Текст книги "Темный Властелин Деркхольма (илл. Горбунова)"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Недоразумение ходячее. Наихудший в мире волшебник – вот он кто.

– Ну, брось, Кверида, – вмешался Барнабас. – В своей сфере он великолепен, ты же знаешь, – только все это достаточно нетрадиционно. Мы с Дерком учились вместе, и я всегда был уверен, что он вдвое умнее меня.

Квериду передернуло.

– Нетрадиционно – это очень мягко сказано. Я была тогда старшим наставником. Он все делал не так! А самое сильное мое воспоминание – это как меня среди ночи вытащили из постели и заставили разбираться со здоровенным синим демоном, которого Дерк вызвал, а обратно загнать не смог. Не припоминаешь?

Барнабас кивнул и прикусил губу, сдерживая смех.

– Никто ведь не знал, как зовут этого демона, потому обычный экзорцизм не работал. В конце концов пришлось собрать весь персонал университета, чтобы выгнать его вон. Возни было на всю ночь! Да, я готов признать, что Дерк не особенно силен в традиционных областях магии. Но вот, скажем, вы, преподобный, не раз пользовались его услугами, верно?

Амру тепло улыбнулся – он успел достаточно остыть и теперь гораздо больше походил сам на себя.

– Я обращаюсь к волшебнику Дерку почти каждый раз, когда через наш храм проходит очередная группа туристов. Никто лучше его не сделает столь убедительный человеческий труп из дохлого осла.

Регин удивленно уставился на жреца. Амру улыбнулся еще более тепло.

– Или из овцы, – добавил он. – Нас постоянно избирают на должность злого жречества, и Странники ожидают, что им покажут зверски замученных жертв. А волшебник Дерк избавляет нас от необходимости использовать для этой цели людей.

– А! – понимающе откликнулся Регин. Потом он обернулся к королю Лютеру, мрачно плетущемуся позади. – А вы, ваше величество? Вы тоже знаете этого волшебника?

– Мы иногда пользуемся его услугами, чтобы изображать трупы на виселицах и отрубленные головы на пиках, – сказал король Лютер. – Но чаще всего я нанимаю его для пира в честь отбытия этих треклятых Странников. У него есть дрессированные животные. В основном свиньи.

– Свиньи? – переспросил Регин.

– Ну да, свиньи, – сказал король Лютер. – Они летают.

– А! – снова откликнулся Регин.

И в этот самый момент они очутились на той плите в зале совета, с которой отправились в путь. У Регина тут же застучали зубы, Барнабас задрожал, а Амру и вовсе затрясся всем телом. Квериде все было нипочем. Королю Лютеру тоже – в его северном королевстве всегда было не жарко.

– Что происходит?! – воскликнул Амру.

Члены совета оторвались от чтения писем и посмотрели на него. Жрец жалобно вытянул руки.

– Вы только гляньте! Они же синие!

– Э-э… – протянул Барнабас. – Боюсь, тут виноват Блейд. Мальчишки в его возрасте не умеют рассчитывать силу. Я сделаю, что смогу, но на это может уйти около часа, если не больше.

2

Деркхольм стоял на ушах. Шона, сестра Блейда, как раз находилась в конюшне – она седлала двух лошадей, чтобы отец сразу же по возвращении от Белого оракула отвез ее в школу бардов, – но тут принеслась Эльда, подгребая на бегу крыльями, и завопила, что Дерка назначили Темным Властелином. Эльда от волнения кудахтала, как выразился примчавшийся следом Дон – он пытался навести порядок, – и Шона то ли не поняла ее, то ли не поверила своим ушам. А когда наконец поверила, то тут же расседлала лошадей и отправила их обратно на пастбище.

Если, опять же, верить Дону, сразу после этого Шона приняла эффектную позу. Эта привычка завелась у нее с тех самых пор, как ее зачислили в ученики бардов. Дон, да и Кит тоже ужасно злились из-за этой ее манеры. Встав покрасивее, она заявила:

– Я не поеду в школу до тех пор, пока я нужна папе. Мы должны проявить семейную солидарность.

