Текст книги "Стон земли (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Но более всего Спящего Кролика беспокоило другое. Он бежал сюда с надеждой, что у него появился шанс на деле проявить себя перед Тощим Волком, показать свою значимость, владение силами Миктлантекутли, стать для командира ордена Венеры настоящим боевым товарищем. Ведь он столько знает и умеет, он – честный, верный, самоотверженный парень с благородным сердцем. И ему после стольких лет одиночества так нужен друг. Но теперь на пути встала она, оголтелая кривляка. С самого начала знакомства Аманенетль почему-то невзлюбила Тетемикточтли и стала порочить его перед новым другом. Каждая едкая насмешка, словно дротик, врезалась в сердце. А ведь сам Куиллокуэтлачтли, похоже, идёт у неё на поводу. Вон, сидит с ней, а та жмётся к нему почти всем телом, будто змея к тёплому камню на рассвете. И воину даже в голову не приходит её осечь и защитить собственного целителя. Но нет, когда мужчина видит красивую прелестницу, он забывает обо всём. Все надежды в один миг пошли прахом. Как же так, о, Даритель Жизни, неужели ты сейчас надсмехаешься над твоим смиренным рабом? Спящий Кролик почувствовал почти физическую боль.

Старшие жертвователи рассказывали. В человеческих отношениях никогда не бывает трёх. Может быть два, когда люди остаются один на один и постепенно приноравливаются друг у другу. Или четыре, когда разбиваются на пары и взаимодействуют двое на двое. А трое никогда не остаются вместе. Чаще всего они разделяются на одного и двоих. Причём первый всегда чувствует себя обманутым, брошенным и угнетённым. Тревожные предчувствия снедали Тетемикточтли. Наверное, когда придёт время двинуться в обратный путь, юный жрец останется в одиночестве.

Спящий Кролик поднял глаза. Лодка отплыла далеко от города и теперь покидала зону чинамп. Позади оставались острова с томатами, тыквами, перцами и амарантом (68). Впереди вставала стена затопленного леса. Величественные кипарисы поднимались прямо из воды. Огромные, до самого неба, прямые стволы сильно расширялись у основания, а затем на расстоянии полутора человеческого роста от земли суживались наподобие пирамиды. Словно клыки самой Тлальтекутли (69), от мощных корней вверх поднимались заострённые выросты, будто защищая деревья от неразумных смертных. Прямые ветви отходили на большой высоте, зато вниз с них свешивались целые гирлянды растения пачтли (70), похожие на мох. В отблесках света они отливали тусклым серебром. "Как лохмотья старого савана", – подумалось молодому жрецу. В вышине крон кипела своя особая жизнь. Там прямо на коре вековых великанов цеплялись за любую щель или трещину орхидеи, папоротники, бромелии, лианы и даже кактусы. Местные обитатели никогда не знали земли, их корни, ловцы дождей и туманов, заканчивались в воздухе или трухе и опаде. Здесь они рождались, цвели, плодоносили и умирали. То тут, то там встречались островки, поросшие чистоустом. Крупные вайи поднимались на гибких черешках и образовывали пышные розетки. Здесь находили убежище и еноты, и выпи, и цапли. Однако буйство зелени на радовало Тетемикточтли. Горестные мысли одолевали парня.

"Может быть, я поторопился делать выводы? Ну как можно судить о человеке за такое короткое время?" – подумал юный жрец. Однако жертвователь прекрасно понимал, первое впечатление всегда самое верное. И даже если впоследствии человек умелыми речами или действиями сможет затуманить разум, то в итоге всё равно он окажется тем, кем предстал с самого начала. Интуицию не обманешь. Однако нужно всё же как-то наладить отношения даже со столь неприятной особой. Как ни крути, а она тут главная, корме того, с ней придётся считаться дней десять к ряду, а то и больше. Не худо бы послушать, о чём Аманенетль беседует с Тощим Волком.

– Ой, а что это у тебя на груди? – спросила избранница бога растительности.

– Это? – Куиллокуэтлачтли, взял в руки небольшую перламутровую подвеску в виде бабочки.

– Да-да.

