Текст книги "Факультет «Переполох» (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– А подвалы действительно знатные. – Вставил Алан. – Стены такие! Серию направленных взрывов выдержат и не заметят. Так что мастерские и лаборатории выйдут изумительные! Освещение только провести.

– Короче, здание отличное – резюмировал Трейк. – но загажено вусмерть, по самый чердак! Ну, и ремонт, конечно, не помешает. И ещё, две торцевые башни, имеют отдельные подвалы и чердаки, также три этажа как и само здание. На этажах по три комнаты. Вполне можно использовать как спальни. Это потом на основных селить студентов будут, а пока можно и эти спальни занять. Судя по тому, что в подвальном этаже находятся купальни, раньше здесь жили преподаватели.

– Ну, так может, мы весь хлам вынесем на улицу, потом разберёмся, что на свалку, а что повторно можно использовать. – Предложила Алли, – и сначала всё отмоем. А там и ремонтировать легче и понятно, что делать.

Её предложение дружно поддержали. От наступившего было уныния не осталось и следа. Перекусив горячим чаем с пирогами, студенты первого курса факультета артефакторики приступили к осуществлению плана. Гора хлама на поляне перед зданием росла, как на дрожжах. Ребята выносили всё, оставляя только голые стены.

Поймав прибежавшего и нервничающего проректора-завхоза, девчонки вытрясли у него ведра, мешки под мусор, тряпки, веники и совки. А во время перерыва пара парней, несколько раз обойдя вокруг здания, определилась с тем, что много сухостоя, чуть ли не впритык к стенам корпуса.

Обед закончился спорами на тему, делать ли перед зданием одну мощеную площадку, или сделать широкую дорожку, оставив газон с разбитыми на нём клумбами, и на какое расстояние от корпуса необходимо расчистить лес.

Эти споры и застал пришедший проверить ход дела ректор.

– Мдааа, факультету один день, а переполох уже на всю Академию!

Глава 9.

Пыль стояла над заброшенным корпусом плотной тучей. Почему он вдруг стал не нужен и оказался в столь плачевном состоянии, новоявленные студенты могли только предполагать. Но раз уж это здание отдали им, то за приведение его в порядок студенты взялись дружно и с энтузиазмом.

 За полдня все успели перезнакомиться, и вполне неплохо помогали друг другу, не оглядываясь на пол, происхождение, место жительства до поступления и силу зверя. Стоило парням освободить одно помещение, как в него врывались девушки. Выметали, сгребали весь мусор, вымывали и отскабливали от потолка и до пола.

 Казалось, что сама энергетика этого здания менялась. От пугающего, какого-то омертвелого уныния не осталось и следа уже к середине первого дня. Хотя работы предстояло ещё не початый край.

 Неосторожно появившегося ректора тут же взяли в оборот Лерк и Торин, и потащили смотреть котлы, трубы и прочие элементы системы снабжения любого здания удобствами. Отчаянные споры за каждую монету, которую ректор готов был вложить в ремонт здания, эхом прокатывались по подвалу, отражались от потолочных сводов перекрытий и просачивались гулом на первый этаж и на улицу. Словно это сам дом ворчит на непоседливую молодежь.

 А молодежь действительно не сидела. Грохот, топот, громкие голоса, треск, кто-то расчихался, нарвавшись на вековые залежи пыли. Но, тем не менее, дом становился все чище и просторнее, а гора рухляди и мусора росла с небывалой скоростью.

 Все кругом были заняты делом. Ири и вовсе, переодевшись в штаны, забралась на самодельную стремянку и, упираясь для равновесия в балки, на которых держался каркас крыши одной из башен, вычищала мусор, старые птичьи гнезда и паутину.

– Ири, Ири там это... К тебе предки заявились! – ворвался в помещение к девчонкам бабушкин внук.

– Ты, если давить там будут, зови, не стесняйся! Отстоим! – заверил девушку Ольф, здоровенный детина, потомственный кузнец, который в одиночку спокойно таскал обвалившиеся балки и кучи досок от остатков полов.

