Текст книги "Живой щит"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

– Ого… – только и смог выговорить я.

Я наклонился, чтобы выдернуть меч, и чуть не рухнул рядом с ним. Тело колотила предательская дрожь, на лбу выступила испарина, колени подгибались. Такое ощущение, как после получаса спарринга с приличным противником или марш-броска километров на тридцать в полной выкладке. В голове шумит, изображение перед глазами двоится… Чтобы не упасть окончательно, в том числе и в глазах спутницы, я оперся на камень, стараясь перевести дух.

Состояние было просто ужасным – последний раз такую вымотанность я ощущал разве что в тренировочном лагере в Гималаях, лет эдак… в общем, давно. Однако ни хрена себе камешек… не скрою, я в принципе ожидал чего-то в этом духе, каждый в детстве своем немного верит в колдовство, тем более что эта сумасшедшая планета заставит поверить во что угодно, однако такой эффект…

Алия, похоже, была поражена не меньше меня. Она спрыгнула с лошади и недоверчиво ощупала каменный срез. Двигаться мне смертельно не хотелось, но было видно и так – камень на срезе выглядел если и не отполированным, то уж “разрезанным” – точно. Не расколотым, не разбитым – идеальный разрез, как лазером… хотя нет, лазер бы вызвал оплавленности, а то и просто температурная деформация расколола бы камень на куски, что обычно и происходит, если влепить хороший заряд в средних размеров валун.

Тут Алия заметила мое состояние и улыбнулась.

– Вот это как раз и есть последствие применения магии. Она черпает жизненную силу – ничто не дается даром.

– Так что, я смогу нанести всего один-два таких удара, а потом просто свалюсь от изнеможения? – расстроился я.

– Ну, не совсем. Прежде всего мы займемся твоей тренировкой, научишься иметь резерв силы на такой случай. Наверняка можно и не расходовать ее в таких количествах, а отдавать постепенно… в общем, там посмотрим. Только ты имей в виду – если маги узнают об этом мече, за ним начнется охота, такого сильного камня я давно не видела. А значит – и за тобой, поэтому без нужды эти способности не показывай.

– А что значит – давно не видела такого камня? Ты же говоришь, они несущественны.

– Именно. Обычно камень лишь слегка усиливает способности владельца. К примеру, я могу метнуть фаербол шагов на сто, а с камнем – и на все двести, да и сам фаербол будет помощнее. Но я, как уже сказала, УМЕЮ это делать и могу обойтись без камня. А ты в магии – никто. Ты не умеешь ничего. Поэтому и камень не должен был ничего сделать, а так он всю работу выполнил сам. И знаешь, – она поежилась, – мне страшно подумать, что может сделать этот меч в многоопытных руках. Ох, чует мое сердце, прав был тот отшельник…

Она подошла ко мне вплотную. Несмотря на полное физическое истощение, я почувствовал, как ее близость кружит мне голову.

Губы мгновенно пересохли.

– Расслабься и закрой глаза.

Ее лицо было столь прекрасно, что закрыть глаза было бы просто кощунством. Но раз уж дама просит… Я почувствовал, как на мой лоб легла изящная нежная рука. От нее исходило приятное тепло, оно успокаивало, убаюкивало, распространяясь по всему телу. Возникло ощущение мерного покачивания на ласковых волнах, столь приятное, что хотелось бы наслаждаться этим вечно…

– Вот и все. – Ее голос привел меня в чувство, и я с сожалением ощутил, как затухают теплые колебания в моем теле.

– Что это было?

– Маленький сеанс лечения. Как ты теперь себя чувствуешь? С некоторой опаской я отстранился от такого устойчивого и надежного валуна. Да, эффект от лечения колдуньи явно имел место быть – оказывается, я вполне способен держаться на ногах и при этом даже не шататься. Хотя, должен признать, слабость исчезла не полностью, но теперь она была не более чем обычным ощущением легкого утомления.