– Амулет богини Ицпапалотль (71). Он защищает меня, предупреждает об опасности.

– Как интересно! – изобразила удивление Бумажная Кукла, – можно посмотреть?

Парень улыбнулся, снял талисман и подал девушке. Та начала крутить его в руках.

– О, я вижу сильные чары, – промолвила она и подняла брови. В этот миг Тетемикточтли показалось, будто на мгновение ока ладонь красавицы озарилась зеленоватым сиянием.

"Неужели сила богов? Но зачем? Для чего ей творить заклинания над чужим кулоном? Кажется, я начинаю сходить с ума. Мне уже начинает мерещиться", – подумал служитель Миктлантекутли и тряхнул головой в попытке отогнать наваждения.

– Ладно, бери назад. Хотя нет, дай я сама на тебя надену, – кокетливо заявила Аманенетль.

Молодой мужчина наклонил голову, и прелестница повязала шнурок с украшением на шею, при этом как бы невзначай погладила Тощего Волка по волосам и рельефным ключицам.

– А можно ли узнать, на чём основан ваш принцип очищения земли? – спросил воин.

– Вообще-то мы держим его в секрете, – кокетливо улыбнулась Бумажная Кукла.

– Да перестань, мы в твоей команде, – отрезал юноша.

– А ты настойчив, – улыбнулась девушка, показав очаровательные ямочки на щеках, – Хорошо. Я расскажу, только в самых общих чертах. Глава культа велел открыть секрет только на месте. Вы знаете, что такое память деревьев?

– Нет, – честно ответил Куиллокуэтлачтли.

– А ты, жрец?

– Нет, – покачал головой Спящий Кролик.

– Ох, мальчики, сколькому Вам предстоит ещё научиться. Вы кода-нибудь задумывались, зачем растению корни? – женщина обвела собеседников взглядом, – Конечно, они закрепляют деревья и травы в почве или на другом каком субстрате, дают ему влагу и питание от Тлальтекутли. Но там, в глубине земли они создают целую систему обмена сведеньями и энергией. Принцип метода заключается в том, чтобы насытить растения благодатью Шипе Тотека, а затем высадить их в мёртвую землю. Их корни начнут разрастаться в грунте, и сила бога оживит всё вокруг. Так земля исцелится, и станет пригодной для садоводства.

– А память деревьев? – поинтересовался Тощий Волк.

– Ах да, я с того и начала, – кивнула Аманенетль, – Корни деревьев распространяются на огромные расстояния и встречаются друг с другом там, на глубине. Они передают сведенья друг другу. Вот почему события в одной части леса становятся известны в другой. Весь лес – есть одна большая информационная система. Всё, что происходит остаётся в памяти деревьев. Им известны не только персонажи и действия, но и их мысли, намеренья, чувства, благосклонность детей Ипальнемоуани. Свила ли птица гнездо, отправились ли охотники выслеживать оленей, идёт ли шаман почтить духов природы – они уже знают и сообщают соседям. Самые опытные жрецы нашего господина могут беседовать с ними. Только есть одна особенность. Дерево может усваивать только случившееся во время его жизни. Почему-то они не делятся друг с другом прошлым. Однако в последнее время мы видим всё больше и больше подтверждений предположению нашего старшего жертвователя чальчиутепеуа (72). Он думает, будто связи идут не только в рамках одного леса. Вообще вся растительность связана во всём мире. А потому в некоторой степени деревья знают и о событиях в других странах далеко-далеко от них.

Тетемикточтли слушал с большим интересом. И как он раньше не догадывался? Оказывается, земля просто пронизана связями и взаимодействиями. Невероятно, и в то же время так просто! Вот почему одни травники удачливы, а другие – нет. Если кто-то поклоняется Шипе-Тотеку, отправляет обряды, устраивает моления, воскуряет копал, бог посылает ему благословение. Такому целебные злаки показываются, и он без труда находит всё, что бы ни искал. Иное дело, если человек чем-то не угодил Нашему Ободранному Господину. Тогда стоит ему только ступить на лесную тропу, как мгновенно весть о его приходе разлетится во все стороны, и нужные растения успевают схорониться, скрыться от неудачливого собирателя. Всё-таки стоит признать, Бумажная Кукла знает толк в деле. Видно, она действительно увлечена идеями своего культа и умеет хорошо рассказывать. Быть может, всё не так плохо?

