Текст книги "Проклятый Портной: Том 4 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дорничев

Соавторы: Артем Белов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Проклятый Портной: Том 4

Глава 1

Иркутск

Здание следственного комитета

28 июня 2046

Четверг

– Я так понимаю, кофе мне здесь всё же не дождаться? – постукивая мобильником по столу, я повернул голову в сторону открывшейся двери. – Не то чтобы я возмущался, просто кое-кто сам предложил…

– Господин Серов? – вместо получаса назад покинувшего помещение следователя, в дверях возникла юная особа с увесистой папкой в руках.

Хотя нет, всё же не такая уж и юная… Несмотря на то, что на первый взгляд зашедшая в кабинет особа могла показаться моей ровесницей, ну максимум года на два-три старше моего нынешнего тела, ей, скорее всего, было никак не меньше тридцати. А то, может, даже и немногим больше. Уж больно колючим взглядом девушка смотрела на меня, когда перед ней открыли дверь.

Хотя, с другой стороны, подобный взгляд может и молодому человеку принадлежать. Вот только тогда получается, что эта излишне улыбчивая девушка в своей жизни повидала что-то такое, что резко состарило её на десяток лет.

Этот взгляд патологоанатома длился всего несколько секунд, но я всем телом ощутил, как меня мысленно раздели, препарировали, разобрали на составные части, после чего сделали кое-какие выводы, аккуратно сложили и сшили обратно. По правде сказать, захотелось даже прикрыть руками самые интимные части тела, дабы уберечь от вредительства.

Однако я сдержался. Да и когда незнакомка с чёрной толстой косой и раскосыми глазами, в белом брючном костюме имперского следователя, уточнила я ли это, я вновь почувствовал себя в одежде. И ощущение от просвечивания рентгеновским аппаратом исчезло, словно и не было ничего.

– Барон Серов Максим Витальевич. Он самый, – я кивнул, придав лицу глуповатое выражение и начав откровенно пялиться на девушку.

Впрочем, это была вполне нормальная реакция для любого молодого человека, учитывая, что следователем оказалась более чем симпатичная девушка. Отличная фигура, которую излишне подробно подчёркивала униформа, и красивое, хоть и несколько экзотичное лицо с округлыми скулами и чёрными глазами.

Поэтому я и глядел на неё, дабы не выбиваться из образа среднестатистического дворянина. А девушка смотрела в ответ и умело краснела, отчего у меня по затылку пробежал очередной табун мурашек. И отнюдь не из-за чувства прекрасного…

– А я Алаайа Ивановна Бекерева, – представилась девушка и, не думая прекращать краснеть, шлёпнула папкой с документами о стол. Однако садиться не стала: – Максим Витальевич, если вы хотите кофе, то я могу сходить…

– О, не стоит беспокоиться, – покачал я головой. – Боюсь, что если вы уйдёте, то пропадёте так же, как и двое ваших предыдущих коллег. Не знаю, что именно снаружи творится, но определённо что-то страшное, раз люди уходят и не возвращаются. А мне почему-то вот совершенно не хочется вами рисковать. Вдруг на замену пришлют не столь красивого следователя. Прошлые, скажу вам по правде, были совершенно не в моём вкусе. Мужчины же…

В ответ на мою тираду девушка негромко рассмеялась, демонстрируя прекрасно поставленный смех и идеальные зубки.

– Хорошо, уговорили, рисковать не будем, – умело оборвав улыбку, Бекерева уселась на неудобный пластиковый стул и открыла дело. Весьма увесистое, хочу заметить. И как только донесла?

– Алай… Алла…

– Можете называть Алая. Ударение на второе «а», – на мгновение оторвавшись от бумаг, произнесла девушка.

– Вам, наверное, это часто говорят, но имя у вас весьма необычное…

– Более чем часто. Спасибо отцу за это, – кивнула Бекерева, после чего опять рассмеялась. – Он решил всех своих детей назвать племенными именами, хотя при этом сам Иваном звался. Вот мне и досталось имя Алаайа, что на языке предков означает «розовая луна».

