Текст книги "Постфактум. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Королевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Место сечи, как сказал Годогост, обозначив территорию, заваленную телами убитых, растянулось на много километров и закончилось, когда впереди замаячил необычный объект. Издалека в наступающих сумерках можно было разглядеть высокие скалы и торчащую над ними крону исполинского дерева. Складывалось впечатление, что дуб, о котором упомянул Годогост, растёт прямо из камня.
– Четыре скалы, словно крепостные стены, окружили это гигантское древо, – пояснил Годогост, предложивший перевести дух в небольшом леске из десятка осин и сосен. – Есть легенда о чародее, что первым получил знания от альвов, а когда возвращался в родные края, прежде не принадлежавшие кочевникам, захватил с собой три росточка из Великаньего леса. Два из них так и не принялись на земле, где нет магии, а третий наперекор судьбе – принялся. Чтобы уберечь его, наложил волшебник заклинание на четыре камня, что положил возле саженца. Дуб и по сей день продолжает расти, как и скалы, обступившие его.
– Фантастическая история, – прокомментировала Ясмина, поёжилась. Ветерок стал прохладным, а промокшая за весь день одежда усиливала неприятные ощущения. – Интересно, насколько она правдива?
– А это мы сейчас и проверим, – ответил гмур. – Я был здесь не единожды и в последний раз оставил метку на одной из скал.
– Хитёр. Я бы не догадался, – без всякого намёка на иронию произнёс Илья и спросил: – А как же следы магии, ты разве не ощутил их?
– Верно мыслишь, отрок, молодец, – похвалил его гмур. – Колдовство витает там, средь этих древних утёсов, прячется в могучих корнях, шелестит листьями в пышной кроне. Я чувствую это, но не могу объяснить природу. Сам ли дуб, принесённый с волшебных земель, его излучает, или же это дело рук человеческих.
– Очень интересное место, хочется поскорее попасть туда, – в зелёных глазах Ясмины заплясали огоньки. – Пойдёмте скорей!
Дождь и ветер, словно сговорясь, решили не усложнять уставшим друзьям намеченный путь. И проявили себя во всей красе, когда каменная громада нависла над людьми, затмив собой темнеющий горизонт.
Ещё на подходе, когда циклопическое творение древнего мага стало неминуемо нарастать, Ясмина предприняла попытку найти и узнать о скрывающихся под дубом и на нём животных. Однако ничего у неё не получилось. Виной тому могли послужить: непогода, слишком большое расстояние до исследуемой цели, а может, проклятие ведьмы из Плавающего леса развеялось, лишив её сверхспособности? Кто знает. Впрочем, о своей неудаче смуглянка забыла, когда берестянка за спиной наконец-то «ожила», завибрировала, испуская тёплые, успокаивающие волны, расходившиеся по всему телу. Мал решил согреть её, как делал это уже не раз.
– Ура, ребята! Мал пробудился, я снова его чувствую! – радостно воскликнула девушка. – Он пытается меня обогреть!
– Хорошая новость, – Годогост искренне обрадовался. – А ты думаешь, он всё это время спал?
– Ну, я так успокаиваю себя, пока кузов закрыт и с ним ничего не происходит.
– Возможно, ты и права, – согласился гмур. – Ваш мир очень скверно влияет на пришельцев из другого мира. Видимо, нашему домовому досталось больше чем мне.
– Главное, что он уже налаживает контакт, значит, всё будет хорошо, – приобняв Ясмину за плечи, уверенно произнёс Илья.
Годогост с Ясминой продолжили неспешно переговариваться, Илья же почти их не слушал. По уже выработанной привычке, совсем ещё новой, привязавшейся к нему после побега из Интерната, стал «прощупывать» местность на предмет эмоций. Находясь в казённых стенах, ещё до того, как научился справляться со своим даром, парень очень страдал. Порой поток чужих переживаний, а иногда чувства сразу нескольких людей, врывались в его голову в самый неподходящий момент. Потребовалось немало времени и усилий, чтобы понатореть блокировать всё ненужное. В нынешней ситуации его способность приобрела большую ценность. Илья стремился развить и усовершенствовать своё умение. Вот и сейчас он мысленно потянулся к громадному дереву и скалам, объявшим его со всех сторон.
