Текст книги "Стон земли (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Спасибо, – сказал молодой жрец, съел угощение и продолжил, – Я думал, всё будет хотя бы по-старому. Но нет, всё стало хуже. Отец сделался мрачнее тучи. Он больше не заводил подружек. Весь день мужчина ходил злым и угрюмым. Даже лицо сделалось каким-то серым, каменным. Глаза потускнели. Со мной он вовсе перестал говорить, не произносил ни одного слова. Больше он меня не кормил. Я же ходил в затопленный лес, искал птичьи яйца, выкапывал из ила моллюсков, личинок и червей, пытался ловить рыбу, собирал какие-то плоды и лягушачью икру, иногда крал на соседних чинампах (35) незрелые тыквы и томаты. К Койоичкакуаштли я решил больше не обращаться, так как считал дядюшку предателем. Возвращался домой только спать. Хоть это мне ещё разрешали делать. А отец лишь глядел на меня изничтожающим взглядом, полным ненависти и злобы. Неужели он понял, что его любовница умерла из-за меня? Он еле терпел собственного сына и с трудом сдерживался от удара. Но вскоре я почувствовал, что слишком ослаб. Так не могло продолжаться дальше. Когда родитель отправился на работу я вернулся домой, нашёл, где он хранит еду. Там оказался мешок маиса, да горстка бобов. Я взял немного, думал, он не узнает. Но вечером он заметил и начал меня избивать. Я бегал по всему дому и еле уворачивался, а затем выскользнул на улицу. Через мгновение он выскочил. В одной руке палка, в другой – нож. И это лицо. Я хорошо его запомнил. Такое же у него было, когда он убивал мать. Только сейчас отец не был пьян. Он гнался за мной и поносил на чём свет стоит. Я же звал на помощь. На шум выбежал кальпуллек (36) и пригрозил судом. Унялся отец только когда дорогу ем преградили несколько крепких мужчин. А я ... Я добежал до края затопленного леса и схоронился на островке в зарослях чистоуста (37). Слёзы катились градом. Я вспоминал маму и взывал к богам. И тут снова неведомая сила заставила меня взять в руки свисток и дунуть. Сначала потихоньку, а затем я встал на ноги повернулся лицом к Тламанакальпану и уже дул со всей силы, не опасаясь ни крокодилов, ни ягуаров. Теперь я решил, что отец обречён. Я крутился около дома, видел, как он плетётся на работу, иногда заходил внутрь и брал зерно из запасов. Оставалось только ждать, когда же. Прошло два дня. На третий он уже не вернулся к вечеру. Начало темнеть. И тут к нам в квартал зашёл незнакомец, кажется, мелкий чиновник. Он спросил у встречной женщины, как пройти к дому кальпуллека и прямиком направился туда. Я уже знал, то есть догадывался, какую весть он принёс, сел возле дома и стал ждать. Через некоторое время мне сообщили, что во время возведения городских укреплений часть стены обрушилась, и моего отца задавило насмерть. Несколько других рабочих получили лёгкие ушибы. Моей судьбой займутся завтра. Сам не знаю, почему, но я снова заплакал и ушёл домой. Теперь я буду спать в своей постели, и никакое жуткое чудовище мне не помешает. Я сварил себе кукурузной каши и впервые за много дней наелся до отвала. Продуктов хватало ещё не три дня, было также несколько зёрен какао, но я не знал, как покупать товары на рынке. Множество мыслей смешалось в голове: страх, вина, тревога, отдохновение, забота о будущем, угрызения совести, боязнь неизвестного. Но сознание моё быстро отключилось, и я провалился в глубокий сон. Разбудил меня Койоичкакуаштли. Говорил он мало. Собрал все более-менее ценные вещи, и мы отправились к нему. Там дядюшка объявил, что ему совсем не хочется содержать меня, и что, чем раньше я его покину, тем лучше. Он постарается меня устроить в кальмекак (38), школу для жрецов, где я буду жить до конца обучения, а потом стану служителем при храме. Пока же мне нельзя сидеть без дела. Мне велели подметать дом и двор, мыть посуду и проветривать одежду господина, дабы та не пахла затхлым. На следующий день писец заявил, будто смог убедить священников взять меня на обучение. Но при этом ему пришлось соврать и сказать, что я – ребёнок огромных талантов, обладаю благородным нравом от рождения. А потому он будет меня учить правильно говорить, читать, считать и писать, связно излагать мысли и делать заключения. Главное – научиться усваивать знания, и запоминать. Если же меня выгонят из школы, то он меня больше к себе не возьмёт, и дома у меня уже не будет, так как Койоичкакуаштли получил его за опеку надо мной. В скором времени его продадут. Я сильно испугался, но решил не сдаваться. По крайней мере, меня нормально кормили, не били и не пытались отравить.

