Текст книги "Проект "Ковчег" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лифановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Сделайте это с наиболее возможным качеством. То, что вы мне прислали должен видеть и знать весь советский народ. Но так же наш народ должен знать, что ни одно преступление против наших граждан не останется безнаказанным, – а потом добавил, – Саша, сделай это, и сверли с Никифоровым еще одну дырочку.

Александр смутился:

– Да, мы и так их рвать готовы зубами, товарищ Сталин.

– Я знаю. Действуйте. Сразу после завершения операции мне доклад и фильм.

– Есть!

[i] Запись трансляции не нашел. Поэтому слова диктора это мое представление, о том, как бы он мог это сказать.

[ii] Речь вставил полностью не для того, чтобы налить воды и добавить объема тесту, а действительно считаю ее очень важной, и было бы не правильно сокращать или искажать ее.

XV

На базе царило приподнятое настроение. Не смотря на то, что работали все в обычном своем режиме, ощущение праздника витало по рабочим помещениям. Миля Сашка нашел в ремонтных мастерских.

– Михаил Леонтьевич, можно Вас? – с конструктором у парня сложились прекрасные отношения. Оба были влюблены в вертолеты, оба могли часам говорить о них, обсуждать возможности их применения в условиях этой войны. Ведь Михаил Леонтьевич успел повоевать на автожирах. Это конечно не вертолеты, но уже близко к ним.

– Что-то случилось, Александр? – встревоженно спросил Миль, видя взведенное Сашкино состояние.

– Да. Готовьте к вылету «двадцать четверку», – называть вертолет «Крокодилом» при Михаиле Леонтьевиче было чревато, такое название красивой машины очень раздражало и обижало конструктора. – Вылет боевой. На подвесы с обеих стороны контейнеры с ГШ-23. Боекомплект осоклочно-фугасно-зажигательные. С маркировкой разберетесь или мне помочь?

– Обижаете, Саша, конечно, разберемся. Все-таки скажите, что произошло? Что-то серьезное?

Сашка задумался, хранить секретность о произошедшем его не просили. Если Сталин хочет использовать этот случай в целях пропаганды, то о нем все равно все узнают, поэтому парень кивнул и сказал:

– Да, случилось. Немцы с полицаями сожгли деревню. Вернее жителей, деревня пока целая. Будем наказывать! – и Сашка сжал кулаки.

– Как сожгли жителей?! – Миль насмотрелся на этой войне всякого, но чтобы вот так просто убить мирных жителей. Одно дело, когда о таком рассказывают в сводках Совинформбюро, а другое, когда это произошло буквально рядом, в нескольких километрах от тебя.

– Просто. У них это получается очень просто, – скулы парня побелели, перед глазами встало лицо расстрелянной девочки с широко распахнутыми глазами, – согнали всех в сарай, расстреляли его, а потом подожгли. А сейчас они празднуют это дело, ну и грабят, наверное.

– Ясно. Хорошо, машину подготовим. Когда планируете вылетать.

– В 2-00, пусть они угомонятся, улягутся спать.

– Успеем.

– Вы Никифорова не видели?

– Да с разведчиком этим, кавказец который, куда-то пошли. Спорили о чем-то.

– Спасибо, тогда знаю, где они, – видимо все-таки Харуев решил высказать Петру за Сашку.

Парень так и не разобрался в местных взаимоотношениях. Рядовой комсорг может делать замечания командиру, если это касается его комсомольской работы? Сплошные непонятки. Ладно, не до того сейчас. Петра и Ису Сашка действительно нашелв малом актовом зале. Они о чем-то горячо спорили, но увидев парня замолчали.

– Петр, пойдем. Работа есть. Вылет боевой, подготовиться надо.

– Что-то серьезное?

– Противодействия не предвидится. Скорее стрельбы в условиях, приближенных к боевым, – а потом обратился к Харуеву, – Иса, извини, на собрание сегодня прийти не смогу, сам понимаешь.

