Текст книги "Искатель. 1981. Выпуск №4"

Автор книги: Димитр Пеев

Соавторы: Станислав Токарев,Виктор Вучетич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

ИСКАТЕЛЬ № 4 1981

Станислав ТОКАРЕВ
ФУТБОЛ НА ПЛАНЕТЕ РУССО[1]1
  Повесть печатается с сокращениями.


[Закрыть]

1

Моя беда в том, что я белесый. Почти альбинос. Репортер должен растворяться в толпе. «Как он выглядит?» – «Так, ничего особенного, с пробором». Людей с проборами сколько угодно, а обо мне охранник рангом повыше всегда может сказать охраннику рангом пониже: «Того белобрысого (или седого) не пускать» – и поди пробейся к прокурору, адвокату или судье.

У меня нет репортерских навыков, но это полбеды. На нашей планете нет навыков так же у судей, прокуроров и адвокатов, как нет их у историков, философов, экономистов, у парламентариев, сыскных агентов, официантов, метранпажей, фокусников и саксофонистов. Мы самоучки, родившиеся на планете Руссо, мы у наших отцов и дедов, у первопоселенцев, учились рубить лес и корчевать пни, пахать, сеять, строить жилища и бить дикого зверя.

Но это, повторяю, полбеды – боюсь, что я не создан быть репортером. Репортер должен быть сообразителен и верток, а я неуклюж и здоров, пишу я длинно и трудно, а читателю требуются факты – не душевные извивы. Душа репортера никого не интересует.

Так учит мой шеф Хорейшио Джонс.

Я должен вести эту хронику по-репортерски. Факты и только факты. Мои репортажи и репортаж о репортажах. Короткая фраза. Энергичный период. Упругий слог. Школа Хорейшио Джонса, шеф-редактора газеты «Старлетт».

Впрочем, я иногда думаю, что если хвощ Хорейшио так здорово знает, как вести хронику, то неплохо бы ему самому хлебать эту кашу. Но шеф предпочитает политические обзоры, в которые учит президента и парламент управлять планетой, администрацию регионов – руководить регионами, фермеров – сбывать пшеницу, хлопок и маис, банкиров – заправлять банками, учителей – учить, врачей – лечить и так далее. Мой коллега Джим Каминский пишет о футболе, все остальное делает Боб Симпсон, то есть я, поскольку, кроме Джонса, Каминского и Симпсона, в малышке «Старлетт» сотрудников не имеется.

Этими сведениями исчерпывается мое вступление. Перехожу к сути дела.

2

20 мая 52-го года Освоения на первой странице субботнего номера «Старлетт» был напечатан репортаж Джеймса Каминского о футбольном матче команд «Валендия» и «Скорунда». Он заканчивался так:

«4:4, и шесть минут до конца. Похоже, что желто-зеленые (цвета «Валендии». – Примеч. Симпсона) упускают первенство. Мяч навешивается на штрафную «скаев» (игроков «Скорунды». – Примеч. Симпсона), и тут арбитр Бронек дает свисток, властным жестом указывая на 11-метровую отметку. Пенальти.

Однако пробить его не удалось из-за внезапно вспыхнувшей драки между игроками «Валендии» и «Скорунды». В нее вмешались зрители, ринувшиеся на поле, матч был сорван. Руководство лиги дисквалифицировало Ульриха Земана («Валендия») и Поля Шлоссера («Скорунда»). Вопрос о переигровке рассматривается».

23 мая 52-го года Освоения на первой странице вторничного номера «Старлетт» было напечатано правительственное коммюнике;

«В минувшую пятницу на стадионе клуба «Валендия» во время футбольного матча вспыхнули беспорядки, для ликвидации которых на поле были введены части Сил гражданской обороны четвертого и пятого регионов. Однако, вместо того чтобы соединенными усилиями восстановить спокойствие, стрелки упомянутых частей под руководством своих капитанов открыли друг против друга вооруженные действия, поддержанные толпами сторонников той и другой команд. Конфликт перекинулся в близлежащий район, и всю последующую ночь вдоль восточного берега Блю-Ривер, по которому проходит граница четвертого и пятого регионов, продолжалась перестрелка, перемежаемая рукопашными схватками.

Причины конфликта расследуются, виновные будут наказаны».

4 июля 52-го года Освоения на четвертой странице субботнего номера «Старлетт» был напечатан мой репортаж:

«Новая Элоиза. Вчера в малом конференц-зале парламента начался судебный процесс «Республика против администрации четвертого и пятого регионов». Администрация обвиняется в том, что своими необдуманными распоряжениями она способствовала перерастанию драки на стадионе «Валендия» во время матча хозяев поля со «Скорундой» в вооруженный конфликт между частями Сил гражданской обороны упомянутых регионов.