Я слегка прищурился, глядя на следователя, и пришёл к выводу, что Иван Какойтович с именем для дочери не прогадал. Бледное лицо, обрамленное чёрными прядками волос, выбившихся из косы, и розовые губы… Та самая розовая луна, как она есть.

– Почему вы, Максим Витальевич, не говорите, что оно мне подходит? – после небольшой паузы, явно ожидая, что я продолжу разговор, поинтересовалась девушка, заметившая, как я её разглядываю.

– Простите, но не больше одной банальности в час. Так что, чтобы выслушать похвалу в адрес вашего отца, так удачно выбравшего имя, вам придётся провести со мной ещё пятьдесят девять с лишним минут, – покачал я головой, чем вызвал очередную улыбку у девушки. В этот раз практически настоящую.

– Не сочтите за грубость, Максим Витальевич, но хотелось бы закончить несколько пораньше, – Алая чересчур своевременно нашла нужную страницу и посмотрела на меня несколько иным, чуть более жёстким взглядом. А я понял, что первая фаза встречи под названием «сейчас мы создадим неформальную обстановку, и этот барон расслабится» подошла к концу.

– Что ж, тогда поспешим, а то до следующей банальности по поводу вашей красоты осталось каких-то жалких пятьдесят восемь минут…

– Поспешим… – согласилась Бекерева, взяв ручку. – Итак, Максим Витальевич, прошу вас приступить к своему рассказу с момента начала инцидента на курорте «Узон». Насколько я понимаю, в тот момент вы находились в заведении под названием «Медвежья креветка»…

– Верно понимаете, – кивнул я. – Мы с друзьями после ныряния за жемчужинами решили пообедать…

Несмотря на слова Бекеревой о том, что ей хотелось бы закончить со мной побыстрее, расспрашивала она меня практически о каждой мелочи. Вплоть до того, какого цвета были шлёпки на ногах мужчины, сидевшего за третьим столиком в ресторане, или насколько ярко светили фонари, когда мы первый раз зашли в Башню.

А уж когда я перешёл к описанию событий в здании, ставшем нам убежищем почти что на неделю, Бекерева записывала уже чуть ли не каждое моё слово. Причём я был уверен, что, помимо девушки, мой рассказ фиксировали ещё и микрофоны, наверняка установленные в кабинете.

– Хм… Весьма интересно… – откинувшись на стуле, Алая задумчиво принялась грызть кончик ручки. – Вы говорите, что беседовали с покойным господином Зуевым по поводу опреснителя…

– Да. К кому, как не к управляющему, можно было обратиться с этим вопросом, – кивнул я. – Теоретически, конечно, я бы мог собрать аппарат попроще, чтобы обеспечить свои потребности и потребности моих друзей. Но сами понимаете, это было бы не по-человечески. Иметь возможность напиться, при этом глядя, как другие умирают от жажды. Поэтому решил, что стоит заморочиться, но обеспечить водой всех.

– Это очень благородно с вашей стороны, – Алая сделала пометку и вновь посмотрела на меня. – Однако, учитывая показания других потерпевших, не меньшая инициатива в этом вопросе исходила и от графа Петрова Петра Николаевича. Он предоставил ресурсы и организовывал выдачу воды.

– Ну если кусок тряпки можно считать ресурсами, то, да, необходимое он предоставил, – с кривой усмешкой подтвердил я слова девушки. – Да и по поводу выдачи воды… Не скажу, что вмешательство уважаемого графа хоть как-то требовалось. Думаю, покойный Игорь Евгеньевич сам бы с этим прекрасно справился.

– Да? – Бекерева, сложив брови домиком, изобразила на лице удивление. – Большая часть свидетелей указывает на полную некомпетентность персонала курорта. Особенно часто говорят именно про господина Зуева. Якобы он изначально не смог всех разместить с должным комфортом, а после своевременно не обеспечил едой и водой.

– Собственно, немалая доля правды в этом присутствует…

– Также некоторые утверждают, что вы и ваша компания были в каком-то смысле этого слова близки с управляющим курорта. И он делал вам определённые поблажки, – Алая вопросительно посмотрела на меня.

