Текст книги "Казанова, или Российские 9 1/2 недель"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Но сейчас же все твои девицы именно такого возраста.

– Котенок, сейчас у меня нет никаких девиц, а есть ты, я тебе это уже не раз повторял. А во-вторых, у этих телок век короткий, максимум лет до двадцати двух—двадцати трех. Куда они потом деваются – понятия не имею, наверное, на панель идут, кое-кому, может быть, удается замуж выскочить. У них высокая конкуренция, и молодые теснят тех, кто постарше. Так что приходится выбирать из того товара, что есть в наличии. А тридцатипятилетняя женщина никогда не станет исполнять ту роль, которую берут на себя телки. У нее уже свой характер, свои потребности. Была бы возможность выбирать, я бы, конечно, предпочел зрелую женщину. А телки все притворщицы. И стонут, и изображают экстаз, а мне это противно. Поэтому я велю ей сделать минет, там стонать не надо. А вообще-то я всегда предпочитал иметь дело с хорошими партнершами.

– А что такое хорошая партнерша?

– Та, которая владеет техникой, а если чего-то не умеет, то хочет этому научиться, и я ее научу. А самое главное, чтобы она была чувственна, чтобы у нее было отзывчивое тело и она чутко ощущала партнера. Если эти качества в женщине есть, то техника – дело наживное.

– А я в твоем понимании – хорошая партнерша?

– Обалденная! У меня такой никогда не было. Ты просто клад, а не партнерша, даже если рассматривать тебя с этих позиций. Если на минуту представить, что я бы тебя не любил, а просто мне случайно повезло оказаться с тобой в постели, то я бы тебя уже от себя не отпустил. У тебя удивительное тело, и ты очень чувственна. Я все знаю и про эрогенные зоны, и про женский оргазм. У тебя все тело – эрогенная зона. Где тебя ни тронь, ты сразу заводишься, а про твой оргазм я уж и не говорю. Но мне не хочется говорить о тебе в таком ключе. Ты – не партнерша. Ты моя любимая женщина. А этим все сказано.

– Нет уж, расскажи мне про меня. Я тебя хвалила как любовника, теперь ты лей бальзам на мою душу.

– Ты наверняка и сама все знаешь, раз читала умные книги.

Книги-то Лариса читала, да разве из них все почерпнешь?! Они написаны скучным языком, там полно всяких медицинских терминов. Когда через мудреный текст продираешься, в душе ничего не всколыхнется. Сухое изложение материала, будто секс – это механическое трение чего-то обо что-то, и важен лишь результат – возбуждение, оргазм.

Конечно, оргазм – это замечательно, но ведь ни в одной книге не написано, как всю трясет, когда любимый к тебе прикасается. Тут даже и не столь важно, будет высший пик или нет, прикосновения любимого – это уже наслаждение.

Она потому так быстро возбуждается с Казановой, что любит его, а с другими ничего не получалось, потому что была к ним равнодушна. Романтическое увлечение – это еще не любовь. А для платонических отношений вообще достаточно ухаживаний.

Ни от одного мужчины ее так не прошибало током, как от Игоря. Стоит ему прикоснуться – и у нее оргазм всего тела.

Ее теоретическая осведомленность ничем не помогла ей. Даже знание эрогенных зон и ласк, хорошая техника в постели – это еще не все. Хотя Лариса прочла кучу книг о сексе, но все они, вместе взятые, не дали ей того, что сейчас рассказывает Казанова. Прикладная сексология в изложении героя-любовника с большой практикой. Здорово!

– Я хочу все услышать от тебя, – попросила она.

– У тебя очень короткая рефрактера, малышка. Знаешь, что это такое?

– Да. Пауза, когда не возбуждаешься.

– Умница, хорошо запомнила то, что читала. Ты почти сразу после оргазма уже снова возбудима, причем вся. Все твои эрогенные зоны готовы и только и ждут сигнала. Прикоснись к любой, и моя малышка уже говорит свое “а-ах!”, от которого я просто балдею, закрывает глазки и уплывает на волнах. Потом она открывает свои чудные глаза и снова уже очень скоро готова. Мечта, а не партнерша.

– А другие женщины?

– А у других эта пауза может длиться и час, и больше, а то и вообще сутки. Ты хоть застрелись, но ничем ее не возбудишь. Тебе, может, еще разок хочется, а ей нет. Вот это просто кошмар для мужика с нормальной потенцией. Он к ней и так и сяк, а ей не хочется, хоть умри.

– Ну, так трахнуть-то ее все равно можно.

– Можно, если она мужику безразлична. В данном случае мы говорим абстрактно, не о тебе и обо мне, а вообще. Хороший партнер никогда не станет приставать к партнерше, которая ему дорога, если знает, что она при этом не получит удовлетворения. А если у нее длинная рефрактера, то партнерша не возбудится и, естественно, не кончит. Так что? Он будет напрягать женщину, которую любит, только потому, что ему самому захотелось еще разок, зная, что ей это ничего не даст? Нормальный мужик этого никогда себе не позволит. Следовательно, второй раз ему светит только после того, как у нее закончится рефрактерная пауза. Соответственно, чем пауза короче, тем женщина привлекательнее в качестве партнерши, если у мужика высокая потенция и он не любит ограничиваться одним разом, а может два, три и больше. А уж такие женщины, у которых рефрактера, как у тебя, всего несколько минут, – вообще на вес золота для классного мужика.

– Такого, как ты?

– Такого, как я. С тобой мы это еще не пробовали, но как-нибудь испытаем, сколько раз я смогу за ночь обычным способом. Думаю, что много. Ну и плюс прочие изыски и варианты – это уж само собой.

– Да ты что?

– А что? С такой-то партнершей? Просто будет стыд и позор для моих седин, и я готов даже отказаться от своего почетного титула Казановы. Но мы примем кое-какие меры предосторожности, чтобы тебе не было больно, поскольку для меня-то это ерунда, а вот для моей девочки будет многовато.

– И что ты сделаешь?

– Намажу тебя специальной мазью, чтобы ничего не натереть и чтобы потом тебе не было больно.

– Уже купил?

– А как же! – рассмеялся Казанова. – Я много чего купил, мы еще не все опробовали. Но всему свое время, дойдет очередь и до них.

– А фаллоимитатор ты купил?

– Дилдо, что ли? А на кой мне протез? У меня свой есть, натуральный, живой и теплый. Или ты желаешь ради экзотики попробовать?

– Нет, конечно. Просто в книгах, например у Эдуарда Лимонова, обязательно фигурирует фаллоимитатор.

– Вот пусть Лимонов своих баб трахает дилдо, а мне без надобности. Этим дилдо можно даже травмировать женщину, а я не хочу причинять моей любимой девочке боли. Она у нас такая маленькая, нежная и узенькая, что я просто шалею. Кстати, еще одно твое качество классной партнерши. Занималась специальной гимнастикой?

– Да.

– Умница. Просто клад, а не партнерша. Обалденная во всех отношениях. А тебе сейчас не больно?

– Немножко.

– Я это понял. Иди сюда, будем тебя лечить, чтобы наша девочка не болела.

– Что это? – испугалась Лара, увидев в его руках тюбик с какой-то мазью.

– Это еще одна мазь, лечебная, чтобы все скорее прошло. А впредь буду мазать тебя другой мазью заранее, чтобы тебе не было больно. Но раньше такой необходимости не было – ты, когда хочешь меня, сразу становишься мокрая, я же это чувствую. Для одного раза этого вполне достаточно. Ты так быстро кончаешь, что я тебе ничего не натру. Но в этот раз на полу я совсем голову потерял и забыл обо всем, поэтому тебе больно. Иди ко мне, котенок.

Лариса напряглась. Одно дело – ласки, и совсем другое – какие-то медицинские манипуляции да еще при свете. Нет уж, этого она не позволит.

– Может быть, не надо? Ты знаешь, сейчас уже почти все прошло, – попробовала она схитрить.

– Не ври, малышка. Ты врать совершенно не умеешь. Да и я знаю, что у тебя там все болит. Я все знаю про свою любимую девочку. Папа-доктор ее бережет и хочет, чтобы она была здоровенькая. Давай-ка быстренько раздвигай ножки.

– Нет! – заартачилась Лара, покраснела и села в другой угол кровати, натянув на себя одеяло до подбородка.

– Ой, ну дурашка, я просто умираю! Да я тебя всю сто раз видел. Ничего там незнакомого для меня нет. Все твое я наизусть знаю и безумно люблю. Я тебя даже в темноте из тысячи баб узнаю, чуть прикоснувшись языком.

– Как? – спросила заинтригованная Лариса.

– На ощупь, по запаху, да и сердце подскажет. Ну и еще кое-что. Показать что?

– Ой, не надо! – всполошилась она.

– А чего ты так перепугалась? Чем тебе не нравится мой “мальчик”? По-моему, очень даже симпатичный. Ни разу меня не подводил, когда я с тобой.

– Нет, мне нравится, но просто ты опять меня заведешь.

– “Мальчиком” я тебя сегодня не трону, раз у тебя все болит. А языком и губами – обязательно, и не один раз. В этом месте у тебя не болит, я знаю.

– А откуда ты знаешь? – опять не удержалась любопытная Лара.

– Да я все про тебя знаю, дурашка ты моя. Так что давай иди к папе-доктору, будем лечиться. И нечего сдвигать ножки, я тебе их все равно раздвину. Надо лечить – значит, будем лечить.

Обреченно вздохнув, она легла на спину и закрыла глаза. Игорь выдавил на палец мазь и стал нежно ее намазывать.

– О-о! – взвыла Лариса. – Только не прекращай, пожалуйста! Как мне нравится такое лечение!

– Ну что, довольна? – ухмыляясь, спросил Казанова.

Лара уже перестала обращать внимание на его нахальные ухмылки и благодарно улыбнулась:

– Нет слов.

– Еще будем лечиться, чтобы совсем зажило?

– Ну дай же мне передохнуть!

– Твое желание для меня – закон. Но какая же ты заводная, моя принцесса! Просто обалдеть. Стоит коснуться, и ты уже вся горишь. Я ведь честно хотел тебя немножко подлечить, но лишь притронулся, и ты тут же взвилась. Просто мечта, а не женщина.

– Получается, что мы с тобой нашли друг друга даже в сексуальном плане?

– А я что говорю? Я же говорю: ты моя женщина, я твой мужчина. Замечательно поет Бутусов, ты только вслушайся в философию этой песни. Хочешь, поставлю?

– Хочу.

Игорь вышел в другую комнату, и вскоре полилась знакомая мелодия.

– Слушай теперь только слова. Слова песни написал Кормильцев. Но поет-то Бутусов. Раньше мы с тобой воспринимали песню в другом ключе. А теперь прочувствуй все в том аспекте, о котором мы только что говорили.

Ты – моя женщина,

Я – твой мужчина.

Если надо причину —

То это причина.

Слушая любимую песню, Лариса в который уж раз удивлялась себе – ну что за наивная дура! Живет в придуманном ею самой мире, идеализируя слабаков и не видя стоящих мужчин. Как же она целый год не обращала внимания на такого потрясающего мужика – Казанову! – и путалась со слабаками?!

Она видела выразительные взгляды Игоря, но они порой ее раздражали. Взгляд, которым мужчина уже раздел женщину. Он же сам говорил, что сразу определяет, что у женщины под одеждой. Поймав на себе его взгляд, Лара чувствовала себя оскорбленной. Дурашка, как сказал бы Казанова. Ведь когда он на нее смотрел, то восхищался ею. Да, Игорь знал, что у нее под вечерним платьем, но был от этого в восторге и желал ее. Что в этом такого? Красивый мужчина восхищается красивой женщиной и хочет ее. Гордиться надо, а она злилась, когда Казанова так на нее смотрел.

В сознании Ларисы тогда сложился определенный стереотип – ловелас не ее вариант, он не способен на чувства. Игорь Северин по прозвищу Казанова не будет ее любовником, потому что она не хочет стать в один ряд с его длинноногими красотками. Она – это она. Стать очередной пятьсот первой красавицей, побывавшей в его постели, ей совсем не хотелось.

Поэтому Лара подавала ему руку для поцелуя, мило улыбалась, когда Казанова говорил ей комплименты, и вежливо отказывалась, когда он приглашал ее потанцевать. Она даже не хотела ощущать его руки на своем теле. Почему? Может быть, уже тогда она подсознательно ощущала страх, что не устоит перед его необыкновенным магнетизмом?

Казанова безумно сексапилен и притягателен, она и тогда это прекрасно понимала, но убеждала себя – не ее вариант, пусть он растрачивает свой пыл на юных красоток. А она, Лариса, не будет одной их его многочисленных любовниц. Действительно упертая. Назло тебе, назло себе, но сделаю не так.

Алка на ее месте ни секунды бы не сомневалась. Она и сейчас-то говорит о нем с такой экспрессией, что понятно – она была бы не только не против, но вцепилась бы в Игоря мертвой хваткой. Слава Богу, она не в его вкусе, а то Алка – баба не промах. Оглянуться не успеешь – уведет мужика.

А ведь Игорь действительно герой ее романа, если выражаться книжным языком. В нем есть все, что ее привлекает, – и нежность, и романтические чувства, и искренность, и доброта, и неподдельная страстность.

Ну и дура же она была, терзая себя и его сомнениями, что это – всего лишь буйство плоти. Сейчас она понимает – то, что происходит между ними, не просто секс, это – любовь. Она любит его, а он ее.

– Ну, малышка, прочувствовала? – вклинился в ее мысли голос Игоря.

– Да, мой любимый Казанова. Действительно, зачем делать сложным то, что проще простого, когда мужчина и женщина созданы друг для друга...

– Вот и умница. Наконец-то до тебя дошло, что ты создана для меня, а я для тебя. И нечего все усложнять. Я тебя всю свою жизнь искал и наконец нашел. И больше никуда не отпущу. Но для этого мне пришлось перетрахать кучу баб, которые мне до лампочки, чтобы заслужить и свое прозвище, и свою репутацию хорошего любовника. Если бы этого не было, ты бы меня не позвала. Ты хотела хорошего секса и получила то, что хотела. Так что я не зря в поте лица добывал свою славу. Иначе ты бы мне не позвонила и никогда не стала бы моей.

– Наверное, ты прав. Я ведь могла позвонить кому-то из своих любовников.

– Малышка, не произноси этого слова. Мне больно, пойми.

– Прости.

– Я все время стараюсь об этом не думать, но иногда это меня так мучает.

– Мне даже странно, что ты такой ревнивый. Ревнивый Казанова – победитель конкурса самых коротких анекдотов.

– Я не знаю, что со мною. Когда любишь, всегда ревнуешь, наверное, в этом дело.

– Давай сменим тему. Когда мы слушали эту песню раньше, мы с тобой подразумевали другой, эмоциональный аспект наших отношений. А сейчас ты считаешь, что имеет значение чисто сексуальный?

– Вот дурашка! Да как их можно оторвать один от другого?! И эмоциональный, и сексуальный аспект взаимосвязаны. Настоящий секс – это любовь, а настоящая любовь – это настоящий секс. Вот и все. А всякий трах-перетрах не в счет. К любви это не имеет никакого отношения. Поняла?

– Поняла. Как все просто.

– А зачем делать сложным то, что проще простого?

– Игорь, а ведь получается, что песня “Наутилуса” про тебя. Ты так просто смотришь на взаимоотношения полов.

– А я думал, что ты давно это поняла. Мы же с тобой не раз ее слушали.

– Ну ты и нахал, Игорь Северин по прозвищу Казанова!

– Я не нахал, а просто мужик, который перетрахал в своей жизни столько баб, что, как ты верно заметила, теперь очень просто смотрю на взаимоотношения полов.

– Ты мне уже все про меня рассказал?

– Нет, еще не все. Ты еще хочешь услышать про себя?

– Конечно хочу. В такой форме и в таких своеобразных выражениях комплиментов мне еще не говорили.

– Вот именно то, что я тебе сейчас говорю, и есть настоящий полновесный комплимент.

– Да я лучшего в жизни не слышала! Так что говори еще.

– Про оргазм ты все знаешь?

– Да, я читала.

– Значит, знаешь, что у некоторых он бывает, только когда их трогают вот здесь...

– Ах! Не надо! – вскрикнула Лариса.

– Знаю, знаю, что пока еще не надо. Я же всего лишь показал. Ты же сейчас млеешь от комплиментов, которые я говорю, а слух, кстати, – одна из сильнейших эрогенных зон женщины. Так что я свое дело знаю. Говорю тебе комплименты и потихоньку тебя ими завожу.

– Заводи еще.

– А у других женщин оргазм бывает и при обычном трахании. Но таких меньшинство. А у тебя оба вида оргазма. Ты кончаешь и когда я тебя ласкаю языком, или пальцем, или струей душа вот здесь...

Казанова сделал многозначительную паузу и уже протянул руку, но Лариса, смеясь, оттолкнула его.

– ...и обычным способом, причем очень быстро. Ты даже умудрилась испытать оргазм при анальном сексе, чему, кстати, я несказанно удивился.

– А почему?

– Потому что у женщин это бывает крайне редко.

– Ты до этого завел меня очень сильно.

– Или же дело в другом, но с этим мы еще попозже разберемся.

– Расскажи.

– У тебя может оказаться еще одна эрогенная зона. Мы ее потом проверим на возбудимость. Не исключено, что есть и четвертая, мы и ее опробуем. Так что ты просто бесценное сокровище, моя дорогая, воистину уникальная партнерша, если рассматривать тебя с чисто теоретических позиций. И самое твое бесценное качество – множественный оргазм. Таких женщин, которые кончают подряд по пять—десять раз – единицы. А у тебя бывает, что один оргазм еще только спадает, и если я продолжаю тебя ласкать, то снова нарастает, и снова, и снова. Действительно, ты – уникум!

– А мне в такие минуты кажется, что я умерла, или сейчас умру, или лечу в космосе, или у меня душа рассталась с телом.

– Я это вижу. И хочу, чтобы так у тебя со мной было всегда.

– Но это только от тебя зависит.

– За меня не волнуйся, уж я постараюсь. Лишь бы тебе это не надоело.

– А разве это может надоесть?

– И думать боюсь, ведь тогда ты меня к себе и близко не подпустишь.

– Это верно, – согласилась она. – Но я надеюсь, что этого не произойдет.

– Я тоже. Постараюсь тебя не разочаровывать.

– Уж постарайся, – лукаво улыбнулась Лариса, и тот сразу воодушевился.

– Давай прямо сейчас и приступим, а то мы что-то слишком долго теоретизируем.

– Нет, я сначала хочу все выяснить.

– Ну пожалей меня. Дай руку.

Казанова взял ее руку и положил поверх одеяла, и она ощутила напряженный бугор.

– Иди ко мне, моя сладкая, мы сейчас с тобой такую симфонию сыграем...

– Сколько раз, малышка, считала?

– Нет, конечно.

– А я считал. Пять. Жаль, не выполнил программу. Хотел не меньше десяти, чтобы наглядно продемонстрировать тебе, какая ты великолепная партнерша.

– Так ты уже на полу перевыполнил программу.

– Ах, мадам, простите, старческий склероз! – дурачась, произнес Казанова, а Лара от смеха согнулась пополам и никак не могла успокоиться.

– Что-то опять на меня напал зверский голод и в горле пересохло. Пора поесть и выпить.

– А потом ты еще будешь отвечать на мои вопросы?

– Буду, – крикнул он уже из кухни. – Но с одним условием – теория будет чередоваться с практикой.

Казанова принес поднос с горячими гамбургерами и поставил его между ними.

– Вот. Велел экономке купить микроволновку и научился разогревать гамбургеры, – с гордостью заявил он.

Лариса сдержала улыбку. Великое достижение – засунуть гамбургер в микроволновку и включить таймер! Но хорошую инициативу следует поощрять. Игорь так старается.

– Экономка накупит всякой всячины типа пиццы, гордон-блю и прочего и будет приносить готовые блюда из ресторана. Все это можно разогреть в микроволновке. Еще она купила книгу “Микроволновая печь”, но я ее пока не освоил, времени нет. Картинки посмотрел, там все так классно выглядит. Теперь буду тебе готовить горячую пищу.

Он говорил это с такой серьезностью, что Лара изо всех сил удерживалась, чтобы не рассмеяться. Игорь Северин, который готовит горячий ужин и собирается изучать кулинарную книгу, – это же просто обхохочешься! Еще один короткий анекдот: Казанова – повар.

– Ты теперь стала такой умницей – кушаешь хорошо, – сказал он тоном заботливой наставницы, а Лариса не выдержала, прыснула, подавилась и закашлялась.

– Не смеши меня во время еды, а то не буду есть, – сказала она, после того как Игорь похлопал ее по спине и дал воды.

– Все, молчу, а ты ешь.

Он, как всегда, съел все гораздо быстрее. Лара всегда удивлялась, как быстро Игорь управляется с пищей.

– Почему ты так торопишься? Я еще жую один кусок, а ты за это время проглотил четыре гамбургера.

– Да привык уже, еще со студенческих времен. Мне всегда не хватало времени и было жалко тратить его на еду. Но в ресторане, если еда вкусная и я не очень голоден, могу есть медленно. А если голоден – смету в один момент.

– Игорь, а почему ты все делаешь сам, а не просишь меня?

– Я терпеть не могу, когда женщина толчется на кухне. Ты никогда не будешь на кухне.

– Мне это даже странно слышать. А кто же будет готовить?

– Да разве это проблема? Кухарка или повар, а мелочи я научусь делать сам.

Да-а, ну и дела. Игорь Северин серьезно готовится к семейной жизни. Еще один короткий анекдот: Казанова на кухне.

– А зачем тебе такая большая квартира? – спросила Лариса, лежа у него на плече.

– Я предчувствовал, что у меня будет целых пять принцесс – одна большая и четыре маленьких. Вот и подготовился заранее.

– А сколько комнат в твоей квартире? Мы с тобой бываем только в спальне, гостиной, на кухне и в ванной.

– Пять.

– Но для пятерых принцесс маловато.

– Значит, купим другую квартиру, побольше.

Как все просто. Никаких проблем.

– Ладно, не дурачься. Ну скажи, зачем ты купил такую квартиру? Я, например, свою терпеть не могу. В некоторых комнатах месяцами не бываю.

– А у тебя большая квартира?

– Большая, – вздохнула она. – Чужая и холодная, как склеп.

– Ну и плевать на нее. Ты все равно скоро в ней жить не будешь.

Лара приподнялась на локте. Неужели Казанова все это говорит серьезно? Уже все решил? Нет, к этому она пока еще не готова. Надо увести разговор в сторону, а то он зациклится на том, что ей уже пора к нему переезжать.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Какой? А, про квартиру... Ну, иногда заваливается большая компания. Я вообще мужик компанейский, друзей-приятелей навалом. Раньше, когда я был инженером, в мою однокомнатную набивалось по тридцать человек. Тем не менее парочки умудрялись уединяться – кто на кухне, кто в туалете, кто в ванной, кто на балконе. Сейчас-то времена уже не те. Пусть мои гости устраиваются с комфортом, а кто желает уединиться с дамой – есть гостевые спальни.

– А ты тоже уединяешься с дамой, когда у тебя собирается компания?

Казанова вздохнул. Опять она за свое. Но теперь он хотя бы понимал, почему Лариса его расспрашивает.

– Ну, конечно. Бывало, что и не с одной.

– С несколькими сразу?

– Или так, или по очереди.

– Привел одну в спальню, трахнул, потом другую, потом третью... Так?

– Примерно так.

– Вот в этой самой спальне, на этой самой кровати?

– Малышка, кончай, а?

– А ты сделай так, чтобы я кончила, – сказала она и потянула его на себя.

– Это я с огромным удовольствием, – тут же отозвался он.

– Игорь, а почему ты любишь секс при свете?

– А зачем в темноте? Я хочу тебя видеть. Ты же необыкновенно красивая. Я таких красивых женщин еще не встречал. Может, потому, что никого до тебя не любил.

– А услугами проституток ты когда-нибудь пользовался?

– Конечно. Но у меня всего пару раз было с настоящей профессионалкой. Первый раз было интересно попробовать, думал, они умеют что-то необыкновенное. Ни черта они не умеют. А второй раз с ребятами поехали в баню, выпили, ребята позвонили, и к нам приехали девочки.

– А почему не пользовался ими постоянно?

– Заразиться боялся. Откуда я знаю, кто ее трахал час назад, даже если она вчера была у врача?

– А от своих телок ты не боялся заразиться?

– Нет, эти за своим здоровьем следят. Да и потом, она же не гуляет направо и налево. Если секретарша директора переспит еще и с референтом, тот выгонит ее в две минуты. Может, по-тихому они и сигают на сторону, но если представить себе, что одна из этих телок меня бы заразила, то я бы ей башку оторвал. Они это знают, так что понапрасну не рискуют.

– А почему ты имел дело с такими девицами? Ведь так много женщин, которые готовы переспать с тобой бесплатно.

– С телками проще. Заплатил – получил, и до свидания.

– То есть, по сути, это разновидность проституции?

– Конечно, хотя официально они секретарши, референтки, переводчицы, модели, “мисс” и прочее.

– И им платят за каждый раз?

– По-разному. Если она в штате, то получает соответствующую зарплату за дополнительные услуги. Или разовые вливания. Или она клянчит дорогой подарок. Или она на содержании. Или ей покупают дорогие тряпки. Или берут с собой на крутой заграничный курорт. Или оплачивают ей квартиру.

– А у тебя красивая секретарша?

– Нормальная. Людям показать не стыдно.

– А ты с ней спишь?

Казанова слегка замялся. Разговор начинал принимать нежелательный оборот. Одно дело – какие-то абстрактные партнерши в прошлом, другое дело – конкретная женщина в настоящем, которую Лариса может увидеть, приехав к нему в офис.

Почувствовав его заминку, она улыбнулась:

– Можешь не отвечать, я уже и так поняла. Не бойся, я не ревную. Я же понимаю, что это входит в обязанности любой секретарши.

Он перевел дух. Все-таки Лариса умница.

– Ты ее сам выбирал?

– Нет, прислали из агентства.

– И ты ее сразу же трахнул?

Лара смотрела невинно, продолжая улыбаться. Ну что ж, раньше не врал, и теперь не стоит.

– Сразу, но я ее не трахал, а велел сделать минет. Мне же надо было узнать, качественный ли товар я покупаю.

– А как часто?

– Когда настроение подходящее.

– Уточни.

– Ну, например, устал как собака, хочется расслабиться, звоню ей.

– Она приезжает к тебе домой?

– Еще чего? Я не люблю водить в свой дом телок, лишь в редких случаях или когда компания собирается.

– Значит, на работе, в собственном кабинете?

– Ну да.

– Игорь, а что было после того, как ты развелся с женой?

– Я тогда вообще хотел морским узлом завязать. Решил, что больше ни одну бабу к себе и на пушечный выстрел не подпущу. Только платных.

– А потом изменил свое мнение?

– А потом я встретил тебя и влюбился, как только увидел.

– Но женщины же у тебя были.

– Ну, я уже говорил, какие это были женщины. Скажешь – ложись, она ложится, если я хочу минет – делает минет. Вот и все отношения.

– И даже с такими партнершами ты занимался сексом с таким же упоением, как со мной?

Казанова от души расхохотался:

– Ой, малышка, какая же ты у меня наивная! Да секс с телкой и секс с любимой женщиной – это, как говорят одесситы, две большие-большие разницы!

– У женщин, я знаю, это так. С мужчиной, который нравится, одни ощущения, а с тем, кого не любишь, вообще ничего не почувствуешь, только противно. Но у мужчин иная психология и физиология.

– И тем не менее отношение мужчины к женщине тоже имеет значение.

– Но ведь некоторые мужчины занимаются сексом, не испытывая никаких чувств к постельной партнерше.

– Да таких случаев большинство. То есть до того мужик бабу хочет, а как только трахнул – привет, подружка. У меня так было почти всегда.

– А если она тебе совершенно не нравится?

– Ну, с какой-нибудь кикиморой это просто трудно себе представить... Нужно, как минимум, чтобы она хоть чем-то привлекала. Хотя, если тебе делают минет, можно закрыть глаза и вообразить, что, например, тебе делает его Ким Бессинджер.

– А при этом получится с любой?

– В принципе – да. Лишь бы баба умела. Там же главное техника.

– А ты любишь, когда тебе делают минет?

Любовник снова от души расхохотался:

– Малышка! Да ты вообще ничего не знаешь о мужиках! По-моему, школьница и то знает больше, чем ты.

– Но откуда же мне это знать? Ты первый человек, с которым я столь откровенно говорю о сексе.

– Получается, что я провожу сексграмоту?

– Получается, что так. Ты же хочешь, чтобы у тебя была сексуально грамотная партнерша?

– Да ты и так хороша. Тебя учить – только портить. Ты естественна, отдаешься вся, я же это чувствую. А некоторые бабы владеют техникой, а мужик ее совершенно не чувствует. Сексмашина, и все.

– И тем не менее просвещай меня дальше.

Казанова покачал головой и усмехнулся:

– Да нет мужика, которому бы не нравился минет.

– А что ты предпочитаешь – трахаться или минет?

– Когда баба тебе до лампочки, то, конечно, минет. Да и вообще это проще. Самому ничего делать не надо. Это забота партнерши, чтобы все было как надо. А при трахе надо трудиться. Может и не встать, если баба совсем никудышная. Иногда просто лень.

– Вот бы никогда не подумала, что тебе может быть лень. Я-то думала, что ты это дело всегда любишь.

– Только с тобой, дорогая моя. С тобой – это песня, а с другой, бывало, – тяжкий труд. Поэтому последние годы я себя не утруждал.

– А твоя секретарша именно так тебя ублажала?

– Только так.

– Но почему ты не хотел трахнуть ее?

– А мне было неохота. Она сама, бывает, вертит задницей, завлекает меня, но мне лень.

– А как она тебя завлекает?

– Ну как обычно телки завлекают? Расстегнет блузку и наклоняется над столом, чтобы я увидел, или старается прикоснуться своими сиськами, или принесет кофе, а когда ставит на столик, поворачивается задом и наклоняется так, чтобы я увидел ее трусы. Юбки-то она носит – короче некуда. Или когда я прохожу по приемной, закидывает ногу на ногу, чтоб под юбкой что-то мелькнуло. Все эти приемчики я наизусть знаю. У меня этих секретарш знаешь сколько было!

– И что дальше? Это тебя заводило?

– Иногда заводило, если настроение подходящее.

– А дальше?

– Дальше я велел ей запереть дверь, откидывал голову на спинку своего кресла и закрывал глаза. Остальное уже не моя забота.

– То есть она расстегивала тебе ширинку и так далее.

– И так далее, – смеясь, кивнул Казанова.

Никогда бы не подумал, что можно так запросто говорить с женщиной. С мужиками-то понятно, но с любимой женщиной... И главное, Лариса сейчас совершенно спокойна, улыбается.

– А что потом?

– Потом она застегивала мне ширинку и уходила. Или я ее сам застегивал – вот и вся разница.

– Но почему же ты не трахал ее на своем диване? Я полагала, что именно для этих целей он стоит в твоем кабинете?

– А на кой черт мне это надо? Минет проще и быстрее. Да и ощущения другие.

– А зачем твоя секретарша тебя завлекает?

– Ну, ей же надо отработать свою зарплату. Деньги она получает немалые. Ее остальная работа таких денег не стоит.

– А может быть, она имеет на тебя виды? Многие секретарши мечтают выйти замуж за шефа.

– Может, и эта мечтает. Мне-то какое дело?

– А про меня она знает?

– Знает, конечно.

– Ты ей рассказал? – ахнула Лариса.

– Да ты что? Еще чего не хватало! Я всего лишь распорядился, чтобы с тобой немедленно соединять – в любое время, какое бы важное совещание у меня ни было, и найти меня из-под земли, если я случайно не прихватил свой мобильник. И если после каждого твоего звонка, бросив все дела, я пулей вылетаю из офиса и пропадаю надолго, сказав, что меня нет ни для кого, и не беру с собой мобильник, то сложить дважды два сумеет даже эта дура.

– А она не ревнует?

– Да мне-то какое дело?

– Игорь, а с тех пор, как ты со мной, ты приглашал секретаршу в свой кабинет?

Он внимательно посмотрел на нее. Слишком уж тема щекотливая.

– Малышка, неужели ты ревнуешь к этой телке?

– Нет, ты же видишь. Мне просто интересно. Меня всегда интересовала психология. Считай, что я провожу психологическое исследование твоей личности.

– Ничего себе! Это вместо того, чтобы заняться делом, ты меня исследуешь?

– А заняться делом – это трахаться, что ли?

– Ну, это я так неудачно выразился. Я просто хотел сказать, что мы с тобой треплемся, а время идет, и мы могли бы провести его более приятно. Мы же договорились, что совмещаем теорию с практикой.