– Значит твой так называемый дядюшка действовал не из благородных побуждений, он просто прибрал к рукам имущество твоего отца, а от тебя решил поскорее отделаться, – с негодованием заметил Тощий Волк и ударил кулаком по колену.

– Совсем не так, – ответил Спящий Кроли, – Ты, видимо забыл, что являл собой Тламанакальпан сразу после основания. Мы все жили в бедности. Мой дом был всего лишь утлой хижиной. Весь скарб – несколько грубых горшков и тарелок, пара прогнивших циновок и грязная изорванная одежда, которую уже никто не купит. Да Койоичкакуаштли потратил на меня во много раз больше, чем выручил за такое никчёмное наследство. Тем более, он решил отдать меня в кальмекак, школу для детей знати, где обучают на жрецов, чиновников и полководцев. Сам знаешь, перед поступлением следует устроить пышный пир и подношение обильных даров служителям. Нет, дядюшка лишь понёс расходы да заимел лишние хлопоты. Однако в начале я и сам думал, как ты. Но теперь я понимаю. Он решил с подобающей суровостью переменить моё отношение к жизни, внушить мне серьёзность, ответственность, показать, что жизнь – это тяжёлый каждодневный труд, а не бесконечное блуждание по улицам и лесам. Но главное – он посеял во мне страх сорваться и совершить ошибку. Вот та сила, которая подгоняла меня во время обучения. За полгода я много перенял. Оказалось, я говорил на грубом языке черни, а люди образованные так не изъясняются. Мне втолковывали правила красивой речи, рассказывали истории о правителях и богах, учили декламировать стихи. А затем дядюшка объявил, что я готов. Он пригласил жрецов и соседей на пир, произнёс речь, где назвал меня пёрышком кецаля и попросил служителей взять меня под опеку. Писец хвалил духовных особ за умение наставлять, воспитывать и дарить знания. Он обещал сделать подношение Кецалькоатлю (39) в случае, если меня примут в кальмекак. Один из священников взял меня, поставил пред собой и заставил повторить слова молитвы Пернатому Змею. Храма тогда ещё не было, после пира мы отправились к небольшой земляной платформе. Койоичкакуаштли пожертвовал бумагу, травы и благовония. Некоторые возжигатели копала поморщились – столь бедные дары не казались им подобающими случаю. Мне помазали лицо сажей и надели ожерелье из хлопка, а затем проткнули уши. Несколько лет я учился, и в прошлом году стал тламакаски. Когда определяли склонность к тому или иному богу, мне выпала честь стать избранником Миктлантекутли. В тот день я первый раз заговорил с ним. Владыка преисподней явился мне в образе того самого старика, который подарил свисток смерти. Первыми его словами были: "Вот мы и встретились снова, Тетемикточтли".