Ничего. Людей, не перестающих никогда мыслить, а значит, эмоционировать, он не обнаружил. Безусловно, это хорошо. Однако его не переставал тревожить тот факт, что он не «слышит» чародея или же такого магического существа, как Мал. Кого ещё призвание парня занесёт в список исключений?
– За мной. Там есть довольно широкий проход, – позвал Годогост, шедший впереди, поток ветра, усиленный струями воды, сорвал с его лысой головы капюшон, но тот уже нырнул под неровный свод тоннеля и выпалил скороговоркой: – Я хорошо вижу в темноте, идите на мой голос. Да и лучше бы вам пригнуться, местами тут очень низкий потолок.
– Держись за мою руку, – Илья вытащил меч и взял ладонь Ясмины, потянул вперёд, окунаясь в тёмный провал. Неясная тревога охватила парня, но он не хотел нагнетать обстановку и пугать девушку своими мыслями, и как можно спокойней предупредил: – Если что – беги. Беги и не оглядывайся.
– Что ты такое говоришь⁈ Я вас никогда не брошу! – возмутилась Ясмина, также обнажившая саблю. Присутствие чего-то большого и живого, наблюдавшего из тьмы сотнями глаз, прислушивающегося множеством ушей, возникало внезапно. – Годогост, умоляю, освети хоть немного это место, сможешь? – жутко испугавшись, попросила смуглянка.
– Могу, – ответил гмур, находясь в нескольких шагах от молодых людей. – Но для этого нужна хотя бы палка, но кроме камней я ещё ничего не нашёл.
– Мне кажется, что за ними кто-то следит, – поделилась тревожными мыслями девушка. – Вернее сказать, я это буквально ощущаю.
– Это хорошо! – в голосе Годогоста сквозила ирония. – Значит, наш ужин находится на месте.
– Ужин? Это какие-то животные, птицы, что живут здесь? – немного расслабившись, спросила девушка, неотступно следовавшая за Ильёй.
Тот факт, что она всё-таки сумела ощутить присутствие зверья, её очень обрадовал. Нужное умение, не раз спасшее жизнь, никуда не исчезло.
– Летучие мы… – голос Годогоста внезапно оборвался, глухой удар, донёсшийся до людей, пресёк его. За считанные секунды тьма вокруг наполнилась шелестом одежды, звоном металла и топотом десятка ног.
– Беги! – закричал Илья, выпуская ладонь Ясмины.
– Брыдлый[13], вали самого большого! – мерзкий, рычащий голос прилетел из тьмы. – Да смотри, дух из него не выбей!
– Попались, голубчики! – просипел второй. – От нас не уйдёшь!
– Нет! – Ясмина вцепилась в руку парня, почувствовав, как нечто накрыло её с головой, спутало движение.
В следующее мгновение тяжёлый болезненный удар по голове вырвал её из реальности, последнее, что услышала девушка – это победоносный рёв и гогот нескольких глоток.
* * *
– А я говорю, мелкого надо на потом оставить! – взревел громовой голос.
Илья резко открыл глаза, душа обмерла от страха и осознания ситуации. Он вновь связан по рукам и ногам прочной верёвочной сеткой и лежит на земле. Снова в плену! Чёрт, да это невыносимо! Пульсирующая боль в затылке и липкая жижа на лице говорили о тяжёлой травме головы. Последние события вихрем пронеслись в терзаемом муками мозге: крик Ясмины, она так и не послушалась его – не стала убегать, возгласы и переговоры нападающих, их хриплое дыхание и топот ног. Переход из внешней тьмы во внутреннюю он не почувствовал, просто отключился от сокрушительного удара.
– Ерохвост[14] дело говорит, мы три дня уже не жрали! – просипел ещё один из присутствующих. – У меня кишки к спине прилипли. Схарчим сначала руса, а потом бабу, она уж больна костлявая, на десерт пойдёт, а этого коротышку про запас оставим.
