже Владетелям тазики для омовения, и пока те плескались, на столе появились еще два подсвечника, кувшины с пивом. Затем в самый центр стола шмякнулось первое блюдо – молочный поросенок, запеченный в яблоках.

Свенельд услышал, как в животе у Дана заворчало, Да и сам он не мог оторвать взгляд от коричневой ароматной корочки, покрывающей славного представителя породы хрюкающих...

К деловому разговору удалось перейти нескоро.

– Ну что, господа, приступим, – сказал Свенельд, заметив, что челюсти Владетелей стали двигаться медленней.

– Конечно, – в один голос произнесли Дан и Иссахар и неприязненно посмотрели друг на друга.

– У нас появился единый противник, и я думаю, что справиться с ним мы сможем только сообща.

– Этот, как его... Харальд? – длинный Владетель поднял бровь. – И чем же он нам противник? Обычный Владетель, как и мы.

– Увы. – Свенельд выразительно пожал плечами. – Он не совсем обычный Владетель, и силы он черпает из очень неординарного источника. Но главное, что он одержим страстью к войне. Недавно его отряды вошли во Владение Лии.

– Ты не шутишь? – На лице Иссахара, желтом, словно старый пергамент, появилась недоуменная улыбка. – Он что, не успев взять власть, ринулся завоевывать?

– Именно так, – кивнул Свенельд.

Разговор закончили далеко за полночь, и результатом его все трое остались довольны. Осень на носу, и разве только безумец начинает войну в это время, так что до весны можно подождать. А весной если Харальд на самом деле окажется безумцем, то в той земле, куда он рискнет вторгнуться, его встретит объединенная армия трех Владетелей...

Утерев пот со лба, Свенельд отправился спать. Новым союзникам незачем знать, что первоочередная опасность грозит именно ему, тому, кто в свое время прогнал просившегося в ученики юношу. Харальд совсем не безумен, он просто мстителен...

Глава 15

Волшебство, магия – это просто способ существования некоторых людей и других созданий.

Терри Гудкайнд

Проснулся Харальд в преотвратнейшем настроении. Приснилась какая-то муть, обрывки сна остались висеть в голове клочьями тумана. Сердце терзала тоска, – тем более неприятная, что от сильных эмоций Владетель за последние полгода отвык. Мучило ощущение какой-то крупной ошибки, невосполнимой потери, которую готов совершить.

В синем, как огромный сапфир, небе, висело желтым яблоком жаркое, совсем не августовское солнце, когда Харальд выбрался из шатра. Осмотрелся с недовольным видом, вызвав легкую дрожь у охраны, и велел готовить крестьян к ритуалу. Ровно в полдень людская кровь должна начать заполнение канавок на теле магического чертежа.

Не успел Владетель решить, чем заняться, как перед ним возник запыхавшийся фон Жахх.

– Там, – произнес он, дыша, словно собака на жаре. – С болота... люди, около двадцати..... Впереди герольд.

– Вот как? – с искренним изумлением воскликнул Харальд. – Переговоров хотят? Что же, идем.

Из туманного марева, висящего над зеленой шишковатой шкурой болота, действительно выдвигался отряд конных, Впереди скакал издалека узнаваемый в своей одежде герольд, а над всадниками реял флаг. В первый момент Харальд не мог понять, что его не устраивает в этой картине. Ну, едет представительство Владетельницы вести переговоры, все как положено... А потом мелькнула мысль: «А флаг-то оранжевый!»

– Ну-ка, поправь меня! – обратился Владетель к одному из воинов. – Какого цвета у них штандарт?

– Оранжевый, господин, – приложив руку козырьком ко лбу, сообщил воин.

Харальд в полном ошеломлении отвернулся от солдата. Как же так? Ведь цвет Хельги – синий!

Переговорщики остановились, не доехав до края болота саженей десять. Было видно, как плещется вокруг копыт вода.

Герольд, не теряя времени, выехал вперед и произнес могучим, хорошо поставленным басом:

– Владетельнипа Лия желает поговорить с Владетелем Харальдом наедине.

«Лия!» – Запах болотных растений резко ударил в нос, вызвав головокружение. Перед глазами замелькали яркие картинки жизни в замке Халл. Среди них незваным гостем протиснулось удивление: «Как же так? Выходит, Хельга умерла?»

