Текст книги "Особый штаб «Россия»"

Автор книги: Дмитрий Жуков

Соавторы: Иван Ковтун,Иван Грибков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Одновременно с этим велась работа по вербовке и привлечению в ряды армии советских военнопленных и остарбайтеров. По замыслу Смысловского, им отводилась двоякая роль: с одной стороны, из них готовили агентов, которых предполагалось затем перебросить в советский тыл, а с другой – этих людей, прошедших через лагеря Рейха, хотели использовать в качестве прикрытия, чтобы показать, что в русских формированиях есть военнослужащие, побывавшие в нацистских застенках, и тем самым вызвать ко всему личному составу 1-й РНА снисхождение, если он окажется в плену. Отбор военнопленных и остарбайтеров начался еще в Вайгельсдорфе. Проводил его полковник Тарасов-Соболев, посещавший индустриальные предприятия Циттау (для агентурной подготовки подобрали 200 человек). Затем отбор продолжился на фабриках Эшенбаха и Карлсбада [504]504
  Ibid. S. 18; Liechtenstein 1939–1978: Bilder und Dokumente. Herausgegeben von der Fürstlichen Regierung. Vaduz, 1978. S. 119; Чуев С. Г.Спецслужбы Третьего рейха. Кн. I. СПб., 2003. С. 269.


[Закрыть].

Генерал Хольмстон позирует у своего автомобиля. Лихтенштейн, 1945 г.

По воспоминаниям Смысловского, 80 % его формирований составили бывшие «подсоветские» граждане, 20 % – белоэмигранты, в основном офицеры [505]505
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 23.


[Закрыть].

Разумеется, создавая свою армию, Борис Алексеевич нуждался в офицерских кадрах. Бывших советских офицеров он не спешил назначать на командные должности. Пример с ВС КОНР был перед глазами. Смысловский знал, какое место там отвели белой эмиграции и как в целом относились к ней во власовском движении, несмотря на все попытки сгладить острые углы противоречий.

В то же время Борис Алексеевич не был в восторге и от некоторых офицеров-эмигрантов, многие из которых безнадежно отстали в профессиональной подготовке, хотя и посещали всевозможные курсы по повышению квалификации (в основном ротные и батальонные). Высшие военно-научные курсы в Белграде и Париже, в силу объективных причин, не были в состоянии целенаправленно работать на поток и выпускать офицеров, прошедших всестороннюю практическую и теоретическую подготовку, актуально бы отвечавшую высоким требованиям квалифицированных специалистов германского Генштаба [506]506
  Например, на Высших военно-научных курсах в Белграде главная практическая работа слушателей сводилась к разработке на дому темы по стратегии, военному искусству или военной истории. См.: Русский Белград. М., 2008. С. 121.


[Закрыть].

Белоэмигранты также не всегда обладали полноценным фронтовым опытом современной войны, не говоря уже о разведывательной деятельности оперативного значения, направленной на обеспечение достоверной информацией различных родов войск, и действиях в составе частей специального назначения в интересах Верховного главнокомандования, чем и занимался Смысловский. Положение у Бориса Алексеевича было тяжелым. Выбора у него не было. Он стал принимать бывших царских офицеров в свою армию, добиваясь для них соответствующих должностей и званий.

В 1-й РНА назначение на командные должности сразу получили офицеры, ранее работавшие со Смысловским в Зондерштабе «Р». Но командирских кадров все равно не хватало. Еще в марте 1945 г., когда шло формирование «Зеленой армии», на Бориса Алексеевича вышел с предложением председатель Объединения русских воинских союзов (ОРВС) генерал-майор A. A. фон Лампе. Суть его инициативы заключалась в том, чтобы спасти членов своей организации (около 2500 чел.) и пополнить ими ряды разведывательных частей Смысловского [507]507
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 33.


[Закрыть].

Необходимо подчеркнуть, что еще зимой 1945 г. для ОРВС наступили очень трудные дни. «Я к февралю 1945 года ясно увидел, – вспоминал фон Лампе, – что оставаться в Берлине далее невозможно, так как поток различных повторных мобилизаций начал уже приближаться и к нам, иностранцам, и передо мною стояла определенная угроза попасть в ряды германского фольксштурма, на который должна была быть возложена оборона города. Такое применение меня и находившихся под моим руководством русских военных организаций было для нас совершенно неприемлемо, и потому я дал сигнал всем, кто к моим решениям прислушивался, начать уход на юг и запад…» [508]508
  Лампе фон A. A.Пути верных. Сборник статей. Париж, 1960. С 233.


