Текст книги "Дневник Феликса (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Глава 9. Дневник Феликса, 30 апреля, вечер
Вчера было не до дневника. Похороны, всякие мутные разговоры, еще заказы... Да и не до Данилы было. Я его покормил пару раз, зашил порванный мною же зад и запер в комнате. Но сегодня с утра, когда поступили деньги мне на счет за проделанную работу, я откровенно заскучал по его обществу.
Я зашел в комнату пленника, когда он опять лежал, свернувшись в клубочек. Я часто застаю его в такой позе эмбриона. Я думаю, что Данила бессознательно от меня закрывается таким образом. Войдя, я сдернул с него одеяло и, повернув мальчишку на спину, развел ему ноги и сел между ними. Мне нравится так делать, потому что тогда глаза Данилы из пустых превращаются встревоженные, а еще он мило краснеет, а мне нравится, что у него не пропало чувство стыдливости.
Я провел рукой между его ягодицами и стал разминать дырочку, глядя в его лицо, однако Данила как всегда в таких случаях отвернулся, кусая губы.
– В глаза гляди, девочка, – я достал из кармана анальные шарики и начал запихивать их по одному внутрь пленника, который теперь послушно смотрел мне в лицо, но, к моему удивлению, не показывая никаких эмоций, – Кстати, ты заметил? Шарики розовые, думаю тебе должно нравиться.
Реакции ноль. Или этот гаденыш выделывался, или просто замкнулся в себе. В тот момент я еще не знал, что с ним, поэтому продолжал нагнетать. Хотя... это был мой план, который я мечтал реализовать уже давно. Оставив половину цепочки снаружи, болтающейся между ног, я вытащил из сумки чулки с поясом, туфли на шпильке и все тот же собачий ошейник, который я в целях безопасности обычно снимал с пленника, когда он оставался в одиночестве.
– Одевайся...
Тут взгляд Данилы на мгновение снова оживился. На нем было написано не просто удивление, это было, простите, охуение, иначе и сказать нельзя.
– Я не девочка, – выдавил из себя пленник и тут же огреб по морде. Это подействовало стимулирующе, и мальчишка оделся, теперь чувствуя себя еще хуже, чем до этого. Я заставил его подняться, чуть придерживая, чтобы он привык стоять на каблуках. Однако Данилу качало и бороться с этим было сложно. А еще сложнее было заставить его сделать хотя бы пару шагов. Сообразив, что мы так никогда не дойдем до моего кабинета, я перекинул мальчишку на плечо, как куклу, и поднялся наверх. Признаюсь, мне всегда хотелось иметь что-то типа зверька, но не кошку или собаку, а одомашненного тигренка или леопарда. Но Данила оказался еще более привлекательным. Я привязал его на длинный поводок рядом с моим письменным столом и уселся работать, перед этим пояснив, что в течение своего рабочего дня пленник должен ластиться под столом у моих ног, чтобы я чувствовал его полнейшее подчинение.
Объяснять два раза ему было не надо. Данила положил лицо мне на ботинки, приобняв руками щиколотки, и уснул. Или просто задремал. Я работал, всё было великолепно, но в какой-то момент я задумался о личности моей жертвы. Если он не виноват в ДТП, то почему он пытался покончить с собой? Мне захотелось услышать объяснение. Я пихнул мальчишку, отчего он зашевелился.
– Эй, шлюха, так чего ты вскрывался?
Под столом молчание.
– А ну вылезай... – Данила отполз обратно к стене и с тревогой уставился на меня. Между ног так и болтались эти шарики, что мне невероятно нравилось, – Почему ты хотел покончить с собой?
Опять молчание. Вообще я заметил, что мой пленник совершенно немногословен. Это начинало раздражать. Я встал из-за стола и угрожающе к нему приблизился.
– Почему ты хотел покончить с собой?!
– Я... – и конечно же снова молчание.
– Либо ты мне сейчас всё рассказываешь, либо пеняй на себя.
Данила поднял на меня лицо, которое снова превратилось в восковую маску. Ага, приготовился морально. А вытащил из брюк ремень и, уложив пленника на живот стал наотмашь бить по ягодицам, из которых торчали анальные шарики. Мне нравилось это наказание, одно было досадно, что Данила зубами вцепился в собственный кулак и молчал, спрятав лицо. Когда его задница была уже совершенно красной, послышался странный стон пленника. Я тут же остановился и оглядел его. Мальчишка начал приподниматься на руках, под ним образовалась лужа. Обмочился.
