Текст книги "Проклятый код (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Шмокин
Жанры:
Киберпанк
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Дмитрий Шмокин
ПРОКЛЯТЫЙ КОД
Код возмездия
Более красивых глаз, тех, в которые он смотрел сейчас, он никогда не видел в своей жизни. Их великолепную красоту создал искусный спаун-дизайнер. Такие генетические дизайнеры большая редкость, они могут перестроить человеческое ДНК так, что получаются настоящие, непревзойденные биологические «шедевры». Сейчас, когда их остались считаные единицы, стоимость услуг, которые они оказывают, настолько высока, что предложений об их услугах нет даже на «черном рынке». Есть фирмы и компании, которые успешно занимаются работой с человеческим геномом, имеет в своем штате высококачественных черных спаунов, но все же им далеко до этих загадочных одиночек, живущих по своим законам, придерживающихся своей, малопонятной для окружающих, философии – их можно найти лишь по особым доверительным рекомендациям самых богатых людей планеты.
И даже тогда спаун-дизайнеры доступны лишь немногим из людей на Земле. Их загадочная личность со времени короткого расцвета биологического вида спаунов, «потускнела», стала малоизвестной, «обросла» большим количеством мифов, легенд. Люди, ранее восхищавшиеся ими, сейчас испытывают при их упоминании труднообъяснимый страх. У спаунов больше нет паспортов, нет удостоверений личности, официально они не существуют, и в базах данных полиции о них тоже очень мало сведений. История их появления на свет окутана тайнами и домыслами.
Еще, будучи яйцеклеткой, они были подвергнуты радикальной коррекции ДНК. А когда начинали проступать первые очертания плода, в первые недели эмбриогенеза, в самый важный период формирования центральной нервной системы, им находившимся еще в утробе матери, устанавливали синтетический биочип.
Специальные медицинские нанороботы вживляли в их мозг особое устройство нейромод, который по своей природе являлся не чем иным, как сложнейшей микросхемой биосинтетического происхождения. Он «прорастал» в ткани мозга миллиардами нитей нервных окончаний, переплетаясь и срастаясь с нейронами человеческого мозга и прорастая дальше по всему организму создавая нервную систему отличную от подобной нервной системы обычного человека. Воздействие на эмбрион, было столь существенным, что выживал лишь один из сотни тысяч создаваемых спаунов. По не объяснимым причинам, в большинстве случаев нервная система человека не развивалась и переставала функционировать, превращая его в бездушное существо, способное выполнять лишь прямые приказы. Часть этих существ безжалостно утилизировали, а часть отправляли на консервацию в лаборатории, где впоследствии и устанавливали нейро-машинный интерфейс и создавали ужасных биокибернетических существ – персекуторов.
Таким непростым способом образовывалось нейромодулирующее управляющее конектомное устройство, позволяющее спаун-дизайнерам изменять человеческое ДНК соперничая с самим Создателем.
Функции нейромода не ограничивались работой с ДНК, он давал его владельцу уникальную возможность в режиме реального времени синтезировать органические имплантататы для различных задач, как в области синтетической биологии, так и для решения других самых специфичных задач, решение которых не доступны обычному человеку.
Именно такой спаун-дизайнер и создал ее. Георг смотрел в глаза, наполненные синим перламутровым сиянием, которое шло из глубины склеры. За свои уникальные глаза она получила имя Мюриэл. Древние друиды, так называли мерцающую поверхность моря в лунном свете. Спаун-дизайнер, создавший эти глаза, смог встроить в аллели генов ее ДНК, отвечающих за передачу цвета радужки ген арктической медузы, обладающей способностью к биолюминесценции. Поэтому сияние ее глаз было, как фантастическое отражение света самой Вселенной. Если приблизить свое лицо к ее лицу, встретится взглядами, долго смотреть подрагивающую радужную оболочку, то возникало ощущение волшебного полета, похожего на полет среди далеких космических туманностей и прекрасных галактик, казалось, рождается захватывающее чувство, что возникает у путешественника при пересечении орбит гигантских планет и звезд.
