Текст книги "Второй Шанс. На краю (СИ)"
Автор книги: Дитрих Белый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Не могу сказать точно, – пожал я плечами. – Планшетка досталась мне от деда, в подарок.
Я почти не соврал. Это действительно был подарок от старого прапорщика в честь окончания моего обучения. Конечно, были и другие мелочи, но именно с этой планшеткой я пришёл в Зону. Я ещё помню нанесённые на неё надписи, что это армейская собственность, не для продажи и всё такое, условное и ненужное. Надписи стёрлись, а вот качественная кожа, к моему искреннему удивлению, хорошо сохранилась до сегодняшнего дня, почти не пострадав.
– Ух ты. Она для тебя, наверное, дорога? – догадалась девушка, на что я скупо кивнул.
Автобус, меж тем, продолжал движение. За окном мелькали бесконечные поля и какие-то леса, а ближе к дороге-вышки ЛЭП. Солнце уже неспешно спускалось к горизонту, температура спадала, в автобусе стояла почти полная тишина, прерываемая лишь, к моему удивлению, тихим урчанием мотора, болтовнёй пионеров, да разговором Ольги и водителя-лысого мужичка, лет 50-ти, средней комплекции, одетого в кожаную куртку, какие-то простые серые штаны, белую рубаху, да кепку-аэродром с прямоугольными очками, что рассказывал вожатой о случаях из своей жизни и карьеры. Всё это, в купе с тем, что тошнились мы тут уже с пару-тройку часов, выливалось в сильнейшее желание подремать, так что я убрал планшетку в рюкзак, на что Славя никак не возразила, а лишь поняла, к чему это я, так что сама поудобнее устроилась у меня в руках. Я обнял её за талию, удобнее лёг, да и почти сразу провалился в сон, на последок подмечая, что и остальной отряд умолкает и укладывается.
Наверное я должен был беспокоится о том, что же, всё же, станет потом, после приезда в город. Однако… я и не знал, зачем об этом беспокоится. Деваться мне, конечно, некуда, но… может, навязаться со Славей, или разыскать Василия? Да, пожалуй что-то из этого я обязан сделать, чтобы не пропасть в ритме жизни города. Хотя, он скорее будет каким-нибудь райцентром, чуть большее деревне и с налётом цивилизации, так что в его ритм я, наверное, смог бы войти. Ведь не в крупный мы город едем, верно?
А может, моим мечтам и не суждено было сбыться. Отчего-то проснувшись посреди поездки, я подметил, что всё окончательно уснули, даже Ольга. Да и вообще словно пропали все, кроме меня, да Слави-автобус ехал уже только под монотонное урчание мотора, проносясь мимо всё тех же пейзажей, что не менялись, словно зацикленный фон в какой-нибудь сцене на поезде в видеоигре. А может, и не словно. Чем дальше мы ехали, тем чаще мелькали какие-то непонятные «дырки» в ландшафте, просто пустоты, в которых ничего не было. В какой-то момент дошло до того, что картинка, словно голограмма, постоянно пропадала и появлялась вновь, а на редких участках видимого мира то и дело всплывали самые сюрреалистичные сцены, прямиком из ночных кошмаров людей, и будничной обыденности сталкеров. Тут и ужасные монстры, разрывающие целые отряды вооружённых до зубом людей, аномалии, заливающее местность вокруг светом и красивыми, но устрашающими, эффектами, и войны людей в причудливой одежде на руинах цивилизации более развитой и разумной, чем они. В конце-концов было тут и нечто большее, чем просто призраки будничности прошлого, были призраки и того, что я видел и раньше-тёмные тени, силуэты, очертания людей, гигантские щупальца и многое прочее. Их было всё больше и больше, они появлялись даже там, где вместо земли была пустота, и были они всё ближе и ближе к дороге, к автобусу, начав, вскоре, почти что окружать его вплотную. Однако быстрее, чем всё это произошло, я снова уснул.
Следующая пробудка была для меня уже не совсем по-собственному желанию-разбудила меня и Славю Ольга, потряхивая нас за плечи.
