Текст книги "Проект "Ковчег" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лифановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Серьезная у нас охрана, – сказал Сашка, больше для того, чтобы унять разговором нервное напряжение все сильнее и сильнее накатывающее на него с приближением встречи со Сталиным.

– Немцы не далеко. Диверсанты безобразничают, да и, бывает, разведка их просачивается.

– Ясно, – разговаривать неожиданно расхотелось, и Сашка уставилась в ночную тьму за окном. Его начало потряхивать. Еще немного и должна решиться его судьба. Какой она будет? Что принесет ему этот разговор. Да и будет ли он. Может его, вообще, везут не к Сталину, а в какую-нибудь тюрьму, для допроса и пыток. В конце концов, организм не выдержал напряжения и усталости и парень уснул.

[i] Имеется в виду адмирал Канарис, руководитель Абвера.

[ii] 11 истребительный авиаполк ПВО и 643 БАО в описываемое время дислоцировались в Кубинке. Кстати, командиром 643 БАО был знаменитый хирург Леонид Рошаль, правда, точно не скажу в какое время.

VII

Сашка крепко спал, не обращая внимания на то, что машина сильно подпрыгивает на ухабах, от этих прыжков тело парня сползло на бок, и он привалился головой к плечу Волкова. А капитан государственной безопасности размышлял и пытался анализировать. Только вот ничего у него не получалось и это дико раздражало старого, опытного чекиста. А началось все с того, что утром его вызвал к себе на квартиру Сталин и, как обычно, расспросив о семье, поставил перед ним задачу встретить в ночь с 19-го на 20-ое связного от неизвестных инициативников, вышедших на связь напрямую с Верховным. Со Сталиным Волков был знаком еще с Царицына, когда лихой разведчик Вовка-чубатый запомнился представителю ЦК своей бесшабашной удалью и неунывающим характером. Их встреча была мимолетной – Володя докладывал Ворошилову о проведенном разведывательном рейде, а рядом с Климентом Ефремовичем стоял какой-то кавказец, одобрительно кивая и, прищурившись, разглядывая, молодого парня с перебинтованной головой. Когда Волков закончил доклад, кавказец восхищенно произнес:

– Экие у тебя молодцы воюют, товарищ Ворошилов.

– Это Володя Волков, мы с его отцом на шахте работали вместе. Только погиб Виктор, а вот Вовка теперь у нас в 5-ой армии разведвзводом командует. И хорошо командует, не смотря на молодость.

– Ну, что ж, нашей молодой Красной армии нужны отличные молодые командиры из народа, не все же на военспецов полагаться, – сказал кавказец и, уже обращаясь непосредственно к Волкову, произнес: – Воюйте достойно, товарищи командир разведвзвода, чтоб не посрамить память отца. Желаю Вам стать командармом, как Климент Ефремович.

– Стану, товарищ представитель Центрального комитета!

Вовка только потом узнал, порасспросив знакомцев в штабе, что это был Сталин. А потом Сталин уехал обратно в Москву, а Владимир извилистыми и витиеватыми дорогами Гражданской войны оказался на Дальнем Востоке в качестве командира спецотряда ВЧК, а потом уже НКВД по борьбе с бандитизмом. Новая встреча Волкова со Сталиным произошла в 1936 году в Кремле, где Владимира награждали орденом Красного знамени за отражение нападения белобандитов со стороны Китая. Как ни странно, Иосиф Виссарионович сразу узнал Волкова:

– Ну что, товарищ лейтенант, так и не стали Вы командармом? – спросил Сталин, усмехнувшись в усы.

– Не стал, товарищ Сталин. Как-то не до того было. Все время в тайге, то бандиты, то хунхузы.

– А ты все такой же лихой, – Сталин весело рассмеялся.

– На том и стоим!

А через три месяца Волкова перевели в Центральный аппарат НКВД под командование майора госбезопасности Власика[i]. Так Волков оказался в охране Сталина.

