Текст книги "Кольцо и радуга"

Автор книги: Дианна Тэлкот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Разве сегодня ты не спешишь на работу? – поинтересовался Хантер на следующее утро, лениво разглядывая обтягивающие эластичные брюки и коротенький топик Клер, в которые она облачилась, прежде чем спуститься на кухню.

Она сознательно проигнорировала его демонстративный интерес к ее внешнему виду, легким шагом пересекла кухню, достала с полки любимую кружку и налила себе кофе из кофеварки. Зоя у ее ног лакомилась очередной баночкой тунца в собственном соку.

– Я договорилась с клиентами на десять. Буду показывать дом. Так что спешить особенно некуда.

– Очень хорошо! – Хантер повертел упаковку со сладкими ореховыми булочками. – А я думал, ты, как всегда, постараешься избежать встречи со мной и выскочишь чуть свет. Поэтому решил забежать в пекарню. Вдруг вкусный завтрак заставит тебя немножко задержаться?

– Я тебя не избегаю. – Все внимание Клер, помимо ее воли, сосредоточилось на булочках.

– Нет, конечно. Я ошибся. – Хантер проникновенно улыбнулся и через стол придвинул к ней упаковку. – Ну, давай садись, попробуй. Твои любимые. Я специально взял с глазурью.

Тревожное чувство колыхнулось в груди Клер. Только не хватало еще, чтобы он словами или действиями пытался вернуть ее в «добрые старые времена».

– Кстати, пару дней назад я с удивлением обнаружила в холодильнике булочки с баварским кремом. Глазури было больше, чем теста. Не знаешь, откуда они взялись?

– Каюсь, моя работа! – Хантер довольно засмеялся и откинулся на стуле, вытянув длинные сильные ноги. Носком ботинка он слегка придвинул ей свободный стул. – Присаживайся.

Клер в притворном возмущении вздернула голову:

– Бог мой! Что за манеры? Ты научился этому в большом городе?

– Ты бы страшно удивилась, узнав, чему еще я научился в большом городе.

Хантер недоговорил, и в воздухе повисла напряженность. В каждом его жесте, в каждом слове звучал намек. Даже промолчав, Клер ничего не могла изменить. Отсутствие ответа уже есть ответ.

– А почему ты решил, что мне будет интересно это узнать? – наконец произнесла она, усаживаясь на стул и твердо посмотрев ему в глаза.

– Нет? – разочарованно протянул Хантер и тут же добавил совершенно другим тоном: – Ну и хорошо, потому что я все равно ни за что бы тебе ничего не рассказал.

Несмотря на попытку сохранить серьезность, Клер рассмеялась и внезапно почувствовала себя легко и уютно. Как в детстве, когда они были лучшими друзьями и делились маленькими тайнами.

– Знаешь, ты ведешь себя, как будто мы подростки.

– Разве это плохо? Мне до сих пор нравится заставлять тебя выпытывать мои секреты. Ты всегда обожала все таинственное.

Клер вытащила из упаковки одну булочку, отломила маленький кусочек и, прежде чем отправить в рот, облизала глазурь с пальцев.

– Думаю, – сказала она, – сейчас в тебе не осталось ничего таинственного. Твоя жизнь подобна открытой книге.

– Вот как? – Хантер оперся локтями о стол и положил подбородок на сомкнутые руки. – Ты действительно так считаешь?

– А что тут непонятного? – Клер отломила еще кусочек. – Ты – блудный сын, вернувшийся в пенаты. Ты разбогател и прославился. Ты вращаешься в кругу людей, чьи имена не сходят со страниц журнала «Форбс». И ты искренне считаешь наш Лост-Фолз обочиной жизни, хорошо, если не свалкой.

Хантера удивила горячность ее тона. Он растерялся.

– Клер, ты видишь вещи в искаженном свете!

– Зато я давно избавилась от розовых очков!

– Послушай, судя по твоему распорядку дня, – он кивком указал на висевший на стене список дел, – ты вовсе не прозябаешь на обочине жизни.

– Мы тут стараемся, – дрогнувшим голосом гораздо тише ответила Клер. Ей вдруг показалось, что последняя фраза прозвучала насмешкой над тем образом жизни, который она выбрала много лет назад.

– Я вчера встретил Карла Макгоуна. У него родились две двойни подряд.

– Да, я знаю. – При воспоминании о двух парочках совершенно одинаковых ангелоподобных Макгоунов она не смогла сдержать улыбку. – У них одиннадцать лет не было детей. Но потом им подсказали одно старинное и очень действенное средство. Результат, как говорится, налицо.

