Текст книги "Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты"

Автор книги: Дмитрий Мамичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

19 января 1970 года было издано распоряжение о его поимке, и его имя даже значилось в еженедельном перечне разыскиваемых Интерполом лиц. За полгода ни один орган итальянского правопорядка и пальцем не пошевелил, чтобы найти Лиджо, хотя о нем было известно почти все. Когда же наконец они расшевелились, его и след простыл. Вся страна недоумевала: что же, в конце концов, происходит?!

В специальном расследовании Комиссия по борьбе с мафией определила прямую ответственность за все это начальника полиции Палермо Паоло Дзампарелли, главного прокурора Пьетро Скальоне, председателя городского трибунала Ла Ферлиты и командующего полицейским ведомством страны Анджело Викари, которые без зазрения совести «перебрасывали мяч друг другу».

Кто ограничил сферу действия распоряжения о предварительном аресте районом Корлеоне? Кто и сколько времени держал под сукном это распоряжение? Почему бездействовала полиция за пределами Сицилии даже в то время, когда было издано распоряжение о его поимке? «В обстановке, диктуемой явно мафиозными интересами и силами, Скальоне действовал медленно и неповоротливо», констатировала комиссия. А ее председатель Каттанеи, особенно подчеркивая ответственность Дзампарелли и Скальоне, сказал: «Теперь уже дело начальства определить, является ли их поведение результатом некомпетентности или преступного замысла. Как бы там ни было, эти два чиновника не могут далее оставаться на своих постах».

Во всяком случае, в Риме Лиджо исчез. Комиссия по борьбе с мафией установила, что приказ о его аресте хранился в строгой тайне в кабинете самого Анджело Викари. «Никто из моих полицейских и не подозревал о том, что был издан какой-то приказ о поимке Лиджо», – сказал в комиссии Фракассини начальник полицейского участка Порта Пиа, на территории которого находилась клиника.

Как бы там ни было, целых пять месяцев после скандального оправдания Лиджо беспрепятственно устраивал свои дела, что оказалось бы невозможным без прикрытия, которое обеспечили ему Скальоне и Викари. Но какой бы властью ни обладали главный прокурор Палермо и начальник полиции страны, они оказались бы бессильными, если бы не существовало союза политиков, высокопоставленных чиновников и мафии, который и дал Лиджо возможность с 19 ноября 1969 года вновь исчезнуть на несколько лет.

За это время, не встречая никакого сопротивления, мафия вторглась в северную Италию, взяла в свои руки контроль над преступным миром крупных промышленных городов, над рабочей силой и рынками, над торговлей наркотиками и другими видами контрабанды, организовала самую доходную «отрасль» – похищение людей. На этом бизнесе и споткнулся Лиджо в мае 1974 года.

(Что касается привлечения к ответственности, то в качестве «наказания» Дзампарелли отозвали в Рим и назначили начальником полиции Неаполя. Дело Скальоне целый год разбирал специальный совет во Флоренции, который 26 февраля 1971 года принял решение о его переводе с повышением в город Лечче, куда он так и не выехал, потому что был убит в Палермо. Викари через два года ушел на пенсию).

* * *

18 декабря 1972 года был похищен крупный миланский промышленник Пьетро Ториэлли. Которого отпустили 7 февраля 1973 года за соответствующий его богатству выкуп в два миллиарда лир. За ним в ноябре 1973 года похитили барона Луиджи Росси ди Монтелера, совладельца фирмы, торгующей знаменитыми винами «Мартини» и «Росси». Детективы, однако, неожиданно нашли его в устроенной в земле камере на хуторе Таормине близ Тревильо под Турином.

После этого органы финансовой инспекции (связанные с похищением людей дела, как правило, расследуют именно они, так как по своему оснащению и связям более всего способны проследить пути перемещения крупных сумм, о которых идет речь) Милана и Бергамо все внимание сосредоточили на владельцах хутора – трех братьях Таормина. 2 апреля 1974 года миланские финансовые инспекторы обнаружили, что братья постоянно покупают вино в винной лавке Джузеппе Пуллара. Детективы наблюдали за этой лавкой с тех пор, как заметили, что в ней частенько бывают сицилийцы, смахивающие на мафиози. На этом основании было получено разрешение на подслушивание телефонных разговоров в лавке, а затем и в квартирах Джузеппе Пуллара и его племянника Иньянцао Пуллара, а также в новом винном погребе Джузеппе, который он открыл на виа Джамбеллино, 56.

