Текст книги "Одесса-мама книга 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Броневик мы с Ахметджановым нашли в гараже при киностудии. Скорее всего, это и был тот самый аппарат, который я видел. Напарник оползал его вдоль и поперёк, но ничего полезного для себя и следствия не нашёл, разве что резюмировал коротко, совсем как в «Белом солнце пустыни».

– Стреляли…

– Естественно, – сказал я. – Его же снимали в кино. Надеюсь, палили холостыми…

В кино, как известно, бывает всякое – достаточно вспомнить трагическую смерть сына Брюса Ли Брендона.

– Если б стреляли боевыми, мы бы с тобой об этом узнали в числе первых, – усмехнулся Ахметджанов.

– Это точно. Ты как – сильно торопишься?

– А что?

– Да мне надо тут ещё немного поболтаться…

– Насчёт сценариев что ли?

– В точку.

– Не, я, пожалуй, пойду. Всё, что мне надо, я увидел.

– Тогда бывай!

Ахметджанов уехал, а я вновь вернулся в центральный корпус и стал прохаживаться по коридору с фотографиями.

Мимом как раз пробегала миниатюрная «гимназисточка» – похоже, снималось какое-то кино о дореволюционном прошлом.

– Девушка! – остановил я её. – Не подскажите, что за актёр на этом фото?

Я показал в колоритного «Батьку Махно».

Актриса развернулась, и мне стало ясно: школьная униформа, гибкий стан, парик и тонна грима на лице сыграли со мной злую шутку. «Девушке» было хорошо за сорок.

– Спасибо за комплимент, юноша! – отозвалась она хриплым прокуренным голосом.

Ей стоило молиться, что кино пока чёрно-белое и немое, иначе вряд ли бы довелось играть такие роли.

– А разве там не подписано? – продолжила она.

– Подписано, – кивнул я. – Только я сомневаюсь, что у этого артиста в удостоверении личности так и написано – Ян Краснопролетарский…

Актриса хихикнула.

– Ваша правда, молодой человек. Наш Ян – конечно, не Ян и вовсе не Краснопролетарский. Только я не уверена, что могу открыть вам его настоящее имя…

– Мне вы можете! – широко улыбнулся я.

– Почему?

– Потому что я пишу сценарий для нового фильма, и очень хочу, чтобы этот актёр сыграл в нём роль…

Женщина подобралась и стала походить на кошку перед прыжком. Кажется, я сказал магическое слово.

– Сценарист?

– Начинающий…

Это, конечно, не так круто, как режиссёр, но на актрису произвело должное впечатление.

– Дора Гай… – протянула она руку для пожатия.

– Серьёзно?

– Для вас Лидия.

– Георгий Бодров. Для вас – Гриша.

– Гриша, скажите, а ваш сценарий… о чём?

– Детектив про работников уголовного розыска.

Актриса поскучнела.

– Вот как…

– Но он не только про то, как ловят преступников… Герои будут и любить и страдать…

Градус интереса ко мне вновь повысился.

– Знаете что, Гриша, я скажу вам, как по-настоящему зовут товарища Краснопролетарского, и даже подскажу, как его найти, а вы…

– А я подумаю, может мне вывести вас в качестве одной из героинь, – подхватил нужную интонацию я.

– Какой вы умный и интеллигентный мужчина! – довольно покачала головой она. – Жаль, что женатый.

– Итак…

– Ян Краснопролетарский – в миру Володя Кучерявый.

– Простите, Кучерявый – фамилия или прозвище?

– Фамилия. Очень большой талант, между нами… Способен сыграть любую роль, хоть Гамлета, хоть бандита!

– Бандита?

– Ну да! Он аж прям сам не свой становится. Глаза такие злые-злые! Движения как у хищника. И словечками бандитскими сыплет! Я ж вам говорю – талант! А ведь когда-то начинал с торговли контрабандой… Сложен как Аполлон – я сама, правда, не видела, но, говорят, когда-то Володя подрабатывал натурщиком для порнографических открыток!

– Разносторонняя личность! – поддакнул я.

