355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Факовский » Бессы » Текст книги (страница 5)
Бессы
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 04:10

Текст книги "Бессы"


Автор книги: Дмитрий Факовский


Жанр:

   

Прочая проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Когда Факер выбухал ещё бутылку, то отметил исчезновение Мишки, оставившего его одного среди своих приятелей. Во всяком случае, он очень надеялся, что правильно понял все расклады, и эти ребята – знакомые Мишки или Фёдора, так что он может чувствовать себя типа как в безопасности.

Однако ещё пиво сверху окончательно успокоило его нервную систему. Пацаны, тем временем, начали тереть за какой-то свой купи-продай дела, и Факеру на мгновение даже захотелось поведать им страшную тайну, стоящую между ними немым вопросом, поведав цель их визита сюда.

Только вот, пока он пытался вспомнить чьё-нибудь имя, запал в нём угас.

***

У Факера всегда была плохая память на имена. Тем более, когда появились социальный сети, где каждый старался подписать так, что знакомясь с очередной тёлочкой, нужно было не только разбираться, где среди многочисленных подруг и левых фото девушек-моделей она сама, но и спрашивать очередную Candy Doll, как же её, блять, звать на самом деле.

Не называть же её в реале по нику, как последний мудак?

Несколько раз у него даже случались ситуации, когда он ебал очередную девочку после пары недель активной переписки, зная кто у неё мама-папа, и чем она вообще живёт – так сказать, весь её внутренний мир, но забывая при этом её имя, отчего процесс ебли приобретал несколько пикантный оттенок.

Всякие уёбки, конечно же, уверяли Факера, что он просто прокурил мозги, но он-то знал, что просто теряет последний интерес к этой серой биомассе, выделять из которой кого-то было вовсе не обязательно.

Много чести.

Вообще, при желании, помимо порнухи и онлайн-игр, в которые он всё равно не играл, в социальных сетях можно было найти немало поводов для занимательного времяпрепровождения.

Так, одна из его виртуальных подруг – простоватая, но с хорошими буферами, тёлка из провинциального городка, который был так далеко на Востоке, что им всё равно вряд ли было суждено когда-нибудь увидеться в реале, – пару лет назад начала стремительно набирать вес, должно быть, основательно поднажав на пиво, чипсы и котлеты с пюре, за считанные месяцы набрав, как оценил на глаз Факер, к своим пятидесяти с чем-то кило ещё, как минимум, десяточку. Заметив происходящие метаморфозы, он испытал возбуждающее любопытство, сродни тому, что пронзает любителей кунсткамер и прочих фриков, увидевших новый занятный экземпляр. Поэтому, раз в месяц, словно совершая ритуал, Факер брал бухло и заходил на её страничку и просматривал последние фотографии, не без определённо извращённого удовольствия отмечая, что тёлочка набрала ещё пару кило, отчего её задница стала уже даже не как у J Lo, с чем, в конце концов, ещё можно было смириться, а превратилась именно в задницу толстой запустившей себя суки, которая была настолько тупа, что даже не понимала, что происходит с её телом в 23 года и, вместо того чтобы резко прекращать жрать и начать заниматься гимнастикой, напяливала на себя обтягивающие китайские подделки и позировала перед камерой так, будто она была не жирной конченой свиньёй, а настоящей моделью, на которую такие как Факер могут разве что дрочить.

Иногда ему вообще казалось, что тёлки разучились дружить не только с головой, но и с адекватностью. Из-за постоянной пропаганды разврата и блядства, моря доступной порнографии, входящей в жизнь едва ли не каждого с самого детства, в отношении полов сдвинулись не только приоритеты, но и была полностью разрушена ось координат: прекрасное стало пошлым, а пошлое – желанным. Бессам была уже непонятна и поэтому недоступна настоящая любовь и дружба, каждый из них, если пользоваться стандартами психиатрии ещё середины прошлого века, был законченным извращенцем и подлежал принудительному лечению как социально опасный элемент.

Стоит ли удивляться, что уровень преступности с тех пор вырос в десять раз, даже если брать статистику послевоенных лет разрухи и нищеты.