– А есть в мире те деревья, которые знают всё, абсолютно всё с самого начала времён? – спросил Тощий Волк.

– Мне нравится твоя догадливость, – Аманенетль посмотрела прямо в глаза парню, – Действительно вся собранная информация стекается к тем деревьям, которые стоят от начала времён, с тех пор, как в городе богов первый раз взошло Пятое Солнце. Вот кто знает всё! Как известно, наш мир поделён на четыре стороны света, четыре направления, кроме того, отдельно выделяют центр. Восток – Тлакопа, место света. Здесь поднимается Солнце, область Тонатиу (73) и Шипе Тотека. Туда направляются души воинов, павших в бою. Там стоит древо, на котором растут драгоценные каменья. На его вершине поёт птица кецальтототль (74), а на стволе цвета жадеита висит щит с дротиками и бумажными флагами – символ побед и жертвоприношений. Север – Миктлампа, жилище, твоего покровителя, Спящий Кролик, бога Миктлантекутли и обитель Тескатлипоки, сеятеля разногласий. (75) Туда уходят души простых людей, дабы раствориться в небытии. Там произрастает колючее дерево. Кора его – панцирь черепахи и кожа крокодила. Вокруг ствола кружат потоки тьмы Йоуалли и крови Эстли, а на вершине орёл распевает песнь войны. Перья его хохолка и хвоста оканчиваются кремневыми ножами. Запад – Сиуатлампа. Место пребывания женщин, умерших при родах. Там открывается путь в Тамоанчан (76). Это – обитель Кецалькоатля. Здесь стоит маисовое древо, соцветия кукурузы распускаются на его ветвях, а на вершине сидит синий колибри. Юг – Уицтлампа – место колючек. Обитель Тлалока (77) и Миктлантекутли. Здесь стоит огненное древо с шипами. Два вида цветов на нём. Одни, большие, подобны солнцам, другие – маленькие жёлтого цвета. Его ствол также опоясывают потоки тьмы и крови. На вершине сидит красный ара – птица, чьё оперение подобно пламени. А в самом центре мира, в священном месте, называемом Тлальшикко (78) растёт главное пятое древо. Его ствол выходит из мёртвого тела богини земли, лишённой плоти. Вместо листьев у дивного древа перья кецаля, они же покрывают его вместо коры. На ветвях растут кукурузные початки. На вершине поёт птица кецаль. Два великих бога Кецалькоатль и Макуильшочитль (79) поливают его собственной кровью, – здесь Аманенетль остановилась, хитро посмотрела на собеседников и добавила, – из того, что у вас мальчики, бесполезно болтается между ног, – и расхохоталась.

Никто не рассмеялся в ответ. Тетемикточтли сделалось неудобно. Шутка показалась ему неуместной. Да и не шутка это – сплошное богохульство. Как можно смеяться над жертвоприношением детей Дарителя Жизни – священнейшим из священных обрядов? Нет, всё-таки он оказался прав. Поведение Бумажной куклы переходит все мыслимые границы. И что она имеет против мужчин? Конечно, жрицы дают обет безбрачия. Но если ей такая жизнь не в радость, можно добровольно сложить с себя обязанности, оставить культ и жить как обычная женщина. Спящий Кролик посмотрел на Тощего Волка. Тот стыдливо уставился в дно лодки. Кажется, ему тоже неприятно. Гребец всё так же орудовал веслом, он сделал вид, будто вообще ничего не слышал.

Далее юный тламакаски уже не пытался подключиться к разговору. Он даже не всегда отвечал, если его спрашивали. Погружённый в свои мысли, преданный служитель Миктлантекутли смотрел на ровную гладь воды, стволы болотных кипарисов, густые серые пряди пачтли, листья кувшинок и вайи папоротников. Парень присушивался к пению птиц и пытался успокоить тревожное сердце. Постепенно острое негодование притупилось и погрузилось куда-то вглубь сознания, уступив место блаженной пустоте. Так прошёл остаток дня. На ночь расположились на относительно большом острове, где, судя по остаткам костров, не раз устраивали привал путешественники, отправляющиеся в северные земли. Следующим утром поднялись с рассветом и после полудня прибыли в Атокатлан, второй по величине город державы после Тламанакальпана. Здесь компания пополнила запасы провизии и остановилась на постой. На третий день странствий предстояло наконец-то добраться до сожжённой деревни.