– Понимаю. Ладно, в следующий раз придешь, – и парни разошлись по своим делам. Иса пошел к своим, а Сашка с Никифоровым в операторскую. Надо было хорошенько посмотреть съемку с беспилотника, выбрать вектор подхода, распределить цели. Операторы так и держали БПЛА над деревней, меняя их по истечении ресурса батареи. Уже было ясно, в каких домах расположились немцы и полицаи. Немцы выбрали самый добротный дом, тот, во дворе, которого убили хозяев. А их холуи, разместились через два дома. Заходить на цель решили так, чтобы оба дома стояли по линии атаки. Сашка инструктировал Петра:

– Смотри, я захожу вот так, – парень показал на экране, откуда планирует подлет к цели, – ты сначала разносишь избу с гансами, затем с этими, – и парень грязно выругался, Никифоров удивленно посмотрел на Сашку, Петр первый раз услышал, как Сашка матерится, обычно он был сдержан и к мату относился резко отрицательно. – Потом уходим на разворот, возвращаемся, делаем контроль из подвесных пушек. Третий пролет, чтобы убедиться, что никого не упустили. Ребята, – Сашка обратился к операторам БПЛА, – Вы должны держать птичку все время в воздухе и вести съемку, это приказ товарища Сталина. Мы тоже будем снимать с вертолета. Связь держим постоянно, если кто-то из гадов решит смыться, подскажете, в живых этих тварей оставлять нельзя.

Операция прошла, как и планировали. С первого захода разнесли и подожгли обе избы, где расположились каратели. Во второй заход добили улепетывающего в лес полицая, как он умудрился выжить в первый раз остается тайной. Он несся в подштанниках и босиком по снегу, смешно подпрыгивая и петляя, как заяц и выглядел так жалко и нелепо, что в душу к Сашке на мгновение закралось сострадание. Но тут же перед глазами опять встало лицо расстрелянной девчонки и вот эти вот молодцы, которые весело посмеиваясь пускают пулю за пулей в сарай с женщинами и детьми. А Петр излишним гуманизмом не страдал и накрыл беглеца точным залпом.

Третий заход оказался простой формальностью. На всякий случай отстрелялись по всем оставшимся домам, все равно населения там уже не было, а кто-то из палачей мог спьяну завалиться спать отдельно, предпочтя комфорт коллективу. Чувство мести притупилось, но не угасло. Жестокая и бессмысленная расправа нацистов над деревней что-то изменила в Сашке, до этого момента он чувствовал себя в этом времени, как в гостях, будто зашел ненадолго и вот-вот вернется домой. А теперь оно, это самое время стало ощущаться родным, а люди, живущие в нем частью его жизни.

Видео с вертолета и беспилотника, вместе с рапортом об успешно выполненной операции сразу же отправили Сталину, в ответ, получив короткую благодарность. Праздничный ужин и посиделки само собой прошли мимо всех задействованных в справедливом возмездии людей, но никого это не расстроило. Сделанное дело того стоило. В столовой молча поужинали остатками с праздничного стола и пошли спать.

С ноябрем пришли морозы. Грязь подмерзла и закрылась снегом, можно было начинать переброску вертолетов и запасных частей и агрегатов к ним к своим. Привлечь к работам пришлось всех людей находящихся на базе. Комплектовались и грузились в вертолет грузы, необходимые к отправке в первую очередь – запчасти, агрегаты, моторы, медикаменты. Работали с полным напряжением сил, в любой момент могла испортиться погода. Еще опаснее было то, что трафиком в небе заинтересуются немцы. Пока этого не произошло, но на разгильдяйство постов ВНОС Люфтваффе рассчитывать не приходилось, поэтому линию фронта пересекали постоянно в разных местах и маскировали под бомбардировочные вылеты. В район базы ТБшки, с помощью которых осуществлялась переброска людей из-за линии фронта, так же заходили с разных напралений.

