Текст книги "Наследник пепла. Книга VIII (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дубов

Соавторы: М. Борзых
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Я обнял Диму. И тут он, наконец, обрёл дар речи:

– Помоги им там, – сказал он. – Проследи, чтобы все выжили – отец, Ада, ещё дед Рарогов где-то там же должен быть. Почти вся наша семья там. Я так рад, что ты вернулся, да ещё вот таким здоровым лбом. Ты не представляешь, как мать была не в себе. И теперь она обрадуется. Мы все переживали из-за того, что ты пропал. Так что не вздумай там подохнуть и наших всех сохрани. Иначе толку тогда от твоего возвращения будет ноль целых ноль десятых.

– Ну, спасибо тебе, брат, – усмехнулся я. – Умеешь ты мотивировать.

– Это была не мотивация, мотивация будет сейчас! – хмыкнул Димка. – Если ты там сдохнёшь, я тебя потом сам убью.

И мы оба улыбнулись. Я снова обнял его.

– Спасибо, брат, за правильное напутствие.

Затем я пожал руку Аркви. И мы с Агносом отправились на край площадки, откуда можно было переместиться в сторону Байкала.

* * *

Придя в сознание после приземления, я понял, что Агнос не только не преувеличил моё состояние, но даже слегка приуменьшил. Получив сигналы ото всех своих органов, я осознал, что горит у меня не только задница.

Горит у меня вообще всё. Вплоть до того, что сама кожа оказалась настолько раскалена, что со стороны я выглядел словно огненный человек.

– Ты говорил, что будет гореть только задница, – сказал я Агносу в своём сознании, потому что говорить вслух я вообще не мог.

– Подумаешь, – ответил тот. – Слегка не рассчитал мощность. Но зато, зато приземлились не только эффектно, но и эффективно.

Только теперь я обратил внимание на то, что творится вокруг меня. А надо сказать, что подо мной, да и вообще со всех сторон стоял жуткий треск. Но больше всего меня заботило то, что трещало прямо под ногами.

– Я же тебе говорил, что мощность разлёта в несколько километров, – произнёс Агнос. – Вот мы с тобой в лёд и шарахнулись.

Внизу, прямо под нами, сплошная корка льда, сковавшая Байкал, не выдержала и всё-таки разошлась, открывая холодную воду. И Агнос закричал:

– Всё, валим, валим, валим! А то тут вода ледяная! Она сейчас… Ох, нас и сверху ещё льдом сейчас накроет, и мы вообще с тобой хрен отсюда вылезем! Всё, летим отсюда нафиг!

Я держался за его своеобразный воротник. И вместе мы взлетели ввысь, оставляя внизу огромную дыру, которую пробили во льду. От неё во все стороны расползались тёмные трещины, которые расширялись на глазах.

Но что больше всего меня радовало, демоны валились в эти трещины буквально пачками.

– О, – сказал Агнос, глядя на дело наших рук, точнее, тел, – однако неплохо получилось.

– Да уж, неплохо, – согласился я, с удовольствием оглядывая тысячи барахтающихся фигурок. – Слушай, а как ты относишься к ухе из низших?

– Кажется, когда маман пересобирала тебе голову, она что-то где-то ошиблась, – задумчиво проговорил мой спутник.

– В смысле? – уточнил я.

– Это – нездоровая фигня. Ладно бы просто побеждал своих врагов, ты ещё из них еду собрался варить?

– У нас же на реке Дружбе с Зарой получилось очень даже неплохо, – парировал я.

– Слушай, то – река, – возразил Агнос, – а не лужа огромная. Давай использовать мои божественные ресурсы как-то более адекватно.

– Давай тогда сверху им огоньком добавим, – предложил я.

– А вот это – другое дело. А то нафига кипятить озеро, тем более оно такое глубокое?

– Всё, ладно, ладно, я понял.

Но в целом и общем, мне нравилось это общение с богом. Мы оба были на общей волне, с одним градусом иронии.

Мы снова взлетели, но теперь не улетали куда-то далеко, а просто начали носиться огненным болидом над армией демонов и поливать их пламенем. И это не было размеренным полётом, а именно истребительно молниеносной расправой.