Однако сегодня это было нормой, с которой не боролись, а наоборот – поддерживали, объясняя творящийся абсурд психического разложения целых народов и наций правами человека, среди которых – возможность выбора всего вселенского дерьма для удовлетворения собственных животных инстинктов, рвущихся наружу.

***

Выпитое пиво дало о себе знать, и начавшее рассеиваться внимание Факера моментально сфокусировалось на позывах мочевого пузыря.

Ещё раз оглянувшись в поисках Мишки, Толика или Фёдора, а ещё лучше – всех сразу, и вспомнив, где находится параша, Факер допил очередную бутылку и пошел по стенке мимо трясущейся толпы, пьяно, но всё равно брезгливо, стараясь не касаться ей.

Без приключений миновав танцпол, он с облегчением и тревогой вывалился в прости-господи-чилаут, уткнувшись в хвост очереди таких же пьяных и желающих поссать. Факер прикинул, что терпеть придётся минут десять – не меньше, отчего столбик барометра его продолжающего скакать настроения вновь пополз к нулю, после чего, ко всему в придачу, он ещё и понял, что стоящие перед ним быки, дружно повернувшие к нему свои рожи, стоило Факеру только появиться, не оставив сие событие без должного внимания, вряд ли знали Мишку или Фёдора, а это значило, что их реакция на присутствие чужака вполне может быть неадекватной.

Он понял, что дело попахивает возвращением паранойи, и едва подумав об этом, Факер почувствовал, как она снова наполняет его.

Через секунду мир перевернулся, словно в современном голливудском кино, когда чувак в бейсболке спокойно ест свой гамбургер с картошкой фри, а уже в следующем кадре нам демонстрируют его размазанные по полу мозги, выбитые вылетевшим из-за поворота на солнечную террасу кафе автомобилем наркоторговца, спасающегося от преследования полицейских, которые, в свою очередь, влетают в него, давя на своём пути людей, а через полминуты классных спецэффектов всё это дело взрывается, поднимаясь в небо столбом огня, дыма и погребального пепла.

Нет, у Факера всё было, конечно же, не столь эпически масштабно, но тоже – закачаешься.

Сначала из туалета послышалась ругань и звуки борьбы, после чего оттуда вывалились два быка, тут же схватившие друг друга за грудки с явным желанием перейти от словесной перепалки к мордобою.

«Ты мне сказал – молчи», – шипел один.

«Ты гонишь», – вторил ему другой.

«Ты сказал это при галимом мусоре, ты меня опустил», – наставил тот.

«Успокойся», – не сдавался оппонент.

Неожиданно, из-за их спины вышел Гусь – всё ещё пьянючий в говно, но уже передвигающийся на своих двух. Он просканировал стоящий перед ним народ, равнодушно, не узнавая, мельком пройдясь по Факеру, и с тяжелым вздохом вытер ладонью капающее водой лицо.

«Стоять, бояться», – недовольно буркнул он.

«Много на себя берёшь, Гусь», – ответил ему один из парней, переключив своё внимание на мента.

«Я бы попросил», – тот недовольно надул губы и смешно икнул.

Кто-то заржал.

«Иди, проспись», – ответил ему второй пацан.

Не отвечая, Гусь поднял свитер, и достал из-под него боевой ствол. Гоблины замолчали. Мусор сурово глянул на всех сразу и пошатнулся, успев в последний момент схватиться за холодную трубу центрального отопления, и избежать падения. Он вновь хмуро глянул на них и навёл ствол. Несмотря на то, что он смотрел не в его сторону, Факеру всё равно стало не по себе.

«Козлы», – зло плюнул Гусь, и выстрелил несколько раз.

Через несколько гоблинов от Факера упали тела – одно, другое. Кто-то завыл от боли. Гусь сделал ещё пару выстрелов, пошатнулся и пальнул в потолок. На него посыпалась прогнившая штукатурка и балочная труха.

Своим коллективным сознанием толпа поняла, что действовать нужно стремительно, и бросилась на Гуся, яростно рыча. Факера кто-то зацепил под локоть, и понёс вместе со всеми. Через мгновение бушующий комок злобных тел превратился в кровавое месиво, где бессы сначала втоптали в пол мента, а после начали рвать друг на друге одежду, волосы, кожу и мясо.