Георг держал ее, затекших руках, не отпуская, смотрел с любовью в ее потрясающей красоты глаза и отказывался верить в то, что скоро, они начнут меняться.
Но вопреки его хрупким надеждам, белок глаз внезапно начал темнеть, а вокруг зрачка появился красный мерцающий ореол, как от пиролизного горения бумаги, пропитанной селитрой. Ореол беспощадно разрастался, все больше и больше приближаясь к зрачку, который уже начал терять четкую округлую форму, превращаясь в бесформенную лишенную признаков жизни фигуру мертвого зрачка. Георг, онемевший от ужаса, беспомощно смотрел на процесс омертвления глаз не в силах, что-либо сделать. Через несколько секунд, красный ореол превратился в светящийся бордовый кружок на месте зрачка. Он еще конвульсивно дергался – в право, в лево, в верх, вниз. Затем произошло постепенное угасание, превратившее ее некогда красивые глаза и которыми она смотрела на него с любовью, в абсолютно черные и бездушные. Он не мог поверить в происходящее. Отчаянно сопротивлялся мысли, что она мертва. Хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, Георг сделал несколько судорожных глотательных движений и закричал. Крик получился слабым сдавленным, наполненным болью, ужасом и безутешным страданием…..
– Уважаемые пассажиры, наш экипаж воздушного корабля Боинга – 737 вновь рад приветствовать вас на борту нашего авиалайнера. Самолет готовится совершить посадку в аэропорту города Н. Просим привести ваши кресла в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности. Кнопка вызова стюардессы находится на верхней панели…. Во время посадки категорически…. Расчетное время прибытия в…
Георг открыл глаза.
Он почувствовал, как пот тонкой струйкой по затылку стекает за шиворот и дальше по спине. Руки немного подрагивали.
«Черт, возьми», – выругался он про себя.
– С вами все хорошо? – встревожено спросила сидящая на соседнем пассажирском сиденье девушка.
– Да, да, все хорошо, – поспешно заверил ее Георг, – просто приснился нехороший сон.
Этот сон снился ему уже несколько лет подряд. Он боялся его и не мог предсказать, когда он снова будет видеть его.
– Если вы испытываете страх перед полетами на самолетах, то думаю, для вас будет не лишним узнать. Авиакатастрофы по статистике самые редкие аварии. Легче попасть в дорожную аварию, чем в авиакатастрофу, даже быть сбитым машиной или стать жертвой уличного преступления можно чаще.
Георг согласно кивнул и нехотя улыбнулся.
– Ну как вам полегче? – участливо спросила девушка, сочувственно положив ему свою руку на плечо.
От тепла ее руки в мозгу Георга мгновенно активизировался один из имплантатов нейромода – секвенатор. Из-за усталости, а так еще же будучи под впечатлением кошмарного сна Георг промедлил и не успел обратно деактивировать его, поэтому мозг привычно построил голографическую проекцию всех ее хромосом. Имплантат продолжал работать, проводя их анализ. Буквенные описания генов пошли одной бесконечной стеной, струясь полосками букв и символов. Секвенатор расплел их на тонкие нити хроматинового волокна и далее на нити молекул ДНК и белки. Перед его «глазами» прошла вся цепочка ее ДНК. Он видел, что у девушки нет искусственно изменённых генов – она не подвергалась генной коррекции. Ее генетические мутации носили исключительно естественное происхождение. Она представляла собой очень редкий экземпляр, человека еще не затронутого синтетической биологией. Георг невольно залюбовался её ДНК. Она была прекрасна. Он видел, что ей предстоит очень долгая жизнь, не отягощённая смертельными болезнями. Чтобы не потерять то, что он сейчас видит – не удержался и записал с помощью нейромода структуру ДНК своей спутницы. Делать этого было нельзя, так как его поступок относился к подзаконным действиям, но он не смог удержаться. Тем более в свете последних событий происходящих в мире – для него было важно сохранить такие образцы.