– А хочешь интересный факт? – сказал вдруг Агнос.

– Говори уж, конспиратор – ответил я, продолжая сжигать очередную толпу низших.

– Где-то здесь, кроме самого разлома Байкала, есть ещё муас.

– Кстати, я тоже что-то такое почувствовал, – ответил я. – Думал, наши привезли из Горячего Ключа.

– Да вот в том-то и дело, что нет. И фонит минералом не от резиденции, а с другой стороны. И при этом фонит гораздо сильнее, чем из разлома, – Агнос делал вид, что принюхивается.

– Это получается, что демоны наступают исключительно при поддержке муаса, – понял я. – Вот почему они решились на столь масштабную и мощную атаку.

– Ни один менталист не в состоянии постоянно удерживать такое количество низших, слишком много легионов, – согласился Агнос. – Ну, разве что, кроме Максвелла. А так – да, слишком много демонов, плюс ещё маги.

Мы с моим подручным богом увидели, что крепость на Ольхоне взята в плотное кольцо.

– Надо бы, вообще-то, помочь нашим, – сказал я.

– Согласен, – ответил Агнос, – но с другой стороны, если мы выбьем муас из лап атакующих, – это будет самая лучшая помощь. Потому что тогда всё это окружение захлебнётся и рассеется.

– Хорошо, – я бросил последний взгляд на крепость, и мы полетели к тылу противника, выискивая минерал, поддерживающий демонов. – Ты сможешь его найти? – спросил я.

– Да, я стараюсь его чувствовать. Есть у меня некоторый локатор на магию, прямо носом чую.

Я тоже попробовал настроиться на муас. Но в этот момент меня по мыслесвязи вызвал радостный Тагай. Мы перекинулись с ним несколькими фразами, и я сказал, что собираюсь делать. Он пожелал мне успехов, но для меня главным было то, что я слышал воодушевление в его словах. Им он сможет заразить и остальных.

– Нам всего-то и нужно, – сказал я, уже обращаясь к Агносу, – отыскать и просто забрать этот муас. И всё остальное будет уже гораздо проще.

– Да, заберём, – согласился Агнос. – И закинем к нашим в крепость. Это будет ещё и дополнительная помощь. Расклад сил мгновенно изменится в нашу сторону.

Определившись с задачами, мы продолжали исследовать тыл армии.

И в то же время я увидел, что лёдники со стороны Ольхона подхватили нашу идею и начали переворачивать пласты льда, чтобы просто утопить большинство наступающих демонов.

– Ну вот, видишь, – проговорил мне Агнос. – И без тебя справляются. А ты сразу – кипятить, кипятить. Только посмотри, как хорошо мальчики и девочки управляются льдинами. И льдины крутятся, как продажные женщины на шесте. Красота.

Я покачал головой. И всё-таки сосредоточился на том, куда мы летим. И в одной из точек под нами вдруг заметил, как начал вспухать, распускаться бутон портала. Значит, наступающие вызвали подкрепление.

– Твою мать, – проговорил я.

– Что? Что такое? – спохватился Агнос и тут тоже заметил портал.

– Мы не должны дать ему уйти, – ответил я.

И мы рванули вниз.

* * *

Тагай вместе с Радмилой держали оборону.

Сложность была лишь в том, что система, выстроенная Мирославой, была очень странной: с этими рунными цепочками и перекрестиями. И она оказалась мало знакома ребятам. Но в целом они быстро разобрались.

Это было всё равно что держать вокруг себя огромную паутину, от которой разными секторами расходилась защита по всей резиденции. Надо было стараться перенаправлять энергию из тех секторов, где её было с избытком, туда, где её не хватало. Иногда приходилось ткать новые ментальные нити там, где они лопались, перекрывая в необходимых местах защиту.

Если где-то выбывал тот или иной менталист, а такое случалось, либо просто проваливался целый сектор, они с Радмилой чувствовали это и восстанавливали нити. Да, сначала они очень удивились конструкции оборонной системы. Но с другой стороны, чего можно было ожидать, если их общая покровительница была Паучихой? В конце концов, Мирослава создала как раз-таки почти идеальную ментальную конструкцию защиты.