Несмотря на эффектные позы, Шона была искренне взволнована. Подхватив сумки и футляр со скрипкой, она помчалась в дом, а Дон и Эльда неслись впереди. Их волнение передалось всем животным, даже дружелюбным коровам, и до конца дня двор был наполнен хрюканьем, кудахтаньем, гоготанием, мычанием и топотом множества ног и лап.

Во всем же прочем, как уныло подумал Блейд, особой семейной солидарности не наблюдалось. Когда Шона, раскрасневшаяся и прехорошенькая, влетела в дом, родители как раз ссорились.

– Должен существовать какой-то способ отделаться от этого! – взревел Дерк. – Я и пальцем не прикоснусь к деньгам Чесни!

Дерк не склонен был ко внешним проявлениям волшебства, но сейчас обуревавшие его чувства были столь сильны, что от него во все стороны так и летели искры магического огня. Один из ковров уже занялся.

– Папа! – закричала Шона. – Ты так дом спалишь!

Родители не обратили внимания на ее вопль, хоть Мара и наградила дочь сердитым взглядом. Мару окружало синевато-стальное сияние магического щита, и похоже было, что она взволнована не менее Шоны.

– Прекрати валять дурака, Дерк! – крикнула она. – Раз Оракул сказал, что тебе следует стать Темным Властелином, ты с этим ничего уже не поделаешь!

– В задницу Оракула! – заорал в ответ Дерк. Искры зашипели, разбиваясь о щит Мары. – Я не собираюсь это терпеть! А ты, чем защищать насквозь прогнившую систему, лучше помогла бы мне выпутаться из этой истории!

– Ничего я не защищаю! – взвизгнула Мара. – Я просто пытаюсь объяснить тебе, что это неизбежно! Ты бы и сам это понял, если б не кипел так!

Блейд попытался затоптать язычки пламени, поднимающиеся над ковром, но тут в комнату вперевалочку вошла Калетта с бочкой для дождевой воды и вывернула ее на ковер.

Комнату заполнили шипение, клубы пара и вонь.

Шона поспешно подхватила свои сумки из лужи.

– Папа, – взмолилась она, – ну будь же благоразумен! Мы с тобой. Мы поможем тебе с этим справиться. Подумай сам. В твоем распоряжении пять грифонов, два волшебника и бард, и все они будут о тебе заботиться, пока ты будешь этим заниматься. Спорим, что ни у одного Темного Властелина до тебя не было такой поддержки?

«На Шону можно положиться», – подумал Блейд. Сестра куда лучше его самого умела управляться с отцом. За считаные минуты Дерк более-менее успокоился; теперь он просто расхаживал по дому – вид у него при этом был одновременно и озадаченный, и унылый – и приговаривал: «Ну должен же быть какой-то способ отвертеться!», а Шона ходила следом и терпеливо его улещивала. Эльда, внося свою лепту, тоже ходила за Дерком по пятам, вся такая милая и золотистая.

А Блейду наконец-то представилась возможность поговорить с матерью.

Он отыскал ее на кухне.

Мара, бледная, но умиротворенная, сидела за столом, а Лидда тем временем возилась с ужином. Лидда единственная из грифонов предпочитала готовую пищу сырой и, кроме того, любила кухарничать. Точнее даже, кулинария была ее страстью. Лидда постоянно норовила испробовать какие-то новые рецепты. Блейд знал, что ему этого не понять. Доведись ему оказаться на ее месте, он бы чувствовал себя Золушкой, которую обижает злая мачеха, но Лидда явно ничего такого не испытывала. Грифонша искоса взглянула на Блейда.

– Тебе непременно нужно путаться тут у меня под ногами?

Мара посмотрела на Блейда:

– Да. Ему нужно.

Лидда нервно дернула хвостом, но ничего не сказала – лишь красноречиво встопорщила на миг золотистые перья на крыльях и хохолок.

– Ну, так что сказал Оракул? – спросила Мара у Блейда.

– «Твоим учителем будет Девкалион», – мрачно процитировал Блейд.

Красиво очерченные брови Мары задумчиво сошлись к переносице.

– Можешь не говорить, – добавил он. – Ты тоже никогда о нем не слыхала.