– Спасибо… но… это не слишком истощило тебя?

– Нет, все в порядке. В отличие от вас, сэр, я достаточно опытна в таких делах, хотя, может, и не настолько, насколько мне самой этого хотелось бы. Но я учусь, а с сегодняшнего вечера обучением займешься и ты.

Лечение лечением, но слабость давала о себе знать, поэтому на ночлег мы остановились еще засветло. Собственно, я нашел для этого более достойный повод – сообщил своей спутнице, что мне не терпится попрактиковаться в магических упражнениях. Вообще-то это было правдой – процентов на девяносто пять. Если Алия и поняла смысл оставшейся доли, то она тактично сочла нужным промолчать.

Еще одной причиной для преждевременной остановки была встреченная нами посреди степи небольшая рощица, которая вполне могла обеспечить путников дровами для костра. Жаль, не было воды, то есть она, разумеется, у нас была, но исключительно в качестве груза, да и в роще обнаружилась небольшая заболоченная ложбинка, не удовлетворяющая нашим с маркизой потребностям, но вполне подходящая коням. Однако лично я просто болезненно мечтал о купании – пыль была везде, в одежде, в волосах, во рту – в общем, для приведения себя в норму пришлось кое-как обтереться у этого болотца, после чего наши кони получили полный доступ к этой, с позволения сказать, воде.

Прикинув наши запасы продовольствия и сверив их с полученной от Алии информацией о пути до ближайшего населенного пункта, я сделал очень успокаивающий вывод о том, что экономить продукты особо не стоит.

В бытность десантником мне приходилось сидеть на голодном пайке, иногда и подолгу – разные были ситуации. Помню, нас как-то сбросили на Новую Германию…

В первый день Войны планета была подвергнута массированной бомбардировке, в результате чего ее когда-то населенный участок превратился в радиоактивную пустыню… Хотя пустыня – это, в данном случае, совсем не то слово. Местная биосфера, похоже, всю свою историю просто мечтала о хорошей дозе жесткого излучения.

Эффект был, как от дождя в пустыне. Вся местная живность и заодно чуть ли не все растения мутировали с такой скоростью, что биологи из экспедиции “Отважного” чуть с ума не сошли от восторга. Впрочем, те, кто остался жив, все же сошли. Потом. А сначала эсминец “Отважный” доставил на планету десяток ученых, которые основали базу на месте, где когда-то была столица колонии. Их, конечно, несколько удивило, что вместо “горячей” воронки они обнаружили самые натуральные джунгли, но биологи – они народ к этому привычный, произнесли парочку умных слов, которые нормальный человек выговорить не может в принципе, потом расчистили полянку и поставили купол базы. А эсминец ушел дальше по маршруту…

Первое сообщение получила база Патруля на Гардарике, однако то ли сообщение не показалось им достаточно паническим, то ли иные бюрократические причины тому послужили, но запрошенная помощь в лице десятка десантников отправилась туда лишь спустя три дня, когда подвернулся попутный транспорт. Нас сбросили “на ходу” – дурацкий метод, особенно когда не знаешь, с чем имеешь дело. С другой стороны – в команде было два эрсмена, временно прикомандированных ради такого случая к нашему отделению, а им по жизни – море по колено, как, во всяком случае, считает большинство обывателей. Я тогда еще не был приписан к этой “элитной” категории. В общем, нас доставили до места назначения, и после этого капитан заявила – какой дурак допускает баб до командования звездолетами? – что у нее важный груз и торчать на орбите она не намерена, а через неделю здесь будет “Быстрый” из Четвертой эскадры, он нас и подберет. И на прощание пожелала “веселого пикника”… стерва. Нет, она, конечно, не виновата, но тем не менее…

Да… так наш, стало быть, бот отделился от транспортника и пошел на посадку. База молчала, что было совершенно нормальным явлением для научной станции – это только на военных объектах постоянно кто-нибудь сидит у приемника, а тут… Хотя биологи в массе своей и прошли через Академию Патруля, но как обладатели сугубо мирной профессии они довольно быстро забывали понятие “дисциплина”, чему уже никто не удивлялся.