Задание первосвященника

Спящий Кролик быстро шёл по главной улице. Сандалии из грубой кожи натирали ноги, но парень решил не обращать внимания на боль. Слева и справа, словно воины на параде, выстроились ритуальные платформы. На них отправлялись обряды тем богам, которые пока не имели своего храма. Предзакатные лучи Солнца окрашивали мир в золотистые цвета. Становилось всё холоднее, и юный жрец подумал, в какой стуже будет добираться обратно. Навстречу попадалось много прохожих. Большинство из них возвращалось домой. Вот каменщики с сильными натруженными руками, старушка босяком в одной юбке с отвисшими грудями, знатная горожанка в пёстром уипилли (40) с веером из перьев макао (41) в сопровождении служанки, чиновник в длинном плаще с податным списком в руках, весёлой гурьбой пробежали воспитанники тельпочкалли (42) в одних набедренных повязках, причём судя по крикам, направлялись они купаться, видимо, молодёжи никакой колотун не страшен. Показались два члена ордена ягуаров в полном облачении с чималли (43) и макуауитлями. Тут Тетемикточтли подумал о Тощем Волке. Приходилось признать, знакомство вышло не лучшим образом. Спящий Кролик хорошо разбирался в людях. Миктлантекутли наделил своего избранника особой проницательностью, и возжигатель копала быстро понимал, что на душе у собеседника. Предчувствия, интуиция, догадки, эмоции – всё играло роль. Это сродни чтению мыслей, только не так явно. А уж такого открытого человека, как Куиллокуэтлачтли, тламакаски видел, словно открытую книгу. Командир воинов Венеры оказался отличным парнем, великодушным, отзывчивым, честным, готовым помочь. Мужчина предъявлял высокие требования к себе и справедливо ждал того же и от других. Но в юном жреце он не увидел боевого товарища. Ещё тогда во время первой встречи от жертвователя не укрылось ни разочарование, ни снисхождение. Будучи скромным и тактичным, хозяин не стал выпроваживать гостя. Наоборот, повинуясь велению Голодной Совы, он решил принять бедолагу под своё покровительство, пусть даже ценой дополнительных хлопот и усилий. Ведь не престало отказывать духовному лидеру ордена. Тощий Волк относился к Тетемикточтли, как ветераны относятся к ученикам из тельпочкалли, которых предстояло вести в первый бой, с той только разницей, что священник не станет нести его поклажу и приводить в порядок доспехи. Обуза – не более того. Нет, Избранник Тлауискальпантекутли не возненавидел нового знакомого, наоборот, он проникся симпатией и искренней жалостью к худому мальчику-сироте, у великодушного Куиллокуэтлачтли появилось желание помочь и чувство ответственности за подопечного.

Но Спящий Кролик хотел не этого. За всю жизнь никто ни разу не воспринимал его как равного себе. В детстве другие ребята его обижали, и будущему жрецу приходилось прятаться от постоянных насмешек и унижений. Отец тихо ненавидел сына, дядюшка обращался с ним, как с несмышлёнышем. В кальмекаке остальные воспитанники происходили из знатных семей. Один он – безродный щенок, чудом оказавшийся среди прекрасных птиц, постоянно осознавал собственную ущербность. А ведь блистательный глава культа Утренней Звезды Несауальтеколотль обещал, что Тощий Волк станет юноше настоящим другом, тем, кто поддержит в и горе, и в радости. Хотя о какой дружбе может идти речь? Он – опытный воин, командир ордена, герой, как на поле брани, так и на тлачтли (44). А сам жертвователь – всего лишь паренёк, который ни разу не бывал в бою и даже не применял могущество бога на практике. Куиллокуэтлачтли всё правильно понял. Чего ожидать от худосочного мальчишки с выпирающими рёбрами, костлявыми плечиками, детским лицом и безумными глазами? Даже внешним видом Тетемикточтли мог только отвратить от себя. Сам же избранник Венеры был красивым – стройным, рослым, подтянутым и мускулистым. "Нет, никогда им не стать равными", – с грустью решил Спящий Кролик.

От печальных мыслей идти стало тяжелее, и без того сутулая спина согнулась ещё больше, будто даже воздух вдруг стал тяжёлым грузом напирать на плечи. Быть может, боги дадут незадачливому служителю шанс или хотя бы даруют мудрости и научат, как завоевать доверие нового друга. Ведь они должны стать друзьями. Но так ли это?

Вот и резиденция Несауальтеколтля. Начинающий священник помялся в нерешительности, собрался с силами, глубоко вдохнул и громко постучал, сам испугался такого сильного звука, немного постоял и отдёрнул занавеску. Навстречу выскочила служанка и поклонилась:

– Моё почтение. Вы к господину?

– Да, – коротко ответил гость.

– Следуйте за мной. Несауальтеколоцин и Куиллокуэтлачцин уже ожидают Вас.