– Просыпайтесь, голубки, прибыли, – с грустной улыбкой проконстатировала она.
Обменявшись со Славей улыбками, мы вышли из автобуса наружу, уже последними, забрав свои вещи.
Город. Конечно, я представлял его по-разному, склоняясь то к скромному городищу среди деревень и полей, то к какому-нибудь крупному областному городу, навроде условного Якутска для республики Саха. И всё-таки первый вариант был истинной. Небольшой, видимо небогатый, потёртый временем и отсутсивем надлежащего ухода с поддержкой бюджета, но не заброшенный, не превратившийся в простой узел связи между мёртвыми сёлами и крупными урбанизированными клочками земли, нет, девяностые, как явление, в этом мире ещё не наступили, в этом месте точно.
– Ну что же, ребята, – Ольга снова обратилась к нам, кажется, едва сдерживая слёзы. – Вот и пора прощаться, снова. Сейчас вы разбредётесь по поездам, или даже автобусам, а мне, с Виолой, обратно, лагерь закрывать. И я снова надеюсь, что мы ещё увидимся вновь, в следующем году, или даже в уходящих деньках августа этого, а может и на других каникулах. Как уж карта ляжет, – негромко, с проскакивающими нотками грусти в голосе и улыбке, говорила вожатая.
Мы все обнялись снова. И хоть у многих наверняка был шанс и желание приехать сюда снова, но всё же эти объятия были как последние. Мы распрощались, все разошлись, лишь несколько человек разбрелись по двойкам-тройкам, а я направился со Славей, моей единственной ниточкой с жизнью в этом новом-старом месте.
– Ты будешь уезжать вместе со мной? – она усмехнулась, так же не без доли горичи в голосе, следуя к нужной ей остановке общественного транспорта.
– Ну, поскольку сбагрили меня в лагерь на две недели, то ещё одна у меня точно в запасе. Надо только предупредить что ль… по телефону.
– Ох и планы у тебя! А назад как? – уже ярче улыбнувшись, спросила она обеспокоенно.
– По ситуации, что-нибудь придумаю. Может, у тебя на шее останусь, – улыбаясь, ответил я и остановившись у ближайшей телефонной будки.
Славя лишь покачала головой и сказала, что подождёт у кассы. Я, меж тем, не веря в существовании не то, что моих родителей, но даже в наличии места жительства более старших родственников, всё же стал набирать единственный номер, который я запомнил за всю свою жизнь.
– Ну давай, железяка, восемь, девятьсот двадцать один… – проговаривал я себе под нос, проворачивая колёсико на нужных цифрах.
И каково же было моё удивление, когда действительно пошли гудки! Я был просто шокирован, сердце в пятки ушло, сознание помутнело, а ноги подкосились. Неужели я дозвонюсь до тех, которых не знал уже долгие и долгие годы, до тех, кто был в моёй жизни лишь строчкой в графе «расходы», ещё одним минусом на общий баланс? Наконец, гудки закончились, но не от окончания времени на дозвон, а от поднятия в трубке. Твёрдое и исключительно утвердительное «да» услышал я на том конце провода. Голос принадлежал явно не мальчишке, но и не пожилому человеку, но мужчине средних лет, что называется «в самом расцвете сил», с примесью армейской дисциплины и выслуги, даже железность и строгость можно было различить в этих двух буквах, одном слоге, произнесённом спокойно, без удивления и заинтересованности.
– Григорий Семёнович? – сухо спросил я сглотнув, крепко сжав в руках трубку, стараясь не вывалить её из трясущихся и вспотевших рук.
Как ни странно, но конструктивного и продолжительного диалога не получилось. Делового военного мало интересовали «подростковые выходки» и звонки из будущего. Проще говоря-он не поверил мне, не поверил, что я его внук, носитель отчества его сына. который и родился-то едва ли не вчера, не верил он и в рассказы про другие меры, будущее, аномальный лагерь и такую же Зону на месте какого-то там Чернобыля на территории какой-то там Украины, даже не УССР, про судьбу родины своей, будущее и прочее, прочее. Он просто повесил трубку, не стал опускаться до грубых ответом, или угроз, унижаться с требованиями и просьбами не звонить сюда. Просто спокойно попрощался и положил трубку. Как-будто могло быть иначе.