Бот приземлился возле купола, однако никто не выбежал встречать, что было довольно необычно, поскольку мы врубили сирену, дабы оповестить о своем прибытии. Слышно ее было километров на десять вокруг, если не больше.

Формально группой командовал Броухич, но эти два наших “дополнения” были старше его и по званию, и по… возможностям, поэтому сержант не без удовольствия передал бразды правления эрсменам, свалив груз ответственности на их плечи и умыв руки.

Что-что, а это он умел – перегружать на других свои обязанности.

Алекс и Шон в общем-то и не возражали, они получили эрс-скафандры всего с месяц назад и рвались к новым свершениям.

Шон потребовал, чтобы все надели боевую броню и шлемы, вызвав ехидные реплики и, после повторного приказа, возгласы недовольства. В тот момент лично я тоже считал, что можно ограничиться обычным хаком15, в конце концов, мы же не на войне, да и уровень радиации “на улице” лишь немногим выше нормы. К тому же при 2,5 жэ таскать на себе еще и броню – это особо изощренный садизм. Мы, понятно, люди тренированные, но… Впрочем, потом Шону все мы дружно ставили пиво. Все пятеро…

Они пошли первыми, поскольку им-то как раз ни фига не угрожало.

Это мы тогда так думали. Мы же торчали в боте, ожидая команды на выдвижение. Алекс сообщил, что купол в нескольких местах разбит и что они входят внутрь. Знаете, чем можно разбить стеклосталь? В смысле, в природных условиях? Вот именно…

Минут через пять Шон сказал, что можно выползать. Мы стали покидать бот, я был предпоследним. Последним, как положено, должен был выходить Броухич, но он, как обычно, копался. Мы стояли у стены купола и изучали разломы, цокая языками и разводя руками, а сержант возился с передатчиком, настраивая маяк – обязательная процедура в тех случаях, когда бот покидает весь личный состав. Может, ему просто не хотелось уходить с безопасного судна…

Все произошло у нас на глазах. Земля по обе стороны от бота вздыбилась, и что-то вроде белесого щупальца, метра три диаметром, захлестнулось вокруг кораблика. Спустя секунду оно смяло его, как пустую консервную банку, а еще через мгновение мы уже палили по этой колбасе из всех стволов, с каждым залпом осознавая, что сержант так и остался внутри и что ему и боту – кранты.

Семь бластеров в упор до полного истощения батарей – это, я вам скажу… Разумеется, “колбасу” разнесло в клочья, но сержанту это уже помочь не могло. А через несколько секунд еще пара таких же щупальцев зацепила корабль и уволокла его в джунгли. А мы бросились под защиту купола и, как оказалось, вовремя, поскольку спустя мгновение еще один отросток метнулся в нашу сторону и, врезавшись в неповрежденный участок стеклостали, проломил ее.

Правда, острые кромки дыры, видимо, не понравились невидимой твари, а наши спешные и не всегда меткие выстрелы заставили ее неохотно убрать свои трогальцы.

Внутри, под куполом, все было разрушено, однако не настолько сильно, как это могли бы сделать эти “колбасы”. Тут наверняка похозяйничало что-то другое, что-то с зубами. Шон и Алекс встретили нас – они нашли двоих биологов.

В общем, те рассказали много необычного. Первый раз они столкнулись с агрессивными формами местной жизни еще с месяц назад – какая-то тварь цапнула одного – имени я не запомнил – за ногу, отхватив ее по щиколотку как бритвой, поскольку тот, разумеется, и не думал надевать боевой хак, а шастал по лесу в обычном комбинезоне. Правда, парень успел выстрелить в гадину, после чего потерял сознание от болевого шока. Нашли его быстро, кровью истечь он не успел, однако твари рядом не было – то ли не попал, то ли только ранил. Тем не менее прецедент был создан – местная фауна испробовала на вкус человеческое мясо. И оно ей явно понравилось.

