Текст книги "Князья Империи"

Автор книги: Дмитрий Коровников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Одной из таких групп, был отряд Булатова и примкнувшие к нему корабли из легиона 6-го протектората. Тут же были флагманы князя Даниила Наруцкого и отважного генерала Салаха. Вокруг этого отряда носились тысячи кораблей противника, то наскакивая в бешеной ярости, то снова отходя, под убийственным огнём добровольцев…

Между тем, генерал Гарсия, видя, что первая линия его врагов уже не представляет собой угрозы, направил свой удар на основной строй флота Хамсвельда. Мятежники, неся большие потери, тем не менее, связали боем имперские линкоры, не давая тем, прийти на помощь своему разбитому авангарду. Добровольцы держались из последних сил, и бились яростно, как загнанные в ловушку, звери. Они понимали, что помощи ждать неоткуда и поэтому решили продать свои жизни, как можно дороже.

Однако нашёлся командующий, который пришёл им на помощь – это был Сэд Кали. Он во главе своего «кроваво-красного» легиона выскочил из-под строя линкоров и ударил с фланга по одному из туменов генерала Гарсии. Удар свежих сил оказался неожиданным и стремительным. Тумен мятежников рассыпался и начал в беспорядке разбегаться. Те сводные отряды авангарда, кто продолжал стойко обороняться, были выведены из окружения и спасены. Объединившись с легионом Сэда Кали, они с тыла напали на флот генерала Гарсии. Мятежники, зажатые с двух сторон, не умея собираться в «каре» и драться в окружении, запаниковали и обратились в беспорядочное бегство. Вторая атака нападавших была отбита. На поле боя повстанцы оставили более десяти тысяч своих погибших кораблей, у имперцев, также были существенные потери…

– Вы, уважаемый генерал-министр, своими храбрыми действиями спасли всех нас, – с благодарностью в голосе, обратился к Сэду Кали, князь-протектор Наруцкий. – Спасибо вам! Я и мои люди, этого не забудем, и я после сражения буду просить императора о высокой награде для вас.

– Не стоит благодарности, князь, – скромно ответил Сэд, внимательно оценивая своего собеседника, – вы поступили бы, также.

– Не уверен, мой друг, – продолжал Наруцкий, – что у меня бы хватило на это смелости, поэтому-то я и восхищаюсь вашим поступком…

– Не принижайте свою храбрость, – польстил князю, Кали, – я видел, как сражались вы и ваши солдаты – отвагой вы можете поделиться с другими…

Эти два флотоводца ещё долго обменивались любезностями, и после их беседы Сэд Кали был полностью уверен, что приобрёл в Наруцком своего будущего союзника…

В это время Гедеон Шир был в ярости от очередного поражения. Он был разочарован в своих генералах и вылил весь свой гнев на них.

– Вы не оправдали возложенные на вас обязанности, и не достойны тех званий, которые носите, – кричал он, на Хана и Гарсию. – Я думал, что передо мною стоят флотоводцы, а вы так и остались обычными наёмниками-командорами! Всё приходиться делать самому. Теперь я сам поведу в бой мои войска и покажу вам, как добывать победу…

И снова на передовую линию вышли, свежие, до сих пор ещё не участвовавшие в битве, тумены мятежников. Теперь, туменов, в первой линии нападения, было уже – пять. Имперцы не могли заменить свои подразделения на новые, из-за отсутствия резервов. Гедеон, в свою очередь не мог в полную силу использовать численный перевес и обойти строй флота Хамсвельда с флангов из-за нехватки пространства. Ему поэтому, каждый раз приходилось атаковать в лоб, неся большие потери.