Факер успел ухватиться за какой-то металлический поручень и, подтянувшись, вырвался из кровожадного круговорота, после чего бросился к выходу из клуба.

***

Снаружи прихватил мороз. Было безлюдно. Он несколько раз тяжело вдохнул, и обернулся: тонированное стекло скрывало происходящее внутри, а рёв танцпола не смогли переглушить даже выстрелы.

Факер достал мобильник: ни пропущенных звонков, ни сообщений.

Он глянул на часы – не было ещё и полуночи.

«Подходящий вариант, чтобы свалить отсюда», – подумал он, и набрал Толика.

Его товарищ не отвечал.

Факер выругался, думая, что глобальный пиздец внутри случится с минуты на минуту, если ещё не случился до сих пор.

Приоткрыть дверь и заглянуть внутри у него не хватило духу, и он набрал Фёдора. После пяти гудков, когда Факер уже чувствовал, как из-за охватывающей его паники ему срочно захотелось на толчёк, мелкий наконец-то взял трубку, но расслышать его из-за грохота музыки всё равно было невозможно.

«Срочно выходите из клуба! Тут пиздец!» – крикнул ему Факер пару раз, после чего, для убедительности, отправил смс с таким же содержанием Фёдору и Толику, надеясь, что те не отключили вибросигнал.

Он молчал, мысленно считая секунды, вслушиваясь в монотонное гудение клуба, будто это было не здоровенное тронутое временем зданием с бессами внутри, а улей.

Время медленно, но катастрофически уходило.

«Шестьдесят», – сказал Факер, повернулся к клубу спиной и медленно пошел прочь, слыша, как по-детски скрипит у него под ногами снег.

Ветер разогнал на небе тучи, и теперь ему в лицо светила смертельно-бледная Луна, выхватывающая одиноко бредущего Факера из чёрной мглы, готовой вот-вот взорваться кровью.

Ему остро захотелось простого человеческого счастья. Просто оказаться дома, принять душ, проблеваться и выпить чаю. Покурить и уснуть.

Факер чувствовал себя разбитым и несчастным.

Реальность заёбывала его.

«Блядская Луна», – выругался он, вспоминая детство, когда огромное холодное тело цвета крымской дыни на небе наводило на него тоску и священный ужас.

Он был не из тех, кто любил прогулки под Луной, рассказывая всем вокруг, как это охуенно романтично и красиво.

«С таким же успехом можно было бы трахнуться на кладбище», – зло думал он.

Луна не вызывала в нём ничего, кроме нездоровой угнетающей тоски. Однажды по неосторожности он сболтнул это школьному психологу: в 1990-е было модно лезть к детям в душу. Во всяком случае, в то время 15-летние ребята, в отличие от нынешних сверстников, в большинстве своём были девственными детьми, не пробовавших ни алкоголь, ни бухло. И это было определённо хорошо, как бы старомодно всё это ни звучало для нынешних юных извращенцев. Молодой цербер, работавший по американской программе по психологической обработке подрастающего населения, и наверняка увлекающийся фрейдистской псевдонаучной мутью, забил тревогу и отправил его в какой-то медицинский центр, где он сначала три часа решал злоебучие ребусы, а потом еще полчаса Факеру сканировали мозги. В итоге ему сообщили, что проблемы, конечно же, имеются, и связаны они с переходным возрастом, и для этого ему нужно попытаться не быть таким злым.

«Пошли вы на хуй», – подумал тогда Факер, даже радуясь, что американские жополизы признали его crazy – кровожадная русская эстетика всегда его вдохновляла, только вот что бы сказали все эти умники, окажись тогда вместо подопытного кролика не он, а один из мелких бессенков первых постнулевых лет тотальной нравственной катастрофы.

Как бы они измерили нынешний накал гнева? Наверняка после таких результатов американцы окончательно обделались бы и, чего доброго, ещё начали Третью мировую войну.