Потому что паутина не могла порваться вся сразу из-за огромного количества перекрестий. В том месте, где прорывалось то или иное звено, проще было создать новую перемычку, рассредоточив оборону на нескольких других исполнителей.

И Тагай с Радмилой по факту тоже стали пауками-ткачами. Они непрерывно ткали, меняя рисунок этой самой паутины, чтобы не дать обвалиться фронту. И занимались они этим самозабвенно, полностью отрешившись от всего остального.

Но в какой-то момент Тагай вдруг почувствовал, что нечто странное происходит в самом штабе. Пришлось часть своих собственных мощностей перенаправить на то, чтобы считать ментальный фон в том месте, где собрались главы кланов.

И тогда он понял, что там всё очень похоже на настроение покорности и жертвенности. А ментальный фон в том месте буквально забил нос запахом огромного количества крови, если можно так выразиться.

– Погодите, – проговорил он, связываясь с теми, кто находился на совете. – Погодите, что происходит?

А сам думал:

«Неужели у нас там предатель?»

Тагай практически полностью переключил своё внимание на этот совет. А, сделав это, понял, что главы кланов, их предводители, решили провести огромное жертвоприношение, лишь бы только уничтожить демонов, пусть и ценой жизни всех присутствующих тут, на Ольхоне.

– Ну нифига себе, – проговорил он. – Мы на такое не договаривались! Тут Мирослава давит главного менталиста! Эту скотину, что ведёт войска. Она оставила нас здесь, а сама давит. Поэтому ждите, ждите, не вздумайте никакими жертвоприношениями заниматься. Мы боремся! Мы теперь не только держим оборону, хоть и играем от защиты. Держитесь и стойте! Что это такое⁈ Мы, молодёжь, будем стоять до последнего, а вы решили сдаться, хера с два! Мирослава – молодая девушка – воюет с главным менталистом, и она его додавит, у неё нет другого выбора.

Тут он поймал себя на том, что отчитывает стариков, глав кланов, как мальчишек, и при этом ментально он им ещё надавал по щам, чтобы они хернёй не занимались.

– Мы ещё держимся, – проговорил он. – Нечего думать о самоуничтожении.

И вот в этот момент, в лёд, где находилась достаточно большая концентрация нападающих, на немыслимой скорости врезался метеорит. Треск стоял такой, что больше ничего не было слышно.

– Ну, вот, – проговорил он по ментальной связи, – я же говорил, Витя вернулся.

Он потянулся непосредственно к Рарогову, Светозарову и попытался вдолбить им:

– Это Витя вернулся, вы понимаете? Сейчас что-то будет. Он уже начал крушить наших врагов.

Параллельно Тагай потянулся к лёдникам, которые прибыли из клана Морозовых.

– Топи гадов! – послал он им импульс. – Лёд треснул, скидывайте их в воду, пускай замерзнут. И прикрывайте сверху. Топи! – рявкнул он.

И вот где-то в эти мгновения он ощутил себя – нет, не пианистом, пробегающим пальцами по клавишам, – он чувствовал себя дирижёром, управляющим целой симфонией, множеством инструментов. Здесь – отчитать, там – подбодрить, третьим – дать воодушевление, четвёртым – выдать указания.

Он полностью разобрался, как управлять этой самой паутиной. И только начал наращивать темп обороны.

– Топите сволочей! – рявкнул он. – Переворачивайте льдины, они не выберутся!

Лёдники принялись работать с удвоенным энтузиазмом. Вместе с ними маги воды. А воздушники сдували толпы демонов в трещины.

Тагай же одновременно с управлением заворожённо глядел, как его друг носится над легионами врага словно огненная комета.

Тогда же он подумал про себя: «Витя, как же ты вовремя! Ты не поверишь, насколько!»

И вдруг, даже не ожидая этого, он получил ответ.

«Я очень старался, – проговорил Витя. – Это ты не поверишь, но у меня задница до сих пор полыхает от скорости появления».