Второе нападение произошло спустя две недели – совершенно аналогично, только с другим исходом. Боевой хак оказался не по зубам хищнику, однако давление челюстей было чудовищным – лодыжка была буквально размолота в труху. Но зверюге в этот раз уйти не удалось.

Пока двое потерпевших лежали в госпитале, остальные охали и ахали, изучая невиданный организм, вся конструкция которого была направлена на одно-единственное действие – жрать. Впрочем, вскоре научные восторги поутихли – биологи пришли к выводу, что выходить за пределы купола пешком довольно опасно, поэтому постановили впредь передвигаться только на вездеходах. Если бы это помогло…

Еще через полторы недели они потеряли и вездеход, в котором находились двое. Передатчик донес только вопль ужаса и крик “Щупальца!”… Тогда они и отправили то сообщение, только вместо того, чтобы завопить о помощи на всю галактику, они вежливо попросили организовать эвакуацию “ввиду крайне агрессивных тенденций в поведении местной фауны”… Я, разумеется, не помню точного текста, но что-то в этом роде. Им надо было орать SOS на всех диапазонах, но эти интеллектуалы решили, что отсидятся под куполом. Как бы не так.

Нападение началось за сутки до нашего прибытия – щупальца таранили стены купола, пробив их сразу в нескольких местах. А затем сквозь проломы хлынули зубастые твари, как уже им знакомые, так и новые. Все произошло слишком неожиданно – троих твари догнали на открытом месте и сожрали сразу же, врач забаррикадировался в медпалатке… это было довольно прочное сооружение, но если бы оно было покрыто броней… – твари прогрызли стены сразу в нескольких местах и, несмотря на попытки медика отстреливаться, прикончили и его, и двух раненых, находившихся в анабиозных отсеках.

Только двоим удалось уцелеть – они заперлись в энергоотсеке, а тбт цельнометаллический, и пробиться сквозь дверь хищникам не удалось, только зубы обломали. Потом они ушли, но время от времени появлялись снова, пробуя дверь на вкус, поэтому у оставшихся в живых и мысли не возникло попытаться добраться до передатчика.

Макс сказал, что надо проверить передатчик, иначе бот с “Быстрого” может попасть в такую же ловушку. Алекс сказал, что все сделает, и пошел к выходу, но Макс заявил, что это его идея, и пошел с ним. Их не было минут двадцать, а потом мы услышали трески разрядов и вслед за тем дикий вопль Макса. Шон, схватив второй, бластер, бросился на улицу, приказав нам сидеть и ждать – он-то за себя не боялся. А потом он вернулся. Один… На Макса напали те же твари, о которых нам рассказывали уцелевшие. Боевая броня – это вам не легкий хак, поэтому первым звуком был хруст ломающихся зубов, но и его кости тоже не выдержали. Алекс в упор расстреливал стаю, грызущую напарника, и не видел, что делается за его спиной. Это видел Шон

– из пролома в куполе появились тонкие щупальца, такие же грязно-белые, как и та толстая “колбаса”, что угробила наш бот; их было чертовски много. Они обхватили Алекса и потащили его к дыре. Шон начал палить из двух стволов, нисколько не заботясь о том, что попадает в приятеля, – эрсмену лазеры не страшны. Но пережечь все удавки так и не смог – Алекса утащили в лес. Последнее, что Шон увидел, – как одно из щупальцев содрало с десантника шлем с рацией и, смяв в лепешку, отбросило его в сторону. Когда он оглянулся, то увидел, что другой такой же пучок щупальцев исчезает в другом проломе вместе с телом Макса.

Неделю мы сидели в четырех стенах и ждали прихода помощи.

