Текст книги "Дневник Феликса (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 18. Следственный комитет города Краснодара, 4 мая, 17.00
– Думаю, если за ближайшие пару дней ничего не изменится, с нас живых снимут шкуру, – Горецкий и Син вышли из кабинета Смирнова мрачные и с головной болью. В ушах до сих пор стояли маты начальства.
– Я уже всё облазил. Ну не знаю, где искать этих сатанистов. Тупик, – Алексей закурил прямо в кабинете, хотя редко позволял себе сигарету, тем более, на рабочем месте. Горецкий закурил тоже, мрачно глядя в пол. Вдруг раздался звонок рабочего сотового. Сергей без особенного энтузиазма глянул на табло.
– Дежурный... Интересно, кого черт принес? – Горецкий нажал на кнопку, – Я слушаю...
– Я не знаю, кому мне этого человека направить, он без документов... – Син подошел к Горецкому, вслушиваясь в трубку. Между тем дежурный продолжал, – Тут парень, весь избитый, говорит, ему нужен следователь, кто ведет дело по ДТП. Ну, то самое...
– Как он себя назвал?! – Горецкий оживился, буквально с силой сжав трубку в руке.
– Данила Ленский...
– Не дай ему уйти, я бегу уже! – Сергей вскочил с места и, слегка ударившись бедром об угол стола и даже не заметив этого, скрылся за дверью. Син тоже подумывал пойти следом, но решил, что нужно проявить выдержку. Вернулся Горецкий через пару минут, немного взволнованный, в обществе молодого человека, брюнета, с тусклыми впалыми глазами, немного сутулого. Син сразу отметил про себя нездоровый цвет кожи парня, а еще ему бросились в глаза следы от удавки и от свежих засосов. Впрочем, это заметил и Горецкий.
– Присаживайтесь, вам плохо?
– Нет, всё хорошо, простите, я пришел... Мне надо сказать кое-что... – парень посмотрел на Горецкого, облизывая потрескавшиеся губы, – Один человек в беде... Он не вернулся! Понимаете? Не вернулся!
– Кто? – Горецкий аккуратно покосился на Сина, который повел глазами к потолку, как бы намекая, что парень не в себе.
– Феликс...
– Кто это? – Сергей достал блокнот и записал имя.
– Мой... Мой господин, мой любимый.
Горецкий оторвал взгляд от блокнота и поднял глаза на Данилу. Однако тот, кажется, не шутил. Сообразив, что подобной реакцией он может смутить Ленского, Сергей кивнул, а Син незаметно включил диктофон.
– У вас пропал любовник по имени Феликс, всё верно?
– Да...
– Фамилия Феликса?
– Я не знаю... Я знаю, где он живет. Он ушел к моим бывшим друзьям и не вернулся. Его нет сутки, – Данила опустил голову на руки. Горецкий протянул ему стакан воды, но тот замотал головой.
– Прошу вас, найдите его...
– А почему вы ему не позвоните?
– Я не знаю его номера! – Данила испуганно оглянулся на второго следователя, как бы понимая, что его слова могут показаться странными.
– Расскажите, что это за друзья, и почему он к ним пошел, – Горецкий снова приготовился записывать, сохраняя полную внешнюю невозмутимость.
– Это мои друзья, они сатанисты, и из-за всей моей деятельности произошло это ДТП. Хотя, я не знаю, но мне так кажется. Пожалуйста, найдите его... Но я не виноват в ДТП, кто-то взял мою машину...
Разговор с Данилой был тяжелым. И хотя парень пытался рассказывать Горецкому всё максимально четко и правдиво, но он был перевозбужден, периодически задыхался слезами и кусал кулаки, пока Син не дал ему успокоительного. Но оба следователя были довольны: во-первых, мертвая точка, на которой было расследование, превратилась в новую зацепку, а, во-вторых, в руках Горецкого был главный свидетель и подозреваемый – Ленский. Единственно, что было непонятно для обоих следователей, где находился парень всю последнюю неделю и кто оставил ему все эти побои и удушения. Да и бинты на руках... Попытки суицида? Всё это казалось странным. Неужели автор всего этого был тот самый Феликс? Но Данила не желал этого касаться. Он рассказывал про сатанистов, про демона, говорил, что его машину украли.
Когда разговор был окончен, на руках у следователей было наспех подписанное Смирновым постановление о задержании Данилы как подозреваемого. И это послужило для парня сюрпризом.
