Текст книги "Искатель. 1980. Выпуск №3"

Автор книги: Дик Фрэнсис

Соавторы: Эдуард Хруцкий,Леонид Панасенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Все, больше нет банды. Есть регулярная часть эстонской освободительной армии. Ничего, что их пока всего семь. На хуторах можно найти поддержку, а значит, и людей. Пусть Юхансен уходит за кордон. Они останутся и будут бороться. Пока главное – найти связь, а для этого необходимо перебазироваться на острова и послать связного в Швецию. Нужно ждать указаний. Наверняка там думают о них. Судя по западным радиопередачам, момент союзнических отношений рушится. Прав был отец. Никто не позволит большевикам командовать в Эстонии. Как жаль, что нет рации. Радист погиб в марте. Теперь-то Юлиус понимал, почему не спасли рацию. Юхансену не нужна была связь с центром. Грабить и воровать он мог и так.

Хорош был бы он, Юлиус Сярг, явившийся в Швецию с ворованным золотом! Нет, это все не для него. Он оставлен здесь для борьбы с большевиками.

– Соммер, – позвал Юлиус.

Через несколько минут его заместитель сидел в штабном отсеке.

– Соммер, я думаю, что вам нужно пробраться в Швецию.

– Это трудно, командир.

– Понимаю, было бы легко, я послал бы любого. Вы ведь с Сааремаа?

– Да.

– У вас там есть друзья, родственники?

– Да.

– Там же есть люди, которые могут помочь пробраться в Швецию.

– Есть. Но это дорого стоит.

– Я дам деньги.

– Как пробраться на остров? Пограничники плотно запечатали его.

– На лодке. Я вам дам явку в Таллинском яхт-клубе. Этот человек поможет добраться до острова.

– Я думаю, нужно сделать иначе. – Соммер достал трубку, вопросительно взглянул на Юлиуса.

– Курите, – небрежно бросил тот, внутренне радуясь, что все-таки дисциплина в его отряде крепкая.

– Лучше мы сделаем так. – Соммер выпустил плотный клуб дыма. – У меня под Пярну есть друзья – рыбаки, с ними я дойду до острова, ну а там…

– Деньги у вас будут.

– Нужны большие деньги.

– Будут.

– Валюта?

– Дам. Вы разыщете моего отца, скажете, что мы без связи. Скажете, что Юхансен скатился на уголовщину.

–Как так? – изумленно спросил Соммер.

– А так. Просто. Он грабит кассы и скупает золото. С этим золотом он хочет уйти за кордон.

– Лейтенант. – Соммер вскочил, стукнулся головой о балку перекрытия. – Лейтенант, надо уходить. Его накроют. И он вы даст нас. Уголовщина никого не доводила до добра.

– Куда уходить? – с горечью спросил Юлиус. – Это же единственная запасная база, все остальные разгромлены НКВД.

– Соседний уезд. Там у меня друзья на лесных хуторах, они укроют вас до моего возвращения.

– Надежные люди?

– Вполне. Продукты они дадут. Но уходить нужно быстро.

–У нас груз.

– Нужно захватить машину, и пусть люди переоденутся в советскую форму. Милиция не станет останавливать солдат с офицером. Да и риск минимальный. Поедем проселками, а там бросим машину. Только надо действовать как можно скорее, умоляю вас, лейтенант.

– Хорошо. – Юлиус хлопнул ладонью по столу. – Я беру троих. Мы идем к шоссе. Попытаемся захватить машину. Вы остаетесь здесь, демонтируете лагерь.

Машину они увидели еще издали. Она стояла, странно завалившись на один бок. Видимо, спустило колесо. Осторожно, маскируясь, Юлиус приблизился к шоссе.

– Один, второй, третий, четвертый… Восемь, – пролепетал за его спиной Сийг, бывший полицейский из Выру. Он был лучший стрелок и никогда не расставался со снайперской винтовкой.

Из-за покосившегося борта машины вышел еще один в такой же синей милицейской форме с серебряными погонами.

– Девять.

– Атакуем, командир… – прошептал кто-то за спиной Юлиуса.

Юлиус внимательно разглядывал людей в форме. Наконец он понял, что старший среди них высокий, туго перетянутый ремнями офицер. Он не видел его погон, но понял это по той начальственной уверенности, с которой держался этот человек.

– Нападем? – снова прошептали за его спиной.

Напасть, конечно, можно. Их девять. А у него три автомата и винтовка. Даже учитывая фактор внезапности, бой может быть неравным. Девять автоматов… Нет, не для этого-они вышли на дорогу. Но тем не менее одного, старшего, убрать можно. Выстрелить – и сразу в лес.