– Спасибо, я иду, только слезу... – пыхтела Ири, стараясь не оступиться.

– Прыгай, давай, – Ольф протянул к лисичке свои ручищи, в которые и поймал доверившуюся девушку.

Ири поблагодарила парня, но спрятать волнение за улыбкой не смогла. Ещё звучали в мыслях слова братьев. Обидные и несправедливые. И уж чего ожидать от их повторного визита, она не знала, но то, что пришли именно они, сомнений у девушки не было. Уже выходя из здания, она смогла убедить себя, что этот визит наверняка связан с тем, что братья обнаружили, что она уже длительное время не пользовалась деньгами с семейного счёта. И теперь пришли за объяснениями.

Но ожидания не оправдались. Стоило девушке появиться на улице, как её буквально закружил вихрь. Симпатичная женщина, с которой Ири была похожа, как две капли воды, и сомнений в их родстве не появилось ни у кого, ощупывала лицо растерявшейся девушки, обнимала и снова начинала внимательно осматривать.

– Мама? Вы как тут? Вы же должны были ещё отдыхать! – наконец-то справилась с удивлением девушка.

– Ну, вот так. Места не могла себе найти, домой тянуло. – Ответила блондинка постарше, – приехали, а тут новости...

– Ты не переживай, я поганцам всыпал, и уши надрал, и за холки оттаскал, чтоб впредь головой думали. – Обнял обеих лисичек сразу один из мужчин, пришедших к Ири.

– Папа Дюк! – ткнулась носом в плечо самого сильного, но и самого доброго своего папы уже почти плачущая девушка.

– А нас значит, обнимать не будут, да? – вставил второй, неуловимо похожий с первым оборотень.

– Я сейчас всех обниму, сейчас только хныкать перестану!– улыбалась сквозь слёзы Ири. – Но вы же против моего поступления были. Папа Лесли говорил, что это чушь и блажь!

– Так я и сейчас скажу, что не в самом диком восторге от этого. К тому же, незадолго до этого, ты хотела быть художником, а до этого учителем, а ещё перед этим кондитером... – начал перечислять папа Лесли.

– А изначально ты вообще говорила, что будешь только королевой!– добавил ещё один из пап Ири, чем вызвал смешки у столпившихся ребят. – Только если мечта становится целью, и ты начинаешь идти к ней не сворачивая, значит это твое призвание и судьба.

– Папа Гровер...

– Или сюда, мой снежный лисёнок! – мужчина бережно прижал кинувшуюся к нему дочку к широкой груди. – Парни палку, конечно, перегнули, но и ты поняла, что готова от многого отказаться, ради своего призвания. А значит оно настоящее.

– А это у вас здесь что? Субботник?– полюбопытствовала мама Ири, которую даже звали похоже с дочкой, Иви.

– А? А неет, это мы тут будем жить, вот порядки наводим. – неосторожно обмолвилась Ири.

– В смысле? Где это "тут"? Вот в этих развалинах времён зарождения мира? – тут же уцепился в слова дочери Лесли Фишер. – Серьёзно?

И тут, на свою беду, на улицу вышел ректор, все ещё спорящий с Лерком и Торином, и поперхнулся на полуслове, наткнувшись на хищный взгляд.

– О! Так вы уже начали говорить за финансирование? Это чудесно, а позвольте на правах отца поинтересоваться...– начал мистер Фишер, взявший после заключения брака вторую часть к своей фамилии.

– Ну, нет! – тут же попытался откреститься от беседы ректор. – Мы уже почти все закончили и всё обсудили...

– Зря вы так думаете, – пробурчал "бабушкин внук" – завтра бабушка обещала зайти, проведать...

– Бабушка это хорошо, бабушки обычно угощают пирожками. – Пробасил Ольф.

– А кто у нас бабушка? – осторожно поинтересовался ректор.