Покои главы культа Тлауискальпантекутли оказались просторными, но обстановка не отличалась роскошью, как дворцы представителей знати. Чисто выбеленные стены с простым бордюром. Из обстановки – кресло икпалли (45), несколько матов, пара плетёных сундуков петлакалли (46) да жаровни. Хозяин сидел на возвышении в головном уборе в виде маски совы в обрамлении перьев кецаля. Он закутался в прекрасный плащ цвета снега, выпавшего в один день, с эмблемами Венеры и полосами в чёрного ночного неба, где звёзды изображались в виде полузакрытых глаз. Тощий Волк устроился внизу, был он в белой накидке с замысловатой цветной каймой. В руке парень держал чашу с шоколатлем (47).

– Приветствую, о великий жрец Тлауискальпантекутли, достославный Несауальтеколоцин, блистающий, словно жадеит, хозяин чёрного и красного (48), наставник знатных, Илуикакматини и Миктланматини (49), – учтиво произнёс Спящий Кролик и почтительно поклонился. Он хотел поприветствовать и Куиллокуэтлачтли, но не знал, можно ли так поступать в присутствие столь высокой особы.

– Рад тебя видеть, Тетемикточтли, – сдержанно сказал первосвященник и кивнул, – Садись.

Молодой воин подвинулся и указал новому другу место на циновке рядом с собой. "Хороший признак, – подумал юный тламакаски, – Значит, он хочет, чтобы я сидел с ним, а на занял другую подстилку". Вошла служанка и подала избраннику бога смерти какао, изрядно сдобренный ванилью. В жизни бедный сирота не пробовал ничего вкуснее.

– Теперь, когда все в сборе, – весомо начал Голодная Сова, – я расскажу, почему пригласил вас сюда. Я выбрал вас обоих для особого задания. На первый взгляд, оно может показаться слишком простым. Но дети Дарителя Жизни (50) намекнули на некие скрытые опасности, которые рано или поздно дадут о себе знать. Речь идёт о северных приграничных территориях. Вам хорошо известно, что несколько месяцев назад в вероломный жрец из Тлачинольшочитлана спалил дотла одну из деревень, жители которой перешли под покровительство тлатоани Уэмака. Теперь же, когда сам Тескатлипока показал правоту Тламанакальпана, даровав победу нашим доблестным воинам, – На этих словах Спящий Кролик почувствовал, как вздрогнул Тощий Волк, возжигатель копала недоумённо посмотрел на товарища, но тот стыдливо опустил глаза и судорожно вцепился в край циновки, – угрозы от подданных коварного Куалатлатоа можно не опасаться. Кроме того, сейчас текутли Атокатлана Чикуатемоцин возводит в том районе дозорное укрепление. Казалось бы, сгоревшую деревню уже можно отстраивать заново, но оказалось не всё так просто. Земля на месте пожарища совершенно непригодна для жизни. Она покрыта толстым слоем пепла, на ней ничего не растёт. Ни один росток до сих пор не взошёл там. И дело не в утрате плодородия. Почва осквернена чарам огня, которые наложил жрец Шиутекутли. В ней нет жизни. Именно поэтому она больше не даст урожая ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Если мы ничего не предпримем, она так и останется мёртвой навсегда. Кроме того, ходят слухи, будто там появляются призраки. Не знаю, насколько можно верить домыслам суеверных крестьян. Наш сиуакоатль, достославный Истаккальцин повелевает исцелить землю и сделать её вновь пригодной для обитания людей и сельского хозяйства, – здесь Несауальтеколотль сделал паузу и многозначительно посмотрел в глаза каждому гостю, – Служители Шипе Тотека последнее время работали над улучшением плодородия почв в Тламанакальпане. Они открыли метод, который позволяет передать земле священную сущность бога, и надеются, что он же окажется полезен и в данном случае. Конечно же, полностью мёртвой проклятой земли им не ещё не попадалось. Но священники возлагают на своё изобретение большие надежды. Для столь ответственной миссии они выбрали Аманенетль, Бумажную Куклу, одну из младших воспитанниц.

– Женщину? – вырвалось у Тощего Волка.