Связь между Пуллара и братьями Таормина была определена уже в результате прежних подслушиваний, но ее истинный характер выявился благодаря скопидомству Таормина. (По существу, на такой же «апельсиновой корке» поскользнулся и Лиджо). Им показалось, что с них берут слишком высокую плату за телефон, и они обратились к почтовому предприятию с жалобой. На их линии поэтому было установлено устройство, которое не только регистрирует количество телефонных разговоров, но и автоматически фиксирует номера телефонов вызываемых абонентов. Так удалось установить, что братья Таормина несколько раз звонили Джузеппе Пуллара на его миланскую квартиру.

Первое сообщение финансовой инспекции датировано 14 мая 1974 года. В нем говорится, что на основе результатов подслушивания выяснилось: занимающуюся похищением людей банду возглавляет некий «дядюшка Антонио», проживающий вместе с одной женщиной с севера страны. То, что он сицилиец, удалось определить по угодливой, принятой на Сицилии фразе «целую руки», которой всякий раз заканчивали разговор собеседники. Эти факты подтвердились данными параллельно организованного наблюдения: в винную лавку на виа Джамбеллино частенько заглядывал «дядюшка Антонио», который вел себя так, будто он был хозяином погребка или по крайней мере его совладельцем. Он звонил отсюда женщине по имени Лючия Паренцан, проживавшей в доме 166 по виа Рипамонти.

Для того чтобы картина стала более полной, вернемся к первым майским дням 1970 года. Тогда Лиджо переправился в Швейцарию. В цюрихской гостинице «Парк» его ждали Томмазо Бушетта, Сальваторе Греко («конструктор») и еще два мафиози. Это была первая встреча, на которой детально обсуждались вопросы похищения людей (так утверждает финансовая инспекция в своем официальном докладе), представлявшего для мафии совершенно новую сферу деятельности. После этого, 17 июня, состоялась еще одна встреча уже на итальянской земле, в Милане. В ней участвовал также Гаэтано Бадаламенти, тогдашний главарь контрабандистов наркотиков, и Джерландо Альберти, новая звезда новой мафии, поставившей лело на промышленную основу.

«Генеральная репетиция» состоялась 24 февраля 1971 года близ Трапани, когда был похищен Антонио – сын одного из сицилийских богачей Джакомо Карузо. Не успели ошеломленные сицилийцы прийти в себя, как вдруг исчез сын разбогатевшего не без участия мафии Дона Чиччо Вассалло. Для «строительного подрядчика», имевшего миллиардные доходы, выкуп не представлял проблемы, но тот факт, что второй жертвой только что основанного «акционерного общества похитителей людей» стал именно его сын, свидетельствовал о том, что дни стареющего мафиозо были сочтены.

За похищением сына Карузо, крестным отцом которого был депутат от христианских демократов государственный секретарь Бернардо Маттарелла, поддерживавший тесные связи с мафией, скрывалось нечто более важное. По мнению нынешних знатоков мафии, это похищение означало начало нового периода в ее истории.

Похищение людей случалось и при Джулиано – таким путем руководимые аристократами сепаратисты с «благословения» мафии добывали деньги для своего движения. Но сама мафия до начала семидесятых годов этим не занималась.

Через несколько дней после похищения крестного сына Маттареллы в парламентском коридоре с ним случился сердечный приступ, и он скончался. А 5 мая был убит главный прокурор Палермо Пьетро Скальоне – его главная опора в Сицилии. Эти последовавшие одно за другим события подтверждают правоту знатоков мафии.

Два первых успешных и сопряженных с незначительным риском похищения побудили к третьей сицилийской акции – похищению сына палермского предпринимателя Лючиано Кассины, совершенному в августе 1972 года.

После этого новое «акционерное общество» окончательно перенесло свою резиденцию на север, где было значительно больше богатых семей и соответственно больше возможностей. В ее руках еще находился Кассина, а в декабре исчез Ториэлли. В один и тот же день, 8 февраля 1973 года, они оказались на свободе.

Так «акционерное общество» допустило первый крупный промах. Если раньше о связи между похищениями людей на севере страны и в Сицилии могли только догадываться, то 8 февраля эта связь стала очевидной.

Виа Рипамонти, 166. Дом весьма состоятельных людей. (В «квартире» Антонио Ферруджи («дядюшки Антонио»), например, три спальные комнаты, три ванные, огромный салон, просторная, утопающая в цветах веранда. Апартаменты стоят 70 миллионов лир). В 6 часов утра 14 мая 1974 года агенты финансовой инспекции окружили дом и блокировали весь жилой квартал, а люди полковника Виссикко проникли даже в коридоры дома.