– А эти некоторые не уточняли, какие именно это были поблажки? – склонив голову набок, поинтересовался я.

– Вода, еда, отдельные комнаты.

– Интересно… Думаю, вам стоит ещё раз уточнить у этих «некоторых», откуда у них такая информация, – я нахмурился, всем своим видом стараясь показать, что услышанное мне не нравится.

При этом, понятное дело, уточнять фамилии тех, кто это сказал, я не собирался. Гиблое это дело. Бекерева наверняка заявит, что не может раскрыть подобную информацию, ведь идёт следствие. Однако чуть позже я и так узнаю, кто конкретно рискнул на меня рот открыть. Причём даже не особо напрягаясь.

– Но ведь это всё вам было предоставлено…

– Комнаты нам дали из-за того, что мы с госпожой Антоновой помогали с ранеными. Остального мы получали ровно столько, сколько и остальные, – не дал я договорить следователю. – Единственной поблажкой можно считать, что еду с водой нам приносили в комнату. Но и то лишь по причине того, что мы были заняты делами и не могли терять время, стоя в очереди.

– Делами? Например, оживлением монстров? – Алая открыла дело на одной из закладок, и я сумел разглядеть со своего места предельно реалистичный рисунок Оси. Причём, судя по тому, что питомец Дарьи был с восемью конечностями, рисовали его по описанию очевидцев уже на момент спасения.

– К сожалению, Игорь Евгеньевич не смог предоставить подходящее хранилище для опреснителя. Использовать тот, что был в Башне было несколько неразумно, поэтому пришлось импровизировать. Я разузнал, где находится ближайший «хран», с друзьями добыл эту зверюгу, – я кивнул на рисунок, – после чего сплавал за ним и запустил опреснитель.

– Жаль, что ваш аппарат куда-то исчез. Кое-кто из моих коллег был бы не против его изучить, – чёрные глаза Алаи, казалось, буквально затягивали в себя.

– Дурная поделка. Там гордиться особо нечем. Маны расходует неприлично много, при этом воду перерабатывает не слишком быстро, – вздохнул я.

– И всё же интересно, как вам удалось запитать собранную, буквально на коленке, конструкцию от сертифицированного хранилища…

– Когда жить хочется, ещё и не так извернёшься, – развёл я руками.

При этом в очередной раз мысленно хваля себя за то, что догадался сломать и выбросить в море обломки опреснителя перед самой посадкой на дирижабль. Зуеву, как, впрочем, и остальным, в тот момент было не до сидения в кабинете, он занимался эвакуацией, так что незаконное проникновение в кабинет управляющего произошло без каких-либо проблем.

– Тем не менее одну интересную вещь вы из Октопуса всё же вывезли, – девушка постучала погрызенной ручкой по изображению осьминога. – Эксперты установили, что для его создания вы использовали весьма необычную технику, особенно для одарённого, не блещущего магической силой.

Бекерева перелистнула пару страниц и пробежалась взглядом по мелкому тексту, часть слов из которого оказались выделены маркером:

– Чрезмерное насыщение конструкта тёмной энергией, вживление хранилища класса «Е»…

Хм, так вот что за огрызок мне тогда передал бедолага управляющий. Я всё собирался его спросить, что же такое впихнул в спрута, но как-то постоянно забывал. А теперь уже и поздно…

– … ярко выраженная эмпатия… сегментация организма, но при этом повышенный коэффициент сопряжения… – закончив вслух читать заключение какого-то яйцеголового мага, Алая посмотрела на меня.

– Что? – откашлялся я. – Я, честно говоря, и половину озвученных вами слов не понял…

Я и вправду не понимал. В моё время со всякими там умными фразами не заморачивались, методом проб и ошибок выясняя, что и с чем работает лучше всего. А знания Максимки не то что на некромантию, даже на проклятия не распространялись, несмотря на то что парень имел к ним предрасположенность.

Тем временем следовательница продолжила буравить меня своим взглядом, который с каждой секундой становился всё тяжелее, будто надеялась заставить меня в чём-то признаться.