– Да, женщину, – ответил Голодная Сова, стараясь казаться серьёзным. Но Тетемикточтли почувствовал, что глава культа Венеры сам еле сдержал улыбку, – Она будет производить все нужные обряды. Вы оба отправляетесь с ней. Вам надлежит её охранять и содействовать ей во всём, а особенно там, где понадобится мужская сила. Будьте начеку. Хоть Куалатлатоа обещал не нападать, но он коварен, как гремучник, к тому же на границах всегда неспокойно. Также мы не знаем, насколько расположены к Тламанакальпану местные жители. А ещё призраки. Нам ранее не приходилось иметь дело с такими существами. Здесь я ничего не могу посоветовать. Может, у тебя есть какие-то соображения, Спящий Кролик?

Когда господин произнёс его имя, юный жрец почувствовал, будто в жаркий день его с ног до головы окатили водой из горного ручья. Парень вздрогнул и начал судорожно соображать, как не упасть в грязь лицом.

– Мы, служители смерти, считаем так. Когда человек умирает, тоналли, тейолиа и иийотль (51) покидают тело. Тейолиа должна отправиться в Миктлан, чтобы предстать перед Миктлантекутли и Миктлансиуатль (52), – начал Тетемикточтли, как если бы отвечал материал урока наставнику в кальмекаке, – Если же по какой-то причине, например, из-за вредоносных заклинаний, о которых говорили Вы, господин, путешествие в обитель лишённых плоти не может состояться, то появляются призраки. Однако владыки преисподней заинтересованы в том, чтобы как можно больше людей отправлялись к ним. А потому, если призвать силу повелителя мёртвых, то он может направить тейолиа на путь в Миктлан и тем самым изгнать призрака из мира живых. Мне рассказывали о таком заклинании, но я ни разу не мог применить его на практике, потому что не видел ни одного духа, – Спящий Кролик закончил и вопросительно посмотрел на Несауальтеколотля.

– Лучше, чем ничего, – усмехнулся тот, – Надеюсь, тебе удастся ввергнуть призрака в Миктлан, если он появится. Жрецы Шипе Тотека обговорили некоторые детали. Вам придётся пожить около деревни несколько дней. С Вами отправятся слуги. Они принесут всё необходимое и построят временную хижину, а затем уйдут. Потом раз в три дня вам будут приносить еду из Атокатлана от Чикуатемока. Вы также можете заказывать некоторые вещи, но не обещаю, что их доставят в срок, особенно, если их нет в Атокатлане, и придётся за ними отправляться в Тламанакальпан. А потому подумайте, что нужно взять уже сейчас. У Аманенетли будет большая поклажа, её повезут отдельной лодкой. Вам что-то надо?

– Я сам возьму свои вещи, – ответил Тощий Волк.

– Я тоже, – кивнул Тетемикточтли.

– Ну и прекрасно, только потом не обижайтесь, если чего понадобится, а не будет, – улыбнулся Голодная Сова, – Выезжаете завтра.

– Завтра?! – хором выпалили парни.

– Именно завтра, – подтвердил первосвященник, и покачал головой. Его явно позабавило, как удивились его подопечные, – Я уже переговорил с верховным жрецом владыки преисподней, Спящий Кролик. Тебя отпускают. А вместо тебя, Куиллокуэтлачтли, я временно назначил командиром Тлакауэпантли. Встречаемся после утренних молений в порту.

– Как скажете, господин, – произнёс молодой воин.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо проговорил глава культа Тлауискальпантекутли, – Какие-то вопросы есть?

Ребята переглянулись.

– Вопросов нет, – ответил за обоих предводитель ордена Венеры.

– Тогда всё. Отправляйтесь по домам, соберите вещи и хорошо выспитесь, – с этими словами Несауальтеколотль встал с икпалли. Гости также поднялись с циновок. Юноши почтительно поклонились, простились с главным жертвователем Вкладки Зари и вышли.

Встреча в порту

Рассвет выдался холодным. На камнях храма Миктлантекутли, словно слёзы, выступила роса, от чего лестница стала скользкой. Из леса доносились звонкие голоса птиц, но пышные кроны болотных кипарисов (53) скрывали маленьких певцов. А высоко в небе над пирамидами плыли удивительные облака. Ситлалтонак (54), тот, кто заставляет вещи светиться окрасил их в цвет оперения птицы кечолли (55). Спящему Кролику они казались рельефными густыми, осязаемыми, похожими на хлопья кукурузной каши, которые бабушка бросала в наваристый бульон. Кажется, вот протянешь руку и ощутишь не нечто бесплотное, а густую рыхлую массу.

