Текст книги "Кольцо и радуга"

Автор книги: Дианна Тэлкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Ты ошибся, Хантер. Сейчас я уже ничего не хочу, – холодно сказала Клер. – Знаешь, почему? Потому что единственное, в чем я нуждалась, – был ты. Ты один. – Казалось, она с болью вырывает каждое слово из самой глубины сердца. – Меня нельзя купить. От прошлого невозможно откупиться. Я отказываюсь продавать свои несбывшиеся мечты за старый дом, полный сладких воспоминаний. Оставь его себе. Возьми конверт и уходи. Я не принимаю твой подарок.

* * *

Хантер пришел в себя только на крыльце. Он не помнил, как взял конверт и вышел наружу. Не замечая ничего вокруг, поплелся к своему дому. Не зажигая свет, он с отвращением швырнул конверт на кухонный стол.

Черт, он найдет способ заставить ее принять дарственную. Во что бы то ни стало. Это всего лишь дом на крошечном участке земли. Ее даже нельзя возделать. На глинистом известняке, пересеченном двумя мелкими ручьями, не растет ничего, кроме густого, малопроходимого кустарника. Тоже мне, подарок миллионера! Да чтобы привести его в более-менее приличный вид, понадобится больше средств, чем он стоит на самом деле. Не говоря уже о времени. Это под силу только Клер, с ее уважением к прошлому и вниманием к мельчайшим деталям. Любой другой пригонит на участок бульдозер – и дело с концом.

Но в глубине души он понимал, что Клер отказалась от дома не из-за стоимости. Тут дело в эмоциональной подоплеке. Предлагать ей дом было глупо и жестоко. Он не учел эмоциональную сторону. Вспоминал только свой призрак. Прекрасную девушку, в глазах которой вспыхнул луч счастья, когда под его напором рухнули последние бастионы ее слабой защиты.

Хантер и сейчас не чувствовал вины за прошлое. Он не покупал и не откупался. Он благодарил и одновременно просил помощи. Но убедить в этом Клер не удалось.

Да она просто закомплексованная девчонка, которая запуталась в собственных чувствах и переживаниях, вот она кто!

Пропади все пропадом! Пусть сначала подрастет и научится забывать прошлые обиды. Задумается, почему до сих пор одинока. Поймет, что вид из окон старого домика – это взгляд не в прошлое. Это взгляд в будущее. Только тогда она сумеет оценить истинную стоимость подарка, от которого отвернулась.

Но с другой стороны, если смотреть правде в глаза, он готов признать – в чем-то Клер, безусловно, права. Он тешился мыслью, что, получив в подарок дом, она будет чувствовать себя более уверенно перед лицом жестокой действительности. Для одинокой женщины, которой не на кого надеяться, кроме себя, несколько тысяч долларов могут значить достаточно много. В глубине души он рассчитывал, что роль благодетеля сделает менее ощутимыми уколы совести, которые нет-нет, да и покалывали в самые неожиданные моменты. Вроде как он сделал все, от него зависящее, и беспокоиться больше не о чем.

Клер видела ситуацию именно в таком свете. Хантер передернулся от отвращения к самому себе. Неужели это все-таки чувство вины перед ней заставляет сейчас сидеть в темноте и, обхватив голову руками, неотрывно смотреть на белый конверт? Нет, он просто хотел ей добра. Но, видимо, как всегда, ошибся в средствах.

Но как быть, если он не в состоянии дать ей то, о чем она просит. Врать, что до сих пор испытывает к ней какие-то чувства, жестоко и безнравственно. Сейчас все его чувства умерли вместе с матерью, ушли в землю вслед за ее гробом. Если что и осталось, так это физическое желание.

Интересно, что было бы, если бы они поцеловались?

Дикий, необузданный секс – вот что.

Именно это заставляло его сдерживаться. Одно неосторожное движение – и между ними вспыхнет страсть, опалит душу, сожжет ее дотла. Стоило ли рисковать? Коснись они друг друга этим вечером – их тела расплелись бы только к утру. Или не расплелись бы никогда. Потому что разжать объятия не достало бы сил. Хантер не мог позволить себе потерять Клер дважды.

Было ошибкой думать, что визит в Лост-Фолз после двенадцати лет отсутствия пройдет гладко. Этот город проник под кожу, впитался в плоть и кровь. Его невозможно забыть, вырвать из сердца, выкинуть из памяти. Он, как густой кустарник, не выпускал, цеплялся за ноги, в клочья рвал одежду и душу.