С трудом оторвав, будто прибитый взгляд от Луны, Факер вновь достал телефон – полный ноль.

Сбавив шаг до фактической ходьбы на месте, он набрал Фёдора. Тот не отвечал. Он позвонил Толику – тот же результат. Учитывая, что Мишка был с ними, куда валить и как разруливать сложившуюся ситуацию, Факер категорически не знал, поэтому просто бесцельно шел вперёд, нарочито медленно, будто ожидая божьего знака за всё приключившееся дерьмо, который почему-то должен был снизойти на его голову.

«Не всегда же быть чернухе», – думал Факер, пытаясь припомнить, когда ему в последний раз реально пёрло.

Даже букмекерам он проебал несколько штук зелени, так что вопрос в данном контексте звучал даже не риторическим, а издевательским.

Удача, если она всё время копилась, наверняка стала за это время настоящей горой.

Только вот, вместо гигантского фарта Факера по объективным причинам не окружало ничего, кроме неприятностей, собирающиеся его вот-вот затянуть с головой в болотную трясину, в которую он по своей воле, находясь в доброй памяти и трезвом уме, влез, движимый отнюдь не благими и высокими намерениями, а тупой алчностью и животной похотью, не делающих ему чести как индивиду, претендующему на высокое звание Человека, скатывающегося вместо этого до уровня обычного бесса, ничем не лучшего тварей, убивающих друг друга в клубе.

Нагрузив себя комплексом вины и разыграв внутреннюю драму раскаянья, Факер испытал некоторое облегчение, ведь преодоление страданий к обретению души было сутью русского бытия.

Глава 4.

Дверь клуба за его спиной беззвучно отворилась, тут же изрыгнув приглушенный рёв.

«Стой!» – Факера окликнули.

Находясь в состоянии близком к прострации, он не сразу врубился, кто его зовёт и его ли вообще, отчего напрягся ещё больше, почему-то ожидая, что вот-вот прогремит выстрел и мусорская пуля, пройдя навылет, обожжет его грудь, окрасив всё вокруг в алый цвет.

Он замер, вслушиваясь, как захрустели по снегу несколько пар ног, а дверь  клуба всё так же беззвучно затворилась, вновь отрезая рвущуюся из него какофонию.

«Это жесть какая-то», – Толик хлопнул его по плечу, тяжело дыша.

Следом подскочили остальные.

«Нужно сваливать», – сказал как никогда серьёзный Мишка на правах хозяина.

Они быстро пошли куда-то прочь. Как отметил Факер, в противоположную сторону той, откуда пришли. Это его напрягло, а паранойя задушила с новой силой, поэтому он попытался сменить тему, чтобы не думать, какого чёрта они свернули не туда, куда, как ему казалось, было нужно.

Он выдохнул.

«Я думал, что не дозвонюсь», – сказал он почти шепотом, будто боясь, что среди этой снежной пустоты их кто-то реально может услышать.

Пацаны молчали.

В его голову вползла крайне неприятная мысль, что Мишка заодно с Гусем. Заодно с ними и Фёдор. А Толик слишком пьян, чтобы просто врубиться в суть происходящего. И ещё у него все их деньги. Действительно, зачем делиться, если можно под шумок взять всё и сразу?

«Что там?» – спросил он сдавленно, чувствуя, как у него всё абсолютно пересохло, отчего даже два коротких звука дались ему с огромной проблемой.

«Там куча трупов», – ответил Толик не без истерических ноток в голосе.

Факер глянул на Фёдора – мелкий выглядел пришибленным и вряд ли был готов воплотить в жизнь гнусные планы Мишки, который, наоборот, выглядел максимально трезво и сосредоточенно, идя чуть впереди, ведя их за собой куда-то, однако не поворачиваясь полностью спиной, понимая, что если бухой тугодум Толик и не просечёт их планы, то это может сделать всегда критически настроенный к происходящему Факер.