Тагай засмеялся. Он почувствовал не просто лёгкость во всём своём теле, а уверенность в том, что они выстоят и победят.

– Только мне сейчас надо отлучиться, – проговорил Витя.

– Нет, куда? Надо их дожать! – заволновался Тагай.

– Это понятно, – ответил тот, кто уничтожал демонов струёй пламени. – Я в целом здесь, но мне надо слетать к ним в тыл. А ты держи, держи сеть.

– Но это очень тяжело, – сказал ему Тагай. – Мира воюет с менталистом. А мы держимся против всей орды.

– Я вижу и чувствую, – ответил ему друг. – Я и постараюсь вам помочь. Дело в том, что там, со стороны демонов, есть муас. Я не знаю, каким образом они его добыли, но всё-таки добыли. Я постараюсь его забрать, чтобы вам стало легче. Как только демоны лишатся подпитки муасом, это ослабит их ментальные способности. А мы, таким образом, сможем сильнее скоординироваться.

– Удачи, – ответил Тагай и вновь переключился на ручное управление обороной.

* * *

Передав бразды правления защитой Тагаю и Радмиле, Мирослава полностью сосредоточилась на своём основном противнике – на демоне-менталисте, который вёл в атаку легионы демонов и подчинённых магов-людей.

В какой-то момент у неё сложилось впечатление, что он даже сам перед ней открылся. Это вполне могло быть уловкой, скорее всего, так оно и было. Возможно, он хотел понять, кто противостоит ему. Но это уже не имело значения.

Мирослава чувствовала, что благодаря ярости, скопившейся внутри неё, она сможет его продавить. Но всё-таки борьба оказалась невероятно тяжёлой. Впрочем, чего можно было ожидать, с учётом того, что часть её ресурсов – магических, физических и моральных – она уже давным-давно потратила на удерживание всех паутинчатых систем защиты? Да, казалось бы, у неё уже давно должны были закончиться силы, чтобы бороться с высшим демоном.

Но злость и ненависть подпитывали её. Сонм чувств и воспоминания, постоянно прокручивавшиеся в голове – причём не её собственные, а воспоминания её матери, – вот это всё давало ей гораздо больше сил, чем она вообще могла предположить.

Но при этом, конечно, она чувствовала, что Оег, который являлся её биологическим отцом, тоже безмерно силён. Реально силён. Ей было не совсем понятно, что именно даёт ему такие силы.

Она укрепила себя рунными цепочками и давила на него, продавливала и продавливала. Не мытьём, так катаньем. Она просто встала недалеко от капища, расставила ноги пошире и стояла насмерть. Она не сделает ни шагу назад, потому что не имела права отступить. Она просто не могла этого сделать, ради матери, ради всех тех, кто находился в резиденции.

И тогда она почувствовала, как рука матери легла ей на плечо. Та полностью поддерживала её. А за матерью стояли все предки по человеческой линии – деды, бабки, прадеды, все. И все они – силой всего своего рода – стоя за её спиной, и поддерживали Мирославу.

– Ты стоишь за правое дело, – говорили они. – Победа будет за тобой. Не вздумай отступать. Мы выдержим. Мы сокрушим их.

Но, несмотря на поддержку всего рода, враг был слишком силён. А Мирослава была слишком опустошена. И от всего этого ей показалось, что сам воздух стал невероятно тяжёлым и пригнул её к земле.

Она опустилась на колени, а затем уперлась руками в камень. И отовсюду из неё хлестала кровь, причём настолько сильно, что под ней уже натекла целая лужа.

И вот тогда она сделала то, что посчитала правильным.

Она обратилась к местному разлому. Да, пусть она и не стала проводником капища, но поколения её предков – десятки, сотни пращуров – веками жили здесь, на берегу Байкала, на Ольхоне. Она обратилась к разлому. Параллельно она открыла Байкалу своё сознание и показала всё, что увидела в памяти матери.