– Конечно. И да, в Одессе его нет, он пока занят на сьёмках в Тифлисе, но должен вернуться со дня на день…

– Отлично! Я как раз успею дописать свой сценарий, – довольно произнёс я.

Актриса подмигнула.

– И не забудьте – Дора Гай! В прошлом актриса цирка, а теперь и кино!

– Дорочка… То есть Лидочка! Вас не забудешь! – от чистого сердца сказал я.

Она усмехнулась и послала мне воздушный поцелуй.

Рабочий день подходил к концу, и я отправился домой, где меня ждала моя семья и вкусный ужин.

Не успели сесть за стол, как пришёл Осип.

– Ты прям носом чуешь! – засмеялся я. – Давай, к нам присаживайся! Солнышко, – обратился я к Насте, – поставь нашему дорогому родственнику тарелку и приборы. Ещё немного и это станет семейное традицией!

– Можно подумать, ты против, – с улыбкой произнесла Настя.

– Что ты – только за!

По традиции мы с Шором никогда не говорили о делах при посторонних, пусть этими «посторонними» были двое моих любимых женщин, которым я всячески доверял. Тем не менее, работа есть работа.

Ужин прошёл в весёлой и безмятежной обстановке. Осип снова одарил нас кучей весёлых историй из своего обширного жизненного багажа.

– Слушай, а ты такого писателя – Бабеля знаешь? – между делом поинтересовался я.

– Я всех в городе знаю! Приходил к нам в прошлом году, рукопись принёс про бандитов. Показывал и мне и Барышеву…

– И как?

– Да чушь собачья! Нафантазировал кучу всего. Но людям нравится…

– По его книге фильму собрались снимать.

– Это в тебе что – зависть заговорила? – подмигнул он.

– В каком смысле зависть? – заинтересовалась Настя.

Она, как настоящая женщина, сходу умела вычленять в чужих фразах главное.

– Что – ещё не рассказал своей половине⁈ – иронично спросил Осип.

– Да ну тебя! – отмахнулся я от него и повернулся к супруге:

– Не успел сказать… В общем, мне предложили…

– Не предложили, а сам напросился, – методично поправил Шор.

– Ну сам напросился… Короче, я буду сценарий для кино писать.

– Гриш, ты серьёзно? – Настя взглянула на меня так, словно видела впервые.

Я робко кивнул.

– Молодец! А я вот ни капли не сомневаюсь, что у Гриши всё получится! – разом приподняла меня на высоту дорогая. – Он ведь не только мастак бандитов ловить… Гриша вообще человек одарённый… Не так ли? – посмотрела она на меня.

– Кхм… – засмущался я. – Время покажет.

– Это не время покажет! Это ты всем, кто в тебе сомневается, покажешь! – расставила все точки над «и» Настя.

Я поцеловал её в лобик.

– Спасибо, сокровище!

Женщины остались на кухне мыть посуду и наводить порядок, а мы с Осипом отправились в комнату.

– Ты ведь не просто так пришёл?

– Догада, – кивнул он. – Я связывался с Москвой, с Трепаловым. Есть новости.

– Какие?

– В Москве здешним кадрам не доверяют, поэтому к операции по поимке Папы решили привлечь спецотряд чекистов во главе с Терентием Дерибасом. Если что – это замначальника Секретного отдела.

– Не думаю, что это хороший вариант. Он вряд ли будет тут инкогнито, значит, одесское ГПУ и милиция узнают об этом сразу, как только Дерибас приедет в город. Спугнём Папу и где потом прикажете его ловить? – не обрадовался известию я.

– Гриша, за кого ты нас держишь⁈ – возмутился он. – Те, кому надо, уже в курсе, и ждут его визита.

– Повтори, – напрягся я.

Неужели там, в Москве, решили провернуть такую операцию под грохот барабанов? Не узнаю Трепалова и товарищей из ГПУ. На них это не похоже…

– Вся Одесса уже знает про товарища Дерибаса, – ледяным тоном произнёс Осип.

– Зашибись!