Председателем суда является генеральный судья планеты миссис Дженни Адамсон (39 лет, замужем, имеет двоих детей, супруг – бригадир разведчиков)».

Далее из моего репортажа рукой шефа вычеркнуто: «Миссис Адамсон – полная добродушная блондинка с ямочками на круглых щеках и круглых локтях и уютной складкой под двойным подбородком».

«Обвинение поддерживает генеральный прокурор Карл Гирнус (42 года, женат, имеет троих детей, супруга – ветеринар)».

Далее вычеркнуто: «Стройный Гирнус – в прошлом популярный профессиональный охотник, он убил двух саблезубых львов и своими меткими выстрелами повернул вспять прорвавшийся к границе табун черных коней. Он всегда точно знает, чего добивается, идет к цели прямо и последовательно».

«В качестве адвоката выступает Мик Йошикава (44 года, холост)».

Далее вычеркнуто: «Маленький сухощавый человек с лицом, похожим на маску из полированного желтого дерева, на которую зачем-то нацеплены темные очки, не пользуется известностью на планете».

3

По поводу сокращенных строк я спорил с Джонсом почти час. Чтобы быть репортерски точным – 49 минут 32 секунды. Секретарь шеф-редактора Таня Ли, раскосый херувим, ведет хронометраж наших дискуссий, за последний год набежало около 228 часов.

Я сказал:

– Шеф, я опираюсь на факты. Гирнус известен, Йошикава неизвестен. Гирнус убил двух львов, Йошикава носит очки – это факты или не факты?

Джонс произнес монолог:

– О должностных лицах надо судить по их поступкам – давать оценки этим поступкам обязано общественное мнение. – Идеалы, сформулированные в «Клятве Колумбов» и представляющие собой краеугольный камень нашей цивилизации, суть свобода и демократия. Отсутствие объективности означает ущемление демократии, а любое, даже завуалированное, навязывание читателю собственного мнения лишает информацию объективности. Мы дышим воздухом и употребляем в пищу белки, жиры и углеводы. Добро побеждает зло – жизнь прекрасна. Я бы советовал вам, Роберт, задуматься над моими словами, сказанными от чистого сердца.

Я сказал:

– Шеф, что вы знаете о Йошикаве? Кто-нибудь видел его с топором в сельве или за плугом?

Джонс набрал воздух в легкие, но в этот миг в комнату ворвался наш коллега Джим Каминский.

– Мозговой центр! – воскликнул он с порога, восторженно глядя на нас. – Генеральный штаб! Бобби, всегда слушайте моего друга Хорейшио, он кладезь премудрости, нам с вами чертовски повезло, что мы имеем честь служить под его началом! А вы, Хорейшио, любите, лелейте талант Бобби – такой тонкий, такой лиричный! Бобби, вы должны писать о футболе! Только тогда вы узнаете, что такое популярность! Хорейшио, запомните, когда я стану богат и вырвусь из вашей постылой лямки, я передам этому мальчику мое золотое перо.

Джим милейший человек, но его постоянные обещания вырваться из нашей лямки не более чем риторический оборот: он без ума от своего дела…

4

«Продолжается допрос подсудимого Толлера Таубе, верховного администратора четвертого региона (42 года, женат, супруга – владелица магазина моющих средств «Чистоплотная тетушка», имеет сына и дочь). Главой региона избран на пятое четырехлетие подряд».

Далее вычеркнуто: «Заметно, что этот квадратный человек наделен исполинской физической силой. Его короткопалые широкие лапы, спокойно лежащие на барьере, который ограждает скамью подсудимых, могут, если сожмутся, размозжить дерево в труху. Он играет в простачка, и лишь стремительная усмешка, редкая и внезапная на клювастом лице, позволяет догадаться, как он смел, надменен и ни в грош не ставит происходящее».

«Прокурор:

– Подсудимый, часто ли вы посещаете футбольные матчи?

– То, что я вам отвечу, здорово подмочит мою репутацию в глазах избирателей. Честно сказать, я вообще на футбол не хожу. Наследник смеется над таким папашей. Бродягу среди ночи разбуди, он вам отбарабанит, кто с кем как сыграл и у кого какие шансы. А я домосед, сад, огород – мой лучший отдых. Грейпфруты у меня величиной с вашу мудрую голову – извините, прокурор.

