Текст книги "Измена. Право на ошибку (СИ)"

Автор книги: Диана Ярина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 12. Она

Я закрываю глаза. Перед веками всплывают картинки: Лера в нашей постели.

Ее наглый взгляд, полный превосходства.

Это же она отправила мне то сообщение, хотела, чтобы я увидела, застукала их вместе.

Пытаюсь расставить в голове все даты, восстановить хронологию: выходит, когда Лера полезла на моего мужа, она уже рассталась с Сашей, но Саша не рассказал мне об их расставании, потому что фоном шли сложности в бизнесе, напряженные отношения с отцом. Мой сын до последнего надеялся, что все наладится, что ему не придется меня расстраивать плохими новостями.

Но лучше бы он сразу сказал, что к чему…

– Ты же понимаешь, что рано или поздно, правда бы вылезла наружу?

– Понимаю, но тогда мне казалось, что все еще образуется. Она ведь… – Саша запнулся, но потом говорит решительно. – Лера мне по-настоящему сильно нравилась, а потом она показал свое нутро, и я ужаснулся: какая она корыстная. Даже рад, что разошелся с ней до того, как женился на этой кобре.

– Вот уж правда, кобра. Которая теперь оплела твоего отца, как ядовитая лоза.

Нет, оправдывать мужа не стану. Он взрослый, здравомыслящий мужчина, который знает, как поставить на место тех, кто забылся.

Но и ее вину, вину этой шалавы, которую интересуют лишь деньги, уменьшать не стану!

– Мам, что это мы все обо мне, да обо мне. Ты сама что решила?

– Вот, – улыбаюсь, разведя руками. – Сбежала из-под стражи.

– Ясно. А что с ребенком решила? Теперь ты... пойдешь на аборт?"

Саша задает вопрос, который не дает покоя все это время.

Я кладу ладонь на еще плоский живот. Внутри кто-то есть.

Кто-то маленький.

Новая жизнь.

Кроха, совершенно ни в чем не виноватый.

– Нет, я не смогу, – признаюсь я. – Ты уже взрослый, поэтому я, наверное, могу с тобой поделиться, что мы всегда хотели… То есть… Да, впрочем, так и есть, никуда от прошлого не деться. Мы с твоим отцом всегда хотели двое или трое детишек. Моя вторая беременность окончилась выкидышем. Я лелеяла надежду, где-то в глубине души, что однажды я снова стану мамой. И вот теперь, когда мне выпал этот шанс, я не хочу его упустить.

Говорю откровенно, как есть, ничего не скрывая.

Сын взрослый, поэтому я беседую с ним о сложном без утайки, и он кивает в знак того, что понимает меня и внимательно слушает.

– Тогда ты вернешься к нему?

– К этому предателю? Нет! – голос срывается, – Ты видел, каким он стал? Как тиран, не дает мне прохода, держит под контролем. Он не достоин быть отцом этого ребенка. После всего, что я о нем узнала… Недостоин!

– Тогда что?

– Мне бы уехать, затаиться на время.

– Куда ты поедешь? У тебя же нет собственной квартиры и больших накоплений!

– И документы, – вздыхаю я. – Документы в сейфе. Ты должен достать их. Только ты сможешь!

Я говорю быстро, боясь, что в любой момент может появиться Евгений. Появиться из ниоткуда, как внезапный ураган. Он всегда появляется, когда его не ждешь.

Сын задумался.

– Твой отпечаток тоже есть в системе. Помнишь, когда мы оформляли... – я сглатываю ком в горле.

Как же давно это было. Когда мы еще были семьей.

Тишина между нами длится мучительно долго.

– Хорошо, – наконец говорит Саша. – Я... я придумаю что-то. А пока… Наверное, надо будет подыскать тебе квартиру, место, где ты сможешь пожить некоторое время. А знаешь… Наверное, я не стану тратить время. И пока он развлекается с этой… поеду прямо сейчас!

– Только будь осторожен, умоляю тебя.

Я киваю, все еще не веря, что происходящее – правда.

Бежать. Прятаться…

От того, кто был роднее всех!

Родить в тайне от него?

А что потом?

Потом будет видно. Главное – чтобы Евгений не нашел меня. Не нашел нас.