Илья, боясь пошевелиться, скосил глаза в сторону дискутирующих и ужаснулся. Вокруг разведённого костра сидели пять человекоподобных существ. Вздымающееся высоко пламя хорошо освещало прилегающую территорию, как и ссорившихся меж собой уродцев. Они расположились, на камнях и толстых ветках, окружив большое кострище с установленными треногами для большого вертела. Одежда низкорослых воинов, на голову выше Годогоста, состояла из пошитых из грубой кожи доспехов, с защитой из плотно подогнанных друг к дружке плоских костей. Вооружение, лежавшее под рукой, состояло в основном из боевых молотов, булав и топоров.
– Брыдлый, чего это ты вновь принялся лизать зад Ерохвоста⁈ А ты давно этого гмура проверял? – скрипуче осведомился худой страшила: одноглазый, с большим крючковатым носом и пучками пепельных волос на голове и подбородке. – Я его нормально приложил. – Он взвесил на руке чёрный молот с выдавленным изображением черепа. – Может, уже дух испустил, а я не собираюсь таскать за собой такое количество еды, лучше сразу заточим, пока не завонял!
– Нарываешься, Печегнёт[15]! – зло зашипел на него лысый, покрытый кровоточащими язвами, усеявшими землисто-серое лицо с расплющенным в лепёшку носом и голову. Сжал кулаки, привставая с камня. Выглядел он внушительней своих спутников, и это стало понятно, когда зло оскаливший гнилые клыки воин встал. – Сейчас сам у меня зад отшлифуешь, падаль!
– А ну, пасти захлопнули, живо! – прогремел голос Ерохвоста, самого старого воина, о чём свидетельствовали многочисленные морщины, испещрившие его серо-зелёное лицо с жидкой запутанной бородой и редкие седые волосы. – Брыдлый, чёрт верёвочный, вернись на место! А ты, Печегнёт, шаврик[16] бестолковый, с кем тягаться удумал, совсем ума лишился, он же тебя сломает, как хворостинку, и глазом не моргнёт!
– А чего я, он сам…
– Рыло завали, сказано же! – прервал блеянье одноглазого седовласый уродец с невероятно мощным голосом. – Поди проверь лучше, не окочурился ли наш гмур!
Печегнёт умолк, зло и громко засопел, вставая с бревна, побрёл в сторону Ильи, с неохотой переставляя кривые косолапые ноги. Парень закрыл глаза, притворяясь бесчувственной куклой, в то же самое время сканируя пространство на эмоции. Как и ожидалось – чувства захватчиков оказались недоступны. Впрочем, в данный момент это мало волновала Илью, главным предметом поисков являлась Ясмина.
– Ничего, дождёшься у меня, королобый[17], – зло бубнил под нос страшило, перешагнувший через парня. – В бою твоя спина будет для меня открыта.
На несколько мгновений внешние органы слуха у Ильи отключились, и он зацепился за смазанный, туманный фон мозговой активности, где сквозившие эмоции не удавалось распознать. Так бывает, когда человек беспокойно спит или находится в бессознательном состоянии, где его терзают очень неприятные кошмары.
Ясмина жива, и это главное!
– … и этот ещё не прочухался! – просипевший у самого лица голос возымел эффект ведра с ледяной водой. Илье стоило титанических усилий проконтролировать тело, едва не вздрогнувшее от страха. Отвлёкшись, он пропустил возвращение Печегнёта. – Ничего, ещё заверещат, когда на вертел насадим! – запах гнилых зубов тоже вознамерился вывести парня из равновесия, но, к счастью, обладатель амбре отстранился и неспешно зашаркал к своим дружкам.
– Давайте уже скорее приступим к готовке! – натужный голос присоединился к беседе. Илья приоткрыл глаз, разглядел пузатого воина со свисающим из-под ремня дряблым животом, тот нервно тёр ладони, поглядывая в его сторону. – Сколько можно лясы точить! Решено же уже, сначала схаваем руса!
– А как готовить будем, ты, Болдырь[18] подумал? Ведь опять ничего не решили! – худосочная жилистая образина с гребнем красных волос посередине лысого черепа гнусаво вставила своих пять копеек. – Я, например, фаршированного хочу, но для этого бабу нужно вперёд порешить, чтобы требуху из неё достать, да ему в брюхо засунуть и перемешать со специями. Ммм, вкуснотища, как представлю, какой аромат стоять будет…
– Ну вот, Гузыня[19] вновь заскулил, фаршированного руса ему подавай! – раздражённо протянул Болдырь. – Как Ерохвост решит, так и поступим, полно уже препираться!