Сталин лично давал инструкции капитану:

– Товарищ капитан госбезопасности, Вам с Вашими людьми, сегодня необходимо прибыть на аэродром Кубинка, куда в два часа ночи прибудет секретная авиационная техника, на ней для встречи со мной прилетит связной от неизвестной группы людей, ищущих выход на советское руководство. Они настаивают, на личной встрече со мной. Принято решение их требование удовлетворить. Борт встретишь и обеспечишь его охрану и секретность. К делегату связи приглядись, ты в людях разбираешься. Первое впечатление, представляет ли угрозу, проходил ли спецподготовку, ну, не мне тебя учить, ты сам все это знаешь. Есть вероятность, что таким образом Абвер пытается подвести ко мне ликвидатора, чтобы обезглавить страну в разгар немецкого наступления на Москву. Связного доставишь в Кремль, где разместить найдешь, потом сразу ко мне на доклад. Обращаться со связным вежливо, если это не абверовцы, в перспективе с этими людьми возможно долгое сотрудничество, начинать его с конфликта было бы не предусмотрительно. Вопросы?

– Товарищ Сталин, если Вы предполагаете, что это возможно покушение, может быть, Вам не стоит встречаться с этими людьми лично?

– Это необходимо и не обсуждается. Есть причины, о которых Вам знать не обязательно. А чтобы не было никаких эксцессов я именно тебя и отправляю, – перешел Верховный на менее официальный тон, – Ты еще совсем недавно, таких волков по лесам, гонял, что еще одного узнать должен сразу. Задача понятна?

– Так точно,разрешите выполнять?

– Действуйте, товарищ капитан государственной безопасности.

И вот сейчас чекист прокручивал в голове действия этого мальчишки, и готов был поручиться головой, что это не враг. Да, было заметно, что парень чего-то боится, сильно нервничает, но своими неумелыми попытками держать себя в руках, он ставил крест на версии о подготовленном агенте. Да и двигается он не как боец, впрочем, выправка в мальчишке чувствуется армейская. И взгляд пацана невзгляд убийцы, хоть и было в глазах у паренька что-то такое, что не мог понять старый чекист. Взрослее что ли был его взгляд, чем парень выглядел на самом деле. Странный парнишка. И этот его, как он назвал вертолет, тоже странный. Ничего похожего Волков не видел, хотя и помотался с Хозяином по оборонным заводам. Вид у машины был какой-то нездешний, а еще для новейшей секретной техники сильно потрепанный. Даже ничего не понимающему в авиатехнике Волкову бросалось в глаза, что вертолет интенсивно эксплуатировался. Это было заметно по выцветшей облупившейся краске, темных пятнах от нагара у выхлопных труб, потертым ручкам на дверцах. Так же удивление вызывали красные звезды на фюзеляже. То есть неизвестная техника с опознавательными знаками ВВС РККА где-то активно эксплуатировалась, а руководство страны и командование армии об этом не знало? Это же нонсенс! А еще, Волков, находясь у вертолета, отчетливо почувствовал запах сгоревшего пороха, вертолет совсем недавно, буквально перед прилетом, вел с кем-то бой, однако каких либо следов попаданий на обшивке заметно не было.

Что еще? Что-то еще не давало покоя чекисту. Одежда? Да, одежда необычная, камуфляжей такой расцветки Волков еще не видел, но на немецкие образцы не похоже. Обувь? А вот обувь похожа, но след подошвы не тот, капитан специально присмотрелся к этому моменту. Лыжная вязаная шапочка, вполне обычная, разве что вязка сильно мелкая. Речь чистая, говорит без акцента, русский язык для него родной и он им постоянно пользуется. Значит, круг общения у парня русскоязычный. Внешность славянская, обычная, ничем не примечательная. Вот только бледный он что-то. Болеет или недавно переболел? Возможно. Или жил где-то, где есть недостаток солнца.