Глава 13. Он

Возвращаюсь домой с букетом цветов, они пахли на весь салон. Я и сам пропах сладковатым ароматом. Розовые пионы – ее любимые. Достать их вне сезона было непросто.

Несу увесистый букет в надежде, что Юля хотя бы цветам обрадуется.

В последнее время она видит во мне лишь врага, и все из-за одного-единственного прокола.

Всего однажды ослабил контроль и вот к чему это привело: случилась катастрофа!

Ко всему прочему Юля беременна.

Мы не молодые и резвые, мы уже состоявшиеся, взрослые мужчина и женщина. Беременность за сорок часто сопровождается осложнениями. Я говорил с врачом: рисков много, и это заставляет меня переживать за жену и ребенка, а еще усилить контроль и заботу о ней. Хотя она смотрит на меня так, словно я превратился в ее тюремщика.

Глупенькая такая, почему не хочет меня выслушать?

Уперлась в свое виденье ситуации и ничего не желает знать! А ведь я мог столько интересного поведать…

Захожу, и меня встречает лишь тишина.

Прохожу по всем комната.

Никого!

Дом пустой.

Жены нет!

Я стою на пороге, в руках букет, а в голове – тысяча вопросов.

Куда она могла деться?

Звоню жене на телефон – без ответа.

Почему не отвечает?

Или, может, она снова сбежала? Черт знает, что у нее на уме!

Последний раз я звонил ей полчаса назад. Она должна была быть дома, но ее нет.

Я бросаю цветы на диван и нервно хожу по комнате, пытаясь понять, что делать дальше. В такие моменты я ненавижу жену за то, что она заставляет меня чувствовать себя беспомощным.

Наконец, не выдержав напряжения, я швыряю телефон в стену. Он с треском разлетается на осколки. Осколки падают на пол, внутри меня поднимается волна ярости.

Эти ее беременные гормоны, черт бы их побрал! Она всегда была такой – капризной, непредсказуемой.

Я вспоминаю, как двадцать три года назад она впервые забеременела.

Это был счастливый момент, но потом начались сложности. Она стала плаксивой, капризной и очень мнительной. Могла часами прятаться в ванной, потому что ей показалось, что я посмоотрел на нее с недовольством. Могла часами рыдать, думая, что я не хочу и не люблю ее, пузатенькой.

Или тормошила меня посреди ночи, требуя соленых арбузов, маринованной редьки и копченой мойвы!

После родов все изменилось, жизнь вошла в прежнее русло.

Моя нежная, тактильная и любвеобильная Юленька вернулась.

Потом была вторая беременность. И я, и жена, мы оба хотели дочку, но судьба распорядилась иначе.

Выкидыш.

Эта боль до сих пор не утихла.

Злость и нежность смешиваются во мне, как яд и мед.

Я иду в кабинет, где всегда чувствую себя так, будто держу все под контролем: работа успокаивает.

Надеюсь, что не придется искать жену с мигалками и собаками.

Сам себя успокаиваю, чтобы не накручивать.

Может быть, к одной из своих подружек поехала? Надоело сидеть взаперти.

Может быть, я все-таки перестарался с контролем…

Так, ладно подожду еще немного, постараюсь отвлечься на работу.

***

Что-то царапает, отвлекает меня от настроя на работу.

Внимательно осматриваю кабинет и понимаю, что бумаги на столе лежат иначе и папки на шкафе тоже как будто сдвинуты.

В нижней части шкафа – сейф.

Нехорошее подозрение шевельнулось внутри: я открываю сейф.

– Сука!

Оттуда исчезла наличка и документы жены.

Вот черт…

Но как она это сделала? Я же удалил ее из доступа, чтобы она не натворила глупостей.

Считал, что со временем она успокоится, я разъясню ей ту ситуацию с Лерой и все образуется.

Мы снова заживем душа в душу, как раньше.

Но теперь я вижу, что ее документы пропали, и этому может быть только одно объяснение – ей кто-то помог.

Включаю компьютер и открываю записи с камер видеонаблюдения.

Просматриваю события сегодняшнего вечера.

На экране появляется изображение моего сына. Он стоит перед сейфом, его лицо напряжено, сильно нервничает. Так сильно, что задевает папки и роняет их, потом расставляет, в случайном порядке.

Он достает деньги и документы, складывает их в небольшую сумку.

– Сука! – вырывается у меня. – Что ты делаешь?