Забавно, когда девушка расспрашивала о событиях на курорте, она хоть и была дотошной, но прямо-таки жгучего интереса с её стороны я не наблюдал. Теперь же, когда она переключилась непосредственно на меня, истинная натура следователя ажно рвалась из-под маски весёлой девчонки с длинной косой.

– Судя по заключению, данный конструкт был создан весьма грубо, нарушая определённые принципы формирования неживых, принятые в Империи. Однако, к удивлению эксперта, это существо функционирует довольно эффективно, – не дождавшись какой-то иной реакции с моей стороны, произнесла Бекерева. – Не расскажете, как вам и вашей сестре это удалось?

– Семейные секреты древнего рода? – неуверенно пожал я плечами.

– Думаете, это будет достаточным объяснением? – по-настоящему улыбнулась Алая, а в её глазах начал тлеть знакомый огонёк.

Примерно такой же вспыхивал в глазницах гончих тварей, взявших след добычи. Здесь, конечно, всё не так страшно, обвинять-то меня по факту не в чём. Однако эта особа явно была из тех, кто любит докапываться до сути, чисто ради принципа «ну мне же интересно».

– Думаю, что да, – кивнул я.

– Думаю, что нет… Во-первых, ваша сестра, не то что не проходившая обучения, а даже не подававшая признаков наследования дара неожиданно сумела оживить подземного монстра. Причём с первой попытки, – Алая загнула пальчик покрытым чёрным лаком ногтем. Причём ноготь был срезан под самый корень, а костяшки руки имели характерную деформацию.

– Семейные секреты весьма древнего рода… – негромко произнёс я.

– Во-вторых, вы, совсем недавно никому не известный барон, занимавшийся пошивом простенькой одежды из-за нехватки сил, стали неожиданно посещать одно подземелье за другим. При этом быстро найдя себе далеко не плохую команду из местной Академии, – Бекерева загнула безымянный палец. Интересно, средний она пропустит или всё же нет?

– Семейные секреты весьма древнего рода, хорошо подвешенный язык и умение вовремя появляться в нужных местах, – я решил слегка расширить объяснение.

– Ага, – улыбнувшись, следовательница согнула средний палец, погасив главную интригу дня. Всё же у государевых людей всегда проблемы с юмором. – Поэтому, в-третьих… Ранее ничем не примечательный барон…

– Знаете, если бы не слово «ранее», я мог бы и обидеться…

– Поэтому я так и сказала, Максим Витальевич. Ранее вы ничем особо не выделялись, а потом успели поучаствовать и в спасении госпожи Коровиной, и в ограблении банка, где убили трёх человек…

– Ну, в первом случае я вообще мимо проходил, а во втором – группа идиотов просто не в ту дверь зашла, – я развёл руками, давая понять, что всё это не более чем случайность. – Да и вообще, как это всё вообще относится к произошедшему в Октопусе?

– Странности, Максим Витальевич, странности, – перестав загибать пальцы, Алая закинула косу на плечо. – В последнее время в Иркутске творится чересчур много всего такого, что не укладывается в норму. Участились гоны в подземельях, трясёт даже мелкие «норы». По сути, ничего страшного, но количество происшествий заставляет задуматься.

– Я посещал некоторые подземелья и без всяких приключений. Так что дело не во мне, – пожал я плечами.

– Уверены?

– Более чем, – кивнул я, постаравшись даже мысленно не усомниться в своих словах и уж тем более не продемонстрировать это внешне.

На самом деле полной уверенности в своём заявлении не испытывал. Достаточно припомнить те ощущения, что я испытывал в Ледянке перед гоном и в Октопусе перед наводнением. Я потом уточнил у своих, и никто из них ничего подобного не ощущал. Даже Мышь. А значит, что-то внутри меня всё же было каким-то образом связано с подземельями.

Алая кивнула так, будто согласилась с какими-то своими выводами, и продолжила:

– А ваши друзья? За ними вы ничего странного не замечали?