– Как, я задержан? – Ленский поднялся и, как будто о чем-то вспомнив, взялся за голову, – Но я же говорил, что я не убивал никого!
– Мы вас не подозреваем, – Горецкий был спокоен, хотя в любой момент был готов перегородить путь Данилы к возможному бегству, – Вы отправитесь в больницу, вас подлечат... У вас, кажется истощение, да и многочисленные гематомы...
Ленский затравленно огляделся и опустил голову.
– Только найдите Феликса...
– Скажите, это он вам оставил следы от побоев? – Горецкий задавал этот вопрос уже раз в пятый, но каждый раз по-разному. И Данила всё пять раз отвечал, но о чем-то своем.
– Я люблю Феликса...
– А где вы были на время ДТП?
– В гостях, а потом уехал на другой конец города, – Ленский покусывал губы.
– Кто-то может подтвердить, что вы были на другой конце города?
Данила замолчал. Он не знал, что нужно рассказывать, чтобы не подвести своего любимого. Между тем Горецкий вызвал врача, который должен был осмотреть Ленского. Когда парня увели, Сергей тут же помчался к Смирнову, а тот вызвал подкрепление – было решено брать сатанистов, особенно учитывая тот факт, что Феликс всё-таки домой не вернулся.
Когда через три часа Горецкий пришел с докладом к Смирнову, сатанисты, как и возлюбленный Данилы, были найдены. Также врач успел осмотреть самого Ленского и с ним пообщаться.
– Так, давай по порядку, – начальник теребил ручку, глядя на своего подчиненного, – Что там эти сатанисты и Феликс?
– Задержаны все, – Сергей кивнул, – Феликс Апостол, тысяча девятьсот семьдесят третьего года...
– Как его фамилия?
– Апостол, да. Так вот, он оказался насильно удержанным в квартире Андрея Карташова. Там же присутствовали еще два члена их секты...
– Он что, был связан? – Смирнов не отрывал взгляда от подчиненного.
– Да, при этом избит. Правда, они тоже были избиты. Как я понял, Феликс оказывал серьезное сопротивление, в общем это видно. На вопросы о Даниле, да и вообще на любые вопросы Апостол отвечать не желает без своего адвоката.
– Хорошо, сегодня же обязательно допроси сатанистов, предоставь Феликсу адвоката... – начальник закурил, – А кто он вообще такой, на самом деле, этот Апостол?
– Гробовщик, патологоанатом, работает как частник. Считается лучшим в крае.
– Это интересно. Сатанисты, патологоанатом... Интересно, причастен ли он к ДТП. И еще. Ты говорил, что Данилу кто-то избивал?
– Да, избивал, насиловал. У него многочисленные разрывы... – Горецкий пожал плечами, – Но он не жалуется. Говорит, «мой господин», «я люблю его».
– Может, у него крыша течет?
– Да, что-то в этом роде присутствует. Он нормальный, но у него нервный срыв, переутомление. Феликс его истязал, унижал.
– Может, завести уголовное дело?
– Так Данила говорит, что «по-любви» всё было... Знаете, сколько раз мы спросили его о том, добровольно ли он соглашался на все эти побои и издевательства? – Горецкий развел руками, – Он говорит, что хочет жить с ним. Ведет себя, как девочка, которой замуж предложили. Вообще, глядя на него, сложно предположить, что он мог такое ДТП устроить.
– Так, может, Данила только в любви ведет себя как идиот, а в других вопросах более компетентен?
– Не знаю... Вообще, непонятно, что у них с Феликсом за отношения и как это связано с делом. То есть получается, что Феликс в курсе того, чем Данила занимается, я имею ввиду сатанизм, но для компании Данилы он чужой, – Горецкий пожал плечами и откинулся на спинку стула, – Интересно, а что он про ДТП знает? И не колется.
– Знаешь, скажем Феликсу, что ему грозит статья за изнасилование, глядишь, развяжется язык. Он же не в курсе, что говорит нам Данила, – Смирнов усмехнулся, – А побои и разрывы сними, вдруг Ленский передумает?
– Уже снял. Но нет предпосылок, что он передумает... А может, им устроить потом очную ставку? Заодно послушать, что скажут. Создается впечатление, что они хотят что-то скрыть, но не знают, что кто сказал нам.
– Можно и устроить. Интересно, что Феликс у сатанистов делал... – Смирнов потушил сигарету, – Как-то всё мутно и нездорово у них. Вы завтра допросите всех, можно с пристрастием, и пока мы не придем к какому-то выводу, я докладываться выше не буду. Слишком всё запутано.