– Да погоди ты! Дай договорить – он ведь не просто так сюда приедет и своих людей с собой привезёт. Всё оформлено в лучшем виде. Член коллегии ГПУ товарищ Ягода сейчас проводит плановую инспекцию местных органов. В конце этой недели – начале следующей ожидается проверка Одессы. Все об этом знают и готовятся. Ну, а Дерибас и его люди будут обеспечивать охрану товарища Ягоды. Лихо придумано, а? – вскинул подбородок Осип.

Я задумался.

– Нет, ну под таким соусом выходит очень даже неплохо…

– Не переживай так, Гриша! Ни одна собака не догадается!

– Хотелось бы. Дерибас знает про меня? А то не хотелось, чтобы ещё и арестовали за покушение на товарища Сталина.

– В общих чертах знает. Но прямого выхода у тебя на него не будет. Все контакты только через меня. Догадываешься почему?

– Трепалов не хочет меня запалить?

– В точку. Ну, а я тебя не сдам никому – пусть хоть пытают! – сказал Осип, и я понял: он не врёт.

Мы обговорили ещё несколько второстепенных моментов, потом он засобирался домой. Я проводил его до выхода и вернулся в комнату, где Настя по моей просьбе уже подготовила бумагу и чернила.

Мне предстоял долгий и мучительный процесс творчества.

– Не буду тебе мешать, – сказала она, поцеловав меня в затылок.

– Спасибо!

– Ты, главное, не сдавайся! Всё, пока! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, солнышко!

Она нырнула под одеяло, а я в глубокой задумчивости посмотрел на идеально белый лист бумаги.

На секунду ощутил лёгкий приступ сожаления – зачем с этим связался? Оно тебе надо?

Надо, решил я для себя. А пресловутая проблема чистого листа решается простым как лом в разрезе способом – первой же пришедшей в голову фразой или сценой. Дальше будет легче. Тем более и персонажи и сюжеты уже начинали оживать у меня в голове. Бери да записывай!

Библия персонажей родилась на ура! Тут и особо придумывать не было нужды. В качестве главгероя вывел себя любимого, вывернув на максимум геройский героизм и подкрутив недостатки. Добавил помощника и, памятуя о просьбе Доры, помощницу – эдакую Анку-пулемётчицу, которая как и почти все мои герои, прошла через горнило Гражданской.

Кого не хватает? Ну, конечно, мудрого начальника. Примите и распишитесь, благо тоже имелось с кого срисовать.

Чтобы команде жизнь мёдом не казалась, добавил ещё и полуотрицательного персонажа. С виду он правильный и говорит умные вещи, а в душе – редиска и вообще нехороший человек, только мы это ещё не поняли. Его задача – ставить подножки героям.

Ох, такого добра я тоже насмотрелся за годы службы. Сколько они моей крови выпили – не одно ведро.

Ну вот, с «Библией героев» покончено. Теперь сюжет.

Через час у меня уже был довольно чёткий и ясный план – на языке киношников он называется синопсисом, где я конкретно прописал кто, где, с кем, как и почему.

Я ещё раз пробежался по тексту. На первый раз вроде неплохо, завтра наверняка ещё найду что скорректировать, а так… вполне для непрофессионального автора.

Довольный собой я потушил свет и лёг спать. Вот только соскучившаяся Настя не дала мне заснуть сразу.

Глава 5

Следующий день был по графику выходным. В идеале надо было поваляться в постели, понежиться, пообнимать Настю, да просто выспаться и привести нервы в порядок, но… труба не просто звала, она орала круче Иерихонской.

Я медленно и аккуратно сполз с кровати, стараясь не потревожить супругу, но у неё всегда был чуткий сон.

– Встаём? – сразу проснулась Настя.

– Доброе утро! Не хотел тебя будить…

– Доброе утро! Всё хорошо. Я уже проснулась.

– Тогда подъём! На зарядку становись!

После утренней зарядки и импровизированного душа (Настей поливала меня из ковшика чуть тёплой водицей), я снова засел за писанину, пока мои любимые женщины готовили завтрак.