– Нет, – всё так же уверенно ответил я. – Ни до Октопуса, ни во время инцидента. Вполне обычная реакция на происходящие события. Я бы даже сказал, что все они вели себя более чем достойно. Некоторым паникёрам с них стоило бы взять пример.

– Да? Вы же в курсе, что ваш друг, господин Семёнов Сергей Андреевич, убил человека на Малом острове? – открыв том на очередной закладке, поинтересовалась следовательница, перескакивая к очередному давно ожидаемому мной вопросу.

– Да, в курсе. Узнал об этом практически сразу после того, как дирижабль с Малого острова прибыл к нам в Башню, – кивнул я. – И считаю, что он поступил правильно. Хоть и неосмотрительно. Жаль, что меня там не было…

Тот дирижабль, о котором сообщил прибежавший с причала наблюдатель, оказался не судном спасателей, а посудиной спасшихся с соседнего острова. Наверное, знай я об этом заранее, в дальнейшем ситуация пошла совсем по другому руслу, и бедолага Зуев остался бы жив. Однако в тот момент взбудораженный лепет гонца отвлёк меня от назревающего конфликта с Петровым. И всё сложилось, как сложилось.

Услышав о приближающемся воздушном судне, все собравшиеся, не сговариваясь, рванули наверх, моментально позабыв про только что разорванных на куски добытчиков. Не прошло и десяти секунд, как в комнате остались лишь я да валяющийся на полу Киселёв.

Впрочем, и мы пробыли там недолго. Я лишь поднял мужчину на ноги, несколько раз встряхнул урода, приводя того в чувства, да заставил посмотреть в сторону опустевших плотов, вокруг которых расплывались тёмные пятна. После чего, шепнув несколько напутственных слов, пинком отправил следом за остальными, с трудом подавив в себе желание скинуть его вниз. Вообще-то можно было, свидетелей в коридоре не осталось. Однако пачкать руки не хотелось. Да и была надежда, что сказанное мною трусу всё же задержится в его голове. Так что, взглянув на водную гладь снаружи, тоже отправился наверх.

Особо не спешил, по пути заглянув в «номер» и прихватив с собой Мышь и Ульяну, и лишь после пошёл на причал. Собственно, к тому моменту, когда мы там очутились, те, кто имел бинокли и особо глазастые, уже поняли, что к нам летят вовсе никакие не спасатели.

Именно поэтому, когда изрядно побитое судёнышко, наконец, причалило, и из него вывалилась толпа голодных оборванцев, на лицах обитателей Башни за редким исключением было нарисовано разочарование, которое никто даже не пытался скрыть.

Впрочем, семь довольных рож, среди которых наличествовала и моя, осветили сие знаменательное событие, так как первым на палубу приземлился Серёга.

Несмотря на то, что мы не видели парня всего трое суток, Серёга заметно изменился. На месте некогда приличного пуза теперь колыхались складки кожи, а круглое лицо изрядно схуднуло и заострилось. Но главная перемена, судя по всему, произошла на психологическом уровне.

Чуть ли не налету перехватив прыгнувшую на него Селиванову, Семёнов поставил её на ноги, а потом как… засосал… По крайней мере, именно так описала происходящий процесс стоящая рядом с нами официантка Екатерина, и с ней согласны были все.

Я даже Мыши глаза ладонью попытался прикрыть. Маленькая ещё, чтобы такое непотребство смотреть…

Однако мелкая засранка умудрилась цапнуть меня за палец, и, пока я шипел на неё, Семёнов уже «отлип» от своей явно потерявшейся в пространстве подруги и потащил её к нам.

* * *

Некоторое время назад.

– Ну здорово! Как отдыхается? – довольно улыбаясь от произведённого на всех эффекта, поинтересовался Семёнов.

– Теперь уже лучше, – ответил я, а Беляев молча шагнул к Серёге и, крепко обняв, оторвал того от пола. – Ты чего так долго до нас добирался?

– Да так… Сам понимаешь, солнце, море, пляж… Кто же с такого курорта будет торопиться уезжать, – Серёга развёл руками и на мгновение обернулся в сторону дирижабля, с которого выгружались люди.