Но, разумеется, сын не слышит меня.

Это всего лишь запись.

Пока я решал проблему с Валерией, у меня из-под носа пропала жена, а сын украл ее документы и деньги!

Но почему? Что заставило его пойти на это?

– Ну что ж, сынок, – говорю я, глядя на экран, – пора преподать тебе урок. Но сначала я хочу понять, почему ты это сделал. Что у тебя на уме, паршивец!

Может быть, все дело в его неудачах? Я был резок в разговоре с ним и лишил его финансовой поддержки.

Вполне возможно, сын просто украл у меня деньги, чтобы не лишаться привычного уровня жизни…

Глава 14. Он

Эмоции берут верх над разумом.

Я швыряю бокал со спиртным в стену.

Стекло разлетается на тысячи сверкающих осколков, как наша жизнь, которая покатилась под откос

Одна ошибка. Одна глупая, досадная ошибка.

Одна двусмысленная ситуация, в которой меня застукала жена – и теперь мы по разные стороны пропасти.

Жена от меня сбежала.

Беременная!

И явно сын… ей помог это сделать!

***

Семь дней.

Целая неделя пустоты.

Я обыскал все: опросил всех родственников, подруг, приятельниц, просто знакомых семьи. Я бывал всюду, проверил даже эту чертову хлебопекарню, куда она ходила по воскресеньям: не была ли она там?

В порыве отчаяния, разумеется.

Нет, ее не было там!

Ничего.

Ни одной зацепки.

На третий день, сдавшись, я нанял лучшего детектива в городе. Заплатил авансом кругленькую сумму, чтобы тот немедленно взялся за поиски.

Рассказал обо всем без утайки: о ситуации с бывшей невестой сына, о ссоре с сыном.

По лицу детектива не понять, о чем он думает.

И, честно говоря, мне плевать на его мнение: лишь бы нашел мою жену… и сына.

Потому что сын тоже скрывается от меня.

Каждую ночь я просыпаюсь в холодном поту.

Мне снятся кошмары: как будто жена попала в беду, а я не успеваю ее спасти.

Или еще один дурной, повторяющийся сон: тело жены бьется в конвульсиях, ярко-алая кровь на ее ночнушке и светлом постельном белье. Ее огромные глаза, полные слез, и трагический шепот:

"Женя, пожалуйста, вызови скорую..."

Тогда мы потеряли ребенка, а отголоски этого события мучают меня до сих пор.

***

Я почти отчаялся и решил, что нанял дилетанта, потому что детектив молчал и не давал никаких сведений, как вдруг… спустя девять дней он позвонил.

Я ушам своим не поверил, когда услышал его голос.

Спокойный, будто ничего страшного не случилось.

– Есть результаты. Мы их нашли. Первым попался ваш сын. Засветился у одного из своих приятелей. Мы проследили за ним. Он каждый день приезжает в хрущевку на окраине. Думаю, ваша жена находится там.

Сердце колотится как сумасшедшее.

Они вместе!

Я так и думал, что именно сын помог Юле сбежать и скрыться от меня.

Ладно, я понимаю, она считает меня подлецом, а он…

Почему он ничего мне не сказал? Неужели так сильно обозлился на меня за то, что я его отчитал и не стал впрягаться деньгами в его проблемы?!

Узнав адрес, по которому сейчас живет сын, я не теряю времени зря. Сразу же запрыгиваю в машину, мчу на своем "Рендж Ровере", давя педаль в пол. Вижу машину сына возле обшарпанного подъезда.

Без раздумий подлетаю к нему и, развернув, бью кулаком по корпусу.

– Ты что творишь? Где мать?! Что ты задумал?

Сашка неожиданно огрызается и бьет меня в ответ.

У него хорошо поставлен удар, не зря занимался единоборствами. Завязывается драка. Мы катаемся по асфальту, сцепившись. Его кулак бьет мне в челюсть.

– Ты думал, я не узнаю?! Про Леру?!

Ледяная волна ярости прокатывается изнутри.

Он ВЕРИТ.

Верит, что я связался с этой шалашовкой!

Неожиданно пропускаю удар.

Сын с силой отталкивает меня.

Затылок с хрустом бьется о бордюр.

Темнота.

И вдруг...

Ее голос.

Голос жены.

Он доносится до меня, пронизывает темноту насквозь и касается самого сердца.

