Текст книги "Поющая для Луны (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Ах ты, щенок! – Дядя поднимался, недобро прищурившись.

– Что вы, дядя, все щенок, щенок! Вы нам тут лишней живности не пророчьте. Нам с женой и котика за глаза. – Вместе с Рейгаром уже смеялись все, даже сам Норд Грозовой.

– Завтра с утра на тренировку, со всеми вместе, шутник ты наш! – Подумав, дядя довольно хмыкнул. – Лично тебя понатаскаю.

Смеющиеся взгляды бойцов сразу стали сочувствующими.

– И оружие заодно тебе подберём! – Продолжал дядя.

 Но при этих словах, при упоминании оружия улыбка мужа, словно застыла. Заметив это, я потянула его в сторону, с предложением побыть на свежем воздухе. Рей был молчалив и задумчив. Мне пришлось самой спросить, что такого сказал дядя, что муж сразу расстроился.

– Про оружие. Я ведь ушел из дома со своей глефой и перевязью с ножами и родовым клинком. Где теперь это всё? Клинок отец подарил, на мое рождение, по традиции в колыбель положил. – Судя по взгляду, муж сейчас был глубоко в своих мыслях. – А глефа у меня была особенная. Дедова. Наемники редко доживают до того возраста, когда оружие нужно отпустить. А он дожил. И подарил мне, как старшему внуку. Ни в одном бою не сгинула, а вот так... Да, чего уж теперь.

Рей прижал меня к себе и уткнулся лицом в волосы. Поэтому и не увидел моей улыбки. Теперь я знала, какой подарок можно ему сделать. Думаю, его родители с удовольствием расскажут мне всё, что знают о его бывшей жене, в том, числе и где красотку можно найти. Главное помнить, что мне нужно просто забрать оружие Рейгара, а не оторвать этой гадине ноги, руки, голову и хвост.

 Спать мы устроились в его шатре. Вообще планировалось, что в самом большом шатре будет располагаться охрана, в самом маленьком я, а в этом, среднем будут жить муж или мужья, которых я выберу. Но в результате, оказалось, что мне жить негде. Поэтому и прошлую ночь я провела с мужем, а на этот раз он меня не отпустил, попросив остаться с ним и пообещав, что он не собирается меня торопить. И если мне не тяжело, и не сложно, он хотел бы знать, что я рядом.

 Я, конечно, все равно смущалась и чувствовала себя неловко, но не из-за прошлого Рея, а из-за собственной неопытности и незнания. Когда я рассказала об этом мужу, он сначала смотрел на меня, молча и только моргая, а потом начал смеяться. Нет, он, конечно, пытался сдержаться, но неудачно.

Но заметив, что я расстроилась почти до слёз, что выгляжу смешной, обнял и начал объяснять, что для него главное, знать, что мне нравится быть с ним рядом, что он не отталкивает меня, мол, ему есть за что переживать. А все остальное, должно прийти само. Не потому что пора или по обязанности, а потому что нам вдвоем хочется стать ещё ближе. И что он как бы догадывается, что наследницу Лангран учили многому, но явно не тому, о чем я даже говорить стесняюсь.

Перед сном мы много разговаривали, он рассказывал о своем детстве, мы делились проказами, кто и как умудрился разозлить взрослых. И засыпала я в кольцах его хвоста довольная и спокойная. Пока посреди ночи на наш шатер не свалилось нечто непонятное, подняв по тревоге весь лагерь.

Оказалось, проснувшись ночью, барс решил поискать нас. А наги в шатёр его не пустили. Тогда этот кот, почувствовав себя совсем здоровым, решил обхитрить нагов, забрался по дереву на ветку, располагающейся над шатром. Но лапы, видимо, всё же подвели, и эта недокормленная тушка свалилась на крышу шатра. Тяжело вздохнув, Рей и ещё пара нагов притащили в нашу палатку ещё одну кровать и поставили её на другой половине шатра.

– Ты спишь здесь! – Наг строго ткнул барсу в застеленную кровать.

И уже засыпая, проворчал, что надо было заводить рыбок. Они тихие и не норовят залезть спать к нему в постель.