Незаживающая язва

Утро выдалось пасмурным. Марево окутывало город, седой туман стелился над водой и проникал между стволами болотных кипарисов. От росы доски атокатланского причала предательски скользили. Аманенетль казалась сонной и разговаривала мало. Наконец-то Тощий Волк мог немного отдохнуть от бесконечной досужей болтовни. Девушка попросила подержать её за руку, так как боялась оступиться и упасть. Куиллокуэтлачтли просьбу исполнил, хотя уже давно начал сомневаться в искренности спутницы. Последнее время жрица постоянно искала повода дотронуться до него – садилась рядом так, чтобы соприкоснулись их бёдра, трепала по волосам, щупала рельефные мышцы на плечах, поправляла плащ. Хоть он и не был особо обласкан женским вниманием, парень догадывался о намереньях Бумажной Куклы, однако никак на мог принять очевидного. Неужели он нравится служительнице культа? Как такое возможно? Да, воин знал о своей красоте, понимал, его благородные черты, поджарое рельефное тело, длинные ноги не оставляют равнодушными ни одну даму. Но ведь сиуатламакаски обязана блюсти целомудрие и подавлять любую плотскую страсть, разве не так? Уже дважды юноше приходилось ночевать с ней, сначала в палатке на острове, потом здесь в Атокатлане. Аманенетль неизменно ложилась рядом и, как показалось командиру ордена Венеры, стремилась прижаться к нему. Будь на месте возжигательницы копала простая девчонка, Тощий Волк бы непременно ответил на её порывы. Но тут ... Да, Куиллокуэтлачтли она решительно нравилась. Мужчина ловил себя на том, что старается разглядеть между половинками кечкемитля её упругую талию и даже пышную грудь, когда прелестница поднимала руку. В своих мыслях избранник Тлауискальпантекутли не раз представлял красавицу обнажённой. А прошлым вечером даже пустил себе семенную жидкость. Но совершить соитие с жрицей представлялось парню таким же богохульством, как если бы осквернить алтарь или святилище. Для себя воин решил так: он не желает быть первым. Если сама Бумажная кукла предложит, он согласится. Почему-то молодой мужчина считал, будто в таком случае тяжесть греха окажется меньшей.

Тем временем лодку отвязали от сваи, гребец оттолкнулся от берега и направился вперёд в зыбкую пелену тумана. Словно сквозь сон Аманенетль простонала: "Я немного прикорну, не возражаешь?" – и навалилась на плечо спутнику. Очередная уловка? Утренняя тишина, дымка и мерные удары веслом по воде разморили и Тощего Волка. Он откинулся назад, а голова красавицы как бы невзначай соскользнула Куиллокуэтлачтли на грудь.

Тягостные раздумья снова овладели разумом. А что подумает Спящий Кролик? Наверное, сочтёт нового товарища отъявленным нечестивцем. Вот он сидит напротив. Даже отвернулся. Наверное, презирает. "Как же она его ненавидит. Выставляет в дурном свете, подсмеивается. Но за что? – с досадой подумал командир ордена Венеры, – Только потому, что юноша имел несчастье быть назначенным сюда, и из-за него жрица не может остаться со мной наедине?" Воин от негодования сжал зубы и резко втянул воздух: "Всё не так, как надо было. Всё не так, как я хочу. Тетемикточтли ни в чём не виноват. Она не должна так обращаться с ним. Клюёт и клюёт, как голодный гриф ещё живого оленёнка. Он очень, очень хороший парень. И нас послали вместе именно для того, чтобы мы сработались. А тут она... она только ссорит нас. Если же я пойду у неё на поводу, то окончательно потеряю доверие Спящего Кролика. С Аманенетлью нам всё равно не быть вместе. А вот личный целитель даётся на долгие годы, если не навсегда. Всё-таки есть в ней нечто холодное отталкивающее. Однако её тело буквально манит, зовёт. Как же быть?" Сон сняло, как рукой. Искусный боец и ловкий игрок в мяч, Тощий Волк оказался в западне человеческих отношений и чувств. С детства он знал притчу про обезьяну, которая хотела достать два ореха через узкое горлышко сосуда. Теперь мужчина увидел себя в таком же положении. Трепетное сердце так и не подсказало, как поступить. После долгих мучительных раздумий Куиллокуэтлачтли сдался и решил действовать по обстоятельствам.