Глава 19. Следственный комитет города Краснодара, 5 мая, 15.00
– Мой подзащитный намерен подать на вас жалобу за несанкционированное задержание, – смуглый мужчина лет тридцати, в дорогом строгом костюме сидел рядом с Феликсом и от его имени разговаривал со следователями. Горецкий мысленно уже несколько раз назвал патологоанатома"пидарасом", но внешне его раздражение никак не проявлялось.
– Феликс Апостол подозревается в совершении насильственных действий сексуального характера по отношению к Даниле Ленскому, а также в его неоднократном избиении и даже покушении на убийство, – Сергей с издевкой улыбнулся Феликсу, но тот никак не отреагировал.
– Мой подзащитный это всё отрицает.
– Мы сейчас проводим экспертизу, и если господин Ленский будет признан невменяемым, а дело идет именно к этому, то, боюсь вам так просто выпутаться не удастся. Либо Ленский может передумать и дать показания против вас.
– Что вы хотите от Феликса? – адвокат также был спокоен и вызывающе доброжелателен.
– Я хочу узнать, как давно господин Апостол знает Данилу Ленского, что Данила рассказал ему про ДТП, а также цель визита Феликса к сатанистам. Если вы не в курсе, Ленский подозревается в совершении дорожно-транспортного происшествия, повлекшего за собой смерть двух и более людей. Статья такая есть.
– Мой подзащитный не желает обсуждать свою личную жизнь с вами.
Разговор шел по кругу уже час. Горецкий готов был биться головой о стену, а Феликс так и не давал никаких показаний.
В это же время Син допрашивал Ленского, который тоже молчал, когда речь начинала касаться Апостола. Это был тупик. Оставалось последнее средство, очная ставка. Феликса с адвокатом отвели в пустую комнату, после чего ввели туда Ленского. И оставили их троих. И хотя Горецкий и хотел, чтобы Феликс и Данила оказались наедине, но подозреваемый не хотел отпускать от себя адвоката ни на минуту.
Сами следователи, Син и Горецкий, устроились в смежной комнате, в которой всё было слышно и видно. Естественно, Апостол и его адвокат это понимали, а вот Данила... была надежда, что он поведет себя неадекватно. Всё-таки, по словам психиатра, подозреваемый немного «гонял».
– Мы не сможем использовать какие-либо их слова, если, конечно, они что-то и скажут, как доказательства в суде, – Син протер очки, глядя полуслепыми глазами на Горецкого.
– Думаешь, я не знаю? – Сергей пожал плечами, – Но тут хоть зацепка будет.
Между тем в комнату вошел Данила. Увидев Феликса, он сперва широко улыбнулся, потом побледнел и медленно подошел к любовнику. Апостол в ответ смотрел на Ленского как на пустое место, адвокат же отошел в сторону, чтобы не мешать.
– Мой господин... – мальчишка приоткрыл бледные губы и приблизился к мужчине. Однако Феликс молча и уничижительно смотрел на Данилу, по-прежнему не меняя позы. На лице было абсолютное равнодушие.
– Хорош любовничек, – ухмыльнулся Горецкий, глядя на всю эту сцену.
– Тише, – цыкнул Син, прижавшись лбом к стеклу. Между тем Данила приблизился еще ближе и встал на колени перед Феликсом, молча.
– Я недоволен тобой, – Апостол опустил голову ниже, глядя на Ленского.
– Господин...
– Ты живешь у меня три дня. Я тебя подобрал, когда проезжал по трассе Дом М4 в сторону Ростова, по делам. Ты был практически без одежды и ничего не помнил, что с тобой произошло, – Апостол говорил так спокойно, как советский диктор в блоке новостей, – Уже у меня дома ты рассказал, что видел по телевизору, что на твоей украденной машине было совершено ДТП, а потом ты не помнишь что было. Кажется, кто-то тебя избил. Потом ты заподозрил, что твоей машиной воспользовались твои друзья-сатанисты, и ты попросил меня съездить к ним, чтобы уточнить этот вопрос. Всё запомнил?
Парень так и слушал это на коленях. Затем он твердо кивнул и медленно поднялся.
– Мой господин...
– Что? – Феликс посмотрел на Данилу тяжелым безэмоциональным взглядом, от которого даже у следователей пробежали мурашки по телу.
– Вы... вы за это время меня ни разу не поцеловали...
– И что?
– Прошу вас, – Ленский опустил голову, сжавшись. Было видно, что эти слова даются ему с трудом, – Поцелуйте меня, сейчас.