Глава 9.

Дайгир Сильв.

Седьмой день отбора и пятый, как я в шкуре зверя. Точнее, как зверь гулял на свободе. Мы, словно поменялись местами, и теперь я был тенью на краю сознания Зверя. Сейчас я мог только слушать и наблюдать. И терпеть выходки барса.

Ещё ребёнком я видел выступление бродячих артистов. На потеху публики у них выступали дрессированные животные. Вот мой зверь себя сейчас вел так же. Приклеился к нагу, крутившемуся около Лангран, и выслуживался перед этой лицемеркой, как только мог.

Зверь позволял ей все, что той было угодно. Глотал отвары с ложки без всяких протестов, позволял втирать в шкуру всякие мази. Я только ощущал блаженную расслабленность зверя в такие моменты. А когда я пытался прорваться, ухватить контроль, рыкнуть на эту надоеду со своими вонючим притираниями, Зверь подавлял молниеносно и жёстко, не позволяя мне-человеку покидать разрешенных зверем границ.

 Каждый раз, когда я совершал подобные попытки, барс выбегал из палатки, тряс головой и тёр лапой ухо, словно отмахиваясь от назойливой мошкары. Чем очень веселил Изумрудного и Лангран.

– Правильно, мусор надо вытрясать за порогом. – Как-то с улыбкой прокомментировал это действо наг. – Даже если он в голове.

 Поэтому, все эти дни, я вынужден был наблюдать за Лангран. Нет, отрицать глупо, моему барсу явно пошло на пользу лечение. Я сам чувствовал, как напитывается силой зверь, матереет, становится увереннее. И опаснее.

Но не рядом с ней. Рядом с ней, он словно забывал про клыки и когти, забывал, что он хищник и становился бархатной игрушкой. Заметив, что наг демонстрирует всем, что наследница принадлежит ему, обвивая кончиком хвоста ее ногу, барс теперь повторял этот жест. Садился рядом и обвивал вторую ногу. Но кошачий хвост не мог обхватить так плотно, как змеиный, и поэтому мой зверь все время поправлял кончик хвоста и придерживал его лапой, чтобы петля вокруг лодыжки Лангран не распадалась.

 И каждый день, после того как она вливала в него помимо зелий очередную порцию силы, благодарно вылизывал руки. Всё внутри меня бунтовало против такого унижения! Я, пусть и зверем, лизал ей руки! Мерзко до тошноты!

 Интересно, у неё резерв безграничный что ли? После перемещения, да ещё и лечения, что меня, что нага, у неё сил вообще быть не должно, но порция для барса находилась каждый вечер.

 А Зверь начинал красоваться перед ней, играть шкурой, демонстрируя появившийся плотный, густой подшёрсток. Хвалился силой. Умудрился даже на охоту сходить. Я готов был провалиться, осознавая, что это мой зверь с такой гордостью тащит через весь лагерь свою добычу для Лангран, как заботливый самец для своей самки. Полдня слежки и пара часов погони, и молодая косуля стала охотничьим трофеем.

– Ты смотри, какой не жадный! – Смеялась Лангран, гладя подставившегося под ласку барса.

– Ну, это он не щедрость демонстрирует, это он скорее тебе намекает, что самец из меня так себе. Потому что, вместо того, чтобы кормить тебя, сам ем то, что ты приготовишь. – Утянул девку к себе на хвост наг.

Мне оставалось только наблюдать. И видел я многое. Что-то вызывало недоумение, а что-то раскрывало настоящее лицо Лангран, которое время от времени прорывалось сквозь всю показуху, что она устроила.

Нага начали мучить кошмары. Зверь, обладавший тонким слухом, просыпался и, не смотря на темноту, видел, как мечется змей по кровати. Просыпалась и она. Что-то шептала нагу, прижимала его голову к груди и укачивала, не давая проснуться. Но ни разу она не сказала ему об этом, хотя наг много чего говорил во сне, не оставлявшего сомнений о том, что пришлось пережить змею в рабстве. А утром "милая и заботливая" провожала мужа на тренировку с гвардейцами, с улыбкой и шутливыми просьбами пожалеть её старенького дядюшку. Но стоило только нагу скрыться, как у деточки сжимались кулаки, а появляющемуся оскалу позавидовал бы любой оборотень! А какие обещания давала эта красотка! Даже меня, проведшего пятнадцать лет в рабстве и, казалось бы, научившегося отстраняться от своей и чужой боли, пробирала дрожь.