Все они, несмотря на кривые рожи встречающих, с радостью ступали на причал башни, однако у некоторых я замечал откровенно ненавидящие взгляды, направленные на парня. Особенно у одной парочки, чьё сходство явно выдавало в них родственников.

– Ты им что, все эти дни лекции читал? – крепко прижавшись к Серёге, спросила Женя, тоже заметившая, какие взгляды бросают мужчины на её парня.

– Не-а, – ухмыльнулся Серый, и я на мгновение уловил в его голосе самодовольные нотки. – Я убил их брата…

Сказать, что это заявление произвело впечатление на собравшихся, значит, ничего не сказать. Всё ещё после эффектного появления не отошли, а здесь добрый парень, которого в какой-то степени друзья считали этаким безобидным ботаником, признаётся в убийстве…

* * *

В общем, лица у всех в тот момент были такие ошарашенные, что тогда я не удержался и хмыкнул. Впрочем, и сейчас, в кабинете следователя, я не смог удержаться от улыбки, вспоминая тот момент.

– Вы считаете, что это забавно, Максим Витальевич? – Бекерева сделала очередную пометку в разложенных перед ней бумагах. – Ваш друг обвиняется в убийстве барона Лютова…

– Я бы скорее назвал это самообороной, Алаайа Ивановна, – покачал я головой. – Пусть я знаю Сергея совсем немного, но на убийство без веских причин он точно неспособен.

– Но есть свидетели…

– Братья барона? – усмехнулся я. – Видел я их. И сдаётся мне, что они все как с одного куста – отбросы общества.

– Максим Витальевич, попрошу вас воздержаться от личных суждений в адрес других благородных людей, – Алая глазами обвела кабинет, зачем-то давая понять, что здесь точно ведётся запись нашей беседы, которая может утечь за пределы полицейского участка.

– Постараюсь, но ничего не гарантирую, – кивнул я. – Какие-то ещё вопросы? А то время в вашем обществе летит совсем незаметно, и вот-вот подойдёт очередь очередного банального комплимента в ваш адрес.

– Думаю, у вас есть ещё время придумать что-нибудь небанальное, – Бекерева улыбнулась и перелистнула ещё несколько страниц. – И коль мы уже заговорили о смертях и убийствах… Что вы думаете по поводу гибели господина Зуева и барона Кулагина?

– Откровенно говоря, Игоря Евгеньевича мне даже чуточку жалко. Под конец он стал походить на человека. А вот насчёт смерти барона я бы не был столь уверен.

– Почему? – по-настоящему удивлённо посмотрела на меня Алая. – Есть масса свидетелей, видевших, как Зуев набросился на барона с кулаками, после чего оба перевалились через борт дирижабля и упали в море на четвёртом уровне Октопуса.

– Высота там была небольшая, и шансы не разбиться имелись. А так как Кулагин далеко не самый хороший человек, далеко не факт, что он утонул…

– Его могли съесть тамошние монстры…

– Ну кто такое есть будет? – я состроил брезгливую гримасу.

– Максим Витальевич, я серьёзно! – вздохнула Алая. – Я понимаю, что вам пришлось многое пережить и наверняка вам не хочется вспоминать это вновь. Однако произошло ЧП губернского масштаба. И просто так это дело не решится. Даже нас, имперских следователей, привлекли, хотя это не наша задача, и в Иркутск мы приехали не за этим. Но губернатор напрямую обратился к Императору, чтобы как можно скорее разобраться в этой проблеме.

Ну ещё бы князь Орлов не попросил помощи у Михаила II. Стервятники уже вовсю кружатся вокруг Чигарёвых, а точнее, принадлежащего им Октопуса. И губернатор, дабы не портить отношения с местными элитами, вступившими в борьбу за право владения подземельем, призвал имперских следователей, а сам умыл лапки, заявив, что он теперь не при делах и всё будет зависеть от государевых людей.

Удар по репутации губернатора от такого решения, конечно, будет, мол, сам не в силах справиться, но не столь сильный, если бы Орлов явно принял чью-то сторону.