Что можно сказать о втором его спутнике. Тут все попроще. Скорее всего, это действительно спасенный летчик. Его реакция на звание и место службы Волкова была вполне типичной. А вот на Александрова особого впечатления этот факт не произвел. Он, вообще, судя по всему, не знал, что есть разница между общевойсковыми званиями и званиями в госбезопасности. Более, чем странный выбор связного от неизвестных инициативников. Отправить на встречу с главой государства неподготовленного мальчишку выглядит оскорблением и заранее обрекает переговоры на провал. Но в то же время неизвестные отправили именно этого пацана, да еще и на этом их вертолете. Может все дело в вертолете? Только парень может им управлять? Не сходится! Тогда парень был бы просто пилотом, а вместо спасенного летчика логичнее было бы прислать нормального переговорщика.

Голова у капитана пухла от мыслей. Он не мог прийти ни к каким выводам. То, что парень не ликвидатор можно было утверждать с девяностопроцентной уверенностью. Остальные десять на то, что это очень хорошо подготовленный ликвидатор, которого натаскивали с детства. Возможно такое? Вполне! Но такие исполнители штучный товар, а тут настолько глупый, ненадежный способ подводки к объекту. Можно было бы сделать все гораздо проще и эффективнее. Информации не хватало, что-то он упускал. Но вот что. Тут машину особенно сильно тряхнуло на ухабе, парень крепко схватил Волкова за руку и проснулся.

– Что уже приехали?! – тут Сашка заметил, что он сидит, тесно прижавшись к НКВДешнику и крепко схватив за его руку. Парню стало неудобно, он сел ровно и стал преувеличенно внимательно смотреть в окно. Капитан, глядя на это улыбнулся.

– Нет, еще, к городу подъезжаем.

У старого чекиста не смотря на профессиональную подозрительность никак не получалось увидеть в этом мальчишке врага. Обычный подросток, такой же, как одноклассники его дочери. Немного стеснительный, пытающийся за нарочитой невозмутимостью спрятать эту свою стеснительность. Правда, была еще в мальчишке какая-то основательность, больше присущая взрослым людям, да и стержень у парня был. То, как пацан настаивал перед ним, невзирая на возраст и принадлежность к грозной структуре, что ему необходимо лично проконтролировать, как пристроят его вертолет, говорило о твердом характере и обостренном чувстве ответственности. Волков даже поймал себя на мысли, что ему хотелось бы, чтоб такой надежный товарищ появился у его дочери.

А машина, тем временем миновав блокпост, где капитан показал какие-то документы, въехала в город. Сашка вглядывался в абсолютно темные, освещаемые только тусклым светом фар их машин улицы ночной Москвы 1941 года, пытаясь найти хоть что-нибудь знакомое, похожее на ту Москву из далекого детства и не находил. Эта Москва больше была похожа на те пустые поселки, что он видел из кабины вертолета, в мире апокалипсиса. Такие же покосившиеся избушки, такое же запустение и безлюдье. Ветерок гонял по мокрым грязным мостовым обрывки бумаг и старые газеты, которые то подлетали вверх, то катились по грязи, пока не попадали в какую-нибудь особенно глубокую лужу, где, набухая, превращались в отвратительные грязные комки.

Вот уже появились многоэтажные строения, но ощущение запущенности не проходило, а в чем-то даже усилилось. Появились разрушенные бомбами дома, в домах, не тронутых бомбами, некоторые квартиры зияли выбитыми окнами, где-то заткнутыми подушками или тряпьем, где-то забитыми фанерками, а где-то и просто щерившимися на улицу пустотой проемов, из которых ветер нахально выдергивал грязные тряпки штор. Их машина проехала мимо разбитой витрины, с оторванной, болтающейся на одной петеле вывеской над ней, с надписью «Булочная».

А у Сашки первоначальная тоска, вызванная унылым пейзажем, проплывающим за окном их автомобиля, сменялась дикой яростью. Зачем! Зачем люди делают это? Они разрушили его мир, его жизнь там – в прошлом-будущем. Разрушают чью-то жизнь здесь. Чего не хватало этим проклятым фашистам у себя в Германии, что они пришли на эту землю, неся горе, разрушения и смерть? Чего хотели добиться те, кто нажимал на красную кнопку, уничтожая целый мир в его прошлом? Что движет этими людьми – алчность, зависть, ненависть? Почему из-за чьей-то ненависти, желания наживы погибли мама, папа, Алька. Почему, гибнут люди сейчас. Хорошие люди. Такие, как Петька Никифоров, как вот этот вот суровый капитан госбезопасности. Ведь еще совсем недавно, в этих разбитых окнах горел теплый уютный свет. Мамы и папы звали своих детей к столу. Они вместе смеялись, грустили, любили друг друга, надеялись и строили планы. А потом пришла война и ничего этого не стало.