Было еще несколько причин, по которым он сделал это. Георгу нравилось рассматривать и изучать ДНК не тронутые синтетической биологией. Естественные аллели генов, без вмешательства человека, вызывали у него восхищение. Он с грустью смотрел на ускорение эволюции с помощью инструментов технического прогресса. Возможно, отчасти и потому что сам был неотъемлемой, зависимой, несчастной частью достижений синтетической биологии и кибернетики.
– Прошу прощения, как вас зовут? – спросил он.
Не успела она дать ответ Георгу, а он уже знал ее имя, просканировав активность в слуховой зоне коры ее мозга, восстановил ее мысли, синтезировав их в речь у себя мозгу с помощью имплантата предназначенного для сканирования нейроактивной работы мозга. Это было еще одно нежелательное действие, но ему хотелось знать, о чем она думает, тем более у него и в мыслях не было – причинить ей вред или как-то воспользоваться результатами своих навыков. Поэтому восстановительный речевой синтез не был его устойчивой привычкой. Иногда синтез речи происходил с ошибкой и понять, что подумал человек, перед тем как что-то хотел сказать, было невозможно. Часто ошибка возникала из-за того, что Георг «натыкался» на девайсы защищающие от такого сканирования. Все руководители компаний, фирм, чиновники государственных учреждений, военные и просто люди озабоченные собственной безопасностью имели специальные датчики на обнаружение сканирования мозга и соответствующие устройства противодействия такому сканированию. Хуже всего было, если в противодействие включалась опция активного подавления, что могло привести к перегреву имплантата и его «зависанию». В самом наихудшем случае нейромод выходил из строя, а его поломка могла привести к омертвению окружающих нейромод тканей мозга. В итоге спаун мог стать не только инвалидом, но и погибнуть. У пораженного активным противодействием спаун-дизайнера в голове словно взрывалась бомба, он мгновенно терял сознание, больше не приходя в себя, становился беспомощным «овощем». Нужно было всегда быть чрезвычайно осторожным пытаясь прочитать мысли у незнакомого человека, по внешнему виду относящегося к названным социальным группам. У Георга нейромод был с самым высочайшим классом защиты, и ему мало грозила перспектива «подожжённого» мозга. И все же стоило быть начеку. Технический прогресс не стоял на месте. Но эта девушка не имела в себе ничего, что бы ему угрожало. Она была беззащитна перед квалифицированным вторжением в свое сознание. Георг, в последнее время, все чаще и чаще думал о тех временах, когда люди еще не так сильно зависели от синтетической биологии и кибер девайсов вживленных в свое тело. Его мысли наполнялись грустью и сожалением о некой эфемерной потере эволюционной идентичности человека. Эти времена казались ему, временем пребывания разумных существ в райском саду, когда человек был ближе всего к абстрактному Богу, чище, светлее. Хотя он абсолютно не верил в него.
Использование нейромода для обычного человека, не спауна по рождению, но обладающего им, было чересчур утомительным и опасным. Психика и нейронная система мозга испытывали колоссальные нагрузки. Результатом этих нагрузок были частые очень сильные головные боли, потеря собственной личности, изматывающая депрессия, образование в мозгу неконтролируемых нейронных связей, что в итоге рано или поздно приводило к развитию шизофрении или шизоподобного состояния. Люди пытавшие вживить себе нейромод быстро и мучительно умирали.
Деактивировав нейромод и дав себе слово больше не использовать его, пока он находится рядом с ней, Георг впервые за время полета посмотрел на девушку пытаясь рассмотреть.
