Текст книги "Барин-попаданец. Завод и жена в придачу (СИ)"

Автор книги: Дия Семина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Нянюшка округлила глаза, и уголком белого платка прикрыла рот, открытый то ли от недоумения, то ли от осознания очень уж живописной нестыковки.

Но тут же потрясла пальцем, как юродивые трясут перед лицами пугливых горожан, напоминая о страшном суде.

– А ведь и правда, я же прям удивилась, как она быстро, да сразу шипеть, мол, останусь с братиком. Да, кому она тут нужна, ведьма… А не они ли барина нашего похитили? Завод-то лакомый кусок, пусть старый, но Ленка его очень уж у батюшки просила, но тот отдал Егору, старый спор, а тут смотри как хвостом крутит и называет не иначе как «братик», да она его никогда не любила, с самого детства как кошка с собакой…

Алёна несколько секунд постояла молча, прикидывая в уме варианты и потом вздохнув подвела итог:

– Вполне возможно из-за шумихи следователь послал кого-то к ним, да, точно. Пока я искала мужа по городу, из управы кто-то мог проехать, чтобы проверить, не загостился ли он у родни. А Елена утром и примчалась. Напрямую она не виновата, просто решила подсуетиться, своего управляющего назначить, не так, так эдак, лишь бы в долю влезть без мыла. Жаль, снова у неё всё ладно получается. Ладно бы только завод забрали, невелика потеря, но она на Егора целит, ведь точно отвернёт его, напоёт ему против меня ещё песен и разрушит те остатки нашего счастья, что ещё можно было спасти. Пойду проверю документы, как и собиралась. На обед ушицы свари, щуку Митрофан принёс с ночной рыбалки, вот её и приготовь.

– Сварим, конечно, сварим, только щука-то огромная, мож, и котлеток перетереть, больно их наш барин любит, так, глядишь, и перестанет ерепениться-то, да присмиреет. Я вот что скажу, порой мужику хорошая трёпка-то на пользу идёт. Понимают заразы, что подле жены-то самое безопасное. Так котлетки-то делаем?

– Делаем, конечно, делаем. Возможно ты и права, приедет, отобедает и решит, что здесь ему самое место. После потери памяти он совершенно иной, уж такой…

– Да уж, глаз у него горит…

Женщины вдруг не сговариваясь, рассмеялись. Метафора, сказанная случайно, напомнила, про яркий фингал на правом глазу Егора, уж такой сияющий «фонарь» трудно не заметить.

– Ох, няня, вернётся со своего завода и всё будет как прежде. Не верю я, что люди меняются. Хотя нет, в худшую сторону меняются, в лучшую – никогда!

– Значит, ещё получит, на него сейчас многие зуб имеют, проучат, уж помяните моё слово.

Няня вздохнула и вышла на кухню колдовать над обедом, она свято верит и всегда верила, что у мужчин только две привязки к дому: первое – вкусная еда, второе – то, что у жены под юбкой. И только Егор Петрович постоянно разрушает эту веру. Всё ему не так, да не то.

– Недомаг, чёртов, не повезло Алёне с мужиком, ох не повезло…

– Я всё слышу, няня! – крикнула Алёна и поспешила укрыться в кабинете мужа, пора проверить, наконец, эти документы, пока к Егору не вернулась память.

Закрыла за собой дверь.

И в этот момент острая боль обожгла низ поясницы, и жаром опустилась в пах. Теперь тянет нестерпимо, в пот бросило.

Это означает только одно…

– Я опоздала, опять опоздала, боже мой, ну сколько можно, – несчастная женщина опустилась на пол, закрыла глаза и дала волю слезам, пока никто не слышит и не видит. – Всё разрушено, уже ничего не склеить…

Глава 5

Завод

Памяти нет, но ощущения не обманешь:

«Я никогда раньше не ездил на столь примитивном средстве передвижения, как карета!»

Совершенно точно, определённо и ясно как божий день, что путешествия на дальние расстояния когда-то доставляли мне огромное удовольствие, и я сам управлял каким-то восхитительным средством передвижения, оно было тёмным, стильным, эргономичным и чрезвычайно удобным.