– Да нет… – отозвалась Мара. – Что-то мне это имя напоминает… Но я определенно не помню ни одного волшебника с таким именем. Должно быть, это какой-то другой пользователь магии. Потерпи, Блейд. Этот Девкалион – или эта Девкалион – непременно объявится. Белый оракул никогда не ошибается.

Блейд вздохнул.

– Что еще стряслось? – поинтересовалась Мара.

– Ну почему папа не понимает?! – выпалил Блейд. – Он же отпустил Шону в школу бардов! Почему же он уперся и не хочет пускать меня в университет? Я же сколько раз ему говорил, что мне необходимо начать подготовку прямо сейчас, если я хочу получить хорошее образование. А он твердит, что сам будет меня учить. Но, мама, он же не может! И ты не можешь! Мои способности совершенно не похожи на ваши! Ну так почему же?!

– Ну, по двум причинам, – сказала Мара. – Во-первых, потому, что в университете Дерка не поняли и обращались с ним, пока он там находился, не самым лучшим образом. Я сама училась в то же время и могу сказать, что твоему отцу пришлось там туго. Его переполняли новые идеи – например, о создании грифонов, – и ему отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь помог претворить их в жизнь. А наставники вместо этого пытались заставить его действовать их методами. Он чрезвычайно талантлив, но по-своему. А это их не интересовало. Они пытались внушить ему, что волшебство в наши дни должно быть направлено на усовершенствование туров, и постоянно твердили, что исследования, оторванные от практического применения, бессмысленны и бесполезны. Знаешь, Блейд, они не раз доводили его до слез.

– Ну да, но ведь это же было с ним, – возразил Блейд. – Я ведь другой. У меня тоже полно идей, но я совсем не рвусь воплощать их прямо сейчас. Я хочу сперва изучить нормальную магию!

– Честно говоря, – сказала Мара, – я в те времена просто ни с кем не делилась своими идеями насчет мини-вселенных. Но ты наверняка поймешь вторую причину, по которой Дерк не хочет отпускать тебя в университет. Они и вправду сейчас занимаются исключительно тем, что может улучшить туры. Им некогда смотреть вперед. А может, они уже не осмеливаются. И твой отец считает – уж не знаю, прав он или нет, – что с тобой там будут обращаться так же скверно, как обращались с ним, или что ты тоже перестанешь интересоваться чем-либо, кроме туров. А это разобьет ему сердце, Блейд.

Блейду одновременно захотелось сказать кучу всего, от «да, я понимаю» до «но это моя жизнь, а не его!», но он смог лишь угрюмо пробормотать:

– Ну, похоже, что нам обоим все равно придется заняться турами, как ни крути.

Прежде чем Мара успела ответить на это замечание, в разговор вмешалась Лидда.

– А этот мистер Чесни – он может есть нашу еду? Он ведь из другого мира.

– Ох, да! – вскинулась Мара. – Наверняка может. Ты мне напомнила…

– Отлично, – сказала Лидда. – Я приготовлю божественные закуски.

– А мне нужно все организовать, – пробормотала Мара. – Значит, так: будет восемьдесят с лишним волшебников, мистер Чесни, двое при нем и еще мы. Блейд, помоги-ка прикинуть, получится ли у нас превратить нашу столовую в обеденный зал. И надо еще подумать о наряде для твоего отца…

И началась грандиозная суматоха. Дерк по большей части держался в стороне. Он бормотал: «Ну должен же быть какой-то способ отвертеться!» – и занимался своими обычными делами – кормил животных, опрыскивал чем-то кофейные кусты, доил дружелюбных коров и проверял, как идут эксперименты, – а все прочее семейство тем временем носилось взад-вперед как ошпаренное. Начинающий закипать Блейд подумал, что папа, похоже, чересчур буквально воспринял предложение Шоны о помощи. Дерк даже близко не подходил к дому, пока Блейд с Марой не попытались переместить сад.