Третья волна атаки была самой опасной и должна была решить исход этого сражения. Рико Хамсвельд не стал выводить вперёд авангард, потому, что его, уже не из кого было составлять. Теперь в его первой линии стояли частично повреждённые линкоры, а за ними расположились «ударные» группы крейсеров, собранные из остатков разных подразделений. По усреднённым данным сканеров статистики у имперского флота в строю оставалось не более двадцати пяти тысяч кораблей, а мятежников, усердно готовящихся к атаке, было почти в пять раз больше. Все командоры и экипажи имперского флота приготовились принять достойную смерть, либо победить.

В этот момент в звёздную систему «Мира», где происходила эта битва, из межзвёздного пространства начал неожиданно входить новый флот. Радостный клич раздался в отсеках и рубках кораблей Рико Хамсвельда, когда имперцам стало ясно, что перед ними их боевые товарищи. Действительно, это были эскадры флота генерала Усема Бадура.

Генерал Бадур долго отсиживался в системе «Велес», но не мог делать это бесконечно, чтобы не быть обвинённым имперским судом в бездействии и предательстве. Поэтому он начал движение в сторону своего непосредственного начальника, генерала Хамсвельда, и появился на поле боя в самый ответственный момент. Как потом выяснилось, его корабли стояли в соседней системе с самого начала сражения. Бадур с помощью разведывательных зондов следил за развитием событий и решал, в какой момент лучше появиться. Войдя в систему «Мира», генерал остановился на полпути к флоту Рико Хамсвельда. «Лис» Хамсвельд и его командоры не знали о таком коварстве Усема Бадура, и теперь с недоумением наблюдали, как несколько тысяч свежих имперских крейсеров остановили своё продвижение и застыли на одном месте.

– Похоже, Бадур хочет подождать дальнейшего развития событий, – невесело усмехнулся старик Хамсвельд, быстро и без особого труда, разгадавший план своего подчинённого. – Он пришёл слишком рано, и теперь ждёт удобного момента, чтобы вступить в бой. Мы примем на себя главный удар противника и если будем разбиты, то генерал Бадур тут же набросится на мятежников с тыла. Он просто хочет украсть у меня очередную победу, как это он уже проделал с моим учеником…

Между тем, Гедеон Шир, видя, как к его противнику подходит подкрепление, отдал приказ к всеобщему наступлению. Для противодействия генералу Бадуру, если тот, всё же решится вступить в сражение, Шир развернул несколько резервных туменов в его сторону. Остальные корабли, практически все, одновременно пошли в бой. Флагманский крейсер «Чёрный друид», на котором находился сам Гедеон Шир, смело ринулся на врага. Гедеон мог не бояться плазменных лучей даже самых могучих линкоров, так как его корабль обладал поистине фантастическими боевыми характеристиками. Всё время, когда в руках у Шира находилась глава «Книги Судеб», мощь и опыт его крейсера постоянно увеличивались. Вскоре корабль достиг максимального – шестого уровня, и теперь ему не были страшны никакие враги.

Мешаясь и сталкиваясь от тесноты, волны мятежников, одна за другой, стали наваливаться всей своей мощью на тонкий строй имперских линкоров. Миллионы плазменных лучей, вырвавшиеся из всех орудий, озарили безжизненное пространство космоса. Мятежники гибли сотнями, пытаясь всеми силами прорваться через линию обороняющихся и зайти им в тыл. Пока это удавалось лишь единицам. Однако здесь их уже ждали крейсера поддержки, которые сразу атаковали таких «незваных» гостей и без особых усилий уничтожали их.

Гедеон Шир не собирался отступать. С удовлетворением видя, что генерал Бадур продолжает пассивно наблюдать за происходящим, главарь мятежников начал вводить в бой всё новые и новые тумены из своего резерва. Разбитые и частично потерявшие управление, тумены первой волны, отходили назад, перегруппировывались и снова вступали в бой. Такой боевой тактикой, которая называлась «карусель», Гедеон Шир смог, наконец, переломить ход сражения в свою пользу. Не получающие подкрепления имперцы, не могли бесконечно держать строй. Их линия всё чаще стала разрываться. В образовавшиеся «дыры» сразу врывались сотни кораблей, пытаясь расширить такие проломы. Сил крейсеров поддержки, чтобы купировать подобную опасность уже не хватало. Все малые резервы, которые находились в распоряжении генерала Хамсвельда, были растрачены.