Полковник нажал на кнопку звонка. Послышались шаги человека в тапочках, щелкнул замок, и в дверях показался заспанный Лючиано Лиджо. Оба мгновенно «оценили обстановку». Полковник узнал его, хотя усы несколько изменили лицо, понял и Лиджо, что пути его отрезаны. Арест Лиджо и компании Пуллара пролил свет на странные маршруты миллиардов лир.

Все шло так, как задумали миланские детективы, До тех пор, пока они не натолкнулись на неизвестного для них родственника Франческо Копполы – католического монаха Агостино Копполу.

Луиджи Росси ди Монтелера был похищен утром 14 ноября 1973 года, когда он на машине направился в свой офис. Похищение одного из богатейших совладельцев фирмы «Мартини и Росси» обещало солидный куш. Это было третье в том году похищение в северном промышленном треугольнике Милан-Турин-Генуя. Полиция, как обычно, тут же организовала подслушивание телефонных разговоров его семьи в надежде напасть на след преступников.

Однако исполнители этой «акции» шли совершенно новыми путями: они давали о себе знать исключительно через служителей церкви. Первое свое письмо они адресовали самому архиепископу Турина, которому еще и позвонили 26 ноября. Звонивший, по-видимому, отлично разбирался в церковной иерархии и представился «главным викарием палермского епископата».

Мафиози перестарались. Никакими фразами о человеческом братстве им не удалось склонить архиепископа к посредничеству. Возможно, они и не рассчитывали на него, но, избегая непосредственного контакта, хотели дать знать семье (и фирме), что если они хотят вступить в переговоры, то следует использовать церковные каналы. В дальнейшем об архиепископе нигде не упоминалось.

Первый телефонный звонок у туринского иезуита Джованни Косты раздался 8 декабря 1973 года. Неизвестный уполномоченный похитителей без обиняков представился как «синьор Траспорти». Семья Луиджи ди Монтелера Росси просила благочестивого Косту вступить в переговоры. С этого момента их телефонные переговоры подслушивались.

«Синьор Траспорти» для начала запросил шесть миллиардов. Семья отвергла это притязание. Начался долгий торг, во время которого звонивший оказывал на Косту все более сильное давление, наводя его на мысль вылететь в Палермо, где договориться будет значительно легче. К такому давлению мафия всегда прибегала осторожно и тактично. Еше 12 декабря «синьор Траспорти» намекал на такую поездку, спросив между прочим по телефону, не подумывал ли святой отец покинуть пределы Турина и отдохнуть немного где-нибудь в других краях. 30 декабря он говорил уже несколько определеннее, сообщив монаху, что его палермский собрат был бы крайне рад познакомиться с ним лично. А в конце января 1974 года «синьор Траспорти» уже без обиняков советовал Косте срочно прибыть в Палермо, где его коллега облегчит и ускорит переговоры. «Приглашение» было подтверждено письмом от 4 февраля, в котором ставилось условие, что о новом посреднике не должны знать ни члены семьи, ни тем более «посторонние», в противном случае с Луиджи Росси может случиться беда Иезуиту ничего не оставалось, как вылететь в Палермо.

Прибыв в город 7 февраля 1974 года, он сразу же направился в дом ордена иезуитов «Каза професса», известил о своем прибытии начальника полиции и попросил его помочь. Тот познакомил его со святым отцом Джованни Айелло, у которого уже был кое-какой опыт в подобных делах: он вел переговоры о выкупе ранее похищенного Лючиано Кассины по просьбе его семьи. Айелло, хотя и без особого воодушевления, вновь взялся за роль посредника и уже на следующий день сообщил Косте, что, как ему кажется, он нашел «подходящего человека». 9 февраля Коста уже возвратился в Турин.

«Подходящим человеком» оказался Агостино Коппола, чья семья была известна своими связями с мафией.

В связи с похищением Луиджи Росси ди Монтелера в конце декабря 1973 года или в начале следующего января, то есть более чем за месяц до прибытия Косты в Палермо, Коппола неожиданно посетил Айелло.