– Ты не стоишь ни одного моего поцелуя.
– Мой господин... Но если они на меня повесят дело о ДТП, мы больше никогда не увидимся...
– Ты сам виноват в этом, – Феликс усмехнулся, отчего Горецкий, который хотя и не обладал ярко выраженным свойством эмпатии, прорычал сквозь зубы:
– Вот скотина...
Син быстро глянул на Сергея, затем снова уставился в стекло. Алексей сейчас думал вовсе не сложных отношениях между Данилой и Феликсом, а о том, что после их договоренности Апостола вообще ни за какое место взять не получится. А то, что это подонок редкой породы, для Сина было более чем очевидно. Между тем Данила после минутного молчания вдруг поднял голову и твердо произнес.
– Если вы меня не поцелуете, сейчас, я напишу заявление, что вы меня насиловали и избивали.
Возникла тишина. Адвокат беспокойно начал бегать глазами, следователи затаили дыхание, а Феликс сделал шаг навстречу Даниле, буровя его взглядом, и вдруг со всего размаху влепил ему пощечину, от которой парень рухнул на пол.
– Пиши, щенок, – мужчина говорил медленно, при этом в его голосе звучали нотки презрения, – Делай что хочешь. С этой секунды ты мне не нужен, и я лучше опущу член в серную кислоту, чем коснусь тебя.
Данила замер, глядя на любовника, явно шокированный его словами, затем распластался плашмя и, не поднимая головы, подполз к Феликсу, стараясь коснуться губами его ботинок.
– Мой господин, простите...
– Не пачкай мне обувь.
– Мой господин...
– Я не повторяю два раза. Пошел вон! Говори, что хочешь, делай, что хочешь...
Данила начал плакать. Его психическое состояние, которое и так было не самым лучшим, теперь превратило его в безумца, истерика. Заливаясь слезами, он начал кататься возле ног Феликса, не смея его коснуться и просил прощения. Но у Апостола даже выражение лица не поменялось.
– Так, пора их растаскивать, – со вздохом произнес Син.
– Знаешь, мне как-то жутко смотреть на всё это... – Горецкий направился к двери, – Они ненормальные. Что вообще в голове у этих людей? Даже бог с ним, что они педики. Я педиков видел. Но эти... Даниле нужен психиатр, а Феликс...
– Он чист. Сейчас даст показания, которые сказал Ленскому и всё, – Алексей вышел в коридор следом за Горецким, – Да и что-то мне подсказывает, что к делу в ДТП он не имеет отношения. У него, видимо, с Данилой, действительно любовь.
– Да, ты прав... – Горецкий покачал головой, – А более трех суток мы его задерживать не имеем права. Да и Данила не напишет никакое заявление. Так кататься в ногах любовника. Это какой-то позор...
Следователи открыли дверь и вошли в комнату, где застали всех присутствующих в той же позе. Вот только Ленский замер и рыдал, уткнувшись лицом в пол. Не говоря ни слова, Син приподнял Данилу, который был послушен, как кукла.
– Сергей Александрович, – Феликс повернул совершенно спокойное лицо к Горецкому, – Я подумал и решил дать показания о моей связи с Данилой Ленским.
– Хорошо, через минуту я вас проведу в свой кабинет. Кстати, не подскажете, что с подозреваемым? – следователь зло уставился на Феликса.
– Так вы же сами всё видели, – Апостол мрачно улыбнулся и, глянув на адвоката, направился к выходу.
Глава 20. Дневник Феликса, 7 мая, 13.40
Меня отпустили вчера днем, но до дневника я добрался только сейчас. Во-первых, навалилась куча дел, а во-вторых... Признаюсь, весь вчерашний день я не мог взять себя в руки, тревожность мешала мне, а сегодня в довершении ко всему приехал Дмитрий Владимирович. Менты ему сказали, что я был задержан в компании с Данилой Ленским... Но обо всём по порядку.
Как ни странно, несмотря на испорченные отношения с Данилой, несмотря на мое задержание и на разговор с человеком, чьего жеста достаточно, чтобы я погиб, я думаю сейчас вовсе не об этом.
Мой визит к сатанистам оказался гораздо более интересным, чем я мог себе это представить.