Вскоре единого строя не стало. Сражение превратилось в общую свалку, отчаянно сражающихся между собой, смертельных врагов. Мятежники, видя, что победа близка всё усиливали и усиливали нажим. Имперцы, понимая, что обречены, собирались продать свои жизни, как можно дороже. Корабли сходились вплотную, расстреливая друг друга в упор из всех орудийных платформ. Если они выживали после такого удара, то сцеплялись бортами, и тогда вступали в бой уже абордажные команды.

В какой-то момент, в общей свалке сражения, крейсера Симеона Булатова и главаря мятежников оказались совсем рядом. «Чёрный друид» первым налетел на корабль Симеона с фланга, стараясь, как можно быстрее прицельной стрельбой вывести их строя главные орудийные платформы врага. Однако, боевой уровень крейсера Симеона, был одним из самых высоких в этом сражении, поэтому ему легко удалось уйти от удара и быстро развернуться «лицом» к приближающемуся врагу. «Энио» и «Чёрный друид» на всей скорости помчались друг на друга, продолжая стрельбу. В отличие от всех остальных сражающихся, командоры этих двух кораблей не стали расходиться для бортового залпа, а направили свои корабли на таран. Лобовое столкновение стало неизбежно. Гедеон Шир, был уверен в своей победе, так как знал, что его «Чёрный друид» выдержит любой удар. Знал это и Симеон Булатов. Он видел, что перед ним боевой корабль шестого уровня, и что у «Энио» нет шансов победить. Однако, Булатов, понимая, что всё равно он и его друзья скоро погибнут, решил рискнуть и нанести хоть какой-либо урон флагману противника. Экипаж «Энио» приготовился к смерти. Произошёл страшный удар и скрежет брони, крейсера на полном ходу врезались лоб в лоб. И тут произошло необъяснимое…

Как и предупреждал старый отшельник, который передавал в руки Гедеона Шира «Книгу Судеб», о том, что её сила будет помогать только тому, кто служит делу добра, так и случилось. Шир, получив могущественные знания в разных областях, сам того не осознавая, перестал служить добру. Этот человек возгордился и захотел править миром. Все его действия, и само восстание и массовые убийства несогласных с ним людей, привели к тому, что «Книга Судеб» перестала помогать ему и все полученные с её станиц, знания были обнулены. Гедеон Шир настолько был поглощён своей неправедной деятельностью, что даже не осознал этого.

Поэтому, когда произошло столкновение, «Чёрный друид», лишённый всех шести боевых уровней, в одно мгновение раскололся на части и взорвался огромным ослепительным облаком. Из этого облака, на глазах у изумлённых очевидцев, выскочил абсолютно невредимый «Энио». За одну секунду крейсер Симеона Булатова получил столько боевого опыта, сколько не смог за все предыдущие сражения.

Победный клич раздался на кораблях имперского флота, когда всем стало понятно, что произошло. Крик ужаса и страха вырвался из уст мятежников. Их флотоводец и учитель бесславно погиб в схватке с рядовым крейсером врага. Это было мгновенное крушение веры повстанцев в божественную силу своего предводителя. Теперь их стотысячная армада, была всего лишь сборищем бандитов и солдат удачи. Ничто другое не могло бы нанести такого страшного урона флоту мятежников, как нанесла сейчас гибель своего вождя.

Тумены практически одновременно прекратили атаку и в нерешительности начали пятиться назад. Имперские корабли, издав победный клич, с удвоенной силой набросились на деморализованного противника. Повстанцы, хоть их и было в несколько раз больше, в ужасе побежали в разные стороны. Генералы Хан и Гарсия пытались их остановить, но безуспешно. Великая армада, наводящая ужас на все ближайшие протектораты, просто перестала существовать. Имперцы без пощады уничтожали мятежников тысячами.