Тем временем каноэ подошли к берегу, густо поросшему травами. У поверхности воды качались нежные мягкие ветви рдестов (80). Они, наверняка скрывали икру лягушек и улиток. За ними, словно щетина на спине пекари (81), тянулись к Солнцу бессчётные тонкие стебли игольчатой болотницы (82). Между ними то тут, то там виднелись островки приземистых ползучих побегов зонтичного щитолистиника (83). Из-за буйства зелени не было видно, где начинается суша, и избранник Венеры промочил ноги. Последний участок пути предстояло пройти пешком. Слуги выгрузили поклажу, затем подняли тяжёлые свёртки на спины и закрепили их налобными повязками. Лодочники попрощались и отплыли назад. Воин и жертвователь несли свои вещи сами, а сиуатламакаски шагала впереди налегке. Туман уже рассеялся, но Тощий Волк не почувствовал бодрости. Краски казались тусклыми, серыми или разбелёнными, очертания – расплывчатыми, перед глазами стояла пелена. Тяжёлый вязкий воздух полнился нездоровыми испарениями. Запахи мокрой гнилой древесины ударяли в нос, будто ты уткнулся лицом в старый трухлявый пень. Почву сплошь покрывал слой бурых опавших листьев. Сквозь него прорывались мощные вайи папоротников, некоторые превосходили в длину рост человека. Постоянно приходилось перешагивать через поваленные стволы, обильно поросшие фиссиденсом (84). Густые подушки мха удерживали влагу и чавкали при каждом шаге. Путники шли вверх по пологому склону. Здесь болотные кипарисы уступали место другим деревьям – водной пахире (85) с гребневидными извитыми корнями и большим фикусам-душителям, из коры которых делают бумагу аматль (86). При виде людей высоко в кронах пронзительно кричали попугаи, безбородые тиранчики (87), наоборот, тревожно замолкали, полосатые муравьеловки (88) вспархивали с земли. Мужчина понял, здесь заканчивается затопленный лес и начинается суша. Если так, то впереди Тлачинольшочитлан, который расположен на отрогах гор. А те, словно чаша, заключают в себе Атекуаутлан. Между тем странники вышли на тропу. Шла она с востока на запад. Её явно протоптали давно, и пользовались этим путём долгое время. Но сейчас дорожка начала зарастать. Проводники свернули влево.

Через некоторое время старший носильщик подошёл к Аманенетли:

– Госпожа, мы дальше идти не можем. Местные говорят, будто сожжённая деревня совсем рядом. Они боятся.

Тощего Волка задело такое обращение. Он уже свыкся с ролью командира, и юноше было непривычно, что не он тут главный. Неужели для парня так зазорно подчиняться женщине?

Жрица нервно сжала губы и наградила вестника испепеляющим взглядом:

– Давайте так. Сначала мы дойдём до деревни, а потом уже решим, где поставим лагерь.

– Простите за дерзость, госпожа, но боюсь, что в таком случае Вы лишитесь носильщиков.

– Так, значит, бунт? – девушка побелела от гнева и стиснула тоненькие пальчики в кулаки.

– Нет же, нет! – испуганно замахал руками собеседник, – Для Вашей же безопасности, госпожа, – та уже замахнулась для удара. Воин решил не вмешиваться. Его забавляла бессильная злоба Бумажной Куклы, а ещё Куиллокуэтлачтли хотел посмотреть, как дамочка собирается справляться с целой толпой мужчин. Тем временем слуга в страхе отступил назад:

– Послушайте. Тут поблизости есть холм. Вы сможете оглядеть деревню с него. За одно и место выберете.