Назад. Срочно назад. В Калифорнию. Его дом теперь там. Там ждет работа. Там его друзья. Прочь из этого заколдованного места.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прошлой ночью Клер так и не удалось заснуть. Сейчас она устало сжала ладонями виски и бросила прищуренный взгляд на офисные часы. Конец рабочего дня, можно отправляться домой. Но она не двинулась с места. Слишком большой риск столкнуться с Хантером на общей парковке. Этого хотелось меньше всего. Лучше затаиться в офисе и переждать некоторое время. Пусть убирается к черту со всеми своими предложениями.

Надо было предложить Хантеру купить у него участок. Конечно, это непозволительная роскошь, слишком дорого, но можно было хотя бы попытаться! И уж совсем лишним было нападать на него с упреками и обвинениями. И что только на нее нашло? Пала жертвой внезапного обвала из прошлых обид, вечной любви и затаенной страсти? Клер печально усмехнулась.

А все могло быть так просто. Хантер протягивает дарственную, Клер внимательно читает документ и вежливо отказывается под предлогом большой стоимости подарка. Потом спокойно выдвигает встречное предложение о покупке. Он размышляет некоторое время и называет вполне разумную цену. Клер просит пару дней на обдумывание и на изучение рынка загородных домов. Они встречаются в официальной обстановке, где Клер сообщает, что находит вариант достаточно выгодным. Все просто и достойно. Сделка заключена. Вопрос закрыт. И никаких африканских страстей и дешевой мелодрамы.

А теперь Хантер наверняка будет избегать тягостных встреч!

Клер вздохнула и поднялась из-за рабочего стола, чтобы сделать копию с документа, в смысл которого безуспешно пыталась вникнуть последние два часа.

Петли входной двери скрипнули, Клер подняла глаза и ощутила противную дрожь в коленях.

Сердце предательски екнуло. Она медленно опустилась назад в кресло. На пороге офиса стоял Хантер.

– Занята? – вместо приветствия серьезно спросил он, придерживая дверь локтем. Массивная фигура от кончиков начищенных ботинок до богатырского разворота плеч выражала готовность уйти по первому ее слову.

– Вообще-то – да. Работаю над составлением договора. – Она торопливо потрясла в воздухе документом, который за весь день не смогла прочесть и до половины. – Очень выгодный клиент. Хочет поменять меньший дом на больший. Буду подбирать варианты.

– Мне уйти?

– Нет, что ты! Проходи. – Она развернула кресло и села к нему лицом. – Я думала о тебе сегодня.

– Да? Хорошо. Потому что я тоже думал о тебе.

– Насчет того, что я сказала вчера вечером… – Она набрала побольше воздуха и затараторила: – Давай забудем все, что я наговорила. Я раскаиваюсь. С твоей стороны было очень благородно предложить такой щедрый подарок.

– Пожалуйста, Клер, не извиняйся! Мы оба были не на высоте.

Клер с облегчением рассмеялась.

– Представляю, в какой ярости ты всю ночь кусал подушку!

– Было дело. Немножко. Но под утро мне удалось взять себя в руки. – Уверенно и спокойно он прошел оставшиеся пару метров до ее стола и уселся напротив. – Очень похоже на то, как мы ссорились в детстве, тебе не кажется?

– Кажется, – едва слышно ответила она. – Но от этого не легче.

В комнате повисла тишина. Было слышно, как за окном прогудел автомобиль. Факс на соседнем столе тихо звякнул и медленно выплюнул листок бумаги.

– Я пришел обсудить проблему с домиком. Дело в том, что я уже выкупил у сестер их доли и не знаю, как поступить дальше.

– Рассматривай это как лишний повод иногда приезжать в Лост-Фолз. У тебя ведь бывает отпуск? Или сдай дом в аренду.

– Отпуск! – Хантер фыркнул. – Никогда не понимал значение этого слова. Все свои отпуска я провожу на работе. А что касается аренды – ничего не получится. Еще два года назад мама говорила, пол в доме совсем провалился, а кустарник разросся так, что тропинку к входной двери придется прорубать с помощью мачете. Дом нуждается в серьезном ремонте, участок надо расчистить и перепланировать.