К тому моменту уже почти стемнело. Перед этим Блейд с Марой попробовали растянуть дом, чтобы освободить в середине место для большого обеденного зала. Шона решила, что им нужна мраморная лестница, ведущая в зал. Она уселась на лестницу – обычную, деревянную – и принялась рисовать эскизы скульптурной балюстрады и костюмов для Дерка. Но не успел дом вытянуться и наполовину, как отовсюду раздался тревожный треск и хруст. Кит предостерегающе взревел, и в дверь тут же влетели Дон с Эльдой – сообщить, что крыша покосилась и черепица с нее сыплется, как чешуйки с еловой шишки. Меж тем Лидда завопила, что кухня рушится, а Шона закричала, что новая мраморная лестница качается. Блейд с Марой подперли дом и принялись думать.

– Давайте примем гостей на террасе, – предложил Кит, – и позаботимся, чтобы не было дождя. Тогда грифоны смогут подавать на стол.

Блейд угрюмо подумал, что это чуть ли не единственная помощь, предложенная Китом. Впрочем, он знал, что Кит стал слишком большой и в помещении ему неуютно. Ну, зато Дон и Эльда помогают на кухне. Нет, Блейд понимал, что он несправедлив к Киту. После того как они с мамой соорудили прочный каменный фундамент и устроили на нем террасу – она заняла чуть ли не половину сада, – Кит трудолюбиво принялся перетаскивать туда все столы и стулья, сколько их было в доме. Блейд злился на Кита, поскольку чувствовал, что грифоны что-то затевают. Он видел, как все пятеро грифонов – даже Лидда, даже Калетта, которая из принципа никогда не слушалась Кита, – собрались вокруг него в кружок. Блейду стало до чертиков обидно и больно, и он почувствовал себя так, будто все его бросили. В конце концов, грифоны приходились ему братьями и сестрами. И чаще всего они и держались соответственно. Но случались моменты – как сейчас, например, – когда грифоны отгораживались ото всех остальных. Заводилой в таких случаях почти всегда был Кит. Блейд терпеть этого не мог.

«Ничего себе семейная солидарность!» – подумал он и принялся помогать Маре размещать цветы и кустарники вокруг новой террасы.

– Если задвинуть рощицу вот сюда… Нет, даже если сделать так, аллею все равно придется спрямить! Я понимаю, что твой отец терпеть не может прямых линий в саду, но здесь просто-напросто нет места!

Тут на террасу, пятясь, вышел Дон. Он нес вращающийся табурет от пианино; с другой стороны за табурет цеплялась Шона.

Она вопила:

– А я говорю, отдай сейчас же! Он мне нужен для занятий!

Кит с грохотом опустил на пол кухонный стол и трубным гласом – словно взвыл целый хор напрочь расстроенных рогов – возвестил:

– ПУСТЬ БЕРЕТ! ОН НАМ НУЖЕН! ЗАНИМАТЬСЯ БУДЕШЬ В ШКОЛЕ!

– Не отдам! Я же не поеду в школу, пока это все не закончится! Я пообещала папе! – завизжала Шона.

– Нет, отдашь!

Кит опустился на все четыре лапы, хлеща себя хвостом по бокам, и двинулся к Шоне. Даже сейчас он был куда выше ее.

Впрочем, на Шону это не произвело ни малейшего впечатления.

– Нечего тут задираться! – заявила она. – Что, хочешь, чтобы я тебе в глаз дала?

– А ну-ка прекратите! – прикрикнула на них Мара.

Но тут на сцене появился Дерк. Он выплыл на террасу и в полнейшем ужасе уставился на сумеречный сад.

– Женщина, ты что делаешь?

– Пытаюсь подготовиться к завтрашнему дню! А ты что думал? – парировала Мара.

Тем временем Кит и Шона, оказавшиеся у Дерка за спиной, быстренько притворились, будто они просто по-дружески беседуют.

– Оставь. Я сам сделаю, – сказал Дерк. – Ну почему, как только дело доходит до сада, у всех в этой семье, кроме меня, напрочь пропадает художественный вкус?

В общем, вечером все еле доползли до кроватей.

3

Волшебники начали прибывать около одиннадцати утра. Когда Кверида и Барнабас добрались до ворот Деркхольма, их встретили два безмолвных грифона – Дон и Лидда. Кит, исходя из каких-то своих соображений, настоял на гармонирующих парах. Дону и Лидде исполнилось по тринадцать лет, они были одинакового, очень красивого золотисто-коричневого цвета и одинакового размера. Разница заключалась в том, что Лидда была, мягко выражаясь, фигуристой, а Дон тощим. Стоило ему расправить крылья, как наружу сразу проступали ребра. Это очень беспокоило Мару.