«Как-то неправильно мы идём», – сказал он неуверенно, остановился и зачерпнул снега, оглянувшись – они отошли от клуба достаточно далеко, и теперь находились на абсолютно не ориентируемой и, значит, неконтролируемой территории, а деревья, заборы и покосившиеся силуэты домов, сливались в одни сплошные непроходимые джунгли. Кроме Луны и звёзд ничто не освещало их путь: все окна были темны, как безмолвствовали должно быть уже многие годы слепые старомодные уличные фонари ещё советской эпохи.

Он откусил снега, радуясь, что не захватил вместе с ним собачьей мочи или дерьма. От холода заболели зубы. Факер скривился и уставился на Мишку, думая, что разумнее всего – уебать его первым и, как только Толик выйдет из состояния тормоза, закосить его вдвоём, а потом, взяв за жабры Фёдора, организовать побег из этих проклятых мест.

Сделав несколько быстрых шагов, внезапно, Мишка остановился и замер, уставившись куда-то. Факер подумал, что ему следовало бы прихватить с собой на такое дело хотя бы отвёртку, с которой, в отличие от заточки, было не страшно оказаться в лапах мусоров.

Хотя, как он сам прекрасно понимал, заточку и даже ствол можно было спокойно носить едва ли не ежедневно, просто ответьте себе на вопрос: а когда вас в последний раз обыскивали менты? Разумеется, если это не футбол или какие-то массовые мероприятия, а обычная пердь, как эта, где перо, не говоря уже о травматике, было явно не лишним и как-никак гарантировали безопасность в мире весьма диких нравов.

Факер подошел ближе, без особых надежд осматривая окутавшую его тьму в поисках палки или ещё чего-нибудь, чтобы побыстрее завалить Мишку. Толик и Фёдор отстали метров на десять, отчего ему нужно было действовать максимально быстро и попытаться не только вырубить хозяина, но и поймать его мелкого сообщника, который мог подрезать у его пьяного товарища лэвэ и сбежать. Ищи его потом. К тому же, Факер понимал, что выбраться отсюда без Фёдора им всё равно не удастся, поэтому мелкого нужно было брать живым и, желательно, невредимым.

«Что там?» – спросил он вкрадчиво, приближаясь к Мишке, думая, как бы сподручнее его уебать, яростно по кадрам перебирая свои следующие действия, стараясь выстроить мысленный хронометраж, и сделать всё как по нотам: сначала максимально загасить оппонента с нескольких ударов – свалить с ног и целиться в лицо, потом – ловить мелкого и аккуратно бить его, чтобы привести в чувство, после – возвращаться к тачке, и отсюда домой.

В голове всё выглядело очень складно и быстро – как в кино.

На секунду Факер даже замечтался о своём кофейном диване и парочке напасов.

«Да, нужно будет конфисковать у них немного дудки за моральный ущерб», – подумал он и уже, было, собрался с мыслями, чтобы напасть на Мишку, как тот вдруг, не оборачиваясь и не говоря ни слова, вновь двинулся, свернув направо в темноту.

Факер увидел, что всё это время, растянувшееся в его голове до шизофренической бесконечности, тот просто раздумывал как лучше уйти у перекрёстка – направо или налево.

«Почему бы нам просто не уехать?» – он догнал Мишку и дёрнул его за локоть, устав разгадывать этот чёртов ребус, который ко всему сегодняшнему дерьму в придачу конкретно сводил с ума, из-за чего Факер едва не завалил его просто так, поддавшись разыгравшейся паранойи.

Тот остановился.

«Можно перекурить», – спокойно ответил он, доставая пачку сигарет.

К ним присоединились Толик и Фёдор.

«Кажется, мы нормально оторвались», – сказал его товарищ, всё так же дрожа.

«За нами никто и не гнался», – оборвал его Мишка.

«Ну, всё равно. Ты бы видел, что там было», – сказал он, безумно вращая глаза и таращась на Факера.

«Как бы, я вас и предупредил», – сплюнул Факер.

«Я вас отведу к подруге. Двигать к нам – опасно. У нас был Гусь, его там могли видеть», – сказал Мишка.

«Мы бы сели на тачку и свалили», – неуверенно сказал Факер.