Неделю мы держались только на воде – четыреста граммов, контейнер, входящий в комплект боевой брони. Если бы мы не надели ее по приказу Шона – мы бы все сдохли там от жажды. Мы и так находились на грани этого. На четвертый день Шон ушел на поиски воды. Он вернулся спустя час – принес две бутылки минеральной воды, три литра на всех. В тот момент нам это показалось сказочным богатством. Больше он не смог найти ничего – все было разгромлено и уничтожено.

Мы знали, что Алекс жив. Но мы также знали, что он мертв, поскольку шансов у него не было никаких. Эрс-скафандр не спасет от смерти от голода и жажды. И неизвестно было, куда его утащили – если бы он смог выбраться, он пришел бы на базу сам.

Потом подоспела помощь – видимо, Макс и Алекс все же успели оставить сообщение на передатчике, поскольку десантный бот завис над куполом, залпом снес его верхушку И сбросил вниз тросы.

Виктора поднимали последним – и не успели. С земли метнулись щупальца, и трос лопнул посредине. Стрелки с бота даже не успели открыть огонь…

Наверное, Алекса ищут до сих пор – обычно, если эрс-скафандр чувствует опасность гибели оберегаемого существа, он капсулирует его мозг, переводя его практически в состояние анабиоза, так что, может, он еще жив.

Воспоминания навели на мрачные размышления. Конечно, сейчас ситуация во многом лучше, а если вспомнить о моей спутнице, то очень даже во многом, однако факт остаётся фактом – я, похоже, застрял на этой планете всерьез и надолго. Так что надо устраиваться и адаптироваться.

Запас дров я приготовил, после чего мы отдали должное содержимому нашего багажа, в смысле его съедобной части.

Завершив ужин хорошим глотком вина, мы удобно расположились на полянке, и Алия начала просвещать меня по части магии, чего я ждал с живейшим интересом и был готов вложить в эти занятия максимум усердия.

– Итак, прежде всего, что есть магия? – Вопрос был задан, хотя и моя учительница, и я сам прекрасно понимали, что вопрос этот чисто риторический. После некоторой паузы она продолжила: – Магия – это использование психической энергии для достижения поставленной цели. К примеру, можно бросить камень, – она взяла в руки небольшой камешек и бросила его в темноту, – рукой, но можно сделать это и волевым усилием. – Другой такой же камешек без видимой причины взлетел с земли, на мгновение застыл в воздухе, затем умчался вслед за первым.

– Впечатляет…

– Эта простейшая демонстрация на самом деле имеет цель показать вам две вещи. Первое – что это возможно. Второе – что не надо пользоваться магией там, где можно обойтись руками.

Ты, Стас, тренированный воин, поэтому сможешь бросить камень сильнее и дальше, чем мысленное усилие, даже если это тренированное усилие. Другое дело я – я полагаюсь на магию больше, чем на свои руки, во-первых, потому что у меня были хорошие учителя, во-вторых, потому что мои магические возможности выше моих физических. Однако разберем другой пример.

В нашей недавней стычке с разбойниками я успела выстрелить из арбалета раз десять…

– По-моему, семь. И половину мимо…

– У тебя еще будет возможность заняться моим обучением в этой области. Так вот, если бы я швыряла в них фаерболы или тем более применила бы что-нибудь похлеще, а я смогла бы, можешь не сомневаться, то выдохлась бы буквально на третьей-четвертой попытке. Но не потому, что я слабый маг, а потому, что я не была готова к этой встрече и мои запасы энергии были минимальными.

Таким образом, первое и основное правило мага – пользоваться своими силами только тогда, когда это действительно необходимо.

– А как определить, что необходимость действительно есть?

– Скажем так, пока я под защитой твоего меча, мой рыцарь, я намереваюсь использовать свою силу как можно реже. А ты… смотри сам. Если дверь можно аккуратно открыть руками, совершенно не обязательно превращать ее в груду щепок магическим силовым ударом. Если ты способен достать кусок колбасы из вьюка, не стоит заставлять ее саму лететь к тебе в рот, – она улыбнулась, – ну разве что для практики.