[Закрыть]

Прошение фон Лампе о помощи, адресованное Смысловскому, выглядит весьма симптоматично. Хотя Алексей Александрович немало сделал, чтобы эмигранты вошли в состав РОА и не чувствовали себя там на правах униженных, окончательно сделать этого не удалось. Власов, как известно, не подписал корректный вариант «Обращения к бывшим солдатам и офицерам Белых армий» (подготовленный главой ОРВС), чем оттолкнул от себя известную часть представителей русской военной эмиграции. Даже персональное вступление фон Лампе в резерв генералов РОА (что имело, конечно, пропагандистское значение) не устранило двойственности, сопровождавшей непростые отношения русского офицерского корпуса с власовцами [509]509
  Голдин В. И.Солдаты на чужбине… С. 483–484, 486. По некоторым данным, генерал-майор A. B. Туркул не захотел подчиняться Власову, называл его «большевиком» и «красным».


[Закрыть].

21 марта 1945 г. председатель ОРВС, уже осведомленный о формировании 1-й PHА и проблемах, связанных с ее созданием, обратился к Смысловскому с письмом:

«Многоуважаемый Борис Алексеевич!

С. Н. Ряснянский сказал мне, что Вам, для осуществления Вашей большой работы, нужны офицеры генерального штаба.

Считая, что в настоящий, исторический для России момент каждый из нас должен напрячь все свои силы – я как офицер генерального штаба готов предоставить себя в Ваше распоряжение.

Крепко жму Вашу руку, искренне уважающий Вас…» [510]510
  Исторический очерк зарождения и развития Российского военно-национального освободительного движения имени генералиссимуса A. B. Суворова / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1954. № 11 (223). С. 3.


[Закрыть]

К концу марта 1945 г. фон Лампе лично приехал в штаб Смысловского, находившийся тогда в Вольхаузене. После коротких переговоров Борис Алексеевич (располагавший связями в ОКХ) согласился помочь ОРВС. «Чинам РОВСа, – писал он, – был указан маршрут и выданы соответствующие проездные бумаги» [511]511
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 34.


[Закрыть]. Конечно, такая возможность предоставлялась не всем, поскольку оформление большого количества командировочных документов, тем более в одну сторону, могло привлечь лишнее внимание к Смысловскому. Очевидно, что часть членов ОРВС просто влилась в состав 1-й Русской национальной армии. Однако самое главное – свыше 2000 человек избежало принудительной мобилизации в немецкое народное ополчение – фольксштурм.

Среди офицеров, оказавшихся на командных должностях в 1-й РНА, были чины из Русского охранного корпуса, 28 января 1945 г. юридически включенного в ВС КОНР. 16 февраля 1945 г. личному составу РОК приказали нашить на форму нарукавные шевроны РОА. Уже сами по себе эти приказы приводят к мысли, что командованию корпуса вряд ли разрешалось «делиться» офицерами, которых не хватало армии Власова (особенно младших командиров). И тем не менее, чины РОКа в 1-й РНА появились, а некоторые из них даже вошли в штаб Смысловского. В связи с этим появляется повод говорить о том, что Борис Алексеевич через ОКХ подбирал для себя недостающие кадры. Очевидно, что Смысловский, преследуя свои цели, действовал в обход ВС КОНР.

К концу марта 1945 г. более-менее обозначились контуры армии Смысловского, хотя процесс формирования 1-й РНА был еще только в начальной стадии, и до его окончания было слишком далеко, а времени уже совсем не оставалось. Примерно в это время произошло очень неприятное событие – в марте 1945 г. гестапо арестовало 26 солдат и офицеров Смысловского. В их числе, как уже нами отмечалось, был Б. С. Рихтер, заподозренный спецслужбами СС в шпионаже в пользу СССР. Можно только гадать, сколько усилий пришлось приложить Борису Алексеевичу, чтобы добиться освобождения своих сотрудников и отвести от себя новые подозрения в двурушничестве. Несмотря на крайне сложную ситуацию и неоднократные допросы в гестапо, Смысловский вновь удачно вышел из довольного тяжелого положения [512]512
  См.: Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 65–66.


[Закрыть].

В конце первой декады апреля 1945 г. некоторая часть мероприятий по формированию штаба и частей 1-й РНА была завершена. Управление армии Смысловского выглядело так:

командир (командующий) частей особого назначения 1-й восточной группы фронтовой разведки Генерального штаба ОКХ – генерального штаба генерал-майор вермахта Артур Хольмстон;

начальник штаба – Генерального штаба полковник С. Н. Ряснянский;

начальник оперативного отдела (I А) – Генерального штаба майор (затем – Генерального штаба подполковник) Е. Э. Месснер;

начальник отдела материально-технического обеспечения (I В) – майор вермахта В. Ф. Климентьев;

начальник разведывательного отдела (I С) – подполковник К. Е. Истомин;

начальник контрразведывательного отдела – майор С. К. Каширин;

комендант штаба – подполковник И. А. Колюбакин;

командир охранного батальона штаба – полковник Манакин;

заместитель командира охранного батальона и начальник личного конвоя командира (командующего) – майор Г. А. Теславский;

1-й адъютант командира – обер-лейтенант А. И. Рогожников;

2-й адъютант командира – лейтенант Г. П. Неронов;

начальник отдела снабжения – подполковник Н. К. Кондырев;

командир 1-го полка особого назначения – полковник Тарасов-Соболев;

командир 2-го полка особого назначения – полковник Г. Г. Бобриков [513]513
  Grimm С.Internierte Russen in Liechtenstein… S. 73.