Только долго работать не получилось: с кухни восхитительно запахло сырниками и кофе. И то и другое Настя и Степановна делали круче любого ресторана. А если учесть, что к сырникам ещё и подавалось вкуснейшее малиновое варенье… М-м-м…

Из-за обеденного стола я встал, изрядно прибавив в весе, поблагодарил за прекрасный завтрак, получил поцелуй от Насти и опять вернулся к писательским делам.

Сюжетная линия есть, герои прописаны – осталось накидать поэпизодник: то есть детальный план по сценам. Мне ещё приходилось учитывать специфику немого кино и главный принцип сценарного искусства: не рассказывать, а показывать. То бишь особенно в этом случае: минимум реплик и диалогов, а это весьма и весьма ограничивало мои возможности.

Но нет таких высот, которые не покорят ментовские упрямство и натиск, помноженные на желание найти преступника, протоптать дорожку к Папе, ну и заодно – немного заработать для семьи. Гонорар нам точно будет не лишним.

Чтобы история выглядела поинтересней, разбавил её несколькими забавными ситуациями из жизни, само собой не доводя их до фарса. Комедии в планах у меня не было.

После не менее сытного и вкусного обеда немного погулял с Настей по Одессе, радуясь скорому приходу лета. Всё-таки красивый город, этого не отнять. Чувствуется в нём и имперский дух и купеческий размах, и это несмотря на голод и разруху, последствия которой никуда не делись.

Первый драфт (на человеческом языке – вариант) сценария был готов уже к вечеру, а утром, доложившись непосредственному начальнику Кабанову, что товарищ Барышев отправил меня поднимать с колен отечественный кинопром и вообще всячески содействовать культуре, поехал показывать результаты труда Якову Абрамовичу.

Чтобы не упасть ему как снег на голову, предварительно предупредил его по телефону.

– Так быстро? – изумился он.

– Ну, а чего кота мучать! Так как – могу к вам приехать?

– Конечно-конечно, Григорий Олегович! Буду вас ждать, – довольно тепло отозвался Корн. – Заодно познакомлю вас с одним очень хорошим человеком. Уверен, вы найдёте общий язык.

Когда я приехал, в кабинете директора киностудии уже находился интеллигентный мужчина средних лет с густыми чёрными бровями и гладкой, выбритой до блеска, головой.

– Борис Лоренцо! – представился он.

Одет он был в слегка мешковатый костюм: то ли с чужих плеч, то ли товарищ Лоренцо порядком исхудал. Горло сдавил тугой узел галстука.

В сравнении с ним я смотрелся крестьянином от сохи, пусть на мне тоже были пиджак и брюки, но я никогда не умел их носить с дворянским лоском, а уж галстуки ненавидел всеми фибрами души.

– Борис – театральный деятель и сценарист, – с гордостью произнёс Корн. – Наш первый фильм «Шведская спичка» был снят по его сценарию.

– Ну, скорее по рассказу Антона Павловича… – поиграл в скромность товарищ Лоренцо.

– А ещё Борис Яковлевич режиссировал некоторые сцены в картине, так что он может оценить ваш труд глазами и сценариста и режиссёра. Покажите ему, пожалуйста, что вы написали…

Особого энтузиазма по отношению ко мне со стороны товарища Лоренцо не наблюдалось по вполне понятным причинам. Я для него был никто, какой-то мент, у которого вдруг взыграли творческие амбиции, почти гарантировано – графоман. Тратить на такого драгоценное время жалко, но приходится подчиняться, раз уж начальство приказало.

Поскольку особо фундаментальным мой труд не выглядел: два десятка страниц убористого и не особо разборчивого почерка (была мысль отдать девчонкам машинистам, чтобы те перепечатали, но потом я её отбросил), Корн предложил устроить читку прямо сейчас у него в кабинете.

– Заодно и послушаю, – улыбнулся он. – Чайку?

Лоренцо кивнул, и я, хоть и был сыт, согласился за компанию. Как известно, совместный приём пищи объединяет. Может, профессиональный сценарист сменит гнев на милость и не станет относиться к моим литературным экспериментам предвзято…

Увы, даже после того, как Борис Яковлевич изволил выкушать крепкого чайку с дюжиной сушек, его взгляд по прежнему оставался хмурым и не предвещал ничего хорошего.