– Измельчали ныне гоблины, измельчали, – пробасил старший воин, и все мигом умолкли. – От людей всю мерзость переняли, соль да перец им подавай, тьфу, гадость! – седой смачно сплюнул под ноги. – Чёрт меня дёрнул с молодёжью в дозор пойти! По старинке будем готовить, не вспарывая, на живую, а ежели обосрётся в процессе наш рус, то и к лучшему – корочка получится духовитей!
Острое, затуманивающие мысли желание, заставляющее отвердеть то, что до недавнего времени отсутствовало в организме, оказалось сильнее голода.
Девица сама увязалась за ним в трактире под названием «Хромая кобыла», надеясь на щедрое вознаграждение за оказанные услуги. Мерлей без лишних слов отвёл её на сеновал позади конюшни, готовясь осушить эту черноволосую пышногрудую молодку с большими карими глазами. Челюсти уже зудели в предвкушении горячей крови, клыки готовились пронзить нежную, вкусно пахнущую плоть, но Совершенный медлил, не понимая свои новые ощущения.
– Такой большой и такой робкий, – рука Оксаны проникла под плащ, нежно поглаживая мускулистую грудь, плавно опускаясь к животу. – Прямо мальчик-колокольчик ни разу не дзынь-дзынь, – блудница пошло расхохоталась, и даже лёгкий запах алкоголя, исходивший от неё, вызвавший в Мерлее отвращение, никак не повлиял на разгорающееся влечение. – У тебя что, бабы ни разу не было?
– Бабы ни разу не было, да, – слова сами слетели с губ Мерлея, он стоял как вкопанный, не зная, что предпринять.
Оксана вновь расхохоталась, похоже, ситуация её забавляла.
– Ну ладно, мальчик, а монеты-то у тебя имеются, или ещё не научился зарабатывать? – рука её застыла в нескольких сантиметрах от его нового органа. Тот увеличился в размерах, и казалось, перенял управление телом и мыслями, сделав голову безрассудной.
– Монеты есть, – хрипло подтвердил он.
– Смотри, обманешь, Сёма Косой не простит, его молодчики тебя не отпустят просто так, – предупредила девушка, вставая на колени и стягивая с него штаны. В затуманенном мозгу упыря всплыли образы громил, сидевших за соседним столиком и проводивших их внимательным взглядом. – О боги, ну и кукурузина у тебя, мальчик! – Оксана не смогла сдержать эмоции.
От последующих действий у него закружилась голова, ещё никогда Мерлей не испытывал ничего подобного. Оказывается, быть человеком, пусть и наполовину, не так уж и плохо. Пища, к которой он относился свысока, проживает весьма небезрадостную жизнь.
– Мерлей, ты пьян? – она смотрела на него снизу вверх, в глазах читалось недопонимание. – Или я что-то не так делаю? Хотя по твоему большому другу так не скажешь.
Её ласки прекратились во время разговора, и ему это не понравилось. Мозг пронзила запоздалая стрела осознания. Совершенный вдруг понял, что от него требуется. Как и то, что хозяин вложил в него лишь крохи понимания процесса, о котором практически ничего не знал сам.
– Всё так, как нужно, – сказал он, беря Оксану за подбородок и с силой увлекая вверх.
Подняв девушку, он, не церемонясь, грубо развернул её, закидывая подол платья на спину.
– Эй, полегче… – Оксана не договорила, лишь коротко вскрикнула, напор любовника и его звериная энергия выбили из неё все возражения.
Момент наивысшего блаженства наступил почти сразу. Мерлей зарычал, впиваясь крепкими пальцами в упругие ягодицы, ногти, потерявшие схожесть с когтями, но оставшиеся твёрдыми и острыми, пронзили плоть.
– Что ты творишь, дуботолк[20]! Большая фигура, да дура! – гневно выкрикнула девушка, вырвалась из его ослабших рук, одёрнула платье. По её белым бёдрам стекали тонкие струйки крови. – Много шума – мало толку, подрал как волк овцу!