[Закрыть].

Кроме русских военнослужащих, в штабе и частях Смысловского служило 20 немцев: 1 майор, 2 капитана, 2 лейтенанта, 3 унтер-офицера и 11 ефрейторов (причем нижние чины являлись водителями грузовых автомашин). Общая численность армии Бориса Алексеевича, по словам Генриха Блюмера, находившегося при штабе 1-й PHА, в конце марта 1945 г. составляла около 3 тыс. человек [514]514
  Ibid; Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 58.


[Закрыть]. Смысловский приводил другие данные – 6000 человек [515]515
  Vogelsang H. von.Nach Liechtenstein – in die Freiheit… S. 15.


[Закрыть]. Вместе с тем, он обращал внимание на то, что в начале апреля 1945 г. его формирующиеся части попали под бомбардировку и понесли потери [516]516
  Исторический очерк зарождения и развития Российского военно-национального освободительного движения имени генералиссимуса A. B. Суворова / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1954. № 11 (223). С. 3.


[Закрыть].

Б. А. Смысловский со своими адъютантами Г. П. Нероновым (слева) и А. И. Рогожниковым (справа). Руггель, май 1945 г.

Армия Бориса Алексеевича, конечно, была достаточно пестрой. Здесь были представители разных национальностей, русские эмигранты и «подсоветские» граждане. Кроме того, у некоторых офицеров были жены и дети, которые наравне со всеми терпели тяготы и лишения последних недель войны. Однако несмотря на это, формирование Смысловского было и оставалось сугубо разведывательным. Безусловно, личному составу 1-й РНА не хватало оружия, специальных средств, обмундирования и продовольствия. Но Смысловский постарался обеспечить своих людей всем необходимым, что в той ситуации было очень непросто.

Несомненно, морально-психологическое состояние военнослужащих 1-й РНА оставляло желать лучшего. Огромное нервное напряжение, стресс, страх, сомнение и в некоторых случаях отчаяние были заметны на человеческих лицах. Все прекрасно понимали: война идет к концу, советские части и соединения ведут бои на подступах к Берлину, с запада к столице рейха приближаются войска англо-американских союзников. И все-таки, даже в такой тяжелейшей ситуации, офицеры пытались сохранять выдержку, поддерживать дисциплину у личного состава и не поддаваться панике. Заброска агентов в советский тыл продолжалась практически до самого отхода в Лихтенштейн, о котором, кроме Смысловского и его адъютантов, в штабе 1-й РНА никто ничего не знал, включая начальника штаба.

В первой декаде апреля 1945 г. Борис Алексеевич отдал приказ по армии об отходе на юг Германии. Первыми свое место дислокации покинули части, находившиеся в населенных пунктах Бад-Эльстер и Вольхаузен (подразделения 1-го и 2-го полков особого назначения). Путь их лежал в направлении баварского города Ландсхут, где они должны были соединиться и продолжать идти – через Мюнхен – на юго-запад [517]517
  Geiger Р., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 53.


[Закрыть]. 16 апреля 1945 г. первые подразделения «смысловцев» достигли деревни Энгентрит, в районе города Мемминген, где остановились, ожидая подхода других частей и новых указаний [518]518
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 33.


[Закрыть].

18 апреля 1945 г. Смысловский провел совещание с некоторыми офицерами штаба и командирами 2-го полка. На совещании также присутствовало руководство разведшколы в Эшенбахе. Не скрывая, какая сложилась обстановка (танковые части армии США находились в 10 км от Эшенбаха и в 20 км от Нюрнберга, а советские войска 16 апреля начали Берлинскую наступательную операцию), он сказал:

«Капитуляция Германии неизбежна. Нам нельзя пассивно ждать развязки. При данном положении необходимо выиграть время. Приказываю продвигаться к нейтральной швейцарской границе. Местом концентрации назначаю г. Мемминген» [519]519
  Vogelsang H. von.Nach Liechtenstein – in die Freiheit… S. 16; Grimm C.Internierte Russen in Liechtenstein… S. 63; См. также: Дробязко С. И.Эпопея генерала Смысловского… С. 127.