Она была симпатичной, но ее внешность была самой обычной: светлые волосы, темные карие глаза, правильное лицо, гладкая кожа – Георг любовался ей, удивляясь, как же раньше он не обратил на нее внимания, когда садился в самолет; она была без генетических корректировок, подкожных имплантатов, без использования биосинтетических молекул, нейро визуальных матриц на роговице глаз и прочих вещей, прочно вошедших в жизнь каждого человека Земли, без которых он уже не мыслил свое существование. И этим она его привлекала.
– Мария.
– Георг, – представился в ответ он.
– Какое интересное у вас имя, – она посмотрела на него и улыбнулась.
– Мне приятно думать, что оно вам нравится.
Она немного смутилась, но не стала этого отрицать.
– Мое имя симбиотический процесс слияния нескольких национальностей, – засмеялся он.
– Это, каких же?
Она так искренне и широко открыла глаза, что он сделал секундную паузу, чтобы насладиться этим искренним полным детского удивления взглядом.
– Мой далекий прадед по материнской линии был шотландец. Отец русским, а мать грузинкой. Они были генетиками, встретились в одной лаборатории, работая над одним и тем же проектом.
Он не стал раскрывать деталей этого проекта.
– Я же в свою очередь. Не могу похвастаться тем же. У меня все просто, все мои предки и родители были русскими.
На мгновение у Георга возникло желание активировать нейромод и просмотреть ее ДНК еще раз. Но он не стал делать этого, чтобы не убить то небольшое счастье от общения с девушкой.
И за оставшееся время, что был рядом с ней, он больше ни разу не активировал биочип.
– Вы летите в город Н, по делам? – она смущенно улыбнулась, – простите за бестактность,
– Нет, все нормально, – успокоил ее он, – да по делам своего ведомства, если так можно сказать.
– А вы?
– Я живу в городе Н. была в отпуске, посещала в Италию.
– На отдыхе?
Она засмеялась.
– Нет, я культуролог, изучаю эпоху Ренессанса. Была в своей любимой Флоренции. Бродила по музеям и по старым улочкам средневековой части города. Мои друзья помогли мне попасть в частные дома, принадлежащие этой эпохе. Я увидела многое из того, что не представлено в музеях и на выставках. Видела много семейных реликвий относящихся к этой эпохе. Поверьте это совершенно иное впечатление.
– Наверное, это очень интересно.
– О, да несколько дней пролетели, как один миг, а я увидела лишь малую часть из того что так хотелось. Жаль, что смогу продолжить это не так скоро.
– Почему?
– Я не могу себе позволить так часто бывать в Европе, это очень дорого. А вы бывали в Европе?
– Я полицейский из Интерпола. Приходится часто бывать в Европе по специальным делам. Особенно после того, как Интерпол вошел в состав особой комиссии ООН по безопасности в области синтетической биологии, и большая часть стран присоединилась к этому проекту.
– Первый раз в жизни встречаю полицейского из Интерпола.
– Я не совсем настоящий полицейский, скорее эксперт.
– Это так важно обеспечивать безопасность в области синтетической биологии? – живо спросила она.
– Вы даже представить себе не можете, как это важно, – уклончиво ответил он.
Она посмотрела на него восхищенным взглядом.
Мария ему очень нравилась и он чувствовал, даже без жульнического использования имплантатов, что он также ей нравится, еще немного и можно было бы перевести их дорожное знакомство в развитие серьезных отношений. Он ловил себя на мысли, что в других обстоятельствах, если бы он не был таким, каким он является на самом деле. Они могли бы встречаться, любить, друг друга, спать и просыпаться вместе, жить. Она бы могла готовить ему завтраки, поправлять ему галстук, перед тем как поцеловать его в щеку и проводить на работу. Ему было тоскливо от того что он другой. Что отношения с ней для него несбыточная мечта. Он может строить отношения с единицами людей только соответствующих его нейро социальному статусу. Но в этих отношениях, где в противоборство, между полами вступают технологии меняющие человека, где искренность и любовь нуждаются в подавлении чужого нейромода, потому что, иначе человек просто не может быть самим собой – это как путь в один конец с одним билетом. Но у него уже нет, и не будет другого пути. Он не выбирал свой путь, для которого предназначен. Если он будет жить с ней, то сможет ли она смириться с его невероятными способностями? Чувствовать каждый раз, прижимаясь к нему, как имплантаты нейромода просвечивают ее душу и сознание насквозь, убивая доверие и любовь.