– «Валендия» – команда вашего региона, не так ли?

– Ну, это громко сказано. Конечно, на нашей территории находится их база, и, если они выигрывают, наши люди готовы на руках их носить.

– Оказывает ли регион финансовую помощь «Валендии»?

– В нашем бюджете есть статья «На развитие детского и юношеского футбола». Эти деньги, как я понимаю, идут клубу.

– Ваше выражение «как я понимаю» следует расценивать в том смысле, что траты по данной статье происходят помимо вашего контроля?

– Ну уж не совсем чтобы помимо. При клубе есть «Совет граждан», я ему доверяю.

– А как обстоит дело с контролем по иным статьям бюджета? Например, на закупку сельскохозяйственной продукции?

– Это другое дело. Это я проверяю лично.

Прокурор просит вызвать свидетеля Бронека, арбитра матча между командами «Валендия» и «Скорунда».

Норберт Бронек (41 год, женат, имеет пятерых детей, род занятий – фермер, в прошлом – профессиональный футболист, зарегистрирован в списках лиги в качестве арбитра первой категории). Бледен, голова забинтована.

Прокурор:

– Свидетель, на выращивании какой культуры специализируется ваша ферма?

– Маиса.

– Каков в этом году урожай?

– Примерно шестьдесят центнеров во всей округе.

– Это высокий урожай?

– Очень высокий.

– Очевидно, закупочные цены упали?

– Да, конечно. До трех гульдов за центнер.

– Но вы всю последнюю партию продали по другой цене?

– Мне повезло, я продал по семь.

– Кому же?

– Администрации четвертого региона.

– Свидетель Бронек, на каком расстоянии от границ четвертого региона расположена ваша ферма?

– Около восьмисот километров.

– Миледи, я прошу разрешения задать вопрос обвиняемому Таубе. Обвиняемый, на территории вашего региона имеются посевы маиса?

– Да.

– Футбольный арбитр первой категории Бронек, – в голосе прокурора звучит металл, – расскажите суду о том, когда и при каких условиях вам была предложена сделка.

– Вечером накануне матча ко мне пришел один человек и напрямик все выложил. Я согласился. У меня два трактора в рассрочку куплены.

– Что именно сказал вам этот человек?

– Он сказал, чтобы я помог «Валендии», а как, это мое дело. И что взамен у меня будет куплена такая партия маиса, какую я захочу продать. Я запросил десять гульдов за центнер, но он настоял на семи. И что купчую мы подпишем только после матча.

– Вам известно имя этого человека?

– Чарли Чиз. Секретарь администрации четвертого.

– Каким образом вы, свидетель, помогли «Валендии»?

– При счете 4:4 за шесть минут до конца я назначил пенальти в ворота «Скорунды».

– Было ли это продиктовано игровой ситуацией?

– Нет, не было.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю.

Судья:

– Адвокат Йошикава, имеются ли вопросы у вас?

– Да, миледи, благодарю вас. Уважаемый свидетель, из дела нам известно, что после назначения вами одиннадцатиметрового штрафного удара в ворота команды «Скорунда» на поле возникла драка. В чем вы усматриваете ее причину?

– Ну… Вроде бы Земан ударил Шлоссера. Я-то спиной стоял, а когда обернулся, Шлоссер лежал на земле, а Земан бил его ногами. Тут толпа набежала, меня по голове сзади ударили, у меня сотрясение мозга было…

– Прошу принять мои соболезнования и позволить задать два вопроса.

Судья:

– Предупреждаю адвоката, что время сегодняшнего заседания близится к концу.

– Благодарю, миледи, я не задержу. Свидетель, если мне память не изменяет, Земан является игроком «Валендии», а Шлоссер – «Скорунды».

– Конечно.

– Тогда не представляется ли свидетелю несколько странным то, что в момент, когда к победе была близка именно «Валендия», а пострадавшей стороной могла считать себя «Скорунда», драку, сорвавшую матч, затеял игрок «Валендии»?

– Нервы, мало ли что… Да и помню я все смутно, у меня и сейчас голова болит, когда я волнуюсь. Миледи, у меня болит голова, отпустите меня, бога ради!

Судья:

– Допрос свидетеля откладывается. Заседание закрыто».

5

Сенсационное разоблачение, совершенное прокурором Гирнусом, вызвало настоящую бурю. Футбольная лига выступила с декларацией, в которой решительно осуждала арбитра Бронека, лишала его категории и права судейства пожизненно. В парламенте был сделан запрос президенту о том, как он квалифицирует действия верховного администратора Таубе. Президент заявил, что он воздерживается от комментариев до конца процесса – зал встретил его слова гневными криками и хлопаньем пюпитров.