[Закрыть].

В тот же день Смысловский выступил перед офицерским составом разведшколы в Эшенбахе. Бывший лейтенант вермахта Михаил Рогачевский вспоминал короткую речь, произнесенную Борисом Алексеевичем:

«Германия гибнет. И мы, русские националисты, остаемся без помощи. Мы должны пробиваться на юг Германии, должны объединиться с другими войсками, и если это удастся, мы скажем, в чем мы нуждаемся. Дорога каждая минута. Вы слышите канонаду. В 2 часа вы должны выступить… Вы смелые и стойкие. С нами Бог» [520]520
  Цит. по: Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 19.


[Закрыть].

По словам Рогачевского, личный состав разведшколы в Эшенбахе (прекратившей свою деятельность) выступил ночью. Была сформирована колона приблизительно из 500 человек, куда, помимо солдат и офицеров, также входили женщины и дети. Колонна очень медленно двигалась на юг Германии. Транспортных средств не было. Смысловский отдал приказ офицерам, чтобы военнослужащие двигались только по проселочным дорогам, так как шоссейные магистрали постоянно подвергались налетам с воздуха [521]521
  Ibid.


[Закрыть].

В 1-ю РНА, как писал С. К. Каширин, должны были войти Русский охранный корпус в Сербии (более 5000 человек) генерал-лейтенанта Б. А. Штейфона и 3-я дивизия ВС КОНР генерал-майора М. М. Шаповалова (около 10 000 военнослужащих-новобранцев) [522]522
  Каширин С.Исторический очерк зарождения и развития Российского военно-национального освободительного движения имени генералиссимуса A. B. Суворова / «Суворовец» (Нью-Йорк), 1957. № 1 (280). С. 10; Дробязко С. И.Эпопея генерала Смысловского… С. 126–127.


[Закрыть]. Некоторые историки считают эти действия Бориса Алексеевича вымыслом, поскольку он никогда не объяснял, кто и когда ему отдал такой приказ, и что подобное предприятие, якобы согласованное с ОКХ, представляется необоснованным и не имеющим юридического смысла, так как эти соединения входили в состав ВС КОНР [523]523
  Александров K. M.Армия генерала Власова… С. 248–249.


[Закрыть].

Вместе с тем, Смысловский, как уже отмечалось, в марте 1945 г. совершенно не обращал внимания на ВС КОНР, и подбирал для своей армии необходимые кадры. Действовал он с согласия начальника III отдела ОКХ «Иностранные армии Востока» генерал-майора Р. Гелена и при поддержке начальника штаба «Валли-I» подполковника В. Бауна. Благодаря их связям и влиянию в ОКХ, Борис Алексеевич получил разрешение переподчинить себе эти соединения. Более того, именно Гелен и Баун, как замечают лихтенштейнские исследователи, санкционировали выход армии Смысловского к границе нейтральной Швейцарии, обеспечив для нее надежное прикрытие [524]524
  Vogelsang H. von.Nach Liechtenstein – in die Freiheit… S. 16–17; Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 59.


[Закрыть].

Вопрос о том, насколько решение ОКХ о переподчинении РОКа и 3-й дивизии ВС КОНР Смысловскому было юридически обосновано, особой трудности не вызывает. Не следует забывать, что Третий рейх до самых последний дней своего существования был государством компетенций, в котором шла постоянная борьба за приобретение властных полномочий, как между различными инстанциями, так и внутри самих этих инстанций. В одном и том же ведомстве могли приниматься диаметрально противоположные решения, входящие друг с другом в противоречие, однако каждое из этих решений, тем не менее, формально имело юридическую силу. Поэтому переподчинение Смысловскому корпуса Штейфона и дивизии Шаповалова было вполне «законно» с точки зрения ОКХ.

Разумеется, возникает другой вопрос: на каком основании немцы могли так поступать, ведь армия Власова, получив статус союзнической, вроде бы целиком и полностью была отделена от вермахта, а если и была связана с ним, то только в порядке оперативного подчинения? Однако оперативное подчинение ВС КОНР вермахту было явлением формальным. Соединения ВС КОНР, как отмечает историк С. И. Дробязко, «располагали лишь внутренней автономией, в то время как вопросы, связанные с обеспечением их вооружением, боеприпасами, горючим и всеми видами довольствия, пополнением личным составом и использованием, оставались в сфере компетенции германского командования» [525]525
  Дробязко С. И.Под знаменами врага… С. 335.


[Закрыть]. То есть реально речь идет почти о полном подчинении ВС КОНР немцам, за исключением идеологии. Но ОКХ взгляды власовцев к этому времени абсолютно не волновали (как и возможные протесты Власова по поводу боевого применения его дивизий). Именно немцы определяли, куда и какие соединения направлять, кому их передавать и где использовать.