Алия отвела меня в сторону от костра. Теперь огонь горел от меня шагах в десяти, отбрасывая странные, почти живые тени.

– Огонь слегка гипнотизирует, а тебе надо сосредоточиться. Итак, урок номер два – займемся накоплением энергии. Закрой глаза. Представь себе, что внутри у тебя появился небольшой теплый огонек…

– Внутри – это где?

– Где угодно. В голове, у сердца… хоть в пятке. Лучше – у сердца, по крайней мере так делаю я, а это значит, что мне легче будет объяснять. Так, теперь представь себе, что огонек начинает разгораться, постепенно согревая твое тело. Это легко, тебе надо только представить… Но не прилагай к этому усилий, лучше настройся на то, что огонек разгорается сам собой, как будто ты сидишь у костра и изредка лениво подбрасываешь в него сухие ветки…

– А мне не нужен камень?

Алия задумалась.

– Думаю, нет. Видишь ли, как мне кажется, твой камень в мече настроен на операции именно с ним, мечом. То, что мы будем делать сейчас, нечто иное. Мы попробуем просто выбросы энергии, нецеленаправленные.

– Тогда, может, я воспользуюсь твоим?

Она улыбнулась:

– От чужого камня проку не будет. Он… как бы это сказать… привязывается, привыкает к владельцу.

– Настраивается…

– В смысле?

– Как музыкант настраивает свой инструмент так, чтобы тот соответствовал именно его требованиям. Другой музыкант будет подстраивать под себя.

– Да, у вас в языке много точных высказываний. Именно, камень настраивается на владельца, это происходит быстро, но вот…

– Перенастроить…

– Да, перенастроить его на другого человека практически невозможно.

– А мой меч?

– Нужно время. Камень отвыкает от хозяина лет за десять. Отвыкает настолько, что начнет слушаться нового – за пятнадцать. А чтобы слушаться в полной мере – на это надо… лет сто, наверное.

– Логично. Подозреваю, что мой меч пролежал спрятанным достаточно долго, чтобы он… забыл своего прежнего владельца. В принципе меня это даже радует. Всегда мечтал иметь богатырский меч-кладенец.

– Что значит “кладенец”?

А в самом деле, что это значит? Никогда не задумывался над этимологией этого слова. Рассуждая логически, оно происходит от слова “клад”, значит, это меч, много лет от всех спрятанный. Прям как мой. Меня всерьез заинтересовал вопрос о происхождении некоторых наших сказок – уж очень они смахивают на местную действительность. Кстати, помнится, волшебный меч короля Артура тоже довольно долго покоился в озере, пока он им не завладел… И потом, откуда пошла мода вставлять камушки в эфес холодного оружия?

– Знаешь, ты должен мне рассказать ваши сказки, – заметила она, выслушав мои не слишком стройные объяснения. – Кажется, в них многое может быть интересным… Ну лад– но, мы отвлеклись. Давай к делу.

Я сосредоточился на своих внутренних ощущениях. Конечно, она права, представить можно все, что угодно, в том числе и тепло в груди – тем более что приемы аутотренинга и самогипноза – один из курсов Академии, который мне давался довольно неплохо. Поэтому настроиться на появление возле сердца трепещущего огонька было несложно, а дальше пошло совсем легко – костер постепенно разгорался, наполняя меня теплом, приятным, несмотря на довольно душную ночь. Как будто издалека до меня доносился нежный голос Алии:

– Тебе хорошо… это тепло согревает не тело – душу. Но его слишком много, надо немного остыть… Пусть тепло твоего костра стекает на правую ладонь… сложи руку в горсть, пусть жар будет там…

Да, она права… Действительно, костер разгорелся слишком сильно. Я почувствовал, как тепло постепенно перемещается на правую ладонь – странное ощущение, как будто держишь в руке факел, держишь его прямо за горящую головню, но он не обжигает, только руке становится все теплее и теплее… Постепенно огонь в груди погас – теперь он пылал у меня на ладони, мне казалось, что сквозь закрытые веки я даже вижу его отблески.