А после этого обратилась с просьбой:

– Помоги мне, – сказала она. – Потому что если мы здесь и сейчас пропустим это зло, тогда то же самое, что произошло с моей матерью, повторится и со всей нашей империей. Помоги мне. Мы веками жили рядом с тобой. Поклонялись тебе. Мы человеческой крови. Мы – боль и радость, жизнь и смерть, кровь и плоть этой земли. Мы – её защита. Помоги мне сломить его. И больше мне ничего не нужно. Я могу принести тебе свою жизнь в жертву, но помоги мне его сломить. Я не хочу, чтобы то, что случилось с моей матерью, повторилось здесь. А это случится, если мы не остановим врага.

И словно в ответ на её молитвы, с неба прилетел огромный пылающий болид. Раздался дикий треск, и буквально в следующий момент в Мирославу начала вливаться сила.

Поток силы струился в неё с умопомрачительной мощью. Причём не сверху, а снизу вверх её буквально пронизала сила из разлома. У неё все волосы встали дыбом, каждый волосок на коже. Она почувствовала такую неимоверную энергию, что сама она встала с колен и снова выпрямилась. А глаза её раскрылись, и в них горела ненависть.

– Ну всё, тварь, – проговорила она. – Я тебя укатаю.

Вместе с тем она усилила своё ментальное давление на отца, сжав в кулаке фигурку снежного барса, вырезанную из муаса.

– Тебе не жить, – добавила она. – Ты – труп.

* * *

От бахвальства Оега не осталось и следа. Борьба с дочерью оказалась не так проста, как он рассчитывал. Она оказалась достойной соперницей.

Так или иначе, люди смогли воспитать из неё вполне сильную наследницу, даже для демонов. Даже его отец, Максвелл, мог бы гордиться такой внучкой. Потому что в одиночку сдерживать отца, у которого есть доступ к муасу, – это очень серьёзный уровень.

И в какой-то момент Оег даже подумал о том, что не нужно до конца её ломать. Её можно забрать и использовать в своих целях. Уж слишком огромен её потенциал и источник силы. А если он перестарается и всё-таки пережмёт, а она сломается, то и в этом случае её тело, как инкубатор для будущих ментально одарённых магов, будет служить просто отлично и давать нужный результат.

Примерно такие мысли блуждали у него в голове. Но при этом он невольно чувствовал, будто по его телу ползают какие-то маленькие паучки. Он не мог понять, что это за ощущение такое. Словно маленькие лапки бегали у него по голове и пытались дотронуться до чего-то внутри мозга. А он при этом дёргался, пытался стряхнуть тех, кто бегал у него по голове, затем проверял лапы, но никого не было.

Наплевав на эти ощущения, Оег сосредоточился на том, что нужно додавить и сломить хребет сопротивления в виде собственной дочери. И когда он уже готовился праздновать победу, потому что чувствовал: осталось совсем чуть-чуть, откуда-то, неизвестно откуда, прилетел метеорит.

И льды, сковывавшие до этого Байкал, треснули. А оттуда – совершенно невероятно, почему – начала фонить просто невообразимая энергия. И именно теперь Оег начал понимать, что разница энергии между их мирами всё-таки присутствует.

Та энергия, которая фонила из Байкала, из растрескавшихся льдов, ни в коем случае не была дружественна ему. В какой-то миг он реально почувствовал себя гнойником, которого само Бытие вокруг пытается выдавить из-под своей кожи.

Давление на него со стороны дочери увеличилось кратно. Если до того, как треснул лёд, он чувствовал, что по нему бегают маленькие паучки, то теперь он ощущал, будто его голова находится в громадном коконе, на котором сидит огромный паук и ввинчивается ему в мозг множественными лапками, словно сверлами.

Это были настолько неприятные ощущения, что гримаса боли застыла на его морде.

Плюс к этому сам фон этого чёртового озера начал выдавливать его и его армию. А в мозгу, – там, под лапами этого самого паука, – зрела одна-единственная мысль, которая явно являлась чьей-то подсказкой:

– Склонись! Склонись или сдохни! Ты должен покинуть эту землю. Склониться и покинуть эту землю или сдохнуть.

Он ещё пытался противостоять этому давлению. Но очень быстро сообразил: перевес далеко не в его сторону. А сдохнуть по примеру Вирго он совершенно не стремился. К тому же у него был муас.