Он взял первый лист так, словно боялся испачкаться, ненадолго вчитался, а потом спросил:

– Что это?

– «Библия персонажей», – произнёс я, но тут же мысленно стукнул себя по голове: мало того, что сам термин ещё не входу, так и само слово «библия» могла вызвать у моих собеседников нездоровые мысли. – То есть, краткое описание действующий персонажей: «фио», возраст, характер, биография…

– Зачем? – удивлённо поднял брови Лоренцо.

– Мне показалось, так будет удобней… Сразу понятно, кто герой и что он собой представляет.

– А в сценарии вы, значит, это прописать не смогли? И вообще – откуда вам в голову взбрела такая мысль?

– Я читал несколько пьес… Мольера… Так там в начале каждой указаны все персонажи… – выкрутился я.

– Мольера⁈ – Лоренцо не поверил своим ушам.

Ну откуда ему было знать, что в детстве у меня на самом деле одной из любимых книг было собрание пьес Мольера – пухлый том в зелёной обложке. Не знаю,как и чем, но этот драматург меня зацепил.

– Мольера, – кивнул я.

– И какие пьесы вам понравились?

– «Мещанин во дворянстве», «Мизантроп»… – вспомнив, что Лоренцо писал сценарий по чеховскому рассказу, я добавил:

– Ещё Чехов «Дядя Ваня», «Три сестры».

Взгляд Лоренцо показал, что мне удалось слегка набрать очков… Посмотрим, что будет дальше.

– Неплохо, неплохо… Вы позволите, если я начну зачитывать вслух? – спросил он.

– Да-да, конечно… Если какое-то слово будет непонятно – спрашивайте. Почерк у меня… не очень…

– Нормально! Я читаю всё, даже рецепты, – пошутил сценарист.

Перевернув пару страниц, он снова замер.

– Странно… А почему вы так странно оформляете текст… Нумерация сцен – это понятно, где-то даже удобно, а «ИНТ» – это что?

– Интерьер… Ну, то есть сьёмки проходят в павильоне…

– То есть «НАТ» – это натура, я вас правильно понял?

– Так и есть.

– Хм… занятно… «Сыщик Знаменский подходит к эксперту Кибрит…», – внезапно он прервал чтение в слух и уставился на лист бумаги так, словно увидел нечто сокровенное, через несколько страниц лихорадочно перевернул его и стал пялиться в следующий, затем так же быстро перешёл к третьему листу…

Корн слегка кашлянул, привлекая к себе внимание, но Борис Яковлевич проигнорировал его. Директор укоризненно покачал головой.

– Боренька, голубчик, вы же обещали, что зачитаете нам вслух…

– Да-да, – неопределённо промычал Лоренцо.

Корн подмигнул мне.

– Борис Яковлевич – не только большой талант, но и крайне увлекающаяся натура. Кажется, ваш сценарий его зацепил…

– Не знаю, не факт, – хмыкнул я.

Творческие натуры весьма непредсказуемы. Сейчас дочитает и ну как начнёт кидаться с кулаками… Не брать же его под арест.

– А вы знаете – в этом что-то есть, – вдруг проявил признаки жизни Лоренцо. – Такого кино мы ещё не снимали… Сценарий, конечно, сырой, нуждается в редакторской правке, но что-то в нём есть.

Я мысленно перекрестился. Слава богу! Хотя, конечно, уши резануло упоминание про сырость – в этот момент текст казался мне практически идеальным.

– Поэтому я и позвал вас, Борис Яковлевич, чтобы вы опытным взглядом оценили рукопись товарища Бодрова… Берётесь за её редактирование?

– С удовольствием, – произнёс тот.

На его устах впервые появилась улыбка. До этого он только хмурил брови и недовольно вздыхал.

– Заключим договор? – повернулся ко мне директор.

– Разумеется. Только у меня будет одно пожелание…

Корну мои слова не очень понравились, но он изобразил на лице радушное выражение:

– Не волнуйтесь, финансово мы вас не обидим…

– Финансы – вещь очень важная, не поспоришь… Тут у вас в коридоре есть портрет актёра… Кажется, его зовут Ян…

– Краснопролетарский?