Можно говорить, что приказ ОКХ о переподчинении двух соединений ВС КОНР Смысловскому был необоснованным и ошибочным. Но дальнейшие события, произошедшие с генералом Власовым и его подчиненными, свидетельствуют как раз об обратном.

Зачем Борису Алексеевичу понадобилось подчинять себе корпус Штейфона и соединение Шаповалова? Видимо, Смысловский возлагал некоторые надежды на то, что примкнувшие к нему РОК и 3-я дивизия ВС КОНР несколько увеличат шансы личного состава соединения, если дело дойдет до прямого боевого столкновения с войсками союзников. И он, зная всю шаткость своего положения, приложил все усилия, чтобы включить соединения в состав своей армии, и формально этого добился.

Смысловский вспоминал: «Апрель 1945 года. Трагические дни Германской Ставки. Я приехал получать последние распоряжения… Я получил приказы о передаче в мою армию Русского корпуса (Шутцкора) и 3-й дивизии РОА [526]526
  Речь идет о 3-й дивизии Вооруженных сил КОНР – Примеч. ред..


[Закрыть] генерала Шаповалова. Надо было спасать все, что еще можно было спасти. Положение было критическое.

Я принял решение пробиваться на запад и уходить в нейтральную Швейцарию.

Выполняя мои директивы, мой начальник штаба, генерального штаба полковник Ряснянский повел кадры Первой русской национальной армии в направлении на Мемминген. Туда же я решил направить и переданный мне Русский корпус.

Установить телефонную связь с немецким штабом того района, где находился Русский корпус, не было никакой возможности, а поэтому я, по совету Ставки, выслал нарочного курьера. Капитан С. выехал, снабженный приказом и специальным предписанием немецким штабам не препятствовать движению Корпуса и дать ему возможность выйти из боя, если он находится на линии огня» [527]527
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 32.


[Закрыть].

Смысловский далее пишет, что генерал-лейтенант Б. А. Штейфон (скончавшийся 30 апреля 1945 г.) унес с собой в могилу тайну, получил ли он или не получил приказ ОКХ о присоединении к 1-й РНА. Борис Алексеевич не случайно заостряет внимание на этом моменте, поскольку некоторые подразделения 1-го и 2-го полков особого назначения, первыми покинувшие свое место дислокации в первой декаде апреля 1945 г., с 16 по 25 апреля, около 10 дней ждали подхода соединения Штейфона в районе города Мемминген. Однако ожидание оказалось тщетным. Корпус в назначенный район не вышел [528]528
  Там же. С. 33.


[Закрыть].

Возможность того, что командование РОКа знало о подчинении 1-й РНА, исключать нельзя, так как Смысловскому еще в марте 1945 г. удалось наладить связь с соединением Штейфона. Как уже отмечалось, некоторые офицеры прибыли в 1-ю РНА из РОКа. Это, в частности, И. А. Колюбакин, Е. Э. Месснер, граф Н. А. Коновницын, А. И. Войнаховский, С. Л. Донсков, В. Ф. Жуков, Г. Симон-Томин, работавший в корпусной газете «Борьба» и выходивший на соединение с армией Смысловского с редакционной группой (10 человек). Данные фамилии были выявлены на основе сравнительного анализа имен и фамилий чинов РОКа со списком военнослужащих 1-й РНА и гражданских лиц, интернированных в Лихтенштейне, а также со списком членов Суворовского союза. Нужно сказать, что «лихтенштейнский список» содержит в себе информацию только об интернированных лицах и, следовательно, не дает полной картины того, сколько корпусников могло находиться в 1-й РНА. В любом случае исследование в этом направлении должно быть продолжено, так как есть основания полагать, что в формировании Бориса Алексеевича были и другие военнослужащие корпуса генерал-лейтенанта Б. А. Штейфона [529]529
  См.: Волков С. В., Стрелянов (Калабухов) П. Н.Чины Русского корпуса: Биографический справочник в фотографиях. М., 2009. С. 79, 126, 147, 201, 203, 279–280; Geiger Р., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 170–184, 329; Личный архив И. В. Грибкова.


[Закрыть].

Однако вернемся к драматическим дням апреля 1945 г. Отход 1-й РНА к швейцарской границе осуществлялся в невероятно тяжелых условиях. Колонны частей и подразделений Смысловского неоднократно попадали под удары американской авиации, от чего росли боевые и санитарные потери. Оказать какую-либо помощь раненым, быстро эвакуировать их в ближайший госпиталь не было никакой возможности. Весь грузовой автотранспорт изначально был отдан подразделениям 1-го полка особого назначения. Но в скором времени многие машины были уничтожены в результате бомбардировок, и тем, кому удалось выжить, пришлось вторую половину пути преодолевать в пешем порядке.