И совершенно определённо, что этим средством продвижения никак не могла быть карета. Даже такая претенциозная, как та, в какой я сейчас сижу со своей так называемой сестрой.

Трясёт нестерпимо, пыльно, душно, а про конский запах вообще лучше промолчать, и я постоянно сползаю со скользкой кожаной сидушки. Несколько минут, пока кони долбили копытами по мостовой, начинать разговор бесполезно, и не только из-за шума, но и из-за страха откусить язык на очередной кочке.

Потому я пытаюсь приспособиться к езде, а сестра всем своим видом выражает сострадание. Наверное, приняла мою недовольную мину за боль от тряски, а я всего-то разочарован ВСЕМ! Начиная от неудобного костюма, заканчивая каретой.

Но как только мы выехали на грунтовую дорогу, стало немного полегче, не так сильно трясёт, и шум стих.

В большие окна проникает дневной свет и освещает лицо сестры. Она красивая, полноватая, но здоровой, женственной полнотой, прямой носик, красивые, чётко очерченные губы, и густые, тёмные брови правильной формы. Каштановые волосы зачёсаны назад в шишку, маленькая шляпка аккуратно дополняет провинциальный, но выразительный образ.

Рассматриваю сестру, а сам думаю о себе, ведь так и не решился взглянуть в зеркало. Но если она так хороша, то и я, должно быть, не урод. Пока мне достаточно этого знания.

Елена несколько раз открывала рот и закрывала, как рыба, выброшенная на берег. Хотела о чём-то спросить, но, видимо, не может подобрать правильных слов, а я не спешу ей помочь. Хотя вопросов столько, что можно до утра задавать, и то времени не хватит.

За окнами показалась небольшая рощица, сестра долго посмотрела куда-то вдаль, как смотрят люди, припоминающие местность, в какой бывали, но очень-очень давно. Скучный пейзаж наскучил, и она, наконец, решилась:

– Милый братец, ужасно видеть тебя в таком состоянии. Но ещё ужаснее знать, что ты живёшь с такой женщиной…

– С какой женщиной?

Елена удивительно точно выбрала тему разговора, из всего, что меня сейчас окружает, интерес вызывает только Алёна, но я про неё совершенно ничего не знаю.

– С какой? Не издевайся, конечно, я про твою жену. Послушай, она красивая, умная, неплохая хозяйка, но бездетная. Два года вы женаты, а она так и не понесла, но наш род по мужской линии одарённый, ты не можешь просто так упустить возможность и не произвести на свет потомков. Алёна тебя одурманила, я помню, какой ты ходил счастливый, до неприличия счастливый, когда женился на ней.

– Разве можно быть неприлично счастливым? Но это немудрено, ведь она так красива и умна. И всё же, про детей и про род, поясни, о какой одарённости ты говоришь, – кажется, у нас случайно обнаружилась новая интересная тема.

– Да пустяки. Некая ментальная способность, ясновидение, чтение мыслей, предсказывание будущих событий, поиск кладов. Это всё наши способности, но они не такие сильные, как у аристократов. Но вполне полезные и позволяющие неплохо устроиться в жизни. Наш отец, умел отыскивать клады и слушал голоса покойников, слово всегда забываю, какое-то странное ме, му…

– Медиум?

– Да-да. Точно, медиум. Иногда мог предвидеть некоторые события, – она вдруг поджала губы и снова посмотрела в окно, но потом решилась или не сдержалась, – у тебя есть талант к магии, но совершенно нет способностей к управлению. Я ведь просила отдать завод мне, а тебе небольшое имение, мой муж Анатолий Лаврентьевич придал бы ума заводу-то, и нам, и вам хватило бы. Но батюшка, царствие ему небесное, распорядился тебе оставить. Послушай, не упрямься, я же вижу, как тебя тяготит сие дело. Денег на развитие нет, а мой муж найдёт либо богатых вкладчиков, или удачно продаст. Сейчас взгляни на эту беспризорную рухлядь и подумай, как человек здравомыслящий. Нужны ли тебе такие заботы, да ещё и опасные, ведь тебя избили именно по этой причине…

Смотрю на неё пристально, пытаясь заметить хоть какой-то подвох. Да тут и замечать не нужно, она вся состоит из меркантильных подвохов, в сознании появились «заметки», те приметы, на какие стоило бы давно обратить внимание, но я по причине ужасного состояния до сих пор с трудом включаюсь в окружение, «смотрю в книгу, вижу фигу», а теперь смыслы сжалились и проявились. Первое, женщина напротив меня очень красивая, но небогатая. Эта карета шикарная, только за счёт украшательств, по-настоящему шикарные экипажи так не трясут, не покрываются пылью и сидеть в них удобно, ну не может знать так издеваться над собой и терпеть такие неудобства.