– Да, он. Мне он очень понравился в образе батьки Махно. Думаю, он может сыграть любую роль, в том числе и положительную…

– Хотите взглянуть на него? – догадался директор. – Что ж, думаю, это не сложно. Ян вчера вернулся из командировки, должен сегодня прийти к нам, часика в три – если подождёте, я вас с ним обязательно познакомлю. Действительно, очень одарённый актёр. Очень далеко пойдёт…

Я взглянул на часы. До трёх ещё было довольно далеко. Вернуться на службу? Пока туда, пока обратно – потеряю впустую уйму времени. К тому же где гарантия, что меня дёрнут на какое-нибудь новое дело, и тогда планы полетят в тартарары.

Корн догадался, что меня гложет.

– Можете подождать товарища Краснопролетарского у меня в кабинете. К тому же мне кажется, у Бориса Яковлевича появятся к вам вопросы… Так, товарищ Лоренцо?

– Безусловно, – подтвердил сценарист. – У меня масса вопросов… У вас эксперт криминалист – женщина. Такое может быть?

Глава 6

Борис Яковлевич оказался человеком въедливым и дотошным, мелочей для него не существовало. Уже через несколько минут нашего общения я ощутил в себе два противоположных чувства: искреннее уважение перед его профессионализмом и желание придушить: настолько занудным он был в некоторых моментах.

Не сразу, но я понимал – с его замечаниями сценарий и впрямь становился намного лучше, а местами и впрямь заиграл новыми красками. К главным героям у Лоренцо претензий почти не было, если не считать скепсиса в отношении пола эксперта, но я выкрутился, сказав, что это нужный и прогрессивный шаг в духе времени. А вот со злодеями меня помурыжили конкретно. Не помогали даже мои клятвы, что эти персонажи не взяты из головы, и у каждого есть свои прототипы.

– Григорий Олегович, даже если это так – нам с вами придётся ещё убедить в этом зрителя, а его на мякине не проведёшь. К тому же зритель хочет не только остроты чувств, ему необходимо добавить психологизма! К примеру, взять этого, бандита по прозвищу Аллигатор… Оч-чень скучный персонаж!

При этих словах я чуть не подпрыгнул. Аллигатор убил моего хорошего друга, по сути, из-за этой сволочи я распрощался с жизнь там, в моём времени, и попал сюда… У меня к Аллигатору есть конкретные счёты, а Борис Яковлевич рассказывает, что ему не нравится примитивный злодей и требует добавить в его облик драматизма… Ох уж эти киношники…

Лоренцо заметил, как я недовольно морщу морду лица, и пошёл на попятную.

– Бог с ним, ладно – я что-то с ним придумаю! Какую-нибудь предысторию, – изрёк сценарист и переключился на следующего гада.

Вместе с ним мы переработали с дюжину сцен, добавив интриги и запутанности сюжета.

Наконец, страдания закончились.

– Знаете, товарищ Бодров, теперь я не сомневаюсь – это можно и, скажу больше – нужно снимать! – торжественно объявил Борис Яковлевич, размахивая в воздухе стопкой листов с заметками и поправками. – Сейчас я отнесу наши труды пишбарышням, пусть напечатают экземпляров так пять…

– Шесть, – мгновенно среагировал Корн.

До сего момента он ни разу не вмешивался в наши разговоры.

– Семь, – попросил я. – Один – мне. Хотя бы на память.

Лоренцо кивнул.

– Хорошо, семь… Скажите, а товарища Краснопролетарского вы бы хотели видеть в какой роли? Мне кажется, он идеально подходит в качестве Павла Знаменского – практически такой, как вами описан в… «библии», – усмехнулся Борис Яковлевич. – Высокий, худой, интеллигентной внешности, рассудительный, вежливый… Хотя, Ян способен сыграть кого угодно, даже Кибрит…

– Нет уж, пусть Зиночку играет актриса, – засмеялся я. – А Краснопролетарского я представляю себе в качестве Александра Томина: такого, знаете, крепыша, весельчака, балагура, но при этом цепкого, умного сыщика…

– Персонаж из низов… Этакий рубаха-парень… Понятно. Согласен, эта роль ему тоже по плечу. Ну, а для Знаменского можно найти и другую кандидатуру. Думаю, на эту роль от артистов отбоя не будет, – пошёл навстречу Борис Яковлевич.