Сашка думал обо всем этом, и не находил ответа. А Волков смотрел на мальчишку, и ему, старому солдату, видевшему море крови и смертей, вдруг стало страшно от того, какой жутью перемешанной с тоской повеяло вдруг от этого пацана.

– Товарищ Александров, с Вами все в порядке?

Парень оторвался от окна и глянул на капитана потемневшими, полными слез глазами:

– Зачем? Зачем все это?

Волков, не зная, что ответить пожал плечами:

– Война…

– Да, война, – Сашка опять отвернулся. А машина тем временем въезжала через Боровицкие ворота в Кремль. Полуторка с бойцами и броневик заезжать в Кремль не стали, и ушли куда-то в сторону. А их машину остановили на въезде, где проверили у капитана документы, заглянули в салон, посветив фонариком Сашке в лицо, затем их проверили еще раз у Сенатского дворца, прежде чем допустить внутрь. В здании Волков, какой-то темной лестницей провел Сашку на второй этаж и завел в небольшую комнатку, где стояли письменный стол со стулом, тумбочка с черным телефонным аппаратом, сейф покрашенный кисточкой в серый цвет и старенький продавленный диван.

– Это мой кабинет, – Волков обвел рукой каморку, – отдохните пока, а я доложу товарищу Сталину о прибытии. Прошу не обижаться, но у дверей я поставлю караульного.

Сашка пожал плечами:

– Ставьте, раз надо. Только мне бы это.., – Александр покраснел.

– В туалет что ли? – усмехнулся капитан.

Сашка кивнул.

– Ну, снимайте верхнюю одежду, сейчас отведу, заодно и караульного прихватим, по пути. Александр скинул бушлат, повесив его на металлическую вешалку у дверей. – Кхм, – крякнул капитан, и Сашка поймал его удивленный взгляд, направленный на погоны – пожалуй, бушлат Вам лучше накинуть.

Пришлось снова одеться. На счет формы еще с Никифоровым на базе возник спор. Летчик настаивал, чтобы Сашка снял погоны. Но парень решил, что к Сталину надо ехать по всей форме. Так ему показалось, будет правильным. А сейчас вот, возникли сомнения в верности такого решения. Вообще, Сашка хотел надеть парадную форму, уж очень ему нравилась отцовская парадка, но на складах таковой не оказалось, пришлось ограничиться новым камуфляжем. Волков провел Александра в конец коридора, где за белой покрашенной дверью находился самый обычный санузел с несколькими кабинками и умывальниками с медными кранами и металлическими барашками. Вообще, кабинет Волкова и санузел Сашку разочаровали. Немного по-другому он себе представлял убранство Сенатского дворца, где работал и жил сам Сталин. На обратном пути Волков заглянул в какую-то дверь, крикнув кого живого. На его зов из помещения выскочил молодой веснушчатый парень с двумя кубарями в малиновых петлицах и красным отлежанным отпечатком на заспанном лице.

– Что за вид, товарищ сержант государственной безопасности?! – в голосе капитана послышалась сталь.

– Виноват, тащ капитан госбезопасности!

– Распоясались! Займусь я вами. Давай приводи себя в порядок и через минуту, чтоб, как штык был у меня в кабинете.

– Есть!

А Сашка смотрел на эту сцену, и ему было смешно. Служба везде одинаковая, что 1941 что в 2026. Ведь точно так же распекал дежурную смену генерал-лейтенант Терещенко у них на базе. И ответ был точно такой же, за исключением звания, по которому обращались залетчики к командиру.

Не успели они войти в кабинет Волкова, как в дверь постучал давешний веснушчатый сержант.