Но и это ещё не всё, её платье довольно красивое, не знаю, модное ли, но красивое, однако ткань дешёвая. Да и шляпка, перчатки простые, потёртые края у небольшого саквояжа, что стоит на её сиденье…

Думаю, когда выйдем из экипажа на дневной свет, примет бедности станет ещё больше.

Видать не такой успешный её Анатолий Лаврентьевич в делах, раз они едва сводят концы с концами.

Так и не понял, откуда у меня проявилась способность «читать» окружение и его детали, но чувствую, что я в этом дока. Теперь можно не спрашивать, всё равно правды не дождусь, но наблюдение даст гораздо больше информации к размышлению. Остальное по ходу танцев.

Внезапно открылся второй глаз, и мне стало намного легче. Тело наполняется силой, причём странной, необъяснимой.

– Вот и наш завод! Помнишь, как батюшка привозил нас сюда?

– Смутно! – а сам замечаю, что состояние улучшается, словно я выпил живой воды. Неужели этот завод находится в какой-то аномальной зоне? – Так, я сейчас сам пройду, проверю всё, ты оставайся около кареты. Здесь может быть опасно.

– Опасно? Ну тогда держи, – сестра и глазом не моргнула, открыла саквояж и подала мне оружие, напоминающее револьвер, но небольшой, женский.

– Надо же…

– А ты думал, я забыла наставления отца, вот ты, кажется, забыл. Всегда нужно быть готовым ко всему. Вот тебя и сцапали. Хорошо, я несколько минут дам тебе фору, а потом если не услышу выстрела, ругани или звуков драки, то приду посмотреть на наше наследство.

– А если услышишь?

– Тогда кучер возьмёт дробовик!

– О, мой бог, это в какой семье я рос? – улыбаюсь, Елена начинает мне нравиться.

– В самой обычной держи и поменьше болтай, братик! – она напомнила разбойницу, решившую отправить новичка на опасное дело, но в случае чего, готовую вмешаться. Странно, почему с такими пробивными навыками к выживанию, сестра не…

Она претворяется…

Ей этот завод нужен, как алиби или прикрытие каких-то мутных схем мужа? Они не могут просто так взять и показать людям реальное положение вещей, а в реальности они весьма состоятельные.

Скорее беру оружие и выхожу из кареты, Елена слишком проницательная, слишком умная и хитрая, опасная. Чуть было не спалился, от её пристального взгляда ничего не ускользает.

Мельком взглянул на кучера, и холодок пробежал по спине, а в сознании промелькнула мысль и подвела неутешительный итог моим недолгим размышлениям: «М-да, моя сестра умеет подбирать людей на службу, интересно, как выглядит её достопочтенный муженёк, теперь не удивительно, что отец оставил этот завод Егору!».

И совсем уж красивое я проворчал вслух: «Она ни перед чем не остановится, этот завод им нужен, и я единственная преграда!»

Показалось, что дело раскрыто.

Осматриваюсь и вижу вполне приличный завод, никакая не рухлядь, добротный, ни одно стекло не разбито, все двери заперты. Вокруг образцовая чистота, словно здесь отряд дворников только что навёл идеальный порядок. Но заводом сие предприятие назвать сложно, скорее цех. Но для стекольного производства, наверное, вполне достаточно и такой мощности.

Обхожу здание, не спешу заходить, да и не смогу, ключ забыл…

Но самое удивительное, что я теперь совершенно иначе себя чувствую. Словно частью этого места, наполняюсь от него силой. Неудивительно, почему Егор здесь пропадал днями, что-то здесь нечисто. Дорога, довольно накатанная, уходит за кусты, чувствую, что нужно идти именно туда. Но вовремя сообразил, что по этой дороге могут примчаться незваные гости, и тогда кучеру придётся отбивать меня у очередной банды золотоискателей.