С трудом овладев собой, Владетель произнес:

– Я готов к разговору. – И резким взмахом руки отослал свиту.

Когда воины Харальда отошли, из группы всадников выехала женщина на прекрасной белой кобыле. Смотрелась лошадь, словно произведение искусства, рисунок или статуя, ведь не может быть живое существо столь идеально грациозным!

Когда он поднял глаза, Лия уже была рядом. Она совсем не изменилась, все так же сверкали синевой огромные глаза, и толстая русая коса опускалась за спину. Лишь на лбу и около глаз появилась легкая сеточка морщин, свидетельствуя, что между последней встречей в замке Халл и сегодняшней прошел не один год.

– Здравствуй, – просто сказала она. Голос ее тоже не изменился, и от его звуков Харальд вздрогнул.

– Здравствуй, – с трудом нашел он самый простой ответ. – Так ты теперь Владетельница?

Вопрос прозвучал глупо, но Лия ответила без тени улыбки:

– Да, уже год.

– Что же случилось? – слова застревали в горле, и Харальду пришлось прокашляться, чтобы выдавить их наружу. Пришла неприятная мысль о том, что Лию, доведись ему все же штурмовать замок, пришлось бы убить.

– Ты откуда такой взялся? – синие глаза выразили удивление, столь искреннее, что Харальд смутился.

– Я был далеко и совсем недавно вернулся, – ответил он неопределенно.

– И сразу начал воевать? – Лия смотрела серьезно, и он, обрекший на смерть множество людей, не выдержал этого взгляда. – У нас было восстание, возглавил которое Мерам Змея, если помнишь такого...

– Помню, – с кривой усмешкой кивнул Харальд, ощутив гнев. Положительно, сегодняшний день выдался самым богатым на эмоции с момента бегства из-за гор!

– Он поднял родовитых почти половины Владения. Хельга надеялась расправиться с ним легко, но этот хитрец каким-то образом пустил в ход магию. Противостоять Владетельнице он, естественно, не смог и погиб. Но последствия его заклинания сказались позже, после того как восставшие родовитые были разбиты. Хельга заболела, и не нашлось от той хвори никаких лекарств. Полгода назад Владение осиротело, но почти сразу признало меня, и, как видишь, цвет мой – оранжевый...

– Вижу, – кивнул Харальд. – Но вот что мне теперь делать, не понимаю.

– Не может быть. – Лия улыбнулась недоумевающе, а кобыла возмущенно фыркнула, словно говоря: «Не знаешь? Ну и завоеватель нашелся».

– Я шел мстить, – неохотно проговорил Харальд. – А теперь выяснилось, что мстить некому, и война эта не имеет смысла.

– Радостно такое слышать, – вздохнула всадница, – Я ведь понимаю, что слабее тебя и войска у меня меньше. Думала – придется торговаться с Владетелем. одержимым жаждой завоеваний. Но все оказалось гораздо проще.

– Для тебя – проще, для меня – нет, – ответил Харальд мрачно. – Еще утром я в общих чертах знал, что мне делать в ближайшее время, а теперь – в полной растерянности.

Подобного подвоха со стороны судьбы трудно было ожидать. Ему и в голову не приходило спросить, кто именно правит в замке Халл! Владетельница – и Владетельница, и, кроме Хельги, никого на этом месте нельзя было представить. Ей Харальд желал отомстить с особенным размахом. Все рухнуло в один миг, черная, но такая притягательная мечта исчезла, сменившись красивой, но непривлекательной картинкой. С Лией воевать он не видел смысла.

– Ну, ничего, – вывел Владетеля из задумчивости красивый голос собеседницы. В нем прозвучало нечто такое, что заставило Харальда мигом подобраться и очень внимательно взглянуть на синеглазую всадницу. – Можно же чего-нибудь придумать! Приезжай ко мне в гости, например!

Глаза Лии сверкали, щеки разрумянились, и Харальд вдруг ощутил, что перед ним – женщина, и очень красивая. Без общения с противоположным полом он обходился с прошлой осени и не чувствовал себя обделенным. В этот же момент ощутил некоторую неловкость.

– Зачем? – спросил невпопад. – Ведь между Владетелями это не принято! Ты запросто сможешь меня убить и оттяпать кусок земли, пока наследники дерутся за Владение.

– Не принято, ты прав, – Владетельница одарила его таким взглядом, что по спине забегали мурашки, – Но я зову тебя не как Владетель – Владетеля, а как женщина – мужчину. Это совсем другое дело.

– А, – только и смог сказать Харальд, и тут Лия окончательно сразила его, добавив:

– Ты мне всегда нравился!

Книга, с которой Харальд не расстался, даже идя на переговоры, вдруг стала нестерпимо холодной. Сквозь кожу сумки и ткань одежды она ощущалась, как ком льда, прислоненный непосредственно к коже.

– Что-то я не помню такого, – ответил наконец Харальд, совсем не то, что хотел сначала, и с трудом сдержался, чтобы не выругаться.

– Ты был слишком увлечен страстью к знаниям, – произнесла Лия, и васильковые озера ее глаз затопила искренняя печаль. – Если бы ты тогда чаще оглядывался по сторонам, то заметил бы...

Холод без препятствий проникал в тело, вливался в грудь успокаивающим потоком, и Харальд ощутил, что все произошедшее сегодня перестает его волновать. «Хельга умерла – жаль, но ничего не поделаешь. Остались еще Иссахар и Свенельд. Надо заняться ими. А для этого необходимы новые знания, нужно свободное время...» – думал он, ощущая, как гаснет нежданно возникшее желание, растворяется разочарование, дымом в небе рассеивается волнение...

– Я не могу поехать к тебе, – сказал он скучным скрипучим голосом.

Лия с удивлением посмотрела на собеседника. Глаза его, только что живые и теплые, словно подернулись изморозью, в светлых волосах зазмеились серебристые прядки, будто полосы инея. Владетельница вздрогнула от накатившего непонятно откуда холода.

– Надеюсь, что войско твое все же покинет мои земли? – спросила она. Невинный вопрос вроде бы разогнал морок. Лия вновь ощутила себя среди душного летнего дня, но вот лед в бирюзовых глазах Харальда никуда не исчез.

– Без всяких сомнений, после выполнения некоторого количества условий...

После перечисления требований щеки Лии загорелись от гнева: каков наглец, требует почти треть Владения! Пусть сначала победит!

Прерывающимся от волнения голосом она сказала:

– Харальд, тебе вовек не взять мой замок, даже не подойти к нему! А пока ты будешь возиться, я соберу войско и преспокойно ударю тебе в спину!

– Не так, – Владетель покачал головой. – Я ведь очень умелый маг и отыскал способ пройти через болото. Видишь вон тех смердов?

На толпу крестьян человек в тридцать, окруженную воинами, Лия обратила внимание давно, но никак не могла понять, зачем они здесь.

– Вижу, – кивнула она.

– Так вот, если ты не согласишься на мое предложение, – Харальд говорил ровным будничным голосом, совершенно спокойно, – я вынужден буду выпустить из них кровь...

– Мне-то что? – вскинулась Лия. – Сотней больше – сотней меньше, еще наплодятся.

– Не в этом дело. – Владетель поморщился. – Я выпушу из них кровь, и с ее помощью подниму из болота твердь. Ровнехонькую дорожку до твоего замка. Войско по ней пройдет и катапульты проедут.

– Вот, значит, за что тебя прозвали Кровопийца? – спросила Лия, лихорадочно пытаясь понять, говорит собеседник правду или блефует. Ведь магия подобной мощности – штука редкостная, мало кому подвластная.

Но Харальд йа ее вопрос лишь пожал плечами, лицо же его не выразило ничего. Застыло, будто снежная маска.

– Сколько времени ты мне дашь на обдумывание? – поинтересовалась Владетельница, так и не придя к окончательному решению.

– До послезавтра, – ответил Харальд. – Через два дня в полдень я начинаю ритуал.

– Ладно. – Лия натянула удила, поворачивая лошадь. – Ответ ты получишь, Владетель Харальд!

Находясь вполоборота к собеседнику, она вполголоса пропела:

О, где же ты воин на белом коне,

О, где же ты, мой герой?

Харальд стоял неподвижно, словно глухой. Когда всадники скрылись, он повернулся к своим.

– Отгоните их на место! – махнул рукой в сторону крестьян и зашагал к шатру, над которым неподвижно висел девственно-белый флаг. Два дня можно и подождать.

Снег шел с нарастающей силой, из низких серых туч валили огромные хлопья, чуть не с березовый лист величиной. Мокрыми паутинками оседали на лице и умирали, оставляя лишь след прикосновения.

Харальд сам не мог понять, зачем сегодня, в первый календарный день зимы, забрался на крышу донжона. Ни с того ни с сего захотелось посмотреть на мир сверху, хотя всего миру-то – замковый двор, стена, а за ней – заснеженный, прикрытый белой простыней лес.

В замок Владетель вернулся совсем недавно, много времени перед этим потратил на то, чтобы принять присягу от новых вассалов. Лия тогда не стала доводить дело до сражения, согласилась на предложенные условия, и вскоре почти два десятка родовитых поменяли сеньора. Некоторые из них, правда, не сразу осознали, что происходит, но восьмитысячная армия нового сюзерена, готовая к штурму, значительно повысила сообразительность даже самых непонятливых.

Но когда Владетель вздумал двинуть войско на юг, к новой войне, несмотря на наступающую осень, то столкнулся со всеобщим недовольством. Роптали родовитые, ворчали солдаты. Столкнувшись с возможностью всеобщего бунта, пришлось распустить отряды на зимовку; родовитых – по замкам, а наемников – в города. Войну удастся возобновить только весной, когда просохнут дороги. И он это обязательно сделает, так что Иссахар и Свенельд не уйдут от мести...

При мыслях о мщении Харальд вздохнул – до него еще так далеко. Почти пять месяцев. В январе, по устоявшемуся санному пути, начнут свозить дань от вассалов – тоже еще морока. Поскольку доверить некому, придется заниматься самому.

Сквозь прорехи в снежном занавесе прорвался ветер, холодными лапами тронул лицо, нагло полез под одежду, словно наемник – разгульной девице. Харальд вздохнул еще раз и направился к лестнице. Внизу ждет книга, которую предстоит не раз раскрыть, прежде чем появится уверенность в том, что Белый Владетель на голову выше своих будущих соперников в магии.

Новый, тысяча пятьсот шестьдесят седьмой год наступил незаметно. Никакого торжества с приглашением вассалов, как это принято у других Владетелей, Харальд устраивать не стал. Он был ужасно занят. Пока не сошел снег, старательно наращивал свои магические силы. Целыми днями не вылезал из подвала – вылавливал стихийных существ. Для этой цели замок у истоков Серебряной реки оказался расположен наилучшим образом.

Как известно всякому магу, стихийные существа живут в том же мире, что и люди, только видеть их и осязать в обычном состоянии практически невозможно. Магу, чтобы заполучить их в свое распоряжение, приходится выполнять ритуал «уплотнения», в результате которого ближайший вихревик, водянец или исполин становится видим и осязаем. Маг словно забрасывает сеть в непрозрачную воду, причем ширина ячеи для каждой стихии разная. Сеть может прийти и пустой, если вокруг верст на пять от мага нет созданий той стихии, к которой он обращается. При удачном исходе дела сеть показывается на поверхности, являя глазам «рыбу», довольно опасную и способную даже убить «рыбака». Задача мага – не выпустить пойманное существо из-под контроля и сковать в ограниченном пространстве – клетке, сосуде или еще в чем-то подобном. Управлять таким смиренным созданием уже не так сложно,

У подножия же Северных гор, в полосе земли примерно верст в двести шириной (где меньше, где больше), стихийные существа время от времени, и достаточно часто, «уплотняются» по непонятным причинам самопроизвольно. Именно из-за того, что в лесу можно попасть под кулак исполина, около реки – стать жертвой водянца, а вылезший из-под земли огневик может очень быстро сжечь избу, в тех землях почти никто и не живет. Разве что отчаянные крестьяне, решившие, что такая опасность лучше, чем поборы и притеснения родовитых.

Харальд нападений не боялся, поставив магическую защиту вокруг замка. Правда, никакие колдовские заслоны не преграда для стихийного существа в «неуплотненном» состоянии, но вероятность того, что какой-либо огневик «уплотнится» внутри крепостных стен, – ничтожно мала. Рукотворное же «уплотнение» по воле мага проходило в этих землях во много раз легче, чем на юге, не требуя столько сил и длительной кропотливой подготовки.