– Дай винтовку, – обернулся он к Сийгу.

Юлиус приладил ствол на рогулину сука, прижался глазом к визиру оптического прицела. И сразу же шоссе прыгнуло ему навстречу, казалось, что люди совсем рядом. Протяни руку – дотронешься. Только голосов не было слышно. Он видел шевелящиеся в тишине губы. Юлиус повел стволом, и перекрестие прицела поехало по лицам, пока в визире не появились широкие плечи с майорскими погонами. Он еще немного поднял ствол. Ему захотелось получше рассмотреть этого человека. Майор повернулся, и лицо его внезапно заполнило окуляр прицела.

Что это? Не может быть! Нет. Не он, не он. Но шрам у виска. Белая полосочка, которую он так любил рассматривать!

– Стреляйте, командир, – прошипел за спиной Сийг.

Но почему расплылось изображение в прицеле, словно запотели линзы. Нет. Это глаза его стали мокрыми. Палец судорогой свело на спусковом крючке. Чуть надавить…

– Нет! Не может быть! Есть же правда на земле! Ну нажимай, нажимай крючок.

Майор шагнул к машине, потом повернулся, и лицо его, до боли знакомое, вновь отпечаталось в смертельном кресте цейсовской оптики.

Юлиус опустил винтовку.

― Что же, товарищ Пальм, – сказал начальник уездной милиции, – вы приехали вовремя. Юхансена можно взять сегодня ночью.

– Дай бог.

Начальник усмехнулся. Он был немолод. Эвальд знал, что капитан Вялис при Пятсе сидел в тюрьме за аграрные выступления, в партию вступил в тридцатых, после воссоединения организовывал милицию в уезде, дрался с кулаками, партизанил. Знал Юлиус, что капитана Вялиса хотели забрать в центральный аппарат НКВД, но он категорически отказался. Остался здесь добивать бандитов.

– Пока не искореним всех, – сказал он в уездном комитете партии, – отсюда не уйду.

– Юхансен очень нужен, – продолжал Вялис. – Где-то у него секретная база. Там прячутся люди.

– Где приблизительно?

– Если бы мы знали. – Капитан подошел к карте уезда и еще раз с горечью повторил: – Если бы мы знали.

– Когда начнем операцию? – спросил Юлиус.

– Вы старший, вам решать. – Вялис развел руками.

– Вы хозяин, а мы так, пришлые, – улыбнулся Эвальд.

– Ну, если так, то сначала поедим, а потом начнем.

Машину они оставили километра за два не доезжая хутора. Дом Пыдера стоял вдалеке от дороги у самого леса. Сразу же за ним начинался луг, на котором громоздились валуны, потом лес, а за ним на много километров топь.

Дом Пыдера был большой, и служб во дворе хватало. Хозяин держал лучших в уезде молочных коров. Крепкий был хозяин Пыдер и самый вредный кулак в этих местах.

Туман пришел вместе с темнотой. И сразу же все стало влажным: лицо, ватник, автомат и даже солома, которую Рудди заботливо постелил, прежде чем лечь на землю. «Теперь уже скоро, – подумал он. – Темнота и туман, можно незаметно проникнуть в дом».

Где-то совсем рядом хрустнула ветка, потом еще раз. Это был условный сигнал. Майор собирал группу. Рудди осторожно сделал первый шаг. Он плыл в тумане, раздвигая его руками, словно воду.

– Через час туман осядет, – прошептал Эвальд. – Мы пойдем в дом, а ты, Рудди, с двумя офицерами блокируйте двор. Если кто-нибудь покажется, пропускай в дом. Они должны прийти. Слишком сыро в лесу, а у Пыдера крепкий самогон.

Они пошли к дому, ориентируясь на желтоватый свет окон. Тихо, стараясь не шуметь, поднялись на крыльцо.

– Ну, пошли, – сказал Эвальд.

Он толкнул дверь и первым шагнул в просторные сени. Дверь в комнату распахнулась. После темноты свет керосиновой лампы на одну секунду ослепил Эвальда. На пороге комнаты стоял широкоплечий кряжистый человек.

– Мы к тебе, Пыдер, – сказал спокойно, даже как-то буднично, Вялис.

Хозяин насторожился, и оперативники вошли в большую, городского типа комнату с голландской печкой, выложенной красивым изразцом..

Эвальд увидел огромный, почти во всю комнату стол, заставленный закусками и бутылками.