Мерлей запрокинул голову в звёздное небо, наслаждаясь новым ощущениям, чувствуя, как дрожат натренированные ноги.
– Монет придётся добавить, – наглым тоном потребовала Оксана. – Товарный вид испорчен. Выкладывай три серебряных, да я пошла, – она протянула ладонь к упырю. – Ночь в самом разгаре, кабак полон мужчин, а я тут стою, время и заработок теряю!
Кто он? Нет, не тот, что сейчас стоит рядом с продажной женщиной, а тот, кем он был до встречи с некромантом Кощеем. Почему творец, кем бы он ни был, создал его и ему подобных упырей бесполыми существами? Эти вопросы вдруг завертелись в голове Совершенного, в то время как надоедливая девица продолжала настаивать на немедленном расчёте.
– … глухой как пень! – обрывок эмоциональной тирады долетел до слуха Мерлея. – Портки-то натяни, развесил хозяйство! – кажется, разнузданная девка хотела ударить по тому, что сегодняшней ночью сделало из него мужчину, но упырь перехватил её руку.
Оксана не успела пискнуть, как оказалась в стальных объятиях долговязого кровопийцы. Клыки впились в тонкую шею, украшенную ожерельем из разнокалиберных засосов. Тело девушки мгновенно обмякло, теперь лишь Мерлей удерживал её от падения.
– Эй, мужик, ты чего удумал? – раздался встревоженный голос.
– Оксана, с тобой всё хорошо? – спросил второй.
Упырь обернулся в сторону говоривших, узнав в них внимательных амбалов из таверны. Тело девушки брякнулось под его ноги, после чего Мерлей неспешно подтянул штаны, застегнул ремень.
– Ты что наделал, выпороток[21]⁈ – взревел ближайший к Мерлею мужик в белой рубахе с красным воротом. – Не знаешь, как с бабой нужно обращаться?
– Не знаю, как с бабой обращаться, – бесстрастно подтвердил Совершенный.
– Ну тык мы вразумим! – кулак второго здоровяка в подпоясанном кафтане с громким хлопком врезался в раскрытую ладонь. – Дела, значит, справил, а рассчитываться шиш!
– Давай, гасим его, Макар! – выкрикнул тот, что был в рубахе, и бросился на Мерлея.
Совершенный увернулся, «проваливая» противника, и тут же «ускорил» его наступательное движение, успев за долю секунды впечатать сапог в широкую спину. Мощнейший удар вдолбил мужика в стену конюшни, отправив жаждущую справедливости душу к праотцам. Не успело бездыханное тело коснуться земли, как уже и Макар приземлился на пятую точку. Здоровяк схватился за ушибленную грудь, хватая воздух сведёнными судорогой губами. Короткий взмах ноги, и носок пыльной дорожной обуви с хрустом сломал его кадык, пробил плоть, разбрызгивая в стороны хлещущую кровь.
– А-а-а-а! – звонко завопила пришедшая в себя Оксана. – Люди добрые, спасите, со свету сживают!
Метнувшийся в её сторону Мерлей, вознамерившийся было закончить ужин, остановился. Отменный слух подсказал, что к сеновалу спешат ни много ни мало – десяток людей. Вступать в борьбу с жителями города не входило в его планы. Эти двое сами нарвались, и ему ничего не оставалось, как прикончить их, всё равно что муху, норовящую залезть в миску с едой во время трапезы.
Мгновенно оценив обстановку, он в один прыжок перемахнул двухметровый забор из горбыля и бросился прочь с места событий. Да, голод продолжал терзать. Впрочем, найти где подкрепиться в этом довольно крупном городище на границе с Сыроземским княжеством – задача несложная.
В данный момент его сознание будоражили новые, доселе невозможные для его организма возможности. Унаследовав от человека внешность, он смог вкусить удовольствие от такой его неотъемлемой части жизни, как занятие любовью. Это поистине невероятная способность, которую передал хозяин прежде бесполому существу. Какие ещё «подарки» получил Мерлей от Кощея и что они повлекут за собой, с каждым днём проявляясь, перестраивая тело, можно только гадать.