Люди не оставляют надежды найти золото, потому и дорога наезженная.

Моё золото…

Сворачиваю на незаметную тропинку и едва успеваю остановиться у небольшого обрыва, чуть не свалился, передо мной раскинулся внушительный, сияющий на солнце песчаный котлован.

– Твою ж… Это не может быть правдой, золото никогда так бесстыдно не показывается старателям. Какого чёрта здесь происходит?

Стоило задать правильный вопрос, и иллюзия исчезла. Песок самый обыкновенный, оборачиваюсь, чтобы взглянуть на завод, и вижу разбитые стёкла, мусор и другие следы разрушений и упадка…

– Пожалуй, я возьмусь за это дело…

Глава 6

Завод

Сам не понял, почему я должен браться за «это дело»?

Возомнил себя сыщиком? Да ещё в паранормальных делах, ну-ну!

Только хотел вернуться в карету и обрадовать сестру новостью, как она с криком: «Смотри, сколько золота!» промчалась мимо меня, со всей дури сиганула с края невысокого обрыва вниз и кубарем покатилась, поднимая за собой песчаную вьюгу. Ветер словно того и ждал, чтобы хоть кто-то вот так лихо взрыхлил россыпи кварца. Сияющий песчаный шлейф добавил мистики в происходящее.

– Эк, тебя проняло! – только и успел проворчать, но делать нечего, придётся её вытаскивать, пока бедолага не закопалась, благо, что склон покатый и шею она не свернёт. – Елена! Это иллюзия, остановись же! Да что ты будешь делать!

Ситуация не просто вышла из-под контроля, она катится с обрыва. Не приведи бог, что-то случится, и в этом обвинят меня.

Забыв о своих ссадинах, прыгаю следом за сестрой, но успеваю удержаться на ногах. Бегу, смешно подпрыгивая, чтобы ноги не увязали в рыхлом песке. По пути подхватываю её шляпку, катящуюся своим курсом со склона, и умудряюсь не охренеть от происходящего, сейчас моя цель скорее убраться отсюда…

Елена замерла на дне котлована и теперь осматривается.

Закончилась для неё иллюзия или нет?

– Это иллюзия! Обман! Это обычный песок, но качественный для стекла, понимаешь? Потому он и блестит на солнце слишком ярко. Пошли наверх, хватит с нас приключений.

Протягиваю ей руку, но женщина отмахнулась, сама встала и отряхнулась.

– Это не иллюзия, это реальное золото, просто заколдованное. Я возьму немного, завяжу в платок, и потом ты увидишь, что я права!

Раздражённо качаю головой, мне только женской истерики не хватало. Но сестра времени не теряет, действительно достала платок и нагребла в него внушительную пригоршню влажного песка, но на этом не остановилась и насыпала в карманы.

– Лена, если ты этот песок собралась притащить в мой дом, то я тебя на порог не пущу. Хватит, поехали, всё, что нужно я уже увидел. Когда разберусь с этими иллюзиями, то возьму вас в долю, возродим производство стекла и посуды. Обещаю, но для этого, ты должна встать с колен, отряхнуть юбку и подняться на край карьера, или вон вижу пологий обход, пошли!

Протягиваю ей руку.

– Ты правда возьмёшь нас в долю?

– После того как выясню, что здесь происходит, да, возьму. Но при условии, что ты вытряхнешь песок из карманов, а вот этот в платочке, можешь взять! Пойдём! – говорю с ней настойчиво, но тепло, как с ребёнком, чтобы не спугнуть, меньше всего хочется бегать за ней по котловану.

Она нехотя вытряхнула песок из карманов и так посмотрела на меня, что пришлось поспешить, ещё немного и её совершенно переклинит. Сам уже начинаю ощущать неприятное пощипывание на языке, да и по телу носятся мурашки, будь я псом, то моя шерсть сейчас встала бы дыбом.

Место не просто неприятное, оно опасное, и не только для психики.

– Милая, нам пора, молодец!

Помогаю ей, отряхиваю и настойчиво тяну за собой наверх. Одурманенная сестра слегка поупрямилась, но поддалась, точно, как девочка в магазине игрушек, ей-богу.