Я приехал к Андрею Карташову, который считался старшим среди всех этих идиотов. Конечно же, я не назвал своей истинной цели визита. Что я мог сказать, чтобы внушить им доверие? Самым надежным способом я посчитал внушить им мысль, что я такой же оккультист, как они, и приехал, скажем так, обмениваться опытом. Единственной проблемой было то, что никакого опыта у меня и в помине не было, кроме того, когда я присутствовал во время ритуала, который проводил Данила. Это я и взял на вооружение. Правда, я не учел, что для приятелей моего раба демоны вовсе не на одно лицо. Чтобы я смог доказать свои слова, меня заставили продемонстрировать мои знания на практике, причем попутно мне сообщили, что если уж и если есть чем им со мной делиться, то и я должен им дать что-то эдакое. То есть я обязан быть очень сильным магом, а у сильных магов должно получаться вызвать демона в любое время дня и ночи.
Конечной моей целью было узнать, кто подставил Данилу, но уже в процессе нашего знакомства я начал понимать, что переоценил этих недоумков. Они искренне считали, что достаточно засекречены и никто не знает об их роде деятельности. Но это было потом. А в тот момент времени мне принесли всё, что я попросил, я же стоял с важным видом, понимая, что засыпался. Но нужно было идти до конца. Перед глазами стоял Данила, и я невольно повторял его движения. Вот только какое заклинание произносить? Как зовут демона? Я этого не знал, но понимал, что мне нужно было как-то донести до него мысль, что я зову именно его. И я тогда представил его образ, то, что я увидел, эту тень, и силой мысли начал звать ее. Чтобы мне было проще сосредоточиться, я прикрыл глаза. В какой-то момент я понял, что переполнен холодной энергией, энергией мертвых. Мне не показалось это странным, сколько лет я провел бок о бок с трупами, и, казалось, я напитался ими, и теперь... Как будто мощные потоки энергии выходили из моей груди, а я всё представлял себе этого демона, пока не почувствовал, как что-то горячее коснулось моего плеча, будто кто-то положил руку. Я приоткрыл глаза. Признаюсь, я едва справился с желанием отступить назад или даже пуститься бежать, настолько лицо этого существа, настолько явное и четкое, было страшным и непривычным. Я понял, что есть демон. Какой он. Горящие, как угли, красные глаза, темная кожа, жесткие волосы, зализанные назад. Он был покрыт шерстью, а в лице его было что-то звериное и по-настоящему страшное. Мне показалось, что он мне улыбался и вот удивительная штука, чем дольше я смотрел на него, тем быстрее понимал, что он как будто брат мне. Странная иллюзия, но она до сих пор со мною. Как можно не желать освободить его? Но тут я стал понимать, что Данила оказался слабоват для этого демона. Все были слабыми, а я... Человек, который никогда не интересовался оккультными науками, полностью соответствовал званию черного колдуна.
– Я Эргемест, я демон нескольких городов Восточной Европы. Моя вотчина – замок Эргеме, который был разрушен в четырнадцатом веке. Но в моей реальности он до сих пор стоит, среди старых дубов и аллеи яблочных деревьев, – казалось, голос демона слышал только я, но это было и не так важно. Я внимал, и перед моими глазами возникал образ этого замка, над которым развевался бардовый флаг с кельтским крестом и какими-то символами, – По нему ходят рыцари, как ты, и вас обслуживают пажи, как Данила. Моя свита, мои воины, они жестоки, как ты. Они сильны, как ты. Сохрани себя, и ты после смерти попадешь в мои владения, где получишь то, что желаешь.
– Я знаю, чего хочу. Но я хочу это сейчас, я не хочу терять это
– Выбирай. Или ты, или он... – демон по-прежнему касался горячей рукой моего плеча. У меня до сих красное пятно там, как от ожога, – В этом мире только так. А в моем всё будет иначе.
– Но как я сохраню себя, если получу это... в твоем мире? – странно, но у меня в голове даже мысли не возникло, что Эргемест может лгать. Почему? Всё просто. Он назвал себя, назвал имя. А это много. Имя демона – это его ахиллесова пята. Если ты его знаешь, ты можешь управлять им, ты можешь даже погубить демона, но это не входило в мои планы. Я чувствовал полнейшее доверие к нему, кровную родственную связь.
– У меня возможно всё. И ты это понимаешь, ты это нутром чувствуешь. И ты давно уже принял решение. Ты всегда слушал интуицию. Выслушай ее и сейчас.
– Что ты хочешь за служение? – я почувствовал, что мое сердце стало биться как-то иначе, что оно, казалось, создает эхо, которое ударяется о горячую грудь Эргеместа.