Грифоны провели Квериду и Барнабаса по прямой аллее (Дерк провозился за полночь, но так и не сумел найти достаточно места для того, чтобы заставить ее виться, как ему хотелось) к огромной террасе. Там они вежливо поклонились и расступились, пропуская волшебников вперед. Вероятно, по прискорбной случайности во время перемещения сада вышло так, что куст плотоядных орхидей обосновался прямо под лестницей. И когда Кверида прошла мимо, на нее тут же устремилось несколько дюжин хищных желтых цветочков. Кверида повернулась и посмотрела на них. Под ее взглядом орхидеи поспешно попятились и забились поглубже под лестницу.

Вытащенные на террасу разнообразные столы превратились в один длинный стол, накрытый белой скатертью – на нее ушло два десятка полотенец, – а разнокалиберные стулья сделались совершенно одинаковыми и весьма изящными. Вперед выступила Мара в элегантном парчовом платье, плоде трудов Шоны – именно сестра Блейда старательно сшила вместе два фартука и скатерть, служившие ему основой, – и указала гостям их места.

За Марой шел Дерк. Накануне Шона и Мара допоздна трудились над нынешним его нарядом. Он был пошит из бархата цвета индиго – идея принадлежала Калетте, – а в складках струящегося плаща проглядывало звездное небо. Это было настоящее ночное небо и настоящие звезды, хоть они и казались маленькими и далекими. Кверида, естественно, это диво проигнорировала.

– Я рада, что вы проявили благоразумие, волшебник Дерк, – сказала она.

– Не благоразумие, а смирение, – отозвался Дерк.

Вчера, пока он в темноте трудился над садом, он сообразил, что сможет вынести все это, только если пообещает себе заняться какой-нибудь совершенно новой разновидностью животных – сразу же, как только все это безобразие закончится.

Барнабас же, подобно всем прочим прибывающим волшебникам, был совершенно очарован плащом.

– Это что, настоящее небо? – тут же спросил он. – А как это сделано?

Дерк приподнял руку, взглянул на чудный плащ – а подбой так трудно было закрепить! – и сказал:

– Да это просто одна из маленьких вселенных Мары.

Мара оскорбленно отвернулась и повела Квериду к предназначенному для нее креслу. Похоже, им было о чем поговорить. Дерк мысленно проклял Оракула. Не то чтобы он уж очень сильно недолюбливал Квериду, но из-за всей этой ерунды с Темным Властелином их отношения с Марой и так уже обострились, и Дерка томило предчувствие, что в конечном итоге они могут совсем отдалиться друг от друга. Он мрачно сказал Барнабасу:

– Мы решили разместить вас с Кверидой на том конце, где будет сидеть мистер Чесни.

Когда Барнабас уселся на золоченый стул, который, вообще-то, был как раз Шониным табуретом для пианино, по лестнице поднялась Калетта и с глухим стуком опустила на пол очередную бочку с пивом. Барнабас восторженно уставился на угощение.

– Ого! – воскликнул он. – Собственное пиво Дерка?

Калетта глянула на него большим черно-серым глазом, коротко кивнула и удалилась.

«Почему они молчат?» – удивился Блейд, проходя по террасе. В руках у него был самый большой кофейник, какой только нашелся в доме. Перед Блейдом шествовала Эльда и везла тележку, заставленную вином, бокалами и кружками. Грифонша полчаса возилась вместе с ним на кухне и не произнесла за это время ни единого словечка. Наверное, это как-то связано с планом Кита. Чушь какая. Блейд нервничал. Он уже успел устать. Кроме того, он сегодня не выспался – его ни свет ни заря разбудило поскрипывание и потрескивание чрезмерно растянутой крыши. Ни у кого так и не нашлось свободной минутки, чтобы привести ее в порядок. А теперь уже и не найдется. На данный момент Блейду было поручено проследить, чтобы каждый из восьмидесяти с лишним гостей получил именно тот напиток, который он предпочитает. И вот он обходил стол с кофейником и с тележкой. Ему показалось, что гости выглядели утомленными. Все они были облачены в официальные одеяния, красные, белые или черные, и казались в них бледными и усталыми. Да и бороды их не красили. Даже те волшебники, которых Блейд прежде видел без бороды, теперь вдруг обросли.