Зато появилась уверенность, что она к моему похищению непричастна, чего пока нельзя сказать о её муже, но это тоже скоро выяснится.

Мы неспешно идём по накатанной песчаной дороге, а я очень надеюсь, что никого из других сумасшедших сейчас не встретим, не хотелось бы доставать револьвер.

– Твоя жена аристократка из разорившегося рода, она окрутила тебя, ради зачатков твоей магии. Ты ей не нужен, такие как она, никогда и никого не любят.

От неожиданности я резко остановился, Елена наступила на слишком длинный подол юбки и начала падать вперёд, едва успел её поймать, но не удержать, мы снова сидим на песке, и я смотрю на сестру с великим недоумением.

– Зачатков моей магии? Аристократка? Ты вообще, о чём сейчас? Разве быть аристократкой – преступление? Мы ведь тоже какие-то там дворяне?

– Да, барского сословия – помещики, но не аристократы, не высшего ранга, ты в самом деле всё забыл? – в её голосе, наконец, появились взрослые интонации.

– Забыл, но что плохого, что она аристократка? – я действительно не понимаю, в чём подвох и почему Елена, вдруг, сейчас начала этот разговор.

– Они маги, нам, простым смертным мало что известно, но магия у них очень могущественная, бывали люди такой силы, что весь этот песок могли бы обернуть в золото. Но редко, очень редко, раз в сотню лет такие нарождаются.

Снова помогаю сестре идти, но она наклонилась, заметив под ногами камень, естественно, золотистый, подняла, подула на него и подала мне, пришлось машинально засунуть в карман брюк, удобнее подхватить её под руку и вести дальше.

– Елена, здесь опасно оставаться, если приедут какие-то ненормальные и увидят нас с тобой, то дробовик твоего кучера не поможет, шевелись быстрее, уже почти пришли. И правда, мы вышли немного с другой стороны, и сразу свернули на едва заметную тропинку к заводу, а основная дорога пошла прямо, и по ней уже кто-то едет. – Быстрее, прячемся, а ещё лучше бежим в карету. Да подними ты эту чёртову юбку!

Кажется, морок отпустил, Елена тоже заметила бричку, подхватила юбку и побежала быстрее меня. Хорошо, что нас прикрыли кусты, кучер так и сидит наготове с огромным ружьём наперевес. Успеваю его рассмотреть, вылитый цыган, может быть на него этот морок и вовсе не действует.

– Эй, извини, не знаю имени, сейчас сядем, как только проедет бричка, разворачивай и гони домой, ружьё не убирай.

– Малахай меня кличут. Как прикажете, барин! Держитесь…

Морщусь от предвкушения новой порции тряски, если он собрался гнать, то мы еле живыми выйдем из кареты, но делать нечего, подсаживаю сестру, сам забираюсь. И через пару минут, как только бричка по дороге влетела в песчаный карьер, мы тоже сорвались с места и помчались назад в город.

Надо признать, что на большой скорости трясёт чуть меньше, но на поворотах, карета так сильно кренится, что мне приходится упираться в противоположную сторону, чтобы не завалиться. Елене тоже несладко, но молчит, привыкла уже к особенностям местной езды. Жаль, что мы не можем поговорить, ведь вопросов появилось гораздо больше, после её слов про магов, аристократов. В морок я ещё мог поверить, по сути, это может быть какое-то токсичное место, газ, или ещё что-то эдакое, что влияет на психику. Песок и правда блестит на солнце.

Единственное, что не вписывается в моё скоропалительное объяснение, это показавшийся совершенно целым и готовым к работе завод. Ведь я его чётко видел в идеальном состоянии, но потом видение развеялось.

Чертовщина какая-то, иначе и не скажешь.

Вернулись мы гораздо быстрее, чем уезжали, как ни странно, но сил у меня добавилось, и правый глаз открылся. Но взглянуть на своё отражение в тёмном окне кареты я снова не рискнул. Елена осторожно спрыгнула со ступенек, вид у неё жалкий, потрёпанный, на лице сплошное разочарование, она не упустила шанса этим воспользоваться:

– Мой муж сейчас в столице, я останусь у вас на несколько дней. Плохо себя чувствую, распорядись, чтобы мне приготовили комнату.