– Малисента Квик, – бодро ответил внучек, судя по тому, как резко перекосило лицо ректора, словно у него разом заныли все зубы, включая те, что выпали в раннем детстве, хорошо известной бабушки.

Глава 10.

Не смотря на визит родителей, разъяснивший их позицию в отношении решения дочери, Ири предпочла остаться со всеми, а не возвращаться домой на время ремонта корпуса. Впрочем, как и Ирвин Квик, хотя прозвище «Внук» к нему уже приклеилось намертво.

Благодаря вмешательству Лесли Фишера, первая смета на работы была согласованна уже к вечеру первого дня. Без всяких торгов и публичных аукционов, подряд на выполнение работ по восстановлению систем водоснабжения и отопления, а также вентиляции, получил Лерк Уозерр.

Ректор от моментально спевшегося дуэта Ридл – Фишер буквально сбежал, ощущая себя выжатым, как лимон, и зарекся приближаться к этому корпусу в ближайшую неделю. А у ребят появились первые сроки. Лерк обещал, что в течение трёх дней в здание доставят все необходимые для работы материалы. А значит, к утру третьего дня, в будущем кампусе факультета не должно быть мусора и грязи, а все помещения должны быть отмыты.

Лерк решил не откладывать работу на завтра, и так как особой нужды в нем уже не было, рванул к себе, в мастерские. Ему необходимо было заказать всё необходимое и посмотреть, кто из мастеров свободен, а кого нужно поторопить с выполнением имеющихся заказов. Сам он даже не задумываясь, собирался работать на этом подряде. Единственное, на что он потратил время перед уходом, это выловил Алию и, окинув взглядом почти три десятка студентов, вручил девушке ключи от собственного дома.

– Как закончите, веди всех к нам. – Сказал волк, сжимая хрупкую ладошку чуть дольше, чем это требовалось для передачи ключей.

– К нам? – смущённо заулыбалась Алия.

– К нам. Я надеюсь на это. – Сверкнул клыками Лерк.

Алия проводила взглядом мужчину, улыбаясь своим мыслям, и вернулась к ожесточенно спорящим о чем-то однокурсникам. Оказалось, что в одной из подвальных комнат нашли черепицу. И сейчас ребята решали, стоит ли говорить об этом ректору.

– Ну, уж нет, этот жук и так за каждый грош трясся, как оборотень за свою шкуру! – возмущалась полненькая Мадди, – ничего, пусть побольше на крышу уйдет! И так перетопчется!

– А если нам потом предъявят, что мы обманули? Смошенничали? – кто-то попытался убедить остальных, что не стоит скрывать находку от ректора.

– Дааа? А этим предъявителя самим не предъявят, что на содержание зданий академии средства магистратом отпускаются, и не малые. И на ремонт, и на всё остальное. – Выступил Ирвин. – Лучше давайте другое выясним. Я заметил, что большая половина из нас не только артефактами увлекается. Есть и другие умения. Давайте составим по фамильный список, кто и что умеет и в чём в своих силах уверен, и тогда сразу будет понятно, кто будет нас направлять во время работ. Ну и подсказывать заодно.

Эту идею приняли с восторгом, и список составился буквально за несколько минут. Были, конечно, и те, кто кроме своих механизмов ничего и не умел, как например та же Сабрина или Алия. Но от работы никто не отказывался. Даже усталость не прогнала энтузиазм и желание не только обустроить свой будущий быт, но и сразу заявить о себе. Громко сказать, что артефакторы, это не слабые и не неприспособленные к реалиям жизни заучки, живущие в мире своих фантазий и механизмов.

 До заката ещё было далеко, и пользуясь щедрым летним светом, ребята с удвоенным рвением вновь приступили к работам по избавлению старого здания от вековой грязи и пыли.