Пока самолет кружил над аэродромом, ожидая своей очереди посадку, они легко общались на самые разные темы, даже не заметив, как самолет начал.
Уши у обоих заложило, но желание общаться было столь велико, что они склонились к друг другу так близко, что он ощущал аромат ее волос, чувствовал тепло идущее от ее гладкой, немного покрасневшей от возбуждения кожи. Видел ее глаза так близко, что различал переплетение узора в рисунке радужки. Впервые за много лет он вдруг почувствовал страстное желание, наклонится и поцеловать женщину.
Наконец самолет сел. Они вышли из него, вместе отправившись к зданию аэропорта. В терминале была последняя точка невозврата, когда надо принимать решение, уходить в разные стороны или же дать друг другу шанс, подарить надежду, что через некоторое время – мы увидимся.
Они стояли в потоке идущих людей и молчали.
Первой нарушила молчание она, робко сказав.
– Я, наверное, пойду.
Георг молчал не в силах, что-либо сказать. Если бы он только мог ей все объяснить, если бы она поняла. Но ведь это невозможно.
– Да, – едва двигая, губами сказал он.
Она повернулась и пошла неся небольшую сумочку на плече. Он понимал, что стоит ему только окликнуть ее, как она развернется и бросится ему на встречу. Это будет другая жизнь, наполненная обычным человеческим счастьем. Но он молчал, лишь смотрел на ее спину, на локоны волос, чуть подрагивающие от ее неторопливых шагов.
Она ждала, что он окликнет ее.
Но он молчал.
Наконец Мария исчезла в потоке людей, потерялась, как одна капля воды среди миллиардов капель дождя, словно ее никогда не существовало в его жизни.
А может, ее никогда и не было? Может, это было одно из его видений?
Георг стоял несколько минут, чувствуя страшную усталость и опустошение. Он заблокировал нейромод от внезапного включения, потому что, находясь среди множества людей, соприкасаясь с ними частями тела, касаясь их «биополя» можно было сойти с ума от поступающей информации. А сейчас, когда он стоял, ощущая свое ужасное одиночество – это неминуемо привело бы к самым не желательным последствиям.
На выходе из терминала стоял молодой человек с небольшой табличкой, на которой было написано «Георг Аренский». Это был его куратор из компании «Фарм Индефикал». Георг подошел к нему. Молодой человек кивнул и опустил табличку.
– Георг Аренский?
– Да это я.
– Михаил Осинский, – представился молодой человек, – пройдемте.
Они прошли к ожидавшему их автомобилю «Tesla» водитель открыл дверь и они уселись на заднее сиденье.
– В фирму, – кратко сказал водителю Михаил Осинский.
Осинский аккуратно, скашивая глаза, поглядывал на спутника. Наконец он не выдержал и спросил.
– У вас какая-то определенная миссия в нашей компании?
Георг безучастным взглядом скользил по ровным рядам деревьев стоящих в лесополосе вдоль дороги. Ни какой особой тайной миссии у нег не было, важен был результат, зависящий от того, что он обнаружит, проверяя листинги с тестами одного из химических препаратов, что был разработан в лабораториях их компании. Этот биохимический препарат, «Био Базикс – А14» был патентованной разработкой российской компании «Фарм Индефикал», он был нужен для производства другого препарата. Но уже лекарственной формы состоящей из искусственно полученного субстрата под названием двойная трансфераза PDI—4. Под действием другого также искусственно полученного фермента он запускал в организме человека ряд важнейших изменений повышающих устойчивость человека к патогенным бактериям, которые за относительно недолгую историю использования антибиотиков стали резистентными к ним. За последние два десятилетия человечество столкнулось с серьезной угрозой – бактериями, которые больше были не восприимчивы антибиотикам. По всему миру вспыхивали очаги эпидемий, готовых перерасти в новую Черную Смерть, подобную средневековой чуме. Новое лекарство решало эту проблему, но неожиданно возникло непредвиденное обстоятельство, настолько страшное и неправдоподобное, что в это было трудно поверить.
