Текст книги "Звёзды"

Автор книги: Дмитрий Бочарник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

С разных концов зала поднялись несколько журналистов. Через минуту пять человек, среди которых были две женщины, передавали друг другу листки. Это и были идеологи журналистского движения. Они впились глазами в поданные материалы и воцарилась нелёгкая тишина. Просмотрев их, они закивали головами.

– Заявления подлинные, господа. – выдохнул самый старший среди идеологов – сорокапятилетний журналист. – Здесь нет никакого обмана.

– Вы не правы. – парировала Знаменская. – Обман есть. Обман – среди вас, в этом зале.

– Что вы имеете в виду? – журналисты, стоящие у стола президиума изумленно воззрились на президента. – У нас тут…

– Среди вас – трое журналистов, которые сагитировали вас задавать эти и многие другие каверзные вопросы. Я таких вопросов не боюсь, но всегда довожу дело до логического конца. – Знаменская поднялась во весь рост, выпрямилась и её взгляд мгновенно выцелил двух мужчин и женщину. – Сами подойдёте сюда или вас подведут ко мне мои коллеги? – она посмотрела на стоявших у стола журналистов, уже потерявших былой боевой задор.

– Что вы стоите и сидите? – зашикали на троицу сидевшие журналисты. – Не слышали – вас зовёт Президент.

– Она одна. Пусть сама подойдёт к нам. – произнёс тридцатилетний мужчина, демонстративно оставаясь сидеть, тогда как его коллеги – мужчина и женщина встали.

– Хорошо. – произнесла Знаменская. – Я – подойду. – Краем глаза она отметила, что Ланская и начальник аналитической разведки Совета Президентов остались сидеть недвижимо.

Дальнейшее журналисты не поняли: спустя долю секунды Знаменская стояла перед сидевшим в кресле мужчиной, легко отодвинув окружавшие её кресла вместе с сидевшими в них журналистами. Обалдевшие операторы видеокамер таращились на проплывавшие по мониторам кадры повторов записи, но ничего не понимали – был момент, когда президент была запечатлена на своем месте за столом президиума и был момент, когда она уже стояла у кресла, где вальяжно расселся возмутитель спокойствия. И никаких промежуточных кадров, заметных на покадровой перемотке просто не было.

– Как видите, я – не барыня, сама подошла к вам. – холодно произнесла президент. И мне начхать на то, что вы не встаёте, когда рядом с вами стоит женщина. Я и это способна пропустить мимо внимания и чувств. Но вот это, – она веером распустила в поднятой на уровень лица сидевшего журналиста ладони листки пластика. – я, как президент России – не пропущу и не прощу. – она поймала изумлённые взгляды журналистов, уловила протянутые к ней руки и спокойно отдала листки. – Читайте. – она застыла на несколько минут, пока журналисты вчитывались и вглядывались в строчки и изображения. – и решайте сами свои журналистские проблемы. Если кто почувствовал, что у нас имеется такое и на него – советую подумать очень крепко над своим будущим. Читайте. А для тех, у кого есть вопросы по другим проблемам нашей жизни и международного положения – прошу через пять минут ко мне в малую гостиную. Вас проводят туда. – она взглянула вправо и повскакавшие со своих мест журналисты мигом освободили проход.

Вернувшись к столу президиума, Виктория подошла к ожидавшей её пятёрке журналистов.

– Просим простить нас, госпожа президент. – сказал мужчина.

– Извинения приняты. Ознакомьтесь с пластиками, там немало интересного. Всё, господа, прессконференция будет продолжена через пять минут. Приходите. – с этими словами Знаменская покинула зал и вошла в малую гостинную.

Здесь было всего около сорока стульев и небольшие столики. Знаменская подумав, села за один, стоявший у стены. Через несколько минут предусмотрительно прикрытая сержантом службы охраны дверь гостинной приоткрылась. В люстрах медленно разгорались дополнительные светильники. Зашелестел кондиционер, помогавший прямой приточной вентиляции. В комнату стали проходить журналисты. Вид у них был сконфуженный.