– Заходи, Чибисов. Значит так, я сейчас на доклад к товарищу Сталину. Товарищ Александров, – Волков махнул головой в сторону Сашки, – пока отдохнет у меня в кабинете. А ты давай, вставай у дверей, чтоб товарищу Александрову никто не мешал. Ясна задача?

– Так точно, тащ капитан госбезопасности.

– Ну, раз ясна, выполняй, – и добавил, обернувшись к Сашке, – все, я на доклад, располагайтесь, отдыхайте, думаю долго ждать Вам не придется, но возможно всякое, сами понимаете, какая сейчас обстановка, – и оба НКВДшника вышли из кабинета, оставив парня одного.

Сашка еще раз огляделся. Да, не богато, прямо скажем. Убранство прямо таки спартанское. Чтобы убить время и успокоить нервы Сашка стал рассматривать расклеенные на стене плакаты и графики дежурств. И если графики парню ничего не говорили, то плакаты были пронизаны войной. Суровый мужчина в форме НКВД призывал к бдительности, а картинки рядом поясняли методы борьбы с зажигательными бомбами, тут же висел плакат со способами борьбы с транспортными самолетами противника. Только как ни интересно было Сашке, чем больше времени длилось ожидание, тем тревожней становилось на душе. Опять начался мандраж. Но вот открылась дверь, и зашел Волков:

– Товарищ Александров, пойдемте, товарищ Сталин нас ожидает. Сашка накинул бушлат, чтоб не светить погонами в коридорах, взял ноутбук и хотел, было, уже выйти из кабинета, как Волков его остановил. – Товарищ Александров, Вы собираетесь это нести к товарищу Сталину? – Волков показал на ноутбук.

– Да. Это необходимо.

– Тогда мне надо понять, что это за прибор и проверить его.

– Товарищ капитан государственной безопасности, этот прибор хранит в себе информацию, которую я могу показать только товарищу Сталину или с его разрешения другим людям. Пока я не получу лично от товарища Сталина такого разрешения ничего показывать и рассказывать я не имею права. Я понимаю, что Вы беспокоитесь за безопасность товарища Сталина. Чтобы Вам было спокойней я могу отдать прибор Вам. Но прошу Вас ничего пока на нем не трогать. Если товарищ Сталин разрешит, обещаю, я не буду препятствовать любой проверке.

– Хорошо, давайте.

Сашка отдал ноутбук Волкову, и они вышли в коридор. Путь не занял много времени, буквально через несколько минут они зашли в просторное помещение, где за огромным столом с кучей телефонов сидел лысый мужчина с усталыми, красными глазами. Волков вопросительно глянул на него. Тот кивнул и короток произнес:

– Никого. Ждет вас.

Волков кивнул и сказал Сашке.

– Бушлат вешай на вешалку. Нас ждут.

Сашка скинул бушлат. На лице секретаря Сталина не дрогнул ни один мускул. Первый человек, кто не удивился, увидев его погоны. Волков положил ноутбук с краю стола Поскребышева и тщательно обыскал парня. Удовлетворившись обыском, молча кивнул, чтобы Сашка шел за ним и, постучав, открыл тяжелую дверь.

Сталин расхаживал по кабинету, дымя трубкой. От Волкова он ожидал прояснения ситуации с неизвестными, вышедшими с ним на связь. Но после доклада вопросов стало еще больше. Он ожидал всего, что угодно, от высокопоставленного офицера Абвера, до убийцы, но никак не ждал странного мальчишку. Волков рассказал, что парень чего-то боится и опасается, поэтому капитан принял решение не давить на пацана с расспросами. Но в то же время, вел себя мальчишка не как враг, а как человек вернувшийся домой, и после долгого отсутствия не узнающий своего дома. Особенно сильно это было заметно, когда парень разглядывал улицы города. А истерика, которая чуть не случилась с парнем в машине. Нет. Такого не сыграть. Пацан действительно переживал за то, что он видел. Сталин доверял мнению Волкова. Капитан был один из немногих кому Сталин почти верил. Полностью он не доверял никому. Но Волков был именно его человеком, капитан и Власику-то подчинялся номинально, больше выполняя поручения, получаемые напрямую от Сталина. А еще смущали погоны у парня. Может это кто-то из эмигрантских кругов вспомнил, что когда Родина в опасности не время да внутренних склок? Но тогда зачем так явно провоцировать неоднозначную реакцию, которая может проявиться в ответ на такую провокацию. Ничего, скоро все станет ясно. А еще Сталин решил, что Волков будет присутствовать при разговоре. Оставаться наедине с неизвестным, пусть даже мальчишкой он не собирался.