– Богатое угощение. – Вялис подошел к столу. – Гостей ждете, хозяйка Марта?

– Мы бы и тебя не ждали, если бы ты не пришел, – зло поджала тонкогубый рот хозяйка.

– Это точно, – Вялис улыбнулся, – меня вы не ждали.

– Мы тебя, Вялис, раньше в эту комнату пускали только печь выкладывать, – прошипела хозяйка.

– Правильно, – весело ответил Вялис. – Печь-то по сей день стоит. Красивая печь? – повернулся он к Эвальду.

– Красивая.

– Теперь ты, – задохнувшись злобой, выдавила хозяйка, – без приглашения приходишь. Твое время, Вялис.

– Это точно. Мое время, хозяйка Марта. Только мы без приглашения пришли не из-за того, что у тебя печь красивая, дом богатый и коров много. Власть наша этого не запрещает. По другому поводу мы пришли, совсем по другому.

Пыдер стоял, молча катая желваки на скулах. Он не спрашивал, почему оперативники располагаются в доме, в порядке, понятном только им одним.

– Где женщина, которая жила у вас? – подошел к хозяину Эвальд.

– У меня никто не жил.

– Ну что ж, посидим подождем.

– Это произвол, – буркнул Пыдер.

– Нет, это засада.

Жена Пыдера встала, подошла к окну, задернула темную глухую занавеску.

– Садитесь за стол, – приказал хозяевам Вялис. – Садитесь и ешьте.

– Мы уже ужинали, – огрызнулся Пыдер.,

– Ничего, поешьте как следует. Это нужно перед дальней дорогой.

Эвальд подошел к окну, отдернул занавеску. Темнота стала густой и плотной, туман опустился на землю. «Если они придут, то непременно скоро. В лесу холодно, а самогон у Пыдера крепкий».

Он отошел к печке, прислонился спиной к темным изразцам. Сразу же его охватила приятная истома. Глаза начали слипаться. Он на секунду закрыл их, а когда открыл, увидел хозяйку, садящуюся к столу.

«Зачем она вставала? Зачем?»

Эвальд быстро оглядел комнату. Вроде все было так же. Все ли?… Окно… Что такое? Занавеска вновь была задернута. И тогда, когда они пришли, хозяйка задернула занавеску именно на этом окне. Неужели сигнал? Эвальд шагнул к окну, отдернул занавеску и посмотрел на хозяев. Пыдер бросил ложку и вцепился руками в стол. Марта с ненавистью поглядела на Эвальда и опустила глаза.

Юхансен остановился в метрах двухстах от хутора. Даже сквозь туман окна дома Пыдера горели зазывно и ярко. В доме их ждал обильный ужин и долгожданное тепло.

– Надо истопить баньку, – сказал капитан своему неизменному адъютанту Мятту.

– Хорошо бы, командир.

– Ну что же, пора. Нет, ты, Инга, останься. Тебе незачем глядеть на все это. Вы запомнили, где Пыдер хранит деньги и золото?

– Конечно, командир.

– Только без крови. Пыдера и Марту связываем, берем все, что нужно, и уходим. Пусть бежит жаловаться в НКВД, – Юхансен тихо засмеялся.

– А если будет дергаться, командир?

– Тогда прихлопнем. Пошли.

Они, стараясь ступать осторожно, двинулись к дому. Скрипнула тяжелая калитка, гулко простучали кованые сапоги по булыжникам двора, скрипнули под тяжестью тел ступеньки крыльца.

Привычно толкнув дверь, Юхансен вошел в сени, наполненные теплом и запахом жареного мяса. Он внутренне усмехнулся – неожиданно кончится прощальный ужин для Пыдера. Вот дверь в комнату. Свет на секунду ослепил его.

– Привет, Пыдер, привет, хозяйка…

Он не успел договорить. Что-то тяжелое обрушилось на голову, и комната закрутилась, как чертово колесо на ярмарке, мелькнуло лицо Пыдера, Марты и еще чьи-то лица. Потом темнота.

Рудди ударил Юхансена крюком в челюсть. Четко, как на ринге. Эвальд увидел, как бандит сделал еще один шаг в комнату и рухнул. Разглядывать его было некогда, он прыгнул на второго бандита, и они покатились в темные сени, хрипя и выкручивая друг другу руки. Паренек ему достался крепкий, но все-таки Эвальд сумел проверенным приемом заломить ему руку, и тот закричал, застонал от боли и бессилия.

На крыльце раздался выстрел, потом еще один. Резанула очередь из автомата.