Сиуатламакаски оглянулась в поисках поддержки. Но Спящий Кролик и Тощий Волк просто стояли и ждали.

– Хорошо, веди, – буркнула служительница Шипе Тотека и сердито тряхнула головой.

Вскоре путники вышли к подножью. Склоны не казались ни крутыми, ни высокими, однако избранник Венеры затратил немало сил на восхождение. Скользкая лесная подстилка и размокшие трухлявые ветки под опавшими листьями причиняли сильные неудобства. Аманенетль покинула ребят, видимо обиделась. Теперь жрица шагала вместе с проводником впереди колонны, стараясь при подъёме держать правильную осанку. Смотрелось это смешно. Член ордена Утренней Звезды усмехнулся и хитро подмигнул Тетемикточтли. Тот не ответил, даже не повернулся. Парень лишь упрямо глядел вниз. От внимания воина не укралось, как сильно наклоняется товарищ. Тяжёлый свёрток болтался во все стороны на костлявой спине, а иногда перевешивал, и жертвователь уже несколько раз оступился и чуть не полетел головой вниз.

– Эй, – Куиллокуэтлачтли тронул священника за плечо, – Хочешь помогу, дай мне часть поклажи. Мне совсем не сложно.

– Нет, – недовольно, буркнул юноша, отвернулся и понёсся вперёд, будто от врага.

"Ну вот! Не успели прийти, а уже перессорились", – с досадой подумал Тощий Волк, тяжело вздохнул, поправил груз и последовал за носильщиками.

Вершину холма покрывали невысокие молодые деревца ясеня (89). У корней на высоких черешках покачивались кожистые вайи благородной фанерофлебии (90). То тут, то там из-под густой подстилки пробивались прямые жилистые стебли гигантских дремликов (91) с длинными острыми листьями, многие из них несли цветоносы с бутонами, порой они образовывали густые куртины. С северной почти отвесной оконечности открывался вид на лес. Местность постепенно поднималась. Далеко-далеко вздымались отроги гор Тлачинольшочитлана. Справа блестела излучина реки, одной из многих, питавших водой Атекуаутлан. Её берега обрамляли заросли икако (92), рощи кипарисов и ив ауэшотль (93). Но самое интересное находилось очень близко. Словно серая язва на фоне сплошной массы деревьев, виднелось мёртвое пятно выгоревшего поселения. Даже отсюда пепелище выглядело угрожающе. Пронзительной, непостижимой тоской веяло оттуда. Как так? Неужели следы огненной скверны до сих пор действуют, причём даже на таком расстоянии? Или это просто сам Тощий Волк слишком много думал об ужасе гиблого места и теперь цепенеет от собственных мыслей? Поражённые люди замерли и замолчали. Тишину нарушила Аманенетль.

– Лагерь разобьём здесь. Отсюда совсем недалеко до деревни, а, кроме того, мы можем легко за ней наблюдать. К тому же, крутые склоны холма будут хоть какой-то защитой в случае нападения.

Воин недоумённо посмотрел в глаза женщине. "Неужели эта жуть будет всё время у нас перед глазами?" – подумал он, но вслух не произнёс. Уж если девушка не боится, то ему, мужчине, не подобает высказывать свои страхи. А Тетемикточтли? Вот он стоит. Уставился, как заворожённый. Нет, он не боится, внимательно всматривается туда. Будто его что-то привлекает ... или занимает? Сумасшедший. Все служители смерти сумасшедшие.

Меж тем носильщики сложили всю поклажу и взялись за топоры.

– Они провозятся долго. Давайте сходим и посмотрим на пепелище?

– А твой драгоценный груз? – спросил Тощий Волк.

– Не беспокойся, на нём надёжное заклятие. Простым крестьянам с таким не справиться.

– Но ... – парень вдруг до ужаса захотел остаться и не ходить к гиблому месту. Однако сказать было нечего.

– Ты готов? – обратилась Бумажная Кукла к жрецу.