– Продолжим, господа. – сказала Знаменская, очнувшись. – Понимаю, что вы хотите сказать и знаю, что именно вы хотите спросить. Мои предшественники провели большую работу и теперь пришёл мой черёд делать эту работу дальше. Я не буду оригинальна и использую на новой базе и с новыми возможностями всё, что уже было до меня. Так что то, чему вы были свидетелями во время первой части прессконференции – едва ли одна стомиллионная часть возможностей, могущих быть реализованными. Так было всегда. Если помните, одним из руководящих лозунгов многих времен и народов было: будущего нет, поскольку мы ежесекундно создаем его сами. Ваши коллеги хотели, чтобы я начала оправдываться, а затем «откатила назад» и не стремилась больше удержать корабль на плаву и на курсе, смирилась и свыклась с тем, чтобы бардак сохранялся до бесконечности и никто за это не нёс ответственности? Этого не будет. В медицине есть терапевты и есть хирурги. Я прошла обе школы и стремлюсь быть и оставаться профессионалом в них обеих. И призываю вас также быть профессионалами в своей области. Наши предшественники написали толковый Кодекс Информации, в котором чётко расписали всё, что способствует стабильности общества на информационном уровне. Такого кодекса ещё два века назад просто не было. А вы его не читали или читали недостаточно внимательно. Знаю, шесть тысяч статей – не слишком приятное чтение, но если вы будете нарушать его положения, то дадите возможность мне и моим сподвижникам применить к вам санкции, а их там предостаточно. – она сделала короткую паузу, обвела мягким и быстрым сканирующим взглядом собравшихся профессионалов стилуса и клавиатуры.

– Мы впервые за тысячелетия российской истории имеем возможность удержать наше общество от падения, поскольку отслеживаем и фиксируем все детали и все взаимосвязи. Если вы встанете в разрушительную оппозицию – мы вас сметём. Наши далёкие предки прошляпили возможность достичь вершин организованности и совершенства, сделали шажок назад – и получили гору проблем. Теперь мы имеем работоспособные ограничители и регуляторы, которые я и мои сподвижники разрушать не позволим. И прежде всего мы не позволим вам, журналистам, обманывать народ страны. Через несколько лет вся Россия будет купаться в информационном океане и нам потребуются десятки тысяч профессионалов, способных работать быстро, глубоко и качественно, за что, как вы сами понимаете и знаете, будут и соответствующие поощрения. Для тех, кто устанет и не сможет выдерживать этот ритм и темп – у нас есть широчайшая полоса «ожидания и спокойствия». Пожалуйста, концентрируйтесь на чём-то одном и работайте в привычных вам объёмах и масштабах. Захотите выступить инспекторами, контролёрами и экспертами, а также арбитрами от лица частей нашего народа – милости просим в «оппозиционную полосу». Но если вы скатитесь ниже – вся пирамида вас раздавит. – Президент сделала ещё одну короткую паузу.

– Это не надо даже доказывать. О тех листках, которые я раздала вам по поводу ваших коллег, которые кстати даже не явились сюда, что, впрочем, и понятно… Такие материалы ведутся на каждого из вас. Мы переходим к полной записи нашей российской истории и в ней будет всё – и славословие, и безразличный холодный анализ, и критика, и приговоры. Всё. Каждый из вас сможет в недалёком будущем просмотреть полный, без каких-либо купюр, отчёт о своей собственной профессиональной деятельности. Не скрою, занятие это малоприятное и весьма напрягающее. Но оно даст вам, каждому из вас и из ваших коллег, полную на сегодняшний момент возможность, крепко подумать над необходимостью сохранения прежнего курса в вашей деятельности или его изменения. Вы также знаете, что такие материалы велись на многих людей Земли и раньше самыми разными режимами. Но там был только компромат или точнее – негатив, который позволял человека уничтожить. Так?