– Поздравляю, на неопределённый срок, от недели точно, я весь твой, – с улыбкой пообещал я Славе, когда, повесив трубку, пришёл в себя и вернулся к ней.
– Как здорово! – она счастливо взглянула на меня и, повесившись мне на шею, крепко поцеловала в губы, однако не стала затягивать поцелуй надолго, но показала сразу два билета. – Я так и подумала! Потому взяла сразу два. – пояснила она.
– Теперь я твой должник, буквально, – подметил я, обняв её за талию и мягко улыбнувшись в ответ.
– Да ладно тебе, брось, – она махнула рукой и, поглядев мне за спину, развернула меня, после чего подбежала к своему чемодану. – Удача-то какая!
К остановке уже подъезжал ещё один автобус.У него, вместо номера, была лишь написанная краской надпись об начальной и конечной остановке. Учитывая радость Слави, я сразу понял, что это нужный нам транспорт, помог ей занести чемодан, подождал, пока она отдаст билеты, да и разместился вместе с ней в пустом салоне.
– А куда едем-то? – решил спросить я, ложась на Славины колени.
– В деревню, – ответила она, погладывая в окно, положив голову на левую руку. – Я, после лагеря, не сразу домой. Нужно прабабушке в деревне помочь.
– Даже так… что же, буду рад помочь тебе в хозяйстве, заодно с родственниками познакомлюсь твоими.
– Главное не переборщи с чем-нибудь, – хихикнула девушка.
– Обязательно, – пообещал я ей с улыбкой, ну, а вскоре мы снова уснули-путь-то предстоял не близкий, а поговорить мы всегда успеем.
Но вот я снова в лагере. Сейчас тут тёмная ночь, а я сижу, облокотившись об постамент памятника Генде, в луже собственной крови и в почти уничтоженной амуниции. Боль прошла, словно её и не было, но осадок остался, арматуры, к слову, тоже нет. Значит, не всё так плохо, а может это, всё же и чистилище?
Вот там, впереди, я видел ворота лагеря. Они были открыты, сияли тусклым красным светом, от них веяло сквозняком, точнее даже сильным ветром.
– Он должен быть уничтожен, – в который раз услышал я. – Мы должны остановить его.
Вокруг же памятника располагался другой свет, какой-то мягкий оттенок голубого, дул слабый и приятный ветерок, но так же звучали голоса, спокойные, какие-то миролюбивые.
– Мира, мы хотим мира, он не понимает.
А затем передо мной появилась она. Я не знаю кто и откуда, я даже не могу разглядеть что-то, кроме её тёмного силуэта. Она стоит почти в упор ко мне, чуть наклонившись надо мной и словно прожигает взглядом. Она тут не просто так. Может, что-то спросить у неё? Да. Как там погода? Нет, глупый вопрос. Может, спросить, как её зовут? Слишком банально, я и не знаю, что у неё спросить. Но вот надо ли спрашивать-то? Впрочем, она не оставляем мне времени на раздумья и спрашивает сама:
– Ты пойдёшь со мной?
Почему-то так не хочется отвечать, такой сложный, но простой вопрос, требующий ответа, пусть и не немедленного, а если и не отвечать, то и не проснёшься никогда, почему-то это я знал, и этот вечный сон не есть смерть. Я задумался. А что же мне ответить-то? И я нашёл, что ответить… и ответил.
Комментарий к Глава-7 Расставание
Кстати!
Сейчас над данной работой я корячюсь вместе с Паулюсом, так что он будет указан соавтором и здесь, а новые главы для “Цены везения” должны будут выходить после завершения основного сюжета “На краю” (по крайней мере мы вернёмся к написанию :D)
========== Да, я пойду с тобой! ==========
– Да, я пойду с тобой! – ответил я уверенно.