А в административном корпусе, закрывшись в своем кабинете, ректор достал бутылочку припрятанного рома и щедро плеснул себе в стакан. Хоть и чувствовал он себя, словно вернулся в дни жестоких тренировок, когда с полигона буквально уползал, но все равно, если отбросить некоторые нюансы, он был очень доволен.

Он прекрасно понимал, насколько неприятными последствиями мог обернуться скандал с новым факультетом. И хотя никто не использовал этот аргумент в сегодняшних спорах, он ни на минуту не забывал, что этот факультет создан специально по распоряжению магистрата и под нужды управления стражи. А значит, его могли очень хорошо потрясти, уж ухватиться за такой повод нашлись бы желающие.

 Самое гадкое, что и изменить он вот так сразу ничего бы не мог. Другие факультеты идут с перебором, на некоторых потоках приходится уплотнять заселение. Да и ещё один не маловажный факт.

То же следствие, силовики, ребята дерзкие, привыкшие считать себя элитой. Среди них много тех, кто приходится родственникам главам кланов, наследниками обеспеченных семей, про вампирские крылья лучше вообще не вспоминать во избежание головной боли. А среди артефакторов отпрысков богатых семейств нет. Многие обычные люди с талантом, или даже оборотни, но со спящим зверем.

 Он и так постарался, чтобы максимально отсеять девушек, и то считал, что слишком многих набрали. Но чего не отнять, те, кто прошёл, обладают не искрой, а целым пламенем таланта. И ему лично, будет очень жаль каждого, с кем придется проститься. И дело не в сложности экзаменов и практик.

 Для девушек особой опасностью был гон. Обычно он подписывал заявления на отчисление пачками. Или пробуждение зверя. Вот честно, он бы с удовольствием выдавал бы амулеты, лишь бы уберечь от этой напасти. Вот только такого амулета ещё никто не придумал.

 Но и особой статьей его тихого бешенства было вечное чувство собственной самовлюбленности и вседозволенности у двуликих студентов. У всех. А уж если и происхождение примешивалось... Девушки часто становились развлечением для двуликих. Да и парням перепадало. Сколько из них оказывались на больничных койках после драк с двуликими?! Точнее избиений. И ректор дураком не был и прекрасно понимал, что однажды это все приведет к чему-то совсем нехорошему. Поэтому расселение артефакторов по корпусам других факультетов, для него было равноценно тому, чтобы просто бросить их на растерзание. А за них в этот раз могли и спросить. Только не со своих дочек и сыночков, а с него!

Но ребята оказались не из тех, кто готов сдаться при первых трудностях. Он был готов к слезам и истерикам, что придется успокаивать и уговаривать. Но студенты нового факультета удивили. Может и будет толк, может и выстоят, может и дадут достойный отпор, главное проследить, чтобы все было в рамках.

Ну и ещё его грела мысль, что он отлично сэкономил на ремонте, но при этом был уверен, что сделано всё будет на отлично. Даже когда бился, словно лев, за каждую монету, не уступая ни на йоту, он знал, что уже в выигрыше. Поэтому широко улыбаясь, отсалютовал собственному отражению в стеклянной створке книжного шкафа.

 Дни летели незаметно, со стороны дальнего полигона доносился шум и грохот, пару раз даже звук каких-то взрывов. Но ректор жёстко подавлял свое любопытство. Он и так уже подписал дополнительно две сметы, на крышу и на внутренние перекрытия.

А ведь последние расходы согласовывали сами ребята. Ни папа финансист, ни "будущий муж и отец" юрист, это ведь ещё надо было додуматься так представиться! Но ректор нет-нет, да и расплывался в улыбки, вспоминая, как скромно вошли в его кабинет несколько робких студентов-артефакторов, и как эта робость испарялась с каждой минутой. Как ему на пальцах и чертежах показывали и доказывали, что вот тут необходимо сделать и вот тут обязательно утеплить, укрепить и так далее.