– Ах ты свинья, – я скрестил руки, видя, как Данила жмется в угол, стыдясь того, что произошло, – Почему ты не сказал, что хочешь в туалет?
– А думал, я дотерплю... – мальчишка закрыл лицо руками. Я смотрел на Данилу, жалкого, униженного со всех сторон, в чулках, туфлях, с анальными шариками в заднице и на поводке, и чувствовал, что едва ли не схожу с ума от его вида. Во мне боролись два желания. Либо прижать его к себе и успокоить, либо забить ногами до смерти. Но оба варианта не подходили. Спасла моя эрекция. Я грубо убрал его руки от лица, освободил возбужденный член и без раздумий впихнул ему его в рот. Мальчишка закашлялся, но не сопротивлялся, лишь иногда поднимая на меня глаза, когда я вдруг останавливался и поглаживал пальцами ему щеку. Данила даже наполовину не понимает своей сексуальности! Я вытащил телефон и, включив камеру, начал снимать, как мальчишка орально меня удовлетворяет. Это повергло пленника в ужас, хотя я думал, что ему уже давно всё по барабану. Ан нет, глаза забегали, а я еще и начал комментировать, что следующим этапом я его трахну на пару с кем-то. Правда, продолжалось это недолго, потому что после очередного грубого толчка я излился ему в рот. Мальчишка по неопытности не смог проглотить все, и сперма испачкала ему губы и подбородок. Я снял и это, потом всю картину в целом, включая лужу, которую сделал Данила и, наконец, выключив камеру, произнес.
– Я это выложу потом на какой-нибудь сайт, не только же мне наслаждаться.
Дальше я разинул рот, если быть откровенным. Считая, что пленник не в состоянии и на ногах держаться, я, засунув телефон в карман пошел к шкафам с документами, и тут в отражении стеклянной дверцы увидел, как Данила резко вскочил и что-то взял со стола. Я подлетел к нему мгновенно и очень вовремя, потому что в его руках был мой канцелярский нож для разрезания бумаги, и нож был уже возле горла мальчишки. Данила был настроен решительно, и это до сих пор кажется мне чудом, как я успел схватить его за руку. Хотя на шее легкая царапина осталась.
– Не смей, – я буквально прорычал, чувствуя, что мальчишка пытается бороться за свою смерть, но со мной это невозможно. Я свалил его с ног и уложил на спину на пол, зафиксировав руки, ожидая, чтобы он успокоился. Данила же сообразив, что его план провалился, вдруг стал вести себя... Признаюсь, очень для меня неожиданно.
Он стал издавать какие-то странные звуки, которые не были криком, но и на человеческий стон они не были похожи. Как будто вопль раненого зверя, невыносимый по своей тоске. Мальчишка выгибался, стонал, а я видел, что парень не соображает. Казалось, он сходил с ума. Мне в тот момент пришла в голову мысль, что не достигнув внешней свободы, Данила начал искать свободу внутреннюю, спрятавшись за собственным безумием. Он уже не думал, как выглядит со стороны, какое у него выражение лица, но меня почему-то от этого колотило. Было страшно слышать эти нечеловеческие звуки, эти крики...
Я лег на него и обнял, не давая пошевелиться. Он стонал еще минут десять, потом вдруг затих. Когда я поднял голову и посмотрел на него, то с тихой радостью увидел, что этот приступ закончился благополучно, взгляд парня стал осмысленным, по его щекам текли слезы. В каком-то странном порыве я обнял его, прижимая его лицо к своему лицу, хотя и не целуя. Он заплакал еще больше, тогда я шепотом произнес.
– Я удалю запись и не буду тебя больше снимать. Идет? – мальчишка замер на мгновение, потом закивал и даже меня обнял, что меня поразило больше всего. Как же ему мало надо для счастья. Или, может, он совсем изголодался по человеческому теплу? Не знаю, почему, но я не мог ему отказать в этом тепле сегодня. Я его гладил по волосам, успокаивая, как ребенка. Данила, наконец, затих, тогда я аккуратно вытащил из него шарики и, раздев, отнес в комнату.
– Послушай... – я посадил его на постель, а сам сел на корточки рядом, – Что тебе нужно, чтобы ты так не сходил с ума? Учти, трахать я тебя всё равно буду и умереть не дам. В остальном я готов выслушать твои пожелания.
– Я не девочка, – прошептал Данила, – Не одевайте меня как девочку. И не снимайте меня, пожалуйста.
– Хорошо, это не сложно...