Спустя некоторое время. Оксана
Краски[22], вынуждающие делать перерыв в её нелёгком ремесле, вовремя не пришли. Однако этим вечером Оксана решила остаться дома.
Несмотря на постоянство этого процесса, работающего как часы, к которому привыкла женщина, зачать ребёнка у ней не получалось. Бабка Варвара, согнутая в дугу и вынужденная смотреть всё время себе под ноги своим единственным полуслепым глазом, очень сильная знахарка в городе, к которой Оксана обратилась несколько лет назад, сказала: ' чрево твоё, дитятко, пустое, и ни одно семя не способно пустить в нём росток'. И с тех пор Оксана ни разу не усомнилась в её словах. Вплоть до сегодняшней ночи.
Низ живота стал болеть к полуночи. Ещё через час он заставил страдающую от нестерпимых мук женщину покинуть постель.
– Куда ты, дочка? – старая мать, вот уже несколько лет прикованная к кровати, отличалась отменным слухом.
– Пить что-то захотела, – не моргнув соврала скорчившаяся от боли девушка. Идти было тяжело, ноги отекли и не слушались её. – Спи, матушка, не о чем беспокоиться, я сегодня всю ночь дома.
– Как же не беспокоиться, ежели совсем худо на Руси стало, – слабым, осипшим голосом запричитала старушка. – Кощей энтот, паразит эдакий, покойных из могил поднял, погубить всё живое удумал, – она тяжело вздохнула, зашлась глухим кашлем, после чего продолжила монотонно: – А тебя цельными ночами нет. Где бродишь? С кем бродишь? Кто тебя там по кустам таскает…
– Ой, мам, хватит, спи уже! – едва сдерживая стон, прошипела Оксана и выскользнула в горницу.
Два жёлтых небесных глаза, один большой – Майя и маленький – Дива, заглядывали к ней через маленькие окна, и куда бы ни следовала метавшаяся в панике Оксана, они не упускали её из виду.
Раздирающая изнутри боль заставила схватиться за живот, и в ту же секунду в ужасе отдёрнуть руку. Он круглый и большой! Такой, каким не должен быть никогда! Едва держась на ногах от сводящих с ума мук и нахлынувших эмоций, Оксана задрала подол красной ночной рубашки и не поверила своим глазам.
– Мама! Мамочка! – что есть мочи завопила женщина, видя, как поверхность выпирающего живота пошла буграми, приносящими невыносимые страдания. – Это неправда! Это сон, мама! Почему же так больно!
Происходящее не укладывалось в голове, ещё вечером с ней было всё в порядке. Никакого намёка на беременность, разве что лёгкая тошнота и частые позывы сходить до ветру. Стоп! Как она вообще смогла стать непраздной[23], да ещё за несколько часов пройти путь, которым идут женщины целых девять месяцев? Вертящиеся волчком мысли вытеснялись болью, от которой ноги Оксаны подогнулись, и она рухнула на пол. Внутреннюю часть бёдер обдало жаром, она не сразу поняла, что это вода с примесью крови.
Начались невероятные по мучениям роды. Женщине казалось, что её живот вот-вот лопнет, а тело разорвёт пополам. Кто бы ни был в её чреве, он чертовски силён и проворен. Ногти Оксаны впились в отшлифованные бесчисленными хождениями половые доски, она не заметила, как сломала пару из них, вывернула, оголяя нежную и такую чувствительную плоть.
Конечно, она никогда не рожала, однако имела представление, как это происходит. Что же творилось с ней, явно выходило за рамки обычного появления ребёнка на свет. Муки усиливались, Оксана орала, не в силах больше терпеть, в кровь искусав губы и язык.
В тот момент, когда растянутый живот, не выдержав напора изнутри, лопнул, и на свет появилось жуткое нечто, издав мерзкий крик, больше похожий на крысиный писк, только более мощный, пред внутренним взором женщины всплыл долговязый силуэт её последнего, очень странного клиента.
Окровавленное существо покинуло разорванную утробу, плюхнувшись на пол, в мгновение ока меняя цвет кожи (но женщина этого не видела), сливаясь с серым настилом. Уже проваливаясь во мрак, не в силах пошевелиться, Оксана почувствовала дыхание новорождённого, оно холодило шею. Сладостно мурча, жуткий младенец прижался к разгорячённой, мокрой от пота плоти, медленно и не умеючи погрузив в неё свои клыки. Его первое кормление началось.