«Во-первых, дорогу, вернее – то, что вместо неё, занесло – у вас больше шансов застрять где-то, выезжая. Во-вторых, пока вы доедете до города – уже будет дан сигнал, и на въезде менты станут проверять каждую машину, и уж вашу колымагу – точно», – спокойно разъяснил тот.

«И что изменится к утру?» – начал злиться он.

Вся эта тягомотина вновь начала наводить Факера на мысль, что Мишка явно что-то мутит.

«К утру изменится всё. Там вас никто не станет искать, в отличие от нашей хаты, где нужно будет ещё прибраться. Без вас мне будет проще это сделать. У нас есть ещё минут пятнадцать, раньше в клуб менты вряд ли приедут, поэтому давайте поторопимся, тут недалеко осталось», – сказал он, и вновь энергично пошел вперёд, разрезая снежную мглу, не оставляя им других вариантов, кроме как следовать за собой.

Бредя за ним следом, Факер угрюмо думал, что песенка из мультика, утверждающая, что жадность – это плохо, начавшая самовольно играть в его голове, явно над ним издевается.

Главное принципиальное изменение в постсоветском сознании – это исчезновение грани между понятиями работать – делать дело, и зарабатывать деньги.

И вот теперь, вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным – хотя бы создать семью, хотя бы сидеть и писать мудрые книги (даже литературные конкурсы старались завлечь авторов не возможностью опубликоваться, а денежными премиями, убивая тем самым саму суть писательства), анализируя в них собственные ошибки, тайно надеясь, что вся эта проповедь не будет отвергнута раздражительной, потерявшей интерес к просветлению, воспринимая его как морализаторство толпой, а наоборот – поможет кому-то стать лучше, бросить наркотики и бухло, научиться уважать родителей и хороших девушек, – вместо всего этого он брёл посреди этой бессовой трясины. Противнее всего было то, что в данной ситуации мало что зависело от него самого, и поэтому вновь приходилось полагаться на случайность, абсурдное совпадение которых было аномально много за последние сутки – ещё с тех пор, как он впервые нажрался в кабаке в центре так называемого креативного класса.

***

Наконец, они остановились возле глухих ворот и Мишка, проделав какие-то манипуляции с ручкой калитки, впустил их во двор. Неказистый одноэтажный дом – не чета тому, где они жрали самогон, – заброшенный на самую окраину их муниципального мирка, безмолвно спал. Факер глянул вдоль двора: разглядеть что-либо в густой темноте, на фоне которой вновь повалил снег, было невозможно.

Он задрал голову – небо заволокло громадными тучами, отчего пространство вокруг суживалось, заполняясь ледяным мраком.

Мишка быстро взбежал на крыльцо и постучал в дверь. Через пару секунд, будто их ждали, в одном из занавешенных окон, так что разобрать, что происходило в доме, было невозможно, зажегся свет, после чего едва слышно зашуршал замок, и дверь отворилась, пролив на их лица дорожку электрического света, отчего ослеплённый на мгновение Факер даже зажмурился.

На пороге стояла девушка, несмотря на свою молодость далёкая от холодной русской или жгучей украинской красоты. Она куталась в какой-то грязный и липкий на вид свитер, утопая в широких, явно мужских спортивных штанах. Приблизившись, Факер увидел, что ей лет двадцать, входя же в дом, он уловил почти утерянный с прошлого утра аромат дешевых духов и каких-то сладостей, должно быть – овсяного печенья. Вблизи она уже не казалась той бесформенной кучей тряпок, как со двора, да и её лицо было весьма симпатично и ещё практически нетронуто пороками и слабостями, к которым многие в её годы уже успели скатиться.

И, главное, у неё было всё в порядке с зубами, что тоже было в перди редкостью.

В детстве и аж до полового созревания и первых подростковых поллюций, его частенько вывозили на несколько месяцев в село – попить молочка, подышать свежим воздухом, поесть ягоды и всё в том же духе. Возможно, он продолжал бы практиковать подобный здоровый отдых вдали от города фактически наедине с природой, да вот только в 1990-е их село, где от какого-то двоюродного деда у них осталась тётка, сдающая им за чисто символическую плату большую часть дома, благополучно сгнило, так что выезжать больше было некуда. Пожалуй, его самые радостные сны, случающиеся иногда в перерывах между кошмарами, когда на улице не было слишком жарко, холодно или сыро, были связаны именно с теми летними месяцами в селе.