Сначала перегнали четыре МИ-8АМТШ с грузами, сделать это удалось за две ночи. Потом дело дошло до спецбортов, Ми-8ТЭЧ-24 и Ми-8МТ «Метео». Были сомнения в целесообразности срочной переброски этих машин, но решили все-таки перегонять весь парк, кроме одного МИ-8АМТШ-ВН, оставленного, как резерв, Ми-24-ХР и AgustaWestland AW139, за не надобностью.

10 ноября на связь во внеурочном порядке вышел Сталин и попросил рассмотреть возможность нанесения ракетного удара по железнодорожным переправам в районе станции Куприно на направлении Витебск-Смоленск, и через реку Березина в районе станции Гусино на направлении Орша-Смоленск. Таким образом, были бы парализованы две мощнейшие железнодорожные магистрали и сорван подвоз подкреплений и запасов для группы армий «Центр». Советские свежие дивизии только-только начали подходить из Сибири, с Дальнего Востока и Казахстана. Задержать немецкое наступление было необходимо во что бы то ни стало.

Ага, попросил. Сталин и попросил. Такая просьба была равнозначна приказу, и Сашка с Петром засели за карты и планирование операций. С Куприно было несколько проще, если так можно сказать, все-таки она находилась в зоне действия БПЛА, там и той переправы-то небольшой мостик, немцы его за полдня восстановят, да и никакой противовоздушной обороны там не было, стоял только пост с взводом охраны. Но приказ есть приказ, сказали надо, значить разнесут они этот мостик.

А вот с мостом через Березину было все совсем плохо. Данных разведки по нему не было, были только довоенные кадры аэрофотосъемки. Какая там у немцев система ПВО, абсолютно не понятно. Хорошо хоть дали инженерные данные по мосту, но тут опять засада, Сашка просто не знал, какое вооружение надо использовать для таких объектов. Пришлось смотреть, что есть в наличии и более-менее подходит под поставленную задачу. Выбор пал на ракеты С-13Т, потому что в спецификации было указано, что предназначаются они для поражения железобетонных укрытий и взлетно-посадочных полос. Значит, по идее, и с мостовыми опорами справиться должны. Споры возникли и с необходимостью провести разведывательный полет. Можно было закинуть вертолетом разведывательную группу с беспилотником, потом дождаться от них результатов, но сроки были поставлены сжатые и людей потом не заберешь, немцы после уничтожения моста всполошатся однозначно. Решено было лететь без разведки, обойти мост и зайти на цель с запада, в надежде, что немцы на звук мотора с запада не будут реагировать. Атаковать было решено на сверхмалой высоте. Риск конечно, но само задание не предполагало спокойного пролета, а малая высота не давала среагировать на атаку крупнокалиберной зенитной артиллерии, стволы бы не успели за быстрой целью, а пулеметы для Ми-24 не очень опасны, хотя, смотря куда попадут.

Доложили в Москву, что задание приняли к исполнению и стали готовится к вылету. Техники уже привычно вешали на подвесы пусковые блоки с ракетами, проводили предполетный осмотр машины. А Сашку бил мандраж, это был его первый реальный боевой вылет. Это не спящих гансов из темноты расстреливать и не по бомберам незаметно бить. Тут придется атаковать хорошо защищенное от атак с воздуха сооружение, четко выдерживая курс, чтобы не сбить прицел стрелку-оператору. Да, что говорить про Сашку, даже понюхавшего пороха Петра лихорадило. Видя такое состояние пацана к парням подошел Волков:

– Саня, ты как? Может, откажешься от задания?

Сашка удивленно посмотрел на майора:

– А Вы считаете, что я могу отказаться?

Владимир Викторович замялся, ему было не по себе отправлять вот этого совсем мальчишку практически на смерть и он искал для себя возможности отменить задание:

– Ну, можешь… Ты же еще даже присягу не принимал, – это действительно было так. В той спешке, которая была в каждый их прилет в Москву о присяге просто забыли.

– Принимал. Когда мобилизован был по приказу генерал-лейтенанта.

– Ну так это же там.