– А что ты еще хочешь? Может книжку какую? Ты любишь читать?
Мальчишка опустил глаза, явно думая, говорить о своих вкусах или нет. Меня это заинтриговало.
– Ну так что?
– Мне нужно несколько книг, и не только... – глаза Данилы странно сверкнули, он даже оживился.
– Какие?
Дальше, то что я услышал, меня повергло в легкий шок. Но я пообещал достать пленнику то, что он просил, между тем раздумывая, что же происходит в голове у этого паренька?
Глава 10. Следственный комитет, 30 апреля 2012 год, понедельник, 11.20
– Теперь выкинем на пальцах, кто пойдет опрашивать весь квартал в радиусе ста метров от места, где нашли кровь Ленского, – Горецкий задорно смотрел на Сина и Мельникова, которые сидели, подперев рукой щеку. Правда, и у самого Сергея эта веселость была несколько болезненной, но он старался не признаваться в этом.
– Мельников и пойдет, – промычал вечно спокойный Син, который, правда, сейчас был несколько взвинчен.
– А почему я?
– Потому что у тебя ноги самые здоровые... – Алексей даже не думал обидеть коллегу, – А голова варит хуже, чем у нас с Сергеем.
– Ну да, вы умные, а я дурак.
– Ты, умный, – Горецкий кивнул помощнику, – фотки татуировок Ленского нашел?
– А вот нашел! Ты представляешь? Облазил все ваши вконтакте и фейсбуки и нашел.
– Они наши, такие же, как и твои, давай, показывай, что нарыл, – оба следователя подсели к помощнику, который открыл на компьютере папку с сохраненными фотографиями.
– Пожалуйста, – прошипел Виктор, и на экране появилась фотография Данилы, где он в спортивных штанах и майке подтягивается на перекладине. Камера точно сфокусирована на запястьях мальчишки, и следователи аж притихли, рассматривая татуировки.
– Точно печать, – кивнул Алексей, ткнув пальцев в каракулю, нарисованную на руке, – Мне перекинь это, я распечатаю и изучу все рисунки. Сдается мне либо мальчишка сектант, либо будущий постоянный клиент психушки.
– Ладно, – Виктор воткнул в компьютер флешку Сина.
– Леш, проверь еще на предмет сатанизма, по сектам...
– А я уже, – Алексей убрал руку из-под подбородка и поставил другую.
– И что ты молчал перед Смирновым, когда он нас костерил?! – со злостью произнес Горецкий, глядя на коллегу.
– Это еще сырая версия и весьма необычная, и если мы идем по неверному пути, то майор нам устроит такой разнос...
– Ладно. И что ты выяснил?
– Секта такая есть, точнее, несколько, но под общие описания и наши домыслы подходит только одна, – Алексей скрестил руки на груди, задумавшись, – Документы у меня в кабинете...
– Рассказывай, – нетерпеливо перебил его Горецкий.
– Ну короче, наш Ленский сатанист. Но это не те сатанисты, которые шарятся по кладбищам и жарят кошек. Они поклонники Антона Ла-Вея, автора «Сатанинской библии» . А эти нет.
– Стоп, профессор, – Виктор откинулся в кресле, – В двух словах. А в чем разница?
– Сатанисты Ла-вея воспринимают дьявола как противоположность христианского бога, даже возьми само название «Сатанинская Библия». То есть не было бы христианской библии, не появилось бы и сатанинской.
– Ну хорошо, это более менее понятно, – Горецкий сосредоточенно соображал, – А Ленский во что верит?
– Демонология, скажем так. Они себя называют люцифериты, и точной концепции у них нет, точнее, они сами, наверное, ее знают, но она нигде не прописана, – Алексей поднялся с места и облокотился о стол, – Они практикуют магию и вызовы духов.
– Люцифериты – это от имени Люцифера? – Виктор с интересом слушал Сина.
– Да, так вот, – Алексей продолжил, – Они читают Гримуары...
– Что читают?
– Мельников, нельзя быть таким безграмотным. Даже я это знаю, – Сергей повернулся к помощнику, – Гримуар – это колдовская книга, в которой описываются приворотные зелья, рецепты всякие по черной магии...
– И как вызвать демонов, – закончил Син.
– Вот дают, – покачал головой Виктор, – Ну у меня два основных вопроса: много ли таких долбанутых по миру ходит и где пасутся их стада?