Я заметил, что и он, и Корн говорят о будущей картине как о свершившемся факте, словно постановку уже одобрили, поставили в план, набрали артистов и съёмочную группу, выделили финансы.

Неужели они настолько поверили в сценарий и зажглись им?

В кабинет без стука несколько развязно, даже не вошёл – ввалился смазливый молодой человек в идеально сидящем костюмчике, состоявшем из полосатого пиджака с налокотниками и тонких брючек-дудочек.

– Всех категорически приветствую! – заявил он, снимаю шляпу. – Яков Абрамович… Борис Яковлевич… Мне тут на ушко шепнули при входе, что меня ищут.

– Вот, товарищ Бодров, знакомьтесь – это гордость нашей кинофабрики: Ян Краснопролетарский! – представил мужчину Корн. – Мы действительно искали тебя, Ян. Дело в том, что у нас вроде как наклёвывается очень неплохой проект, как раз под тебя. И предлагает его товарищ Бодров. Он его сценарист.

– Бодров⁈ – удивился актёр, пожимая мне руку. – Кажется, я о вас что-то слышал… Скажите, а вы случайно не печатались в…

– Я ещё нигде не печатался, – усмехнулся я. – Сценарий – мой дебют. Надеюсь, но блин комом…

– Ого! Лихо вы начали, – засмеялся Ян.

От него разило как от флакона одеколона. Такое чувство, что Краснопролетарский в нём просто купался.

– И кого же мне предстоит играть?

– Сыщика… Нашего советского Ната Пинкертона.

– Боевик?

– Детектив. Очень закрученный. Но и стрельбы в нём тоже немало, – заверил я.

– Кстати, товарищ Бодров работает в уголовном розыске, и поэтому в фильме будет много реальных событий из практики настоящего работника угро. Так, Георгий Олегович? – спросил директор.

– Да. Конечно, я не стал переносить всё один к одному, но в целом и события и герои из жизни.

Во взгляде Краснопролетарского заиграли весёлые огоньки.

– Здорово! И вы, получается, их расследовали?

– Не в одиночку, конечно. Сыск – дело коллективное.

– Как и кино, – вставил свои пять копеек Лоренцо.

– Разумеется, – подтвердил я.

– И что – сценарий уже готов, и я могу с ним ознакомиться?

– Пока только черновой вариант, но если немного потерпишь – я принесу тебе окончательную версию, – сказал Лоренцо.

– Готов ждать до посинения! – заверил Краснопролетарский. – И вообще – ради хорошей роли я готов на всё…

Тут он внимательно посмотрел на меня и добавил:

– Кроме преступления, конечно…

– Мне, как служителю закона, приятно об этом слышать, – ухмыльнулся я.

Девочки-пишбарышни дело знали туго. После короткой «пулемётной» стрекотни за стенкой, Борис Яковлевич вернулся к нам с обещанными экземплярами, напечатанными на машинке.

– Другое дело! В таком виде читать будет удобнее, – произнёс он и раздал каждому по стопке страниц.

На первой титульной в графе сценарист красовалась и его фамилия. Я хмыкнул про себя, но ничего говорить не стал. На самом деле он действительно очень мне помог, и его фамилия стояла по праву.

– Томин – это ты! – предупредил Корн актёра.

– Что ж… Посмотрим, что вы для меня уготовили…

Я наблюдал со стороны за тем, как он читает. Его реакция была разной: от скепсиса и нервных ухмылок, до восхищённого вздёргивания подбородком.

Закончив, он с уважением посмотрел на меня.

– Товарищ Бодров…

– Гриша.

– Гриша… Здорово, очень здорово! Не хуже американского боевика… Особенно мне понравилась сцена погони на машине за конным экипажем налётчиков, ну когда они пытались вытащить из тюрьмы под видом сотрудников ГПУ своего подельника. Признайтесь, вы ведь выдумали эту погоню? Я прав?