– А ты песок вытряхнула?

– Нет! То есть из карманов вытряхнула, но он сейчас повсюду и на зубах скрипит, и в волосах.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это самый обыкновенный песок? Покажи свою заначку, сейчас же! – приходится снова держать её за руку. Нехотя вытащила из кармана платочек и протянула мне, хотя бы доверяет, уже что-то.

Развязываю и даже не удивлён, обычный кварцевый песок.

– Песок? – разочарованно простонала сестра.

– А ты думала, что золото? Конечно, песок.

Высыпаю его перед крыльцом и отряхиваю руки. Радуясь, что до неё, наконец, дошло, что этот завод не такой ценный, каким кажется. Скорее даже финансовая дыра, его проще снести и продавать песок для строительных работ, всё больше пользы и меньше затрат. Но с планами пока придётся повременить. На крыльцо вышла встревоженная старушка, какую Алёна называет няней:

– Егор Петрович, голубчик, скорее домой барыне плохо, стонет в своей комнате, не выходит, поспешите…

– Так, я к жене, а вы с Еленой Петровной займитесь, организуйте баню, комнату, всё как положено, сестра остаётся у нас.

Не дождавшись ответа няни, спешу в дом и не сразу понимаю, куда идти-то, где комната жены, или у нас общая спальня?

Полагаясь на интуицию, прохожу вперёд по тёмному коридору и останавливаюсь у белой двери, всё моё мужское естество сейчас вздрогнуло, не думал, что можно вот так хотеть женщину. Что-то новенькое. Да кого я обманываю, здесь всё новенькое, и только я пытаюсь строить из себя невозмутимость и не обращать внимания на удивительные обстоятельства, что в любой другой ситуации спровадили бы меня в психушку.

Стучу, и, не дождавшись ответа, открываю дверь.

– Алёна, что случилось!

– Ты, со мной случился, ты! Убирайся, ненавижу! – она едва успела укрыться с головой и проворчала из своего «гнезда», заставив меня улыбнуться.

– Дай угадаю, критические дни? Горячий чай, тёплое одеяло, что-то сладкое и страшная кровавая история спасёт ситуацию? – уж не знаю, откуда у меня такие познания о тонкостях женской психики, но жена вдруг резко повернулась, откинула с головы одеяло и так посмотрела на меня, что я улыбнулся самой довольной улыбкой, она попалась! – Значит, чай и конфеты! Сейчас посмотрим, что спасёт нашу ситуацию. А тебе вот сувенир из карьера, что при заводе, камень наудачу.

Не глядя достаю, из кармана тот самый камень, что меня заставила взять с собой Елена и протягиваю Алёне на раскрытой ладони, она смотрит на руку с ужасом.

– Это золото!

– Да нет! Упс, кажется, да… Но этого не может быть, золота там нет! Это иллюзия, сейчас пройдёт, и ты увидишь обычный камень, – пытаюсь откреститься, но теперь мы вдвоём уставились на небольшой, совершенно точно, золотой самородок, похожий на маленькую, толстую свинку.

– Теперь мне всё понятно, ты запретил мне иметь детей, потому что боялся отдать часть своей магической силы? Это ужасно жестоко и бессердечно, я завтра уезжаю в столицу. С меня хватит!

Не сводя взгляда с самородка, Алёна выдала совершенно неожиданное обвинение и снова уткнулась в подушку, укрывшись одеялом.

– Сейчас принесу чай и сладости, до завтра ты ещё моя жена! Расскажу тебе такую сказку, что ты сама не захочешь уезжать, – убираю камень обратно в карман и окончательно ошеломлённый новостями и обвинениями, выхожу за чаем, просто так, я эту женщину не отпущу, особенно в таком ужасном состоянии.

Глава 7

Конфетно-букетный упс

Кухню я отыскал гораздо быстрее, чем ожидалось, по дурманящему аромату ухи, да я бы и из другого конца города заявился. Но сейчас у меня другая миссия, спасти наши отношения и начать нужно с малого, с элементарной заботы.

Чайник на плите, склянки с травами на полках. Сам не понимаю каким образом, но возможно, это память тела сработала, выбрал самую подходящую траву для заварки, отыскал молочные конфетки в буфете, утренний блин с мёдом на блюдце с голубой каёмкой.