Утром сытый и абсолютно счастливый Мерлей покинул пределы города. Скакун, дожидавшийся его в молодой берёзовой роще, радостно зафыркал при виде нового хозяина. Совершенный знал – умное животное не убежит, и без сомнений оставил его на ночь, отдохнуть и пощипать сочную траву рядом с протекающей речушкой.
Ловко, словно заправский наездник, Мерлей запрыгнул на коня и без лишних сантиментов погнал жеребца по намеченному пути. То, что он знал и ориентировался на совершенно незнакомой местности, его не удивляло, тут постарался его хозяин. А вот то, что Креслав смог понять и отследить места, где побывали преследуемые им люди, выходило за рамки понимания. Мерлей не смыслил в магии, хотя сам являлся её порождением. Однако, к полудню достигнув окраины Вороньего леса, упырь осознал и даже почувствовал физически, о чём толковал Кощей, отправляя его на большую землю.
– Мы сможем общаться с тобой, Мерлей, но в определённых местах, – холодно и безэмоционально сказал Креслав, не оборачиваясь, вглядываясь в одну из граней призмы. – Ты прочувствуешь, когда и где.
– Почувствую, но как, хозяин? – растерялся он тогда, ещё не зная, что его ждёт впереди.
– Всему своё время, – Креслав сделал жест рукой, словно смахивал что-то в сторону, и картинка, транслируемая в ледяной глыбе, поменялась. – Я не могу сказать определённо, как это случится, но ты обязательно догадаешься. Уверен лишь в одном, что все мои многочисленные попытки перенестись за пределы башни оказались не такими уж и бездейственными. И в том, что этому коротышке с ключом – повезло! Ведь первая половина заклинания, к которому он «подключается», принадлежит мне.
Несмотря на жаркий день, его обдало стужей, той, родной, знакомой до боли в мышцах и инея на коже, что до костей промораживала упыря, когда он впадал в спячку, чтобы пережить голодную зиму. Он словно бы наяву ощутил порыв ветра, колющий и бьющий кожу миллиардами ледяных частичек. Явление на Колючих островах частое и очень привычное для коренного обитателя.
Оторопев от нахлынувших чувств и таких реальных ощущений, Мерлей мысленно приказал жеребцу сбавить темп, а потом и вовсе перейти на шаг. Какое-то время Совершенный не понимал, куда и зачем он движется, по наитию управляя лошадью. Когда впереди замаячила старая полуразрушенная изба и колодец, он осознал, что находится в нужном месте. Спешившись, он уверенно проследовал к оголовку скважины, заглянул в пахнувший холодом полумрак.
Несколько минут ничего не происходило, но притяжение этого места не отпускало Мерлея. Гость с Колючих островов не мог отвести взгляда от холодно мерцающей воды. А потом гладь вдруг вспенилась, закипела, как котелок на костре, и мигом позже разгладившись, застыла, словно стала одной из граней ледяной призмы в Серой башне.
Лик хозяина проявился на дне колодца, такой реальный, что казалось, сам Кощей находится сейчас в воде.
– Здравствуй, Мерлей, – холодный и властный голос Креслава вывел упыря из оцепенения.
– Рад приветствовать, мой хозяин, – слова сами собой слетели с губ Мерлея.
– Недурно, – удивлённо вскинув брови, произнёс некромант и зло добавил, сверкнув зелёными глазами: – Очеловечился совсем, это хорошо, тебе же легче будет среди этого стада, что ещё населяет земли Руси!
Совершенный хотел добавить, что именно знания и кровь хозяина помогают ему с результатами преображения, но не успел, Кощей снисходительно продолжил:
– Верной дорогой движешься, похвально, в этом я почти не сомневался.
На лице упыря возникла скромная улыбка, похожая на его собственную, именно так улыбался начинающий чародей, когда его первые магические потуги оценивал Акамир Светлый. Кощея аж передёрнуло. Никогда, больше никогда он так заискивающе не улыбался и не улыбнётся, как перед этим напыщенным альвом!