– Какая разница, Владимир Викторович, Родина то одна. Да и не откажусь я в любом случае.

Волков молча пожал Сашке плечо и, развернувшись на каблуках, ушел из ангара. Всем вокруг этот вылет казался неимоверной авантюрой, но и приказ Сталина люди прекрасно понимали, сейчас требовалось любыми путями сбить темп немецкого наступления, потянуть время до подхода резервов из глубины страны и в то же время не дать подтянуть эти резервы врагу.

А вертолет уже был готов. Техники подняли его на поверхность и парни заняли свои места в кабинах. Никифорова удалось только несколько часов погонять на тренажерах, как оператора вооружения, в том числе и на С-13, но этого было ничтожно мало, поэтому к цели придется подходить на минимальное расстояние в километр, ближе уже опасно, можно пострадать от собственных ракет, а дальше можно и не попасть. В общем, операция была построена на сплошных допущениях и в надежде на везение, впрочем, как наверное все подобные вылеты в сорок первом. Но шансов на успех у них все-таки было больше, чем у парней из бывшего полка Никифорова при бомбардировке аэродрома, где выжил он один.

Внизу привычно проносился ночной лес укрытый снегом. Миновав расчетную точку, Сашка начал забирать южнее, вот внизу мелькнула полоса Минского шоссе и появились линии рельсов.

– Петя, готов?

– Готов, Саня.

– Выхожу на боевой.

Немцы их не ждали. Вообще. Им, видимо в голову не могло прийти, что странный звук авиамоторов приближающийся с запада, это по их душу. Вот парни подошли на дистанцию атаки и Никифоров произвел пуск. Машина просела, Сашка еле-еле удержал вертолет, хорошо шли на пониженном режиме иначе гробанулись бы от собственных пусков. Ракеты пятью огненными стрелам отошли от вертолета и впились в опору моста. Взрывы! Ну? Что? Да! Есть! Железобетонная опора разлетелась осколками и два пролета моста рухнули в реку. Но мост двухколейный, нужно разбить опоры еще с одной стороны. Проход над целью! Разворот! Сашка не заметил, как прохрипел Петру пересохшим горлом:

– Дааавай!!!

Еще росчерки пусков и вторая опора с пролетами валится вниз. Дааа!!! Но немцы пришли в себя, в сторону вертолета потянулись лучи прожекторов и нити трассеров от спаренных зенитных пулеметов. Одна из них воткнулась в машину. Частая дробь попаданий. У Сашки замирает сердце. Сбили?! Нет! Все нормально, можно уходить мост уничтожен, видео и фотосъемка велась, подтверждение есть. Тут в наушниках послышался заикающийся от переизбытка адреналина голос Петра:

– С-Саня, у нас еще д-десять ракет, давай по автомобильному м-мосту ударим?

Заманчиво. А вдруг спросят за лишний расход невосполнимого боеприпаса? А да и черт с ними!

– Давай! – Сашка довернул вертолет на боевой курс в сторону шоссе, – Только делаем один заход, потом домой, а то боюсь сейчас сюда люфтов по нашу душу вызовут, да и пвошники уже ворон считать не будут.

– Заметано!

Все десять ракет легли вдоль моста. Может какие-то и прошли мимо, но в море пламени, дыма и кусков бетона этого было не разобрать. По вертолету опять простучали пули. Машину тряхнуло, но моторы работали нормально, управление тоже не пострадало. Все пора домой. Задание они выполнили и даже перевыполнили. Сашка ушел на северо-запад, прижимаясь, как можно ниже к лесу. Истребители противника так и не появились, а может и появились, но их не нашли. В общем до базы добрались нормально.

Посадка и тишина, наступившая после того, как остановились винты резанула уши. Сашка открыл кабину и вдруг понял, что вылезти из нее он не может, просто не слушается тело. Когда летел, он этого не ощущал, руки и ноги автоматически выполняли привычную работу, а вот сейчас отказались. Даже стащить шлем не получалось. Видя, что Сашка не вылезает к кабине ринулись встречающие их техники и Волков. Расталкивая всех, подскочил, обежав вертолет, Никифоров:

– Саня, ты что?! Ранен?!