– Ты не должен никак за это расплачиваться. Посмотри на себя. Кто ты? – демон по-прежнему стоял напротив меня, его красные глаза горели еще ярче, – По каким законам ты живешь? Кому ты служишь на самом деле?
Я сглотнул, перед моими глазами проносились картины моей жизни, мои интересы, принципы. Всё это, как я давно уже понял, никак не совпадало не то чтобы с современной конвенцией по правам человека, мягко говоря, но и с человеческими законами на любом этапе развития цивилизации. Только такой псих как я мог считать, что может убивать или насиловать ради личного наслаждения, что самое важное на планете – это моя собственная личность, и лучше идти по трупам, но не растерять себя. Ради чего?
Я некромант, я воин... Эта мысль, которая раньше подспудно сидела в моем подсознании, наконец, родилась в моей голове ярко и осознанно. Я ведь всю свою жизнь служил. Кому? Ему...
– Что мне сделать? Что я должен сделать?
– Ты и так делаешь всё, что от тебя требуется, – Эргемест стоял так близко, что мне становилось жарко от его горячего тела, – Закончи свой земной путь так же, как и начал.
– Я люблю его... – я произнес это тихо, сглатывая, понимая, что говорю что-то неправильное, нелогичное для себя, неверное.
– Не растеряй себя...
С этими словами демон растворился в воздухе, а я перевел взгляд на так называемых «сатанистов». Они стояли, не шевелясь. Они тоже его видели, и, очевидно, также ярко, как я.
– Это демон Данилы? – Андрей, прыщавый худой парень лет двадцати пяти, подошел ко мне ближе, – Как он назвал себя? Имя демона?
Я молчал, еще не успев переварить всё, что увидел. Остальные двое стояли по бокам, и я чувствовал их напряжение. Что-то им не нравилось во всём этом. Видимо, не ожидали они, что в подлунном мире они встретят такого выдающегося конкурента, как я. А я понимал, что в их обществе мне делать нечего. Я попытался пройти к двери, но тут один из парней вытащил нож и приставил мне к горлу.
– Мы, кажется, договорились обменяться опытом...
– Мне это не выгодно, вы ничтожество, и рассказывать вам я ничего не намерен.
– Ты хорошо подумал? – раздался второй голос, с другой стороны. Я замер, прикидывая ситуацию, и тут, резко развернувшись, ударил в челюсть того, у которого был нож. Затем, пока тот не успел опомниться, я развернулся ко второму... В общем, получилась самая настоящая драка. Вообще-то я был сильнее этих трех щенков, вот только единственное, что я не учел, так это наличие электрошокера у одного из подонков. Я почувствовал резкую боль и вырубился.
Очнулся я через несколько часов, связанный. Я лежал в комнате, прислушиваясь к голосам из кухни. Троица обсуждала мою судьбу. По-хорошему, после того, что они мне не дали уйти, а вырубили и связали, меня надо было бы убить. Они хотя и были идиотами, но понимали, что я, если меня освободить, теперь их в порошок сотру. Но они не были способны на убийство. Они были в тупике, что давало мне надежду выпутаться. А выпутаться надо было. Вот только их недетский страх передо мной мешал всему. Из страха люди могут сделать всё что угодно. Я старался не дать им повода.
Они зашли ко мне в комнату через час после того, как я очнулся. Все трое смотрели на меня, не зная, о чем заговорить, как. Думаю, в глубине души они боялись, что я переубиваю их взглядом. А я жалел, что не мог этого сделать. Хотя, я к ним относился, скорее, как к досадному недоразумению.
– Не боишься? – Андрей прошелся по комнате, и его бегающие глаза говорили о том, что, скорее, боится он.
– Чего? – я усмехнулся, отчего все трое помрачнели.
– Мы можем тебя убить...
– Вас посадят. Всех троих. Статья сто пятая уголовного кодекса Российской Федерации...
Я не буду описывать, что они мне говорили, что я отвечал им. Разговор крутился вокруг демона, информацию о котором я так и не хотел предоставлять, о моем возможном убийстве и о Даниле, с которым я был знаком, как они всё-таки догадались. Ну а что? Демон-то общий. Я провел у них около суток. Кормить они меня не догадались, воды не давали, но, к сожалению, связан был я крепко. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы не раздался резкий звук дверного звонка. Так пришло мое спасение, в виде ментов и следственного комитета, хотя, если бы меня и не спасли, я был уверен, что всё равно бы выкрутился. Я слишком силен, чтобы ослабнуть даже после трех суток голодовки.