– Что там? – крикнул Эвальд.

– Один пытался уйти, – ответил из темноты Рудди. – Где вы, товарищ майор?

– Здесь.

Вспыхнул свет карманного фонаря.

– Сейчас. – Рудди наклонился к лежащему, обыскал карманы, вынул пистолет из кобуры, поднял упавший шмайсер. – Вставай!

Задержанный поднялся. Щелкнули наручники.

– Двое взяты, один убит, товарищ майор, – вошел в сени Вялис. – Главное – Юхансен.

– Да. Но что же женщина? – задумчиво ответил Эвальд.

– Найдем. Главное – Юхансен. Я даю ракету. Вызываю машины.

Звук выстрела стеганул ее, словно кнутом. «Неужели они… Пыдера?» Но словно в ответ ударил еще выстрел, потом очередь из автомата. Ей показалось, что лес словно ожил. Послышались голоса, вспыхнули карманные фонарики.

Инга вытащила из кобуры пистолет и прижалась спиной к стволу дерева. Оружие не вернуло ей уверенности, она ощущала себя слабой и совершенно беззащитной в этом лесу, наполненном враждебными ей звуками. Она еще сильнее прижалась к дереву, ища у него защиты, словно стараясь вдавиться в шершавую кору, слиться с ней.

И только одна мысль билась внутри ее, заглушая страх и ненависть. «Взяли. Взяли Генриха».

Над домом мелькнул красноватый шарик ракеты. И сразу же ему ответил рев автомобильных моторов. Потом она услышала чей-то кричавший голос:

– Товарищ Пальм! Майор Пальм, машины?

«Пальм, – ужаснулась она. – Эвальд Пальм! Это о нем рассказывал ей Юхансен. Значит, он здесь». И снова кто-то крикнул у дома:

– Юхансена в машину… Теперь второго.

Они взяли Генриха. Что же делать? Юлиус! Только он может помочь сейчас. У него есть люди. Он должен освободить Генриха.

В тумане проплыл свет фар. Машина, ревя двигателем, выбиралась на дорогу.

Инга ждала, когда затихнет шум мотора. Потом она с невероятным усилием оторвалась от дерева и сделала первый шаг. Она торопилась. Обойдя стороной хутор Пыдера, Инга вышла на поле. Несколько дней назад Юхансен показывал ей, как добраться до тайной тропинки на болоте.

– Это на крайний случай, детка, – улыбаясь, сказал он, –  но его не будет, этого случая. Меня прозвали Кровавый Юхансен. Чушь это. Я Удачливый Юхансен.

Удачливый. Неужели судьба изменила ему? Нет, этого не может быть. Есть же Юлиус со своими людьми. Мысли путались в голове. Лес был наполнен темнотой и опасностью. Но страх ушел куда-то. Его сменило непонятное чувство автоматизма, заставлявшее ее по инерции двигаться, натыкаясь на ветви, больно бившие по лицу.

Наконец лес начал редеть, и она почувствовала запах гнили. Болото. Оно лежало перед Ингой, раскинувшись на несколько километров. Болото жило своей непонятной, опасной жизнью: бурлило, вздыхало, ухало, словно предупреждая, отговаривая Ингу. Она зажгла фонарь и пошла вдоль берега разыскивать условный знак – расколотое молнией дерево.

― Ваша фамилия? – спросил Эвальд.

– Тиллек, гражданин майор. Тиллек Карл.

Задержанный сидел на краешке стула. Это был здоровенный парень в порванной куртке, левой рукой он поддерживал, словно баюкал, правую.

Лет; ему было около двадцати, светлые волосы торчали репьями, лицо в веснушках, губастый испуганный рот.

Эвальд встал, и парень дернулся, чуть не упав с табуретки. «Сопляк, – подумал Эвальд, – совсем зеленый. Как он в банду-то попал?»

– Давно в банде? – спросил парня.

– Третий день.

Над бровью задержанного тиком билась жилочка, и сам оп никак не мог справиться со своим лицом, вот-вот собираясь заплакать.

– Как попал в банду?

– Дядя послал.

– Какой дядя?

– Пыдер, он брат матери.

– Так… А ты о чем думал?

– В Швецию хотел, – еле выговорил задержанный.

– Куда?

– В Швецию…

– Что вам известно о составе банды?

– Это как?

– Ну, сколько в ней человек?

– Нас трое пошло на хутор… Да женщина в лесу ждала.-..

– Женщина?! Как ее называл Юхансен?

– Инга.

– Где она может быть?