Раздался стук в дверь и в кабинет вошли Волков и молодой человек, создавший столько нервотрепки главе огромного государства и одной из самых могущественных спецслужб мира. Сталин тяжелым, немигающим взглядом уставился на парня. Тот подобрался, встал по стойке смирно, щека у него дернулась, говоря о сильном нервном напряжение, но, тем не менее, прежде, чем начать говорить, он вопросительно скосил взгляд на Волкова. Сталин усмехнулся в усы:

– Говорите, мы полностью доверяем товарищу Волкову, он будет присутствовать при нашей беседе.

Мальчишка как-то судорожно кивнул головой, и, набрав воздуха грудь, выпалил:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий Советского Союза, младший лейтенант ФСБ Российской Федерации Стаин для передачи материальных ценностей, техники и всей имеющейся информации прибыл, – Сашка долго думал, как ему начать доклад, и решил, что именно такая формулировка будет наиболее верной. Сталин раздраженно дернул головой:

– Изъясняйтесь яснее товарищ Стаин или Александров или как Вас там?! Я не знаю такого государства как Российская Федерация, я знаю Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику и такого структурного подразделения, как ФСБ не знаю. Кто Вы такой и с какой целью устроили весь этот бардак?! – на слове бардак Сталин запнулся. А мальчишка сник, будто из него выпустили воздух и виновато произнес:

– Я не знаю, как яснее. Я сюда попал из 2026 года. Так получилось. Извините, – запал у Сашки куда-то делся. Ему вдруг стало страшно и захотелось расплакаться. Он держал себя в руках из последних сил. Все-таки не дело младшему лейтенанту лить слезы перед Верховным Главнокомандующим. Сталин и Волковы обменялись удивленными взглядами.

– Это, что, шутка? – жесткость из голоса Сталина никуда не делась, может только стала чуточку меньше. Сашка собрал остатки воли в кулак и горячо, по-мальчишески захлебываясь, отрывисто заговорил:

– Нет! Конечно, нет! Не шутка! У меня доказательства есть! Там в приемной! И на базе! Только она в лесу! Под Смоленском! А там немцы! Я просто не знал, как Вам сообщить! А Ванин писал, что никому нельзя, кроме Вас говорить, потому что они все для себя могут использовать! А Вы для страны! Ну, я поймал радиограммы с Западного фронта и под их шифром Вам отправил, что надо встретиться! Вот! И Никифоров сказал, что к Вам надо! Я просто не знал как! Извините…

А Сталин смотрел на мальчишку и не знал, толи ему ругаться, толи смеяться. Он три дня не находил себе места, поднял на уши НКВД, Генштаб, Разведуправление, в разгар немецкого наступления они задергали штаб Западного фронта, а всему виной оказался растерявшийся подросток, мистическим образом попавший сюда из будущего. То, что это так, практически не оставляло никаких сомнений, хотя проверит он все тщательно. Волкову вон поручит, тот все равно теперь в курсе. А молодец этот неизвестный Ванин, что решил выходить именно на него. Информация из будущего это такое оружие, что отдавать его в чьи-то еще руки будет самоубийственно. От соблазнов никто не удержится, даже самые преданные. Только не понятно, почему мальчишка оказался один. Да и со званием не все понятно. Неужели там, в будущем стали опять приписывать к полкам с малолетства, как в России XVIIIвека. Дичь какая-то!