 И хотя ректор прекрасно понимал и про замену окон, и про переборку крыши, и про отливы, но он хотел видеть в стенах академии не просто талантливых будущих специалистов. Он хотел, возможно, впервые так сильно хотел, воспитать в этих ребятах стальной характер, воспитать тех, кого никто и никогда не сможет подмять под себя и диктовать свою волю. И с огромным удовольствием видел, что не воспитать надо, а лишь сохранить и закалить.

Да и средств, что он вытряс со старого проныры-хорька хватит на то, чтобы заново построить ещё два таких корпуса. Ну, погорячился, конечно, два это он загнул. А вот на полтора, но с мебелью вполне хватит. А потому можно и поторговаться, и поспорить, и послушать отстаивающих своё мнение студентов. А потом ходить и вспоминать, снова окунаться в эту живую энергию, жаждущую действия!

 Видно поэтому, углубившись в свои воспоминания и эмоции, ректор и не заметил, как врезался в спешащую куда-то женщину. Белоснежные волосы были уложены на одну сторону, небольшой цилиндр был кокетливо сдвинут на бок. Серо-зелёные глаза, пышущие гневом, оттенялись пышными и длинными черными ресницами, а четко очерченные полные губы сжимали длинный мундштук. Разозленная чем-то красавица курила прямо на ходу.

– Куда так спешите, мисс? Может, я смогу быть вам полезен? – проявил галантность ректор, незнакомка его заинтересовала.

– Миссис, я миссис, и по мне это прекрасно заметно. А полезны вы мне можете быть, только если подскажете, где мне найти совсем потерявшего совесть хозяина этой богадельни! – незнакомка не стесняла себя излишним соблюдением правил приличия.

– Позвольте, миссис, почему же сразу бессовестного? И смею напомнить, что это одно из лучших учебных заведений в стране... – за свою Академию ректор готов был драться и куда с более страшным противником, чем симпатичная миссис.

– Это жалкая шарашкина контора, где глава не знает, в какую сторону ноги смотрят! – перебила его незнакомка, выпуская изо рта кончик мундштука.– Оставить детей на улице! Уму непостижимо. Педагогический процесс? Что он там курит, этот ваш ректор? Я тоже такое хочу попробовать!

– Так вы мама одного из вновь поступивших? И кто же у вас там, дочь или сын? – уже с меньшим интересом присматривался ректор.

– У меня там внук! – возмущённо ответила миссис.

– Бабушка, подожди! – выбежал из-за поворота Ирвин Квик.

– Бабушка????!– не верил своим глазам ректор.

– Простите, ректор... – парень растерялся, не ожидал увидеть кого-то ещё, кроме Малисенты Квик.

– Ректор?– прищурила глаз бабушка. – Ах, так вы и есть ректор! А я-то как раз вас и искала! Как хорошо, что я вас так быстро нашла.

Глава 11.

Две недели! Две адски трудных, бешеных недели, за которые ректор успел изрядно сократить личные запасы алкоголя в своем кабинете. Даже в редкие посещения собственного дома, а жил он практически все время в Академии, он вздрагивал от резких звуков. Уже машинально думая, что опять учудили эти будущие светила артефакторики.

 Но страшнее всего был звук цокающих по камням мостовой металлических набоек на каблуках. Этот звук за полторы недели стал для него четко ассоциироваться с приближающейся бедой, надвигающимся стихийным бедствием, с парадным выездом всадников апокалипсиса. Короче, с приближением Малисенты Квик.

Ещё тогда, когда он впервые услышал, что к нему на этот сумасшедший факультет, среди прочих уникумов, а за две недели он убедился, что там один другого краше, просочился внучок первой язвы секретариата при муниципалитете Лоусена, он почуял, что добром это не кончится. От слова совсем. Уж если такой злобствующий гадюшник, как секретариат, безоговорочно признавал эту, простите небеса, леди первой и лучшей... Даже он, еще, не будучи с ней знаком, наслышан был за глаза. Её хлесткие комментарии и язвительные остроты передавались от одного к другому.