– Но это не отменяет общего отставания! – теперь два изумрудных осколка, на которые стали похожи глаза Креслава, буравили Мерлея, он буквально ощущал это своей новой чувствительной кожей. – Медленно, очень медленно продвигаешься! Людские потребности и пороки стали тому причиной, верно?
Мерлей хотел опустить голову, но шею будто зажали в железные клещи.
– Да, – выдавил он через силу, голова упыря раскалывалась от невероятного ощущения, что его мозг грубо ощупывают руками, сдавливают и трясут. – Порой очень трудно удержаться…
– Хватит! – резко оборвал его Креслав. – Не нужно оправданий! Всё, что меня интересовало, я увидел сам, и многое мне не понравилось! А уж поверь, если мне не нравится, когда мои приказы становятся второстепенными, я могу очень огорчиться!
Тело Мерлея отказывалось подчиняться ему, оно приклеилось к колодцу и было в полной власти хозяина Серой башни. Вспышка боли захлестнула, разметала и унесла за собой все мысли упыря, прокатилась по всему одеревеневшему телу.
– А когда я огорчён, то кому-то обязательно бывает больно, – ледяные слова пробились в заложенные уши Мерлея. – Очень больно. Урок усвоен?
– Урок усвоен, хозяин, – вымолвил трясущийся от нахлынувших чувств Мерлей. Чувств новых, делавших его, жителя Колючих островов – слабым и зависимым от обстоятельств. – Не люблю боль, я стал ощущать её сильнее…
– Вот и славно, – оборвал лепет упыря некромант. – А теперь в путь. Живо!
Изображение Кощея подёрнулось рябью и пропало. Мерлей отшатнулся от примагнитившего его колодца, едва не упал. Иллюзии свободы и вседозволенности разлетелись в труху. Как он вообще мог помыслить о том, что может сорваться с поводка? Как? Неужто кровь, что он вдоволь пьёт каждый день, затмила ему разум? Или человеческая натура гнёт свою линию? А может быть, и то, и другое. Задаваться вопросами было поздно, хозяин прочитал все его мысли и сделал выводы не в пользу Мерлея.
Немного придя в себя в тени разрушенной избы, которую не преминул обыскать, упырь отправился дальше. Дальнейший путь рисовался в его воображении сам собой, и отклониться в сторону Мерлей опасался.
* * *
Пришедшие к единому мнению низкорослые уроды-гоблины приободрились, стали суетиться вокруг костра в поисках нужной кухонно-походной утвари для жарки мяса на вертеле, а Илье оставалось одно – лежать, обмерев от страха. От мысли, что сейчас его живого подвесят над раскалёнными углями и начнут медленно запекать – кровь застывала в жилах, а тело покрывалось холодным потом. Неужели это конец? Он столько раз обманул смерть, ещё там, в Интернате, потом путешествуя по мирам, а теперь, значит, всё – лимит везения исчерпан? Но почему же так глупо, жутко и больно? Чем он заслужил подобную участь?
«Меня сейчас сожрут, а в моей голове полный кавардак!» – зло подумал парень, всё ещё не решивший, притворяться и дальше спящим, или попробовать вступить с гоблинами в заведомо провальный диалог.
Парень понимал, это последние мысли, потом всё его существо утонет в нестерпимых мучениях. И от этого становилось жутко. Илья больше не мог сдержать колотившую крупную дрожь, зубы стали выбивать неровную дробь, и это услышал приближающийся гоблин.
– А кто это у нас опамятовался? – воскликнул Гузыня, подпрыгнув от неожиданности. – И дрожит как лист на ветру в пору грязника[24]! – тощий гоблин с ирокезом подскочил к Илье, схватил его за воротник, резко вздёрнул, больно ударяя челюсть. – Давай зыркалки открывай, нечего придуряться!
– Пошёл ты, урод! – зло зашипел Илья, ощущая в пересохшем рту привкус железа. Ярость захлестнула его, прогнав страх, но это чувство было секундным, и он быстро пожалел о нём. – Убейте сразу и делайте потом что хотите, – попросил парень, смотря в жёлтые глаза гоблина.