– И теперь нам нужно выяснить всю картину случившегося. Что произошло, почему произошло и чья вина в случившемся, – произнесла Бекерева, вновь закинув непослушную косу на плечо. – Как я понимаю, барон Кулагин вам не нравился.

– Несколько минут назад вы мне посоветовали не выдавать оценки некоторым личностям. Что-то внезапно поменялось? – усмехнулся я, глядя в чёрные глаза следовательницы.

– Касаемо Лютовых, это была рекомендация, так как вы с ними фактически не пересекались и к вам они отношение не имеют, – в этот раз улыбаться в ответ девушка не стала. – Однако барон Кулагин… Некоторые из спасшихся сообщили, что вы несколько раз вступали с ним в перепалку, а один раз даже нанесли покойному травму.

– Не сошлись во мнениях о пользе бесед по принуждению. Мои доводы оказались весомее и прочнее, чем его кости. После чего барон признал свою неправоту, – ответил я.

– Насчёт признания не уверена, – Алая провела пальцем по выделенным маркером строкам дела. – Судя по показаниям некоторых свидетелей, барон утверждал, что вы напали на него безо всяких причин.

– Ох уж эти таинственные свидетели, – покачал я головой. – Уточните тогда ещё у них, чьи люди стояли на третьем этаже и никого не пропускали, когда группа самоубийц отправилась на плотах за припасами. Если вдруг вы не в курсе, то там был охранник барона. Плюс ему помогал человек графа Петрова.

– Мы знаем, что там присутствовали Куликов и Игнатов. Однако Куликов, огненный одарённый, после возвращения на поверхность исчез, и его ищут по всему городу. Игнатова допросили ещё утром, однако он заявляет, что находился на третьем этаже лишь по просьбе управляющего. Мол, кто-то из персонала передал просьбу Зуева, чтобы Игнатов присмотрел за порядком на этаже.

– Какой отзывчивый человек. Побольше бы таких, – вздохнул я. – А кто его конкретно просил, он, естественно не запомнил?

– Нет, – скопировала мой вздох Бекерева. – Максим Витальевич, я хоть и совсем недавно в вашем городе, но прекрасно понимаю, что происходит. И кто какие цели преследует. И знаю, что на пути к этим целям чаще всего страдают простые люди, вроде вас. Поэтому для вашей же безопасности будет лучше, если вы будете с нами максимально откровенны.

Голос девушки звучал успокаивающе, а она сама даже подалась вперёд, словно намереваясь разрушить невидимую стену между нами и установить доверительный контакт.

И может, это у неё получилось бы, не помни я её первый взгляд, когда она только собиралась войти в кабинет и слова по поводу записи разговора.

Начни я рассказывать сейчас всё подробно по поводу Петрова и его компашки, Чигарёвы могут неплохо так качнуть весы в свою сторону. Вот только мне на это будет всё равно.

Идиот Зуев своей выходкой изрядно так всех подставил. И своих нанимателей, и даже меня. Нет, так-то я его понимаю. Кулагин за часы полёта на прибывшем к исходу шестого дня дирижабле спасателей изрядно так поиздевался над управляющим, в красках расписывая, когда, как и сколько он отсудит у Чигарёвых денег и пустит их по миру.

Видимо, практически удачное завершение плана, близкое спасение и возможность в открытую унизить управляющего вскружили голову барону, и тот не удержался. За что и поплатился.

Я лично видел, стоя на палубе дирижабля, как Зуев, доведённый до белого каления, с рёвом рванул к ненавистному барону и, проклиная того, толкнул за борт. Однако барон успел ухватить мужчину за рубашку, и за борт дирижабля они выпали уже в обнимку.

Конечно, все воздушные посудины в Октопусе были оборудованы страховочными сетками вдоль бортов, однако, на беду драчунов, судно, прорываясь сквозь воздушных тварей, неожиданно объявившихся по всему подземелью, несколько пострадало. И именно там, где сцепилась эта сладкая парочка, страховки не оказалось.

В общем, можно сказать, что Зуев и Кулагин погибли в считаных шагах от спасения. И не то, чтобы я сильно скорбел по обоим, тем более по барону, однако смерть управляющего нанесла чуть ли не контрольный удар по роду Чигарёвых.