– Не знаю.

– Хорошо. Кто еще?

– Еще двое уехали в Таллин.

– Как их звали?

– Рудольф и Отто.

– Опишите мне их.

– Рудольф низенький, седой, у него не хватает двух передних зубов.

– Это Конке, – сказал из угла комнаты Вялис, – его приметы.

– Отто? – спросил Эвальд.

– Среднего роста, лысый, лет под шестьдесят…

– Отто Роосаар, бывший начальник здешней полиции, – вновь вступил в разговор Вялис.

– К кому они поехали в Таллин?

– Не знаю.

– А что вы знаете? – Эвальд шагнул к задержанному.

– Не бейте. – Тиллек резко откинулся, гулко стукнувшись головой об стену. – Я слышал только адрес. Ыле, семь.

– Уведите, – приказал конвою Эвальд.

Он посмотрел вслед задержанному, достал папиросу, сел рядом с Вялисом. Капитан чиркнул спичкой.

– Ну что?

–Надо сообщить в Таллин о Конксе и Роосааре. – Эвальд глубоко затянулся. – И допрашивать Юхансена.

– Он ничего не скажет. – Вялис сломал обгоревшую спичку. – Ничего.

– Попробую.

– Пробуй, а я свяжусь с Сосниным. – Вялис шагнул к двери. – Я прикажу привести Юхансеиа, только не давайте снять с него наручники.

Эвальд с недоумением поглядел на капитана.

– Он очень опасен, – пояснил начальник милиции. – Второй раз его взять будет еще труднее.

Лица у Юхансена не было, его заменил огромный кровоподтек. Поэтому говорил он с трудом, но все же пытался улыбаться. – …Я тебе, Пальм, ничего не скажу. Ни тебе, ни кому другому…

Он сидел на табуретке свободно, положив ногу на ногу. Световые зайчики бегали по голенищам его щегольских сапог. Юхансен пошевелил скованными руками. И глаза его вдруг загорелись яростным весельем. – …Я попал и получу вышку, но и ты не жилец, Пальм. Поверь мне, ты не уедешь отсюда.

Эвальд усмехнулся.

– Думаешь, я вру? Нет, друг Пальм. Нет! – выкрикнул Юхансен и вскочил.

Эвальд встал, положил руку на кобуру.

– Боишься, – прохрипел Юхансен. – Не меня бойся, а брата своего. Молчишь. Он встретит тебя, Юлиус.

– Кто? – вырвалось у Эвальда, а в памяти всплыла палата камера, человек, укутанный словно кокон, и его непонятные слова: «…И сказал господь Каину, где Авель, брат твой?..»

– Замолчал! – крикнул Юхансен. – Ты увидишь Юлиуса, своего брата.

Он бросился к столу, поднял над головой скованные руки, попытался ударить ими Эвальда. Конвойные ворвались в комнату и потащили его к дверям.

Юлиус снова увидел эту чертову дорогу. И человека этого высокого видел, и улыбающееся лицо, и белый шрам у виска. Тогда, в другой, счастливой жизни, они переплывали озеро, порыв ветра резко повернул парус, и смоленая рея ударила Эвальда по голове. Плача, Юлиус бинтовал голову брата рваной рубашкой, а Эвальд улыбался и успокаивал его.

Вечером у костра они пели пиратскую песню и стреляли из пугачей, вызывая дядю Карла…

Его брат здесь. Он носит синюю форму и серебряные погоны. Он его враг! Самый страшный и беспощадный, потому что служит в НКВД.

Как странно распорядилась жизнь. Почему его брат надел эту форму? Ну а если бы он носил другую? Какая разница, важно, что они дерутся друг с другом. Надо уходить в другой уезд. Но чей-то голос словно спросил: «А что изменится?»

Юлиус уронил голову на руки, он пытался отогнать мысли о брате, но они возвращались к нему помимо его воли, заставляли, тревожно и тягостно сжиматься сердце.

– Командир, – в отсек просунулась голова Соммера, – к вам пришли.

– Да. – Юлиус вскочил.

Соммер посторонился, пропуская мокрую, покрытую тиной и грязью фигуру.

– Юлиус, – услышал он голос Инги.

– Что? – спросил он, внутренне цепенея. – Что случилось?

– Они взяли Юхансена. – Инга упала на кровать.

– Когда?

– Час назад.

– Где?

– У Пыдера.

– Я говорил, командир, – прогудел Соммер, – уголовщина не доводит до добра.