А ему вдруг стало смешно. Он нервно хихикнул, а потом расхохотался:

– Ранен? Да нифига! Не поверишь, руки-ноги не слушаются. Не получается пошевелиться, – и Сашка опять зашелся в смехе. На лице Петра тревога сменилась недоумением, потом он тоже стал подхихикивать и вот они вдвоем ражли во весь голос, до слез, до икоты. Хохотали, радуясь, что живы, что сделали то, во что даже сами не верили, их веселили непонимающие лица техников, бессилие Сашки и, как оказалось пустая, тревога Никифорова. А у вертолета молча стояли и смотрели на стекло кабины стрелка-оператора, покрытое кляксами пулевых попаданий и паутиной трещин Миль и Волков. Подняв взгляд они увидели точно такие же кляксы и на Сашкином блистере. Михаил Леонтьевич посмотрел на майора и покачал головой, парни не понимали, что вернулись с того света невредимыми, а вот конструктор и повоевавший майор все отлично осознавали.

Александр маленько отошел от всплеска адреналина и кое-как выбрался из кабины. Морозный воздух холодил вспотевшее лицо и спину. Немного пройдясь, поприседав и поделав наклоны, Сашка подошел к Петру:

– Петь, на второй мост надо сейчас лететь. Скоро немцы прочухаются и усилят ПВО по всей железке. У них единственная магистраль осталась на Смоленск и Москву и завтра нас там будут ждать горячо и с нетерпением.

– Согласен, Сань. А ты как, сможешь?

– Смогу. Пока на адреналине, смогу, – Сашка хотел добавить, что завтра его под угрозой расстрела не заставить куда-то лететь, но не стал. Во-первых если не доделать работу сегодня, он сам полетит и заставлять его никому не придется, а во вторых ни к чему было об этом говорить, еще подумают, что он трус.

– Ну, тогда давай слетаем, о чем разговор.

Сашка подошел к Милю.

– Михаил Леонтьевич, надо еще ракеты вешать. Второй мост сегодня уничтожать надо.

Миль с Волковым удивленно уставились на него:

– Саша, ты машину видел? Она же, как решето!

– Сюда же нормально долетели. Пусть ребята жизненно важные узлы проверят и ракеты готовят. Завтра нас там будут ждать, – повторил он свои доводы для Волкова и Михаила Леонтьевича.

– Хорошо, – и Миль начал командовать техниками. Времени было не так уж и много для подготовки еще одного боевого вылета. А пока механики готовили машину Сашка с Петром в уголке мастерской молча пили чай. Разговаривать не хотелось. Адреналин начал отпускать и идея со вторым вылетом уже не казалась такой уж хорошей. Но дело закрутилось и отыгрывать что-то назад было поздно. Через два часа техники доложили о готовности. Сашка за это время, пригревшись на стуле, закемарил. Никифоров тоже клевал носом. Но как только оба услышали о том, что можно лететь, сон сняло, как рукой. Парни заняли свои места в кабинах и ушли на второй боевой вылет.

Миль и Волков не стали спускаться под землю, решив остаться ждать возвращения вертолета на воздухе. То что дело было горячим они поняли по избитой машине, но вот в подробности ни Александр ни Петр их не посвятили, доложив только о том, что задание выполнено. Сашка еще отдал майору карту памяти с аппаратуры фотовидеофиксации, заменив ее на новую.

– А ведь ему было страшно лететь второй раз. Еще страшнее чем в первый, – произнес Миль, задумчиво глядя в небо, как бы про себя.

– Он солдат, а сейчас война, – Волков сказал это, просто, чтобы что-нибудь сказать.