– У меня нет никакой иной миссии. Кроме той, что обговорена в запросе моего ведомства, – ответил он неопределенно.
Возможно, это был не самый вежливый ответ, но Георг не мог сказать ему то, что происходило на самом деле. Настолько невероятным и пугающим оно было. Осинский ненадолго умолк, ответ его явно не удовлетворил, он несколько сконфужено посматривал в окно автомобиля.
– Вы могли получить все файлы по почте. Какой смысл был вам приезжать сюда.
В этот раз уже он был резок в своем предположении. Георг, наконец, отвлекся от равнодушного созерцания деревьев, повернулся к нему.
– Михаил, вы знали, что я родом из этих краев? – улыбаясь, спросил он.
Георг махнул рукой в сторону окна.
– Я не был здесь уже так давно, что с трудом узнаю ту местность, по которой мы сейчас едем.
Осинский от удивления открыл рот.
– Вы хотите сказать, что вы просто решили погостить на родине и заодно заехать к нам в компанию? – саркастически заметил он.
Осинский возглавлял в компании, как раз тот отдел, который занимался тестированием «Био Базикса – А14» и он немного нервничал, предчувствуя неудобные вопросы специалиста из Интерпола. Нет, ему абсолютно нечего было скрывать, свою работу он делал очень добросовестно и был известен в своих кругах, как ученый очень высокого класса. Он был так же одним из авторов и получал свои несколько процентов от патентованной разработки. И все же не чувствуя за собой никаких грехов он испытывал беспокойство. Просто по той причине, что кто-то будет копаться в его работе, пытаясь найти несуществующие нестыковки в тестировании. Почему препарат, который они создали, который успешно использовался в течение полутора десятков лет, вдруг попал под внимание специального отдела Интерпола? Он каждый раз задавал себе этот вопрос пока сидел рядом в машине с этим человеком.
– Вот.
Он протянул Георгу небольшую флешку.
– Здесь все что вас может заинтересовать. Полный листинг. Все протоколы. Результаты всех экспериментов. Все диаграммы. Можете на досуге посмотреть, – Осинский немного запнулся, и взволновано продолжил, – чтобы лучше понять работу нашей лаборатории.
Георг взял флешку положил на ладонь и активировал неромод. Через секунду он вернул ее своему удивленному спутнику. Все данные были в течение двух секунд прочтены с защищенного запоминающего устройства.
– Благодарю, – сказал он и снова уставился в окно.
Осинский понял, что перед ним очень не простой человек. Он постарался незаметно для Георга тронуть себя большим пальцем правой руки за запястье, чтобы активировать активную защиту от сканирования нейроактивной работы мозга. Он был растерян. Если отдельные имплантаты мог себе установить кто угодно, обладая деньгами или соответствующими связями, то нейромод был очень редкой вещью. Он еще ни разу не встречал человека, обладающего им, и как никто другой знал, что невозможно создать структуры связей в нервной системе организма уже родившегося человека, для вживления биочипа. Это можно сделать лишь на стадии формирования зародыша. Именно тогда нейромод органично встраивается в нейронную структуру мозга. Только так он может стать источником генерации имплантатов, которые по мере необходимости создает обладатель нейромода. А рядом с Осинским сидел человек обладающий нейромодом. Это спаун-дизайнер. О которых он только слышал, но никогда не видел.
– Скажите и много в вашей организации сотрудников использующих нейромодулирующее управляющее конектомное устройство?