Нет, надо было уж полностью делать факультет благотворительным и принимать сирот! Чтоб ни дядей, ни тетей, ни пап, ни мам, ни тем более никаких, к чертовой бабушке, бабушек! Не зря он как-то назвал новый факультет "переполохом" на всю Академию.

Там где избалованные детишки кланов и крыльев надменно бы фыркали, выказывая свое пренебрежение, где другие в недоумении просто развели бы руками, эти окрылённые сбывающейся на глазах мечтой, засучали рукава и с яростным азартом набрасывались на проблему.

Ему стоило почувствовать неладное, когда осматривая вычищенное здание, он обронил, что осталось вывезти кучу хлама, что высилась перед входом в здание, и почти порядок.

– Зачем это вывозить? Нам ещё столько нужно сделать. – Как ему показалось, непонятно к чему заявила большеглазая брюнетка, Сабрина кажется, припоминал, как к ней обращаются другие, ректор.

– И причем тут этот полусгнивший мусор? – ответил тогда порядком уставший ректор.

– Это не мусор. Это запчасти. Артефактор – это тот, кто, увидев кучу хлама, сделает из неё другую кучу хлама, но уже с нужным набором функций! – выдала она явно, часто повторяемую кем-то, авторитетным для неё, фразу, и гордо вздернула нос.

Посмотрев на согласно кивающую толпу ребят, ректор тогда только хмыкнул, а вот зря он не настоял тогда на своем. Потому что слова с делами у этих студентов не расходились.

 Надо сбить остатки старой штукатурки, очистить от мха и грязи стены, отшлифовать и нанести новую? Хорошо. Мы кинемся к столу, за несколько часов с нуля создадим чертеж непонятной конструкции и уже к вечеру запустим собранный из того самого хлама агрегат! Который с противным звуком шлифовальной машинки будет ползать всю ночь по стенам будущего корпуса, готовя их к нанесению штукатурки.

Первые два часа работы странной конструкции ректор лично наблюдал за этим чудом изобретательской мысли. И должен был признать, что стены после того, как их очищал этот... Он даже не знал как назвать этого механического паука! Но результат! Все швы кладки были вычищены, камень, из которого были сложены стены, оставался чистым, словно его отмыли и отполировали заодно.

А когда под утро всю Академию тряхнуло взрывом, и весь присутствующий пед.состав, а также студенты-задолжники, что активно закрывали свои «хвосты», прибежали к старому-новому корпусу, копающийся внутри дымящегося агрегата Ирвин Квик, которого оставили следить за работой, заявил, что они упустили из виду необходимость охлаждения. А так, ничего страшного! Да совсем ничего!

За первую неделю, такие бега со всех концов академии к новому факультету на очередной взрыв или непонятный грохот уже стали привычными, некоторые преподаватели даже здоровались с ним на бегу. Это спустя две недели, реагировали уже только, если несколько взрывов подряд, а так... Название "переполох" всё чаще мелькало вместо "артефакторики".

А ведь одним "изобретением" дело не ограничивалось. Переделанный паук теперь ползал по стенам, равномерно распыляя краску, на вновь оштукатуренные снаружи и изнутри стены. Где-то внутри здания гудели шлифующие полы "утюги", споро стучали ножками – молоточками странные сороконожки, бегающие по новому каркасу крыши, намертво прибивая к пропитанным специальным составом, против плесени и грибков, брусьям утеплитель.

 Мастеровые ждали окончания покрасочных работ, чтобы начать вставлять в подготовленные оконные проемы новые рамы с тройными стёклами. Жизнь в новом корпусе кипела и бурлила, била ключом.

 В пристрое рядом, что-то шипело и выплевывало желто-зеленые облака, разносящие по территории Академии резкий химический запах. Мадлен Эрдик, она же Мадди, вместе с двумя братьями крепышами Янушем и Юнычем Карски, немного переработав состав лака и пропитки, производили ведрами непонятный химический состав.