– Женя?! Жень! Саша, что ты наделал…

В ее голосе звучит неподдельный испуг и нежность, которой я лишился в последнее время.

Сладкий, нежный голос, я хочу открыть глаза, но не получается: темнота оказывается сильнее меня.

Глава 15. Она

Я сижу на заднем сиденье машины, тесно прижав колени к груди.

Сегодня мы с сыном всего лишь подыскивали варианты квартир. Я и не предполагала, чем все закончится.

На сына, будто злой демон, налетел муж. Они сцепились в жестокой драке, осыпали друг друга ругательствами.

Теперь Евгений лежит без чувств, совсем рядом.

Я даже боюсь посмотреть на него – лицо разбито, много крови.

Сжимаю телефон, но пальцы едва удерживают его – они дрожат. По щекам текут слезы, которые я не могу остановить.

Саша за рулем.

Его пальцы крепко стиснуты на руле, до побелевших костяшек. В зеркале заднего вида я вижу его разбитую губу и синяк под глазом. Его взгляд, обычно спокойный и уверенный, сейчас будто горит яростью.

– Ты едва не убил отца, – шепчу я, голос дрожит.

Сын резко поворачивает голову, как его глаза темнеют. Взгляд становится холодным. Сейчас он выглядит намного взрослее своих лет.

– Ты разве его не ненавидишь? – спрашивает Саша, почти выплевывая слова.

Я замираю, как статуя. В этот момент я не знаю, что сказать.

Слова застревают в горле, как ком.

Ненавижу? Да, я ненавижу мужа за то, что он разрушил нашу семью, за то, что он сделал с Сашей.

Но я не могу желать ему смерти.

Это было бы слишком жестоко.

– Нет, – вырывается у меня. – Я не желаю ему смерти. Ни за что... Это правда. Даже сейчас, когда все рухнуло, я не хочу, чтобы он умер.

Саша сжимает руль еще крепче. Воздух в салоне становится густым, он пропитан напряжением и страхом.

– Отвези его в хорошую клинику, – прошу я, мой голос звучит глухо. – Пожалуйста.

Но сын молчит. Его молчание давит на меня, как бетонная плита.

– Ты хорошо подумала? – уточняет сын. – Ты же видела, он злой, как черт. Очнется, станет еще злее.

– И что ты предлагаешь? Бросить его?!

– Нет! Но… Я не знаю, что делать, – выдыхает сын с отчаянием. – Не могу бросить его вот так и не могу оставить тебя без поддержки. Что ты будешь делать потом? Как жить?

Прятаться снова?

Последние дни в этой хрущевке на окраине сводили меня с ума. Я скучала по своей кровати, по чашкам в шкафу, по запаху дома. Привычная жизнь тянула назад, как магнит, но я не могла вернуться. Машина подпрыгивает на кочках, и я крепче обнимаю себя руками.

Сбоку от меня раздается хрип, и я оборачиваюсь. Евгений пришел в себя. Его лицо бледное, в крови, но глаза горят, как два факела в темноте.

– Юля! – хрипит он. – Выслушай меня. Черт… Все зашло слишком далеко. У нас в доме есть камеры… – его голос звучит слабо, но уверенно. – Так ты поймешь, что я тебе не изменял!

Он говорит это с таким вызовом, как будто пытается доказать свою невиновность.

Не изменял?!

Что за бред он несет!

– Я видела тебя с ней! Дважды! Ты ездил к ней.

– Лишь для того, чтобы сказать, чтобы она убиралась как можно дальше, а она устроила целый спектакль, надеялась соблазнить меня своими сиськами. Эта шлендра… – выдыхает муж и отключается на несколько секунд.

Я цепенею от страха.

– Саша, он потерял сознание! Немедленно вези его в больницу! – требую я.

Евгений шевельнулся.

– Пароль доступа... твой день рождения, – добавляет он, и я замираю.

Потом Евгений отключается и не приходит в себя до конца поездки.

Саша отвез отца в клинику, его сразу же забрали врачи.

Мы остаемся в коридоре, вместе.

Смотрим друг на друга: сын растерян, разбит.

Я впервые вижу его таким разбитым, лишенным ориентиров.

Мне становится совестно.

– Прости, Саш.

– За что?