Через несколько дней он вновь появился у Айелло и сказал: «Туринское дело надо закрыть здесь, в Палермо, иначе Луиджи Росси вряд ли вернется домой…» О последующих событиях Агостино так рассказывал Комиссии по борьбе с мафией: «Я довел до его сведения, что мне поручено вести дальнейшие переговоры, и попросил проинформировать о сумме выкупа. Прежде чем что-либо ответить мне, он сказал, что впредь будет называть себя по телефону Паскуалем, относительно же суммы я так и не узнал от него ничего определенного. Но и впоследствии именно мне пришлось первым назвать ее: если сумма превысит три миллиарда, то у семьи не будет возможности заключить сделку, сказал я. Но и на этот раз он ничего не ответил и только при следующей встрече завел речь о сумме, сказав, что трех миллиардов достаточно…» Сошлись на том, что 14 мая 1974 года Коста привезет деньги из Турина в Палермо. Ровно в полдень Агостино появился в доме «Каза професса» и, к величайшему изумлению, услышал от Айелло, что денег никто не привозил. Он был явно раздражен, но сдерживал себя. «Ну что же, подождем и еще услышим кое-что друг о друге», – сказал он и ушел.

А случилось так, что за полтора часа до вылета самолета с Костой на борту полицейские нашли Луиджи Росси на хуторе и тут же сообщили об этом членам его семьи, которые буквально вытащили из самолета иезуита с их деньгами. С тех пор многие ломают голову над тем, действительно ли случай написал этот «сценарий»? Ведь неожиданное обнаружение подземной камеры Луиджи Росси ди Монтелера не только лишило новое крупное предприятие мафии трех миллиардов лир, но и протянуло ниточку к скрывшемуся уже несколько лет Лиджо.

Вопреки мафии или с ее согласия был взят Лиджо? Когда писались эти строки, он уже третий год сидел в тюрьме. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, времени требуется больше.

А теперь вернемся к событиям.

25 мая 1974 года был арестован Агостино Коппола. Одновременно на его квартирах в Партинико и Палермо был произведен обыск, в результате которого были обнаружены письма, свидетельствовавшие о его связях с высшими политическими кругами, авиационный билет на другое имя на рейс Палермо – Милан, отправлявшийся 9 января 1974 года, а также билет на собственное имя на вход в казино «Сент-Винсент».

Самая поразительная находка оказалась на его палермской квартире (виа Джакинто, 47), где полицейские застали его брата Доменико, которого разыскивали уже четыре года и в кармане которого были две стотысячные банкноты из выкупной суммы, полученной от одного северо-итальянского промышленника. Кстати, на квартире была найдена еше 31 такая банкнота. Эту квартиру Агостино занимал с лета 1973 года. Телефон был зарегистрирован на то же имя, что и авиационный билет.

В процессе расследования была выявлена сумма почти в 200 миллионов лир, что неопровержимо подтверждало связь между Агостино, Пуллара и Лиджо. Вскрылась и подлинная сущность целого ряда предприятий, которые были созданы на деньги, полученные в результате похищения людей и за другие преступные акции.

Особенно тревожной была та самоуверенность, с которой Лиджо и его единомышленники в 1969–1974 годах перебазировались на север, создали там новые опорные пункты и устраивали свои дела. Теперь уже известно, что, отрастив усы и приняв новую фамилию, Лиджо не предпринял никаких других мер предосторожности. Миланские соседи считали его примерным семьянином, который мог себе позволить посещение Швейцарии или Австрии, и, конечно, не замечали, и не могли заметить, довольно частые поездки в Сицилию.

Как свидетельствуют документы, обнаруженные на палермской квартире Агостино Копполы, он был звеном, которое связывало Лиджо с некоторыми политическими деятелями, членами так называемого теневого правительственного кабинета, а точнее, сицилийскую мафию с ее новым миланским центром. В документах, обнаруженных при аресте Лиджо, встречались имена, адреса и номера телефонов многих влиятельных представителей политической и экономической жизни страны. Для более полного понимания характера Лиджо и образа мышления мафии приводим лишь его объяснение фактов, о которых идет речь в обнаруженных документах:

«Обнаруженные в моих документах фамилии, адреса и номера телефонов, словом, все, что вы мне здесь представили, зашифрованы мною кодом, который никто, кроме меня, не знает. Следовательно, если в моих записках встречается фамилия и телефонный номер N, то в действительности речь идет о совершенно другом человеке. А называть подлинные имена я не намерен…»

Это аргументация разоблаченного мафиозо, которую нельзя воспринимать серьезно. Мафиози никогда и ни в чем не сознаются и нанимают таких адвокатов, которые из их самых невероятных заявлений могут выжать нечто такое, что перед лицом благосклонных судей может дать какой-то им полезный результат. Бывает и так, что на основании представленных адвокатами материалов судебное разбирательство отвлекается на совершенно абсурдные и несущественные обстоятельства, что затягивает дело на целые годы, или шитые белыми нитками аргументы судьи берут во внимание при вынесении оправдательного приговора. Словом, нельзя принимать за чистую монету эти не такие уж и оригинальные сказки, а ведь в них то, чем по существу они и являются: увертки загнанного в угол мафиозо. К ним и прибег Лиджо, задав адвокатам и судьям головоломку.