– Господи, – Клер не сумела сдержать усмешку. – И ты хотел осчастливить меня таким подарком? Скорее это напоминает попытку сбросить ярмо со своей шеи.

– О том и речь. – Лицо Хантера оставалось серьезным. – Я хочу, чтобы ты его продала. Это последнее, что мне остается.

– О, Хантер, нет! Дом принадлежал вашей семье на протяжении, – она быстро прикинула в уме, – пятидесяти лет! Еще твой дед строил его бревнышко к бревнышку. Он посвятил этому практически всю жизнь. Сейчас, конечно, дом в аварийном состоянии, но ведь ты там вырос. Вы все там выросли. Хоть кто-то должен быть заинтересован в том, чтобы он остался в семье?!

В ответ Хантер лишь печально покачал головой.

– Ты ошибаешься, Клер. Сестрам дом не нужен. Иногда мне кажется, они его ненавидят. Они, видишь ли, созданы для жизни в городских условиях и презирают тех, кто готов умиляться сельской пасторали.

– Но ведь у них есть дети. – На последнем слове губы Клер предательски дрогнули. – Сколько радости получат мальчишки, гоняя мяч по широкому лугу. А какая там рыбалка, ты помнишь? А сколько грибов в лесу!

– Мы все слишком далеко живем. Никто не хочет быть привязан к собственности за сотни миль от дома. Даже я. Хотя лично мне дом очень дорог. Так же, как и тебе.

Клер устало прикрыла глаза. Не было смысла возвращаться к вчерашней дискуссии.

– Отложите решение проблемы на год. Обдумайте все хорошенько. И если ты не передумаешь… если вы не передумаете… – Голос Клер дрогнул. – Короче говоря, за этот срок многое может измениться.

Хантер помолчал. На его лице отразились колебание и неуверенность, но, когда он заговорил, слова звучали решительно.

– Ты права, когда говоришь, что людям и мнениям свойственно меняться. Но есть вещи, не подверженные изменениям. Они просто заканчиваются, и все. Ты понимаешь? – Опять повисла пауза. Клер хотела уточнить, что именно закончилось, но побоялась. Поэтому сочла за лучшее просто кивнуть головой в знак согласия. – Если ты не сумеешь продать дом…

– Я не буду этим заниматься, – неприязненно ответила Клер. Хантеру наплевать на чувства. Все рассуждения о привязанности к дому – лишь дань вежливости, за которыми сквозит едва прикрытое стремление избавиться от прошлого. Чем быстрее, тем лучше. Желательно прямо сейчас.

– У меня два условия. Во-первых, я хочу лично беседовать с каждым покупателем. Будет легче расстаться с родовым гнездом, зная, в каких руках ты его оставляешь. Дом не должен быть снесен. И второе. Агент по продаже – то есть ты – будет действовать на основании генеральной доверенности. Я не могу выдать такой серьезный документ незнакомому человеку.

– Хантер, но это займет все твое время. Мы постоянно будем мотаться на показы. Зачем в таком случае тебе обращаться в мое агентство? Продавай дом сам.

– Я не хочу тратить время на оформление бумаг и сбор документов. Этим будешь заниматься ты. А в качестве компенсации за необходимость постоянно терпеть мое присутствие и капризы я предлагаю увеличить размер твоих комиссионных.

Клер почти не обратила внимания на очередную попытку Хантера откупиться от растоптанной любви. Здесь речь шла о бизнесе. Эмоциям не было места.

– Я не люблю работать со знакомыми. Дружба и деньги – понятия несовместимые. Обязательно возникнут финансовые недоразумения.

– Я тебе полностью доверяю, – твердо и очень серьезно сказал Хантер.

Он ни минуты не сомневался, что сумеет заставить Клер принять его предложение. Более того, ему удалось уговорить ее поехать на участок прямо из офиса. В конце концов, продавец должен точно знать, какой товар предлагает, тем более что дом появится в прайс-листе уже завтра.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дом оказался гораздо меньше, чем помнилось Хантеру. Ступени старого крыльца совсем провалились. Сколько летних вечеров он просидел здесь мальчишкой, обхватив разбитые коленки и глядя на падающие звезды. А в густой тени раскидистого дерева у ограды они однажды целовались до головокружения. Потом Клер вырвалась и убежала.