– За то, что мы, такие взрослые, но втянули в свои разборки – тебя, нашего сына. Втянули и заставили выбирать сторону…

– Это ерунда, мам. Я бы всегда выбрал поддержать тебя, – отрывисто произносит сын, обняв меня. – Поедешь домой, мам?

– Я не знаю. Что, если это уловка? И он же мог просто все подчистить...

– Сомневаясь, ты ничего не узнаешь. Поехали вместе.

Глава 16. Она

Я в кабинете.

Пальцы дрожат, когда ввожу свой день рождения в качестве пароля.

Система оживает. «Доступ разрешен».

Экран разделяется на четыре камеры.

Выбираю ту, что в гостиной, выставляю дату, проматываю, пока не замечаю фигуры мужа и Леры.

Камеры пишут звук, но мне приходится выкрутить ползунок громкости до предела, чтобы услышать, о чем они говорят.

Лера сидит на диване, вся в слезах.

– Евгений Викторович, я не знаю, что делать, – всхлипывает она, накручивая локон на палец. – Саша... Я его совсем не узнаю! Он прогорел, подсел на травку. Я боюсь: он становится агрессивным и начал играть в онлайн-казино. Проиграл большую сумму денег, залез в долги. Мало долгов в бизнесе, еще и это

Сашка рядом со мной бледнеет:

– Гадина лжет! Это ложь! Я не играю! Никогда!

На экране Евгений хмурится:

– Доказательства есть?

Лера кокетливо наклоняется:

– Разумеется, у меня есть фото, я сфотографировала быстренько его переписки. Там не очень четко, но разобрать можно.

Они начинают смотреть телефон, говорят еще о чем-то, но уже слов не разобрать. Ясно одно: она плетет ложь, словно паутину, и хорошо играет лицом.

Даже Евгений прислушивается, начинает сомневаться…

По камерам видно, что Евгений по привычке наливает себе коньяк, потом Лера обращается к нему с какой-то просьбой. Муж выходит. Камера четко фиксирует, как ее пальчики сыплют что-то в бокал.

Потом Евгений возвращается, они снова разговаривают: Лера вся в слезах, так и норовит припасть к плечу Евгения, он деликатно ее отстраняет, когда она решила разрыдаться у него на груди. Но, кажется, потом его развозит. Следующие кадры: Евгений засыпает в кресле. Лера тормошит его, помогает подняться и «заботливо» ведет в спальню.

Муж выглядит плохо соображающим, что происходит.

Дальше запись обрывается, но я вдруг понимаю, что в нашей спальне тоже есть камера.

Я застываю: камера. В нашей. Спальне.

Давно она там?! Зачем?!

Я знала только о камере над входом и в гостиной, а Евгений установил дополнительные камеры тайком!

Перехожу на запись в той комнате.

Лера раздевает его, оставляя в трусах. Ставит засосы на шее, спускается поцелуями ниже. Кажется, пытается возбудить моего мужа, но он в полной отключке. Раздевается, трется, оставляет царапины на его теле. Распускает себе волосы, мнет постель.

Я хватаюсь за голову:

– Боже... Я думала, он с ней трахался, а она…

Сашка стоит рядом, сжав пальцы в кулак.

Четкий ракурс: Лера возится с бесчувственным телом моего мужа.

Никакого секса.

Только подлая инсценировка.

Желудок сжимается.

Перематываю на момент, когда Евгений приходит в себя, слышу, какими словами он обзывает Леру: нет ни одного приличного.

Однако она оправдывается, говоря, что именно он ее соблазнил и, кажется, ей даже удается зародить сомнение и чувство вины в моем муже.

Что же такое она подсыпала ему?! Убойное!

В этот момент появилась я, и дальнейшее было мне известно.

– Мразь... – шепчу я. – Какая же она...

Не могу договорить. В горле ком. Но в груди – странное облегчение. Он не предавал.

Теперь я знаю правду о Лере.

Муж не изменял мне, а она просто хотела выбрать себе мужчину богаче и успешнее, чем Сашка, который прогорел.

Дрожь пронзает все тело, до самых кончиков пальцев.

Я закрываю окно просмотра, долго смотрю в потухший экран. Сын рядом со мной тоже замер, без движения.

– Выходит, он тебе не изменял, мама, – говорит Саша. – А она, тьфу, я и не подозревал, какая она мерзкая. Невероятно гнилая подстава!