– Да. – загудели журналисты. Знаменская подождала пока гул стихнет и продолжила:

– Я же смогу предложить вам систему, которая позволит знать не только компромат, но и обычные и весьма положительные качества и возможности каждого из вас. Я категорически против односторонности. Вы знаете мой родовой герб – три меча на щите вертикально остриями вниз и перед мечами – классические весы. Нам следует перестать шарахаться из стороны в сторону, когда шарахается только головной или только хвостовой моторные вагоны. Нам нужно научиться поворачиваться всем сразу и незаметно, но эффективно. Согласитесь, что это – намного безопаснее и естественнее. Я говорила о компромате, положительных качествах и возможностях, которые будут соединены в единую систему. Но кроме них будет информация о ваших деяниях как профессионалов – от самой первой публикации до самой последней. Если пожелаете, мы включим в систему и ваши наработки, которые до сих пор не были опубликованы. Но теперь будет писаться всё. И писаться будет полностью и по многим уровням. Раньше делались только отдельные попытки – теперь это будет система. – сказала Знаменская, обводя взглядом притихших журналистов. – а теперь я готова ответить на ваши вопросы. До десяти вечера, господа. Не позже…

Вопросов было много. Очень много. Но Знаменская отвечала быстро, чётко и аргументированно. По-другому она не умела. Ровно в десять часов, когда индикатор секунд обзавёлся двумя нулями Знаменская поднялась и прощально кивнула журналистам. Те кивнули ответно и президент покинула гостиную в сопровождении капитана Татьяны Ланской, подошедшей к дверям импровизированного прессконфзала за минуту до окончания встречи. По её спокойному лицу Виктория поняла, что никаких особых проблем нет.

– Татьяна Леонидовна, зайдёмте ко мне в кабинет. – сказала Знаменская, когда почувствовала, что капитан уже готова свернуть к лестнице, ведущей на этаж советников.

– Хорошо, Виктория Станиславовна.

В кабинете Знаменская не стала прикрывать дверь – в приёмной никого не было. Ланская подошла к столу в глубине небольшой комнаты. Президент открыла лежащую на столе папку и достала из верхнего ящика серванта небольшую коробочку.

– Капитан спецназа России Ланская. – голос её прозвучал официально. Офицер подтянулась и выпрямилась. – Решением Президента России вы переводитесь в гвардию спецназа России с присвоением очередного звания – майор специальных сил России. – Знаменская открыла коробочку, достала знак и, подойдя к неподвижно стоявшей Ланской, приколола знак на лацкан. – Благодарю вас за службу.

– Служу России. – Ланская козырнула.

– Ну а теперь давайте без чинов, госпожа гвардии майор. – улыбнулась Знаменская. – Есть предложение – возглавить сеть армейских информационных центров, входящих в формируемую систему Информцентров России. Кроме вас с этим лучше никто не справится. – Знаменская села в свое рабочее кресло и жестом указала на кресло стоявшее напротив стола. – Каково ваше мнение?

– Разрешите подумать до завтра, госпожа президент?

– Хорошо. – Знаменская кивнула. – Ответы на возможные вопросы здесь. – она взяла из открытой папки конверт и протянула его новоиспечённому майору. – Любое ваше решение я пойму и приму.

– Разрешите идти?

– Идите, Татьяна Леонидовна. Спокойной вам ночи.

– Спокойной ночи, Виктория Станиславовна. – капитан вышла. Виктория углубилась в работу, пододвинув к себе несколько пухлых папок.

Вторая Знаменская. Адриан Орлов

– Виктория, ты слишком много работаешь. – раздался такой знакомый голос и мягкая ладонь коснулась её руки, державшей стилус. – Выдержать сегодняшнее награждение, прессконференцию в двух частях да ещё и встречу с нашими зваными гостями. – твоё обычное рабочее меню. Но мне это меню уже не нравится.

– Андриан, – Виктория не стала оборачиваться. – Я работаю. К тому же надо просмотреть ещё материалы по завтрашнему награждению. Я не хочу это переносить в жилой сектор Президент-Холла. Садись рядом, может, подскажешь чего.