– Ты, – вдруг крикнула Инга, – что ты можешь знать про него, Соммер? Ты роттенфюрер из зондеркомандо. Замолчи…

– Идите, Соммер, и принесите сухую одежду и выпить. Ей надо согреться.

– Есть, лейтенант, – мрачно ответил Соммер.

– Юлиус, – Инга схватила его за руку. – Юлиус, милый, ты же любил меня… Ведь правда… Любил… Я знаю… Спаси его.

–  Кого?

– Генриха.

– Юхансена? Ты сошла с ума!

– Нет… Не говори так… У тебя есть люди… Оружие… Он пока в уездном центре!

– Люди! Оружие! – зло выкрикнул Юлиус. – Там милиция, автоматчики, они из нас сделают салат.

– Ты не хочешь… Ты не хочешь из ревности. Хорошо, дай я вымоюсь и лягу с тобой. Хочешь, я вообще останусь с тобой.

Только освободи его. …Сердце замерло и провалилось. И не было вонючей землянки, а в памяти всплыло Пярну, ресторан над морем, и Инга в белом фланелевом костюме. Он снова почувствовал локтем ее плечо, упругую грудь и шепот ее услышал: «Уведи меня скорее отсюда, к себе уведи…»

– Нет, Инга, нет, я не могу.

– Можешь! – Она схватила его за отвороты куртки. – Ты знаешь, кто взял Юхансена?

– Кто? – Сердце его похолодело в предчувствии беды.

– Твой брат, – с ненавистью выдохнула Инга. – Эвальд Пальм. Пойди к нему, он остановился у вдовы Антона Мяги.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Но как я это сделаю…

– У вас есть советская форма.

– Нет, это безумие.

– Ты просто трус и тряпка. Ты забыл, как Юхансен спас тебя в сорок четвертом, когда ты со своим Соммером попали в засаду. Генрих не думал, что это невозможно. Он пришел и спас тебя.

– Нужна машина, – устало сказал Юлиус.

– Есть машина. На хуторе у Борка. Поднимай людей. Слышишь?!

Юлиус вышел в помещение «роты» и по лицам людей понял, что они слышали все.

– Ну? – спросил он.

Люди молчали. Свет лампы делал их лица чужими и замкнутыми.

– Надо идти, командир, – ответил за всех Соммер. – Надо попробовать. Тем более если ими командует ваш брат.

Юлиус постоял несколько минут молча, потом скомандовал:

– В ружье!

Сон этот был страшен и повторялся последовательно и пугающе. Эвальд видел зажженную танками рожь перед окопом, слышал лязг гусениц и грохот пушек, но все это перекрывал звонкий детский плач. Среди зажженной пшеницы, в дыму и пламени стоял его маленький брат в длинной ночной рубашке. Эвальд выпрыгивал из окопа И бежал к нему, но внезапно горящую рожь, солнце, небо, брата закрывал корпус танка с облупленным черным крестом. Он все ближе и ближе. Эвальд чувствовал запах горячего металла и солярки. Он шарил на поясе, а гранаты не было. Танк все ближе, ближе…

И тут проснулся. Свежий ветерок ворвался в распахнутое окно. Это было словно во сне. Эвальд точно помнил, что закрыл окно, прежде чем лечь. И тут он почувствовал присутствие человека. В комнате кто-то был. Эвальд ощущал чужой взгляд. Он сунул руку под подушку. Пистолета не было.

Человек зажег спичку. Эвальд зажмурился. Вспыхнула лампа…

Он вскочил с постели и шагнул к этому человеку.

– Сидеть, – скомандовал хриплый голос, и Эвальд увидел бездонный зрачок пистолетного ствола.

– Спокойнее, брат, не заставляй меня стрелять.

Эвальд сел на кровать, взял папиросу.

– Дай спички.

Юлиус, бросил коробок. Эвальд прикурил, глубоко затянулся.

– Зачем ты пришел?

– А ты не рад мне?

– Нет. Мне сказали, что ты с Сяргом в Швеции. Лучше бы тебе оставаться там.

– Тогда я спрошу тебя: зачем ты здесь, брат? Лучше бы ты жил в своей Москве.

– Я приехал на родину. – Эвальд начал натягивать сапоги.

– А я остался защищать родину.

– Какую родину защищаешь ты здесь, в Эстонии? – Эвальд встал, притопнул ногой, чтобы сапоги сели как нужно.

– Твою и мою.

– Свою родину я защищал от фашизма. – Эвальд взял со стула гимнастерку. – А что защищаешь ты, Юлиус?

– Я тоже защищаю свою.