– О каком лекарственном средстве идет речь? – неожиданно заинтересовался Хантер.

– Да не о лекарственном… – Клер закусила губу и слегка покраснела, вспомнив, что рассказала ей жена Карла. Слава богу, Хантер не стал переспрашивать.

– А как поживают твои братья, Клер? У них, наверное, уже дюжина детишек на всех?

Она помедлила с ответом, раздумывая, что и как можно ему рассказать.

– Джесс и Джереми женаты. У Джесса четверо детей. Джереми с супругой как раз сейчас в приятном ожидании. Они обосновались в Колорадо. Мы не виделись много лет. Мама… ну, ты знаешь… она просто с ума сходила от мысли, что они могут уехать, как уехал отец. Или как Адам. В общем, у меня такое чувство, словно она сама подтолкнула их к такому решению.

Хантер понимающе кивнул.

– А старший брат? – В его голосе слышалась искренняя заинтересованность.

– Он живет в Техасе. Разве твоя мама тебе не рассказывала?

– Нет, тема вашей семьи была закрыта для обсуждения. Так что же Адам? Вот о ком я все время хотел узнать поподробнее.

Значит, Элла никогда не говорила с Хантером про Дентов. Она неукоснительно соблюдала ею же самой установленное правило: с каждым из них ни слова про другого.

– Ему пришлось столкнуться со многими трудностями. Наверное, поэтому Элла не хотела рассказывать.

– Да, он ведь убежал из дома в шестнадцать, – сказал Хантер таким тоном, словно это объясняло все неприятности, которые встретились на пути Адама. – Я хорошо помню тот день. Я возился с мотоциклом на нашей общей парковке, когда твоя мама попросила его вскопать грядки на заднем дворе. Он работал где-то около часа, потом вдруг воткнул лопату в землю, вышел из калитки и, не говоря ни слова, навсегда скрылся в лучах заходящего солнца.

– Мне он тогда сказал, что идет нанять трактор, чтобы быстрее вскопать огород. А сам сбежал в Техас. – Голос Клер звучал тихо и печально. – Да, самая большая ошибка мамы заключалась в том, что она научила братьев трудиться, но не смогла научить получать удовольствие от жизни.

– Твои братья были хорошими сыновьями, Клер.

– Я знаю, – ответила она. – Но сколько я ни пыталась, так и не смогла поставить себя на их место и найти оправдание их поступкам.

– В том, какое решение они приняли, нет твоей вины. Они просто устали чувствовать себя постоянно обязанными матери за все, что она для них сделала.

– Но она действительно положила на них жизнь. Отец оставил нас совсем крохами. – Клер не могла скрыть боль. Ее голос дрогнул.

– Не говори так. Мать никогда не растила сыновей одна. Ты всегда была рядом и делала ничуть не меньше. Если не больше.

На это Клер нечего было возразить. Сколько она себя помнила, в ее обязанности входило приглядывать за братьями и делать для них все то, до чего у матери не доходили руки. Например, болеть на трибунах во время первенства города по баскетболу. Или печь любимые пирожки. Она изо всех сил старалась создать видимость крепкой дружной семьи, на которую у вечно уставшей и раздраженной матери никогда не хватало сил. Но все ее усилия пошли прахом.

– Так вот, возвращаясь к Адаму. – Она встряхнула головой, отгоняя печальные воспоминания. – Спустя некоторое время он все-таки встретил человека, готового в него поверить, и не упустил свой шанс. Теперь он работает в крупной транспортной компании в Далласе. И наверняка у него есть подружка, он ведь на два года старше меня.

– Ты виделась с ним с тех пор?

– Нет, – Клер покачала головой. – Он даже не приехал на похороны мамы.

– Он обязательно вернется к тебе.

Секунду Клер не знала, что ответить. Хантер сам не заметил, какая ирония скрывалась в последних словах.

– Буду ждать, – сухо ответила она и, помолчав, добавила: – Все мужчины в моей жизни рано или поздно покидали меня. Наверное, с этой закономерностью уже пора смириться.

* * *

Бет все-таки уговорила Клер прийти к ним на обед. В кругу домочадцев Хантеру особенно трудно давалась роль старого товарища, сумевшего восстановить былую дружбу. Клер вела себя гораздо уверенней, но он не мог понять, притворяется она или действительно готова видеть в нем лишь старого приятеля.

Сейчас она стояла у письменного стола в маленьком рабочем кабинете его матери с восьмимесячной Шеннон на руках.