Тетемикточтли торопился и не мог более наслаждаться величественным пробуждением природы. Только из-за почтения к грозному владыке обители лишённых плоти он не перешёл не бег. Юноша быстро сошёл по неудобным ступенькам, как вдруг почувствовал, будто дротик вонзился в спину. Приказ верховного жреца звучал чётко и настойчиво:

– Подожди! Чего торопишься?

Младший тламакаски обернулся и посмотрел на учителя взглядом испуганного совёнка.

Первосвященник действительно выглядел устрашающе. На чёрной коже наставника белым были вырисованы кости, а лицо расписано в виде черепа. Плащ омикалло тильматли развевался на ветру. На шее бренчало ожерелье из фаланг жертв ненасытного бога. Перья птицы цанатль (56) аспидного цвета с синеватым отливом украшали роскошное пеначо (57). Был он уже не молод, гораздо старше Истаккальцина, а Несауальтеколотль годился ему в сыновья. Однако годы так и не смогли полностью отнять ни силы, ни проворства у главы культа смерти, разум пожилого мужчины оставался по-настоящему змеиным. А в тёмных искусствах мало кто мог сравниться со служителем мрачного бога. Поговаривали, мужчина мог удушить врага, даже не глядя на него.

– Уже бежишь, – покачал головой устроитель молений, как только сошёл с пирамиды, – Я говорил с предками. Нелегко тебе придётся, парень. Не думай, будто отправляешься на простую прогулку на лодочке по затопленному лесу, – Он положил руки на плечи Тетемикточтли, – Знаю, мальчик, тебе тут скучно. Работы в храме полно. Наш покровитель требователен, как никто другой. Но я с радостью отпускаю тебя. Тебе, конечно будет интересно, вырваться, из города, повидать другие места, и сразиться с неведомым врагом. Да и компания подбирается хорошая. Только один Тощий Волк чего стоит. Герой. А ведь немногим старше тебя, будет тебе другом, – здесь Спящий Кролик с досадой сжал зубы и нервно сглотнул, – Что ж, иди, иди. Был бы я твоих лет, тоже бы пошёл, – Тут верховный жрец прижал ученика к груди, похлопал по костлявой спине и отпустил, – Ну всё, ступай.

– Спасибо, господин, я непременно вернусь, – сказал растроганный юноша. Младший жертвователь никак не ожидал такого тёплого прощания от сурового мрачного старика.

– Все так говорят, – горько усмехнулся первосвященник и зашагал к паланкину.

Добежать до общежития жрецов за теокалли (58), сбросить церемониальный головной убор, взять вещи, благо, они уже полностью запакованы, осталось только схватить, далее через храмовую площадь на главную улицу. А там промчаться мимо тлачтли, свернуть налево, затем вниз, вниз, вниз, и вот она – пристань. Легко сказать. На деле выходило не так гладко. Ремни заплечного мешка тут же начали натирать. А через толпу оказалось не так просто пробраться. Тут беременная женщина медленно ковыляет утиной походкой, там несколько ребят несут тяжёлое каноэ. Как назло, впереди рабы волокут громадный каменный блок для очередной колонны в святилище Тлакацинакантли (59). Впереди, будто специально, неспешно шествует торговка с корзиной авокадо на голове. А чуть поодаль чудак с огромным лотком рассады агавы. Словно прыткий мазама (60), убегающий от ягуара меж деревьев, худенький паренёк легко огибал препятствия, то кидаясь в сторону, то изгибаясь всем своим упругим, как прут, телом, то протискиваясь между прохожими. Толстый старик, которого до смерти напугал юноша, вынырнувший из-за спины, крикнул какое-то ругательство и погрозил в след кулаком. Но молодого жреца уже и след простыл. Только сандалии стучали вдалеке по мостовой.