– Он мальчишка, самый обычный мальчишка, – Михаил Леонтьевич нервно дернул головой, – Вы знаете, Владимир Викторович, я был на фронте. В августе. Тут, неподалеку, – Миль махнул рукой куда-то в неопределенном направлении, – под Ельней. Мы испытывали там свои поделки, – слово «поделки» Михаил Леонтьевич произнес с ироничной усмешкой. – Я видел войну, видел смерть, трусость и героизм. Я думал, что привык к этому. А вот сейчас стою здесь и понимаю, что нет, и наверное никогда не привыкну. Нельзя к этому привыкнуть. Что вот такие мальчишки воюют и умирают, что можно просто так взять и сжечь женщин и детей, – потом ни с того ни с сего спросил, без перехода – за что у него орден?

– А он не рассказывал?

– Вы знаете, нет. Мне, вообще показалось, что он стесняется этой награды.

Майор улыбнулся:

– Есть такое дело. Он почему-то думает, что получил ее не заслуженно. Он, когда только сюда попал увидел, как немцы сбили наш бомбардировщик. Летчики выбросились с парашютами. Выжил один. Никифоров.

– Петр?

– Да. Александр притащил его раненного к себе на базу и вылечил.

– Он еще и лечить умеет?

– Товарищ младший лейтенант у нас разносторонне развитый парень, но его таким жизнь сделала. Миль вопросительно посмотрел на Волкова. – Вам это знать не надо, не обижайтесь, Михаил Леонтьевич. Конструктор только пожал плечами – не надо, так не надо, мало ли какие еще тайны хранит этот бункер. – А потом, когда они в самый первый раз летели отсюда в Москву Сашка сбил три немецких бомбардировщика. Вот за них и за Никифорова по совокупности и наградили.

– А почему тогда стесняется? По-моему за три сбитых ему и так положена награда, да и за спасение командира у нас награждают.

– А Александр считает, что это все не стоит наград. Петра он спас просто потому что это свой, русский летчик. А бомбардировщики сбил пользуясь неожиданностью и техническим превосходством.

– Ну и что? Разве это как-то умаляет совершенное им?

– Нет, конечно. Но это понимаете Вы, я, товарищ Сталин. А для Сашки все его действия, это само собой разумеющиеся вещи. Воспитан он так. Поэтому и сейчас, не смотря на страх и усталость полетел во второй раз. Потому что так надо, он даже не думает, что делает что-то героическое. Для него это просто работа такая. Или, что вернее, жизнь такая.

– Хороший парень. Правильный. Выжил бы только!

Волков пожал плечами.

– Постараемся уберечь. Только война ведь, она у нас спрашивать не будет. Надеюсь, как технику отсюда перегоните, не будет он больше воевать. В школу пойдет. Да Вам, вот, будет помогать вертолеты конструировать, да испытывать.

– В школу? – удивлению Миля не было предела, – Зачем ему в школу? У него уже сейчас подготовка на уровне выпускника института.

– Это в Ваших точных науках. А вот в жизни нашей он как кутенок слепой. Ему со сверстниками надо общаться, в общество встраиваться, просто жить начинать. Можно было его и в институт отправить и в армии оставить, вернее в органах. Но тут он останется и так. Он потянет, и будет тянуть. Но это все опять через преодоление и без понимания нашей жизни. А товарищ Сталин хочет, чтобы Александр стал полноценным членом общества, с привязанностями, различного рода взаимоотношениями, чтоб он любил свою новую советскую Родину сердцем, душой, как родную мать, а не потому что ему так диктует его долг солдата. А где, как не в школе, мальчишке его возраста получить все это.

Тут настала очередь Михаила Леонтьевича пожимать плечами:

– Ну, не знаю. Мне кажется Александр перерос своих ровесников, у мне порой складывается ощущение, когда разговариваю с ним, что говорю с взрослым человеком, а не с шестнадцатилетним мальчишкой.

– Вот поэтому и надо ему в школу, пусть хоть чуть-чуть, а у парня будет детство. Если только эта проклятая война позволит. Что-то подсказывает мне, что этот боевой вылет у нашего Александра далеко не последний. Пока он еще смену себе подготовит.