В еще более ужасных условиях совершала марш колонна, в которой двигался личный состав из бывшей разведшколы в Эшенбахе. Михаил Рогачевский, находившийся в этой колоне, рассказывал о весьма печальных эпизодах, происходивших на его глазах:

«… С первого дня пути были отставшие, с кровоточащими ранами на ногах они садились на краю дороги и смотрели безразличными взглядами вослед колоне, которая двигалась дальше. Звук канонады был слышен где-то рядом… На горизонте были видны большие пожары, которые лизали небо огненными языками… Мы шли молча» [530]530
  Цит. по: Geiger Р., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 19.


[Закрыть].

По воспоминаниям В. Ф. Климентьева, армия Смысловского представляла собой некое подобие сброда, и весь марш был «очень похож на кинематографическую картину необычных приключений».Своим «бурным поведением» эшелон «смысловцев» якобы стяжал себе такую «славу», что немецкие железнодорожники нигде его не задерживали, а «станции хотели поскорее его пропустить» [531]531
  Цит по: Александров K. M.Армия генерала Власова… С. 249.


[Закрыть].

Но, во-первых, части 1-й РНА, за исключением редакционной группы газеты «Борьба», двигались на машинах или в пешем строю. Во-вторых, на железных дорогах Рейха, постоянно подвергавшихся ударам бомбардировочной авиации США, постоянно случались заторы, некоторые станции и магистрали были уничтожены. О быстрой переброске по железной дороге можно было только мечтать, хотя попытки преодолеть часть пути до Меммингена на поезде со стороны офицеров и солдат Смысловского предпринимались. Лейтенант вермахта Г. Симон-Томин, группу которого совершенно случайно подобрал полковник Тарасов-Соболев, 24 апреля 1945 г. сделал в дневнике следующую запись:

«С утра бомбят станцию, которая совсем близко от нас. Трещат тяжелые и сверхтяжелые аэропланные пулеметы, от взрывов бомб и зенитки трясется земля. Когда прекращается шум моторов и бомбежки, слышна глухая канонада артиллерии с близкого фронта. Выступим дальше, очевидно, не раньше вечера из-за обстрела…» [532]532
  Цит. по: Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 339.


[Закрыть]

К слову, сам Василий Федорович Климентьев в ходе марша почти всю дорогу просидел в грузовой штабной машине, и вместе с полковником Ряснянским бросил на произвол судьбы личный состав, о чем пишет Г. Симон-Томин [533]533
  Ibid. S. 337.


[Закрыть].

Климентьев также писал, что создание Смысловским армии представляло собой «самый грубый блеф, нужный для интернирования в Лихтенштейне» [534]534
  См.: Александров K. M.Армия генерала Власова… С. 249.


[Закрыть]. Но создание 1-й РНА, санкционированное органами немецкой разведки, являлось секретной операцией по выводу разведывательных кадров Рейха, о чем Климентьев знал и чему совершенно не противился, поскольку сам хотел уйти на Запад (ведь его давно разыскивали органы госбезопасности СССР). Помимо Климентьева (который в 1920—30-е гг. работал на польскую разведку – «Дефизиву», а во время войны стал сотрудником персонального сектора во 2-м отделе Зондерштаба «Р»), трудности этого последнего марша преодолели еще немало интересных людей. Вот лишь некоторые из них.

Иван Мясоедов (известен был как профессор Е. Зотов), сотрудник абвер-II и РСХА. Считал себя противником большевиков, но, вместе с тем, и капиталистического мира, разрушить который, как он думал, можно с помощью распространения поддельных денежных знаков. Разведка СС поручила ему как талантливому живописцу и графику «изготовление фунтов стерлингов». Мясоедов выполнил задачу: поддельные фунты ничем не отличались от настоящих, и Великобритании, как утверждал С. Л. Войцеховский, «пришлось изменить их рисунок» [535]535
  Войцеховский С. Л.Эпизоды. Лондон, 1978. С. 133–134.


[Закрыть]. Хотя Мясоедов не любил «западных плутократов», попасть в руки НКГБ СССР ему вовсе не хотелось. И когда немецкая военная разведка и СД занялись подготовкой к выводу своих кадров в Западную Европу, Мясоедов оказался в числе тех, кого следовало спасти. То, как он попал в армию Смысловского, до сих пор остается загадкой. Но само его появление в 1-й РНА, а затем в числе интернированных в Лихтенштейне лиц, говорит о многом.

Александр Бутенко (он же Масловский Василий Иванович), капитан вермахта, бывший преподаватель в Летценской контрразведывательной школе.

Александр фон Шуберт (клички «Шуберт» и «Александров», прозвище «Доктор») – бывший преподаватель в разведывательных школах Валга и Стренчи.