– Все так сильно изменилось? – Вопрос Клер нарушил молчание. – Ты смотришь на дом, словно видишь его впервые. – Она поднялась вслед за ним на крыльцо. Каблучки громко простучали по рассохшимся доскам. – Посмотри, ирисы, которые сажала Элла, опять расцвели.

Среди высокой травы поднимались, покачиваясь под легким ветром, желтые и синие шапки цветов. Глазам Хантера стало больно, но вовсе не из-за слепящего полуденного солнца. Он вдруг совершенно отчетливо увидел, как мама склонилась над клумбой, заботливо выкладывая принесенные с ручья камни. Он отвернулся.

– Кустарник подобрался совсем близко к дому, – продолжала Клер. – Но ничего, с этим мы справимся. Я знаю людей, которые за небольшие деньги приведут палисадник в порядок.

Они спустились с крыльца, медленно обошли дом по пыльной дорожке и направились в глубь участка. Тропинка вывела к небольшой поляне среди кустарника. Лицо Клер озарила улыбка. Это было место их детских встреч. Хантер усмехнулся. Хорошо, что свидание с прошлым не заставило Клер впасть в меланхолию.

– Я думаю, нам не стоит больше говорить о прошлом, это может помешать делу, – сказал он. Улыбка Клер угасла. – Пойдем лучше посмотрим границы участка.

Пробраться к забору сквозь густые заросли было непросто. Приходилось раздвигать ветви и перешагивать через горы мусора. Наконец они выбрались к низкой, почти вросшей в землю ограде. Хантер уперся в нее ногой и указал на место, которое Клер и без него прекрасно помнила. Чуть поодаль, в изгибе речки, лежал большой камень. Был год, когда отец Хантера убил здесь за лето двадцать семь змей.

Они стояли на узкой полоске влажной земли.

У ног бежал прозрачный ручей, за спиной рос густой кустарник, а на другом берегу начинался старый, почти заповедный лес.

– …А деревья выросли футов на десять… – Задрав голову, Хантер смотрел на верхушки деревьев на противоположной стороне речки, не переставая удивляться, сколько всего изменилось со времени его отъезда и сколько еще осталось неизменным. И снова острое чувство потери вдруг пронзило сердце.

– Да, в год они прибавляют по футу.

– Домик, конечно, оказался меньше, чем я думал, но природа искупает все. Здесь такие просторы…

– Долгая жизнь в городе часто искажает масштаб восприятия. Так сказать, сужает перспективу. Это естественно.

– Ты так считаешь? – Хантер с сомнением посмотрел на Клер. Ее масштаб не изменился, во всяком случае, в его восприятии. А перспективы… Думать, что они сузились, было неприятно. – Интересно, что сталось с сараем? – Он, слегка оттолкнувшись, убрал ногу с изгороди и направился по тропинке вдоль речки. Клер пошла следом. – Хочется надеяться, он не развалился. Там хранятся сельскохозяйственные инструменты. Или то, что от них осталось.

Сарай стоял на прежнем месте. Большие, чуть покосившиеся ворота были закрыты. Хантер с трудом отодвинул тяжелый железный засов и двумя руками толкнул створки. Они медленно, с дрожанием распахнулись. Хантер и Клер замерли, как двое детей на пороге сказочной пещеры. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в стенах и крыше, сеткой прорезали казавшуюся бездонной душную темноту. В них плясали пылинки. В нос ударил запах пыли, старого дерева и слежавшегося сена.

Клер шагнула внутрь. После яркого солнечного света глаза медленно привыкали к полумраку. Впереди слева было небольшое стойло для пони. На длинных ржавых крюках по-прежнему висели седло и упряжь. Когда-то тут жила Долли. Мистер Стернс очень переживал, что дочери не любят бывать в загородном доме. Покупка пони была последней попыткой заставить их сюда приезжать. Но она не увенчалась успехом. Долли перешла в полную собственность Хантера и Клер. Как счастливы они тогда были! Сколько радости доставляла маленькая лошадка. Благодаря ей Хантер превращался то в лихого ковбоя, покорителя Дикого Запада, то в бесстрашного рыцаря, то в отважного мушкетера. А Клер становилась прекрасной принцессой или дикой амазонкой. Все зависело от настроения и фантазии. И никакие предрассудки не могли помешать, сбросив после игры воображаемые роскошные туалеты или тяжелые рыцарские доспехи, увлеченно заготавливать сено или драить теплую мохнатую шкуру Долли с таким усердием, что оно грозило лошади полным облысением.