– А ведь она мне сразу не понравилась, – говорю я едва слышно. – Сразу же, как только ты, сияющий от счастья, привел ее к нам, чтобы познакомиться. Я не знаю, что это было… Она играла скромную девочку, такую восторженную, благодарную, а внутри меня было такое чувство, что она не искренна с нами. Но я не показывала виду. Я не хотела выглядеть, как типичная свекровь-стерва, которая не хочет отпускать сыночку-корзиночку, – провожу ладонью по лицу, стирая эмоции. – А ты был такой счастливый, влюбленный. И я наступила на горло своим ощущениям, своей интуиции. Все это время она водила нас за нос, обманывала…

Сын падает на диван, выдохнув:

– Она бы играла восторженную девочку и дальше, если бы отец не отлучил меня от кормушки. Он поставил меня в такие условия, что я даже машину заложил и подумывал о продаже квартиры, которую вы мне подарили. Лера, как только узнала, что проблемы с финансами – серьезные, сразу же изменилась. Она сказала, что экономия – это не для нее, и это было самое мягкое, из сказанного ею. Не хочу повторять всю ту грязь, когда с нее слетели маски. Оказывается, это были лишь цветочки, а ягодки… – сын внимательно посмотрел на меня, как бы говоря взглядом, что Евгения подставили.

– Где она сейчас?

Глава 17. Она

– Где сейчас эта подлая, двуличная шалашовка? – спрашиваю я.

Сын пожимает плечами.

– Не знаю. Она пропала без следа. Телефон постоянно выключен, друзья и подруги говорят, что она собрала вещи и уехала так поспешно, как будто у нее пожар случился.

– Когда?

Он называет дату: в сердце болью отзывается понимание, спешный отъезд Леры в родную провинцию случился после того, как Евгений разговаривал с ней поздним вечером.

Выходит, все это время он реально пытался избавить нашу семью от этой прилипалы?

– Тебе звонили из больницы? Как он? – спрашиваю я.

– Да. Пришел в себя. Самочувствие неплохое. Он крепкий мужик, мам… Хоть я и бил его со всей дури, но этого недостаточно, чтобы свалить его с ног надолго. Черт, а! – восклицает в сердцах. – Теперь мне перед ним стыдно! За то, как плохо я подумал о нем, за то, что не поверил в него, а…

Он замолкает.

– Повелся на истерику перепуганной мамочки, да? – смеюсь горько. – Наверное, это все гормоны. Евгений пытался много раз поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать, кричала, чтобы он засунул в одно место свои доказательства невиновности. Я не поверила ему так же, как ты… Нет, даже больше, чем ты, не поверила ему. У меня перед глазами стояла картинка, как он одевается, а эта мадам – голая в нашей постели…

Мы замолкаем.

Я в прострации: жизнь в очередной раз встала вверх тормашками.

– Что дальше?

– Теперь я не знаю, как быть дальше, Саш, – признаюсь честно. – Мы столько всего наговорили друг другу. Он вел себя, как… как тиран, запирал, закрывал меня, а я столько всего нехорошего думала о нем.

– Но не переставала его любить, – замечает сын. – Иначе бы не кинулась, когда мы дрались. Не встала бы на его защиту…

– Все сложно, – отворачиваюсь я.

Иногда, когда доверие пошатнулось, одной любви оказывается мало, чтобы остаться вместе.

***

Я все-таки приняла решение поехать к Евгению.

Мне пришлось собраться с силами и переступить через гордость, чтобы приехать к нему на следующий день и переступить порог его палаты.

Он лежит на койке и ест фруктовое желе из баночки: немного бледный, с синяками на лице, но… от него буквально пышет мужское здоровье и тестостерон!

По нему так и не скажешь, что вчера он выглядел так, словно находился при смерти.

– Козел! Как ты мог?! – выдыхаю я, едва переводя дух.

Он приподнимается на локте, глаза блестят. Муж убирает в сторону желе, воткнув в него ложечку.

– Ты узнала правду?

– Да, но...

– Но я все равно козел? – он смеется, ухмульнувшись по-мужски. – Ох уж эти твои беременные закидоны.

И вдруг вскакивает с кровати – крепкий, живой, невредимый.

Муж быстро пересекает палату и хватает меня за талию, притягивая к себе.