Я не знаю, почему я выбрал этот вариант ответа. Возможно, я посчитал его единственно верным в тот момент, а может его выбрала чуйка. Не зря же Шептилов говорил, что доверять можно только ей. Впрочем, уже и не важно, что и почему. Выбор-сделан.
Девочка исчезла, а меня тут же потянуло к воротам лагеря, мир вокруг исказился до какой-то трубы, всё кроме ворот стало размытым, где-то там, за центром внимания, а я с бешенной скоростью полетел навстречу судьбе
– Сдавайся!
– Тебе не победить нас.
– Твой путь завершён!
Когда я оказался в воротах, откуда-то из-за них появилась огромная чёрная лапа мутанта из лаборатории. Он появился из-за угла и сам, вновь начав сжимать меня и рычать прямо мне в лицо. Боль вновь разнеслась по телу, в глазах потемнело, а в ушах снова послышался голос.
– Мы уничтожим тебя!
Однако, спустя весь этот путь, сдаваться я был не намерен! Достав откуда-то нож, я всадил его прямо в основание кисти, раздробив даже кость, отчего мутант взвыл, из раны хлынула чёрная кислотная кровь и он отпустил меня. Оказавшись на земле, я извлёк из кобуры револьвер и высадил весь барабан прямо в голову мутанта. знаменуя каждое ранение громким выстрелом и подкошением, а после и падением, огромного тела.
Однако теперь меня снова схватили за воротник, только в этот раз две человеческие руки, после хорошенько тряхнули и зрение вернулось в норму, но тут же всё вокруг поплыло и было смыто, словно пелена.
Теперь я сидел всё в той же канализации, однако уже не насаженный на арматуру и не в груде тел, мне в лицо светил фонарик, который почти сразу потух, стоило мне прокашляться, две руки отпустили меня и затем я смог разглядеть окружающих. Это были люди, снаряженные в разные лохмотья, под которыми виднелись чёрные комбинезоны, навроде тех, что использовали бойцы из Ставки Харона.
– Ого, дивись-но, живий, – проговорил один из стоящих чуть поотдаль.
– А ты думал, Степан, и не таких на ноги ставили, – тот человек, что сидел передо мной, покачал головой и встал на ноги, после чего протянул мне руку. – С возвращением на этот свет, Холоп.
– Кха… а? – я с трудом поднялся на ноги и тут же облокотился об стену-в глазах снова потемнело, но, на удивление, дышал я свободно.
– Як би він тут знову не помер, – Степан критично осмотрел меня, после подошёл и помог встать увереннее. – Спокійніше, сильно не смикався, хлопець.
– Эу, санитары хреновы, давайте трупца этого берите, да шустрее! – откуда-то сверху послышался голос и свет фонаря. – Мы тут, мякго говоря, не в безопасности!
– Йдемо-йдемо, та тільки з цим хіба удёшь далеко? – ответил Степан, запрокинув голову, а после, поддерживая меня, стал идти вперёд, откуда я и вылетел во время боя с тварью, освещая путь фонариком.
– Молот, вы там с Молохом тоже двигайте, товарища ищите, мы к вам ещё подключимся, – проговорил второй мой спаситель, обгоняя нас и так же включая фонарик.
– Как скажешь, Комсомолец. Осторожнее там! – ответил Молот и удалился.
– Ком… – я повернул голову к названному.
– Не утруждай себя, – он махнул рукой. – Да, он самый. Приятно, наконец, познакомится лично. Мы тут не просто так проходили, так что не удивляйся. Но о подробностях давай позже, – он проверил магазин и продолжил двигаться вперёд, остановившись только перед мёртвым мутантом, вытащив из его тела несколько арбалетных болтов.
– Розплодилося ж тут! Сподіваюся, гнізда у цих тварюк тут немає, а то вставлять по саму душу, мало не здасться. – пробурчал Степан, наблюдая за этим.
– Степан, арматуру по твою душу, лучше бы трепался поменьше, – шикнул на него Комсомолец. – У тебя голос, что звуки в театре.