– И подскажу, Викта, – Андриан Николаевич Орлов, гвардии полковник Специальных сил России сел на бесшумно придвинутый к столу табурет. – Что ты удумала? Награждать меня? Зачем?

– Как зачем? Норматив ты выполнил? Выполнил. Так что изволь принять награду, как ты любишь выражаться «на общих основаниях». Вот если мне придётся награждать тебя вне обычного церемониала – на это обратят весьма пристальное внимание.

– Ну ладно. – согласился Андриан. – Вижу, ты закончила с текучкой. Давай просмотрим наградные сводки…

– Давай.

Они углубились в чтение коротких характеристик.

– Сорок человек. Не меньше, чем сегодня. – проговорила Знаменская.

– Ты назначила на десять?

– Да. Как у тебя с завтрашним графиком, Андрин?

– Какой у тебя радиус? – уклонился от ответа Орлов и президент поняла, что у её главного друга образовалось окно в весьма плотном расписании.

– На этот раз я не смогу охватить север, придётся, к огромному сожалению, ограничиться Поволжьем. – сказала Виктория, вызывая на проекционную стену карту регионов России. – Жаль, но придётся действовать избирательно.

– Ничего не жаль, Вита. Всем превосходно известно, что ты не можешь быть везде и всюду. Да и Поволжье для нас важно. Там немало проблем и вопросов. Твой визит туда поможет службам в других регионах сориентироваться, учесть необходимые поправки и, привязав к местным условиям, осуществить исправления и корректировки вполне профессионально.

– Спасибо, Андрин. – Знаменская поцеловала его в щёку и прижалась к широкой груди мужа. – Твой сюрприз удался. На транспортном рейсовом военном самолёте летел?

– Ну куда же мне деваться от жены, которая, будучи врачом, гоняет на истребителях не хуже первоклассного пилота. – улыбнулся Андриан Геннадьевич. – Ты ошарашила Ланскую по полной программе. Она думала, что до звания ещё два года.

– Она выполнила норматив майора три дня назад, а норматив гвардейца подтвердила в третий раз на тренировке шесть дней назад. Я не хочу объясняться с Инспекцией по кадрам, поскольку у меня нет никаких мыслимых и немыслимых оснований не присваивать ей звание и не переводить в гвардию специальных сил России. – ответила Знаменская. – Небось отмечают до сих пор…

– Угу. В её комнате уже четверть часа – смех и музыка. Татьяна Леонидовна играет на гитаре, а поёт – сам стоял три минуты и слушал.

– Аплодисменты были?

– Весьма похожие на овацию. – Андиан обнял жену покрепче. – мы закончили со сводками?

– Закончили. – Знаменская закрыла папку и откинулась на спинку кресла. – Всегда думала, что руководящее кресло такое жёсткое, а оно временами может быть очень мягким.

– Не более чем субъективное сиюминутное ощущение. – Андриан Геннадьевич встал. – Так мы идём?

– Идём, Андрин. – Знаменская встала и подала руку мужу.

Вдвоём они миновали выход с президентского этажа, прошли к парадной лестнице, ответили на уставное приветствие караульных офицеров и вышли под козырёк служебного подъезда. Подкатила «Волга» с президентским флажком на капоте. Капитан-водитель козырнул президенту и её мужу, открыл дверцу. Через десять минут машина остановилась у подъезда жилого корпуса Президент-Холла. Начальник караула отдал рапорт, сержанты широко открыли двери и президент с мужем вошли в вестибюль. Двери за ними закрылись.

– Катаемся на машинах на тридцать километров. – проговорила недовольно Знаменская, но Орлов знал причину её недовольства. – Совсем как старорежимные баре.

– Не бери в голову, Викта. – сказал Андриан Геннадьевич, когда они закрыли за собой дверь президентского крыла. – мы сегодня не могли позволить себе четыре часа идти пешком.

– Если не шесть. – проговорила Знаменская, проходя в свою гардеробную. – Ты не ответил на мой вопрос, Андрин. Как у тебя с графиком?

– Два-три дня я свободен. Надеюсь, о детях спрашивать не будешь?