– Да, конечно, – ответил тот не сразу, как если бы юношу отвлекли от некого важного дела, и тут же поворотился обратно.

Вскоре все трое уже спускались по восточному склону холма. Когда пожарище скрылось из виду, пропало и оцепенение. Но тревожные мысли не покидали голову воина, напряжение нарастало. Вот и дорога, та самая, по которой отряд шёл до того, как свернуть на возвышенность.

– И чего бояться? Вот мы уже сколько прошли, и ничего, – усмехнулась Аманенетль.

Мужчины молчали. Похоже никто из ребят не желал соглашаться со служительницей Шипе Тотека, но не хотел вступать в открытый спор и, тем более, показаться слабым и трусливым. Тем временем тропа изогнулась налево и начала огибать подножье. Раскидистые кроны смыкались над головами, и хоть день лишь недавно перевалил за половину, здесь в лесу всегда царили полумрак и прохлада. Птицы, как и раньше, пели на ветвях, листья шелестели в вышине. Теперь они двигались вдоль северного склона и даже слышали, как там, на вершине орудуют топорами слуги. Возле большого трухлявого пня направление снова изменилось. Теперь путь поднимался вверх в сторону Тлачинольшочитлана. И вот неожиданно щебетание и трели исчезли. Тревожная тишина, словно ядовитые миазмы заполнила воздух. Страх сделался острым, будто в грудь врезалось обсидиановое лезвие. Дышать стало тяжело. Отважный воин начал бояться звука собственных шагов. Ох как хотелось оглянуться, но нельзя подавать испуг. "Значит, скоро", – подумал командир ордена Венеры, и сердце сжалось от предчувствия беды.

Вот оно. Стена деревьев расступилась, в глаза ударил свет. А впереди показалось большое ровное пространство. Его сплошь заполняло что-то странное, равномерно серое. Незнакомая субстанция, похожая на ил в озерце с прозрачной водой, покрывала всё кругом. Её волнистые очертания, видимо, повторяли неровности земли. От порывов ветра она то дрожала, то приходила в движение и колебалась, то, как волны, то, как рябь на воде.

– Никогда ранее не видела такого пепла, – прошептала Аманенетль.

"Точно, пепел. Но почему такой мелкий и невесомый? Отчего так много? Он будто живой", – ужаснулся Тощий Волк.

– Я чувствую чудовищные чары. Проклятие жреца Шиутекутли всё ещё здесь. Оно никуда не делось, – сказала сиуатламакаски, – Нет, нет. Всё тут и никуда не развеивается. Должно быть, тот, кто сотворил такое, обладал действительно невероятной мощью. Даже после его гибели здесь так много скверны, так много... – женщина говорила и не ждала ответа. Куиллокуэтлачтли понял, почему. Иногда успокаиваешься от звука собственного голоса, ибо безмолвие пугает, стискивает вены, душит и заставляет всё сжаться внутри.

Край таинственной массы струился, как тяжёлый дым, набегал и откатывался назад, подобно прибою. Над ним дрожал воздух, будто здесь проходила граница иного бытия со своими законами времени и пространства.

И тут резко, словно выстрел, прозвучал уверенный голос Тетемикточтли:

– Ладно, пора приниматься за дело. Я попробую воззвать к духам смерти, узнаю о смертях в деревне и постараюсь, прояснить, где теперь души погибших, то ли они на пути в Миктлан, то ли их действительно что-то удерживает здесь.

Аманенетль очнулась, тряхнула волосами и повернулась к парням.

– Так, я обращусь к земле, к травам, к деревьям, узнаю, в каком состоянии почва, – похоже, к сиуатламакаски вернулся привычный надменный тон, – Ты, Тощий Волк стой рядом и будь настороже. Если почувствуешь любую угрозу, дай знать. Когда пользуешься внутривиденьем, мир вокруг предстаёт искажённым, – воин кивнул, – Спящий Кролик, можешь приступать.