Наг, словно вообще ослеп, и не видел очевидного. Смущенная девочка, чьи поцелуи он урывал украдкой, прячущая лицо каждый раз на его груди, исчезала в неизвестном направлении, стоило только ей взяться за свои мази, отвары и железяки. Как, ну, как, мне просто интересно, в его голове ни разу не вызвало вопросов такое преображение?

Магичка, с огненным даром, с которой здесь, на отборе, начала общаться Лангран, тоже выбрала себе мужей из рабов. И один был очень плох. Буквально перед обнаружением арен, его вернули от одной любительницы развлечься. Рабов ей сдавали в аренду по тройному тарифу, потому что выживал только каждый третий. У парня начался жар. И его жена прибежала к Лангран. Я впервые в жизни видел, чтобы женщина одевалась за минуту.

 Естественно, барс и наг пошли за ней. И не знаю, почему на это никто не обращает внимания, неужели не видят, ослепли все и разом? Холодный, расчётливый взгляд, фиксирующий ей одной видимые признаки. Четкие, выверенные движения, уверенная рука. Никаких сомнений в действиях. Когда она достала мягкий кожаный свёрток, и раскатала на столе, я чуть сам в истерике не забился.

На длинном полотнище, прошитом множеством фиксирующих петелек, располагался целый ряд всевозможных лезвий. Я такого даже у той дроу, пять лет назад не видел, а она была фанатом пыток.

 Лангран назвала в разговоре с рыжей эти лезвия "скальпелями". И то, как она ими действовала... Этого зелёного идиота действительно не смутило, с какой уверенностью эта "милая девочка" всаживала в живого мужчину лезвие, вскрывая кожу и мышцы? Как спокойно реагировала на кровь, как без всякой неуверенности что-то делала там внутри? С какой безмятежной и довольной улыбкой мыла руки после, заставляя рыжую записать какие отвары и когда давать, и прочие указания?

Ей восемнадцать всего! Много ли молоденьких девушек смогли бы вот так? А этот змей себя, кажется, птичкой вообразил, воркует чуть ли не с восхищением.

– Устала? – Наг буквально обвил собой девку.

Конечно, она устала! Особенно, если учесть, что даже в темноте заметно, как довольно сверкают глазищи. Ещё бы! И душу отвела, и прикрыла всё помощью и лечением. Вот только есть один момент, а сколько времени пройдет, прежде, чем она перестанет искать причины и повод? У нага нигде не мелькнула мысль, как скоро он окажется привязанным на крестовине и на собственной шкуре испытает остроту лезвий в том самом свёртке?

 Ну, какая идиллия! Змей ползет, неся ее на руках, а она положила голову ему на плечо. Прям истинная пара! Куда деваться. Только что же тогда она меня в мужья потащила? Почему сразу в своего змея не вцепилась?

 Вопрос "почему я" не давал мне покоя. Лангран действительно не знала обо мне. И что за зверь у меня, поняла только, когда я обернулся. Так чего она в меня вцепилась, позабыв даже о своем наге? Или она его потом нашла? Одни вопросы, и получить ответы на них у меня не получалось.

 Зато получалось наблюдать за тем, как проявляется ещё одна грань истинной Лангран. Въедливая, умеющая сосредоточится на одной цели, отбрасывая все на второй план. Она часами рассылала вестников пытаясь найти ниточку к моему прошлому. С княжеским семейством перекидывались вестниками чуть ли не постоянно. Те заверяли, что у них точно никто не пропадал, проверили и перепроверили всех отсутствующих дома. Тогда Лангран предположила, что я, скорее всего бастард, на что тут же получила ответ, что уже несколько сотен выборов все котята рождаются в семьях. Зато вспомнили о моих родичах.