– Зачем же ты все-таки пришел?

– Я пришел забрать тебя, брат. Давай бросим все это. Красных, немцев, местных розовых. Давай уедем в Швецию, к дяде, ведь нас осталось двое. Ты и я.

– К дяде в Швецию… Мы будем кататься на яхте и играть в теннис? – Эвальд застегнул портупею.

– Да, да! Кому нужна эта война и кровь, когда мы опять будем вместе.

Эвальд смотрел на него и не мог поверить, что. в двух шагах сидит его брат, о встрече с которым он так мечтал все эти годы. Он учился в Москве и вспоминал Юлиуса, дрался с немцами и вновь думал о нем. Думал с тоской, нежностью, горечью, нo никогда с ненавистью.

– Зачем ты пришел ко мне, брат?!

Брат. Он только что видел его во сне. Несчастного, маленького, беззащитного человечка, в грязной от копоти ночной рубашке. Брат твой!

Вот он сидит в кожаной куртке, волосы расчесаны на косой пробор, в опущенной руке «беретта». Зачем ты пришел ко мне, человек, который был моим братом?

– Ты почему молчишь? – спросил Юлиус.

– Я думаю.

– О чем?

– О детстве.

– Я тоже много думаю о нем. Но теперь ведь все позади.

– Мы снова вместе. Завтра утром мы будем в Пярну, потом Сааремаа и Швеция.

– Ты пришел пригласить меня в гости к Сяргу?

– Нет, я пришел напомнить тебе, что мы два последних Пальма на этом свете. Напомнить тебе, брат, о той крови, которая течет в нас.

– Считай что напомнил.

Нет, он только похож на его брата. Разве в них течет одна кровь? …Песок был мокрым от его крови и Васи Тихонова, веселого ленинградца Васи. Немецкие автоматчики перли на окоп, и, собрав последние силы, раненный в грудь Вася Тихонов протянул ему гранату. «Взорви ее, когда подойдут эти гады. Взорви вместе с нами». Кровь пузырилась у него на губах, а глаза были бездонно-черны, как стволы автоматов…

– Так зачем ты пришел?

– Отдай мне Юхансена.

– Ты думаешь, это просто?

– Ты все можешь. У меня машина. На ней приедут люди, одетые в советскую форму. Ты скажешь, что это конвой из уезда или из Таллина. Все равно. Ты выведешь Юхансена, сядешь в машину, а утром мы будем в Пярну.

– Сколько у тебя людей?

– Семь человек.

– Сколько их приедет?

– Пятеро.

– Где Инга Лаур?

– У меня. Ты согласен?

 – Пусть приезжают.

– Они будут через час. – Юлиус встал, разрядил пистолет Эвальда, сунул обойму в карман и шагнул к окну.

– Помни, ты станешь братоубийцей. – Он перенес ногу через подоконник и бросил обойму на кровать.

– Помни, – донеслось из-за окна.

Эвальд взял новую обойму, с треском вогнал ее в рукоятку пистолета. Посмотрел на часы. Три. Через час. Он сунул оружие в кобуру, натянул фуражку и вышел.

Ночь была темной и беззвездной, и все-таки он сумел рассмотреть, что до дверей отделения его провожали двое.

― Скажите мне, Вялис. Вы старше, вы больше видели, вы опыт нее меня.

– Что сказать вам, Пальм?

– Он мой брат.

– Да, он ваш брат. Но я был знаком с вашим отцом. Когда-то батрачил у Сярга.

– На меня падет кровь единственного близкого мне человека.

– А чем он близок вам, Пальм? Вы дрались с немцами в Эстонии и под Ленинградом, потом наступали, были ранены. Где был ваш брат?

– В СС.

– Так кто же вам ближе. Мы все или он один? Скажите мне, сын Альфреда Пальма.

– Но он тоже его сын!

– Нет, он сын Сярга. Забудьте оба о нем.

– Но ведь прольется кровь…

– Она уже пролилась. Давно, в семнадцатом. И одни стали – по эту сторону, другие – по ту.

– Он мой брат.

– Нет, он не ваш брат, Пальм. Он наш враг. А вы чекист, помните об этом.

– Я помню.

– Это хорошо, а то мне показалось, что вы забыли. Знаете, чем занимался ваш брат? Нет Не знаете. Он служил в полицейском батальоне, он и некий Соммер. Вот дело Соммера, в нем есть газета. Прочтите.

«Северное слово 25(270) 1 марта 1944 г.