Только вот, несмотря на свою ностальгическую притягательность, провинциальный быт был брезглив ему ещё с детства – отсутствие горячей воды, удобства на улице, и разные прелести окружающей природы – от повсеместной грязи и слизней, до комаров и клещей, – всё это было крайне непривычным для такого городского парня, как Факер.

Однако его худшие ожидания не оправдались: внутри было совсем неплохо – натоплено, аккуратно, и не пахло гнилым луком – с младых лет этот запах ассоциировался у Факера с домами в перди.

«Этим ребятам нужно переночевать. Где Вася?» – спросил её Мишка.

«Так в городе», – ответила девушка.

«Если кто придёт – сразу звони мне», – сказал он, и быстро вышел.

Некоторое время они молчали, лишь осматривая друг друга, из чего Факер сделал вывод, что Фёдор её тоже не видел.

А ещё после всех этих переживаний и адреналина он протрезвел, словно стекло и после мороза был не против немного выпить.

«Аня», – коротко представилась девушка, прервав его размышления.

«Если никто не против, я бы хотел прилечь», – пьяно сказал Толик, садясь на какой-то табурет и  собираясь уснуть прямо не сходя с места.

«Так что там было?» – спросил его Факер, понимая, что за всё это время так и не врубился в подробности последовавших после его побега из клуба событий.

«Полный пиздец», – обречённо повторил его товарищ, отключаясь.

«Поднимите его и тащите сюда», – хозяйка открыла тонкую фанерную дверь и зажгла свет.

Подхватив Толика под руки, они с Фёдором, плюясь и чертыхаясь, с трудом дотащили его отключившееся тело до старой двуспальной кровати, застеленной шерстяным пледом, где не без удовольствия избавились тяжелой и большой ноши.

Аня вопросительно посмотрела на них, после чего выключила свет, прикрыла дверь и жестом пригласила их на кухню.

«Это мужа», – она перехватила вопросительный взгляд Факера, застрявший на её странных, как для такой молоденькой и симпатичной девушки, шмотках.

Новость о том, что она несвободна, огорчила и завела его.

Глава 5.

Кухонька оказалась совсем крошечной и прогорклой. В спёртом воздухе плыл запах газа. Факер с опаской покосился на выглядывающий из-под стола баллон потрескавшегося красного цвета.

«Сколько ему лет? И какова вероятность, что он рванёт именно сейчас?» – думал Факер, как каждый раз в детстве, перед тем как слететь вниз в вагонетке на советских американских горках, или же сесть в самолёт до Симферополя.

Опасность подстерегала повсюду.

Между стоящим в углу велосипедом, плитой, холодильником и посудным шкафом, каким-то чудом был втиснут хлипкий стол с двумя табуретками.

«Я постою», – сказала Аня, доставая из холодильника бутылку водки и сковородку с жареной картошкой.

«Как же сидеть при даме», – старомодно ляпнул Факер.

Хозяйка села на противоположный край стола рядом с Фёдором.

Мужнины шмотки неприятно пахли, и Факер подумал, что девочке неплохо было бы сходить переодеться во что-то более женственное. Но как сказать ей об этом, он не знал.

Когда было нужно, он умел вести себя с тёлками без ненужной обходительности, иногда даже перегибая палку – до рукоприкладства никогда не доходило, это был моветон, но некоторым стервам посчастливилось быть выставленными за порог посреди ночи. Только вот начинать указывать незнакомой тёлке, которая, к тому же, как бы прятала их, то ли от Гуся, то ли ещё от кого, Факеру казалось неразумным.

Поэтому, решив не забивать себе голову глупостями, типа того, чтобы выебать Аню, он предпочёл просто помалкивать и ждать развития событий, понимая, что форсировать их у него нет ни возможностей, ни сил.

К тому же, водка была хоть и дешевой, но не палёной и, главное, холодной. Поразмыслив, что лимоны тут вряд ли водятся, Факер начал бухать так – под картошечку.