– Равнозначную смену подготовить будет сложно. Все-таки уровень образования и опыт у Александра не сопоставим с тем, что мы имеем сейчас в ВВС. И это печально. Надо всесторонне изучить методики подготовки летного состава и повсеместно их внедрять.

– Да кто же спорит, Михаил Леонтьевич. Только кто же нам даст время на это. Вы же были на фронте и знаете какая убыль в летном составе. Да и не только в летном. Сейчас там, – Волков кивнул в сторону Москвы, – воюет ополчение. Не умелое, не подготовленное. Воюет и умирает, давая нам шанс подтянуть резервы, которые в свою очередь перемелет война. Останутся немногие – самые умелые, самые удачливые, вот они-то и будут учить остальных. А уставы и методики из будущего можно и нужно внедрять, и я уверен этим уже занимаются, только дело это не быстрое и чтобы люди поняли, что там написано, они должны это выстрадать с кровью. Иначе никак, уж поверьте старому солдату.

– Да, какой же вы старый, Владимир Викторович.

– Ну, я воевать начал, когда был на годик постарше Александра. С тех пор вот и воюю, двадцать три года уже.

Тут вдалеке послышался приближающийся шум винтов. Два человека стали напряженно всматриваться а ночное небо пока из-за сосен не вынырнул и не совершил посадку хищный силуэт вертолета. В этот раз оба летчика выбрались из своих кабин сразу. Сашка с Никифоровым подошли к Волкову и Александр стал докладывать:

– Товарищ майор государственной безопасности, поставленная Верховным Главнокомандующим задача выполнена, обе переправы уничтожены. Мостик разнесли в пух и прах, еще и полотно захватили частично залпом. Фотовидеоотчет здесь, – Сашка протянул Волкову еще одну флэшку.

Майор шагнул к парню и сграбастал его в объятия:

– Какие же вы молодцы!!! Все ребята, отдыхайте. А я пошел Верховному докладывать, – и Волков умчался вниз. А Сашка обратился к Милю:

– Михаил Леонтьевич, машину сами опустите в ангар? А то устали, сил нет никаких.

– Конечно, Александр. Какой разговор, идите, отдыхайте. Поздравляю Вас с успешным завершением задания.

– Спасибо.

Сталин ждал связи с базой под Смоленском. Он не очень верил в успех операции по уничтожению железнодорожных мостов, но если у парней получится, то за ним не заржавеет. Уж очень важно было порученное им дело. Сбить темп немецкого наступления, лишить их подвоза резервов и боеприпасов с ГСМ. Если это удастся, то Москва точно выстоит. Свежие дивизии уже начали подходить. Да их было пока мало, но идут другие, растянувшись эшелонами по всей стране. Нужно было только время, и это время могло быть выиграно успешной бомбардировкой. Прежде чем поставить перед Александром такую задачу, Ставка пробовала решить вопрос с помощью диверсионных групп. Но люди уходили и не возвращались, уж очень хорошо немцы охраняли стратегически важные для себя объекты. Сталин долго думал, стоит ли использовать технику из будущего именно сейчас, ведь пойди что-то не так и вертолеты могут попасть в руки к немцам, а если удастся захватить живыми летчиков, то под угрозой будет и местонахождения базы. В то, что кто-то может героически выдержать пытки Сталин не верил, он прекрасно знал, что такое просто-напросто невозможно. Но все-таки пришлось решиться на такой риск. Ведь захвати немцы Москву дальнейшее сохранение тайны будет просто бессмысленным, Советский Союз не выстоит. Те же британцы, которые сейчас пристально наблюдают за тем как в смертельной схватки сцепились две самые мощные армии в мире, тут же кинуться рвать куски от поверженного союзника, да и американцы в стороне не останутся. И японцы присоединятся. Все повториться, как во времена интервенции. Только тогда молодая Советская Республика противостояла экспедиционным корпусам истощенных от мировой войны стран Антанты и Оси, а сейчас, на них кинуться хорошо подготовленные свежие армии.