С другой стороны, флот генерала Бадура, наконец, пришёл в движение и присоединился к всеобщему избиению врага. Он и продолжил преследование отступающих, так как сил и мощностей у флота Рико Хамсвельда для дальнейшего продвижения уже не было. Его сильно поредевший флот остался на поле брани и стал приводить свои потрёпанные корабли в порядок. На флагмане же у «Лиса» собрались все высшие командоры, которые праздновали эту великую победу и воздавали хвалу смелости Симеона Булатова. Сам Симеон, в окружении Дадли и Мэй Чен, скромно принимал поздравления от прославленных генералов и сам до конца не мог поверить в случившееся…

Глава 4.

Тем временем, уцелевшие в бойне в системе «Мира» корабли повстанцев, начали собираться в одной из соседних систем под названием «Зевара». Там, в течение нескольких недель, Гедеоном Широм создавалась огромная космическая крепость «Чёрная застава», ставшая оплотом повстанцев и их перевалочной базой снабжения. Генералы Гарсия и Хан, смогли собрать здесь около тридцати тысяч кораблей – всё, что осталось от великого флота.

Этот оплот мятежников нужно было взять и разрушить как можно быстрее, чтобы крепость не стала ядром, вокруг которого снова будут собираться все недовольные. Генерал Усем Бадур, который не преминул послать в столицу доклад о своём вкладе в победу над мятежниками, вошёл в систему «Зевара» и окружил «Чёрную заставу». Вскоре к нему присоединился остальной флот, под руководством генерала Хамсвельда.

Корабли окружили оплот мятежников плотным кольцом, не давая тем сбежать, заблокировав их внутри. Взять с наскока такую твердыню было невозможно. Началась длительная подготовка к штурму. Из соседних протекторатов подтянули тараны. Мятежники малыми группами выходили из-за стен «Чёрной заставы» и пытались атаковать имперские корабли, но без особого успеха. Моральный дух осаждённого флота с гибелью своего лидера, сильно упал. Большинство из них и сами бы разбежались, если бы не были заблокированы здесь.

– Атаковать нужно сразу со всех сторон, одновременно, – уверенно заявил на военном совете генерал Бадур.

Ему не терпелось поставить точку в этой войне, и проявить себя как решительного флотоводца. В погоне за славой и почестями, он не считался ни с какими потерями.

– Могу я высказать своё мнение, – неожиданно для всех произнёс Симеон Булатов.

Генерал Хамсвельд кивнул головой, соглашаясь.

– Даже самое трусливое создание во Вселенной будет драться до последнего, если заперто и не имеет шанса вырваться, – продолжал Симеон. – Мятежники напуганы и растеряны, они готовы сдаться, но знают о новом приказе императора: «Не брать живых». Поэтому они будут сражаться до последнего. В условиях такого тяжёлого штурма наши потери могут быть огромными. Я предлагаю нашему флоту во время атаки оставить мятежникам «лазейку» и отвести из одного из секторов наши корабли.

– Это непостижимо! – воскликнул Усем Бадур. – Выпускать этих разбойников, когда у нас есть шанс покончить с ними раз и навсегда?! Уж не знаю, как относиться к подобным словам, – как к предательству, или, как к трусости…

Многие командоры, даже не будучи хорошо знакомыми с Булатовым, и те, повскакивали со своих кресел и стали упрекать генерала за его слова. Смелость Симеона Булатова не ставилась ни под какое сомнение среди присутствующих офицеров, и все они были возмущены словами Бадура.