– О, это такое правило, – объяснил Блейду Финн, один из самых младших среди собравшихся волшебников. – Мистер Чесни и слышать не желает, чтобы маг, ведущий партию, был безбородым. Мне кофе, пожалуйста. А где вы его берете? Я его получаю исключительно благодаря турам. В прошлом году я специально попросил, чтобы со мной расплатились кофе. Очень уж он мне нравится.

– Отец выращивает, – ответил Блейд.

– В самом деле? – с живейшим интересом переспросил Финн. – А он не продаст мне немножко?

– Надо спросить, – отозвался Блейд. – Слушайте – а что же получается, мне тоже придется носить бороду? Ведь я же должен вести партию.

Финн смерил его удивленным взглядом.

– Ну-у… – протянул он. – Конечно, с бородой ты будешь выглядеть немного странновато. Посмотрим, что скажет мистер Чесни.

«Ну дела! – подумал Блейд. – Неужто они всерьез верят, что мистер Чесни правит всей вселенной?»

Когда все маги расселись по своим местам и принялись за напитки, из оконного проема в дальнем конце террасы выступила Шона в зеленом одеянии барда, которое необыкновенно ей шло. В руках у нее была скрипка. Волосы у Шоны были темнее, чем у Мары, – черные, вьющиеся и блестящие. Но в целом она унаследовала красоту матери. Когда девушка приложила скрипку к подбородку, некоторые маги восхищенно загудели. Шона зарделась и сделалась еще очаровательнее. Она выпрямилась и, чувствуя на себе восхищенные взгляды, заиграла – просто-таки божественно.

– Когда ты отучишь ее выделываться? – буркнул Дерк Маре, обходя гостей с бутылкой вина.

– Это само пройдет с возрастом, – прошептала Мара в ответ.

– Но ей уже семнадцать! – сердито прошипел Дерк. – Пора бы и поумнеть!

– Она хороша собой. Она чудесно играет. Она имеет полное право покрасоваться! – с нажимом отозвалась Мара.

Дерк только фыркнул. Ну вот, новые разногласия. Какое бы животное ему создать, когда все это закончится? Он еще почти не занимался насекомыми…

Дерк погрузился в раздумья о насекомых и вдруг почувствовал, что кто-то еще взаимодействует с магией Деркхольма. Судя по ощущениям, это был Барнабас. Дерк удивленно взглянул на волшебника.

– Все в порядке, – отозвался тот. – Просто я несколько лет назад сотворил для мистера Чесни самодвижущийся экипаж. Ну тот, у которого мотор спереди. И он всегда ездит тут в нем. Так что он вот-вот будет.

«Ну вот, начинается», – подумал Дерк. Он, как и все гости, взволнованно уставился в сторону ворот. С террасы в той стороне не было видно ничего, кроме самих ворот и неба, но Дерк чувствовал, как чужое магическое создание приблизилось к Деркхольму и остановилось. Вскоре на аллее показались Дон с Лиддой; они шествовали, степенно помахивая хвостами, а за ними бодро шагали четыре очень деловых человека в строгих темных костюмах. Четыре! Дерк встревоженно взглянул на Мару. Та поспешно встала, освобождая место. Она взяла бутылку вина и присоединилась к Блейду.

– Неси закуски! – шепотом велела она.

– Сейчас.

Блейд не мог оторвать взгляда от новоприбывших. Все они были до жути коротко подстрижены, даже шагавшая последней женщина в узкой юбке в полоску. Самый низенький из гостей шел впереди, и он ничего не нес. Следовавшие за ним двое мужчин были повыше, и оба несли небольшие чемоданчики. Женщина несла чемоданчик и еще папку с бумагами. Гости шагали, не глядя по сторонам, и вид у них был до невозможности деловой. Блейд неожиданно разобиделся: отец допоздна трудился над садом, а они даже не взглянули на него! А ведь сад получился чудесный! Эти чужаки не обратили ни малейшего внимания на Дона с Лиддой – а ведь грифоны тоже выглядели потрясающе. Их расчесанная шерсть блестела, а оперение сверкало золотом на сине-красно-зеленом фоне сада.