Правящий князь поделился тем, что найденный барс, может быть из той ветви, но связи потеряны, точнее их не было, и установить их не получилось ни у кого. Однако обещал сделать всё, чтобы хотя бы уточнить расположение моей семьи для отправки вестника. И ни разу, никто, не отказался решать проблемы или отвечать на вопросы этой пигалицы. Все воспринимали, как норму её требования. Хотя правила сейчас её мать, а она лишь когда-нибудь должна была занять престол. Но опять никто ничего не заметил.

Да и при появлении нага, она менялась до неузнаваемости. Спрашивала, как прошла тренировка или обход лагеря с патрулём караульных, больше никуда наг от нее не отлучался. А тот с энтузиазмом рассказывал. Дааа, сильно видать ему голову повредили на аренах, если ему элементарно не хватает ума понять, каким идиотом он выглядит.

Она наследница богатого, сильного государства! Просто жить в землях Лангран, это мечта для большинства. Потому что это безопасность и защита, потому что плевать некромантам на то, в каком государстве случилась беда с их подданным, потому что любой простой житель может прийти со своей бедой к Грозовому замку. И от него не отмахнутся, его выслушают и проверят, что там происходит.

Ещё до моего рождения была известна история, как один старик пришел жаловаться, что пропадает скот. Одна-две овцы в неделю с горных пастбищ. Ну, какой правитель стал бы проверять, что там за беда у овец? Может, сорвались, где в ущелье или хищники. А эти полезли. Нашли в результате лежку бандитов, которые наивно решили, что спрятаться от Лангранов на виду у самих Лангранов это отличная и забавная идея. Так вот нет, у самой язвительной и ехидной семейки нашего мира весь юмор заканчивается сразу, как только дело касается того, что принадлежит им. А внимание некромантов к мелочам давно уже вошло в легенды.

Так вот, наследнице таких земель очень интересно выслушивать про охрану временного лагеря и про то, сколько раз за тренировку её мужа-раба ткнули мордой в землю? Серьёзно? В это кто-нибудь, кроме самого нага, верит?

Тем не менее, у Лангран поменялись планы. Вместо Грозового перевала, после окончания отбора, мы направимся к давно отошедшей от правления Лолиаре Лангран, что была сейчас в гостях у первого дома дроу. Наш путь должен пролегать через земли Варлахов, где правит сейчас младший сын Лолиары, у которого проявилась ипостась медведя. Говорят, мощью он не уступает своему деду, Дардену, и такой же неукротимый в пылу битв.

А ещё с удовольствием обсуждают, что по молодости медведь хорошо погулял, да так, что одна из его девок умудрилась понести. И Карел Варлах-Лангран привел её в дом супругой. Правда, ненадолго. Вскоре, он остался один с новорожденным сыном, о котором только и слышно было, что об участии в очередном рейде или зачистке бандитских оплотов.

А вот дядюшка наг такие новости воспринял, как должное. Даже не пикнув, что сейчас, после отбора, когда даже порталы работают не стабильно, переться чуть ли не на другой край мира дело хлопотное и не быстрое. Нет, зачем опытному воину и главе клана спорить с малолетней соплюшкой?

Зверь начал понемногу давать мне чуть больше воли. В такие моменты я терпел даже её прикосновения, понимая, что взбрыкни я сейчас, и, возможно, навсегда потеряю шанс вернуться в человеческое тело. Смиряться с её присутствием в своей жизни я всё равно не собирался.

Сейчас зверь опять словно ослабил мой ошейник и расширил границы моей клетки. И хотя ветер обдувал морду барса, чувствовал эти дуновения я.

– Вот ты где, я думала ты опять на охоту убежал. – Раздался над головой ненавистный голос.

Она села на землю рядом, уже привычным жестом подпихивая свои колени мне под голову, точнее под голову зверя. И начала отдавать ежевечернюю порцию силы. Я попробовал сам пошевелить лапой. И чуть не закричал от радости, поняв, что мое тело слушается меня.

Пока зверь не понял моего желания, и не задавил меня в своём сознании, резким взмахом лапы с проявившимися когтями, я со всей силой полосонул по ее ноге, разрывая ткань платья, кожу и мышцы до кости. Жаль, что это только нога, а не живот или горло.