Несауальтеколотль и Тощий Волк уже ждали у причала. У воина оказалось совсем немного вещей, зато толстая связка дротиков, два копья, макуауитль и большой красивый щит – мастерская работа искусных амантеков (61). На нём был простой дорожный плащ, военный костюм тлауистли (62), должно быть, лежал в свёртке. Спящий Кролик снова произнёс слова приветствия верховному жрецу и лишь после того, как Голодная Сова поздоровался в ответ, подошёл к новому товарищу.

– Ну и запыхался ты, брат, – улыбнулся командир ордена Венеры.

– Торопился, боялся опоздать, – развёл руками Тетемикточтли.

– Только вот зря. Наша подруга, как видишь, не подошла.

Первосвященник притворился, будто не слышит разговора своих подопечных, хотя ему следовало пожурить одного за бег по улице, что не подобало духовному лицу, а второго – за то, что назвал почтенную сиуатламакаски (11) "наша подруга". Мужчина вспомнил, как мало радости испытал он в молодые годы. Пусть уж резвятся, всё равно всем рано или поздно предстоит уйти в обитель лишённых плоти. Было бы хуже, если бы они вели себя чопорно и соблюдали все приличия. Раскованность – признак доверия.

Вдруг вдалеке показалась процессия носильщиков. Впереди шествовала молодая женщина в одеянии жрицы. На вид ей было немногим больше двадцати лет. Даже дорогой оранжевый кечкемитль (63) с бахромой не мог скрыть точёную фигуру. К тому же накидка казалась немного короче, чем следовало, а потому приоткрывала изящную тонкую талию. Видимо, для той же цели красная хлопковая юбка оказалась спущена низко на бёдра. Её край украшали пластинки из разрезанных вдоль раковин. Длинные чёрные волосы блестели в лучах утреннего солнца, крупные локоны свободно ниспадали на плечи спину. Налобная повязка из пёстрой ткани с нефритовыми привесками служила для крепления яркой розетки из перьев макао. От массивных ушных вставок вниз почти до уровня груди свешивались кисти. Дополняли образ перламутровые браслеты на лодыжках и запястьях. Ступала она с грацией пумы. Горделивая осанка создавала впечатление, будто юная особа несколько выше, чем на самом деле. Держалась она царственно. Однако Спящий Кролик подумал, что даже самым знатным аристократкам прививают скромность. Благородных дочерей с детства приучают не выставлять красоту напоказ, тем более так откровенно, а, значит, подобное поведение говорит о дурном воспитании. Когда незнакомка подошла ближе, Тетемикточтли сумел лучше рассмотреть её лицо. Тонкие изогнутые брови, мягкие пухлые губы, изящная линия скул придавали облику чувственность. Выразительные глубокие обсидиановые глаза казались умными и приковали взгляд. Однако интуиция подсказала молодому жрецу иное – чувство собственного превосходства, желание быть в центре внимания, но при всём этом умение скрывать собственные эмоции и намеренья.

Подойдя, женщина с показной покорностью низко поклонилась в пояс и даже немного присела. Негромко, но с явно подобострастным выражением она заговорила:

– Приветствую, Вас, великий жертвователь Тлауискальпантекутли, блистающий, словно жадеит и оперение птицы сакуан (64), кладущий сердца на алтарь, прекрасный благоухающий цветок, факел, который не дымит (65), тот, кто направляет желания людей, тот, кто сведущ в делах земли и неба. Я, скромная служительница Аманенетль преклоняюсь перед Вашим лицом и сердцем (66).

Спящего Кролика неприятно поразила такая резкая перемена. К чему наигранная учтивость, если ты только-только шествовала, как царица комильтеков?

Однако Несауальтеколотль, как обычно, пребывал в раздумьях. Первосвященнику явно хотелось покинуть шумный порт и поскорей отправиться в храм или в текиуакакалли.

– Встань, – торопливо произнёс Голодная Сова, – Вот твои спутники, Аманенетль – Куиллокуэтлачтли, командир ордена Венеры и Тетемикточтли, тламакаски из храма Миктлантекутли.

– Для меня большая часть, господин, путешествовать с такими людьми, но ещё ценнее для меня то, что Вы сами выбрали спутников для меня. Только Даритель Жизни знает, сколь велика моя благодарность Вам.