А битва, в которой он проиграет, да ну её! Он схватил ближайшего к себе низшего, распотрошил его и кровью прямо на льду начертил схему конструкта для открытия портала напрямую к отцу и запитал её кровью, усилив себя муасом. В любом случае, Оег – молодец: добыл минерал. Да, была попытка экспансии, ну что ж, не получилось. Зато минерал у него. И отец оценит это по достоинству.

Залив пентаграмму кровью ещё одного низшего, он активировал конструкт, и портал открылся.

Именно это и сыграло с ним довольно-таки злую шутку. Этот мир отличался от его, и здесь требовалось значительно больше ресурсов на любые действия. Так и сейчас значительная часть сил Оега ушла именно на запитку портала. И он не выдержал того давления, которое на него постоянно оказывалось.

Его буквально сломало перед порталом. Он, не желая этого ни единым миазмом своей души, припал на колено прямо перед открывшейся аркой.

Но при этом он держался за минерал, тщательно упакованный на нескольких санях, сцепленных друг с другом. Чуть ли не вздох облегчения вырвался из его груди, когда с другой стороны портальной арки он уже увидел демоническое небо родного мира. И он увидел отца, который стоял на огромной пирамиде из трупов, совершая какие-то ритуалы.

– Отец! – позвал его Оег.

Максвелл повернулся, но не вполне понял с той высоты где находился, что происходит внизу. А Оег крикнул:

– Отец! Я добыл тебе этот чёртов муас! Вот он! Теперь ты сможешь делать всё, что угодно. Хоть с демонами, хоть с людьми!

Максвелл в мгновение ока оказался рядом с аркой. И на его морде разлилось пренебрежение.

– Ты мне не сын, – внезапно проговорил он.

А Оег почувствовал неприятный холодок внутри.

– Мой сын, – продолжал Максвелл, – никогда бы не встал на колени, – он посмотрел на окружавших его демонов-воинов. – А муас я заберу.

Ему достаточно было указать перстом на сани с минералом, как окружавшие его демоны ринулись к ним, чтобы втащить в этот мир через арку портала. Но они не успели этого сделать. Потому что, стоило им перейти в человеческий мир, как упряжки с муасом внезапно подверглись атаке. Демонов окатило волной пламени, в них полетели болиды, огненные стрелы. Часть демонов, уже схватившихся за эти упряжки, упала замертво. Другие горели заживо.

Мир по другую сторону портала от Максвелла наполнился криками, стонами и страданиями. Оег не был в силах пошевелиться, но не из-за того, что его опалило пламенем, а от слов отца. Он посмотрел ему в глаза и спросил:

– Как же так? Ты же хотел муас. Я тебе его принёс. Ценой чуть ли не собственной жизни.

– Плевать, – ответил Максвелл. – Моего сына никогда не смогли бы сломать. А ты сломлен. Значит, ты не мой сын. Даже та чудная полукровка, которая это сделала, сейчас больше мой отпрыск, чем ты. Её ненависть с лёгкостью уничтожила твою спесь!

С этими словами Максвелл щёлкнул пальцами.

И вся та куча трупов, которая полегла возле упряжек от бомбардировки болидами и огненных стрел, вдруг начала шевелиться. Нет, они по-прежнему были мертвы, но стали кадаврами, и теперь подчинялись воле кровавого божества. И вот это всё – объединилось в некое непонятное существо из мяса, костей, кожи, жил и крови. Оно облепило со всех сторон упряжки с муасом, накрыло сверху волной из обрывков тел и резким рывком затащило внутрь портала. Правда, перед этим кадавр всё же подвергся огненной атаке, но мёртвые тела не испытывают боли или сомнений.

Оег инстинктивно потянулся за муасом, внутрь портала, но в этот момент Максвелл щёлкнул пальцами ещё раз, и портал закрылся, разделив демона, едва не завоевавшего человеческую империю, на две половины.

* * *

Мы с Агносом мчались на всех парах.