Её испуганный и болезненный вскрик был самой лучшей музыкой для моих ушей. Только наслаждался я не долго. От мощного удара хвостом, я кубарем отлетел от девки. И пока Зверь выл в ужасе, что это его когти причинили боль, якобы его самочке, я смог перехватить контроль и подняться на ноги уже человеком. Правда, только для того, что бы столкнуться с разъяренным нагом. Тот даже говорить, не мог только шипел и раздувал ноздри, готовясь к новому броску. А у меня наконец-то появилась возможность высказать всё, что накопилось за время пребывания в звериной шкуре.

– Что, готов меня растерзать из-за этой лицемерной дряни? – Смотрю прямо в глаза нагу.

– Единственная дрянь и лицемерная тварь здесь, это ты, – припечатал змей.

– Да неужели? – Пришлось уворачиваться от обманного маневра змеиного хвоста. – Я тебя понимаю. Ради того, чтобы выбраться из рабства и под храмовую паучиху дроу ляжешь, и улыбаться будешь. Может, и меня однажды так скрутит, что буду этой девке в любви клясться и как ты, руки целовать. Только если бы не она, мы бы уже были свободными.

– Если бы не она, мы были бы никому не нужными и дохлыми. – Прилетело вместе с несколькими подряд ударами, от которых захрустели рёбра.

– То-то я смотрю, ты так счастлив, что кошмары по ночам снится стали. А вот под ареной ты по ночам не стонал! – Не мог не ткнуть ему я.

– Какие кошмары? – Немного удивился Рейгар.

– У жёнушки своей спроси, каждую ночь узнает о развлечениях с тобой много интересных подробностей... – от пропущенного удара кулака рот наполнился кровью.

– Хватит! – Лангран кое-как остановила кровь и пыталась встать, не опираясь на пораненную ногу.

Для нага сразу всё перестало существовать, он кинулся к ней, подхватывая на руки и стремительно пополз к шатрам, не переставая просить У НЕЁ прощения, что недосмотрел и расслабился. Только и доносилось, что "девочка", "маленькая", "звёздочка".

Вдруг на моей шее сомкнулась удавка, разом перекрывая доступ воздуха. Я не сразу понял, что это Норд Грозовой, подполз сзади и схватил меня пальцами за шею.

– Слушай сюда. – Шипел Грозовой мне на ухо. – Не понимаю, зачем ты сдался Селене, но это был последний раз, когда ты вывернулся. Поэтому очень тебя прошу, будь ласков, сотвори ещё какую дурь, и я лично разуделаю тебя так, что не спасет даже вся сила моей племянницы.

С этими словами Норд дотащил меня до стоящего в стороне фургона и швырнул во внутрь, словно я вообще ничего не весил, и отдал короткий приказ подоспевшим нагам своего клана.

– Он напал и ранил Селену. – Раздался дружный гневный рык. Они же наги, шипеть вроде должны. – Глаз не спускать. Из фургона он выходит только оправиться.

Но меня уже мало интересовали слова и распоряжения нага. Мой зверь не простил мне нападения на Лангран. Я перестал его чувствовать и не мог дозваться.

Глава 10.

Дайгир Сильв.

Со мной никто не разговаривал. Никто не говорил о планах и о ранении Лангран. Хмурые наги с видом, что им противно даже видеть меня, приносили и ставили еду. Выходил я несколько раз в день, и только до нужника и обратно.

А зверь, по-прежнему, не откликался. Я пытался его дозваться, поговорить, но ответом была только холодная тишина. Даже в рабстве я ощущал его сильнее и ярче, чем сейчас.

Потом начались торопливые, но слаженные сборы. Все знали, что и куда, и в какой последовательности. Никакой лишней суеты. Несколько минут на ожидание и караван уже пошёл. На самом деле от долины отбора шли несколько таких караванов. Прибывали-то все порталами. А вот обратно приходилось так. Поэтому и сбивались вот в такие группы попутчиков.