– Надеюсь, вы станете настоящими товарищами, – изрёк глава культа Утренней Звезды и покачал головой. Он тоже заметил притворство, – Да пребудет с вами благосклонность Ипальнемоуани, да избегните вы дротика Владыки Рассвета, да не обратится на вас гнев Того, чьими рабами мы являемся (67). Будьте осторожнее, опасайтесь зверя, и человека, а превыше всего тех, кто ходит быстро, движется бесшумно и вырастает из тени. А теперь прощайте.

– До свидания, мой господин. Мы обязательно вернёмся, – ответил за всех Тощий Волк.

Верховный жрец кивнул, развернулся и зашагал прочь к паланкину. Носильщики начали грузить тюки на лодки. Спящий Кролик решил начать беседу со служительницей Шипе Тотека:

– У тебя так много поклажи. Скажи, Аманенетль, что находится в этих больших свёртках?

– Надо же, какой любопытный, всему своё время, избранник владыки Миктлана. Может быть, я и дам тебе взглянуть одним глазком. А может, и нет. Скажи, твой дружок любит совать нос не в своё дело? – обратилась она к Куиллокуэтлачтли.

Тот не знал, как ответить, но сиуатламакаски продолжила сама:

– Я, пожалуй, встану к тебе поближе, а то он странный какой-то, – И бумажная Кукла демонстративно шагнула к воину, – Ого, какие мускулы! – Девушка бесцеремонно погадила парня по плечу, – А товарищ твой совсем исхудал, наверное, его не кормят там в храме.

– Ты же знаешь, какие строгие посты у священников. Ты же сама должна соблюдать их, – вознегодовал Тетемикточтли.

– Конечно, но после них всегда следует большой праздничный пир, – игриво улыбнулась красавица.

– У нас изобилия продуктов не бывает, – покачал головой возжигатель копала, – Нашему богу поклоняются не так много людей. Никому не придёт в голову получить благословение бога смерти.

– Надо было выбирать правильного бога, – ехидно произнесла Аманенетль.

– Как ты можешь говорить такое ... – загорелся Спящий Кролик, но заметил, что уже срывается на крик, замолчал и отступил на шаг назад.

– Ну же, уймитесь. Вы чего? Только познакомились и уже ссоритесь, – попытался успокоить жрецов Тощий Волк, – Если уж на то пошло, меня тоже здоровяком не назовёшь.

– Ты, – ухмыльнулась девушка и демонстративно оглядела избранника Тлауискальпантекутли, – Да, тебе не мешало бы поправиться, нарастить мясо на костях. Тоже недокармливают?

– Мой господин Несауальтеколоцин считает, что член ордена Венеры должен быть лёгким и проворным. А потому нам следует проявлять умеренность в пище и как можно больше упражняться в силе, ловкости и быстроте.

– Конечно, ему знать лучше, – проговорила служительница Шипе Тотека так, будто сильно сомневалась в сказанном.

– Господа, мы можем отплывать, – крикнул один из носильщиков.

Компания направилась к лодкам. Куиллокуэтлачтли учтиво пропустил женщину вперёд. Аманенетль заняла место на корме и кокетливо сказала:

– Садись ко мне, воин, будешь меня охранять, – парень опустился рядом, – Какие у тебя большие ноги! – бросила сиуатламакаски и добавила, – Люблю крупных ребят.

Тетемикточтли ничего не оставалось, кроме как устроиться напротив. Он уже более ничего не хотел говорить. Юноша облокотился на борт каноэ и уставился в воду. Внутри жреца всего колотило от обиды и негодования, но следовало держать себя в руках и не давать волю страстям. Развязная особа вывела молодого мужчину из себя. Такая вульгарная, несдержанная, наглая. Разве эти добродетели воспитывались у благородных дочерей Тламанакальпана? Разве так должна вести себя настоящая служительница культа? Одни ухмылки, ужимки, смешки, непристойные улыбки. Всё наигранное, демонстративное, жеманное, напускное. Гадость, да и только! Как её держат в храме? Ну да, она может потупить глаза и склонить гордую голову, как она сделала при виде Несауальтеколоцина. Наверняка, перед старшими священниками она поступает так же. Напускает дыма.