– Я такой один, – со вздохом сказал Георг, понимая его беспокойство.
– Михаил, – обратился он к Осинскому, – вам не о чем беспокоиться. У меня нет привычки, использовать свои возможности во вред кому бы то ни было.
– Да, да, конечно, – растеряно пробормотал Осинский в ответ.
Остаток пути они провели в полном молчании.
В компании Георг сразу же отправился к исполнительному директору «Фарм Индефикал». Он остановился перед матовой стеклянной дверью и чуть помедлив, открыл ее и вошел. За большим столом в стиле лофт сидел человек средней комплекции, чуть лысоват, из-за этого стриженый очень коротко, почти наголо. Лицо добродушное с глубоко посажеными глазами и умным взглядом. Он чуть привстал, протягивая руку, когда Георг вошел,
Георг остановился сложил руки на груди и насмешливо уставился на исполнительного директора компании.
– Ну что здравствуй Коля-Колесо!
Исполнительный директор «Фарм Индефикал» удивленно посмотрел на вошедшего, близоруко сощурившись он вгляделся в него и потрясая указательным пальцем в сторону Георга воскликнул.
– Гера! Черт побери, Гера! Не может быть! Только один человек во всем этом мире может меня так называть.
Он бросился к Георгу и обнял его.
– Господи, Гера я не видел тебя тысячу лет!
– С тех самых пор, как я уехал отсюда! Помнишь, Коля-Колесо это было так давно?
Михаил Родин исполнительный директор компании «Фарм Индефикал» был потрясен. К нему в офис вошел друг детства. С которым они расстались несколько десятилетий назад и о котором он ничего после это не слышал. И вот сейчас он свалился на него, как снег на голову. Он немного отстранился от Георга.
– Наше детство прошло в лаборатории среди колб и пробирок, нашей лучшей игрушкой была высокоскоростная центрифуга для осаждения вирусов и клеток, помнишь? Помнишь, как мы ее запустили, а старый Илья Варфоломеевич несся за нами по коридору, грозя нас самих засунуть в центрифугу. И вот ты теперь тот загадочный специалист из Интерпола.
– Да это я.
– Знаешь, я почему-то не удивлен. Да-да, кому как не тебе вникать в суть всех проблем связанных с безопасностью в непростой отрасли синтетической биологии.
Георг пожал плечами. Он активировал нейромод и просмотрел ДНК своего старого друга, увидел все его патологии возникшие со временем. Увидел его сердечный регенеративный имплантатат необходимый для поддержания сердечной мышцы в тонусе и постепенного ее восстановления. Увидел его имплантатат, который управлял иммунной кастомной прививкой от онкологии, который собирал в крови Т-лимфоциты, перепрограммировал их, делая более агрессивными к специфичной очень редкой форме онкологии. Георг не удержался и чуть коснулся нейроактивной работы мозга – его старинный друг детства был безумно рад видеть его. Это была по-настоящему искренняя радость не фальшивая, а шедшая из глубины его широкой души.
Георг не удержался и еще раз обнял Михаила.
– Я думал, что мы больше уже никогда не увидимся.
Михаил Родин похлопал по плечу Георга.
– Вот что, давай сейчас работа, а вечером ко мне. Расскажешь о себе, где ты, что ты?
– Я через сутки улетаю в Китай.
Михаил Родин вздохнул.
– Вот-вот друг мой, я этого боялся больше всего. Я ведь чувствую, ты в родные края совсем ненадолго и опять исчезнешь. Как тогда, – он немного погрустнел и сказал, – когда произошла та ужасная трагедия с твоими родителями… Когда я тебя снова увижу? Я очень хочу познакомить тебя со своей семьей, – он замахал руками, – И давай так, никаких гостиниц, остановишься у меня. Не принимаю никаких возражений. Договорились?
Георг улыбнулся.
– Хорошо. Я рад тебя видеть Коля-Колесо.