16 июля 1974 года Комиссия по борьбе с мафией в полном составе – 15 представителей палаты депутатов и 15 сенаторов – во главе с председателем Луиджи Карраро прибыла в Парму, чтобы в здешней тюрьме встретиться с Лиджо. (Он содержался тут не столько по соображениям безопасности, сколько по состоянию здоровья. Здесь действует самая лучшая в стране тюремная больница). По этому случаю была переоборудована тюремная часовня: алтарь завесили огромным покрывалом, а перед ним установили стол и напротив – кресло для Лиджо.

Члены комиссии тщательно подготовились к встрече. Они собирались задать Лиджо 61 вопрос, касающийся 30 последних лет существования мафии, но в первые же минуты Лиджо рассеял их надежды.

Отпущенные в бегах усы были сбриты, он был в легкой пестрой рубашке, хотя в часовне было прохладно по сравнению с изнуряющей жарой за ее стенами, в белых брюках, желтых носках и сандалиях. «За то короткое время, что он был перед нами, он вел себя осмотрительно, сдержанно и уверенно, – сказал на пресс-конференции после встречи с ним Карраро. – Он громко поздоровался с нами и, когда я показал ему на кресло, сел».

– Комиссия просит вас ответить на некоторые вопросы, – начал председатель.

– Против меня возбуждено судебное дело, господа. Поэтому в отсутствие адвокатов я не могу отвечать ни на какие вопросы, – заявил Лиджо.

– Присутствие адвоката имеет смысл при допросах, проводимых органами юстиции или уголовного преследования. Мы не представляем ни те, ни другие. Здесь присутствуют политические деятели, изучающие некоторые общественные явления.

– Мне крайне неприятно огорчать вас, господа, но я затрудняюсь что-либо сказать вам. Вы, пожалуйста, выполняйте свою работу, как и я постараюсь устроить свои дела. И если вы не возражаете, я покину вас.

И он исчез из-под носа членов комиссии, как елейный аромат.

Лело Лиджо представляет собой серию наистраннейших «случайных» совпадений. В тот же день, когда в Парме происходила описанная выше сцена, к величайшему изумлению всей итальянской общественности, для работы в министерстве финансов из миланского финансового надзора были переведены два человека, которые руководили расследованием дела Лиджо, – начальник миланского финансового надзора полковник Джузеппе Сесса и его заместитель полковник Лжованни Виссикко, арестовавший Лиджо. Тем самым был обезглавлен орган, который более года занимался исключительно делом Лиджо. Вместе с тем из руководства миланского финансового надзора были удалены люди, знавшие детали и подробности расследования, которые были крайне необходимы для основательной подготовки судебных процессов и о которых узнали бы их преемники, если бы они захотели…

Лиджо осведомлен о многом. Ему хорошо известна жизнь большинства политических и государственных деятелей. Потому он молчит. Он не хочет кончить, как Пишотта. Еще бы! Он знает, что за его молчание он будет вознагражден. Смогут ли его друзья оказать ему помошь, пересмотрят ли суровый приговор – это зависит от политической обстановки. Его не особенно встревожил и вынесенный в декабре 1974 года приговор к пожизненному тюремному заключению. Во всяком случае, слова сенатора, члена Комиссии по борьбе с мафией Пизано наводят на размышления: «Организовав „акционерное общество похитителей людей“, Лиджо сделал промах. И непоправимый. Кто-то из членов его новой банды оказался предателем. Северная Италия – не Сицилия. Как ни окружал он себя земляками, он был вынужден включить в „работу“ преступный мир Севера. А эти не признают мафиозную иерархию, не говорят услужливо „целую руки“. Уголовнику с Севера небезразлично, как сицилийцы загребают деньги. Лиджо стал им поперек горла. Поэтому он и погорел».

Г.Геллерт. Мафия. – М.,1983