Клер молча провела ладонью по седлу, стирая пыль с растрескавшейся кожи, и быстро подняла голову вверх. Свет, ударивший в лицо из рваной дыры в крыше, ослепил на мгновение. Она закрыла глаза и опустила голову на грудь. Хантер прав, о прошлом лучше не вспоминать.

– Ремонт крыши дорого обойдется, – сказала она, нарушая затянувшееся молчание.

– Дороже, чем стоит все это сооружение.

Клер тяжело вздохнула в знак согласия и вытащила рулетку.

– А сейчас помоги мне измерить площадь дома, и мы подумаем, как лучше представить его в каталоге, чтобы на бумаге это выглядело роскошной загородной виллой.

– Ничего не выйдет, – легкомысленно отмахнулся Хантер. – Все, что мы имеем, – это крошечная кухня с двумя рукомойниками.

– Плюс большой участок возделанной земли – я говорю о бывшем огороде – и речка.

– Неплохо! Вот что означает подход профессионального риэлтера – мне теперь самому жалко расстаться с такой роскошью.

Они вышли из темноты сарая и направились к дому по узкой дорожке. Замок входной двери проржавел, и Хантеру пришлось повозиться, прежде чем удалось вставить ключ в замочную скважину.

– Ты уже приезжал сюда после возвращения в Лост-Фолз?

– А смысл? – вопросом на вопрос ответил он, не поворачивая головы от двери. – Все равно я собирался оставить здесь все так, как есть.

Замок наконец поддался. Дверь, скрипнув, отворилась. Хантер нащупал выключатель.

Они вошли в гостиную. Здесь все выглядело так, словно Элла могла появиться с минуты на минуту. Как будто она лишь на пару дней решила съездить в город по каким-то неотложным делам. Аккуратные, связанные крючком салфеточки были заботливо накинуты на спинки кресел цвета темного вина. На одном краю длинного дивана у дальней стены, прямо напротив камина, лежала декоративная подушка с ручной вышивкой, с другой стороны сидели две забавные плюшевые игрушки. Коллекция маленьких вазочек на серванте.

– Похоже на декорацию к пьесе о блудном сыне. Тихий приют – мечта любого странника, – сказал Хантер.

– Сюда надо поставить букеты с полевыми цветами. – Клер не могла оторвать взгляд от коллекции ваз.

Хантер молча кивнул в ответ. Он понял, о чем она говорила.

Они прошли на кухню.

– Мебель, конечно, простовата. – Клер обвела взглядом открытые полки, двухконфорочную плитку и старую раковину с потрескавшейся в нескольких местах эмалью.

– У мамы было достаточно денег, чтобы заменить хотя бы технику. Представления не имею, почему она этого не сделала.

– Потому что ей не для кого было готовить. И не перед кем извиняться за одноразовую посуду.

Они достали рулетку и принялись измерять стены. Клер старательно тянула время, но момент, когда все-таки придется войти в комнату, где однажды они с Хантером преподали друг другу первый урок нежной страсти, неотвратимо приближался. К сожалению, в гостиной и кухне было всего по четыре стены.

Клер собралась с духом. Хантер толкнул дверь в родительскую спальню. Мгновение никто из них не решался сделать первый шаг, словно ожидая на пороге, пока в комнате рассеется дурман воспоминаний.

Все детали незатейливого интерьера отражались в потемневшем от времени зеркале, принимая загадочный, потусторонний вид. Камин в ногах широкой двуспальной кровати. Аккуратная горка поленьев в нем. Шкаф на изогнутых ножках, со стеклянными ручками на дверцах.

Клер и Хантер молчали. Наконец Клер с шумом растянула рулетку. Совершенно не важно, двенадцать или пятнадцать метров в спальне, но стоять так дальше было невозможно. Она, не говоря ни слова, протянула один конец Хантеру, и они все так же молча пошли в разные стороны.

У камина Хантеру пришлось опуститься на колени, чтобы вести рулетку по плинтусу, но со стороны это выглядело так, будто он хотел прикоснуться к золе угасшего семейного очага. Клер наблюдала сцену из противоположного угла, от маленького бюро, на котором стояла старинная керосиновая лампа.

– Все так романтично. – Голос Клер почему-то опустился до шепота. – Как путешествие в Зазеркалье.