Увидев Хантера, состроившего забавную рожицу, малышка начала радостно гулить, подпрыгивать и стучать ручками по ее плечам. Клер обернулась.

– Кто там? А-а, наш дядя Хантер! – Клер пересадила малышку с руки на руку. – Только-только ты ко мне привыкла, как уже кто-то пытается отобрать у меня такую сладкую девочку!

Хантер довольно засмеялся. Шеннон вся так и тянулась к нему, требуя, чтобы он немедленно взял ее на руки.

– Не давай ему моего ребенка, – мрачно произнесла Кортни, заметив, что Клер готова выполнить требование девочки. – Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Он ее уронит. А вчера вечером, ты только представь, он догадался накормить ее мороженым.

Клер рассмеялась.

– Только попробовать, – примирительно отозвался Хантер. – С ней ничего не случится от одной ложечки.

Клер на мгновение прижалась лицом к пушистой детской макушке, прежде чем передать девочку, и слегка прикрыла глаза, словно стараясь навсегда сохранить в памяти теплый запах детских волос. Хантер вдруг почувствовал себя негодяем, который пытается обманом лишить ее бесценного сокровища.

Зря он пришел в эту комнату. Сцена, представшая его глазам, заставила сердце сжаться в щемящей тоске. Клер всегда любила детей, она могла часами возиться с ними, играть, смеяться, словно сама становилась ребенком.

Что и говорить, Клер создана для материнства. Хантер вдруг со всей отчетливостью вспомнил, как много лет назад они мечтали о будущих детях. Но вместо этого сейчас они стоят по разным углам комнаты. Два одиноких человека с чужим ребенком на руках. Жаль, что все случилось именно так.

Десять лет назад он был твердо убежден, что в жизни Клер все сложится прекрасно: достойный муж и куча детишек. Пять лет назад он решил, что Клер слишком разборчива и ждет принца на белом коне. О чем он думал все эти годы! Где были его глаза!

Шеннон продолжала тянуться к Хантеру. Клер поцеловала маленькую ладошку.

– Ты меня больше не любишь? Или рассчитываешь получить от дяди еще одну порцию мороженого?

– Даже не думайте! – забеспокоилась Кортни. Все засмеялись. Но от Хантера не укрылась грусть в глазах Клер и печальные морщинки в углах рта, которые не расправила даже улыбка. В ее жизни была пустота, заполнить которую мог только ребенок.

Решится ли все-таки Клер хоть когда-нибудь завести своего малыша? Мысль, что этого может не произойти, доставила ему неожиданную боль.

– Обед на столе! – в комнату заглянула Бет. – Кстати, Клер, помнишь это? – Она протянула ей чайную чашечку тончайшего фарфора, вручную расписанную алыми розами. – Мама всегда говорила, что она тебе очень нравилась. Я думаю, будет правильно, если ты заберешь ее на память.

– О, Бэт, спасибо! – Клер уже потянулась к чашке, но осеклась. – Но, наверное, будет лучше, если ее возьмет кто-то из дочерей. Или… – она бросила быстрый взгляд на Хантера, – сын.

– Я что… – Хантер испуганно округлил глаза, – действительно похож на человека, способного пить по утрам чай из фарфоровой чашки?

– Мы завтра уезжаем и оставляем дом в твоем полном распоряжении. – Бет не поддержала шутку. – Так что ты можешь возвращаться в дом. Думаю, Клер будет счастлива наконец отделаться от тебя.

Хантер бросил на Клер быстрый взгляд. Легкое удивление мелькнуло в ее глазах, но лицо осталось непроницаемым, только губы сжались чуть плотнее. Девочки ничего не заметили, но Хантеру этого оказалось достаточно.

– То есть с завтрашнего дня прекратятся все попытки превратить мою кухню в свинарник? – саркастически поинтересовалась Клер.

– На твоем месте я не стала бы так уж обольщаться, – подхватила Бет. – Вместе с нами из дома исчезнет и еда. Хантер наверняка будет у тебя столоваться.

– Или же явится с просьбой погладить ему рубашки, – поддакнула Кортни.

– Минуточку, минуточку, – запротестовал Хантер. – Положим, рубашки я и сам могу погладить. Но вот без чего действительно будет трудно обойтись, так это без кофе. У Клер великолепная кофеварка.

Сестры понимающе переглянулись.

– Я сдам тебе ее напрокат, – поторопилась сказать Клер, – а сама обойдусь чаем. – Для большей убедительности она помахала перед его носом фарфоровой чашечкой.