Алексей Хоментовский – бывший главный резидент Зондершатаба «Р» в резидентской области «С 1».

Анатолий Юркин (он же Леонид Васильевич Соболевский, он же Кравцов) – бывший резидент Зондерштаба «Р» в городе Дубно.

Антонина Челищева – бывшая сотрудница 2-го отдела Зондерштаба «Р».

Борис Золотун – бывший преподаватель стрелковой подготовки в разведшколах Валга, Стренчи, Мыза-Кумна, бывший начальник хозяйственной части в Вайгельсдорфе.

Борис Коверда (клички «Сергеев», «Василенко», «Сафонов»), знаменитый мститель, ликвидировавший убийцу Николая II – советского полпреда в Варшаве П. Л. Войкова. Бывший сотрудник осведомительного сектора 2-го отдела Зондерштаба «Р».

Василий Кукрицкий – бывший курьер украинского отдела Зондерштаба «Р».

Георгий Моисеев – бывший курьер резидентуры Зондерштаба «Р» в Киевском районе Киевской области.

Иван Смирнов – бывший начальник учебной части в разведывательных школах Валга и Стренчи.

Константин Подгорный – бывший штатный агент резидентуры Зондерштаба «Р» в городе Пинске.

Луциан Майборода – настоящее имя и фамилия Алексей Литвин, бывший изготовитель фиктивных документов Полтавской диверсионной школы.

Муса Юсупов (псевдоним «Низами»), лейтенант вермахта, бывший следователь и вербовщик в абвергруппе-101.

Петр Холявка – бывший курьер Зондерштаба «Р» в резидентской области «С».

Рихард Бенц – бывший сотрудник 104-й команды абвера, отвечавший за переброску агентуры в 1941–1943 гг., один из руководителей «мельдекопфа» в Зихельберге, переправлявшего агентов Вайгельсдорфской разведшколы [536]536
  Авторы благодарят историка С. Г. Чуева, который любезно предоставил в наше распоряжение некоторые документы из своего личного архива, что позволило их сравнить с другими материалами и прояснить ситуацию по целому ряду спорных моментов, касающихся чинов 1-й РНА.


[Закрыть].

Даже этот небольшой перечень показывает, какие люди собрались под началом Смысловского. Чтобы вывести разведчиков и агентов такого уровня на Запад, требовалось прикрытие. Да, 1-я РНА была пропагандистским названием, тем самым прикрытием, «блефом», который помог спастись многим коллаборационистам, в том числе и Климентьеву. Причем Смысловский всегда использовал это название именно в пропагандистских целях, так как с его стороны было бы глупо афишировать то, чем он занимался во время войны. В итоге тайная армия Смысловского оказалась более живучей, чем ВС КОНР, которые рассыпались в мае 1945 г.

К 23 апреля 1945 г. части 1-й РНА, сильно поредевшие за несколько предыдущих недель, вышли в район Меммингена, а некоторые подразделения – в район Кемптена. На отдых времени отводилось мало. 24 апреля колонны «смысловцев» продолжили путь к швейцарской границе. Г. Симон-Томин записал в дневнике:

«Днем, в 5 ч., выходим пешим порядком дальше на юг. Не отошли и одного километра от Кемптена, налетают на колонну самолеты и жестоко обстреливают. Несколько автомобилей горят. У нас в колонне двое убитых и больше десятка раненых. Через полчаса идем дальше. Всюду по дороге горящие автомобили, раненые и убитые. Идем всю ночь и к утру останавливаемся у городка Штауфен. Спим в сарае» [537]537
  Цит по: Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 339.


[Закрыть].

Приблизительно в эти дни формирования Смысловского встретились с частями генерал-майора М. М. Шаповалова (всего 1,5 тыс. человек, остальные части соединения – численностью до 8,5 тыс. военнослужащих – были расформированы). По словам Бориса Алексеевича, Шаповалов получил два противоположных приказа – один из Ставки ВС КОНР, а другой – от командира русских разведчиков. Первый приказ требовал, чтобы генерал следовал в район Вангена – через Фюссен – в Чехословакию. А второй – чтобы он шел в Фельдкирх, на соединение с 1-й РНА. Попав в затруднительное положение, Шаповалов, не имевший на руках приказа, что он поступает в распоряжение Смысловского, продолжил выполнять директиву Власова и ушел в Чехию, где его взяли в плен и расстреляли просоветски настроенные партизаны [538]538
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 33; См. также: Александров K. M.Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта A. A. Власова… С. 874.


[Закрыть].