«Может, у меня все-таки есть чувство семейной солидарности!» – подумал Блейд. Вот было бы здорово, если бы орхидеи тяпнули кого-нибудь из этих типов! Блейд мог поручиться, что Шона полностью разделяет его чувства. Она заиграла бодрый марш, в темпе походки гостей.

Гости поднялись по лестнице. К разочарованию Блейда, орхидеи чего-то испугались. Они, правда, попытались цапнуть женщину, но и то как-то не очень убедительно. Она даже не заметила. Шагавший впереди мужчина держался так, словно его каждый день встречали восемьдесят волшебников и он давно к этому привык. Он решительно направился к свободному месту во главе стола и занял его, словно само собою разумелось, что оно предназначено именно для него. Двое мужчин уселись по бокам. Женщина взяла освобожденный Марой стул и переставила его так, чтобы оказаться почти что за спиной у первого мужчины. Тот не глядя протянул руку, и женщина вложила в нее чемоданчик. Мужчина швырнул чемоданчик на стол и с резким щелчком расстегнул замочки.

– Добрый день, – ровным, ледяным тоном произнес он.

– Добрый день, мистер Чесни! – хором отозвались почти все присутствующие волшебники.

Шона сменила марш на сентиментальную балладу, полную слащавых переливов.

У мистера Чесни были редкие седеющие волосы; на макушке проглядывала лысина, полускрытая ловко зачесанной жидкой прядью. Лицо у него было маленькое, белое и совершенно заурядное – то есть так казалось, пока не заметишь странный, словно бы перевернутый, рот. Этот рот с загнутыми книзу уголками, примостившийся между острым носом и небольшим твердым подбородком, больше всего смахивал на вход в западню. А тот, кто обращал на это внимание, видел уже и ледяной взгляд глаз, похожих на холодный серый мрамор.

«Ядовитые пауки, – в отчаянии подумал Дерк. – Может, приделать им зеленые прозрачные крылья?»

Больше Блейд ничего не успел разглядеть: мимо него промчалась Лидда и смерила его на бегу сердитым взглядом. Блейд с Эльдой виновато вскинулись и поспешили на кухню. Назад они вернулись с подносами, уставленными божественными закусками Лидды, – и услышали, как мистер Чесни все тем же ровным тоном произнес:

– Будьте любезны, кто-нибудь – уймите эту рабыню со скрипкой.

Раздался резкий, дребезжащий звук – это у Шоны лопнула струна. Шона побелела как мел, потом залилась краской.

«Муравьи, – подумал Дерк, – с массой новых любопытнейших привычек».

– Вы имеете в виду мою дочь? – любезно поинтересовался он.

– А это ваша дочь? – спросил мистер Чесни. – Тогда призовите ее к порядку. Я не терплю никакого шума во время деловых встреч. Кстати, о порядке. Я вынужден заметить, что мне совершенно не нравится эта ваша деревня, расположенная у въезда в долину. Она у вас выглядит чересчур процветающей. В некоторых домах, кажется, даже имеется электричество. Прикажите ее снести.

– Но… – Дерк сглотнул и подумал, что можно создать муравьев с огромными жалами. Он не стал говорить, что не имеет никакого права сносить эту деревню, равно как и не стал упоминать, что все ее жители – его старые друзья. К чему? Его все равно не поймут. – А иллюзия не сойдет?

– Уладьте это как-нибудь, на ваше усмотрение, – сказал мистер Чесни. – Главное – не забудьте, что партии Странников рассчитывают встретить здесь жалкие лачуги, нищету и запустение. А я рассчитываю, что им это зрелище предоставят. Кроме того, я желаю, чтобы вы что-то сделали с вашим домом. Цитадель Темного Властелина должна представлять собой черный замок со множеством запутанных ходов, освещенных зловещим светом. Описание вы найдете в руководстве, которое выдаст мистер Эддис. Было бы неплохо, если бы вы смогли обеспечить некоторое количество изможденных пленников и угрюмых служителей – это помогло бы нейтрализовать чересчур легкомысленное впечатление, производимое вашими чудищами.