– Я лишь высказал своё предположение, – ехидно заключил тот, понимая, что сказал лишнее, – ведь отвести наши корабли и дать мятежникам путь к отступлению – до такого не просто додуматься…

– Генерал, – обратился к нему с невозмутимым спокойствием в голосе, Симеон, – вы опытный командующий, и прекрасно сами знаете, что повстанцы обречены и будут разбиты в любом случае. Цена, – лишь количество наших потерь при этом. В стенах крепости наших людей погибнет в три раза больше, чем на открытом пространстве. Враг будет сражаться до последнего солдата с храбростью обреченного…

– В твоих словах есть зерно истины, мой ученик, – поднялся со своего кресла генерал Рико Хамсвельд. – Я очень рад тому, что слышу от тебя.

– Генерал, вы хотите дать мятежникам разбежаться по всей Империи?! – усмехнулся Усем Бадур, – Мы же их потом будем ловить ещё год…

– Никакого года не понадобиться, – отмахнулся от того, Хамсвельд. – Главное – это выкурить их из крепости, а дальше мы просто сядем им на хвост и будем преследовать, пока всех не перебьём.

Так и было окончательно решено. Прямо перед началом штурма, один из легионов стоявший в оцеплении крепости, оставил свои позиции и перешёл в другой сектор. Первый удар имперского флота был остановлен дальнобойными орудиями крепости. Хоть и наступающие понесли серьёзные потери, однако в свою очередь смогли уничтожить большую часть фортов, в которых располагались самые мощные орудийные платформы. Поэтому, уже вторая волна атаки имперского флота, была, гораздо сильнее и эффективней. Первые крейсера Хамсвельда, пробив с помощью таранов несколько брешей в стенах «Чёрной заставы», ворвались внутрь.

Как и предполагал Булатов, мятежники, которые в начале сражения готовы были умереть, сражаясь до конца, сейчас, когда увидели, что один из секторов свободен, побежали туда в надежде спастись из этой ловушки. Флот Хамсвельда усилил нажим и полностью вытеснил повстанцев из крепости, захватив её с небольшими потерями. Последний серьёзный оплот флота мятежников был захвачен. В один миг они остались и без своего лидера и без, какой-либо опоры. Маленькие разрозненные флотилии повстанцев бесцельно мотались по космосу, пытаясь скрыться от преследовавших их карательных отрядов императорского флота.

Вскоре, в одной из стычек погиб генерал Гарсия. Он во главе своего поредевшего тумена был загнан в ловушку неутомимым в преследовании, Сэдом Кали. Генералу Хану удалось спастись в дальних протекторатах сектора «Туран», но вокруг него было слишком мало соратников, чтобы он представлял, какую-либо серьёзную угрозу Империи.

Императорский флот с большими почестями вернулся в столицу и прошёл парадом перед самим Шу Ма-гоном. Император наградил героев этого похода, однако не все остались довольны.

***

К удивлению многих командоров и простых солдат, участвовавших в данной операции, был арестован и посажен под домашний арест генерал Рико Хамсвельд. Его обвиняли в существенных растратах государственных средств и неумелом руководстве действиями флота. Конечно же, здесь не обошлось без доносов. И все хорошо понимали, кто является их автором. Генерал Усем Бадур и не скрывал, что докладывал в столицу обо всех, так называемых «делишках» своего командира. Действительно, Рико Хамсвельд тратил выделенные ему на войну средства в небольшом количестве на помощь тем несчастным поселенцам, кто пострадал от рук мятежников и потерял своё имущество. Формально, генерал тратил деньги не по прямому назначению, однако эти действия не привели к снижению боеспособности флота. Впоследствии это также признала специально созванная по этому поводу, государственная комиссия. Что касается обвинения в неумелом руководстве флотом, то Военная Комиссия, состоявшая из самых видных флотоводцев, разобрав по пунктам действия генерала, не нашла в его приказах ни одного серьёзного просчёта. Наоборот, руководство флотом генералом Хамсвельдом было признано образцово-показательным.