Как ни странно, но в нашем направлении отправлялось не так много новоявленных семей. Но уже к середине первого дня пути смотреть в открытый полог фургона мне надоело, и я вернулся обратно вглубь фургона. Днём в пути было душно, ночью не мог уснуть. Видно от того и мысли стали лезть в голову странные. Почему-то в моих воспоминаниях, всё чаще мелькали моменты последних двух недель. И в том, как Лангран отдавала силу, чудилось что-то знакомое.

 Саму Лангран, как и Изумрудного я не видел. Видимо, про меня решили забыть. С одной стороны, именно этого я и добивался. С другой, почему-то злило, что меня так легко вычеркнули, ну да спишем на привязанность зверя.

 На третью ночёвку мы остановились на небольшой полянке, уютно устроившейся рядом со склоном местных гор, поросших лесом. Возвращаясь обратно в фургон, я встретился взглядом с парнем, которого тогда лечила Лангран. Он нахмурился, окинул меня взглядом и несогласно качнул головой перед тем, как отвернуться. Он явно осуждал меня. Да какое им всем дело!

 От постоянного сидения в фургоне я начинал сходить с ума. Меня мучило какое-то беспокойство, я не мог найти себе места. Тревожный сон сморил ненадолго, и лопнул, словно мыльный пузырь. Я прислушивался к ночной тишине. Какой-то шорох, с одной стороны, чуть дальше... А потом послышался слаженный свист, оканчивающийся звонким стуком. Да это же стрелы! Лагерь методично обстреливают стрелами.

Я аккуратно перебрался через борт фургона и залёг под ним, осматриваясь, пока не наткнулся на смотрящего на меня нага из тех, кто меня стерёг. Почти одними губами я ему прошептал.

– Нападение...– но меня прервал звук боевого рога, и лагерь, погруженный в тишину, мгновенно наполнился лязганьем походных доспехов и шумом выскальзывающих из ножен клинков.

– Да ты что? А мы-то думали, что это такое – Насмешливо ответил мне наг. – Спасибо что подсказал.

Над лагерем таяли прозрачные щиты, что и защитили всех от обстрела. Караульные, видимо сделавшие вид, что нейтрализованы или уснули, резко отступили от черты, ограждающей лагерь, вглубь. А нападавшим пришлось быстро менять планы, столкнувшись с тем, что, не учтя магическую защиту лагеря, им придется сражаться, а не добивать раненных. Я решение принял быстро, кем бы они ни были, обратно возвращаться в загоны я не собираюсь. А потому увидев, как один из нападавших упал, я подхватил его меч и кинулся в бой.

 Может, я и не великий воин, но я умею биться ради того, чтобы выжить. Поэтому и своего первого противника я уложил достаточно быстро. Развернувшись, ударил в открывшийся бок соперника, оказавшегося рядом нага. Подрезал сухожилия ещё одному. Бой превратился в свалку, а из леса и со склонов к противнику шло подкрепление. Рыжая магичка, особенно не церемонясь, закидывала врагов фаерболами, стараясь прикрыть своих, уже мужей.

Наги перевала крошили напавших просто в мелкое крошево, но численный перевес, раскачивал чашу весов и однозначно предположить чью-то победу было сейчас просто невозможно.

И тут меня, как плетью огрели вдоль спины. Эти слова я повторял в самые страшные мгновения моего пребывания в неволе. Эта мелодия звучала в моих мыслях, спасая от безумия. Этот голос, чуть изменившийся, уже без детской звонкости, но такой же чистый и тонкий, манящий, звучал в моих снах.

Центр лагеря прошили лучи жемчужного лунного света, расползаясь до самых границ боя и дальше, в темноту. Светлые комочки, в которых я узнал очень редких белых пауков дроу, взбирались на противников и быстрыми укусами отправляли их в беспамятство или сразу за грань.

Я не разбирался, потому что пробивался к этому голосу, всем своим существом стремясь успеть к ней, упасть перед моей лунной девочкой на колени, прижаться, впитать тот сумасшедший, дивный запах ночных цветов.