– Да, хорошо, именно так… – Мерный успокаивающий голос Алии гипнотизировал и завораживал. – А теперь избавься от этого огня, брось его, он лишний…

“Почему лишний? – мысленно удивился я. – Это же весь огонь, больше ничего не осталось. Но ей же виднее…” Ощущение того, что в руке у меня находится пылающая, хотя и не обжигающая головня, было настолько сильным, что я сам в это поверил, после чего вполне осознанно с силой швырнул “ее” прочь от себя. Одновременно раздался испуганный вскрик девушки.

– Стас! Очнись!!!

Я открыл глаза. На месте нашего костра полыхало пламя, горящие ветки разлетелись на несколько метров вокруг, тлели ближайшие кусты, местами занялась трава. Испуганно заржали лошади… Нет, только Ласточка, Голиаф сохранил олимпийское спокойствие, как и положено боевому коню, но постарался отойти от огня подальше, неодобрительно посмотрев в мою сторону. В следующий миг я метнулся к шлему и уже через несколько секунд плескал болотную водичку на дымящуюся землю. Алия изо всех сил мне помогала, но посуда была, к сожалению, только одна.

Когда минут через десять огонь был потушен, успев нанести довольно существенный урон окружающей растительности, мы стали обсуждать результаты эксперимента. Я подробно рассказал моей колдунье о своих ощущениях, после чего она поделилась тем, что видела.

– Твоя ошибка была в том, что ты не в полной мере слушал мои слова. Я же говорила тебе, что надо переместить в ладонь лишь часть огня, ты же отправил туда все… Ты стоял расслабившись, только правая ладонь слегка напряглась, как будто сдерживая что-то невесомое, но слегка опасное, а потом ты выбросил руку вперед и с нее сорвался фаербол, очень сильный, – он попал прямо в костер, разметав его по всей поляне.

– А почему у меня сейчас нет той слабости, как после того удара мечом?

– В этот раз ты распорядился накопленной энергией – просто отдал ее всю до капли. В тот раз ты был во власти камня– камень усиливал приказ, но, раз накопленной энергии не было, воспользовался силами твоего тела, поэтому ты и выдохся. Ладно, теперь повторим попытку.

Теперь условия изменились. Прежде всего я должен был вообразить себе не жар, а холод, разливающийся по моему телу, и делать это должен был с открытыми глазами. И по возможности, быстро. В остальном процедура была аналогичной – накопить холод в теле, свести часть его в руку и бросить в сторону ближайшего дерева. Алия вежливо попросила не попасть в нее или в коней. Я пообещал, что постараюсь.

Концентрироваться с открытыми глазами оказалось куда сложнее, но тем не менее постепенно холод распространялся по организму, вызывая в отличие от предыдущего эксперимента далеко не самые приятные ощущения. В один прекрасный момент мне стало невмоготу и я, собрав все это в ледяной комок, бросил его в толстый ствол дуба, или по крайней мере сильно напоминавшего дуб дерева, местный, так сказать, эквивалент.

Поскольку глаза были открыты, я видел то, что после этого произошло. С моей руки, в которой изначально ничего не было – это я видел абсолютно точно,

– сорвалось что-то незримое, но уже в нескольких сантиметрах от пальцев сильно искажавшее свет, как марево над костром, и устремилось к грубой древесной коре. С каждым мгновением это “нечто” становилось все более видимым, и в последнюю секунду перед столкновением мне показалось, что я вижу что-то, похожее на сильно вытянутый прозрачный эллипсоид, вроде как если в невесомости с силой выплеснуть воду из чашки. А уже в следующий миг дерево приняло на себя удар.

Казалось, эта прозрачная жидкость мгновенно охватила огромный дуб. Кора покрылась инеем, особенно толстым в точке попадания. Что-то со звонким стуком упало откуда-то сверху.