Вскоре старого генерала отпустили из-под домашнего ареста и вернули все звания и боевые награды, но Хамсвельд всё же, сильно был обижен на власть, за подобное свое унижение. К тому же весь этот процесс, длившийся почти три месяца, оставил нашего генерала без каких либо почестей и наград за данный поход.

Остальным участникам карательной операции повезло гораздо больше. Первым, кто получил самые большие лавры, стал, конечно же, генерал Усем Бадур. Его победные реляции после каждого, даже самого маленького боя, первыми приходили во дворец. В этих донесениях красочно описывалась ключевая роль генерала в исходе каждого сражения, его героизм и отвага. Немалую часть таких писем он отводил обвинениям, действовавшим рядом с ним другим флотоводцам. В результате, в столице среди многих сановников сложилось устойчивое мнение, что именно генерал Бадур является главным героем этой войны. Ему было присвоено высшее воинское звание – шестизвёздный генерал. Оно не имело ничего общего с шестым, самым высшим уровнем военного искусства, и давалось на усмотрение императора. Конечно же, Усем Бадур не обладал высоким уровнем стратегического мышления, но ему льстило это звание, и он с гордостью теперь демонстрировал всем, эти шесть звёзд на своих погонах. Помимо этого генерал получил огромное денежное вознаграждение и одну, из недавно открытых экзопланет, в подарок.

Сэд Кали, хоть и ему не удалось до конца продемонстрировать свои полководческие способности, всё же получил в награду звание генерала-министра 2-го уровня. Он остался недоволен такой наградой, но открыто не демонстрировал своё разочарование, всегда низко кланяясь императору и благодаря его при каждой возможности.

Многие старшие командоры, проявившие себя в боях с повстанцами, были также награждены званиями и деньгами. Среди них оказался и наш герой – Симеон Булатов, о котором отзывались лестно практически все сослуживцы. За свою верную службу и храбрость, он был назначен генерал-губернатором одной из звёздных систем в 8-м протекторате…

Эта система называлась «Стилла». Она была одной из более чем двух тысяч, разрушенных и разорённых повстанцами. В таких системах не осталось никого из прежней администрации и поэтому, сюда на первых порах часто назначались старшие офицеры имперского флота, которые брали на себя основные функции по управлению и наведению порядка.

Симеон и его верные друзья, Дадли и Мэй Чен, рьяно взялись за дело. При помощи, выделенной в распоряжение Булатову, регулярной когорты, он очень быстро навёл порядок на подконтрольной ему территории. Повстанцы, которые здесь орудовали, были перебиты или взяты в плен. Жизнь в системе «Стилла» снова стала мирной и безопасной. Конечно, поселенцы очень сильно пострадали от войны и грабежей, поэтому говорить о процветании системы не приходилось, но Симеон всячески старался помочь простым людям, и завоевал этим себе уважение и любовь. Почти за полгода своего губернаторства он приобрёл управленческий опыт. Позволивший ему получить звание генерала-министра 1-го уровня.

Однако государственная деятельность его продолжалась недолго. Дело в том, что всех губернаторов из военной администрации стали массово увольнять. Когда воцарился окончательный мир в этих протекторатах, на свои прежние места стали возвращаться гражданские чиновники. Они были более лояльны правящей династии в отличие от своевольных командоров. Поэтому очень скоро практически все офицеры, получившие в награду за свои подвиги, высокие административные посты, были от них отстранены.

Такая же участь постигла и Симеона. В систему «Стилла» прибыл новый губернатор из столицы. Он был протеже одной из дворцовых групп и принадлежал к богатой семье. Этот человек был очень высокомерен и проявил неуважение в разговоре с Симеоном и его друзьями. Он раскритиковал их работу и посмеялся над их попытками помочь простым поселенцам.