«А может, пусть муравьи разносят заразные болезни?» – подумал Дерк.

– Вы имеете в виду грифонов?

– Если это они, то да, – сказал мистер Чесни. – Кроме того, вам следует обзавестись стаей гончих, черных с красными глазами, несколькими лошадьми с железными клыками, летающими тварями с кожистыми крыльями, и так далее – подробности вы также найдете в руководстве. Наши Странники, волшебник, платят за зло самого высокого качества, и я не допущу, чтобы их разочаровывали. Плюс к этому вы должны удалить этот сад и разместить на его месте двор замка и огненные ямы. И еще вам понадобится место, охраняемое подобающего вида демоном.

– Это я обеспечу! – быстро вмешалась Кверида.

Очевидно, она, как и сам Дерк, вспомнила того синего демона. Дерк с благодарностью взглянул на ректора и краем глаза заметил Мару: она стояла за спиной у Квериды и выглядела очень довольной. И что бы это значило? «Ну да, она знает, что я не умею вызывать демонов. Но радоваться-то тут чему?» Дерк придумал по меньшей мере шесть болезней, которые могли бы разносить муравьи, и спросил у мистера Чесни:

– Что-нибудь еще?

– Да. Вы сами, – сказал мистер Чесни. – У вас чересчур человеческая внешность. Позаботьтесь о том, чтобы вы выглядели как черная тень девяти футов ростом. Но поскольку Странники должны встретиться с вами только в конце пути, вам не придется появляться перед ними так уж часто. Тем не менее при встрече они должны испугаться как следует. А ваш нынешний вид абсолютно не отвечает требованиям.

«Болезни!» – подумал Дерк. Не удержавшись, он поинтересовался:

– А Темный Властелин не может являться в ужасающе прекрасном обличье?

– Нашим партиям Странников – не может, – отрезал мистер Чесни. – К тому же это может нанести ущерб новшеству, запланированному на этот год. Я решил, что в этом году каждой партии должен как минимум один раз явиться какой-нибудь из ваших богов.

По террасе прокатился встревоженный гомон.

Мистер Чесни поднял голову, и рот его сжался, словно захлопнувшийся на чьей-нибудь ноге капкан.

– В чем дело? Это связано с какими-то сложностями?

Кверида оказалась единственной, кому хватило храбрости ответить:

– Несомненно, мистер Чесни. Боги так просто не являются. Кроме того, насколько мне известно, ни один бог не являлся никому вот уж минимум сорок лет.

– Не вижу в этом никакой проблемы, – сообщил ей мистер Чесни. Потом повернулся к Дерку. – Переговорите с верховным жрецом Амру. Передайте ему, что я настаиваю на явлении его бога.

Он извлек из своего маленького чемоданчика пачку голубоватых листов бумаги и принялся листать страницы.

– Отказ от предоставления ежегодного новшества предусмотрен в пункте двадцать девятом данного контракта. Да, вот он. Я цитирую: «В случае отказа от предоставления новшества все деньги, предназначенные в уплату за услуги туру, или нескольким турам, удерживаются в пользу компании „Партии Странников Чесни“, а виновные в этом лица штрафуются на сумму в пределах ста золотых монет». Это означает, что пока бог не явится, никто платы не получит. Думаю, с этим все ясно, – сказал мистер Чесни, убрал бумаги и откинулся на спинку стула. – А теперь я передаю слово мистеру Эддису.

Воцарилась тишина. Крупный мужчина, сидевший справа от мистера Чесни, положил свой чемоданчик на стол и весело улыбнулся окружающим. Мистер Чесни тем временем отказался от вина, предложенного Марой, и пива, поднесенного Эльдой, но принял от Блейда чашечку кофе – и отставил в сторону, даже не пригубив. Он взял у Лидды с подноса что-то из закусок, понюхал – на лице у него отразилось легкое отвращение – и положил рядом с кофе. Женщина, сидевшая у него за спиной, отказалась от всего. Зато волшебники ели и пили от души. Блейд заглянул в бочку с пивом и обнаружил, что та уже опустела.