– Нет, я получила информацию от них самих. Они по-прежнему боготворят тебя. И я довольна. – она вышла из гардеробной в домашнем платье спокойной расцветки. – Давай выпьем чаю, погутарим и ляжем спать?

– Давай. – Орлов вышел из своей гардеробной в домашнем свободном костюме. – Только чур – готовлю чай я. А ты отдохни.

– Хорошо.

Утром в шесть часов Знаменская была уже на ногах. Через полчаса к ней присоединился и муж. Вдвоем они быстро позавтракали.

– Мой кабинет ты ещё не ликвидировала? – улыбаясь спросил Андриан Геннадьевич.

– Нет. Ты у меня всегда при мне. – улыбнулась в ответ отдохнувшая Виктория.

– Знаю. Тогда давай подождём машину и поедем, поработаем до десяти часов.

– Ждать нечего. – сказала Знаменская. – Володя, Владимир!

– Да, Виктория Станиславовна. – в кухню вошел вчерашний капитан-водитель. Он козырнул офицеру и обратил свой взор на Знаменскую. – Машина у подъезда, всё в порядке.

– Тогда – по коням. – Знаменская встала. Следом за ней поднялся и Андриан Геннадьевич. – Нас ждут.

Вторая Знаменская. Награждение достойных

Через четверть часа машина остановилась у служебного подъезда Президент-Центра. Выслушав доклад начальника караула, Знаменская задала несколько вопросов, выслушала ответы и кивнула сержантам, распахнувшим перед ней двери. Сегодняшнее утро до десяти часов было свободным от протокольных встреч и она вместе с мужем быстро поднялась на президентский этаж.

– Я – к себе. – коротко сказал Андриан Геннадьевич.

– А я – к себе. – в тон ему ответила Виктория Станиславовна.

Проводив взглядом входившего в кабинет главного друга, она открыла дверь своего кабинета и через несколько минут никакая сила не могла бы оторвать её от ознакомления с валом информации.

– Госпожа президент. Девять часов сорок пять минут.

– Знаю. Спасибо, Света. – Знаменская, не отвлекаясь от чтения бегущей строки, нашарила сенсор на засветившейся виртуальной клавиатуре. – приготовили зал Трудовой Славы?

– Да. Всё готово. – откликнулась руководитель Службы протокола Светлана Таривердиевна Билыч, имевшая степень доктора всемирной культурологии и степень доктора истории Евразии. – Ваш костюм…

– Через минуту я выйду. – Знаменская погасила экраны и метнулась в гардеробную.

Как она и обещала, через минуту она появилась в служебной приемной. Светлана Билыч ждала её здесь, с лёгкой укладкой папок и укладкой коробочек со знаками отличия.

– Благодарю, Света. – просто ответила Знаменская на её кивок. – без вас я бы точно зачиталась ещё минут на сорок.

– Мы бы обязательно сдублировали через несколько минут, Виктория Станиславовна. – ответила руководитель Службы протокола. – Идёмте?

– Безусловно. Идёмте.

По пологому пандусу они поднялись на два этажа в зальный уровень. Теперь перед президентом и её сопровождающей открылись двери Зала Трудовой Славы. На этот раз не было громового возгласа распорядителя «Президент России Виктория Знаменская». Переступив порог, президент увидела встающих со своих мест награждаемых, их родственников и друзей, подошла к столику.

– Прошу садиться. – она подождала пока присутствующие сядут, а двое молодых людей в штатском закроют дверь и замрут, встав по бокам коробки шлюза. – Сегодня Россия награждает вас высшими отличиями за профессиональную деятельность. От имени народа России, от имени членов Руководящего Кольца России, от имени членов Совета Президентов России, от себя лично я поздравляю всех вас и ваших родных и близких с высокими наградами. – Знаменская раскрыла первую папку. – сборщик Апрелевского завода «Мередиан» Петр Константинович Славов.

Подошедший мужчина принял из рук президента папку с дипломом героя труда и подождал, пока она приколет ему на лацкан строгого костюма знак награды. Обменявшись с ним рукопожатием, Знаменская кивнула и он вернулся на свое место.