– Нет, вы не правы, – спокойно произнёс я. – Эта история действительно случилась со мной и моими товарищами. Жизнь – такая штука, порой в ней бывают приключения похлеще, чем в кино…

– Никогда не читал об этом в газетах… Да и от знакомых не слышал, – задумчиво произнёс Краснопролетарский.

– Это не в Одессе стряслось. Я ведь тут всего ничего, а раньше в Омске работал, – пояснил я.

– Ну… Омск это Омск… Весело у вас там было.

– Так и тут скучать не приходится.

Ян заметно оживился.

– Товарищ Бодров…

– Гриша. – напомнил я.

– Да-да, Гриша… Ты как – сильно на работу спешишь?

– У меня сегодня выходной. А так – до вечера планов нет, совершенно свободен, – сообщил чистую правду я.

– Здорово! – обрадовался он и обратился к киношникам:

– Коллеги, вы ведь не станете возражать, если я украду у вас товарища Бодрова? Я подумал – мне надо хорошо подготовиться к роли агента угро, и, кажется, нашёл, кто мне в этом поможет, – пояснил Краснопролетарский.

– Конечно, Ян. Когда ещё выпадет возможность пообщаться с настоящим работником уголовного розыска, – одобрительно прошумел Корн.

– Тогда, Гриша, прошу следовать за мной! – объявил актёр. – Или у вас говорят как-то иначе, с другой интонацией?

– Всё хорошо, Ян. Мне кажется, тебе не особенно нужна моя помощь.

Краснопролетарский просто излучал бездну обаяния, устоять против которой было невозможно. Теперь я понимал, как ему удаётся охмурять женщин.

Для «сглаживания углов» мы направились в какую-то пивнушку, где со слов актёра клиентов дурили, но «по-божески».

Там его знали, сразу нашли столик в углу, где никто не мешал.

– Я угощаю! – сообщил актёр.

– Ян!

– Гриша, поверь – это от чистого сердца. Вдобавок, не забывай – ты вроде как нужен мне для вхождения в образ.

– Не припоминаю в картине сцен, в которых агенты угрозыска распивают пиво…

– Гриша, я ж должен представлять, как сыщики ведут себя в самых разных ситуациях…

– Даже в пивной?

– Даже в пивной! Мы же с тобой так – слегка горло ополоснём, поговорим по душам, а продолжим… Да в любом месте, где захочешь, Гриша! – горячо зашептал он.

Официант принёс пиво и вяленой рыбки, поставил перед нами.

Я сделал глоток и одобрительно кивнул.

– Видишь, Гриша! Я тебя не обманул! Пиво тут действительно что надо…

Не успели выпить по первому бокалу, как Ян заказал ещё. Потом намекнул, что можно бы добавить градуса.

– А давай! – беспечно махнул рукой я. – Всё равно сегодня выходной!

– И я тоже сейчас человек свободный! – довольно потёр руки Ян. – Продолжаем банкет?

– Продолжаем!

Актёр щёлкнул пальцем, подзывая официанта. Когда тот подошёл, что-то зашептал ему на ухо. Официант кивнул и удалился.

Вернулся он с подносом на котором стоял фужер с «беленькой».

– Какую закуску выбираешь? – Ян окинул меня слегка мутным взором.

– На твоё усмотрение… Хотя – нет… Дичь!

– Дичь⁈ – удивился Ян.

– Дичь! – снова спародировал я героя «Бриллиантовой руки».

– Ну, дичь – так дичь! Че-а-ек, сделаешь нам дичь?

– Придумаем, – пообещал официант и скрылся.

Выпили мы с ним изрядно, даже пришлось подниматься и выходить в туалет, где я засунул два пальца в горло, чтобы вызвать тошноту и извергнуть таким макаром из себя алкоголь, пока тот ещё не впитался в кровь и не ударил мне в голову. Но всё равно совсем избежать опьянения у меня не получилось, я с огромным трудом контролировал себя и свои поступки.

И всё это ради того, чтобы реализовать план, идея которого у меня родилась совершенно стихийно.