– И третий вопрос... – Горецкий покосился на Алексея, – Как люцифериты, если они являются полноценной сектой, связаны с мафиози? По сути, если разрабатывать эту версию, получается так. Собратья по вере дали задание Ленскому убить семью криминального авторитета. Затем, чтобы замести следы, они решили убить самого киллера. Может быть такое? Может. И что тогда они все не поделили?
Воцарилось молчание.
– Надо поговорить с мафиози, – пожал плечами Виктор, – Или с чекистами.
– Не думаю, что получится, – Алексей покачал головой, – Логичнее найти кого-нибудь, кто в этом разбирается. Во всех этих сатанистах.
– Нужно найти самих сатанистов, – Виктор затянулся сигаретой, увлеченный такой необычной информацией.
– Тебе никто из них правды не расскажет. Да и найти их почти невозможно, – Син пожал плечами, – Скорее надо отыскать кого-то, кто хотя бы немного в курсе, но не из секты.
– А как ты найдешь такого человека? – Сергей с интересом уставился на коллегу.
– Просто. У меня папа руководитель Следственного комитета по краю. Он своих поднимет на уши, может, такой человек и есть. И если он существует, я с ним поговорю. А в секту предлагаю пока не лезть, может, наша версия и ошибочна.
– Ну, тогда в добрый час, – кивнул Горецкий. В это время раздался звонок на сотовый, – О, менты, – следователь поднял трубку, слушая чей-то бодрый голос, – Что, нашли машину? А где? Где? Ладно, я выезжаю... Ну всё, я еду на Северную, к мостам... Там тачка Горецкого.
– Он что, на ТЭЦ на трамвае ехал? – Виктор пожал плечами.
– На маршрутке... – Горецкий развел руками, – Ладно, всё, в шесть тут встречаемся, правда, если, Леш, папа твой скажет что специалист по сатанизму живет где-нибудь под Сочи, сразу, наверное, езжай туда. Короче, хоть на край света.
– Это понятно, ладно, удачи...
И следователи все разошлись по своим делам.
Глава 11. Дневник Феликса, 1 мая, вечер
Я выполнил заказ парня. Принес гримуар "Ключ Соломона", Евангелие, бумагу, ручку, чашку, свечи, кусок негашеной извести...
Даже не спрашивая, зачем мальчишке всё это, я невольно размышлял над тем, что никогда не трахал съехавших с катушек людей. Когда я вошел, Данила сидел на простыни, обняв руками колени и даже не сразу меня заметил. Кстати, должен сказать, страх в его лице немного поубавился, точнее, его вытеснила какая-то нездоровая задумчивость. Между тем мне нужно было заменить Даниле повязки: не всё же его только насиловать. Я снял бинты. Раны начали заживать, и я наносил на запястья специальную мазь, только сейчас заметив, что порезы были нанесены не просто абы как. Создавалось впечатление, что парень пытался вырезать имевшуюся татуировку или хотя бы ее повредить. При этом сама картинка была для меня непонятной: закорючки, изображающие неизвестно что. Даже на узор это не тянуло.
– Что это? – я кивнул на татуировку. Данила посмотрел на запястье, потом на меня и промолчал. Я повторил вопрос, понимая, что мое хорошее настроение куда-то девается. Опять молчание. Я ударил парня по лицу, но он всё равно не хотел отвечать, – Ты опять напрашиваешься?
– Я не могу сказать, что это...
– Можешь, – я быстро забинтовал запястья, понимая, что моя голова снова работает в одном и том же направлении: как наказать парня.
– Этого никто не должен знать, – Данила смотрел в пол, не поднимая глаз.
– Именно поэтому ты выбил тату на запястье.
– Так надо.
– Надо? Я тебе покажу, как надо...
Бинта было еще много, поэтому я связал парня локтями за спиной и потащил в ванну. Данила не упирался, хотя я чувствовал, как колотится его сердце. Мое билось не менее сильно. Я открыл кран, наполняя ванну холодной водой и свалил мальчишку на пол, связывая ему ноги, так, чтобы стопы касались ягодиц. Данила крупно дрожал, догадываясь, что будет.
– Хозяин... – мальчишка произнес это шепотом, – Я боюсь воды...
– Ну вот и отлично, – я провел языком по его шее, – Я тебя утоплю, как котенка.
С этими словами я поднял мальчишку и погрузил его в ледяную воду, лицом вниз. Парень забился, но я его связал слишком крепко, чтобы он мог как-то владеть ситуацией. Показались пузыри, и я поднял мальчишку, давая вдохнуть.