Хантер сделал вид, что надулся.

– А как же наши задушевные разговоры за завтраком? После них весь день чувствуешь себя просто окрыленным.

– О какой задушевности может идти речь? – Клер демонстративно пожала плечами. – Тебе и в голову не пришло поинтересоваться, что я делаю вечерами.

Эти нечаянно сорвавшиеся слова заставили обеих сестер прыснуть со смеха.

– То есть я хотела сказать, что после ужина ты ни разу… – она покраснела и замолчала.

– Нет уж, ты, пожалуйста, внеси ясность, – не отставал Хантер.

– Господи, да мы ни разу как следует не поговорили.

– Неправда, – напомнил он, – а первый вечер в твоей спальне?

– Я просто показала тебе твою комнату! Я не хотела, чтобы ты бросал одежду на пол. А то убирай потом за всякими!

Брови Хантера взметнулись вверх в молчаливом недоумении.

– Вы оба ничуть не изменились, – улыбнулась Бет. – Стоило вам оказаться вместе, как все пошло по-старому. Взгляните на себя со стороны: вы словно разыгрываете знакомую фортепьянную пьесу в четыре руки.

– Все-все! – вмешалась Кортни. – Время обеда. Объявляется временное перемирие. Пока вы не порвали друг друга на кусочки.

– Слушаюсь, мэм. Перемирие так перемирие. – Хантер по-военному щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

– С каких это пор, он начал нас слушаться? – удивленно обратилась к сестре Кортни.

– Мальчику тридцать пять лет, – отозвалась та. – Пора уже научиться правилам хорошего тона.

– А вы заметили, как неуютно ему сейчас в мамином доме? – жарко зашептала Кортни. Брови от избытка эмоций поднялись домиком. – Все потому, что мы замужем. Детская возня, разговоры о семейных проблемах доставляют ему боль. Он чувствует себя глубоко несчастным, но боится признаться в этом даже самому себе.

После этих слов Клер тоже почему-то вдруг почувствовала себя глубоко несчастной.

– Это вовсе не из-за наших семей, – возразила Бет. – Хантер тоскует по прошлому. Но прошлое невозможно вернуть. Послушай, Клер, Хантеру будет полезно побыть здесь без нас, в тишине и покое, вдали от бизнеса. Тебе ведь не составит труда приглядеть за ним?

– Ну, наверное…

– Пожалуйста, Клер, – подхватила Кортни, – просто необходимо, чтобы кто-то был с ним рядом. Мы так переживаем.

– Он уже достаточно взрослый…

– Он станет взрослым, если рядом будет взрослый человек. И этот взрослый – ты. Пусть хоть ненадолго отвлечется от мыслей о работе.

– Ты так нужна ему, Клер, – поддержала сестру Бет. – Мы все хорошо знаем, как!

Клер переводила взгляд с одной женщины на другую и просто не знала, что им ответить.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Клер с тоской смотрела на чемодан и сумку, которые Хантер выставил к двери. Неужели сестры всерьез предполагали, что ему нужна забота, разговоры по душам или внимание? Ни в том, ни в другом он явно не нуждался. Вспомнить хотя бы вчерашний обед. После разговора с Кортни и Бет Клер едва смела поднять на него глаза. Он разливался соловьем, рассказывая о своих удачных финансовых вложениях. Стоило ему умолкнуть, инициативу тут же подхватывали сестры. Разговорам о мужьях, детях, нянях, школьных программах и спортивных секциях не было конца. Клер совсем стушевалась. Она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.

Ну почему она в свое время так и не вышла замуж! Среди нескольких предложений вполне можно было подобрать что-то приличное. Какой-нибудь компромисс. Так нет! Свет клином сошелся на Хантере.

Хотелось уронить голову на руки и разрыдаться. Неужели он не догадывается, как дорог ей, как она влюблена, какой страшной потерей обернется для нее его очередной уход. Эти несколько дней под одной крышей целительным бальзамом пролились на истерзанное за двенадцать лет сердце. Клер, подобно одержимому коллекционеру, собирала в памяти каждый его взгляд, жест, улыбку.

Сердце готово было разорваться от горя, но внешне Клер оставалась спокойной и невозмутимой. Гордость всегда придавала ей силы в самые трудные моменты жизни.

Клер выдержит. У нее достанет сил, спокойно глядя в глаза, сказать твердое «прощай». Хантер уходит. Уходит навсегда. Чемодан и сумка у порога означают именно это.