Нашей целью был портал, раскрывшийся прямо на льду. Но тут, вблизи поверхности, скорость была значительно меньше. Мы буквально видели, как раскрылся портал, и оттуда повалили демоны-воины, которые сразу же вцепились и попытались затащить муас внутрь. Нет, конечно, утащить сходу не вышло, но они уже обступили сани, поняли, что им нужна подмога.

Из портала выходили демоны ещё и ещё. И только тогда они сдвинули эти несколько саней, нагруженных муасом.

Мы с Агносом, пролетая сверху на небольшой высоте, закинули туда огненный шторм, пылающие болиды, огненные стрелы, ещё что-то. Я даже не считал и не смотрел, что именно расходую, просто швырял всем арсеналом, которым только можно, чтобы защитить муас, не дать им протащить его в портал.

Большая часть демонов пала: многие сгорели заживо, другие погибли сразу и теперь дымились.

– Ну вот, – думал я. – Всё хорошо.

Конечно, на той стороне портала могли быть ещё демоны. Но ничего, мы полны сил. Мы справимся.

И тут случилось то, к чему я просто не был готов.

Весь запас муаса просто захлестнула живая лава из трупов. Я даже не понял сначала, как к этому относиться. У меня создалось такое ощущение, что мёртвые тела, и даже просто их куски, да даже сама кровь, срослись в одно единое ползущее существо. Это явно было творение Бельзияра.

Мы с Агносом вдвоём принялись жечь это самое невероятное тело, все эти ошметки, куски тел, сросшиеся вместе. Они воняли мясом, палёной шерстью, кожей, кипящей кровью.

Но ничего не помогало. Да, мы уже были здесь, практически долетели до портала. А это масса волнами накатывала, накрывала муас. Даже огонь огромной убойной силы не действовал на неё. Мы, вроде бы, жгли её, но она вела себя как та плесень на телепортационной стелле. Словно была неподвластна нашему огню.

– Агнос, Агнос! – сказал я. – Помоги! Нужно спалить её, там реально какая-то дичь творится. Сколько бы мы их не убили, они всё равно встают и тащат, тащат минерал.

Я прямо видел, как на моих глазах запас муаса постепенно приближался к порталу.

Агнос выдал невероятную струю огня, которой можно было сжечь сам ад. Но ничего не произошло.

– Эта дрянь имеет божественную природу, – сказал он. – Поэтому нам так сложно с ней бороться.

– Это, считай, такой питомец у Максвелла появился, – Агноса передёрнуло.

– Тьфу, какая жуть, – ответил я.

– Это творение создано воспалённым мозгом безумного бога Бельзияра, – мой соратник сейчас не шутил. – И нам с тобой оно пока не по зубам. Ты, конечно, избранник богини, но тут совсем другая сила.

Тут Агнос, как будто задумался и выдал:

– Нет, если бы мне столько жертв принесли…

– Спокойно. Мы не должны позволить им захватить муас. Мы не должны отдать его в их руки.

И мы жгли. Жгли и жгли. А оно накатывало и накатывало. Волны палёной плоти оплели муас. Недалеко от портала на коленях стоял высший демон. Мы как раз подлетали к нему, а я замахнулся в него огненной плетью, когда Агнос крикнул:

– Не убивай его! Портал захлопнется!

А муас уже исчез в портале, причём одним рывком, как будто его туда всосали, как макаронину.

– Убьёшь демона, портал захлопнется, и мы потеряем муас!

Но я не собирался его отдавать. Однако, когда казалось бы мы уже дотянулись до портала, и до муаса, я увидел гору трупов на той стороне. И наконец-то впервые лицом к лицу увидел Максвелла, который управлял всем этим кадавром, впитавшим в себя муас и затащившим минерал на ту сторону.

Я даже услышал его фразу, обращённую к стоящему на коленях высшему демону – что-то вроде:

– Не сын ты мне. Моего сына не смогли бы сломать.

Я рванулся внутрь портала. Мгновением позже Максвелл щёлкнул пальцами, а Агнос резко дёрнул меня на себя, так что вытащил из арки портала, как пробка из бутылки шампанского.

– Хрен с ним, с муасом, – взвился он. – Лишь бы тебя не располовинило. И меня заодно.