– Хорошо, товарищ младший лейтенант, сейчас товарищ капитан принесет нам Ваши доказательства, а Вы присаживайтесь и расскажите мне спокойно все с самого начала, – спокойный голос Сталина привел Сашку в чувство и он, кивнув, прошел к столу и сел в предложенное ему кресло. Волков в это время по знаку Иосифа Виссарионовича вышел в приемную за ноутбуком. – Вас как звать, товарищ младший лейтенант, или Вы предпочитаете обращение по званию и фамилии? И какая фамилия все-таки у Вас настоящая?

– Сашка… Александр Стаин. А Александров не знаю, почему-то так подписался. Глупо, наверное, – и Сашка под пристальным взглядом Сталина покраснел. А Верховный несколько секунд рассматривал Сашку своими желтоватыми глазами и вдруг, усмехнувшись в усы, произнес:

– Глупо. Но я думаю, у Вас товарищ Сашка были на то свои причины.

– Я думал для конспирации, чтоб потом никто не узнал. А Сталин вдруг громко и заразительно расхохотался. На его хохот, привлеченный шумом, в кабинет ворвался Волков, сжимая в руке ноутбук. Увидев это, Сталин стал смеяться еще громче. Вслед за ним начал сначала робко посмеиваться, а потом и хохотать во весь голос Сашка. А Волков недоуменно смотрел на Верховного Главнокомандующего и мальчишку, смеющихся до слез, и не мог понять, что в его появлении их так развеселило. Сталин смеясь, махнул рукой Волкову, чтобы тот проходил в кабинет и, успокаиваясь, произнес:

– Для конспирации, – повторил Сталин уже спокойно, – да, конспирация получилась, что надо! Ладно, Александр, рассказывайте.

И Сашка начал рассказывать с того самого летнего дня 2022 года, когда они с отцом попрощавшись с мамой и Алькой поехали на базу «Ковчега». Он выплескивал на этих двух взрослых людей все свои страхи, всю безнадегу, пережитые им в бункере за прошедшие четыре года. Среди тех, кто волею судьбы оказался с ним рядом в убежище, говорить об этом, было не принято, они все были в одном положении. Перед Никифоровым делиться своими страхами Сашке тоже было стыдно. А перед Сталиным почему-то стыдно не было. Он рассказывал, как они жили, как работали, как он учился управлять вертолетом, за что и как получал звания, рассказал про то, как умирали один за другим люди вокруг него, как он остался один и уже заболевший, но все еще надеющийся на чудо, запустил «Ковчег». Он рассказал, про бой советских самолетов с немцами и про то, как спасал и лечил Никифорова, как спонтанно, на нервах принял решение о той самой шифровке, которую отправил на имя Сталина в Генеральный штаб. А Сталин внимательно, не перебивая слушал, словно чувствовал, что для вопросов время еще не пришло и надо просто дать выговориться этому мальчишке, которому столько пришлось пережить. Только иногда, в процессе Сашкиного рассказа Сталин в полголоса ругался по-грузински. Когда Сашка закончил свое повествование, в кабинете воцарилась тишина. Сталин, поймав Сашкин жадный взгляд на графин с водой, в горле у парня пересохло, нарушил это гнетущее молчание:

– Пейте, Александр, не стесняйтесь.

Сашка налил в граненый стакан воды и жадно ее выхлебал. А Сталин раздумывал, что теперь ему со всем этим делать. Конечно, хорошо, что у страны и у него лично появились такие козыри. Но вот местонахождение этих козырей на оккупированной врагом территории существенно снижало эффективность их использования. А может и не снижало, тут думать надо. А сейчас пора отпустить парня отдыхать.

– У Вас есть, что еще сообщить нам?

– Ну да. Доказательства вон надо показать, – Сашка кивнул на всеми забытый ноутбук, – да в вертолете остались образцы стрелкового вооружения, аппаратура для Вашей связи с бункером и медикаменты для госпиталей. Я не знал, что нужно в первую очередь, поэтому привез в основном антибиотики.

– Антибиотики[ii]?

– Ну, это лекарства такие, для раненых нужные, чтобы гангрены не было, воспаления. Я не особо хорошо знаю, только в общих чертах, на уровне оказания первой помощи, там, в коробках инструкции есть, врачи разберутся.