 Даже среди оглушающего шума битвы я услышал этот голос, и эту мелодию я узнал бы из сотен. Молчавший до сих пор, зверь внутри встрепенулся, чувствуя знакомую силу, что практически возродила его однажды.

Нападавшие ничего не смогли противопоставить этой магии, их судьба была предрешена. А я, с ожесточением берсерка пробивался туда, где в окружении плотного кольца нагов Грозового клана стояла она. Единственная, ради кого я жил. Наконец-то, я увидел, встретил, дождался.

 Я не задавал вопроса, как и откуда она здесь. Главное рядом. Осталось только миновать заслон из ряда зло смотрящих на меня змеев. Но тут с ней стало происходить что-то непонятное. Я замер посреди затухающего боя, не в силах отвести от неё взгляд.

Мягкий свет вокруг неё угасал, лунное серебро волос темнело, наливалось цветом. Менялся и запах, словно над поляной с цветущей лунницей прошёл прохладный дождь. С каждой минутой сквозь знакомый облик моей девочки-грёзы проступали черты моей жены. Селены Лангран. Той, от которой я отказался, которой клялся, что ни за что не стану её мужем, которой столько наговорил... Сейчас я готов был забрать назад каждое слово.

 Но окинув меня равнодушным взглядом, наследница Грозового престола скрылась за спинами лучших бойцов этого мира, у которых был приказ и близко меня к ней не подпускать. А я смотрел ей вслед, с ужасающей очевидностью понимая, почему она выбрала меня, почему решилась связать нас брачной вязью, почему так радовалась, сообщая об этом мне, почему вливала столько собственных сил и редких зелий, что бы снова вытащить и меня, и зверя. Моя девочка, мой Лунный свет...

Почти у самого входа в шатёр она покачнулась, видимо силы её окончательно оставили. Тут же оказавшийся ряд Рейгар подхватил Селену на руки и занёс в шатёр. Да и сколько можно? Переход, спасение меня, потом нага, спасение барса, постоянная подпитка моего зверя своей силой, теперь бой.

 В памяти вспышкой пронеслось, как когти барса разрывают ей ногу и мое злорадное удовлетворение от нападения. Меня скрутило от такой боли, словно эти когти прошли сквозь мое сердце. Боги! Почему наг меня тогда не убил?

 Мне было все равно, что творится вокруг, раненные, нападающие, погибшие, какие-то фразы, пролетающие мимо, даже если были обращены ко мне. К демонам всё! Я раненым зверем метался вдоль оцепления вокруг её шатра не в силах отойти или успокоиться. Мысли метались всполошенной птичьей стаей. Как теперь вернуть, исправить, стереть из её памяти эти две недели?

 А воспоминания каленым железом, шипованной плетью по воспаленной коже... Как сейчас вижу себя только обнаружившего браслет... Боги, что я нёс? Разделся, требовал отвернуть "морду"... И её обещание никогда не забывать этот момент! Из мыслей меня выдернул толчок в плечо.

– Оглох что ли? Третий раз обращаюсь. – Передо мной стоял "дядюшка" Норд. – Ты чего мечешься? Зайди в палатку.

Сердце чуть не проломило грудную клетку. За перевал гордость и что там ещё! Только бы позвала к себе, позволила быть рядом с собой.

Внутри шатра было светло от жаровен и магического светляка, горящего над столом. Рядом, в глубоком кресле сидела она, уставшая, бледная. Уже сменившая штаны и рубашку, в которых была во время боя на платье. С глубокой тревожной морщинкой между бровями. Рядом с ней сложил хвост кольцами Рейгар.

– Селена – начал я, но она перебила.

– Фрея Лангран. – Ее голос обдал ледяной стужей. – Мне не интересно, из-за каких соображений вы дразнили гвардейцев, охраняющих мой шатёр, своим присутствием. Но раз уж вы здесь, сообщу некоторые новости. Я известила о случившемся нападении своего дядю, Карела Варлаха, который вместе с сыном выдвигается с отрядом нам на встречу. До его прибытия мы остаёмся здесь, во избежание новых нападений. С собой дядя Карел прихватил по моей просьбе амулет переноса, так как построить портал самостоятельно, я сейчас не в силах. С надёжными гвардейцами, при помощи этого амулета вы будете отправлены домой, к вашей семье. Как только я найду способ расторгнуть брачные обязательства, вас известят. Тогда и решим, как поступать и будет ли необходимо ваше присутствие для расторжения.