Бумажная Кукла смело пошла вперёд. Шаг, второй, третий. Куиллокуэтлачтли зарядил дротик в атлатль (94) и приготовился сделать бросок. Серое озеро пепла вздыбилось навстречу женщине, не то, приветствуя её, не то угрожая непрошенной гостье. Она раскрыла руки, и мягкое зелёное сияние озарило кончики пальцев. Служительница Шипе Тотека присела на корточки и осторожно прикоснулась ладонью к сухим листьям на дороге недалеко от границы гари. Вдруг спина девушки выгнулась дугой, а голова запрокинулась назад, от кисти во все стороны прошла яркая вспышка. Жрица тихонько вскрикнула и отдёрнула пятерню – копьеметатель рванулся к ней. Но та наклонилась обратно и вновь дотронулась до земли. Мужчина не видел лица Аманенетли, он лишь слышал, как отправительница обрядов вздыхает и видел, как вздрагивает упругое тело. "Какая же она беззащитная", – подумал Тощий Волк.

Наконец, сиуатламакаски отпрянула и с трудом встала.

– Теперь я всё поняла. Положение гораздо хуже, чем я ожидала. Там, под пеплом, почва ... Она полностью выгорела. Сами песчинки превратились в золу, распались в прах. Это ... это – глубокая язва, заполненная гноем. А ещё я узнала ... – женщина говорила тяжело, будто после долгого бега или рыданий, часто прерывалась, в голосе слышался странный болезненный надрыв, – Она не стоит на месте. Она распространяется. Каждый день пепел отвоёвывает всё больше и больше земли. Гибнут травы, мхи и деревья. Скверна, словно трупное пятно, расползается всё дальше и дальше. Теперь она покрывает не только селенье, не только угодья, но и часть леса. А ещё, – тут у девушки в уголках глаз выступили слёзы, – Я слышала голос земли. Она стонет, стонет. Вопиет. Как же ей больно, о, как больно! Она так жаждет, так жаждет исцеления.

Аманенетль подошла к воину и оступилась. Юноша поддержал её, и Бумажная Кукла тяжело повисла на его сильном плече. Жрица перевела дух и вдруг вздрогнула:

– А где наш дружок?

Действительно, – опомнился Куиллокуэтлачтли, – ведь он всё время смотрел на служительницу культа, а товарища совсем выпустил из виду. Как же так? Парень оглянулся и увидел яркое пульсирующее сияние слева за колючими зарослями. Тощий Волк снова вскинул атлатль и смело понёсся на вспышку. Вот командир ордена увидел возжигателя копала. Тот стоял в центре холодной белой лучистости. На фоне слепящего ореола чётко вырисовывался силуэт худого костлявого тела.

– Эй! – позвал избранник Венеры, – с тобой всё в порядке?

Тетемикточтли не отзывался. Вдруг свечение погасло, и молодой священник скованно, будто в под властью морока, шаткой походкой двинулся вперёд. Шаг за шагом всё ближе и ближе к зыбкой клубящейся поверхности. Озеро пепельной пыли всколыхнулось, приветствуя новую жертву.

"Подбежать? Увести? – пронеслось в голове у воина, – Я же в ответе за его жизнь. О, Ипальнемоуани!" Но почему, почему ноги, словно приросли к земле, а колени окаменели?

"Остановись, глупец! Назад!" – только и смог выдавить из себя мужчина, лицо исказилось в гримасе боли, как если бы он сам испытывал жуткое страдание.

А между тем Спящий Кролик неумолимо приближался к пожарищу. Раз, два три, и вот уже одна ступня провалилась в серое облако, за ней и вторая. Затем ноги погрузились по лодыжки, а далее и по колени. Волны горелого праха завихрились вокруг бёдер человека.

У Тощего Волка сердце забилось о рёбра и чуть не выскочило из груди. Со всей силы он рванулся вперёд и в два прыжка достиг границы осквернённой почвы, но страх так и не дал продолжить путь. В бессилии Куиллокуэтлачтли сжал кулаки и пал на колени. Рукой парень нащупал какую-то палочку и в отчаянии швырнул в товарища. Тут наконец-то Тетемикточтли обернулся – воин отшатнулся от испуга и рухнул на спину, насколько страшным сделался облик юноши. Кожа потемнела, а рисунки на теле запылали, из глаз, рта и ноздрей клубами истекало нечто яркое светящееся.