Весь день Георг провел в лабораториях «Фарм Индефикал» – ничего чтобы говорило о том, что «Био Базикс – А14» вызывает эффект «necrosis viventem» или «immortui» он не нашел. Все эксперименты, проведённые в компании, говорили об абсолютной его безопасности для человека. Были проведены тысячи экспериментальных инъекций лабораторным мышам, маленьким млекопитающим отряда Rodentia. Тысячи тестов подтвердили, что препарат не может вызывать никаких побочных эффектов, кроме положительных. Он сравнил данные переданные ему на флэшке Осинским с теми экспериментами, что приводились в лабораториях.
Ничего.
Он собственноручно провел ряд экспериментов, над мышами вводя препарат «Био Базикс – А14», а с помощью доступных ему инструментов нейромода и специфических имплантатов провел тщательный анализ изменений ДНК мышей.
Снова ничего.
Лишь небольшое отклонение было у инбредных мышей типа BALB/c, C57BL/10, C57BL/6, DBA/2, полученных из питомника лабораторных животных «Пущино». Небольшие изменения были обнаружены в так называемой не кодируемой части ДНК или как ее раньше называли «мусорном гене». Георг провел тщательный анализ отклонений. Расплетая с помощью имплантатов нейромода РНК-молекулы на белки, центромеры, теломеры и прочие составляющие, он сделал вывод – эти отклонения никакой угрозы не несли. В отчетах компании об этих изменениях была сделана соответствующая запись. Последующие эксперименты уже на добровольцах из людей не выявили ничего, что говорило о том, что эти изменения каким-то образом воздействуют на людей.
Неромод работал на полную мощь в течение всего дня, что требовало от его обладателя напряжения всех физических и эмоциональных сил. К вечеру не найдя ничего, Георг был абсолютно вымотан и опустошён. Он сидел в полном одиночестве в одной из лабораторий обхватив ладонями голову.
Вошел Николай Родин сел напротив него.
– Ну что, ты нашел то, что искал? – спросил он.
Георг молча покачал головой. Потом задумчиво сказал
– Нет. Ничего.
Он внимательно посмотрел на Николая Родина.
– Но я чувствую, мы что-то упускаем. Это какая-то одна миллиардная погрешность.
Исполнительный директор «Фарм Индефикал» побарабанил пальцами по столу.
– Гера, ты расскажешь мне, что ты ищешь. Что ищите вы? Возможно, я тебе смогу помочь, если буду хотя бы в курсе твоей миссии.
Георг молча кивнул и уклончиво ответил.
– Давай сейчас поедем к тебе. Во время пути я хоть немного приду в себя и мы после поговорим.
Родин встал, но было видно, что он хотел спросить еще что-то, но не решался. Сделав над собой усилие, он спросил.
– У тебя всегда было нейромодулирующее управляющее конектомное устройство? Еще с детства?
– Да всегда, но будучи ребенком, я не мог им пользоваться. Поэтому обо всех твоих детских страхах я не знал. Если ты об этом. И я сейчас не использую его.
Георг показал указательным пальцем на лоб своего друга.
– Ух, слава Богу, – улыбнулся Родин.
Николай Родин и Георг, одновременно рассмеялись. Георг вдруг почувствовал, что перед ним стоит, пожалуй, единственный самый близкий человек на планете. Да, они не виделись с ним более двадцати лет, но это был его единственный искренний друг, еще с детства.
– Это твои родители установили тебе нейромод?
В ответ Георг посмотрел на Родина с грустной усмешкой.
– Коля-Колесо, ты ведь сам не веришь в то, что говоришь. Когда мы с тобою были детьми, тебе казалось, что ты приходил играть с мальчиком, которого родители тоже приводили с собою на работу. И мы бегали вместе по всему зданию, по лабораториям и не задавали друг другу лишних вопросов. Тебе даже в голову не приходило что я просто жил здесь. Но сейчас, мы уже взрослые, ты знаешь правду.