– Кажется, я ничего не забыл, – раздался за спиной его бодрый голос. Он заглянул ей в лицо. – Ты в порядке?

– Я… – она тряхнула головой, силясь согнать оцепенение, – я просто задумалась. О твоих сестрах, о том, как чудесно все было вчера за обедом. Наверное, мы теперь не скоро увидимся.

– Да, путешествия даются им с трудом, сама понимаешь. – Хантер выдвинул стул и уселся напротив. – Но как-нибудь они обязательно приедут.

– Это случится не скоро, – тихо повторила Клер. Ее пальцы незаметно принялись скатывать салфетку, оставшуюся на столе после завтрака.

– Что мешает тебе съездить к ним с визитом? – Взгляд Хантера оставался серьезным и внимательным. – Они будут только рады. Миннесота, слава богу, не на другом краю земли.

– Да, ты прав. – Клер скользнула по нему взглядом и с видимым безразличием пожала плечами. – Здесь-то меня уж точно ничего не держит. Съезжу как-нибудь.

Она замолчала. В кухне повисла почти осязаемая тишина. Каждый боялся первым нарушить ее.

– Клер, из тебя получилась бы прекрасная мать, – наконец тихо и очень мягко сказал Хантер. – Наверное, тебе стоит над этим задуматься.

– Что? Ах, да… Вообще-то у меня почему-то твердое убеждение, что мужчина тоже должен принять в этом некоторое участие.

– А разве вокруг мало кандидатов с ярко выраженными мужскими признаками? – Хантер принялся ковырять ногтем старую царапину на столешнице. – По-моему, только свистни.

– Я не имею в виду вопрос воспроизводства в чистом виде. Речь о другом. Я сама выросла без отца и не хочу своему ребенку подобной судьбы.

– Если тебя волнует финансовая сторона вопроса…

– Нет, – перебила Клер. – Дело не в деньгах, а в чувствах. Ребенок должен быть рожден в любви. Хотя наука сейчас шагнула так далеко, что многие женщины… – Клер заколебалась, увидев, как брови Хантера удивленно поползли вверх, и поспешила уточнить: – Но я не из их числа.

Они опять замолчали.

– Ты так играла вчера с Шеннон, – снова подал голос Хантер.

– Она прелесть, правда? – оживилась Клер. Потом похлопала Хантера по руке с таким видом, словно это он нуждался в утешении. – Все будет так, как тому суждено. Возможно, в моей жизни скоро появится принц, одарит горячим поцелуем и нарожает со мной дюжину детишек. Чудеса ведь иногда случаются!

– Главное, не очень увлекайтесь, дюжины вполне хватит, – забеспокоился Хантер, и они оба рассмеялись.

Клер отвела взгляд и отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Было невыносимо думать, что это последние минуты, которые Хантер находится рядом. В следующее мгновение они расстанутся. Теперь уже навсегда. И, как и двенадцать лет назад, ни один из них не в силах изменить ход судьбы.

– Ну что? Наверное, не чаешь от меня отделаться?

Странный вопрос. Клер не сомневалась, он заметил боль и сожаление в ее глазах, но словно хотел еще раз в этом убедиться. Словно ему доставляло удовольствие мучить ее, заставляя говорить о чувствах. Что ж, они взрослые люди. Стоит ли скрывать то, что прекрасно известно обоим. Клер не стала играть.

– Видишь ли, твое достаточно внезапное вторжение в мой дом сначала не вызывало у меня восторга, но потом я поняла – так легче привыкнуть к мысли, что теперь рядом нет Эллы.

– Вот и хорошо. Значит, и от меня был какой-то толк.

– Какой-то, безусловно, был, – слабо улыбнулась Клер.

Хантер перегнулся через стол. Его рука накрыла ладонь Клер.

– Я очень благодарен тебе. За приют. За то, что разделила со мной тяжесть первых дней после смерти мамы. За то, что отпустила грехи юности.

– Брось. Все нормально. Мы ведь соседи. – Но голос Клер предательски дрогнул. – Как говорится, на моем месте так поступил бы каждый.

– Пусть так. Но ты для меня совсем не каждый. – Хантер замолчал. Эмоции мешали говорить. – Примешь приглашение на ужин? Скажем, через пару деньков? В качестве компенсации за все доставленные неудобства.