Теперь не было принято благодарить кого либо в ответных речах. Они звучали крайне редко и в этот раз процедура была предельно сокращена дополнительно – награждённые спешили вернуться в коллективы.

– Ещё раз благодарю вас. Всего вам доброго. – Знаменская кивнула присутствующим, подождала, пока откроются высокие двери зала и вышла, сопровождаемая руководителем Службы протокола. На пандусе она кивнула ей:

– Благодарю вас, Светлана Таривердиевна. – сказала она. – Мне необходимо побыть одной перед отъездом на Кольцо Мемориалов…

– Понимаю, Президент. – женщина кивнула и направилась в коридор службы протокола.

Вторая Знаменская. Размышления

Знаменская спустилась ниже, вышла в переход, соединяющий корпуса Президент-центра между собой. Подошла на несколько минут майор Ланская, в нескольких словах выразила свое согласие с назначением на должность. Президент кивнула и советник ушла в боковой переход. Внимательно посматривая по сторонам, Знаменская отмечала уже сделанное и фиксировала недостатки и недоработки. Все сотрудники Президент-центра уже знали, что президент обладает даром видеть насквозь и даже не пытались отрицать очевидное. Но все отметки Виктория Станиславовна делала механически, её мысли были заняты совсем другим. Она думала о людях, в честь которых воздвигались мемориалы, многие из которых ей предстояло посетить уже в ранге президента страны. И эти мысли не были лёгкими и простыми.

Шагая к своему кабинету, чтобы забрать дорожные комплекты и укладки – параллельно с Кольцом Мемориалов президент планировала посетить многие населённые пункты и районы Поволжья – Знаменская продолжала размышлять.

«Россия только что выбралась из очень сложной ситуации. За время борьбы с Вирусом мы потеряли многих людей, которые своей жизнью и работой стали бы украшением любой страны. Но мы потеряли их здесь. Как теряли много десятилетий подряд на протяжении всей истории России. Закон Триады бил по нам своей плёткой расплаты за стихийность развития и каждый удар этой плетки выкашивал десятки и сотни тысяч людей. Когда-то в девятнадцатом столетии гибель полка считалась обычным явлением за несколько часов, позднее за несколько часов могла погибнуть целая войсковая армия. Теперь же у нас такое оружие, что за несколько часов могут погибнуть лучшие армейские подразделения на целых направлениях. – думала она, преодолевая очередной пологий спуск перехода. – И редко кто тогда вспоминал о потерях среди мирного населения. Когда-то ошибки, которые можно было предотвратить за несколько минут, считались нормой, хотя и платить за их существование приходилось порой по-царски.

Когда-то неучей и безруких было две трети и это считалось весьма неплохим достижением любой демократии, какую только можно было сыскать. А теперь едва их количество выйдет за отметку в десять процентов – включаются механизмы самой жесточайшей чистки. Но всё равно в нашей истории чёрного больше чем белого и боли, крови, горя у нас в нашей истории намного больше, чем света, счастья, любви. – Здесь мысли Знаменской переключились.

До какого же свинского состояния мы дошли, если занятия сексом десятки лет именовали занятиями любовью. А удержать ненасильственным путём пары вместе на протяжении минимум тридцати лет мы не умели и не могли почти повсеместно. И ведь не задумывались о том, что за это будет необходимо весьма солидно заплатить. Не задумывались. Не задумывались, потому что подсознательно, но весьма превратно понимали, что наши предки уже во многом заплатили за наши сегодняшние и завтрашние художества. – Знаменская вышла из своего рабочего кабинета и свернула к лестничному блоку, выводившему к автотранспортному терминалу Президент-Центра. – Сколько же нам придётся чистить себя от этой непотребщины, сколько лет… Не дай бог, если в обычном режиме нам на это потребуется столько же веков, сколько мы художествовали… А ведь вполне рабочий вариант, если взять вторую треть возможностей и прогнозов. Сломать бы эту тенденцию…»