«Старлетт» опубликовала декларацию лиги на первой странице, подверстав к ней четыре свирепых абзаца Джеймса Каминского: «Грязные руки на чистом поле… Неслыханный в истории позор… Благородная игра – гордость и радость планеты…» На второй странице мы напечатали письма читателей: «Уважаемый редактор, возмущению нет предела» – Маллиган, агротехник; «Своими бы руками!» – Мушотт, клерк почтового ведомства; «Ничто не в силах поколебать веры и любви!» – Грумбах, врач-стоматолог; «Как жить, где святыни?» – Луиза Страут, библиотекарь на пенсии. В ответ на письма Хорейшио Джонс разразился статьей о принципах «Клятвы Колумбов», краеугольного камня нашей цивилизации.

«Свидетель Чарльз Чиз, секретарь верховной администрации четвертого региона (46 лет, женат, супруга – владелица нескольких мастерских по ремонту электромобилей, имеет двух дочерей).

Заикаясь и шепелявя (вычеркнуто), Чиз признал, что во всех своих действиях неукоснительно выполнял указания верховного администратора Таубе. «Я Бронеку так и сказал: «Будет 4: 4, а дальше валяй действуй».

Адвокат:

– Прошу прощения, свидетель Чиз. Вы хотите подчеркнуть, что арбитр Бронек должен был предпринять решительные действия именно при счете 4: 4?

– Да нет, это я оговорился, это я теперь знаю, что было 4: 4, знать-то я тогда ведь не мог, просто я велел ему… вернее сказать, мне ему велели велеть, чтобы он, то есть Бронек, как говорится, все обеспечил…

Прокурор просит пригласить на свидетельскую трибуну обвиняемого Толлера Таубе.

– Что ж, – сказал Таубе, – сделанного не переделаешь, проигрывать надо красиво. Признаюсь, виноват. Я лично приказал этому недоноску… извините, миледи… этому, черт побери, подзаборнику, которого я сделал государственным деятелем, купить арбитра. Знал, на что шел.

Прокурор:

– Какую цель вы преследовали?

– Какую, какую… Да поставьте себя на мое место, прокурор. Хотя вам и на вашем неплохо. На этих руках – вот на этих – у меня регион. Промышленность, сельское хозяйство, здравоохранение, образование… Черт, дьявол, господь бог и все святые угодники… Извините, миледи. И тут такая вот пустяковина – одна победа в паршивом этом футболе…

Возмущение на скамьях для публики. Судья звонит в колокольчик и предупреждает обвиняемого, чтобы он выбирал выражения, а зрителей – что в случае, если они будут мешать ходу заседания, она распорядится очистить зал.

– Все, миледи, все. Буду как ангел. Так вот, я подумал: одна победа «Валендии», и «Валендия» – чемпион. Народ ликует. Народ засучивает рукава. Трудится с утроенной силой. Четвертый регион – мой, кровный – лучший по всем статьям на планете. Вы скажете, что я честолюбец, – да. Но я хочу блага моему народу. Разве высокая за это цена – семь гульдов за паршивый мешок маиса?

Женский голос из публики:

– Жульничество – ваша цена!

Судья звонит в колокольчик.

– Ты права, сестренка. Теперь я и сам это понимаю. Пусть меня судит народ.

Адвокат Йошикава просит пригласить свидетеля Бронека для продолжения неоконченного в прошлый раз допроса. Судебный пристав оглашает сообщение, согласно которому вчера вечером Норберт Бронек бесследно исчез, и его поиски, производимые Силами гражданской обороны, пока безуспешны.

Адвокат просит пригласить свидетеля Клиффорда Монтгомери.

«Клиффорд Хьюз Монтгомери (61 год, вдов, пенсионер)».

Далее вычеркнуто: «Старикашка, похожий на арахис, бывший плотник, бывший член парламента, бывший обладатель ряда должностей – одна другой ниже, бывший – напоследок – сортировщик мусора».

«Адвокат:

– Уважаемый свидетель, в двадцать восьмом году Освоения вы принимали участие в прениях по поводу учреждения на планете профессиональной футбольной лиги?

– Что верно, то верно. Здорово мы тогда спорили.

– Вы голосовали за или против?