 Основной его характеристикой было то, что если его горячим нанести на любую деревянную поверхность, то он моментально впитывался, как в губку и остывая, наделял древесину прочностью камня. В семействе Карски, проживающим на территории северных болот уже давно бились над этим составом. Так что братья использовали почти готовую формулу, а Мадди, единственный ребёнок от союза химика и артефакторов, привнесла недостающий штришок! Состав и полученную формулу братья тут же отправили домой, к разочарованию ректора, уже собиравшегося оформить патент, как на изобретение Академии.

Свойства состава он оценил одним из первых, долго пытаясь разрубить пропитанное им полено. А вот волосы его секретаря, мисс Хорс, решившей проверить, что здесь происходит и высказать свое негодование, пришлось удалять начисто, то есть совсем. Пролившийся ей на голову состав, превратил её прическу в кусок прозрачного камня, который пришлось очень долго удалять.

Да ещё и, буквально поселившаяся на стройке, миссис Квик, так искренне "сочувствовала" пострадавшей, да при всех, что уже третий день ректор обходился без секретаря. С одной стороны, мисс Хорс однозначно виновата сама. Прийти на стройку и начать распекать ребят, что и выглядят они неприлично, и ведут себя как сборище босой голытьбы из подворотни, скорее всего было неправильным решением, продиктованным врождённым скверным характером. Но пролившийся состав был достаточным наказанием. Правда, так совсем не считала миссис Квик.

 С того памятного вечера, когда произошло знакомство ректора с этой удивительной женщиной, она приходила каждый день. Все попытки ректора сэкономить, разбивались об перечень актов, комментариев к ним, заключений, сертификатов и постановлений магистрата. Более того, так как студенты были привлечены к работам на благо Академии, она выбила им стипендии, которые ректор был вынужден выплатить, чтобы избежать разбирательства.

 А вот с ребятами она нашла общий язык очень быстро. И её нос был в каждой щели. Она даже забралась на крышу. Она бегала по трапам, ну, она утверждала, что ходит, и даже то, что однажды она уже слетела с верхотуры, ее не сдерживало. У ректора долго ещё перед глазами стояла картина, как после раздавшегося треска переломившейся доски, миниатюрная язва с коротким вскриком полетела вниз. Он не думал ни секунды, тигриным прыжком он оказался прямо под лесами и поймал миссис Квик на руки. И замер, потерявшись в глазах, цвета тумана.

– Интересно, а наш ректор женат? А то такая красивая пара! – тихим шепотом поинтересовалась у кого-то Ири.

– Девочки, поверьте, муж это не та мебель, которая должна быть в каждом доме! – ответила пришедшая в себя после испуга маленькая и привлекательная ехидна, – Можете меня уже отпустить. Спасибо за то, что поймали, господин ректор. Сломанная шея мне вряд ли была бы к лицу.

Миссис Квик легко соскользнула на землю, оставив после себя непонятное чувство пустоты.

– Ой, совсем забыла вам сказать, так как вы остались без секретаря, а в вашей работе и при вашей загруженности, и при вашем незнании положений магистрата, это просто недопустимо. – Она слегка повернула голову и склонила её к своему плечу, сообщая новость. – Так что с первого числа, я буду выполнять обязанности вашего секретаря. Можете не благодарить. Девочки, пойдемте, посмотрим, что там у нас с кухней и начнем уже, наконец, составлять смету на мебель!

Содержание сообщения дошло до ректора с опозданием, так что скрежет его зубов никто не услышал. И вот теперь он ждал, когда в его приемной появится новый секретарь. А ведь до начала занятий осталась ровно неделя! И уже завтра ему придется идти и проверять, как обстоят дела на «Переполохе». Хотя придется, это совсем не то слово. Он уже и сам с интересом ждал, что нового придумают его подопечные. Загадкой для него оставался тот момент, как при таких талантах они не разносили родные городки в щепки.

А еще он ждал, и в этом ректор мог себе признаться, новой пикировки с язвой Квик.