Этого эпизода Борис Алексеевич касался в своих воспоминаниях дважды, и оба раза в рамках очерков, посвященных личности главнокомандующего ВС КОНР. Именно случай с 3-й дивизией ВС КОНР стал предметом последнего разговора, произошедшего между Власовым и Смысловским. Разговор состоялся по телефону, за несколько дней до того как части генерала Шаповалова повстречали колонны 1-й РНА. Беседа оказалась весьма показательной, поскольку в ней обнажился не только печальный итог личных отношений двух деятелей русского коллаборационизма, но и грядущий трагический финал всех сил русского сопротивления, вступивших в борьбу с большевизмом в годы Второй мировой войны. Смысловский воспроизводил этот разговор на основании личных записок:

«– У аппарата ген. X.[Хольмстон. – Примеч. авт.]. Хочу спешно говорить с ген. В.[Власовым. – Примеч. авт.].

–  Здесь ген. Т.[Трухин. – Примеч. авт.]. Я вас слушаю. Здравствуйте. Ген. В. подойти к аппарату не может. У него важное совещание.

–  Здравствуйте. Скажите, вам известна обстановка? Если известна, то что вы намерены делать?

–  Да. Мы двигаемся, согласно приказа Главнокомандующего, в Чехословакию. Предполагаем совместно с чехами организовать фронт и ждать подхода американцев.

–  Это безрассудство. Вспомните Колчака. Вы должны знать, что на Западном фронте были взяты тысячи пленных в форме РОА.

–  Хорошо. А что вы предполагаете делать?

–  Я иду на юго-запад, к нейтральной границе. Буду пытаться перейти швейцарскую границу. Мне переданы Русский корпус и Шаповалов.

–  Шаповалову приказано идти на соединение с нами.

–  Моя директива прямо противоположна.

–  Подождите, я доложу Главнокомандующему.

–  У аппарата ген. В. Т. передал мне разговор с вами. Кто отдал приказ о передаче вам 3-й дивизии?

–  Германская главная квартира.

–  Поздно. Я командую сейчас всеми русскими частями, и в этот исторический момент они должны выполнять только мои приказы.

–  Разрешите доложить, что обстановка требует изменения ваших директив. Идти на восток – это безумие. Я, во всяком случае, иду на запад.

–  Вы генерал вермахта и можете делать, что вам угодно. До свидания…» [539]539
  Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 34–35.


[Закрыть] ^.

Попробуем разобраться в деталях этого разговора.

Видя большие потери среди личного состава, Смысловский прекрасно осознавал, в каком положении он находился. Силы его формирований были слишком малы, чтобы выдержать бой с регулярными войсками 1-й французской армии, которые уже перешли к операции по блокированию границы нейтральной Швейцарии. Насколько можно судить по обстановке, 1-я РНА нуждалась в поддержке, и включение 1,5 тыс. человек из 3-й дивизии ВС КОНР в состав армии Бориса Алексеевича увеличивало (хотя и ненамного) его шансы на прорыв. Формальное право на то, чтобы подчинить остатки дивизии, у Смысловского было. Но, столкнувшись с жесткой позицией Шаповалова, который отказался выполнять приказ ОКХ, Борис Алексеевич обратился в Ставку ВС КОНР.

Из разговора с генералом Ф. И. Трухиным Смысловскому стало известно, какие шаги намеревался предпринять Власов: «с чехами организовать фронт и ждать подхода американцев».Такой план показался Борису Алексеевичу безрассудством. И он поделился с Трухиным оперативной информацией о «тысячах пленных в форме»с нашивками РОА, захваченных американскими солдатами. Конечно, Смысловский мог преувеличивать количество пленных добровольцев, но суть вопроса заключалась в другом – надежды Власова и его окружения на мгновенный раскол в лагере союзников оказались тщетны [540]540
  Следует сказать, что надежды на раскол в лагере союзников были весьма характерным явлением последних месяцев войны. Личный помощник адмирала Канариса О. Райле вспоминал: « …тлела надежда на США, что эта страна – в то время самая мощная великая держава – повернет вместе с вермахтом против Советского Союза, если Германия сложит перед западными державами оружие. Эту надежду питали многие немецкие солдаты вплоть до апреля 1945 года».См.: Райле О.Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и на Западе, 1921–1945. М., 2010. С. 502–503.


[Закрыть]. Власов неоднократно пытался связаться с союзниками (первые попытки относятся еще к лету 1943 г.), посылал к ним своих представителей. Но ничего серьезного из этого не вышло. Академик М. И. Семиряга, ссылаясь на слова командующего 7-й американской армии генерал-лейтенанта А. Пэтча, отмечал: «если Власов воюет не за Гитлера, а против сталинского большевизма, то что же русские добровольцы делали на Атлантическом побережье и как можно оправдать жертвы, понесенные американской армией в сражениях с этими добровольцами» [541]541
  Семиряга М. И.Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 480.


[Закрыть].