Во-первых, была куча свидетелей, что именно Зуев напал на Кулагина, что ставило под сомнение адекватность всего персонала курорта. Ну а, во-вторых, род Чигарёвых лишился главного свидетеля вмешательства графа Петрова в попытки выправить ситуацию в Башне.

Как ни крути, но это Зуев ещё был относительно значимым лицом, чей голос мог иметь вес в предстоящем разбирательстве, и при этом не рискующим исчезнуть до начала этого самого разбирательства. Остальные же отдыхающие, кто хоть как-то был в курсе происходящего, будут молчать в тряпочку.

Ну или с радостью примкнут к графу. Наверняка многие сделают соответствующие выводы из исчезновения одарённого из-под носа имперских следователей. Как бы последние ни пыжились, но и на них, судя по всему, имеется управа.

Так что попытки Бекеревой установить контакт я проигнорировал. Даже несмотря на то, что я увидел, как в её руке появился небольшой чёрный конус с серебряными прожилками. Именно такие показывают в фильмах про шпионов, когда те хотят, чтобы разговор был полностью конфиденциальный.

– Максим Витальевич, мы сможем обеспечить вам… – Алая начала со стандартных слов о безопасности, однако продолжить не успела, так как дверь в кабинет резко распахнулась и на пороге появился мужчина в такой же белоснежной форме, как и следовательница.

– Алаайя, там по твоему делу пришли. Человек уже полчаса ждёт, – недовольно проворчал следователь, скользнув по мне взглядом. – Вы по Октопусу?

– Как понимаю, да, – кивнул я.

– Тогда я вынужден забрать у вас Алаайю Ивановну, а беседу с вами продолжит другой следователь, – мужчина посмотрел на девушку, после чего между ними последовал молчаливый обмен взглядами, из которого победителем вышел следователь.

– Что же, приятно было с вами побеседовать, Максим Витальевич, – поднявшись из-за стола и демонстративно громко захлопнув дело, произнесла Бекерева. – И вы всё-таки подумайте насчёт моих слов. И если надумаете что-то, вот мои контакты.

Девушка протянула мне кусочек бумажки с написанными от руки номерами: рабочим и мобильным.

– А просто звонить можно? – убирая бумажку в карман пиджака, поинтересовался я, однако уже стоявшая на пороге кабинета Алая ничего не ответила. То ли проигнорировала неуставной вопрос, то ли действительно не услышала.

– Предположим, что молчание – знак согласия, – пробормотал я, глядя на закрывшуюся дверь и готовясь к очередному длительному ожиданию.

Впрочем, на этот раз долго ждать мне не пришлось. Уже через пять минут в кабинете, который я уже скоро буду иметь право называть своим, возник приторно-сладко улыбающийся мужчина в помятом костюме, с двумя стаканами горячего кофе и тоненьким файликом, из которого выглядывало несколько листов.

– Добрый день, Максим Витальевич, меня зовут Степан Андреевич, и мне нужно взять у вас показания по поводу случившегося в Октопусе.

– Да уж, наша песня хороша, начинай сначала… – поелозив на стуле, уже практически принявшем форму моего тела, устроился поудобнее и приготовился к очередной порции вопросов и ответов.

Однако, в отличие от беседы с Бекеревой, диалог со Степаном Андреевичем вышел каким-то однобоким. Местного следователя совершенно не интересовали ключевые события, произошедшие в подземелье. Ни момент появления осьминогов, ни трагедия с плотами, ни прибытие спасшихся с Малого острова и появление спасателей.

Зато про Петрова мужчина расспрашивал, не останавливаясь, при этом старательно ставя вопросы так, чтобы, не дай боги, я не мог бросить на графа хоть тень. Так что уже спустя десять минут этого странного опроса я понял, к чему всё клонится, и попросил Степана Андреевича поменьше болтать и побольше записывать. После чего быстро пересказав все главные события в Октопусе, при этом не вдаваясь в оценку поведения некоторых людей, поднялся из-за стола и направился к выходу.