Не поднимаясь с колен, Хантер внимательно посмотрел снизу вверх.

– Однажды ты сказала, что романтические бредни – удел глупцов и стариков.

– Я ошибалась. Мы были почти детьми. Что может смыслить в жизни самоуверенная девчонка?

Хантер опустился на пятки и обескураженно уронил руки между колен.

– Ну вот! А мне тогда казалось, ты знаешь все на свете. Я не воспринимал тебя как ребенка. Ты была яркой, артистичной, уверенной в себе юной женщиной. Ты была для меня всем. И даже больше. – Хантер замолчал. Клер в упор смотрела на него через комнату. Он видел, как от учащенного дыхания колышется грудь под тонкой блузкой. – А теперь ты стала восхитительной.

– Если бы это было так… Я уже ни в чем не уверена.

Он резко поднялся, быстро подошел к ней, кончиком пальца осторожно приподнял вверх ее опущенный подбородок. Совсем так, как делал в детстве. И замер. Под нежной гладкой кожей тонкой ниточкой билась жилка, отзвук отчаянно колотящегося сердца. Хантер не думал больше о последствиях. Он просто молча склонил голову и накрыл ее губы своими со всей нежностью, которая скопилась в его истерзанной сомнениями, растерянной душе.

Клер даже не сделала попытки отстраниться. Она тоже была не в силах больше бороться ни с собой, ни с Хантером. Гибкое тело затрепетало в его объятиях. Руки взлетели вверх по плечам, пальцы скользнули по сильной шее и сплелись на затылке. Их тела смыкались все теснее, грудь к груди, бедра к бедрам. Губы Хантера раскрыли ее губы, их языки встретились. Волшебный запах, смесь шоколада и мяты, дурманил головы. Они не могли оторваться друг от друга, словно каждый наконец нашел единственный источник, способный утолить его жажду.

Слияние было настолько полным, что оба потеряли на какое-то время способность думать. Реальность растворилась, накрыв их зыбкой полупрозрачной пеленой. Но Хантер был сильным молодым мужчиной. Инстинкты взяли верх. Он медленно двинулся к кровати. Клер, легкая и податливая, словно пушинка, теснее прижалась к нему, следуя каждому движению, как в танце. Она готова была отдаться.

Но ее покорность оказала на Хантера обратное действие. Он остановился и откинул голову назад.

– Извини. Меня вдруг накрыло волной и потащило в какой-то водоворот. И не хотелось бороться с этой стихией.

– Это дом виноват. Здесь все слишком живо напоминает о прошлом. – Клер сама едва верила тому, что говорила, и не могла справиться с дрожью в голосе. – Мне следовало приехать сюда одной, как я, собственно, и собиралась. Вдвоем мы чересчур увлеклись воспоминаниями.

– Греховными воспоминаниями?

– О господи! Прошу тебя, не надо. Я и так чувствую себя падшей женщиной. – Клер покраснела еще больше. – Твой дом полон призраков, Хантер. Они манят и опутывают своими сетями, заставляют терять рассудок. Это был поцелуй из прошлого. Нам пора уходить. Думаю, глупостей на сегодня вполне достаточно.

Он лишь кивнул в знак согласия и прошел вперед, заботливо придерживая перед Клер все двери, пока оба не оказались на крыльце. Входная дверь мягко захлопнулась. Щелкнул замок. Клер медлила на верхней ступеньке, перелистывая ежедневник и сверяя записи.

– Я могла бы рекомендовать нанять бригаду и покрасить дом снаружи. Это улучшило бы его товарный вид. Хотя, с другой стороны, на это уйдет слишком много времени. Тут работы невпроворот. Дом слишком давно не ремонтировали. Мне, конечно, понадобится время, чтобы произвести более точные расчеты, но сейчас навскидку могу сказать – реальная цена, за которую ты сможешь быстро продать дом, колеблется в районе пяти тысяч долларов. – Она вырвала и протянула ему листок. Секунду он внимательно изучал колонку цифр. Потом аккуратно сложил бумажку и сунул в карман.

– Поднимем цену до пятидесяти тысяч.

– Что?! – Она округлила на него глаза. – Ты никогда не продашь дом за эти деньги!

– Посмотрим. Сегодняшний визит создал у меня ощущение, что время здесь остановилось. А в таком случае зачем мне спешить?