– Гаразд-гаразд, командир, якщо вже так голосно…
В тот день мы уже ни во что не верили, нам не на кого было положиться, только на свои силы, никто бы не заступился за нас. И именно по этому мы совсем не ждали помощь с такой стороны. Комсомолец был в курсе нашего рейда, это были его карты. И он пришёл со своим отрядом, чтобы подстраховать нас, однако получилось так, что он пришёл, чтобы стать для нас Спасителем и самим светом.
Паладин был жив, он заперся где-то в глубине уровня и находился под защитой ещё одной группы из отряда Комсомольца. Там развернулись нешуточные сражения, и наше появление должно сыграть защитникам на руку, охрана лаборатории должна быть уничтожена.
Где был Трёхглазый-мы так и не знали. Но ключ наверняка знал Паладин. И теперь мы снова шли к самому центру ради одного-завершить начатое шесть лет назад, довести до конца и поставить в этом жирную и конечную точку, раз и навсегда.
– Это уже действительно своего рода шанс, второй шанс, – размышлял я вслух, пока мы ехали на лифте. – Однако мы снова ходим по краю, испытывая судьбу. Впрочем, и пути назад у нас нет. Слишком большая цена этого везения.
– На краю был ты, – заметил Комсомолец. – Только вот между жизнью и смертью. С такими ранами не живут от слова совсем, тебе крайне, крайне повезло, что мы дошли до тебя.
– Настоящий генерал знает цену удачи, но не будет полагаться на неё… ну, или что-то такое. Поговорка от одного мудреца древности.
– Прибутки, мужики. Будьте там обережніше. У тил ворога йдете, все ж. Далі я спробую дати вам напруга по дверях і світло, якщо енергії вистачить. Але це все, вважайте, знову самі працюєте, а ми вас з тилу закриємо і будемо нишпорити по решті лабораторії. Успіхів! – голос Степана, на этот раз, звучал почти без ноток оптимизма, которые, как я успел понять, были для него характерны.
Лифт, меж тем, плавно остановился и открыл свои двери. Почти тут же помещение осветилось от уцелевших под потолком ламп. Находились мы в просторном, но пустом зале, не более четырёх метров в высоту, откуда, кроме всех лифтов, было несколько железных дверей, над одной из которых и загорелась зелёная лампочка. Мы с Комсомольцем переглянулись и двинулись к ней. Пока бывший фанатик прикрывал, я толкнул дверь ногой. Та неожиданно легко поддалась и от удара с силой треснулась об стену, сообщая о нашем присутствии громким шумом, что отражался от стен открывшегося нам коридора.
Дойдя до конца его, мы вышли к ещё одной двери, которую открывал уже Комсомолец. Стоило ему её распахнуть, как его тут же кто-то схватил за воротник и откинул внутрь помещения, а следом по мне прошёлся лазер от ЛЦУ, так что я только и успел, что вскинуть оружие.
– Импер, Гвардеец, свои! – Комсомолец вскинул руку, в которой держал какой-то жетон. – Мать вашу арматуру в душу…
– Прости, команди, не признали, – один из бойцов опустил оружие, а другой помог Комсомольцу подняться. – Мало ли кто тут ходит, тем падче, что остальные уже сколько времени держат другой вход, – добавил он же, открывая следующую дверь в этом предбаннике.
Теперь мы поднялись по небольшой лестнице чуть вверх, в более просторное помещение, где стоял какой-то массивный пульт с шестиугольным экраном над ним, рядом был золотистый полулежачий «трон», с которого, отцепляя от тела кучи проводов, вставал изнемождённый Паладин, напротив, у стены, при полном снаряжении, но без сознания, сидели Мурин и Трёхглазый.
– Вася, – я махнул ему рукой и поддержал его на ногах. – Что, чёрт возьми, вообще происходит?!
– Если коротко, пиздос – Сказал Паладин наконец встав и отцепив от себя ещё пару кабелей с иглами на конце и поморщился – Ну а если более подробно… Что ты знаешь о метафизической составляющей нашего мира?