Я в шоке.

– Как ты можешь вести себя, как ни в чем не бывало?!

Его губы уже в сантиметре от моих, дыхание горячее, пахнет зубной пастой и тем самым фруктовым желе, с яблочным вкусом.

– Ты увидела все записи с камер? Поняла, что я тебе не изменял, так?

– Да, но… Ты все равно обошелся со мной как с дурочкой! – вырываюсь. – Почему ты сразу не показал эти записи?! Почему довел ситуацию до абсурда, в котором я возненавидела тебя!

– Потому что ты и слова не дала вставить! – он отпускает меня, разводит руки. – Сразу обвинила в измене. Все выглядело достоверно. Когда ты прилетела с обвинениями, я был еще слегка не в себе. И Лерка все так разыграла, что даже я сам поверил, будто это я виновата, а она вся такая несчастная, просто пришла пожаловаться на сына… Понимаешь? – смотрит на меня.

– Ты мог бы сказать. Мог!

– Я пытался! – мрачнеет. – Пытался. А ты убегала, плакала, плевалась в меня и царапалась, как дикая кошка. Я кричал тебе о том, что у меня есть доказательства. Напомнить, в какое место ты мне пожелала их засунуть? А потом… это сообщение о твоей беременности, побег, сын вырвался из-под контроля! – хватается за голову. – Все полетело к чертям. Я приказал Лере не высовываться, думал, обойдется малой кровью. Но эта стерва лишь ненадолго прижала хвост, а потом осмелилась скинуть мне фото в стиле ню с припиской: «Прости, Евгений, ошиблась, это было не для вас!» Сказочка для лохов! Я сразу же поехал разобраться и выставить ее вон из города. А ты…

– А я поехала к ней, чтобы расставить все точки над i, увидела вас вдвоем.

– Вдвоем? Или все-таки ты увидела, как эта шмара в очередной раз пыталась продемонстрировать свое тело, потому что больше в ней ничего нет? Что именно ты увидела? – наседает на меня муж.

Я аж отступила назад, не желая признавать его правоту.

– Почему ты не ответишь, Юля?

– Потому что если так, то окажется, что ты – святоша, а я просто взбалмошная истеричка!

– Я такого не говорил! – качает он головой. – Возможно, я мог как-то высказаться не так, да черт! – сжимает пальцы в кулак. – Почему объясняться так сложно?! Почему?!

– Потому что мы оба боимся.

– Показать слабость? Или просто выглядеть дураками?

Муж качает головой и впервые смотрит на меня без брони деловизны и суровости. Теперь это просто взрослый мужчина, человек, который не без греха, который тоже может ошибаться и не умеет просчитывать все ситуации наперед.

– Меня подловила ушлая девица, а я, считая себя умнее и круче всех, никак не ожидал, что попадусь на такую тупую уловку! А тут ты… с криками и обвинениями, сама на себя похожа. Я должен был догадаться, в чем дело, – смотрит на меня долго и внимательно. – Должен был! Потому что во время беременности тебя всегда… чуть-чуть заносит, – говорит он. – Но твоя беременность была так давно, что я подзабыл, как это бывает, а передо мной стояли другие задачи – проблемы сына, его промахи, проколы и думки о том, не играет ли он? Ведь эта стерва мне таких чудес про него рассказала, что я решил, будто наш сын покатился по наклонной. Вот такие дела. Я пытался поговорить с тобой, но слова никогда не были моей сильной стороной, прости, – выдыхает он. – Обычно ты вывозила разговорами, откровениями, но мы оказались в ситуации, когда ты даже видеть меня не хотела, и все повалилось. Я хватался, как мог, и мне казалось, что я удерживаю ситуацию под контролем. Но на самом деле я усугублял и довел до абсурда. Я… – делает паузу и признается с угрюмой решительностью. – Я виноват. Не в измене, нет. Но я вел себя, как последний эгоистичный мерзавец, и все выглядело так, будто я тебе изменил. Виноват в том, что не был внимателен к тебе и не хотел посмотреть на ситуацию под другим углом.

Вот и прозвучали признания – сложные, но такие необходимые.

Евгений признался в собственных слабостях, в эгоизме, а я… не могу заставить себя сделать шаг ему навстречу.

– Возможно, слишком поздно для этих речей, – вздыхаю я.