Составил дары на поднос и чувствую, чего-то не хватает.

Цветов не хватает, без цветов лучше на такое дело не подвязываться.

В небольшом саду сорвал три милых цветка, похожих на ромашки и календулу одновременно, но голубые, что весьма странно, никогда таких не видел, хотя о чём это я. Память потеряна, и это всё объясняет, или ничего не объясняет, но отличная отмазка во всех непонятных ситуациях.

– Егор Петрович, там на кухне поднос, это что? Я же вам уху щучью, котлетки…

– Это для Алёны Олеговны…

Не успеваю договорить, как проворная няня уже повернулась и крикнула через плечо: «Так я отнесу, чего ж вы сами-то!»

– Стоять! Куда! Именно сам! Сейчас вот цветы в вазочку поставлю и отнесу, а уха – это очень хорошо, но позже. С Еленой разобрались?

Няня ещё не успела переварить и осознать первую часть информации, замерла на месте и стоит, преграждая мне путь на кухню, и удивлённо хлопая глазами. Похоже, у местного населения в этом городе вообще некоторая заторможенность, или этот мир настолько неспешный, что здесь быстро думать в принципе не нужно?

Осторожно придержав пожилую даму за локоть, прохожу за подносом, в узкий стаканчик наливаю воду и ставлю цветы. Показалось, что теперь всё идеально, беру «дары жене» и замечаю глубочайшее удивление на старческом лике.

– Эк, вас, барин, промутозили знатно. На пользу, видать, пошло, сами и чай сварганили? М-да, чудны дела, твои, господи.

– Уж чудес много, в этом соглашусь. Уху позже и котлеты обязательно отведаю, а пока позвольте пройти, сударыня.

Няня посторонилась, пропуская меня, и стоило пройти мимо, перекрестилась. Видимо, то, что сейчас происходит, совершенно не вписывается в её представления обо мне.

– Дорогая, выбирайся из норки, я принёс тебе чай, конфеты и блины с мёдом, не капризничай, расскажу тебе о чудесах на заводе, от которых у меня волосы на макушке зашевелились. Ну, давай, милая, садись скорее, чай остынет, а тебе нужен горячий, согревающий.

Ровно с таким же выражением глубочайшего потрясения, как и у няни, Алёна снова откинула одеяло и села в постели. Внимательно посмотрела на меня, потом на поднос, и снова на меня.

– Что с тобой случилось? Голову повредили? Ты никогда в жизни даже близко к кухне не подходил. Не барское это дело!

– Может быть, няня помогла?

– Она никогда бы не подала чай без блюдца и не поставила бы цветы в рюмку. Это очень мило, но слишком неуклюже, по-мужски.

Алёна впервые улыбнулась, но опомнилась и вернула на личико «маску» озадаченности.

– Ты очень проницательная, уловила такие незаметные детали, надеюсь, что чай, какой я заварил для тебя пить можно. А как называются эти цветы?

– Олимии, кажется. Значит, ты решил возобновить наш конфетно-букетный период? Зачем? Когда оправишься, завод снова завладеет тобой, и ты окончательно свихнёшься со своими идеями. Лучше не старайся, я тебе больше не верю.

Однако она спустила нежные ножки с длинными, идеальными пальчиками, сунула их в домашние туфельки и неспешно подсела к небольшому столику для рукоделия, позволяя мне ухаживать за собой.

– Свихнусь? А это как-то проявлялось?

– Да, как типичное помешательство, все разговоры о заводе, вот и сейчас ты хочешь мне рассказать о нём новую байку. Чай я выпью и даже съем блин, но во всём остальном говорю тебе нет. Тем более, ты показал золотой самородок, значит, твоё баловство с магией дало плоды. И я не собираюсь за это расплачиваться.

Боже, как меня сейчас распирает от всего. От её манящего, тёплого вида в одной тонкой сорочке, и это декольте… От неприятной новости, что прошлый хозяин тела заигрывал с магией, и, кажется, уже заплатил, но сполна ли.

Опять столько желаний и вопросов одновременно, что я решительно отмёл всё и начал рассказывать о нашем путешествии с Еленой. Всё без утайки, разве, только добавив немного юмора, там, где это было уместно.

Чай пошёл на пользу нашим отношениям, они немного оттаяли, но недостаточно, чтобы у жены появилось ко мне доверие.

– Неужели ты увидел реальную картину, и разруху, и песок? И камень этот тебе Елена дала?

– Да, морок действовал только несколько минут, но я ему не доверился, ведь по логике обстоятельств, завод давно стоит без охраны и не может сохранять первозданную целостность, это невозможно. Да и песок чудной, золото ведь очень стыдливое, оно никогда так пошло не выставляется напоказ.

И тут мой взгляд лишь скользнул по манящему декольте жены, тоже выставленному напоказ. Она улыбнулась, потянулась и стянула со спинки другого стула кружевную шаль, накинула на плечи и спрятала от меня свои прелести. Медленно взяла с блюдечка сливочную конфету, по-детски засунула её за щеку и поморщилась, видимо, от боли.

– Ложись, я тебя укрою, через час отпустит, обещаю. Могу массаж сделать, у меня очень жаркие руки…

Но Алёна так и сидит за столиком серьёзная и пристально смотрит, не позволяя продолжить лёгкий разговор. А ведь я пытался.

– Тебе что-то от меня надо? С чего вдруг такая забота? Это подозрительно! Ты мне изменил и хочешь, наконец, сознаться?

Вздрагиваю, с чего вдруг такие звоночки, разве можно изменить такой женщине? А ведь я ничего не знаю. Беру себя в руки и с великим трудом, пытаюсь вывернуть наш разговор в более приятное русло.

– Подозрительно быть хорошим? Но я тебя успокою, я хороший только с теми, кто мне нравится, с остальными не очень. Кроме того, я потерял память, это ли не повод стать чуточку лучше. И ты мне действительно очень нравишься, каким-то чудом оказавшись твоим мужем, я не хочу терять эту привилегию. Считай, что я опомнился и морок спал, излечился, дай мне ещё один шанс.

– Забавно…

– Что?

– Забавно, что ты затеял эту игру аккурат в день нашей второй годовщины, по сути, я могу завтра просто пойти в управу, и попросить развод. Ты ведь этого хотел и даже требовал! Детей у нас нет, приданого у меня тоже не было, я бы претендовала на этот скромный дом, потому что жить негде, но уже и этого не хочу. Твои странности окончательно убили во мне чувства, и если тебе кажется, что что-то можно изменить, заварив чашку чая и сорвав мои же цветы в саду, то ты очень сильно заблуждаешься, как, впрочем, и всегда. И нет, я не изменю своего решения, но рада, что тебе уже лучше.

– Тогда остался последний аргумент…

– Какой?

Пока Алёна не опомнилась и не сбежала в свою норку под одеялом, я осторожно помог ей встать со стула, привлёк к себе, обнял и поцеловал её карамельные, плотно сжатые губы. Сначала настойчиво, пытаясь взять приступом, но после ласково, целую, едва касаясь, заставляя её улыбнуться, раскрыться и поделиться сливочным, сладким вкусом конфеты. Её губы и без конфеты слаще всего на свете, я не понимаю ничего про магию, но моё влечение к ней напоминает новый дурман. На секунду показалось, что это воздействие магической клятвы. Но задать этот вопрос я не решился. Мои руки действительно очень горячие, и я поглаживаю её по спине, сильнее и сильнее прижимая к себе. Чувствую, что ей нравится, она сама уже тает как конфета, и ещё немного и скажет «да» второму шансу.

Когда моя воля окончательно отвердела, и я уже не в силах сдерживать страсть, позволил себе лишнее…

Жена оттолкнула меня.

– Хватит! Не смей делать со мной это… Ты что-то задумал, я сейчас поддамся, а потом… А потом всё вернётся на круги своя. Хватит!

– Уфф! У тебя сейчас женские дни, – я не собирался приставать, хотел лишь напомнить, как нам может быть хорошо вместе. В тот момент, когда окончательно решишься уйти, вспомни этот поцелуй и то тепло, с каким я к тебе отношусь. Золото, завод, это всё пустяки, ты ведь вышла за меня замуж по какой-то причине?