В отличие от него, Фёдор всё ещё находился под психологическим гнётом от увиденного в клубе, отчего не ел и не пил.

«Давай, выпей сто грамм, и спать иди», – попытался по-дружески спровадить малого Факер.

«Я не хочу спать», – заупрямился тот.

«Детский сад: хочу, не хочу», – назидательно сказал он.

Фёдор молчал. Факеру стало его совсем жаль, и он сам налил мелкому водки.

«Тебе нужно, поверь», – сказал он доброжелательно.

Тот механически выпил, даже не закусив. Факер подумал, что так даже лучше – мелкий быстрее нажрётся и пойдёт спать, после чего можно будет попытаться выебать Аню.

Он скривился, мысленно браня себя за очередную муть, лезущую в голову, и подлил Фёдору ещё бухла. Его младший товарищ выпил в том же флегматическом безмолвии.

Тёлка достала из кармана спортивок пачку сигарет и закурила, после чего предложила им. Факер и Фёдор взяли по сиге. Они сидели и молча курили. Факер думал, что нужно было бы всё же расспросить Фёдора о том, во что вылилась устроенная Гусём бойня, однако понимал, что делать это при хозяйке – неосмотрительно, ведь не зря же ей Мишка ничего не сказал.

От сигареты и водки его снова начало нагребать. Усталость рассасывала адреналин.

Факер прикинул, что если его повело – мелкий сейчас вообще отключится. Он посмотрел на Фёдора – тот действительно уже начал клевать носом, отчего он начал сожалеть, что напоил мелкого раньше времени.

«Нужно позвонить Мишке», – подумал Факер, понимая, что не знает его номера.

Тем временем, Фёдор встал и, покачиваясь словно лунатик, побрёл в комнату, куда они бросили видящего свои пьяные кошмары Толика.

«Может, ему помочь?» – равнодушно спросила Аня.

«Не маленький, справится», – ответил Факер, наливая себе ещё немного водки.

Она докурила сигарету, и начала убирать со стола.

«Дай мне номер Мишки», – попросил он после некоторых раздумий.

«Не думаю, что ему стоит сейчас звонить», – ответила Аня, даже не поворачивая головы.

«И всё же, если тебя не затруднит», – сказал Факер твёрже, и выпил свою водку, чувствуя, как внутри у него поднимается говно, и он вот-вот слетит с катушек, если эта тупая пизда не перестанет тормозить и не начнёт делать то, что ей говорят.

«Он сам тебя наберёт», – всё так же равнодушно ответила она.

«У него нет моего номера», – процедил он сквозь зубы.

«Всё будет хорошо», – промычала Аня.

«Да ты надо мной, блядь, прикалываешься», – взорвался Факер и встал.

Будто не услышав его, тёлка продолжала возиться со сковородкой, стоя к нему спиной.

«Эй, блядь», – позвал её Факер, но Аня так же не отвечала.

Он огляделся в поисках её мобильника.

«Где твоя труба?» – спросил он.

Тёлка молчала. Факер грубо схватил её за локоть и, согнувшись, принялся лапать за задницу, ища трубу в необъятных складках штанов. Аня ударила его коленом в нос, отчего из глаз у него разноцветным фонтаном полетели искры и слёзы, и он рухнул на велосипед, а велосипед, в свою очередь, рухнул на Факера, что в своей совокупности было весьма больно. Взбешенный Факер попытался встать одним рывком, но так как был слишком пьян, лишь запутался левой рукой в липкой масляной цепи, из-за чего говно окончательно переполнило его, и он начал грязно и бессвязно сквернословить, обещая послать Ане все адские муки разом, вот только он вырвется из цепкой хватки велосипеда.

Однако, не обращая на него никакого внимания, Аня спокойно вышла из кухоньки, заперев за собой дверь на собачку.

Поняв, что разыгрывать сцены уже не имеет смысла, Факер немного успокоился, и принялся неспешно освобождаться из своего неудобного положения, что, в конечном итоге, после минуты борьбы растянувшейся для него в добрые полчаса, ему наконец-то удалось сделать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю