Текст книги "Мыши Мартина"
Автор книги: Дик Кинг-Смит
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Глава четырнадцатая
Побег
«Нет, это не шутка», – думал Мартин, безуспешно пытаясь задней лапой содрать с шеи шелковый бант.
Правда, бант желтый и повязанный не маленькой девочкой, а весьма крупной дамой, но в остальном все было очень похоже на то, о чем говорил Паг.
Несколько человек приехали на ферму на уикэнд, чтобы купить свежего молока и яиц, а Мартин (ну как можно быть таким бестолковым, сердито думал он) бродил среди них, мечтая о своей ненаглядной Друзилле и совершенно забыв о предупреждении отца.
Вдруг его схватила чья-то рука, и он оказался крепко прижат к пышной груди какой-то дамы.
– Какая прелестная киска! – воскликнула она и повернулась к жене фермера. – Вы же не откажетесь ее продать, правда? Она такая хорошенькая! Я влюбилась в нее с первого взгляда!
– Ну я даже не знаю... – растерялась фермерша.
– И к тому же это не она, а он, – бросила дочка фермера тем презрительным тоном, которым деревенские жители разговаривают с горожанами, не способными отличить корову от быка.
– Да еще отлично ловит мышей, – добавил фермер. – Я тут видел его с большой мышью в зубах.
– О боже! – испугалась дама. – Нет-нет, у нас нет мышей. – В ее голосе звучало презрение городского человека к этим деревенщинам, которые не могут даже содержать свой дом в чистоте. – Он мне нужен просто как домашний любимец.
Конечно, Мартин ничего не понял из этого разговора. Он только видел, что дама достала пять фунтов, а жена фермера – коробку. Потом она засунула его в коробку и закрыла крышку.
***
«Нет, все-таки я не должен был быть таким бестолковым, – думал Мартин, не оставляя попыток избавиться от желтого банта. – Папа сказал бы: „Я же тебя предупреждал!"». Из окна квартиры на четвертом этаже несчастный котенок смотрел на улицу далеко внизу, на бесконечные линии домов и жалобно мяукал при мысли, что может никогда больше не увидеть отца. Или мать. Он был бы рад увидеть даже Робина или Ларк.
Мартин осмотрел комнату. Хотя и гораздо роскошнее, она была для него точно такой же тюрьмой, как старая ванна для Друзиллы. Он смотрел на удобные кресла, на подушках которых ему нельзя топтаться, а обивку царапать; на тяжелые занавеси, по которым нельзя лазать; на пушистый палевый ковер во весь пол, который ни в коем случае нельзя пачкать (это он и сам понимал, будучи от природы очень чистоплотным котом). В углу, как и предсказывал Паг, стояло корытце, которым ему приходилось пользоваться в качестве туалета. Он посмотрел на закрытую дверь. Раза два ему удалось проскользнуть в нее, но там оказались только другие комнаты с другими дверями. И окно тоже было закрыто и заперто. Все пути к свободе отрезаны.
Мартин не мог думать ни о чем, кроме побега. Нет, большая дама вовсе не обижала его. Наоборот, она безбожно баловала котенка. Она купила ему чудесную плетеную корзинку, отделанную атласом, и кормила по-королевски. Обычная кошачья еда была недостаточно хороша для ее любимца. Ему давали бифштексы, куриные грудки и самое лучшее молоко. А сама дама вечно ворковала над ним, чесала и гладила.
Мартин не проявлял своего недовольства, наоборот, он исправно урчал и мурлыкал в ответ на эти знаки внимания.
Но при этом он все время думал о ферме, о родных, о Друзилле и о свободе.
Для узника-человека побег обычно требует серьезной подготовки. Например, незаметно пронести пилку, чтобы перепилить прутья решетки; тайком сделать слепок ключа и изготовить дубликат; сделать подкоп; смастерить лестницу.
Но иногда бывают моменты, когда узник не строит никаких планов, а просто использует случай. Например, он выполняет какую-то работу на пустоши, и вдруг опускается густой туман, одинаково и на заключенных, и на тех, кто их охраняет. И человек, который всего несколько минут назад даже не помышлял о свободе, ускользает в этот туман.
Примерно так случилось и с Мартином.
***
Было жаркое утро, и женщина, которая приходила убирать квартиру большой дамы, отложила тряпку и сказала Мартину:
– Ух! Ну и душно же здесь, правда, киска? Давай– ка немножко проветрим.
Она открыла окно и продолжила заниматься уборкой.
Мартин запрыгнул на подоконник. Отсюда было хорошо видно, что земля находится где-то очень далеко внизу. Так далеко, что любая кошка, которая попробует до нее добраться, сразу израсходует все свои девять жизней. Но увидел он и кое-что еще, нечто такое, что не оценил по достоинству, глядя через закрытое окно. Внизу росло дерево.
Это было довольно высокое дерево, оно доходило почти до третьего этажа их дома, так что по-настоящему отчаянный котенок (а им Мартин не был) мог бы в безумном прыжке долететь до верхушки дерева и выжить. Но одна ветка, заметил он, вытянулась довольно далеко. По-настоящему храбрый котенок (а им-то Мартин как раз и был), если все правильно рассчитает, может спрыгнуть прямо на нее.
Если же он ошибется, хоть чуть-чуть, ошибка может оказаться смертельной.
– Ну вот, киска, мы все и убрали, – сказала женщина. – Сейчас отнесу щетку на место.
Мартин напрягся. Потом он прыгнул вниз, выпустив когти и пошире растопырив лапы, не сводя глаз с торчащей внизу ветки.
Глава пятнадцатая
Алек шельма
В следующую минуту Мартин несколько раз чудом избежал смерти.
Дерево слегка покачивалось от ветра, и он едва не свалился с ветки, с трудом уцепившись за нее когтями. В это время завязанная на шее желтая лента зацепилась за какой-то торчащий сучок, а Мартин поскользнулся и упал.
Несколько ужасных мгновений он, задыхаясь, раскачивался в петле. Потом узел банта развязался, и котенок полетел вниз. Не успел он прийти себя и немного отдышаться, как откуда-то выскочила большая лохматая собака и с лаем бросилась на него.
Едва не попав под колеса проходящей мимо машины, Мартин в ужасе бросился через дорогу и заскочил в ближайшие ворота. Он обежал дом и очутился в саду. В дальнем конце сада стоял сарай. Перепуганный, задыхающийся котенок забился в узкую щель под сараем. Сначала он просто лежал там, жадно хватая ртом воздух. Но постепенно начал ощущать какой-то странный запах. Запах был смутно знаком, его отголоски он иногда ловил на ферме возле курятника или сарая, куда на ночь запирали уток, но здесь пахло очень сильно.
– Добрый день, – произнес кто-то совсем рядом.
Голос был резкий, немного гнусавый, и, вглядевшись в темноту, Мартин увидел длинную острую морду.
– Добрый день, – повторила лиса. – Или тебе этот день хорошим не кажется?
– Нет, – с трудом заговорил Мартин, – не кажется. Я только что выпрыгнул из окна четвертого этажа, почти удавился на дереве, меня чуть не съела огромная лохматая собака, и я едва не попал под колеса машины. А теперь...
– А теперь ты думаешь, что сейчас тебя съест лиса.
– Надеюсь, что нет, – тихо пробормотал Мартин.
– Правильно надеешься. Мы не едим кошек. Понимаешь, нам не нравится их запах.
Мартин не знал, что ответить, особенно учитывая, как пахло от собеседника, поэтому он просто промолчал.
– Как тебя зовут? – спросила лиса.
– Мартин.
– А меня Шельма. Алек Шельма. С чего это ты так разошелся, Мартин? Похоже, за сегодняшний день ты израсходовал не меньше трех из своих девяти жизней.
– Я пытаюсь вернуться домой, мистер Шельма.
– Можешь называть меня Алек. А где твой дом?
– Я живу на ферме.
– Что же ты делаешь тут, посреди города?
– На ферму приехала какая-то леди и увезла меня в коробке.
– А! Так тебя похитили, а теперь ты сбежал. И где же находится твоя ферма?
– Не знаю.
– Ну ничего. Я знаком с большинством ферм вокруг города. Расскажи мне о своей.
– Там есть коровы, свиньи, овцы, куры, утки и черно-белая собака колли. И конечно, кошки. Моя семья.
– Ну объяснил. Да таких тут не меньше дюжины.
– Да, – вспомнил Мартин, – еще там есть кролики. Три больших белых кролика с розовыми глазами. Они живут в клетках в дальнем конце сада.
– Вот это уже что-то. Кролики есть не на каждой ферме. Знаешь, я сегодня вечером не очень занят. Если хочешь, я пробегусь тут по окрестностям. Давненько мне уже не приходилось проводить ночь за городом. Глоток свежего воздуха мне не помешает.
«Да и мне тоже», – подумал Мартин, морщась от неприятного резкого запаха.
– Это очень любезно с вашей стороны, – произнес он вслух.
– Какие пустяки! Так, говоришь, три белых кролика?
– Да.
– Большие? – Да.
– С розовыми глазами? – Да.
– Три?
– Да. Вы думаете, это вам поможет?
– Во всяком случае, мне точно будет чем заняться. – Лис широко зевнул, продемонстрировав много острых зубов. – Ну что же, пора немножко вздремнуть, – сказал он. – Да и тебе после таких игр со смертью не мешает поспать.
«Разве здесь уснешь, в такой-то вони», – подумал Мартин. Словно подслушав его мысли, Алек предложил:
– Прыгай на крышу сарая. Сегодня хороший денек, и солнечная ванна тебе не повредит.
– Да, Алек, конечно, – согласился Мартин.
– Кстати, пока я не забыл. Ужин подают каждый вечер в сумерках. Вон в том углу, возле поленницы.
– Ужин?
– Два полных блюдца. Одно с молоком, другое с собачьим кормом.
– Ты хочешь сказать, что люди, которые здесь живут, кормят тебя?
– Ну да. Правда, они думают, что кормят ежа, который живет в поленнице. Подожди, пока они поставят еду и уйдут, а потом угощайся. Сегодня я не ем дома.
– Неужели ежу эта еда никогда не достается?
– Еще чего! У него хватает ума держаться подальше. Это плата за защиту.
– Что это значит?
– Маленькое деловое соглашение между мной и колючим другом. Я получаю его молоко и мясо.
– А что получает он?
– Он получает свою жизнь. Я его пощадил, и он обязан мне жизнью.
– Как это?
– Я поймал его однажды ночью на лужайке и перевернул на спину.
– Зачем?
– Ежа всегда нужно кусать за живот, – объяснил Алек. – Если, конечно, ты не любитель колючих сэндвичей. Так вот, я его перевернул и только собрался распотрошить, как он завопил: «Пощадите! Пощадите!»
«Ох, – подумал Мартин, – Друзилла! Это же были ее первые слова, когда мы встретились».
– И ты его пощадил! Какой ты добрый, Алек!
– При чем тут доброта? Просто я быстро соображаю. Не будет ежа – не будет и дармовой еды. «Слушай внимательно, – сказал я ему. – С этой минуты все твое – мое. Еще раз сунешься к блюдцам с едой – и ты покойник, ясно?» – «Да, сэр, конечно, сэр, – ответил он. – Я никогда больше туда не подойду». И с тех пор не подходит.
– Но люди до сих пор думают, что кормят его?
– О да! Их так легко обмануть. Они знают, что после еды ежи всегда переворачивают блюдца – посмотреть, нет ли под ними жучка или червячка. Так что вечером, когда поешь, не забудь перевернуть блюдца.
***
Весь день Мартин спал на залитой солнцем крыше сарая. Он проснулся уже в сумерках, когда по лужайке прошла женщина с блюдцами и поставила их возле поленницы. Мартин подождал, пока она вернется в дом, потом встал, потянулся и спрыгнул с сарая.
– Алек! – позвал он, заглянув под сарай. Не получив ответа, котенок опустошил оба блюдца и не забыл их перевернуть.
«Какая же хитрая бестия этот лис, – думал он, умываясь возле поленницы. – Если кто и может найти дорогу к моей ферме, так это Алек Шельма».
Глава шестнадцатая
Все запахи родного дома
«Ну и хитрая же я бестия», – думал про себя Алек. Голодными глазами он смотрел на три кроличьи клетки в конце сада.
Да, это точно ферма Мартина. Лис уже посетил несколько других ферм, быстро, по-деловому, не отвлекаясь на мысли о курах, утках, гусях и индюшках. Он просто проверял, что кроликов в саду нет, и отправлялся дальше, легко перебегая через поля.
Вот и конец путешествию.
Луна ярко светила, и, осторожно скользя по лужайке, он видел три пары глаз, отражающие ее свет. Несколько секунд кролики в ужасе смотрели на него, а потом дружно бросились прятаться в ящички-спальни.
Алек Смарт подбирался все ближе. У него был большой опыт по части кроличьих клеток, и лис знал, что они бывают двух видов. Одни можно открыть, другие нет.
Засов отодвинуть очень трудно (Алек однажды даже видел засовы, запертые на висячий замок, такие, конечно, открыть невозможно), открыть крючок тоже довольно сложно. Проще всего открывать поворачивающиеся щеколды, особенно деревянные, длинные и большие. Вот как эти. Их так легко повернуть лапой или носом – и дверь сразу распахивается.
– Ну, – сказал Алек, – и кого же из вас мне сегодня пригласить к себе на ужин? – Он уселся перед клеткой и затянул считалочку:
Раз, два, три, четыре, пять,
Надо зайчика поймать...
Но, услышав его голос, все три кролика принялись громко стучать задними лапами по полу клеток. Этот топот далеко разносился по ночному саду. Алек перестал петь при первых же звуках этой барабанной дроби. Он выбрал среднюю клетку и попытался повернуть лапой щеколду. Она была слишком тугая и не поддавалась. Он уже собрался заняться какой-нибудь другой клеткой, когда вдруг услышал совсем другой звук. Это было что-то вроде хриплого пения, то поднимавшегося вверх, то падающего вниз. Звучало это весьма угрожающе.
Алек резко обернулся. Позади него к земле припал очень большой полосатый кот. Он прижимал к круглой голове покрытые шрамами уши и сердито взмахивал хвостом.
Лис тоже прижал уши, рыжая шкура встала дыбом. Он молча обнажил клыки.
Несколько мгновений в саду была слышна лишь кроличья барабанная дробь.
– Вали отсюда, вонючка! – зарычал Паг, вставая в полный рост.
– Кого это ты назвал вонючкой?
– Тебя! – Паг придвинулся чуть ближе.
– Придется поучить тебя хорошим манерам. – Алек шагнул назад.
– Попробуй. – Паг придвинулся еще дюйма на четыре.
– Подойди поближе – и попробую. – Алек отступил еще на восемь дюймов. Он уперся хвостом в козлы, на которых стояли кроличьи клетки.
На самом деле Алек вовсе не собирался драться с таким опасным противником, он просто приготовился перепрыгнуть через него и сбежать, по возможности сохранив хоть какие-то остатки собственного достоинства.
В этот момент кот поднял большую круглую морду и посмотрел на что-то над головой лиса.
«Этот трюк стар как мир, – подумал Алек. – Делает вид, что там кто-то есть, а когда я повернусь посмотреть, бросится на меня. Нет уж, на эту удочку я не попадусь». И тут что-то свалилось с кроличьей клетки прямо на спину лиса и вцепилось в него всеми своими когтями, да еще какими острыми! А в это время кот издал душераздирающий вопль и бросился на рыжего разбойника.
Алек Шельма бросился бежать, забыв о всяком достоинстве.
– Молодец, старушка, – похвалил Паг Дульси Мод. – Жаль, что Мартин не видел тебя в действии.
– Надоел ты мне со своим Мартином! – фыркнула Дульси Мод. – Что-то я никогда раньше не замечала у тебя такой любви ни к одному из наших детей.
– Так и замечать было нечего. Я скучаю по нему.
– Постарайся это пережить, – посоветовала Дульси Мод. – Ты никогда больше его не увидишь.
***
– Рад снова видеть тебя! – крикнул Мартин с крыши сарая, когда Алек появился в саду перед самым рассветом. Он спрыгнул вниз поздороваться с лисом. – Ты выглядишь измученным, – сказал он.
– Так оно и есть, – признался Алек.
– Да у тебя вся спина расцарапана! – ужаснулся Мартин. – Что случилось? Ты застрял под колючей проволокой?
– Можно сказать и так.
– Ты нашел мою ферму? С тремя кроликами в конце сада?
– Нашел, Мартин, нашел.
– Но ведь ты же не сделал кроликам ничего плохого, правда, Алек?
– Нет, конечно. Даже не дотронулся. Куда уж там!
– Ты встретил моего папу?
– Твоего папу?
– Ну да. Большой, такого же цвета, как я.
– С драными ушами? – Да!
– О да! Имел честь!
– И как вы с ним?
– Обменялись мнениями.
– А маму видел?
– Мельком.
– И как она тебе показалась?
– Весьма неожиданно.
– Как это?
– Она оказалась для меня полной неожиданностью.
– Ты сказал им, что я скоро вернусь?
– Ну вообще-то нет...
– Вот и хорошо, – обрадовался Мартин. – Это будет для них сюрпризом. Когда мы отправимся?
– Не раньше вечера, – твердо заявил Алек. – Я стоптал все ноги, устал и должен хорошенько выспаться. – С этими словами он заполз под сарай.
***
Время тянулось для Мартина невыносимо медленно. Наконец наступили сумерки, и хозяева дома поставили ужин для ежа. Мартин с жадностью смотрел на еду, когда появился лис.
– Мы поделим ужин – тебе молоко, а мне мясо, – сказал он. – Ты же скоро вернешься к себе на ферму, а там всегда полно мышей. Наверно, любишь толстеньких мышек, а?
– Да, – ответил Мартин, лакая молоко.
«Я действительно люблю толстенькую мышку, – с грустью подумал он. – Ее зовут Друзилла, и я больше никогда ее, наверно, не увижу, потому что она боится, что я снова посажу ее в ванну. А я этого не сделаю, потому что теперь я знаю, что такое потерять свободу».
– Мы уже можем идти? – спросил он.
– Только после полуночи. На улицах все еще слишком много людей и машин. – И он выскользнул через дыру в изгороди.
Мартин терпеливо ждал, пока знакомый запах не подсказал, что лис вернулся.
Они спешили по пустым улицам прочь из города. Лис вел котенка по полям, пока они не добрались до небольшой рощицы на вершине холма. В лунном свете внизу, в долине, были видны несколько строений.
– Вот она, твоя ферма, – сказал Алек.
– Вот она! – эхом отозвался Мартин. – Я чувствую все запахи родного дома!
Лис понюхал воздух – ветер донес не только запах кроликов, но и кур с утками.
– Беги домой, Мартин, – сказал он.
– А разве ты не пойдешь со мной?
– Не сейчас. Я загляну как-нибудь в другой раз, – пообещал Алек Шельма и исчез в темноте.
– Алек, спасибо за все! – крикнул ему вслед Мартин.
Он немного полежал, представляя свое появление дома. День уже был готов сменить ночь, птицы в роще начали свой утренний хор. Внизу, на ферме, заголосил первый петух, и, словно в ответ ему, на другом конце рощи резко тявкнула лиса.
Мартин встал и начал весело спускаться с холма.
Глава семнадцатая
Однажды он принес мне клубнику
С вершины холма Мартину хорошо, как с высоты птичьего полета, была видна вся ферма. Теперь, спустившись пониже, он видел ее уже по-другому. Но этот вид тоже был непривычным.
Все детство он провел среди зданий фермы – дом, коровник, свинарник, птичники, амбар. И конечно, старый сарай с чердаком.
Теперь, впервые приближаясь к дому со стороны, он заметил еще один длинный низкий сарай с открытой передней стеной, где в зимнее время могли укрыться пасущиеся в поле животные. Он стоял за два поля от фермы, и Мартин даже не знал о его существовании. Любопытный, как все коты, Мартин отправился хорошенько осмотреть его. Грациозно, как все коты, он аккуратно прошел по тонкой корке сухой грязи и навоза у входа в сарай и заглянул внутрь. Вдоль стен тянулись ряды деревянных кормушек, в которых лежало немного полусгнившего сена. Земляной пол был покрыт тонким слоем тухлой соломы – и кругом никаких признаков жизни. Вдруг в соломе, у самых лап Мартина, что-то зашевелилось. Мгновенно, руководствуясь инстинктом, как и все коты, он прыгнул.
Испуганный писк и собственный нос подсказали ему, что он поймал мышь. Первым побуждением было отпустить бедняжку, но потом он передумал и решил сначала расспросить ее. А вдруг она знает, где Друзилла? Он осторожно вытащил мышь из соломы и внимательно осмотрел.
Большая, блестящая и темная.
Это был Катберт.
– КАТБЕРТ! – радостно завопил Мартин. – Это же я, Мартин!
Катберт свалился в обморок.
Мартин вспомнил предыдущий обморок Катберта и то, как он пытался привести мыша в чувство. Как кричала на него Друзилла и как обозвала его убийцей. «Ты, который притворялся моим другом!» – были последними словами, которые она сказала ему.
И вдруг он снова услышал ее голос.
– Катберт! – позвала она. – Ты пищал?
Словно молния, Мартин прыгнул в ближайшую кормушку и спрятался за гнилым сеном. Осторожно выглянув, он увидел, как Друзилла вышла из дырки в стене. Она тяжело (потому что вскорости снова ожидала прибавления семейства) прошлепала по полу сарая и подошла к Катберту, который открыл глаза и с трудом поднялся на ноги.
– Где он? – пробормотал мыш.
– Где кто?
– Мартин.
– Мартин? Ты же прекрасно знаешь, где он, – сердито ответила Друзилла. – Мистер Паг нам ведь давно все рассказал. Он уехал жить в город.
– Так вот, он вернулся. Он только что поймал меня. Разве ты не слышала, как я пищал?
– Тебе приснилось. Ты спал и кричал во сне. Я сама видела, как ты лежал с закрытыми глазами.
– Я притворялся, – поспешно вставил Катберт. – Делал вид, что умер. Чтобы обмануть его.
– Ну конечно, – кивнула Друзилла, – конечно.
Она знала, что ее муж очень нервное создание, хотя от этого любила его ничуть не меньше. Но она давно чувствовала себя виноватой перед Мартином. Это надо же, назвать его убийцей. Бедный мальчик.
– Катберт, ты уверен, что это был Мартин? – переспросила она.
– Совершенно уверен.
– Однажды он принес мне клубнику, – мечтательно сказала она. – Это когда я была беременна Месяцами. Помнишь?
Свой первый выводок мышат Друзилла называла Номерами, второй Месяцами, которые уже все – девять мальчиков плюс Апрель, Май и Июнь – покинули родной дом. Как она назовет следующих, зависело от их количества.
– Да, помню, – кивнул Катберт, – но время клубники уже давно прошло.
– Жаль. Мне сейчас очень хочется свежих фруктов. Сочная спелая ежевика с того куста, что растет в саду, – это было бы самое то, – сказала Друзилла и заковыляла к своей норе. Испуганно оглядываясь, Катберт пошел следом. Мартин еще полежал в кормушке, обдумывая услышанное. Она говорила о нем так ласково! Она хотела бы ежевики!
Он выпрыгнул из кормушки и побежал к ферме. Интересно, как отнесется семья к его возвращению?
Скоро он это узнал.
К этому времени, выпив всего лишь блюдечко ежиного молока, да и то много часов назад, он не только снова хотел пить, но и изрядно проголодался.
Сначала он направился к утиному пруду попить. Фермер уже загонял коров доиться, но уток еще не выпустили, и поверхность пруда была тихой и гладкой, словно зеркало. Мартин лакал воду, стоя на самой кромке берега, и увидел в воде не только свое отражение, но и отражение какого-то другого кота. Из-за черепахового с белым окраса он решил, что это его мать. Но тут он услышал голос Ларк.
– Вы только посмотрите, кто это! – насмешливо фыркнула она. – Да это же наш неженка! Решил поплескаться в пруду?
Как она выросла, подумал Мартин. Потом внимательно посмотрел на свое отражение и заметил, что тоже вырос, даже больше, чем Ларк. Он стал совсем взрослым котом. И к тому же сердитым котом, вдруг понял он. Котом, которому не нравится, когда с ним разговаривают таким тоном. Он резко обернулся и так шлепнул сестрицу по носу, что она убежала с громким мявом.
Мартин хорошенько напился и пошел к задним дверям фермы, где незадолго до этого жена фермера поставила целую миску кошачьего корма со вкусом курицы. Едва приступив к трапезе, он услышал сзади голос брата.
– Вы только посмотрите, кто это! – насмешливо протянул Робин. – Это же наша девчонка! А ну вали отсюда и оставь мясо в покое!
Мартин ничего не ответил. Он просто медленно обернулся и медленно, очень медленно двинулся к брату. Прижав уши и обнажив клыки, он дюйм за дюймом скользил вперед, пока полосатая и черная головы почти не соприкоснулись. Все это время он издавал звуки, похожие на хриплое пение, его голос то угрожающе поднимался, то падал вниз.
Нервы Робина не выдержали, и он сбежал.
Мартин не торопясь поел и отправился в сад обследовать куст ежевики. Дочка фермера только что покормила кроликов, и, когда она вернулась в дом, оттуда вышла Дульси Мод.
Мартин прошел мимо кроличьих клеток (где еще чувствовался запах лисы) и внимательно высматривал по-настоящему сочную ежевичину, когда услышал голос матери.
– Мартин! – сердито позвала она.
– Да, мама?
– Откуда, скажи на милость, ты взялся? Зачем ты явился домой? Почему ты ешь ежевику? Почему ты не ловишь мышей, как все обычные нормальные кошки?
– Да потому, мама, – твердо и спокойно заявил Мартин, – что я не обычный нормальный кот.
– Это уж точно! – сердито фыркнула Дульси Мод и пошла прочь, сердито взмахивая хвостом.
– Вот так всегда, – произнес знакомый голос.
– Папа! – закричал Мартин.
– Мартин, сынок! – отозвался Паг.
Урча от радости, они потерлись полосатыми мордами.
– Как ты нашел дорогу домой? – спросил Паг, и Мартин рассказал ему все о своих приключениях, о том, как он сбежал от дамы и добрый лис отвел его домой.
– Лис, говоришь? – спросил Паг.
– Да, папа. И знаешь, он вернулся весь расцарапанный.
– Вот как? Ну-ну.
– И еще, папа, – взволнованно продолжал Мартин, – я нашел Друзиллу и Катберта!
– А, так ты пришел с той стороны? Мимо сарая в поле?
– Да. Они ведь там в безопасности, правда?
– В полной безопасности, – подтвердил Паг. – Я доходчиво объяснил всей семье, что сарай – это моя охотничья территория, и нарушать границы запрещено.
– Ты там охотишься? – Да.
– Но не...
– Нет, не на твою драгоценную Друзиллу и ее мужа.
– А как же их дети? Как Восьмая?
– Она в полной безопасности. Она вышла замуж за славного парнишку из свинарника. Теперь живет там. Скоро у нее будут свои мышата.
– Ого! – восхитился Мартин. – Друзилла станет бабушкой! Подумать только! А что значит – она в безопасности? Вдруг ее поймают мама, Робин или Ларк?
– Ну тут уж ей придется рискнуть. По крайней мере, она в безопасности от меня. Я дал ей пароль и велел передать другим детям Друзиллы. Если они мне попадаются, выкрикивают его, и я их отпускаю.
– Какой пароль?
– Мыши Мартина. Тут на днях поймал одного в курятнике и только собрался откусить ему голову, как он пропищал: «Мыши Мартина!» Спрашиваю: «Как тебя зовут?» – «Март». – «Ну и марш отсюда, и больше мне не попадайся!» Знаешь, иногда мне кажется, что я зря придумал эту идею с паролем. Просто удивительно, сколько у тебя мышей.
– Больше у меня никогда не будет мышей, папа. Теперь я понимаю, что такое жить взаперти. Но мне бы хотелось видеться с ними. Можем мы сейчас вместе сходить в сарай? Понимаешь, Друзилле хочется ежевики. – Он поднял морду и аккуратно сорвал большую черную ягоду.
Отец с сыном вместе шли по росистому лугу, сверкавшему под лучами утреннего солнца. Оба молчали, Мартин – потому, что его рот был занят, Паг – просто потому, что радовался возвращению своего любимого котенка. Но когда они подошли совсем близко к сараю, отец сказал:
– Ступай один, Мартин. Ей захочется увидеть тебя одного. Я подойду потом. – И он улегся в траву.
Мартин тихо вошел в сарай и уселся возле дырки, в которой исчезла Друзилла. Ежевичину он положил на пол перед собой.
– Друзилла! – ласково позвал он.
Откуда-то изнутри послушался писк, и все стихло. «Катберт, – подумал Мартин. – Надеюсь, он не упал в обморок снова».
Он позвал еще раз, и вскоре в отверстии норы появилась знакомая мордочка.
– Привет, Друзилла, – сказал Мартин. – Слышал, вы снова ожидаете счастливое событие. Поздравляю!
Ты наверняка обрадуешься, когда все будет позади, – это, должно быть, так утомительно для тебя. Не знаю, захочешь ли, но я принес тебе большую сочную ежевичину.
Друзилла с трудом вылезла из норы.
– Ах, Мартин! – сказала она. – Таких, как ты, котов больше нет!