Но вот из закутка с компьютером послышался мелодичный писк вызова. Сталин быстро подошел к монитору и нажал кнопку ответа. На экране появилось довольное лицо Волкова:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, задачи по уничтожению железнодорожных мостов на ветках Орша-Смоленск и Витебск-Смоленск выполнена. Уничтожены два железнодорожных моста и автомобильный мост через Березину на Минском шоссе. Видеоотчет я вам отправил.

Сталин недоверчиво хмыкнул и произнес:

– Жди, – а сам отключился и найдя присланные видеоролики, включил воспроизведение. Он смотрел на экран нервно теребя трубку, тихо ругаясь по-грузински, когда было видно, как в сторону вертолета тянутся пулеметные очереди. Просмотрев, оба ролика он подошел к телефону и вызвал Генеральный штаб.

– Товарищ Василевский, поступила информация, что нашим летчикам удалось перерезать железнодорожные ветки, ведущие от Витебска и Орши на Смоленск и далее на Москву. Считаю Вам, как начальнику оперативного отдела Генерального Штаба об этом необходимо знать.

– Товарищ Сталин, это достоверная информация?

– Утром отправьте авиаразведку, но в достоверности этой информации я уверен на 100 процентов.

– Хорошо, товарищ Сталин, мы будем учитывать полученные данные при стратегическом планировании.

– Учитывайте, товарищ Василевский, – Сталин положил трубку и снова вызвал Волкова.

– Да, товарищ Сталин?

– Как прошла операция?

– Подробностей не знаю, сразу пошел докладывать Вам, Никифорова со Стаиным отправил отдыхать, они после двух вылетов с ног валились, все равно чего-то вразумительного от них сейчас не добиться. На Березине было активное противодействие средствами ПВО, но ребята справились. По собственной инициативе решили остаток ракет использовать для уничтожения автомобильного моста, – Волков сделал паузу, его тоже волновало отношение Сталина к незапланированному расходу ценных боеприпасов.

– Это похвальная инициатива, – Сталин благодушно кивнул.

– Мост в районе станции Куприно уничтожить было проще, там сильной противовоздушной обороны не было.

– Хорошо. Как Александр?

– Нормально, товарищ Сталин. Это Александр предложил провести обе операции в одну ночь, опасаясь, что немцы могут усилить противовоздушную оборону после первого налета. Техникам удалось довольно быстро привести вертолет в порядок и перезарядить ракеты.

– Вертолет сильно пострадал?

– Отчета от Михаила Леонтьевича пока нет, но на кабине и фюзеляжи имеются следы многочисленных пулевых попаданий.

– Летчики целы, не ранены?

– Нет, товарищ Сталин, оба летчика в полном порядке.

– Хорошо. Я подумаю, как их поощрить. До свидания, товарищ Волков.

– До свидания, товарищ Сталин.

Утренняя сводка Своинформбюро от 11 ноября 1941 года (АИ):

В течение ночи на 11 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

Наши авиачасти, действующие на Тульском участке фронта, 9 ноября уничтожили и вывели из строя 21 немецкий танк, 80 автомашин с военными грузами, рассеяли и уничтожили до полка мотопехоты противника.

Летчики С и Н проявив беспримерный героизм, в условиях мощного противодействия со стороны ПВО противника в ночь с 10 на 11 ноября уничтожили железнодорожные мосты на направлениях Витебск-Смоленск и Орша-Смоленск, тем самым лишив группу армий «Центр» своевременного подвоза резервов и материальных запасов. Летчики С и Н представлены к высоким государственным наградам.

За два дня боёв части тов. Харитонова, действующие на Южном фронте, уничтожили и вывели из строя 70 немецких танков, 200 автомашин с пехотой и боеприпасами, 2 штабных автобуса, рассеяли и уничтожили 2 батальона пехоты противника.

Бойцы тов. Коротеева на одном участке Южного фронта 8 ноября уничтожили 750 итальянских солдат; около 1.500 итальянских солдат выведено из строя вследствие ранений…