Я покосился на то место, где только что был портал. И увидел нижнюю половину высшего демона, который до этого стоял там на коленях. А чуть в стороне на льду лежало обгоревшее тело человека с раскинутыми руками и хохотало.

* * *

Воспалённый мозг Слободана Зорича лишь отчасти фиксировал происходящие события. Да, он помнил, как шёл внутри демонической армии, бок о бок с Вирго. Как они захватывали крепость за крепостью. Как кого-то убивали, кого-то угоняли через порталы в демонический мир.

Но его, Зорича, толком не трогали. Его как раба, как дворового пса посадили на цепь и прикрутили к муасу, чтобы никуда не делся.

Он был слишком ценным кадром, как ему сказал Вирго. Его способность добывать муас вкупе с его воспоминаниями оказались слишком ценны. Причём он мог не просто добывать муас, а добывать его у чёрта на рогах.

Он оказался слишком, слишком полезен, чтобы его убивать или отправлять на опыты. Как сказал ему Вирго: «Такая корова нужна самому».

При этом сам Зорич, находясь постоянно рядом с муасом, чувствовал, как его личные силы растут. И пусть это не было заметно с виду, но это позволило ему определить: во-первых, что постоянно им видимый и вечно сопровождающий его Вирго, непременно издевающийся над ним, это ни что иное, как ментальная закладка, когда-то ранее внедрённая в его разум. Причём ещё до того, как сам Вирго исчез.

А поверх этой ментальной закладки уже легло принуждение второго демона – Оега, как Зорич понял. И как в любых ментальных конструктах: наложение одного на другое обычно раскачивало и вводило в диссонанс оба конструкта.

Так вышло и тут.

А это уже, в свою очередь, был шанс для самого Слободана. И он шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком, сперва построил для себя убежище в своём собственном разуме, в которое не имели доступа ни Вирго, ни Оег.

Да, он был абсолютно покорен. Он не спорил даже с самим Вирго, который постоянно сидел рядом и ржал над его попытками выстроить из воспоминаний, из чего-то самого дорогого, цельного и безопасного себе убежище.

При этом Вирго сидел тут же, на куче этого самого муаса, и со смехом говорил:

– Нет, ну если у тебя получится расшатать защиту созданную родом Максвелла, даже я тебе скажу, что ты – красавчик. Только хер у тебя что получится! Ты мне в нормальном, в здравом состоянии противостоять не мог. А сейчас ты что пытаешься сделать-то? Ни хера у тебя не выйдет, человечишка.

Но Зорич его не слушал. И всё равно продолжал делать в своём сознании тайник.

Сперва у него получился свой угол из тех воспоминаний, где он мог подпитаться силой, привести разум в порядок без давления со стороны двух демонов. Отдохнув в этом углу, он выходил и постепенно, не торопясь, начинал разбираться с плетением принуждения, которое держало его разум, как со стороны Вирго, так и со стороны Оега.

Для него это выглядело как практически идентичные по цвету влияния вокруг него. Словно его обмотали сетью, но настолько хаотично, что оставались прорехи, через которые при желании можно было прорваться. Нужно было только правильно бить в одно и то же место и постепенно, ниточка за ниточкой, распутывать этот самый клубок чужого влияния, внутри которого он оказался. Распутывать и выбираться.

Именно за счёт этого, медленно и очень постепенно, он освобождал свою волю, выбираясь из кокона принуждения.

И в какой-то момент он почувствовал, что давление сети, всегда крепкое, словно стальной трос, который он пытался разорвать едва ли не голыми пальцами, окровавленными от предыдущих попыток, вдруг ослабло. Превратилось из стальной сетки в стершуюся паутину. А такую паутину уже без особого труда можно было рвать.

Зорич понял, что у него был всего один шанс на миллион.

Когда он пришёл в себя, то увидел, что за спиной у него, каким-то ало-фиолетовым цветом полыхает портал. На него самого, как и на весь груз с муасом, надвигаются демоны – огромные рогатые твари. А с другой стороны на него летит не менее страшная тварь, окутанная огнём, с громадными крыльями и клыками.