– Это очень хорошо, что Вы побеспокоились, о наших раненых бойцах и командирах. И много таких лекарств у Вас на базе?

– Наверное, в масштабах этой войны очень мало, товарищ Сталин. Там, в ноутбуке, – Сашка опять кивнул на ноут, – полная складская ведомость по базе, включая секретную часть.

– Ладно, раз Вы считаете, что нам необходимо ознакомится с содержимым этого Вашего ноутбука, давайте включайте его. Сашка включил ноут. После загрузки на экране появилась заставка с атакующим Ми-24. – Это и есть Ваш вертолет? – заинтересованно спросил Сталин.

– Да, товарищ Сталин, именно на таком я и прилетел, правда, здесь он с дополнительным вооружением, я на свой его вешать не стал, посчитав не целесообразным.

– Кстати, – вмешался в разговор Волков, спросив разрешение у Верховного взглядом, – от Вашей машины после прилета явственно ощущался запах пороха. Вы вели с кем-то бой?

Сталин тоже заинтересованно посмотрел на Сашку.

– Не то, чтобы бой, немцы нас не видели, мы их просто расстреляли. Сбили три немецких бомбардировщика. Никифоров сказал, что это Хейнкели, я в них не разбираюсь, силуэты пока не изучал. Только стрелял Никифоров, – сказал Сашка, как договаривались с Петром, – я просто вертолетом управлял.

– Нет, товарищ капитан, ты понял?! – Сталин восхищенно стукнул трубкой об пепельницу, – В ночном бою сбито три вражеских бомбардировщика, а он просто машиной управлял!

– У меня подтверждение есть, на вертолете кинофотопулемет стоит, там должно видео быть, – парень почему-то решил, что Сталин и Волков ему не поверили.

– Я Вам верю, товарищ младший лейтенант. Видео я так понимаю это то же самое кино?

– Так точно, товарищ Сталин. Только в цифровом формате. Я как полетные данные сниму, покажу Вам.

– Договорились. А сейчас, показывайте, где мне тут смотреть эти Ваши ведомости и прочую информацию. Сашка начал рассказывать и показывать Сталину, как включать ноутбук и где хранятся документы, но Верховный неожиданно его перебил. – Знаете что, товарищ Александр, все это требует более тщательного изучения. Давайте сделаем так. Сейчас товарищ капитан устроит Вас отдыхать, а сегодня вечером мы встретимся вновь, и Вы уже детально мне все расскажете. А пока подождите в приемной, мне необходимо отдать товарищу капитану несколько распоряжений. Сашка отошел от стола и вытянулся по стойке смирно:

– Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий, есть! Разрешите идти?

– Идите.

Сашка по-уставному через левое плечо сделал поворот кругом и вышел из кабинета. Его лицо светилось улыбкой, на душе было радостно. У него все получилось, ему поверили и его приняли. Теперь все будет хорошо. А хмурый, лысый человек в приемной, глядя на улыбающегося парня, вдруг неожиданно тоже улыбнулся. Давно уже из кабинета Хозяина никто не выходил с радостной улыбкой на лице.

[i] Власик Николай Сидорович – с 1927 по 1952 возглавлял охрану Кремля, фактически был начальником охраны Сталина.

[ii] В 1928 г. английский ученый А. Флеминг, работавший в St.Mary`s Hospital в Лондоне, обнаружил способность нитчатого гриба зеленой плесени (Penicillium notatum) вызывать гибель стафилококков в культуре клеток. Действующее вещество гриба, обладающее антибактериальной активностью, А. Флеминг назвал пенициллином. В 1940 г. в Оксфорде группа исследователей под руководством Х.В. Флори и Э.Б. Чейна выделила в чистом виде значительные количества первого пенициллина из культуры Penicillium notatum. В 1942 г. выдающийся отечественный исследователь З.В. Ермольева получила пенициллин из гриба Penicillium crustosum. С 1949 г. для клинического использования стали доступны практически неограниченные количества бензилпенициллина (пенициллин G). Так что в конце 1941 года Сталин вполне мог и не знать, что такое антибиотики.