– Именно, что против, а зря – это я сейчас понял, что зря. Я на койку ложусь и думаю – проснусь завтра или не проснусь. О чем мне еще думать – я простой человек. А так я думаю – победят или нет завтра мои ребятишки… Опять же «тотошка» – может, я завтра тысчонку выиграю, должно же быть счастье у простого человека…

– Не затруднит ли свидетеля поделиться с нами мотивами, которыми он руководствовался, голосуя против?

– Давно это было. Точно уж не упомню. Говорили, что не на пользу пойдет нам футбол. Мол, даже в «Клятве» что-то такое написано. Сам я этого не читал – говорили.

– Кто говорил?

– Один депутат. Он был постарше всех нас, мы его уважали.

– Можете ли вы назвать его фамилию?

Прокурор:

– Миледи, я заявляю протест. Пользуясь тем, что в первые годы Освоения протоколы заседаний парламента велись без должной тщательности и многие не сохранились, адвокат пытается натолкнуть свидетеля на путь распространения ложных слухов в отношении краеугольного камня нашей цивилизации. Кроме того, я вообще не усматриваю во всем этом прямого отношения к данному делу.

Судья:

– Протест прокурора принят. Свидетель свободен».

6

Старикашка ковылял с неожиданной прытью. Я догнал его рысью и выложил в лоб:

– Так как же фамилия?

– А ты, – он спросил, – кто? – Он смотрел на меня из-под разведчицкой шляпки пыльного цвета – защитного, отступая к серой стене парламента, словно в желании раствориться на ее фоне всем своим старым пыльным существом.

– Я из газеты. Хочешь, я, дед, про тебя напишу?

– Нет, этого я не хочу. Я мало чего хочу, белобрысый. А твоя какая команда?

– «Скорунда», – сказал я наугад и попал.

– «Петуха» надо в защиту переводить, а? – проскрипел старикашка испытующе.

– Бежать не бежит, а голова варит, верно? – мне повезло, я снова попал.

– Карамаякис его фамилия. Я много чего помню, но я не трепло. Слушай, ведь ты из газеты, а когда матч переигрывать будут?

– Скоро, дед, – пообещал я. – В середине будущей недели. А что все-таки говорил Карамаякис про «Клятву»?

– Ку-ку, парень. – Он ловко вывернулся из-под моего бока. – Жара сегодня, напекло меня, а ты вон какой здоровый, от тебя еще жарче.

7

Что-то у меня в мозгах стронулось. Я спросил себя, что я знаю о «Клятве».

Обстоятельства ее создания (вкратце, по школьному учебнику истории): 53 года назад – за год до начала Эры Освоения – 22 молодых жителя Земли, силой захватив межпланетную ракету, высадились на самой далекой и малоосвоенной планете из сферы земного влияния («Стихийный протест против машинной цивилизации… романтическая тяга в неведомое… стремление сформировать новое общество в тяжких условиях борьбы с дикой природой»…). Затем ими был переправлен на Землю документ, получивший название «Клятва Колумбов» («Мы, собравшиеся здесь мужчины и женщины, белые и черные, желтокожие и краснокожие… Мы утверждаем, что человек в нашем обществе служит лишь придатком тех механизмов, которые изобрели его предки для собственного блага, но это благо обратилось во зло… Только в труде и подвигах мы можем сохранить себя как биологический вид… Если ты голоден, пойди и убей зверя, если ты голоден, вырасти хлеб. Если тебе холодно, построй дом. Если тебе негде его построить, выкорчуй лес и осуши болото… Человек смотрит на природу как в зеркало, только она в состоянии дать ответ на вопрос, чего он стоит…») Сто ракет, десять тысяч первопоселенцев прибыли на планету, названную именем Жан-Жака Руссо («Французский философ-просветитель… трагическое противоречие прогресса – по мере развития углубляется неравенство… Естественное состояние помогает уберечь от тлетворного влияния… Трудовое воспитание…»). Дальнейший контакт планеты с Землей был сведен до минимума. Двадцать два «колумба» погибли одновременно от неизвестной болезни. Мемориальный музей их памяти находится в центре Новой Элоизы – это П-образное здание, окаймляющее лужайку, на которой высятся двадцать два гигантских пальмовых клена над каменной плитой с их именами.

Что-то у меня в мозгах стронулось, и я спросил себя, читал ли я когда-нибудь «Клятву» целиком. Выходило, что не читал, даже не видел полностью опубликованной. Только в выдержках – одних и тех же: из учебника, из государственных документов, газетных статей и юбилейных речей. Мы все знаем, что она составляет краеугольный камень руссоистской цивилизации, но как звучит она – от начала до конца?