Клер заколебалась. С одной стороны, как ни крути, но она пообещала сестрам уделить Хантеру немного времени. Кроме того, ужин позволит провести еще один вечер в его компании. Но с другой стороны, его намерение уехать очевидно. Он пробудет в Лост-Фолзе ровно столько, сколько потребуется, чтобы связать воедино нити, разорванные внезапной смертью Эллы. И Клер явно будет лишней. Поэтому она ответила так мягко, как только смогла:

– Не думаю, что получится. Ты же видел мой график. Все расписано до конца июня.

Резко оттолкнувшись, он встал во весь рост, обошел стол и склонился к Клер, коснувшись ее щеки поцелуем. Губы задержались на нежной прохладной коже. Ноздрей коснулся едва уловимый свежий запах. Одна непокорная прядка облачком распушилась возле виска. Веки Клер опустились. Она замерла, словно боялась движением разрушить магическую связь.

– Спасибо, – сказал Хантер, – спасибо за все. – Он повернулся и вышел из дома.

* * *

Клер открыла дверцу и застыла перед холодильником. С сегодняшнего дня опять придется ужинать в одиночестве. Сегодня в офисе она провернула гору работы. Просмотрела и рассортировала накопившиеся документы, сделала все нужные телефонные звонки, а под конец, уже глубоким вечером, даже разобрала стол и вытерла пыль в шкафах. Лишь бы оттянуть момент возвращения в дом, где теперь нет Хантера.

Она достала из холодильника пластмассовое корытце с салатом и поставила его на кухонный стол перед окном. А когда подняла глаза, то испытала чувство, очень напоминающее шок. Прямо в окне напротив она увидела Хантера.

У него был очень деловой вид. Словно, несмотря на поздний час, все его мысли были заняты бизнесом. И очень голодный. Так почему-то показалось Клер.

Она пустила воду в раковине на полную мощность и принялась тщательно отмывать вилку. Сытый – голодный… какая разница! К ней это больше не имеет никакого отношения.

Не имеет отношения? Ты уверена? – ехидно поинтересовался внутренний голос. А как же ваша детская дружба? А юношеская привязанность, почти любовь? То чувство, которое пожирало вас, подобно пламени, и которое вы так безжалостно растоптали? Которое спустя столько лет заставляет мучиться от боли и одиночества?

Клер раздраженно бросила вилку в мойку и с отвращением уставилась на салат. Есть совершенно расхотелось. Когда же ей удастся избавиться от мыслей о Хантере! В этот момент раздался телефонный звонок. Пришлось перевести дыхание, вытереть руки о полотенце и снять трубку.

– Алло?

– Клер?

– Да. – Сердце в груди подпрыгнуло и понеслось куда-то вскачь.

– Слушай, у меня возникла проблема. Не могу отыскать очень нужную вещь. Я, видишь ли, собрался зажарить на ужин стейки, но щипцы для мяса куда-то подевались. И решетка для барбекю тоже исчезла. Ты не в курсе, где все это может быть?

– Посмотри в кладовке, первый шкаф справа, как войдешь. Там твоя мама держала кухонные принадлежности, которыми редко пользовалась.

– Уже смотрел. Нету.

– А в глубине?

– Сейчас… – Она слышала, как скрипнула дверца, раздался грохот, Хантер пыхтел и фыркал в трубку.

– Загляни на самый верх. И еще залезь в ящик слева за дверью.

– Такое ощущение, что ты меня видишь, – раздался в трубке сдавленный голос. Хантер явно говорил из шкафа. – Боюсь без путеводителя мне не обойтись. В жизни не сумею здесь разобраться.

– У Эллы всегда был идеальный порядок. Наверное, это девчонки все перевернули. Вы доставали щипцы, когда жарили барбекю на прошлой неделе, помнишь?

– Клер, помоги! Без тебя мне не справиться! Ты можешь зайти? Обещаю, ты не пожалеешь. Стейки просто великолепные. Пожалуйста! – Хантер не просил, он умолял.

Клер усмехнулась. Похоже, сестры были правы, когда говорили, что за Хантером надо приглядывать.

– Я думала, ты ищешь независимости.

– Никогда такого не говорил. Просто не хотел болтаться у тебя под ногами. Да и мамин дом оставался пустым… – Повисла пауза. – Днем было очень много дел, но сейчас… сейчас я остался один и не знаю что делать. Может, ты подскажешь? Дружеская услуга, всего лишь маленькая подсказка. Дальше, обещаю, научусь справляться сам.

– Ты обходился без подсказок двенадцать лет. Сейчас что-то изменилось?

– Не знаю… Может быть… Наверное… Жду тебя. Задняя дверь открыта. – В голосе Хантера слышалось глубокое удовлетворение.

– Буду через две минуты.