ЧТО НЕСЕТ БОЛЬШЕВИЗМ Новые жертвы «освободителей» в Эстонии Какая участь ждет местных жителей в случае возвращения большевиков, показывают зверские убийства в Гугенбурге и Мерикюла.

Теперь мы узнали о новом подобном случае в пределах Эстонии, происшедшем в Аувере Алутагузской волости. Большевики пробыли здесь в одном доме лишь самое короткое время, но и за этот срок успели убить трех беззащитных женщин, ранить двух детей и одну русскую беженку из Советского Союза. Лишь прибытие немецких солдат помешало им довести до конца свою кровавую расправу.

Об этом происшествии сообщил житель Алутагузской волости К, в семье которого большевики учинили убийства. Сам К. спасся лишь потому, что успел спрятаться на чердаке, где большевикам некогда было его искать. Вот-что он рассказал:

– Это произошло 18 февраля. Немецкие солдаты уже раньше советовали нам уйти. Отец пошел за кормом для скота в сарай, приблизительно в 200 метрах от жилого дона. Придя туда, он обнаружил там красных, которые набросились на него, приказы вая поднять руки вверх. Ему все же удалось убежать от них и броситься за помощью к немецким солдатам. Тем временем вооруженные автоматами большевики вошли в жилой дом. Мне удалось быстро взобраться на чердак, другие же не успели скрыться…  Прячась на чердаке, я услышал снизу щелканье автоматов. Минут через двадцать подоспели немецкие солдаты, и большевики бежали в лес.

Когда я вылез из своего убежища и вошел в дом, глазам моим представилась ужасная картина: на полу лежали убитыми мои мать, наша соседка Паулина Р. и 55-летняя Ида В.; тут же лежали моя 11-летняя сестра Айно с тяжелыми огнестрельными ранами в спине, мой 7-летний брат Лембит, которому пулей пробило ногу, и также раненая русская девушка, беженка из Советского Союза. Смерти избегла 84-летняя бабушка, спрятавшаяся в риге.

С помощью немецких солдат раненые были отправлены в больницу.

Эти убийства ясно свидетельствуют о намерениях большевиков по отношению к мирным жителям из освобожденных областей: убивать женщин, детей, стариков, не говоря уже о мужчинах.

На днях в эстонских газетах помещена была фотография матери и ребенка, зверски убитых большевиками при десанте в Мерикюла. Это Мета Сювалеп с ее малолетним сыном, дочь мерикюльского хуторянина Иоганесса Шульбаха, принимавшего в свое время активное участие в общественной жизни Нарвы.

С приближением зоны военных действий Мета Сювалеп намеревалась выехать из Мерикюла. Отъезд был назначен на 12 февраля, но из-за ряда обстоятельств отложен на несколько дней. Эта задержка оказалась роковой.

Э. С.»

 – Я прочел, но при чем здесь…

– При том, что служащие полицейского батальона переодевались в нашу форму и уничтожали ни в чем не повинных людей.

– Теперь вы все поняли?

Ночь раскачивала над городом редкие звезды. Эвальд стоял у входа в отделение под фонарем, и ему казалось, что темнота пронизана ненавистью и болью. И хотя он ждал машину, свет фар словно ударил его, и в нем все замерло в предчувствии конца.

Машина – зеленый додж» – затормозила рядом с ним.

– Майор Пальм?

– Да.

Из машины выпрыгнули пятеро. Старший, с лейтенантскими погонами на плечах, подошел к нему вплотную. «Лоб низкий, дуги бровей развитые, нос хрящеватый, чуть искривленный, губы тонкие, подбородок заостренный. Рост 185–187». Автоматически сработала память: Соммер.

– Где брат?

– Ждет. – Соммер поправил автомат.

– Пошли. – Эвальд поглядел на машину. За рулем сидела женщина.

Он повернулся и шагнул к отделению. Дверь скрипнула, охнули ступени под тяжестью людей. Первая комната была пустой. Эвальд повернулся и прижал палец к губам. Соммер понимающе кивнул. Теперь еще одна дверь. Дежурная часть. На лавке спал милиционер. Дежурный младший лейтенант вскочил, застегивая воротник и поправляя фуражку.

 – Конвой из Таллина, – коротко бросил Эвальд. – Где задержанные?

– Здесь, товарищ майор, – дежурный говорил хрипло, слов но спросонья, лицо его было помятым, как у людей, которые спят, положив голову на стол.

– Приведите.

– Надо расписаться, товарищ майор, – робко сказал лейте нант.

– Где?

– В книге, вот здесь и заполнить бланк.