Сейчас со мной говорила высшая аристократка, наследница, которую с младенчества готовили к трону. И не смотря на то, что никакой короны на её голове сейчас не было, сомнений в том, что это правительница не было никаких.

– Я не согласен покидать тебя... вас, фрея Лангран. – Я надеялся на несбыточное, что у меня есть хоть мизерный шанс загладить всё то, что я натворил и быть с ней рядом. – И я хотел бы просить вас сохранить связь брачного ритуала со мной. Я понял...понимаю, как сильно ошибался и виноват, что заслужить прощение за мои поступки будет не просто, я во многом переступил черту недопустимого, но я очень постараюсь вернуть ваше желание видеть меня рядом с собой.

После моих слов в шатре установилась такая тишина, что было слышно дыхание присутствующих. Селена отставила высокий серебряный кубок, из которого пила, по резкому травяному запаху я узнал зелье для восстановления сил. Ей настолько плохо?

Она поставила локти обеих рук на стол и оперлась подбородком на переплетенные пальцы. Внимательно осмотрела меня, а потом начала повторять такие знакомые мне слова, которые сейчас я ненавидел всей душой.

– "Я тебя понимаю. Ради того, чтобы выбраться из рабства и под храмовую паучиху дроу ляжешь, и улыбаться будешь. Может, и меня однажды так скрутит, что буду этой девке в любви клясться и как ты, руки целовать". – Каждое слово набатом приговора. Она уже объяснила себе мое желание остаться моими же словами. – И вот мне очень интересно, что же такого страшного в вашей жизни произошло, Дайгир Сильв?

– Разум включился, – ехидно подсказал Норд Грозовой. – В его случае, действительно, беда страшная.

– Селена, ты моя пара! – Решился сказать и, словно перед тем, как нырнуть в ледяной прорубь, задержал дыхание.

Глава 11.

Селена Лангран.

Весь день я старалась хотя бы немного подремать, потому что ночь обещала быть бессонной. Буквально за день до окончания отбора, дядя Норд поделился со мной новостью, что наги его отряда заметили появившихся соглядатаев.

Странные лазутчики ничем себя не выдавали, только наблюдали. И наблюдали они, именно за нашим лагерем. Уже вечером, когда дядя пришёл в наш шатёр, мы решали как быть дальше. Гвардейцам перевала не составило бы труда схватить этих чрезмерно любопытных, но тогда мы никогда не узнали бы, кто их послал и зачем. И нам бы пришлось, постоянно находится в ожидании удара. А как известно, именно ожидание отнимает больше всего сил.

Решая, как быть, мы выбирали такой путь, чтобы не зацепило никого, кто оказался рядом случайно. Поэтому, решили выезжать сразу, как только погаснут огни в сигнальных чашах, что извещали всех о начале и об окончании отбора. Да и маршрут выбрали по старой дороге, которой почти никто и не пользовался.

 Она была короче, так как срезала большой крюк, но была грунтовой и пролегала вдоль окончания горного хребта. С одной стороны эту дорогу ограничивал горный склон, с другой, старый, густой лес. Дядя, я и Рей полночи просидели над картами, думая и рассчитывая, какое место мы бы выбрали для того, чтобы напасть или задержать. Я сдалась уже на втором часу обсуждений.

А вот наги пришли в выводу, что самым удобным местом была бы своеобразная полянка в виде подковы, в нескольких днях пути отсюда. И уже на следующий день, они на пару разрабатывали стратегию, как заманить врага и понять, что ему надо. Это был самый непонятный момент во всей истории.

Я с удовольствием наблюдала за тренировками воинов. Дядя держал слово, его постоянным соперником был Рей, и дядя его гонял безщадно. В буквальном смысле, до седьмого пота. Впрочем, троим его сыновьям доставалось не меньше, насколько я помню. И эти тренировки шли моему змею только на пользу.