Пока я, оторопев, смотрел на дело своих рук, Алия молча подошла к упавшему предмету, подняла, несколько мгновений разглядывала его, затем протянула мне.

С легким чувством ужаса я держал в руках небольшую птичку.

То есть когда-то ЭТО было птичкой, а сейчас… сейчас это был совершенно замороженный трупик, замороженный в момент попытки взлета – крылья расправлены, клюв открыт, лапки явно отталкиваются от ветки. Много перьев на крыльях и в хвосте было обломано. Я взял пальцами кончик крыла – он с тихим хрустом обломился и рассыпался в прах.

Алия неодобрительно покачала головой:

– Вам надо научиться контролировать свою силу, Стас. Меня радует хотя бы то, что вы сейчас тренируетесь в лесу, а не в городе. Могу представить, какие разрушения вы могли бы там устроить. Потенциал у вас отличный, я бы даже сказала, более чем отличный. Но надо себя сдерживать. Перефразируя мысль насчет открытия двери, вы, вместо того чтобы разбить ее в щепки, что само по себе лишнее, разнесете в клочья все здание, где она стоит.

Мы занимались еще часа два. Несколько деревьев в округе покрылись подпалинами, вода в болотце дважды замерзала по всей своей глубине и дважды доходила до кипения. В последний раз растрескавшийся, запекшийся ил на обнажившемся дне дал нам понять, что с экспериментами пора завязывать – еще один пожар заливать будет уже нечем. Но цель была достигнута – я более или менее научился контролировать выход энергии, распределяя ее на несколько более слабых выбросов.

К концу урока я понял и еще кое-что – ничто не дается даром.

Конечно, в этот раз не было того жуткого ощущения измотанности, но выдохся я порядком. Оказалось, что я уже просто не могу собрать в себе достаточно силы даже для того, чтобы поджечь соломинку. Слегка не верилось, что в начале занятия я чуть не спалил гостеприимно принявшую нас рощу.

Я узнал, что сегодня мы рассмотрели лишь самое простое действие – бросок энергии. Он бывает трех типов – горячий, то есть фаербол или молния, правда, молнию мы не проходили, Алия сказала, что для начала это слишком сложно. Следующий – нейтральный, действует примерно как удар… в зависимости от силы кулака, кувалды или локомотива. Алия объяснила, что все операции с предметами типа того улетевшего в кусты камня или самозапрыгивающих в рот вареников – это разные формы применения нейтральной силы, но она является самой сложной, поэтому ее мы оставим на потом. Затем холодный выброс – я представил себе, как это здорово, охлаждать шампанское на природе силой мысли… затем вообразил, как вдребезги разлетается бутылка, оставляя медленно тающий кусок льда с заключенными внутри пузырьками, – и не смог удержать хохота.

– Это еще что, – улыбнулась девушка, после того как я раскрыл ей причину неожиданного смеха, – когда я впервые по указанию наставника попыталась зажечь свечу, я превратила ее в пар, расплавила подсвечник и сожгла столик, на котором он стоял…

– Скажи, Алия, это… в смысле любой может пользоваться магией? Мне показалось, что это так просто.

– Любой может взять в руки твой меч, Стас, но ребенок не сможет его поднять, старик – не сможет взмахнуть, я смогу и то и другое, но первый же удар выбьет его у меня из рук. Так же и в магии – правила концентрации одинаковы для всех, но некоторым это дается легко, некоторым – хуже, большинству не дается вообще. Я могу, если выложиться до предела, вырвать этот дуб с корнем, но были и есть маги, тот же Байд, который мог бы, наверное, скосить всю эту рощу. В то же время тысячи людей, несмотря на все старание и полную внутреннюю уверенность, что у них все получается как надо, не смогут даже пошевелить вот этот камешек без того, чтобы не пнуть его ногой. Некоторым легко удается лечебная магия, но у них может не быть никаких способностей к боевой. Бывает и наоборот. Такие, как Байд, рождаются раз в столетие…