– Вытащите меня, пожалуйста... – его кожа была бледной, почти синей, а в глазах снова появился ужас.
– Обойдешься, мразь, – я снова погрузил его в ванну, и пока он дергался, пытаясь выбраться, я сбросил с себя одежду. Признаюсь, я возбудился сразу, а глядя, как мальчишка тонет, мое желание стало нестерпимым. Не давая ему подохнуть, я снова приподнял жертву и включил горячую воду. Всё-таки себя я жалел, а его наказывал. Цель экзекуции была испугать гаденыша, чтобы он прежде думал, когда пожелает мне возразить.
– Хозяин, вытащите меня из ванны, я умоляю...
От холода его кожа покрылась пупырышками, челюсть подпрыгивала, а соски отвердели. Глаза смотрели на меня умоляюще. Когда вода стала чуть теплой, я залез в ванну и стал покусывать соски испуганного Данилы, который, видимо, уже по опыту понял, что если я чего-то хочу, то лучше просто расслабиться. Когда ванна была наполнена до половины, я повернул мальчишку спиной к себе и, придерживая за грудь, стал вводить в него член.
– Только не топите меня... Что угодно сделайте, но не топите...
Да у тебя фобия? Зря мальчишка признался об этом такому извращенцу, как я. Поэтому я начал вращать бедрами, положив парня на дно ванны. Он не мог даже кричать, только дергался, а я чувствовал, что его анус сжимается, доставляя мне огромное удовольствие. Через полминуты я его снова вытащил, заметив, что у мальчишки начинается истерика.
– Я всё расскажу, что вы попросите. Совсем всё...
– Конечно расскажешь, но сначала я тебя накажу, – я его укусил за шею, затем снова погрузил в ванну. Мои движения становились всё жестче, и глядя, как парень захлебывается, я не выдержал и кончил раньше, чем хотел. Повезло тебе, сволочь. Когда я вытащил Данилу, тот плакал как ребенок, и испуган был не меньше. Я развязал его, и он приземлился на пол, истерично рыдая.
– У тебя совсем всё плохо с психикой... – заметил я.
– Да, плохо! А что, нормальные люди пытаются покончить с собой?
Ого, голосок прорезался. От страха, что ли? Я приподнял парня и начал растирать полотенцем его замерзшее худое тело, когда мальчишка вдруг прижался губами к моей шее и поцеловал. Я, признаюсь, замер.
– Пытаешься меня задобрить? Кто тебе вообще разрешал касаться меня? – признаюсь, мне очень хотелось, чтобы Данила продолжал, однако у меня были вполне обоснованные предположения, что мальчишка подлизывается.
– Простите, – парень убрал лицо и опустил голову. Губы его дрожали.
– Если так хочешь коснуться меня, то для таких рабов как ты есть ноги... – я говорил твердо и насмешливо, однако мальчик опустился на колени и начал целовать мои стопы и икры.
– Я не заставляю тебя это делать.
Но он продолжил. Тогда я поднял его, и мы пошли в его комнату. Не знаю почему, но у меня испортилось настроение. Я не верил в то, что могу вызвать у парня хоть какие-то чувства, кроме отвращения и желания убить. Скорее всего, эти его поцелуи были просто уловкой, чтобы я его не так сильно наказывал. Он же боится воды, вот и пожалуйста. Я резко остановился и дал ему звонкую пощечину.
– Не лги, что у тебя появилось желание меня целовать. Ты хочешь воткнуть мне перышко в печень, но уж точно не любви и ласки.
Парень дрожал, не глядя на меня. Возражать он не решился, и правильно сделал. Когда мы оказались в комнате, я окинул взглядом все эти предметы и произнес.
– Ну так зачем тебе всё это хозяйство и что значит татуировка на запястье?
– Я служу демону, и он вытесняет меня из моего тела. На руке изображена его печать, – Данила сжался, видно, ожидая от меня нового удара, но мне стало интересно.
– И зачем ты хотел покончить с собой?
– Я его пытаюсь выгнать, – Данила поднял на меня глаза, потом опустил их, – А сегодня ночью я хочу провести ритуал.
– Вот со всеми этими предметами?
– Да. Это будет ночью, в два часа.
– Ну вот и хорошо, я приду, – меня всё это начинало веселить, – Никогда не участвовал в подобных мероприятиях.
Между тем мой телефон, который я оставил в комнате, начал просто разрываться от звонков. Четырнадцать пропущенных. Ну вот, опять работа. Я быстро оделся и вышел.