– Вы действительно думаете, что колонисты будут вам благодарны за всё, что вы для них сделали? – засмеялся новый губернатор, когда они встретились в столичном космопорте. – Это неотёсанные мужланы и попрошайки! Они будут протягивать руку за подаянием до тех пор, пока у вас в этой руке будут оставаться деньги. Как только вы не дадите им очередную подачку, они проклянут вас, и будут кричать на каждом углу, что вы вор и взяточник… Это подлое неблагодарное сословие. Я на своём веку проходил такое не раз, а вы ещё слишком неопытны, чтобы это понять…

– То, что этим несчастным людям действительно нечего есть, – не согласился с чиновником, Симеон, парируя, – это я могу понять, даже, несмотря на свою кажущуюся неопытность. Что же касается вашего богатого опыта, то я почему-то вам верю, когда вы говорите, о том, что люди называли вас вором и взяточником…

– Что?! – рассвирепел губернатор. – За подобные оскорбления, вы поплатитесь головой!

Он не успел договорить, как Дадли схватил его за шиворот и начал трясти, как тряпичную куклу, приговаривая:

– Подлый пройдоха, я знаю, кто тебя назначил сюда и за какие заслуги. Такие ничтожества, как ты, не имеют права управлять даже самой маленькой колонией, на захудалом астероиде. Если ты посмеешь еще, хоть раз посмеяться над моим другом, я вытрясу из тебя всю твою продажную душонку!

С этими словами он отшвырнул, потерявшего дар речи, чиновника, метров на пятнадцать. Так расстались старый и новый губернаторы этой звёздной системы. Простые люди были очень недовольны своим новым руководителем, так как знали, что он взяточник и казнокрад. Симеон и его друзья, сев на свои боевые корабли полетели прочь, а новый губернатор сразу же послал донос на них в имперскую Гражданскую Канцелярию.

***

Между тем, дела в Империи шли не очень хорошо. Несмотря на быструю победу над мятежниками, популярность династии Ма продолжала снижаться. Причины, вызвавшие восстание Гедеона Шира не были устранены. Государство продолжало сотрясать в социальных и природных кризисах. Косность чиновничьего аппарата, не желавшего никаких изменений в стране, произвол министров и губернаторов в протекторатах, и продолжающиеся голод и чёрная лихорадка, всё это расшатывало Империю.

Венцом всего этого стала болезнь самого императора Шу. Неизвестно где и как, но он также заразился чёрной лихорадкой и его состояние быстро ухудшалось. Медики только разводили руками и советовали родным готовиться к худшему. К постели умирающего, был вызван первый министр империи – Птолемей Янг.

Птолемей Янг происходил из знатного рода князей из Сектора «Западная гекзархия». С юных лет его готовили к государственной службе, обучая искусству дипломатии и управления. Молодой Птолемей обладал природной смышленостью и умел быстро осваивать большие объёмы информации. Он делал ошеломительные успехи в изучении наукам и очень скоро стал одним из выдающихся учёных в государстве. С первых, самых низких ступеней политической иерархии, он демонстрировал энциклопедические знания практически во всех областях. Его карьера стремительно развивалась и уже в двадцать пять лет, он получил высокое звание генерала-министра 1-го уровня. К тридцати годам Птолемей, перескочив сразу два уровня, стал министром двора и одним из старших советников самого императора. Непревзойдённое умение управлять всем и всеми, в любых обстоятельствах делало этого человека незаменимым в глазах императора Шу. Птолемей Янг много трудился не покладая рук и, не спя ночами, несмотря на то, что он уже был не молод, энергии в нём не убавлялось. Постепенно он нашёл подходы и нити ко всем группировкам дворца и, наконец, занял полагающееся ему по праву, место первого министра Империи. К сожалению это случилось не так давно, как раз, когда на страну начали, одно за другим, обрушаться несчастия. Как ни старался новый первый министр, в данных обстоятельствах он мало, что мог сделать и поэтому его слава великого управленца сильно померкла…

Когда он прибыл к постели умирающего, император Шу обратился к своему первому министру с такими словами:

– Мой верный слуга, ты являешься оплотом государственности и спокойствия в Империи. Когда я покину этот мир, позаботься, о том, чтобы мой любимый сын – Ду, несмотря на свой юный возраст, сохранил власть за собой. Будь ему опорой и защитником, пока он не достигнет совершеннолетия…

– Мой господин, – изумлённо воскликнул Птолемей, – неужели вы хотите передать свою власть, вашему младшему сыну Ду, в обход старшего – Вана? По закону, лишь старший из сыновей может унаследовать трон…

– Мой старший сын, к сожалению не способен управлять государством. Боги не наделили его характером правителя. Он слишком нерешителен и неразумен. Ты прекрасно знаешь это и сам…

– Наследник Ван, достаточно способный, для того чтобы принять власть, – не согласился с императором Птолемей, – ни у кого из ваших приближённых нет в этом сомнений… Даже если бы я поддержал наследника Ду, как вы просите – Совет Десяти, никогда не утвердил бы его – новым императором…

– Сомнения есть у меня…

– Да, но если мы объявим наследником вашего младшего сына, многие могут не согласиться с таким грубым нарушением закона и не подчиниться ему…

Дело в том, что у императора было много жён. Практически все они имели от него детей, которые, впоследствии, должны были стать князьями и княгинями Империи. Все его дети были ещё достаточно малы, чтобы как-то влиять на политику государства. Старшему сыну императора – Вану, рождённому от его первой жены – императрицы Су-и, было на этот момент всего двенадцать лет. Его воспитывали как наследника престола, но он действительно не отличался особыми качествами правителя, был очень пассивным и нерешительным.

Маленькому Ду – четырнадцатому сыну императора, в этом году исполнилось восемь. Император просто обожал Ду и выделял его из всех остальных, так как он был сыном его любимой жены – императрицы Лу-и. К тому же мальчик был очень смышлёным и бойким. Он без труда постигал науки и впитывал в себя знания и опыт, как губка. Из Ду, действительно мог бы получиться хороший правитель и гордость династии, но его рождение четырнадцатым по счёту не давало ему практически никаких шансов на трон.

Единственным исключением, способным обойти традицию старшинства, являлась последняя воля императора, закреплённая в завещании и утверждённая Советом Десяти, единогласно. Совет Десяти состоял из десяти высших сановников Империи и был главным законодательным органом государства. Министры, входящие в него, практически все, были главами или наследниками самых влиятельных и древних княжеских домов. Лишь единицам «новых» людей, таким как, первый министр Янг, удавалось становиться его членами. Все эти десять министров, прежде всего, отстаивали интересы своих партий, мало задумываясь о государстве. Коалиции, которые возникали в Совете, были рассчитаны на удержание власти. Большинство из министров считало Вана, законным наследником, уже давно пытаясь влиять на него. Вот поэтому, в словах Птолемея Янга, о том, что нарушение традиции престолонаследия может спровоцировать серьёзные последствия, была правда. Первый министр с ужасом осознал, что умирающий император Шу, настроен в этом вопросе очень решительно.

– Мой господин, – продолжил Птолемей, стараясь подобрать нужные слова, – я умоляю вас осознать всю опасность подобного решения. Неверный шаг, сделанный под действием эмоций, может привести к гибели всего государства… Династия и так переживает не лучшие времена, престиж её падает. Если дать очередной повод нашим врагам, династия Ма, может прекратить своё существование…

– Я лучше кого-либо в этой Галактике знаю, что будет лучше для моей династии! – грозно воскликнул император, несмотря на предсмертную лихорадку.

Птолемей в страхе рухнул на пол и склонил голову. Он прекрасно понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. За подобные дерзкие речи, император даже сейчас мог приказать умертвить своего первого министра. Однако тот, отдышавшись и успокоившись, не стал наказывать Птолемея, лишь снова тихо продолжал: